Текст книги "Кости Авалона"

Автор книги: Фил Рикман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Глава 48
ПРИЗНАНИЕ

Я смеялся, словно умалишенный, если это вообще можно было назвать смехом. Одной половиной еще в этом мире, другой – в чистилище, в том самом чистилище, которого, по утверждению реформаторов-протестантов, больше не существовало. Новоявленные реформаторы церкви могли перестраивать целую вселенную по своей прихоти, сносить соборы одним взмахом руки.

В «Джордже» меня ожидало письмо – вероятно, от Бланш Перри, – и, вернувшись в трактир, я немедленно распечатал его прямо в пивной, на глазах Дадли и Ковдрея.

И начал читать: Anwyl Sion…

Выражение моего лица вынудило Дадли вздохнуть.

– Ну, что там еще?

Я поднес письмо к его лицу. Мой батюшка, как вам известно, был кровным валлийцем. Как часто он говаривал мне о вящей пользе знания живого валлийского языка, с его устными, эпическими традициями, в сравнении с греческим и латынью…

– Хочешь сказать, что ты не говоришь на этом языке? – удивился Дадли.

– Бланш, видимо, полагает, что я говорю.

Anwyl Sion. Мой дорогой Джон.Это все, что я знал.

– Черт возьми, Джон, здесь наверняка кто-нибудь умеет прочитать это.

– Например, жалкий викаришка из церкви Бениния? – ответил я почти криком. – Не совсем тот человек. Мне бы не хотелось, чтобы он знал о содержании письма. Письмо, как я понимаю, особой важности, иначе зачем бы понадобилось писать его… этой старобританской грамотой? – Я повернулся к Ковдрею. Могли ли мы доверять ему? Меня это почти не тревожило. – Вы знаете кого-нибудь, кто бы говорил по-валлийски, но не был бы связан с Файком?

– Я подумаю, – пообещал трактирщик.

– Только не слишком долго, мастер Ковдрей.

Закрыв глаза, я запрокинул голову и сжал кулаки. Когда я выпрямился, Ковдрей смотрел на меня с хмурым видом – усталые глаза, свинцовая кожа. Бог знает, что он обо мне подумал.

– Должен сообщить вам, – нерешительно произнес Ковдрей, – что трепали здесь прошлым вечером наемники Файка. Насчет… повешения.

– Подозреваю, они не намерены тянуть с этим, – заметил Дадли.

– Завтра на рассвете.

У меня перехватило дыхание.

– Времени на королевское помилование у нас почти нет, – с грустью объявил Дадли.

Согнувшись от кашля, я пытался сообразить, который час и сколько времени у нас осталось. Дадли не смотрел на меня, пока я силился изобразить хотя бы видимость самообладания.

– Город разделился, – сказал Ковдрей. – Прежде, в трудные времена, людьми руководили монахи. Их слово принимали за божью волю. Но теперь викарии…

Я с тревогой взглянул на Дадли – среди нас троих не было более убежденного протестанта, чем он.

– Продолжай, – сказал Дадли.

– Нел, ее отец, мать лечили здесь всех. Теперь людям говорят, что все, к чему она прикасалась, требует очищения. В умах брожение, мастер Робертс.

– Если б мы все… – промямлил я.

– В одном можете быть уверены, господа: никто из них не пойдет на Медвел. Поговаривают, что оружия там хранится больше, чем в королевском арсенале.

– Не могу поверить, – сказал Дадли, – что они намерены проводить казнь на холме вместо того, чтобы обделать дело… втихую.

– О боже! – закричал я. – Ее казнь должна стать примером. Так же, как убийство Уайтинга служило предостережением для папистов. В назидание всем, кто осмелится мыслить иначе, чем позволено Библией, какой бы из ее вариантов ни был сегодня в почете. А мы… у нас есть только остаток дня и ночь, чтобы остановить казнь.

– Только Кэрью мог бы остановить ее, Джон. Даже не остановить, но хотя бы отложить на время, пока мы добились бы вмешательства на более высоком уровне. Если, конечно, его уговорить.

– Но Кэрью…

Ковдрей заглянул через мое плечо, и я обернулся. В дверях стоял Монгер. Кивнув, я пригласил его войти.

– …Кэрью знает, что суд – не более чем жалкая комедия.

– Разумеется, знает. Но, если дело касается колдовства, он готов исполнить примитивное правосудие. В душе он моряк. Вешать на реях, топить в море – это в его стиле. И чтобы расшевелить его, надо оспорить справедливость самого обвинения. Если… еслинам удастся найти того, кто в действительности убил Мартина Литгоу, тогда…

– И пытал его, – сказал я. – Не забывай об этом.

– Думаешь, я мог бы такое забыть? Думаешь, что я когда-нибудьсмогу позабыть об этом?

Глаза Дадли горели пламенем ярости, в комнате царило уныние, а во мне, по всему телу, разливалась холодная тоска осени.

– Прежде всего, – сказал я, – если представить Кэрью доказательства того, что кости на участке Нел были подброшены…

– Собираешься выколотить всю правду из этого мерзкого костолюба?

Монгер откашлялся, и Дадли повернулся к нему.

– Костолюб болен, – сказал кузнец.

– Сильно?

– Возможно, смертельно.

– А если точнее?

– Мы полагаем, это овечья чума.

Ковдрей затаил дыхание. Монгер пожал плечами.

– Сомнений почти никаких. Мэтью осмотрел его. У Бенлоу появились язвы с черными сердечками.

– Это все проклятая шерсть, – проворчал Ковдрей. – Небось, кто-то из фермеров спихнул ему по дешевке шкуры зараженных овец. До сих пор ничему не научился. Вот черт, только этого нам не хватало…

– Если хотите поговорить с ним, – сказал Монгер, – то лучше поторопиться. Просто не подходите близко.

Последовало молчание. Бенлоу неважно выглядел этим утром, но я посчитал его состояние следствием обильной выпивки.

– Я иду, – сказал я. – Он тоже хотел поговорить со мной. Сказал, что может указать, где лежат кости Артура. Я думал, это только уловка, потому как…

Я посмотрел на Дадли, который лишь махнул раскрытой ладонью, показывая, что соблюдать осторожность теперь уже было поздно. Я обратился к Монгеру.

– У нас имеются основания думать, что кости Артура перезахоронили в Бутли. В лесу. Возле церкви.

– Там, рядом с церковью, действительно стоит небольшой лес, – подтвердил Монгер. – Только этот лес молодой.

– Совсем необязательно, чтобы он был древним. Если кости перенесли на новое место только перед арестом Уайтинга, то это случилось лет двадцать назад. Возможно, деревья посадили вокруг могилы.

– Ты можешь помочь нам с этим, кузнец? – спросил Дадли.

– Нет, но я знаю людей в Бутли, которые могли бы помочь, если бы решили, что для этого имеются весомые основания. Бутли не такой уж большой.

– Ты мог бы убедить их? Можешь поехать с нами?

– С нами? – возмутился я.

– Если кости там, нам лучше побыстрее найти их, – ответил Дадли. – Предлагаю покончить с этим прямо сейчас. Некогда терять времени. Ибо завтра…

Он посмотрел на меня и отвел взгляд, как будто предчувствовал, что завтра я могу выкинуть какую-нибудь глупость и провалить нашу миссию.

– Возьмем человек двенадцать, – велел Дадли Ковдрею. – Кэрью пока не беспокойте. С ним я поговорю позже.

Двенадцать?..Я посмотрел на Дадли, затем на Ковдрея. Трактирщик кивнул.

– О, только ради бога, Джон… – Дадли с болезненным видом плюхнулся на стул. – Ты думаешь, я бы потащился сюда, не обеспечив нам прикрытия?

– Что?

– Как ты думаешь, почему Кэрью относится к нам с такой неприязнью? Да потому что его просто бесит, что столько людей, опытных солдат, занимаются только тем, что тайно прикрывают задницы двух человек, которых он… – Дадли надул щеки. – Знаешь, меня он просто не любит. А тебя презирает.

– Сколько?

– Сколько солдат? Не знаю. Двадцать, самое большее. Не целая армия.

И почему я решил, что живу в одном мире с этим человеком?

– То есть, если я правильно тебя понимаю… Вооруженные люди оберегают нашу жизнь с тех пор, как мы приехали в Гластонбери? – Я повернулся к Ковдрею. – Вызнали об этом?

– Охрану удвоили после убийства вашего человека, – ответил Ковдрей. – Даже сэр Питер забеспокоился. Он такого не ожидал.

– Однако предвидел трудности?

– Он сам не знал, – возразил Дадли. – Никто из нас не знал. Несколько человек приехали раньше нас по приказу Сесила. По крайней мере, выходит, моя жизнь что-то да значит для Англии. И даже твоя, по-своему.

– Шестеро живут у меня в подвале, – сказал Ковдрей. – Ночью выходят сторожить подступы к трактиру. После объявления розыска убийцы жизнь в городе замерла, и лишних людей никто не заметил.

– И когда Кэрью, ммм… ездил в Эксетер, – добавил Дадли, – на самом деле он находился не дальше, чем Уэлс. Теперь ты все знаешь.

– Благодарю покорно.

– Джон… пойми… если и есть на свете человек, который проживает свой день с оглядкой, так это ты. Тебе необходимо понять, кто ты на самом деле.

– Неуверенный в себе человек?

– Просто решили, что неразумно беспокоить тебя такими вещами.

– Кто это решил? Ты? Кэрью? Сесил? Может, скажешь еще, что и Файк обо всем знает?

– Файку ничего не известно о наших делах, – отрезал Дадли. – Понимаешь? Ты опять за свое. Вот потому-то тебе ничего не сказали. Стал бы ты разрывать могилу, если бы знал, что за тобой наблюдают? Мы, конечно… – Дадли развел руками. – На такой случай их было только двое. Приказано было не подходить ближе подножья холма. Им не полагалось видеть, чем мы занимаемся.

Унижение было мне нестерпимо. Я чувствовал себя чужим в этом провонявшем сидром доме. Я думал уйти, чтобы поразмышлять в одиночестве. Но, дойдя до дверей, вспомнил, что говорил Дадли в тот день, когда мы плыли по Темзе. Задержавшись, я развернулся и высказал ему в лицо:

–  Редкая возможность побыть простым человеком, без помпы?..

– Фигуральное выражение, – ответил Дадли. – Что-то вроде того. Ты прав. Ты мой друг, и мне следовало сказать тебе. Всему виной лихорадка.

– Поезжай за своими чертовыми костями.

Я развернулся и вышел на улицу, в серый послеполуденный полумрак. Я до сих пор ничего не ел, но времени на еду не было. По крайней мере, я выполнил свою задачу, расшифровав записи Леланда. Если костей Артура в Бутли не было, значит, я переоценил мудрость гластонберийских монахов.

Теперь у меня были хотя бы развязаны руки, чтобы приложить все оставшиеся силы к выполнению задачи, которая казалась мне намного важнее. Дождь перестал, и, несмотря на холодное небо, день был на удивление теплым для этого времени года.

Яркие вспышки огня полыхали в моей голове, пока я брел по главной улице города.

Наполовину в чистилище, наполовину в доме для умалишенных.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

О, Гластонбери, Гластонбери… Сокровищница, полная останков столь славных и столь необычных личностей… как прискорбны ныне дела твои?

Джон Ди

Глава 49
РАДИ ЗАБАВЫ

Свечи горели повсюду.

Оссуарий Бенлоу походил скорее на храм в час торжественной службы. Дешевые свечи из сала, дорогие – из пчелиного воска; многие из них медленно стекали горячими струями на безымянные черепа, выдаваемые за останки королей и святых.

– Пусть горят все, – сказал Бенлоу. – Ухожу в самом расцвете.

Стены, пол, свод подвала – все мерцало беловато-золотым светом. Откуда-то доносился аромат запретного ладана, и воздух казался здесь удушливо-сладким, будто самые кости источали благоухание. Говорят, такое случается иногда с мощами святых.

– Я хотел, чтобы вы увезли меня в Лондон, – продолжал Бенлоу. – Собирался просить вас. Если бы вы не натравили на меня эту старую стерву.

Одетый в золотистый дублет и мягкую шляпу из бархата, он сидел на скамье, держа в руках череп. Бенлоу сказал, что это якобы череп короля Эдгара, доброго саксонца. Вокруг Бенлоу дрожали тени и свет, и казалось, будто мы переместились в астральную сферу, где все бестелесно и призрачно.

– Почему я должен доверять вам? – спросил я. – Ваше ремесло основано на обмане.

– Больше никакой лжи, милорд. Молчание – может быть, но никакой лжи.

– Молчанием никому не поможешь.

– Никто не поможет мне.

– Сделайте доброе дело.

– Доброе? – Бенлоу наклонился вперед. – Расскажите же мне, что есть добро. Не можете? И никто не сможет! Какому богу мне отдать свою душу? Или лучше выплакаться Богоматери? Дозволено ль мне? Есть ли у Него мать?

Он засмеялся, но смех тут же перешел в кашель. Бенлоу прикрыл рот рукой, потом посмотрел на ладонь.

– Долго ли осталось, прежде чем начнет выходить кровь? – Он подвинулся в конец скамьи. – Сядьте рядом со мной. Боитесь? Думаете, я заражу вас черными язвами?

Я робко шагнул вперед. Чья-то хрупкая косточка треснула и рассыпалась под моим сапогом. Подойдя ближе, я сел в противоположном углу скамьи. Но даже теперь я должен был напрягать слух, чтобы расслышать Бенлоу, чья речь звучала едва ли чуть громче шепота.

– Кто вы?

– Я – Джон Ди.

Бенлоу вздохнул.

– Придворный колдун.

– Придворный астролог и советник.

– Колдун. Признайте это.

– Нет. Это было бы ложью.

– Всё – ложь. Вся жизнь – только ложь. Скажите же мне: чей бог не ложь? Или все они лживы? И даже отсутствие бога тоже есть ложь. В этом городе лживо все. Вы – разумный человек. Расскажите мне что-нибудь. А я кое-что поведаю вам. Совершим сделку. Люди заключают их со мной постоянно.

– Истина существует, – ответил я. – Истина, мастер Бенлоу, – в сути вещей.

– Откуда вам знать?

– Я – математик и вижу геометрию истины. Я могу нанести на карту геометрию небес и земли.

– Неплохо, неплохо… пока неплохо. Вы умный человек, мастер Джон. Говорят, во всей Европе не сыскать человека умнее вас.

– Тоже ложь. Хотя… у меня крепкий ум. – Я чувствовал, как намокают мои ладони. – Ваш черед, мастер Бенлоу.

– Я действительно выкапываю мертвецов, – признался он. – Чтобы привести их в порядок.

– Расскажите мне лучше, чего я незнаю.

– Что же вы знаете?

– Например, то, что это вы дали кости, которые затем зарыли на участке Элеоноры Борроу. Мне известно, что это вы раскопали могилы у церкви Святого Бениния. Чтобы привести кости в порядок, как вы изволили выразиться.

– Недурно.

– Я знаю также, что вы делаете все это по поручению сэра Эдмунда Файка, который, в свою очередь, пообещал не чинить препятствий вашим занятиям.

Дыша с едва заметной хрипотой, Бенлоу подался назад, вынул небольшой пузырек и поставил его на череп короля Эдгара.

– Доктор Борроу дал мне вот это.

– Снадобье для… вашей болезни?

– Она неизлечима. Доктор сказал, это поможет мне уснуть, если потребуется.

– Вы легче уснете, – ответил я, – если очистите свою совесть.

– Так всегда говорят. Какое вам до этого дело, доктор Ди?

– Дочь доктора Борроу приговорили к повешению. Без вины.

Бенлоу повернулся ко мне. Лицо лоснилось от пота.

– А ведь вам, милорд, она нравится?

– Да.

– Она никогда не осуждала меня. Я скажу это ради нее. – Бенлоу закрыл глаза. – Расскажите мне еще что-нибудь.

– Вы пока не сказали мне ничего стоящего. Сделка может не состояться.

– Ваш слуга… славный был человек. Высокий.

– Хороший был человек.

– Я пошел следом за ним, – признался Бенлоу. – Я часто слежу за людьми. Особенно за мужчинами. Нечем было заняться, вот я и пошел за приятным, высоким мужчиной…

– Когда это случилось?

– Когда он следил за вами. Когда вы с Элеонорой Борроу отправились к Кровавому источнику, а потом полезли на дьявольский холм. Он шел за вами. Я шел за ним.

– Думали узнать что-нибудь важное. Чтобы потом продать новость Файку.

– Торговля костями уже не та, что раньше.

– Каким путем он шел?

– Как странно он говорил… Я с трудом понимал его.

– Вы слышали, как он говорил? Где это произошло?

– У Кровавого источника. Вы проверяете меня, доктор Ди? Вы отослали его поговорить с Монгером. Только ваш человек не пошел, куда было велено. Он продолжал наблюдать за вами, держась на значительном расстоянии, когда вы с Элеонорой поднимались на холм. Я стоял еще дальше – боялся, что меня заметят. С вершины холма вся округа как на ладони. Но я видел, как вы говорили с Файком. С ним еще был старый монах и чертов Файк-младший. А когда вы ушли, ваш человек начал следить за ними.

– Он пошел следом за Файком?

– Вплоть до самого Медвела. Хотел взглянуть, что там, и перелез через стену. Обратно он вышел уже через ворота – люди Файка вывели его, скрутив руки за спиной.

– Что за люди?

– Двое слуг. Один из них нес молоток, и я еще подумал, что хотят ставить ограду. Я держался на достаточном расстоянии. Я не хожу туда. Потом вижу, выходит Стефан Файк и… Теперь расскажите что-нибудь вы. – Бенлоу хлопнул ладонями по бокам черепушки. – Какую-нибудь тайну.

Я начал было рассказ о том, как смастерил сову, которая будто летала по воздуху, однако Бенлоу моя история показалась скучной – видимо, оттого, что секрет совы заключался в механике – поэтому я сменил тему. Я рассказал о сферах – земной, небесной и надастральной. Бенлоу посмотрел на меня влажными глазами и спросил:

– Куда отправлюсь япосле смерти?

– Куда бы вам хотелось?

– Никуда, – ответил он. – Мне бы хотелось жить здесь. Свободным от тела и всех его хворей. – Бенлоу приподнял череп и показал мне. – Пустой сосуд, видите? Не похож ли он на опустевшую чашу, из которой вытек сок жизни?

– Возможно. Но влага испаряется. Уходит в воздух.

– Да.

Помолчав, Бенлоу продолжил:

– Стефан Файк – жестокий мальчик. Любит причинять боль. С ним шли еще трое. Они отвели вашего красавца слугу в лес. Я плохо слышал, что они говорили, но они знали, кто он и что приехал сюда вместе с вами. Требовали, чтобы он ответил, кто вы такие и какое дело привело вас сюда. Конечно, он не сказал. Не знал, с кем говорит. Долго не отвечал. Слишком долго. На его месте я бы рассказал все, что им нужно, не задумываясь. Но я ведь знаю, что за человек Стефан Файк. Я помню, как он еще мальчишкой калечил животных. Лошадей. Ради забавы.

По словам Бенлоу, начав пытать Мартина Литгоу, чтобы заставить его говорить, Стефан Файк и его люди уже не останавливались до тех пор, пока Мартин не испустил дух. Все зашло чересчур далеко. Чересчур далеко и слишком быстро.

– Стефан пришел в ярость. Добавь ему еще. Попробуй вот так… отойди, дай я сам.Ко времени, когда слуга выдал ваше имя, его совершенно изрезали, не осталось живого места – я больше не мог смотреть. И мастер Стефан сказал, что теперь лучше прикончить его. Я ушел, но еще слышал его жуткие крики. А потом все стихло.

– Как близко вы находились от них?

– Прятался в кустах ежевики. Это была пытка – все же я долго не двигался. Вел себя тихо, будто умер. – Он улыбнулся. – Я очень аккуратен, милорд. Могу раскопать могилу и потом снова засыпать так, что никто не заметит.

Если только меня не попросят оставить следы, как было с могилой Большого Джейми Хокса.

Я вспомнил про Джейми Хокса.

– У церкви Святого Бениния? Бенлоу… как мне вас убедить рассказать обо всем сэру Питеру Кэрью? Про Литгоу. И о том, что случилось с костями Джейми Хокса.

Бенлоу хотел рассмеяться, но смех застрял комком в глотке. Подавленный, он схватился за горло.

– Вы больны, – сказал я.

– Так быстро… Совершенно здоров, меньше недели назад я был совершенно здоров. Господи…

– Идемте со мной.

– Этот человек – свинья.

– Вам хочется увидеть Нел Борроу на виселице?

– Нет.

Бенлоу наклонился вперед, через силу глотая воздух. Потом положил руку мне на колено. Я стерпел.

– Никогда не думал, что встречу такого знаменитого человека, милорд. Я попросил бы вас забрать меня в Лондон. Я хотел. Сделка. Рассказал бы вам все, если бы вы взяли меня с собой.

– Вы можете перебраться в Лондон, когда захотите.

– Но не с вами… без рекомендаций. Ты не просто переезжаешь в Лондон. Едешь туда уже как персона. Или хотя бы с кем-то. Теперь слишком поздно. – Он пристально посмотрел на меня, словно я должен был упасть в обморок от его взгляда. – Может, увижу еще короля Эдгара, как помру? Если, умирая, буду держать его в руках, станет ли он дожидаться меня?

Бенлоу будто забыл, что череп в его руках не имел ничего общего с королем Эдгаром, да и вообще едва ли в его подвале хранилась хотя бы одна косточка кого-нибудь из великих.

– В небесной сфере, – ответил я, – возможно все.

– Вы действительно верите в это? Вы знаете об этом благодаря вашей науке и магии?

– Кое-кто верит, – ответил я, – что жизнь в этом городе уже сама по себе благость. Я сам не понимал, как это возможно, но… сегодня я нашел доказательства тому, что это место благословлено небесами, как ни одна другая земля на свете. Я расскажу… Когда я в прошлый раз приходил к вам, вы сказали, что смерть наступает тут легче.

…где ткань, разделяющая сферы, тоньше муслина.Это выражение Бенлоу запомнилось мне лучше всего.

– Знаете, почему это так? – спросил я. – Тогда слушайте.

И я рассказал ему – зачем, разве не жаль было времени? – рассказал о тайне, которую скрывали монахи и которую хотел нанести на карту Джон Леланд. Я вынул из-под дублета его записную книгу и показал Бенлоу рисунки. Дал разъяснения о зодиаке и зеркальном отражении неба.

– Вот оно что, – улыбнулся мне Бенлоу. – Откуда это у вас, милорд?

– Не могу сказать.

– Где откопаливы эту книгу?

Его ногти прошлись по моим чулкам, когда я подскочил и больно ударился головой о деревянный полог подвала. Только теперь я заметил язвы на шее Бенлоу. Набухшие волдыри с черными сердечками внутри.

– Кто-то должен был похоронить ее, – сказал Бенлоу. – Жаль, что мне не позволили забрать кости. Я бы привел тело в порядок. У меня она снова была бы красавицей.

В считаные минуты я покинул этот храм смерти и помчался назад в трактир «Джордж», словно все демоны ада гнались за мной.