Текст книги "Убийство в сквере"

Автор книги: Феликс Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Козловский Феликс Михайлович
Убийство в сквере

Феликс Михайлович Козловский

Убийство в сквере

Рассказ

О нашем современнике повествуется в рассказах, вошедших в сборник.

Дежурный младший лейтенант Лыков готовился сдавать смену, когда в районное отделение милиции вбежал, запыхавшись, мужчина. Лыков взглянул на часы, было восемь часов сорок пять минут. Пятнадцать минут осталось, а тут принесла его нелегкая. Вот тебе и никаких происшествий за ночь.

Мужчина тяжело дышал, был взволнован я выпивши. Лыков еще раз окинул его взглядом и пришел к выводу, что к нему попал человек, прогулявший где-то всю ночь.

– Вы ко мне, я вас слушаю! – сказал Лыков. Но тот молчал, переминаясь с ноги на ногу.

– Садитесь, пожалуйста, рассказывайте, что у вас случилось. С женой не поладили, и она сбежала?..

– А вам откуда известно?

– Милиции все известно, что и где делается, – Лыков улыбнулся, известно и то, что вы ночью со спиртным дело имели. Имели? Признавайтесь!

– Нет, не имел... Жена у меня в самом деле пропала...

– Как пропала? Расскажите подробней. Вы ее прогнали или она сама ушла от вас? – Младший лейтенант Лыков взглянул на часы. – Прошу, гражданин, не тянуть, мне скоро смену сдавать.

– Я... Я... все расскажу, ничего не скрою. Мы с ней разводные. А в прошлое воскресенье снова сошлись. Знаете, у нее день рождения был, пришли соседи, вернее, две соседки, ее подруги. Ну и я, цветы принес, поздравил. Меня пригласили за стол. Ну, сел. В общем, помирились. Сын, понимаете, у нас. Такой хороший мальчик, вылитый я. Утром все как положено жене: приготовила завтрак, пригласила за стол... Сына я утром в детский сад отвел, ему шесть исполнилось. После завтрака жена мне и говорит: поеду в город, это значит в областной. Я ей и так и сяк, мол, завтра поедешь. А она нет, поеду сегодня... и поехала. Обещала вернуться через день. Но вот уже два прошло, а ее все нет. Может, что случилось. Горе мне, я и запил. А сегодня утром решил к вам в милицию обратиться.

– Не вернулась вчера, так сегодня вернется, – сказал Лыков. – А она по какому делу туда поехала?

– Да, собственно говоря, ни по какому.

– Ваша фамилия, гражданин! – требовательно спросил Лыков.

– Моя?

– Да, да, ваша!

– Савин – моя фамилия. Иван Петрович Савин.

– Савин? – переспросил Лыков. – Так я же вас помню и жену вашу помню. Кажется, ее Людмилой зовут? Как я сразу не признал вас! Так вашу жену Людмилой зовут?

– Людмилой, – кивнул головой Савин.

– Так вот, гражданин хороший, – строго заговорил Лыков. – Я был на суде, когда вас разводили. Били вы свою жену... И вы этого не могли отрицать... И мне, откровенно говоря, непонятно, как она снова согласилась жить с вами. Вообще-то, это дело не мое, но жену вашу я запомнил как серьезную женщину... И никуда она не денется, вернется. А вам, Савин, советую пойти и проспаться...

– Вы, гражданин милиционер, не думайте обо мне плохо. Я ее пальцем больше не трону. Сына своего сильно люблю. А насчет серьезности Люды, жены моей, так вы ошиблись. Непутевая она.

– Вот что, гражданин Савин, идите домой. Вернется ваша жена, – и Лыков выпроводил его за дверь.

Быстро сдав дежурство, Лыков задержался в отделении милиции. В одиннадцать часов открывался универмаг, где он вчера отложил фотоаппарат "Зенит" и сегодня решил его забрать. Младший лейтенант Лыков был страстным фотолюбителем. Поболтав некоторое время с сослуживцами, он направился к выходу. Но тут его задержал лейтенант Заварзин, разговаривавший по телефону. Лыков подошел. Заварзин положил трубку, поднял голову:

– Вот так дела. В сквере возле гостиницы в областном городе сегодня утром в седьмом часу обнаружена тяжело раненная женщина. По документам Савина Людмила Федоровна, тридцати лет.

– Савина? – невольно повторил за ним Лыков.

– Да, Савина, что жила с сыном на улице Шкловской. Мне только что позвонили из областного управления милиции. – Заварзин чуть помедлил, потом добавил: – Счастливчик ты, Лыков: дежурство сдал чистым, а я только заступил, и уже происшествие. Да какое! Кажется, ты был на разводном процессе Савиных?

– Был, это точно. Понимаешь, час тому назад приходил ее муж Иван Савин и справлялся о своей жене. Они недавно снова сошлись, в день ее рождения. Я его выпроводил, с похмелья он. А сейчас?.. Может быть, тут какая-то связь!

– Связь не связь, а пойдем-ка вместе к начальнику, доложим, предложил Заварзин.

В тот же день Лыков выехал в областное управление милиции. Его встретил капитан Морозов, которому было поручено дело Савиной. Уже было известно, что Савина находится в областной больнице без сознания. Ей был нанесен сильный удар по голове тупым твердым предметом.

После знакомства капитан Морозов спросил у Лыкова:

– С мужем Савиной встречались, беседовали с ним?

– Да, встречался, товарищ капитан!

И Лыков подробно рассказал, что знал о Савине, как встретился с ним в отделении милиции, как выпроводил его, не составив протокол. И что перед выездом в областной город, по распоряжению начальника управления милиции майора Пахомова, вторично встретился с Савиным, застав его на складе спорттоваров, где он работал кладовщиком, но ничего подозрительного не заметил. Савин был расстроен длительным отсутствием жены, и только...

Капитан Морозов внимательно выслушал Лыкова, а потом пригласил его поехать на место происшествия.

– Я о вас наслышан, Петр Миронович, – предупредительно заговорил Лыков, когда они уже были в машине. – От вас еще, товарищ капитан, не ушел ни один преступник. И, откровенно говоря, я очень рад, что буду работать под руководством такого опытного следователя.

– Пока ни один не ушел. Это правильно, – без малейшего оттенка самодовольства в голосе проговорил Морозов. – Да только замечу, каким бы опытным практиком ни был следователь, любой оперативный работник милиции, ему без помощи населения не обойтись.

В сквере возле гостиницы, куда они приехали, капитан Морозов указал место, где лежала Савина.

– Мы от нее в двух метрах в траве нашли золотое кольцо. Экспертиза установила, что оно с пальца Савиной и надето было на палец не более двух суток назад. Значит, – сделал вывод капитан, – это подарок, который она получила в день своего рождения или дома, или здесь, в областном городе. От кого же подарок? Может быть, от ее супруга?

– Я ее супруга знаю, товарищ капитан, – заметил Лыков. – Он на такие подарки не способен. Кольцо дорогое?

– Дорогое, проба пятьсот тридцать восемь, семь с половиной граммов.

– Тогда кольцо подарили ей здесь, товарищ капитан. Но кто подарил?

– На эти и многие другие вопросы мы должны и дать ответы, товарищ Лыков.

Подумав с минуту, Морозов продолжал:

– Теперь перейдем к предмету, о который ударилась головой Савина или была им ударена. Смотрите, здесь рядом цветочная клумба, и тяжелым предметом мог быть любой камень, которыми она обнесена. Вот место, по моему, совсем свежее – камня нет. Он валяется за клумбой на траве. Тут, я полагаю, произошла размолвка между ними. Морозов направился к выходу из сквера, Лыков последовал за ним. Выйдя на мостовую, Морозов повернул налево и остановился возле тротуара.

– Вот здесь стояла легковая машина ГАЗ-61, – указал он рукой. – Следы от машины показывают, что она тронулась с места рывком и сразу развила большую скорость. Мы старались снять отпечатки обуви пассажиров ГАЗ-61, но безуспешно. Следы на тротуаре смыты утренним дождем, затерты... Зато остались отпечатки покрышек машины. Машина разыскивается... Дел у нас много, товарищ Лыков. И я все подробно рассказываю вам для того, чтобы вы были в курсе и, откровенно говоря, ломали голову вместе со мной над нерешенными вопросами.

– Пойти в гостиницу, где останавливалась Савина? – предложил Лыков.

– Там я уже был и кое-что выяснил. И мы сейчас поедем по одному адресу.

Милицейская машина остановилась у подъезда пединститута.

– Здесь, – кивнул головой Морозов. Они быстро поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору, очутились в приемной ректора. Ректор, пожилой седеющий человек в пенсне, уставился на вошедших в кабинет милиционеров удивленными глазами.

– Здравствуйте! – ответил он на приветствие Морозова и Лыкова. – Чем обязан? Прошу, садитесь. Студенты мои набедокурили?

– Нет, уважаемый Матвей Тарасович, не студенты, – спокойно заговорил Морозов, усаживаясь в кресло.

"Они, наверное, давно знакомы", – отметил про себя Лыков.

– Не студенты, Матвей Тарасович, – повторил Морозов. – Нас интересует ваш сотрудник, кандидат филологических наук доцент Боровой Федор Михайлович. Мы бы хотели с ним встретиться и поговорить.

– Пожалуйста, – ответил ректор. – Только доцент Боровой сейчас на лекции, но лекция, – Матвей Тарасович взглянул на часы, – оканчивается через десять минут. – Ректор нажал на кнопку, вызвал секретаря и отдал распоряжение.

– Хорошо, Матвей Тарасович, мы обождем, – сказал Морозов. – Но чтобы не терять времени, можете ли вы сейчас дать нам характеристику доцента Борового? Как он ведет себя в пединституте, в быту?

– Это нетрудно сделать, – ректор повернулся к капитану Морозову. Нетрудно потому, что Федор Михайлович Боровой характеризуется с самой положительной стороны. Он культурный, объективный, пользующийся авторитетом человек. У него много серьезных научных работ. В быту он весьма скромен, хотя в личной жизни ему не повезло. Его жена ушла... Какие там были причины, мне судить трудно. Говорят, что характером не сошлись. Живет он один, имеет хорошую квартиру. На сколько мне известно, Боровой встречается с одной женщиной, она к нему часто приезжает. Фамилия ее Савина, Людмила Федоровна Савина. Своих симпатий и серьезных намерений к ней Боровой ни от кого не скрывает. Но мне, говоря начистоту, Савина не очень понравилась. Правда, я видел ее только один раз. Вечер у нас в институте был. Так на том вечере она мне несколько скрытной показалась, знаете, с таким характером... все только для себя. Мы, педагоги, сразу многое замечаем. А может быть, я и ошибаюсь...

Скрипнула дверь кабинета, и тут же послышалось:

– Разрешите, Матвей Тарасович, вы меня приглашали?

Ректор повернул голову и взглянул из-под пенсне на вошедшего.

– А, Федор Михайлович! Прошу, заходите.

Боровой вошел, несколько недоуменно посмотрел на милиционеров.

– Это к вам, Федор Михайлович, капитан Морозов со своим сотрудником. Знакомьтесь, – сказал ректор.

Морозов, а затем Лыков поздоровались за руку с Боровым.

– Я слушаю вас, товарищи, – все с тем же недоуменным взглядом проговорил Боровой.

Морозов молчал, стараясь с ходу понять и разгадать этого человека: преступник он или нет. Но доцент Боровой произвел приятное впечатление на капитана Морозова. Черные вьющиеся волосы, чуть подернутые серебром виски, полные губы, внимательные, притушенные какой-то внутренней грустью карие глаза...

– Собственно говоря, – начал Морозов, – мы люди службы и вступлений делать не будем. Дело в том, что сегодня утром в седьмом часу в сквере у гостиницы была обнаружена в бессознательном состоянии гражданка Савина Людмила Федоровна. Ее кто-то пытался убить.

– Где она сейчас? Как она? – тихо вскрикнул Боровой, и лицо его побледнело.

– Гражданка Савина находится в областной больнице. В сознание пока не пришла.

– Вы говорите, не пришла, – тревожно прошептал Боровой. – Уже вечер, прошел целый летний день... Куда она ранена?

– В голову каким-то твердым тупым предметом, – ответил капитан Морозов. – Успокойтесь, Федор Михайлович. Будем надеяться, что все обойдется хорошо. Но мы хотели, чтобы вы, Федор Михайлович, нам кое в чем помогли. Мы знаем о вашем знакомстве с Людмилой Федоровной.

– Понимаю, понимаю, – Боровой провел рукой по волосам. – Если у вас есть вопросы, то прошу задавать. – Боровой подошел к графину, налил стакан воды и залпом выпил.

– Разрешите мне уйти, видимо, я все-таки буду мешать, – обратился к капитану Морозову ректор, немало озадаченный происходившим.

– Нет, нет, оставайтесь, Матвей Тарасович, вы нам не помешаете. Я вас, Федор Михайлович, хочу спросить, – Морозов встал и подошел к Боровому. Кольцо золотое вы подарили гражданке Савиной в день ее рождения?

– Да, я подарил. Одел на палец в ресторане, где мы отмечали вдвоем это торжество.

– А после ресторана как вы провели вечер?

– Ну, знаете, товарищ капитан, это уже мое личное дело, – несколько раздраженно проговорил Боровой. – И тем не менее прошу извинить за такой ответ. У меня самые чистые, самые искренние чувства к Людмиле Федоровне. Могу сообщить, если это необходимо для следствия, что после ресторана я ее провел до дверей гостиницы и поехал домой один. И больше Людмилу Федоровну не видел. А теперь я ухожу, – Боровой решительным шагом направился к выходу и скрылся за дверью.

– Я его таким еще никогда не видел, – пожал плечами ректор. – Но знаю, он пошел к ней в больницу, Боровой не отступит.

Из райцентра был вызван муж Савиной Иван Петрович Савин. Капитан Морозов по срочному делу уехал в Минск, и Савина "принимал" младший лейтенант Лыков.

Иван Петрович уже знал, что его жена Людмила находится в больнице в критическом состоянии. Когда речь зашла о золотом кольце, Савин заявил, что он супруге не дарил никаких колец и на ее пальцах их никогда не видел. Рассказывая о совместной жизни, Савин старался подробно охарактеризовать с разных сторон свою супругу и все больше с отрицательной стороны. А вот он всегда был хорошим семьянином, сильно любящим своего сына Сережу.

– Ваша жена, что, не любила сына? – спросил Лыков.

– Тут о ней я ничего не могу сказать плохого, – быстро заговорил Савин. – Она своего, нашего сына любит... Если бы она меня так любила, как сына! Пусть даже наполовину, я был бы счастлив. – Савин несколько помолчал, потом достал платок, утер лицо и снова заговорил так же быстро, как бы боясь, что ему не дадут высказаться до конца.

– Но дело в том, что наш сын любит больше меня, чем ее, мать... Целый год мы были разводные, я жил отдельно, у матери, но не забывал сына и очень часто приходил к жене и забирал его с собой погулять, побродить по городу.

– И мать разрешала брать его с собой? – спросил Лыков.

– А что она могла сделать, он прямо бегает за мной. Конечно, Людмила после моего прихода и ухода всегда долго плакала и убивалась... Но я был неумолим и приходил за сыном.

– Вам не жалко было жены, видя, как она горюет о сыне?..

– Конечно, жалко. Я в это время предлагал сойтись. Сын нас и соединил снова... И если бы не эта поездка...

– Так, так, гражданин Савин, – прервал его Лыков. – Но если вы так любите жену и сына, то почему тогда пускали в ход кулаки, избивали мать своего ребенка? В чем вы усматривали ее вину? И вы только что характеризовали ее больше с плохой стороны, фактически, поносили супругу... Так как же понять тогда вашу любовь к ней?

– Я и сам не знаю, – проговорил Савин. – Такой уж у меня характер. Но я даю слово, что больше бить жену не стану, пусть только быстрее поправится.

– Будем надеяться, – ответил Лыков и отпустил Савина.

Прибывший вечером из Минска, капитан Морозов сразу же прочитал протокол допроса Савина, потер ладонью лоб и ничего не сказал Лыкову.

Дело затянулось.

Пострадавшая Савина лежала в больнице, все еще не приходила в сознание.

Решили еще раз допросить Борового.

– Итак, – капитан Морозов закурил. – Расскажите нам еще раз, и поподробнее, о Людмиле Федоровне, о ваших взаимоотношениях.

– Я с ней знаком больше года, – начал Боровой без промедления. Познакомились мы на областной конференции учителей. Ведь она, как известно, преподает язык и литературу в средней школе в своем городе. По долгу службы она приезжала в областной город, иногда в выходные дни она и так приезжала. Мы относительно часто встречались, ходили в кино, театр. В летнее время выезжали за город купаться. У нас с ней начали складываться серьезные отношения.

– Скажите, Боровой, Людмила Федоровна развелась со своим мужем, когда вы уже были знакомы или до вашего знакомства с ней?

– Развод состоялся, когда мы уже встречались, она от меня ничего не скрывала... Не скрывала до последней встречи в день ее рождения. Именно в этот день впервые меня обманула, не сказав ничего о том, что вновь сошлась с мужем. Подлый и низкий поступок, а я думал, что хорошо знаю эту женщину. Но теперь мне известно все... И только подумать, правду открыл такой трагический случай... – Боровой умолк, задумался.

– Прошу, продолжайте, – попросил Морозов.

– В последний приезд она была не такой как всегда. Людмила Федоровна бросала испуганно-тревожные взгляды по сторонам... В руках у нее не было саквояжа, в котором она обычно возила выходные туфли, вечернее платье. Одета Людмила Федоровна была очень буднично. Все эти перемены резко бросались в глаза. Я все это заметил, но не показывал вида. И еще она находилась в каком-то напряжении, спешила.

– Вы таких подробностей, Федор Михайлович, раньше мне не рассказывали, – проговорил Морозов.

– Я не говорил о них вам потому, что не считал это существенным. Зачем ехала, раз сошлась с мужем?

– Как же дальше вела себя Людмила Федоровна? – спросил Морозов.

– Дальше пошло все комом. После праздничного ужина я пригласил Людмилу Федоровну к себе домой. Она не согласилась и начала обвинять меня в дурных намерениях. Я понял, что если я оставлю ее одну, хотя бы на минуту, то она тут же уедет обратно. Мне не хотелось ее отпускать. Мы пошли по городу. Я вел Людмилу Федоровну к гостинице, решив устроить на ночь ее там. Раньше она останавливалась у своей подруги, но было поздно, первый час ночи... Людмила Федоровна поняла мои намерения и нехотя подала свой паспорт, когда мы вошли в гостиницу. Я оформил номер. Карточку прибывающего я заполнил сам и даже расписался за Савину.

– По этой карточке прибывающего, вашему почерку мы и нашли вас в пединституте, – улыбнулся Морозов.

– Это мне известно, гражданин капитан, – кивнул головой Боровой.

– Прошу вас, продолжайте, – торопил Морозов.

– Я оставил ее в гостинице, – спокойно говорил Боровой. – Мы условились, что завтра в семь утра я приду к ней в номер, а потом уже решим, как провести день, решим нашу судьбу. Попрощавшись, я ушел к себе домой. Назавтра ровно в семь утра я был у ее двери. Постучал. Никто не ответил. Я постучал сильнее еще и еще. Прислушался. Молчание. Тогда я пошел к дежурной. Дежурная сообщила, что Людмила утром выписалась. Мне стало не по себе. Час или больше я бродил по городу, а к девяти пришел в институт. Все. – Боровой умолк. – Я очень устал, – добавил он еле слышно.

– Нет, не все, гражданин Боровой, далеко не все, – твердо произнес Морозов. – На главные вопросы вы не ответили. Причем все время стараетесь уйти от них. И если у меня относительно вашей виновности есть сомнения, то у рядом сидящего младшего лейтенанта Лыкова их нет. И, может быть, и нет потому, что, как говорится, со стороны виднее. Теперь я хочу поменяться ролями с младшим лейтенантом. Пусть он продолжит допрос, а я послушаю, буду как бы третьим лицом. Прошу вас, товарищ Лыков, продолжайте допрос.

– Есть, – ответил Лыков.

– Капитан Морозов уже сказал, – начал Лыков, – что вы, гражданин Боровой, уходите от главных вопросов. – Лыков сделал короткий жест рукой. Я сам расскажу, что произошло между вами в тот поздний вечер и назавтра утром. Слушайте. Из ваших показаний, показаний свидетелей, других достоверных фактов у нас имеется полная картина совершенного вами преступления.

Боровой молчал.

– Десятого числа в двадцать ноль-ноль к вам поездом приехала гражданка Савина Людмила Федоровна, – медленно заговорил Лыков. – Вы ее встретили на вокзале и сразу же вместе пошли в ресторан. В ресторане в разгар праздничного ужина в день рождения своей любимой вы преподнесли золотое кольцо. Все это видела официантка ресторана. В ресторане у вас началась, или продолжалась, размолвка. И, чтобы развеять свои сомнения в резкой перемене отношений к вам Людмилы Федоровны, вы решили пригласить ее к себе домой, но она отказалась пойти к вам на квартиру. Сомнения ваши усилились. Вы не хотели, чтобы она уезжала. И это понятно. Вы ждали от Савиной объяснений... Вы, гражданин Боровой, человек решительный, но благоразумный и не пошли напролом и не потребовали в тот же вечер от Людмилы Федоровны объяснений, а отложили этот разговор на утро. Назавтра утром вы пришли к Савиной в гостиницу, но не в семь, как стараетесь нас убедить, а в шесть или даже около шести, и застали Савину внизу, у администратора. Вы, конечно, снова пытались отложить ее отъезд, но Людмила Федоровна была неумолима. Вы вышли с ней в сквер, он напротив гостиницы и по пути к вокзалу. Пройдя немного, вы оба присели на скамью возле цветочной клумбы. Тут она сообщила, что с вами не может больше встречаться, не объясняя почему, и вернула ваш подарок – золотое кольцо. А что это кольцо было куплено и подарено вами гражданке Савиной, вы не отрицаете и "опознали" его. Кольцо сидело крепко на пальце, а Людмила Федоровна спешила и, когда снимала, оставила следы на коже, она его сорвала с руки. Вы же в порыве гнева бросили свой подарок на землю... и уже потребовали окончательного объяснения. Гражданка Савина Людмила Федоровна, полагаю, со слезами на глазах, наконец, решилась сказать правду и сообщила, что она снова сошлась с мужем и еще вчера обещала быть дома... Само собой понятно, что от такого сообщения у вас, гражданин Боровой, в голове помутилось. Вы ждали ее дня рождения, подготовили подарок... В таком состоянии вы резко толкнули ее на землю. Падая, она сильно ударилась головой о камень, лежавший на краю цветочной клумбы, и потеряла сознание... Вы же, не оглядываясь, побежали прочь. Несколько опомнившись, вы вернулись в сквер, но Савиной там уже не было. Тогда вы снова пошли в гостиницу и уже официально навели справку у дежурной о проживании гражданки Савиной Людмилы Федоровны. Дежурная вам сообщила, что Савина утром выбыла. – Лыков умолк на некоторое время, потом вдруг повернулся к обвиняемому: – Что, не так, гражданин Боровой? – И сам себе ответил: – Именно так и не иначе. Дежурная по гостинице вас дважды видела утром: в шесть или около шести, когда вы стучали в номер Савиной, и в семь.

– Как хотите, гражданин младший лейтенант... Только назавтра утром я с Людмилой Федоровной не встречался. И в сквере я с ней не был, – сказал Боровой.

– А кольцо? – воскликнул Лыков. – Как очутилось кольцо там? Кто его бросил в траву?

– Не знаю. И представить даже себе не могу... – ответил Боровой. – Но с вами, гражданин следователь, я согласен, согласен в том отношении, что я любил не ту, которую представлял себе...

– Ее поступок... обман, о котором, к сожалению, я узнал позже всех, узнал от вас, сотрудников милиции... Господи! – Боровой закрыл лицо руками. – Я никогда не мог бы даже подумать, что Людмила Федоровна поведет двойную игру. Зачем ей было так...

– Вы, гражданин Боровой, сына Савиной видели? Как вы относитесь к нему? Как Людмила Федоровна относится к своему сыну? – спросил капитан Морозов, молчавший до сего времени.

– Я сына Людмилы Федоровны не видел, и мы с ней о нем никогда серьезно не говорили. Сын должен быть с матерью, и вопрос решался сам собою: когда мы поженимся, он будет с нами.

– Нового вы нам, гражданин Боровой, почти ничего не сказали. Очень жаль, – подвел итоги допроса Морозов.

Когда Боровой вышел, младший лейтенант Лыков сказал:

– Не пойму я этого Борового. Дело ясное, и зачем он отпирается?

Морозов ничего не ответил ему.

Через несколько дней пришло сообщение из районного города. Савин Иван Петрович напился и сильно избил своего сына Сережу, которого еле удалось отнять у отца соседям.

"Раз это могло случиться... – рассуждал Морозов. – А что, если он пытался убить и свою жену? Но факты! Где факты?"

А если проверить еще раз алиби Савина?

Савина вызвали на допрос. Это был человек средних лет, примерно одного роста с Боровым, но несколько его моложе.

– За что вы били сына, Савин? – спросил его Морозов.

– Я, я... Это получилось случайно. Я не хотел...

– Прекратите истерику.

– Не помню, ничего не помню. Был я сильно пьян. Как во сне. Ничего не помню.

– Ладно. Придется вам напомнить. Но нас интересует другое, известное вам дело. Я имею в виду попытку убийства вашей жены. Что вы можете, гражданин Савин, сказать нам по этому вопросу?

– Что, что я могу сказать! – закатил глаза Савин. – Я ничего не знаю. Я слышал... А теперь что, против меня улики ищете?

– Против вас, гражданин Савин, улики есть – нам известно, что вы в эту ночь все время пили со своим другом шофером базы Денисом Якимчиком, шофером машины ГАЗ-61.

Савин молчал. Лицо его покрылось испариной.

Зазвенел телефон. Этот звонок навел капитана Морозова на одну мысль. Спокойно повесив трубку, он сказал:

– Мне сейчас сообщили, – Морозов сделал паузу и посмотрел на Ивана Савина. Тот заметно опустил голову, втягивая ее в плечи, как бы ожидая удара.

– Людмиле Федоровне стало лучше, – медленно продолжал он, – она может разговаривать...

Савин вскочил, потом сел.

– Где, где улики? – хрипло прошипел он.

– Будут и улики, – ответил Морозов.

Он был теперь уверен, что встал на первый путь расследования.

На первом же допросе шофер Якимчик показал, что в ночь покушения на жизнь Савиной он возил в областной город кладовщика Савина.

Последовавший потом суд, учитывая то, что Савина умерла, приговорил преступника к высшей мере наказания...