Текст книги "Каникулы Бонифация (сборник)"

Автор книги: Федор Хитрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Фёдор Хитрук
КАНИКУЛЫ БОНИФАЦИЯ
(сборник)

Каникулы Бонифация

Директор цирка не жалеет своей головы

В одном цирке служил лев по имени Бонифаций. Это был необыкновенный артист. Он свободно ходил по канату, прыгал через голову, жонглировал самыми разными предметами и знал ещё тысячу других фокусов.

К тому же он обладал очень сильным голосом и умел так громко рычать, что публика буквально падала навзничь. Недаром директор цирка часто ставил его в пример и говорил:

– Бонифаций – это талант!

Но Бонифация вовсе не радовал собственный успех. В жизни он был смирный и послушный лев, совершенно не переносил шума и никак не мог понять, отчего публика так беснуется при его появлении. По правде говоря, он даже побаивался её.

Во время представления лев обычно забивался куда-нибудь в дальний угол, и, пока на ярко освещённой арене скакали лёгкие как пушинки наездницы на красивых белых лошадях, а размалёванные клоуны потешали публику разными шутками, он сидел в одиночестве, грустный и усталый, ожидая своего выхода.

Наконец арена пустела, и служители устанавливали на ней железную решетку. И тут в цирке поднимался невообразимый шум. Все вскакивали с мест и кричали во всё горло: «Бонифаций!.. Бонифаций!!!»

Директор взъерошил Бонифацию гриву, чтобы он выглядел страшнее, и подводил его к занавесу. И каждый раз перед самым выходом Бонифаций, выглянув наружу, поджимал хвост и пятился назад.

И вот оркестр заиграл туш. Публика мгновенно стихла. С лязгом открылась железная дверь, и на арену выскочил лев! Он яростно бил хвостом, взрывал когтями песок и бросался на решётку с такой силой, что, казалось, она сейчас рухнет.

В клетку вошёл директор, дверь захлопнулась, и он остался один на один со страшным хищником.

– Але-гоп! – крикнул директор.

Бонифаций тут же присмирел.

Он рявкнул в последний раз и послушно разинул пасть.

Директор снял цилиндр и просунул голову прямо в львиную пасть!.. В зале раздался стон. Зрители в ужасе закрыли глаза. Но ничего страшного не случилось: постояв немного в этой позе, директор не спеша вытащил голову. И все облегчённо вздохнули.

– Але-гоп! – снова скомандовал директор.

Бонифаций ловко взобрался по верёвочной лестнице под самый купол цирка, где была протянута тонкая проволока. Зазвучала музыка, и Бонифаций – уже в который раз! – стал проделывать на проволоке трудные и опасные номера.

Он танцевал вальс, прыгал двойным сальто, выжимал стойку на передних лапах, вытягивался шпагатом. Публика следила за ним затаив дыхание и после каждого номера кричала: «Бис!.. Браво!!»

Под конец показывался самый главный номер программы.

…В зале погас свет. Зазвучала дробь барабана. Директор поднял пылающий обруч, отбрасывающий багровый свет на испуганных зрителей. Барабаны забили сильнее и тревожнее. Бонифаций сжался, готовясь к прыжку. Когда пламя охватило весь обруч, директор громко выкрикнул:

– Але-гоп!

Бонифаций стремительно ринулся вниз, прямо в огненное кольцо!

И цирк задрожал от грома рукоплесканий!..

Бонифацию грустно

В свободное от работы время директор цирка ходил с Бонифацием на прогулку и покупал ему бананы: Бонифаций их ужасно любил.

Однажды они увидали вереницу автобусов, в которых сидели маленькие ребятишки с сачками в руках и пели незнакомую песенку:

 
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!..
 

– Отчего это на улице столько детей? – спросил Бонифаций. – И отчего они не в школе?

– А зачем им быть в школе, – ответил директор, попыхивая сигарой, – ведь сейчас лето, и у них каникулы.

– Каникулы? – удивился Бонифаций. – А у меня никогда не было каникул. – И ему сразу стало очень грустно.

– Но куда, скажи на милость, ты бы поехал? – спросил директор.

– Куда же ещё, как не к бабушке! – сказал Бонифаций.

Директор остановился, внимательно поглядел на Бонифация, словно увидел его в первый раз.

«Смотри-ка, – подумал директор, – а я и забыл, что у львов тоже бывают бабушки». И пошёл дальше, пыхтя сигарой.

Пройдя немного, он вдруг повернулся к Бонифацию и сказал:

– Хорошо! Ты образцовый лев, и я отпущу тебя на каникулы.

Бонифаций чуть не одурел от радости: что может быть приятнее каникул?! Он обнял директора и тут же помчался укладывать чемодан и покупать билет в Африку, а также подарок для бабушки.

Мечты о золотой рыбке

…На вокзале была обычная суета. Пассажиры и провожающие обнимались, целовались, махали на прощание платочками и, обливаясь слезами, снова бросались друг другу в объятия.

Они даже не заметили рыжего льва с сачком и чемоданами в лапах, который как угорелый носился по перрону в поисках своего вагона.

Раздался свисток паровоза. Поезд тронулся, и Бонифаций едва успел вскочить в последний вагон.

Окутанный дымом поезд мчался по полям и лесам, пересекал реки, нырял в тёмные провалы тоннелей, колёса весело отстукивали песенку, и Бонифаций тихонько подпевал:

 
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!..
 

Наконец паровоз остановился у самого берега моря и, выпустив пар, устало вздохнул: «Пффф… ох!»

У пристани покачивался маленький пароходик, готовый к отплытию. Бонифаций прыгнул на палубу, и пароходик – словно он только этого и ждал – громко загудел и отправился в дальний путь…

Взбираясь на гребни волн и проваливаясь вниз, пароходик медленно полз по бескрайнему океану.

На носу, примостившись на своём чемодане, сидел Бонифаций и зорко вглядывался вдаль.

Всю дорогу лев не смыкал глаз – он боялся пропустить свою остановку. А когда на горизонте показывался какой-нибудь островок, он хватал чемодан и сбегал вниз. И каждый раз убеждался, что это ещё не Африка.

Тогда, устроившись поудобнее, он подставил лицо горячему солнцу и стал мечтать о том, как будет загорать на песке, есть бананы и ловить в озере рыбу.

Больше всего на свете ему хотелось поймать маленькую золотую рыбку с длинными красными плавниками… Вот она подплыла к нему совсем близко, тихо покачивая плавниками и переливаясь всеми цветами, он почти держал её в руках…Но тут корабль неожиданно остановился, кто-то крикнул: «Африка, выходите!»

Бонифаций был уже дома.

Какой ты стал большой!

…Здесь всё было по-прежнему – и домик, и сад. И бабушка всё так же, как много лет назад, сидела в своей качалке и вязала на спицах.

Бонифаций тихонько подкрался к бабушке сзади и нежно прикрыл ей лапами глаза. Бабушка сразу узнала его.

– Неужто это ты, Бонифаций? – вскрикнула она и кинулась его обнимать. – Какой же ты стал большой! И где ты пропадал так долго?

Бонифаций открыл чемодан и стал показывать ей подарки. Тут был и халат, и зонтик, расшитый цветами, и тёплые домашние туфли – бабушка страдала ревматизмом.

Потом он долго рассказывал ей про цирк, про то, как он ехал на поезде и плыл на пароходе по океану.

Бабушка беспрестанно всплескивала руками и удивлялась. Ей даже не верилось, что такое бывает на свете.

Странная девочка

И вот наконец наступил долгожданный день. Первый день каникул.

Утром Бонифаций надел полосатый купальник – специально для рыбной ловли, – взял сачок и ведёрко и отправился на прогулку.

Увидев его в купальнике, бабушка снова всплеснула руками.

– Ах! – сказала она. – Этот костюм тебе очень к лицу.

Бонифаций вдохнул полной грудью утренний воздух и зашагал по дорожке, тихонько напевая про себя:

 
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!..
 

Он вышел на пригорок, приложил козырьком лапу ко лбу и окинул взглядом окрестности.

Вдали, среди знойной пустыни, сверкало голубое озеро. Вокруг него росли банановые деревья. Ничего лучшего нельзя было себе представить!

Бонифаций вприпрыжку спустился с пригорка и поспешил к заветному озеру. Погода была прекрасная, кругом щебетали птички, порхали бабочки.

 
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!.. —
 

пел Бонифаций, размахивая сачком и ведерком.

И вдруг… остановился. Прямо перед ним на дорожке сидела маленькая девочка и играла разноцветными камешками.

При виде льва девочка ужасно перепугалась: ей ещё не приходилось видеть львов в полосатых купальниках. Она уронила камешки и громко заплакала.

Бонифаций очень удивился – ведь дети всегда радовались при встрече с ним. И никто никогда не плакал.

Он протянул девочке лапу и сказал:

– Здравствуй, я Бонифаций!

Но девочка заплакала ещё громче.

Тогда Бонифаций подобрал с земли камешки и стал ими жонглировать. Синие, красные, зелёные, жёлтые камешки замелькали в его лапах, сливаясь в разноцветную радугу.

Девочка перестала плакать и смотрела на льва во все глаза. Забыв про страх, она шаг за шагом приближалась к нему, пока не оказалась совсем рядом.

Бонифаций ловко поймал камешки в лапу и протянул их девочке.

Та, ни слова не говоря, схватила их и убежала. Путь был свободен. Бонифаций зашагал дальше.

 
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!..
 

Но долго не пришлось идти: на повороте дороги перед ним снова появилась та же самая девочка. Теперь она была не одна – из-за её спины испуганно выглядывал совсем крошечный мальчуган.

Девочка протянула камешки Бонифацию, и ему ничего не оставалось, как снова повторить свой фокус. Под конец, поймав камешки в правую лапу, он собрал их в кулак, дунул и… вытянул перед собой пустую ладонь. Потом подул на левую лапу, разжал её – все камешки были там.

Дети были поражены этим фокусом.

И опять, как в первый раз, девочка молча сгребла свои камешки, схватила малыша и исчезла.

«Странная девочка», – подумал Бонифаций и пошёл дальше.

Странная девочка и ещё четыре малыша

Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, когда Бонифаций приблизился наконец к озеру.

Над его головой свисали бананы, но сейчас ему было не до них. Бросив сачок и ведёрко, лев подбежал к самому берегу и заглянул в воду. Там, в прохладной голубизне, среди колышущихся водорослей, плавала маленькая золотая рыбка.

От радости Бонифаций чуть не упал в воду.

Кто бы мог подумать, что ему сразу так повезёт!

Осторожно, чтобы не спугнуть рыбку, он на цыпочках попятился назад – за сачком. А когда обернулся, лицо его вытянулось от удивления: перед ним снова стояла та же девочка. А с ней ещё четыре малыша.

Не дав льву опомниться, девочка сунула в его лапы разноцветные камешки, схватила за руки детей, подвела поближе и приготовилась смотреть. Бонифацию пришлось в третий раз повторить свой номер.

Он машинально подбрасывал камешки, то и дело оглядываясь назад и ужасно волнуясь, как бы рыбка не уплыла от него.

Но дети смотрели на льва с таким радостным ожиданием, что он сам увлёкся. Камешки всё выше взлетали над его головой, они порхали в воздухе, точно разноцветные бабочки.

Закончив номер, Бонифаций быстрым движением собрал все камешки в кулак, подул на одну лапу, подул на другую… и показал пустые ладони.

Дети осмотрели его лапы со всех сторон, обшарили вокруг – камешков нигде не было.

Тогда Бонифаций поставил своё ведёрко кверху донышком, постучал, постучал по нему, крикнул: «Але-гоп!» – и все камешки оказались под ведёрком.

Малыши не верили своим глазам. Они поочерёдно заглядывали в ведёрко, ахали и качали головами.

Лев накрыл камешки, постучал по ведёрку, таинственно посмотрел на ребят.

– Але-гоп! – Одним рывком он поднял ведёрко. Камешки снова исчезли!

Успех был полный. Дети прыгали, хлопали в ладоши и кричали:

– Ещё!.. Ещё!..

Солнце медленно клонилось к закату. А Бонифаций всё опускал и подымал ведёрко; и каждый раз камешки то появлялись, то пропадали неизвестно куда. И дети не переставали удивляться такому чуду.

В тот день Бонифацию так и не удалось поймать рыбку.

Я приехал сюда отдыхать!

На следующее утро Бонифаций снова отправился к озеру.

 
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!..
 

Так же, как вчера, светило солнце, весело щебетали птички, и бабочки летали прямо перед его носом, точно сами просились в сачок. Но Бонифаций не обращал на них никакого внимания. Он шел, не оглядываясь по сторонам, полный решимости поймать золотую рыбку.

 
Пим-пирипи-пум!.. —
 

напевал он, проходя через заросли кустарника.

«Пирипи-пирипи-пум!» – раздалось вдруг в ответ.

Лев удивленно остановился, посмотрел по сторонам. Никого вокруг не было. Он пошел дальше и снова запел:

 
Пум-пирипи-пум!
 

«Пирипи-пирипи-пум!..» – словно эхо, повторил невидимый хор.

«Кто бы это мог быть?» – подумал Бонифаций.

Но ему некогда было раздумывать.

Прибавив шагу, он направился к озеру. И тут за его спиной снова раздалось:

 
Пирипи-пирипи,
Пирипи-пирипи,
Пирипи-пирипи-пум!..
 

Лев повернулся и обомлел: за ним бежала толпа ребятишек – их было не менее двадцати, – и впереди всех была, конечно, все та же девочка!..

Бонифаций нахмурил брови и строго взглянул на малышей. Те сразу остановились, сбившись в кучку: все они еще робели перед львом. Все, кроме девочки. Она как ни в чем не бывало подошла, заглянула в ведерко, бросила туда камешек – бом! – и широко улыбнулась, ожидая нового чуда.

Но лев был непреклонен.

 
Пум-пирипи-пум!.. —
 

пел он нарочно так громко, чтобы всем было ясно, что он приехал сюда отдыхать, а не работать. У него каникулы!

 
Пум-пирипи-пум!..
 

Но – странное дело! – чем дальше он шел, тем труднее ему было двигаться; казалось, кто-то тянет его сзади.

«А ведь они, наверно, никогда не были в цирке!» – неожиданно подумал он.

Бонифаций замедлил шаг… потом остановился и оглянулся назад. Малыши стояли все там же, не осмеливаясь следовать за ним.

Лев и дети молча посмотрели друг на друга.

Но вот девочка выбежала вперед, за ней кинулись остальные, в одно мгновение они окружили льва тесным кольцом.

Представление продолжается

И Бонифаций сдался.

Он подал знак расступиться и освободить место для арены. Сейчас будет настоящее цирковое представление.

Невидимый оркестр сыграл туш. На середину «арены» вышел Бонифаций, закрутил лапой усы – точь-в-точь, как директор цирка.

Потом сел верхом на сачок и побежал по кругу, в одно мгновение превратившись в наездницу, легко и непринужденно сидевшую в седле.

Это было очень красиво!

Сделав несколько кругов, Бонифаций разогнался, вскочил на сачок и выпрямился во весь рост.

– Але-гоп! – крикнул он сам себе, перевернулся через голову и, опустившись на сачок, поскакал, стоя на одной ноге.

Дети визжали от восторга и хлопали в ладоши – в жизни они не видели ничего подобного!

– Але-гоп! – Бонифаций на полном ходу спрыгнул на «арену», а сачок продолжал свой бег, подгоняемый громким щелканьем хлыста.

Музыка играла туш, Бонифаций кланялся, придерживая лапой край воображаемой юбочки, и посылал во все стороны воздушные поцелуи.

…Внезапно перед его глазами, словно видение, проплыла золотая рыбка, тихо покачивая плавниками и переливаясь всеми цветами…

Лев тут же остановил сачок и, шагая прямо чрез головы зрителей, поспешил к озеру.

Малыши тотчас вскочили и побежали широким кругом. Казалось, вслед за львом бежит весь цирк.

– Еще!.. Еще!.. – упрашивали дети.

Но лев только мотал головой: он ничего не видел и ничего не слышал.

Однако вскоре Бонифаций снова очутился в центре круга, и ему волей-неволей пришлось остановиться.

Зрители моментально сели. Представление возобновилось.

Грянул оркестр. Бонифаций объявил следующий номер, затем выгнул грудь колесом и расставил локти – сейчас он изображал силача.

Богатырской походкой он приблизился к ведерку, взялся за дужку, повертел лапой – как бы прилаживаясь – и потянул на себя. Ведерко даже не шелохнулось. Лев шумно втянул носом воздух, как обычно делают силачи, присел и, багровея от натуги, с трудом оторвал ведерко от земли.

Качаясь из стороны в сторону, он с напряжением поднимал ведерко все выше и выше. Дети, затаив дыхание, следили за ним: они были убеждены, что вовсе не ведерко, а громадная гиря давит на льва своей тяжестью.

Когда он поднял над головой воображаемую гирю, «цирк» огласился ликующими криками. Бонифаций победно посмотрел вокруг, подбросил гирю в воздух, поймал на лету и снова подбросил… и снова поймал. А на лице его играла улыбка, словно для него такие гири – сущий пустяк.

На одно мгновение перед ним промелькнула рыбка– и гиря сразу превратилась в пустое ведерко. Бонифаций быстро подобрал сачок и с озабоченным видом зашагал дальше. Весь «цирк» встал и помчался за ним.

Бонифаций!.. Бонифаций!.. – кричали зрители.

Как лев ни крепился, он все-таки не смог устоять перед такими призывами. Зрители мгновенно уселись на землю, и предтавление продолжалось.

Нацепив на голову ведерко вместо колпака, Бонифаций стал носиться по «арене», спотыкаясь о собственные ноги и шлепаясь на землю. Он так уморительно показывал клоунов, что дети катались от смеха.

В этот день Бонифаций даже не дошел до озера…

И Бонифаций забыл про бананы…

На третий день Бонифаций, снова вооружившись сачком и ведерком, вышел из дому. Но малыши ожидали его возле самой калитки; их было так много, что Бонифаций подумал; уже не собрала ли девочка детей со всей Африки?

Как раз сегодня он решил во что бы то и стало поймать рыбку? Не мог же он уйти, если столько детей еще ни разу в жизни не побывало в цирке.

И лев решил показать им свой коронный номер. Публика всегда была от него в восторге.

Пока зрители рассаживались, он скрылся в кустах, взъерошил свою голову и, опустившись на все четыре лапы, приготовился к прыжку.

Малыши затихли в ожидании. Оркестр сыграл туш – и на «арену» выскочил разъяренный лев и оглушительно зарычал.

Дети с криком разбежались и попрятались кто куда.

Прорычав еще немного, Бонифаций поглядел вокруг и обнаружил, что остался совсем один.

Он стал звать детей – те не откликались.

Видимо, им этот номер совсем не понравился. Бонифайций был сильно огорчен происшедшим: он никак не ожидал такого оборота!..

Первой выглянула девочка – она была самая смелая. Убедившись, что лев совсем не опасен – напротив, он имел такой несчастный и растерянный вид, – девочка подошла к нему и погрозила пальчиком.

Бонифаций виновато заморгал. Хорошо, он больше не будет показывать страшных львов!

И в доказательство тут же придумал другой номер: вспрыгнул на длинную, как канат, лиану и стал ходить по ней, балансируя.

Малыши вылезли из своих укрытий и, забыв о неприятном случае, снова уселись в круг. Дружба была восстановлена.

Бонифаций показывал чудеса ловкости. Он бегал по канату с шестом на носу, выжимал стойку на передних лапах, прыгал, танцевал. И Лица детей расплывались в счастливой улыбке.

Так прошел еще один день, за ним – другой, третий…

Бонифаций уже забыл про бананы, про озеро и даже про рыбалку.

С утра и до вечера он давал представления детям, придумывая все новые и новые номера. Пожалуй, нигде и ни в одном цирке нельзя было увидеть таких смешных клоунов и таких искусных канатоходцев. И никто в мире не смог бы поднимать такие тяжести, скакать на лошади стоя на руках или кататься на согнутом в колесо сачке, как на настоящем велосипеде. И, конечно, нигде в мире не было таких счастливых зрителей, как эти малыши. Поэтому Бонифацию было с ними легко и весело.

Когда он приходил домой, бабушка говорила: «Ты очень поздоровел, Бонифаций. Видно, каникулы идут тебе на пользу!»

Бонифаций кивал в ответ. Он в самом деле чувствовал себя прекрасно. А время летело незаметно.

Но однажды приплыл знакомый пароходик, и Бонифаций вспомнил, что пора возвращаться в цирк. Каникулы кончились!..

Рыбка под свитером

Наскоро уложив в чемодан свой купальник и попрощавшись с бабушкой, Бонифаций помчался на пристань, где стоял пароходик.

Все дети сбежались на берег, чтобы проводить льва. Как только он взбежал на трап, они закричали: «До свидания, Бонифаций!» И лев вернулся – хотя пароходик уже сердито гудел, торопясь скорее отплыть, – и пожал каждому руку.

Кто-то крикнул: «Отдать концы!», пароходик дал последний гудок, и Бонифаций снова кинулся к трапу.

Но тут прибежала запыхавшаяся бабушка – она принесла ему теплый свитер, который вязала все лето.

Надень его, – сказала бабушка сквозь слезы, – в дороге ты можешь простудиться.

Бонифаций натянул на себя свитер, и все залюбовались – до того он был хорош!

Расцеловав бабушку, лев побежал по трапу наверх. С берега ему махали платками, он махал в ответ, и, пока дошел до края, пароходик уже отчалил.

Бултых!

Бонифаций вместе с сачком и чемоданом упал в воду… Так совершенно неожиданно он искупался в первый раз за все время каникул.

Все вскрикнули и подбежали к берегу. Но страх был напрасный: с пароходика уже бросили спасательный круг. Бонифаций схватился за него и вскоре оказался на палубе.

Бабушка и дети обрадовались и замахали еще сильнее. Растроганный Бонифаций смотрел на уходящий берег и тоже махал лапой.

Неожиданно он почувствовал странное щекотание: что-то прыгало и билось у него под свитером. Бонифаций ощупал себя спереди, сзади, потом засунул лапу за воротник… и вытащил маленькую рыбку – точно такую, как та, что плавала в озере.

Но теперь рыбка была ему уже не нужна. Полюбовавшись на солнце, исчезла в море. Лев помахал и ей на прощание.

Пароходик уходил все дальше и дальше, Африка становилась все меньше и меньше, а Бонифаций смотрел на берег и думал: «Какая все-таки замечательная вещь – каникулы!..»