Текст книги "Хан Батый и десантники. Книга 1. Выживание. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР"

Автор книги: Фёдор Микишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Через короткое время подошли три женщины с Валдаем. Валдай пояснил, что эти женщины могут готовить еду. Одна из них его родная сестра и зовут её Лёса. Две другие – вдовы погибших в сражении братьев Паруша. Все они немного умеют говорить по-русски. Иманкулов, взялся объяснить, через Валдая, их обязанности и правила пользования кухней. Следом прибыли 10 молодых девчонок, лет по 15-17, для мытья стёкол в складах. Их поделили на две группы по 5девушек, и я повёл их сначала к себе, где выдал им кучу тряпья. Коверда выдал им вёдра и 4 стремянки. Все склады, кроме складов с боеприпасами и вооружения, открыли и девчонки взялись наводить в них порядок. Заодно обязали их помыть полы. Два мужика с десятком подростков от 10 до 14 лет, на лошадях поскакали на север, к реке Трубеж, чтобы накосить там травы.

Косы у них были свои. Другие кони остались выщипывать остатки травы, вокруг складов и у палаток. Все остальные мужчины, вооружившись выданными топорами, двуручными пилами и ножовками, приступили к вырубке леса, начав с северного направления. Судейкин, взяв меня с собой, повёл к старцу Афанасию. Придя к нему, мы нашли его, ухаживающим за своим огородиком. Мы поздоровались, а старец благословил нас. Судейкин передал старцу просьбу, приходить по утрам, к концу завтрака и учить детей грамоте и русскому языку. Мы согласились с тем, что грамоту надо преподавать ту, которая применяется сейчас, а не нашу, с которой, кстати, мы решили всё-таки позже, ознакомить новое поколение, посчитав её более простой и понятной. Афанасий, немного подумав, согласился. Мы спросили у него, не нуждается ли он в чём –либо, но он сказал, что у него всё есть. На этом мы вернулись в лагерь.

Работа уже кипела. Беженцы, не в пример нам, гораздо ловчее орудовали пилами и топорами и уже не менее тридцати стволов за время нашего отсутствия было спилено. На вышке нёс дежурство Марченко. Иманкулов, пока ещё, не передал полностью свои полномочия женщинам и руководил подготовкой к приготовлению обеда. Он с ними сходил в продсклад и принёс необходимые продукты. Показал, как вскрывать банки, и как узнать, не понимая написанного, что в них находится. Микиш с Черновым что-то обсуждали. Как оказалось, вопрос стоял в том, чтобы послать человека в Переяславль, скупать необходимые нам товары. Проблема состояла в деньгах. На это дело нужны были немалые деньги. К обсуждению присоединился Судейкин.

Я пошёл на свой склад, который убирали в первую очередь. Девчонки уже перешли в следующий склад, продовольственный. Оттуда я слышал их болтовню и смех. Я прошёлся по складу. Один угол занимал, не поместившийся в других складах, каркасно-тентовый модульный полевой госпиталь. Я пробежал по сопроводительной документации: хирургические инструменты, медикаменты (с ними надо ознакомиться поближе), раскладушки, шкафы в разобранном виде, складные стулья, печи, ёмкости и т.п. Вызвала интерес палатка-баня с двумя печами и баками. Для помывки одновременно 10-ти человек. Надо будет предложить ребятам. Это для всех нужно.

Далее стоят два мотора для АСУ 57, мотор для ЗИЛ 131, запчасти к двигателям, коробки передач, покрышки автомобильные и для БРДМ, камеры, компрессоры, вентиляторы, муфты сцепления, фрикционы, лампочки на 12 в, генераторы и стартеры, свечи зажигания, 50-ти литровые бочки с антифризом, тормозная жидкость в бутылках. Кислота для аккумуляторов, сами аккумуляторы, различные ёмкости. Тут долго надо разбираться. Я порылся в кабинете завсклада и нашёл там потрёпанный географический атлас и несколько художественных книжек. Эти вещи я взял с собой и отправился к кухне. В 13 часов объявили «шабаш». Все работники отправились умываться и готовиться к обеду. Я передал книги Чернову, который очень обрадовался атласу, хотя я не видел особой важности в его наличии. Сообщил про баню.

Чернов воодушевился и принял решение установить баню сегодня же. За утро, мужики установили вокруг кухни столбы из брёвен и устроили навес для кухни и едоков. Из имеющихся на складе досок соорудили два длинных стола с лавками на всю ораву. Для нас, установили отдельный стол, стоящий перед этими двумя перпендикулярно им, так что все столы образовали букву «П». При этом мы все сидели в один ряд, лицом к беженцам, сидящим в два ряда, друг против друга за каждым из столов и могли видеть каждого. Обед, налитый в термосы, стоял на столах. Разложены были ложки и тарелки.

Была поставлена задача, всем рассесться и запомнить своё место на будущее и всегда садиться именно там. Женщины и дети занимали один стол, мужчины другой. В середине нашего стола и, как получилось, в центре этой композиции, сидел Чернов. По его бокам Судейкин и Виноградов. А далее мы по четверо с каждого бока. Мы не возражали против кастовости, так оно и должно быть. Беженцы, между прочим, выложили все имеющиеся при них продукты в общий котёл и поэтому на столах имелся хлеб. На обед подали борщ, как положено с капустой, но без картошки, о которой здесь не ведали. Ну и конечно тушенка вместо мяса. Чай с сахаром и печеньем.

Сладостями местные были не избалованы и в большинстве передавали их детям. Все смотрели на Чернова. Он взял ложку в руку и разрешил всем остальным приступить к еде. К слову, после еды, мы обсудили это действие и решили поступать таким образом и далее, установив традицию. Пообедали и, оставив посуду на столах, разошлись на полчаса отдохнуть. Мы закурили, на что беженцы смотрели с ужасом и удивлением. Не знаю, что про нас рассказывал им Афанасий, но все пришлые относились к каждому из нас с подчёркнутым уважением и исполняли наши просьбы неукоснительно.

Чернов поведал Микишу о банях, которые необходимо соорудить и тот, с радостью согласился, тут же заняться этой работой. Для бани выбрали место на южной стороне палаток, впритык к ограде против моего склада. Этим занялись я, Коверда, Забуиров, Зотов и Винокуров. Приволокли с помощью мужиков две палатки и 4 печи. Затем, прочитав инструкцию, начали сборку. Вроде бы и просто было на бумаге, но работу мы закончили к ужину. Сегодня уже произвести мойку не удастся и оставили эту задачу до завтра. К ужину подсчитали объём выполненных работ. Было свалено более 100 сосен, не считая мелких берёзок и осин. Некоторые сосны имели по два обхвата т. е до полутора метров в диаметре. С них были срублены ветки, но пока они все лежали на местах. Необходимо было уяснить куда складировать стволы. Одновременно надо решать вопрос с пнями. На ужин женщины состряпали кашу из гречки.

Тут мы заметили, что сестра Валдая, Лёса, которая накладывала еду в термосы, очень красивая девушка лет 20-ти. Такая же, как он, блондинка с синими глазами. Она была довольна высокая, наверно не меньше 1,73 м, т.е гораздо выше других и очень стройная, и ладная. Как позже выяснилось, то, что для нас казалось стройностью, в этом мире называлось, худобою. Здесь, мерилом красоты, выступала пышнотелость. А с её высоким ростом и подавно, к ней никто не сватался, и в свои 20 лет она считалась старой девой. Нам всем она понравилась, а Судейкину в особенности, и это заметили все. Иманкулов, оставаясь завстоловой и завскладом продуктов, от готовки пищи освобождался и мог быть привлечён к несению караульной службы.

Как раз его и поставили дежурить с 9 до 12 ночи на вышку. Я и Забуиров по БРДМам. Несение службы беженцами пока откладывалось. Всех их пригласили, кроме Микиша, в общественную палату для проведения первого урока по русскому языку. Микиш с Черновым и Судейкиным, сидя за столом, планировали задание на завтра и ближайшее будущее. С ними, ради интереса, сидели Теплов и Семёнов. Остальные пошли спать.

Беженцы же, после занятий, ещё целый час ворошились в своих палатках. На каждую палатку, кстати, были выданы свечи стеариновые для освещения. Выдать керосиновые лампы поостереглись до поры. Ворота не закрывали, чтобы желающие могли воспользоваться ближайшим краном, стоявшим у склада ГСМ. В туалет беженцы ходили пока в лес, но завтра обещались построить нормальные туалеты типа «М» и «Ж». Ближе к 12 ночи стан угомонился. Меня сменил Зотов и я пошёл спать. Сейчас, с выздоровлением всех больных, мы могли дежурить всего по одному разу за ночь. К слову, были найдены настольные часы, у каждого завсклада они имелись, а также и пара будильников. Ручные часы, о чём я уже писал, имели мы все.

Часть 2.

Разборки с начальством.

Утро 12 мая. Начиная с сегодняшнего дня, решили вставать в 7 утра по будням и в 8 по воскресеньям. После приведения себя в порядок, сели завтракать. Начинался дождь, пока слабенький. Все расселись на свои места. На столах каша рисовая. Для беженцев редкое блюдо, но рис им знаком. Подходит старец Афанасий. Ему предлагают поесть, и он соглашается. Поев, все разбредаются по палаткам. У рукомойника в учебном боксе для сварочных работ заметно оживление. Там толпятся почти все женщины.

Оказывается, всех заинтересовало зеркало, висящее над раковиной. Обычное зеркало примерно полметра на 40 см. Женщины толкаясь, поочерёдно смотрят на самих себя и смеются. Мы это зеркало даже не замечаем, а для этого времени оно редкость. Большинство пользуются отполированными бронзовыми или стальными пластинками с ручкой, которые тоже довольно редки. У нас имеются два рукомойника в лаборатории, по одному в складах, в котельной, насосной, сварочном боксе и ремонтном. Для беженцев доступен только этот рукомойник. Делаем зарубку на память – поискать другие зеркала в складах. Чернов, Судейкин, Афанасий и Микиш изолируются в стороне и о чём –то беседуют. Смотрю на этот факт с возмущением в душе:

. – Это, что же получается? Новые князья появились на Рязанщине? А мы кто, смерды?

В соответствии с советскими правилами, все офицеры были коммунистами. Это касалось и Чернова с Судейкиным. Коммунистом был и Забуиров. Кандидатом в партию состоял Теплов. До 9 мая, пока мы ещё не освоились, об этом не вспоминали, но в день победы, эта четвёрка собралась отдельно и не менее часа о чём-то шепталась.

Мы то все поняли о чём. Состав четвёрки недвусмысленно сообщал нам, что в 13 веке, на территории древней Руси, создалась первая коммунистическая ячейка. Всё бы ничего, но зачем устраивать тайны от нас? Все остальные, кроме меня и Семёнова были комсомольцами. Семёнова не принимали в комсомол по причине недисциплинированности, а я сам отказался от вступления ещё в 8 классе, да ещё и всех своих друзей отговорил от этой обязанности. В СССР было принято – с 1 по 4 классы – октябрята, с 5 до 7 – пионеры, а потом комсомольцы. В партию вступать разрешалось уже только избранным. Отклоняться от этой обязанности не рекомендовалось. Только закоренелым хулиганам, путь в эти ячейки был закрыт.

Отказ от избрания в комсомол, считался чуть ли не предательством Родины. За это можно было попасть в число изгоев, которых сторонились другие, нормальные граждане. Почему я не пожелал вступать в комсомол? Уже в 6-7 классах, моя мать просветила меня о деятельности многих партийных чиновников, в большинстве своём, имеющими цель, через партию сделать себе карьеру. Взяточничество уже глубоко проникло в партийные органы. Кроме того, проводимая политика партии, показывала всю их несостоятельность. Пропагандируемые идеалы, шли в разрез с существующей действительностью. В сущности, идеологическая основа компартии не так далеко ушла от идеологической основы церкви. Первая обещала построение коммунизма в скором будущем (на сколько скором?) и счастливую жизнь в нём, вот только ещё чуть-чуть напрягитесь, поработайте и уже совсем близко. Вторые сулили не менее счастливое существование после смерти. Вы, мол, только при жизни постарайтесь, да смотрите, слушайтесь своих руководителей и тогда уж всенепременно попадёте в рай.

Обе эти идеологии были, по материнским и моим понятиям, совершенно несостоятельными, тем, более, что примеров тому, было более, чем достаточно. Не буду на этом занимать время читателя. Я беседовал с моими товарищами по несчастью, и все соглашались со мной, что, попав в прошлое, мы должны держаться вместе, решать все проблемы коллегиально и только таким образом мы сможем выстоять в этом мире.

Попытки обособиться, а ещё хуже того – попытаться возвыситься над другими и затем ими же помыкать, меня, да и других курсантов, нисколько не устраивали. Я уже успел донести это мнение до всех. Поэтому, я подошёл к Семёнову, стоявшему ко мне ближе всех и кивком головы указал на группу «товарищей». Афанасий как раз поднялся и направился к общественной палатке, куда уже подходили дети, для проведения первого урока. Микиш направился в свой лагерь, чтобы дать задание своим людям. Мы, с Семёновым, подошли к Чернову с Судейкиным, и я сказал, обращаясь к Чернову:

– Товарищ капитан, я вас называю товарищем, потому что мы в самом деле товарищи, по несчастью. Однако некоторым из нас очень не нравится, что вы, почему-то, начинаете обособляться от других, проявляете признаки превосходства над нами.

Чернов, не дослушав, прервал мою речь и попытался, так сказать, построить меня:

– Как стоите, товарищ курсант перед старшим по званию? Смирно! Руки по швам!

Ни я, ни Семёнов даже ухом не повели. – Успокойтесь, товарищ капитан! – сказал я. – Не надо на нас кричать. Мы считаем, что в возникшей ситуации, мы не должны иметь секретов друг от друга. Все решения необходимо принимать только коллегиально. Мы уважаем вашу должность и звание, ваше более высокое профессиональное качество и опыт, но…

Капитан опять перебил меня и чуть ли не заорал – Да кто ты такой, мальчишка, чтобы меня учить? – и потянулся рукой к кобуре. Но кобура была и у меня. Мы все были при пистолетах.

Судейкин встал между нами и примирительно произнёс – Да, ладно, вы что? Успокойтесь в самом деле! Что ты, Фёдор, предлагаешь?

– Во-первых-, – начал я – Прекратите свои тайные партийные посиделки. Не надо тащить в этот мир бредовые идеи Карла Маркса, про призрак коммунизма. Здесь это не пройдёт. Вы не должны откалываться от нас и создавать какие-то отдельные обособленные группы. Нас 11 человек, и мы должны составлять единое целое. Все серьёзные проблемы мы должны обсуждать совместно и принимать, всех устраивающее, решение. А ещё мы заметили, что вы, товарищ капитан и вы, товарищ лейтенант, начинаете задирать нос перед нами, пытаетесь показать пришельцам своё превосходство над нами. Я ничуть бы не удивился, если бы вы заставили Микиша снять шапку перед вами. Глядишь и прикажете вам трон поставить? Я считаю, что безусловно, не след собираться всей толпой в 11 человек, чтобы принять решение о строительстве туалета, но мы не хотим быть бессловесными тварями. Поэтому я предлагаю, ввести при вас должность комиссара и пусть эту должность займёт Забуиров, который должен будет доводить до нас все ваши идеи, на случай невозможности общего сбора. А свои партийные проблемы, прошу ни в коем случае не связывать с проблемами общими! -

Судейкин согласно кивнул и поглядел на капитана. Тот повертел головой, как будто ему жал воротник и тоже кивнул. Я протянул ему руку, и он пожал её. Обменялись рукопожатием и с Судейкиным. Семёнов сделал тоже самое. Возможно, я в этом случае, несколько перегнул палку, офицеры всё же, в основном считали необходимым советоваться с нами, но лучше сразу же поставить всё на свои места, чтобы в дальнейшем не возникало вопросов.

Я спросил: – О чём вы говорили с Микишем?

Капитан ответил – Мы поставили ему задачу на сегодня. Рубка деревьев, строительство конюшни.

Я согласился с ним и сообщил о своей идее, поселить в Переяславле своего агента, с целью быть в курсе событий, а также использовать его в качестве поставщика необходимых товаров, для чего приобрести ему дом со двором и складом. Это дело первостепенное, поскольку у нас нет семенного материала для посадки на освобождающихся площадях, а это, жизненно необходимое условие для нашего выживания. Этот вопрос мы должны решить сразу после обеда. На том и разошлись. Скандал с Черновым заметил Микиш. Он не слышал всего разговора, поскольку отошёл уже далеко, но то, что это скандал, понял и, по-видимому, намотал на ус. У него кстати были роскошные чёрные усы и короткая борода.

Капитан Чернов, прокручивая в мыслях произошедший конфликт, думал – Вот, сука! Лезет поперёд батьки в пекло! Посмел бы он мне сказать подобное в училище. Я бы его в бараний рог скрутил! – Он очень скучал, особенно в последние дни, об оставшихся в будущем жене и детях. Бывало, что он отсутствовал неделями, но он всегда ждал встречи, неминуемой и это скрадывало его тоску по дому. А сейчас, мысль о том, что возврат не возможен, выжигала в его голове дыру. Он стал более резким и раздражительным. Разговор с Вождёвым, вывел его из себя. Он едва сдержался, чтобы не ударить того по его гнусной роже. В то же время, он сейчас понял, что и остальные наверняка переживают не меньше его и возможно, тоже ходят по острию ножа. Как бы чего не вышло! Наличие у каждого огнестрельного оружия, может привести к непредвиденному результату. – Необходимо, просто архиважно, как говорил В.И. Ленин, провести беседу на эту тему с курсантами. Нам надо ценить друг друга и в самом деле, держаться вместе. Мы, как одна семья. -

Лейтенант Судейкин тоже переживал произошедшее. Он пытался взглянуть на ситуацию здраво. У него тоже остались жена и ребёнок. Что интересно, он больше скучал по ребёнку. Жена доставала его последнее время, укоряя, что он уже три года лейтенант. Другие уже год, как старшие. Были и другие причины. Очень тяготило отсутствие секса. Хотя, по мнению руководителей, в СССР секса нет. Но это лишь попытки прикрыть стыд листочком. Секс был, есть и будет всегда! Он молод, ему ещё всего 24 года. И ему хочется секса. В училище он каждый вечер, перед сном, раскладывал жену на кровати в различных позах. Ребёнка укладывали спать в 9 часов вечера и тут же он тащил упирающуюся жену в спальню. Она для виду ругала его и сопротивлялась, но, в конце концов сдавалась и потом было наслаждение, от которого хотелось жить вечно. Жена была моложе его на 3 года. Он женился на ней сразу после выпуска. Честно говоря, он подозревал, что она его окрутила на 4 курсе на танцах.

Выйти замуж за офицера – было престижно в СССР, с момента его образования. Молодые девицы подстерегали курсантов везде, где только те могли появиться– в парках, кино, на танцах. Ирина подловила его на танцах, организованных в самом училище на новый год, с приглашением Рязанского медицинского училища. Она сама его пригласила на «белый танец», а потом, в увольнении, он зашёл к ней в гости, в отсутствие её родителей, что привело к предсказуемому результату.

Сейчас ему каждую ночь, снились эротические сны. С приходом беженцев, он всё чаще останавливал свой взгляд на молоденьких девушках, которые порой ловили его взгляд и прыскали в рукав. По его мнению, эрзя практически ничем не отличались от русских, разве что языком и несколько более широким овалом лица, что, в сущности, не бросалось в глаза. Между прочим, он сам был по отцу, Эрзя, но настолько обрусевшим, что не знал ни единого слова на этом языке, а по паспорту значился русским, как, впрочем, и курсант Вождёв, о национальности отца которого, он прочитал в его личном деле. Кстати, он ещё не видел здесь ни одной русской девушки, поэтому сравнивать было не с чем. Насчёт своего положения относительно курсантов, он не задумывался серьёзно. Сам недавний курсант, он ещё не забыл того времени и с попаданием в прошлое, хоть и не перестал смотреть на курсантов, как на подчинённых, но был вынужден признать, что без них, ни он, ни Чернов, не смогли бы приноровиться к действительности. Конфликт с Вождёвым заставил его чётко уяснить, что в отдельности они никто, а вместе –сила. Надо в самом деле несколько пересмотреть своё отношение к курсантам, они уже не его подчинённые.

Деньги.

С Ковердой и Забуировым, отправились к баням. Примерно через час закончили наладку оборудования. В бане было два отделения размерами 3 на 3 метра, с полкой, вмещающих, каждое по 5 человек, в которых располагалось по одному, навесному 35-ти литровому нагревательному баку и по печке. Для холодной воды предусматривалось по одной бочке на 200 литров. К баням протянули шланг от гидранта склада ГСМ. Его можно было перекидывать от одной бани к другой. Позже сделаем к каждой палатке автономный подвод воды. Так что в двух банях мы вполне можем помыть за раз 20 человек, а если немного потесниться, то и все 30.

Разложили в каждом отсеке по несколько кусков хозяйственного мыла, тазики, притащили немного валежника от кухни и разожгли огонь в банях. Раз уж идёт дождь, и все сидят по палаткам, почему бы не искупаться? Кстати, дождь усилился и началась гроза. Мы пошли к Чернову и доложили об окончании работ по устройству бани. В связи с дождём, решили работы на сегодня пока отложить и заняться своими делами, а желающим, мыться, ну а пока пригласить для совещания Микиша, Валдая и Паруша. Я сходил за ними, сообщил им наше решение и вернулся обратно. У детей в школе наступила перемена и они бегали под дождём по рембоксам, взбирались на машины и БРДМ. В общественной палатке, которую мы решили называть с этого момента школой, имелись настольные часы. Афанасию показали, как определять время.

Как в нормальных школах, установили продолжительность урока в 45 минут с переменой в 15 минут. А всего три урока в день. Микиш, со своими людьми, прибыл через пять минут и сообщил, что он велел 15 человекам со всеми конями спуститься до Трубежа, чтобы те могли попастись на лугу, а самим, не смотря на дождь, накосить травы и помыть коней в реке. Мы собрались все, кроме часового, на этот раз в лаборатории., усевшись за столы и на кровати. Зайдя в помещение, воины огляделись по сторонам. Для них всё было в новинку, притом их многое поражало.

На стене напротив входа, висели портреты всех членов политбюро, над местом преподавателя, портрет Менделеева. Все в остеклённых рамках. В шкафу стояли все найденные в лагере книги. Больше всего книг нашлось в складе амуниции. Это были 15 первых томов из полного собрания сочинений Ленина, два тома книги К. Маркса «Капитал». Один том Ф. Энгельса «О происхождении семьи и частной собственности». Материалы 23 и 24 съездов КПСС, несколько экземпляров книги Брежнева «Малая земля» и «Целина». Уставы внутренней и караульной службы, а также совершенно неожиданно «Приключения Буратино», издания Детгиз, с картинками. Настороженно поглядывая на токарный и сверлильные станки, мужики расселись за столом.

Если Микишу было 34 года, как и Чернову, то оба его соратника были не старше 25 лет, как раз ровесники Судейкина. Все они были при мечах. Валдай был блондином с голубыми глазами, ростом около 1м 75, с бородкой и усами, а Паруш шатеном примерно такого же роста и тоже с бородой, но более широкой. Здесь вообще все имели бороды и усы, кроме юнцов. Между прочим, мы тоже были безбородые. Большинство ещё ни разу не брились, кроме офицеров, уже имевших на лицах щетину.

Глаза у Паруша были карие, а говорил он басом. Мы вернулись к вопросу о необходимости поселить агента в Переяславле и желательно в собственном доме. Всех нас интересовал вопрос о ценах на товары в этом мире и о деньгах, а также о возможностях эти деньги заработать. Микиш послал Валдая в палаточный лагерь, чтобы принести какие–то деньги, для показа. Уже через пять минут тот вернулся и высыпал на стол горстку предметов: одну металлическую палочку и несколько очень маленьких, неправильной формы, различных монет. Микиш показал нам палочку и сказал, что это серебряная гривна – самая крупная денежная единица Руси.

Несколько монет оказались булгарскими дирхемами, тоже серебряными. Две монеты арабские дирхемы. Несколько монет куны, как оказалось, это те же дирхемы, но с перештамповкой на русский язык. Также Микиш сообщил, что расплачиваться можно связками беличьих шкурок. Одна беличья шкурка называется «веверица» и является самой маленькой денежной единицей. Куны соответствуют куньей шкурке. В одной гривне 20 ногат или 25 кун. Два булгарских дирхема, это куна. Есть и золотые монеты, но у них таковых нет. Золотой арабский динар стоит 20 дирхемов или четверть гривны. Но это ещё не всё. Гривны, в каждом княжестве могут иметь другой вес и цену.

– Ну, а как обстоит дело с ценами? -спросил Судейкин. Ну а тут и вовсе оказался беспредел. Во-первых, ещё надо было уметь торговаться, но в среднем за гривну можно купить коня или двух волов. А боевой конь стоил 2 гривны. Хутор на 3-4 дома. Сани – 10 кун. Одеяло – 4 куны, а красивый платок – 3 куны. Но всё это зависит ещё и от размера торга, количества покупателей и товара и т.п. Короче, чтобы купить дом, нужно по крайней мере, полгривны. Где взять денег? Чтобы забрать коней у беженцев, вопрос не стоял. Не поймут. Они и так потеряли почти всё

– А как насчёт шёлка? – задал вопрос Марченко.

– Шёлк стоит дорого, очень дорого, почти по весу с серебром. То есть за 200 грамм шёлка – гривна. У нас есть парашюты – это шёлк. Надо пожертвовать некоторым количеством. Микиш насчёт шёлка подтвердил. Он также сообщил нам, что женщины просят разрешения посадить кое какие овощи на свободной территории между палатками и лесом, а это в общем где-то чуть ли не полгектара. Мы разрешили, при этом, им позволялось взять лопаты со склада стройматериалов. Затем подняли вопрос об острейшей необходимости посеять зерно на освобождающихся от леса площадях. Посевная уже началась, и мы на несколько дней уже отстали. Будем сеять по мере вырубки леса и выемки пней, но для этого опять же, необходим посевной материал. Решили немедленно осмотреть имеющиеся парашюты и выделить некоторое количество шёлка для продажи.

А самым главным вопросом поставили – Кого послать в город агентом? Все сходились на том, что этот человек должен говорить по-русски и уметь торговать, и торговаться. Для этой цели предложили Валдая. Он сначала упирался, но его уговорили, обещав послать к нему и всю его семью. А завтра с утра, ехать в город Валдаю и Парушу и ещё паре человек, для реализации шёлка и приобретения дома, а также приведения его в порядок. Чтобы не демаскировать направление на наш лагерь, им стоит двигаться через лес на север к реке Трубеж, а уж потом по её побережью к городу.

– А коли кто будет спрашивать откуда они, то отвечать, что они беженцы от монголов, ищущие защиты на Руси. За разговорами не заметили, как закончились уроки в школе и ребятня, с шумом, кинулась к палаткам. Сообщили Микишу о готовности бань к мытью населения, и он с Парушем и Валдаем удалились. Чернов же, предложил всем ещё немного остаться на месте, – Ребята – начал он – Я много передумал за последнее время и пришёл к выводу, что ни один из нас, будучи в одиночестве и даже вдвоём, втроём и впятером, имея всё это наше богатство, не смогли бы здесь прижиться. И попали мы сюда не просто так. Видимо есть какая-то высшая сила, которая определила самое необходимое число людей для переноса их сюда. Я думаю, нам уготована какая-то особая миссия, возможно, что это защита земли русской от погибели.

– У меня есть надежда, что мы вернёмся в своё время после осуществления этой миссии. Вы сами прекрасно сознаёте, что, только держась вместе, как единая семья, относясь друг к другу, как братья, мы сможем выжить. Поэтому мы не должны ни словом, ни делом не пытаться унизить друг друга, а подружиться самым тесным образом. Если кто-то имеет обиду на другого, забудьте об этом, а кто кого обидел -попросите прощения за это, не считайте это нарушением своей чести. А впредь, вообще избегайте, даже острых слов в чужой адрес. Если можно, то говоря библейским языком – возлюбите ближнего своего, как самого себя. Мы все воспитаны в атеистическом плане, но я честно вам признаюсь, что моё неверие в высшую силу, поколеблено. -

На этом пока закончили, хотя у всех на языке вертелись сотни вопросов и у меня в том числе. За полтора часа до обеда, который будет в 14 часов, я посетил свой склад. На этот раз я решил более внимательно разглядеть состав мобильного госпиталя. Меня очень интересовало наличие лекарств. Должен признаться, что меня часто мучили головные боли, ещё с детства и причина их не всегда была понятна. Я разыскал несколько ящиков с красным крестом на них и вскрыл первый из них. Так, имеем металлические коробки со шприцами -10 штук, круглая ёмкость для кипячения мединструментов (стерилизатор)– 2 штуки, приборы для измерения давления – 5 штук, слуховые трубки, забыл, как они называются – 5 штук, комплекты шлангов для забора крови и переливания -5 штук, ещё какие-то приборы – я отложил этот ящик, вскрыл следующий. Ага, вот они! Коробки с пачками лекарств. Читаю –Аспирин, Валидол, активированный уголь, Нитроглицерин, Преднизалон, Анальгин – вот это мне нужно.

Не обращая внимания на другие таблетки, вынимаю две пачки Анальгина, а всё остальное складываю обратно. Ставлю ящик на место и, глянув на часы -без двадцати два, ухожу, закрыв за собой дверь на замок. Иду к себе, мою руки. Мы до сих пор, все 11 человек, живём в лаборатории. У нас тут два умывальника, два стола с пишущими приспособлениями, пепельница – мы курим порой здесь. Некурящие не возражают, но имеется мысль – бросить курить. Скорее всего это будет вынужден сделать каждый. Табака в этом мире нет. Все здесь не бывают. Сейчас, в дневное время, один из нас дежурит на водонапорной башне, а ночью и вовсе трое отсутствуют.

Ночью в лаборатории, обязательно кто-то бодрствует. Это, попеременно сидят, Чернов и Судейкин, чтобы следить за временем, будить и посылать на посты следующих часовых, согласно, графика дежурств. Помещение большое, все помещаются. Кроме того, тут же храним оружие, шинели, обувь. Некоторые переоделись в старую форму и я, тоже. Это брюки галифе, гимнастёрка со стоячим воротником и кирзовые солдатские сапоги с портянками – они гораздо удобнее ботинок. Новая форма, введённая в 1970 году, так называемая «мабута», не всем нравится. Брюки, застёгивающиеся на щиколотках и френч, типа пиджак, на котором ремень висит, из-за наличия боковых карманов. Пришитые погоны вместо прицепляемых, юнкерских. О тельняшках разговора нет. Все их носят, не снимая. Старую форму мы сдали на склад, и она до сих пор там лежит, вместе с новой. Более тысячи комплектов.

Старую выдавали абитуриентам временно, чтобы приучать к военной форме. Мы решили эту, б/у, форму, выдать всем новоприбывшим, чтобы они свою одежду не занашивали, ведь у них практически нет ничего нового. Однако время 14 часов, все идём на обед. Закончился дождь и солнце опять вышло из-за туч, которые потихоньку начали исчезать с неба. К обеду все беженцы вышли помытые. Мы, пожалуй, пойдём вечером. Пообедали кашей, попили чай. Народ отправился в школу на урок русского языка. Преподавать будут Валдай с Парушем, оба. Мы расселись вокруг кухни и закурили. Микиш сел с нами. Он обратился ко всем сразу: