Текст книги "Создание ГУЛАГа - Бандиты 30-х"
Автор книги: Федор Раззаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Раззаков Федор
Создание ГУЛАГа – Бандиты 30-х
Федор Раззаков
Создание ГУЛАГа. Бандиты 30-х
Воры в законе. ГПУ против милиции. Охота на Хрыню. Убийство депутата М. Прониной.
Между тем Советская власть одним из методов своей борьбы с преступностью избрала путь расширения сети исправительно-трудовых лагерей. Лагеря стали детищем рабоче-крестьянской власти. 16 октября 1924 года ВЦИК утвердил Исправительно-трудовой кодекс РСФСР. По нему режим в местах лишения свободы различался в зависимости от того, к какой категории относились заключенные. Кодекс предусматривал три основные категории: приговоренные к лишению свободы со строгой изоляцией, профессиональные преступники, а также нетрудящиеся, совершившие преступление вследствие своих классовых привычек, взглядов или интересов. В соответствии с этим места лишения свободы делились на трудовые колонии, исправительно-трудовые дома, изоляторы особого назначения, переходные дома. На 1 мая 1930 года в системе НКВД уже имелось 279 таких учреждений, в которых находились 1 712 512 заключенных.
Однако помимо исправительных учреждений НКВД действовала и система лагерей ОГПУ. Существовал Соловецкий лагерь, а также группа лагерей особого назначения ОГПУ с центром в Усть-Сысольске (ныне Сыктывкар). В них к 1930 году содержалось около 100 тысяч человек. Для осуществления общего руководства исправительно-трудовыми лагерями в 1930 году будет создано Управление лагерями ОГПУ (ГУЛАГ).
Менялись условия содержания в тюрьмах и лагерях, менялся и уголовный мир России. Благодаря тому что Советская власть "раздвинула" тюремные стены и создала целую сеть исправительно-трудовых лагерей, профессиональные преступники получили прекрасную возможность передавать свою воровскую идеологию широкой массе заключенных. Благо армия этих заключенных росла с каждым днем. Во времена нэпа лагеря значительно пополнились за счет так называемых "грамотных" осужденных. Эта нэпмановская когорта ссыльных заметно "просветила" уголовную братию старой закваски, в большинстве своем темную и дикую. Так появилась новая поросль уголовных авторитетов, сменившая собой кошельковых и сафоновых и поднявшая уголовный мир России на новую ступень развития.
Прекрасно понимая самую суть репрессивного режима в России, новые уголовные авторитеты (их называли "жиганами") осознали, что им не выжить в схватке с этой властью без объединения себе подобных в крепкую и дисциплинированную организацию. Так в начале 30-х годов в местах лишения свободы появилась группировка воров в законе.
Поскольку создателями и идеологами группировки выступали новые авторитеты, они и построили ее закон согласно своим представлениям о чести. Глубоко презирая в душе Советскую власть, эти люди первой статьей своего закона запретили ворам в законе работать в государственных структурах, поддерживая свое существование лишь "честным" воровским ремеслом. Причем воровство должно быть мастерским, виртуозным, соответствующим высокому званию "вора в законе". Закон обязывал удачливого вора не сквалыжничать и щедро делиться наворованным со своими товарищами. Таким образом, жадность никогда не должна быть отличительной чертой воров в законе.
Еще одним непременным условием при получении титула "вор в законе" являлось то, чтобы на совести кандидата не было чужих загубленных жизней. "Мокрушникам" вход в группировку был заказан. Это же правило распространялось и на грабителей, насильников, тех, кто не умел прокормить себя ловкостью рук и шел по самому примитивному пути – насилию. Вор в законе имел право лишить человека жизни только с согласия сходки, когда она коллективно решала убрать кого-нибудь за предательство.
Оспаривать какие-либо решения вора в законе, выступать с критикой его мог только равный ему по званию, такой же вор в законе. В их конфликт никто не имел права вмешиваться. Если кто-либо из низших оскорблял вора в законе словом или действием, последний не должен был отвечать грубияну сам, дабы не ронять честь склокой с рядовым по званию. За вора в законе это делали другие, которые могли быть свидетелями ссоры. В зависимости от оскорбления избиралась и соответствующая кара, вплоть до убийства. Честь вора в законе была высшим мерилом в любых случаях.
Будучи азартными игроками в карты, воры в законе, проигравшись, всегда старались как можно скорее выплатить долг. Длительная задолженность роняла честь вора в законе в преступной среде.
По закону воры не имели права на создание семьи, так как это могло пагубно сказаться на профессиональных навыках, на общении с преступной средой. Об оседлости надо было забыть навсегда. Они не имели права на официальную прописку, на обладание советским паспортом, пользуясь лишь липовыми справками и документами. Всякие серьезные контакты с властью запрещались. Вор в законе не мог участвовать в общественной работе, состоять в каких-либо государственных и партийных организациях, служить в армии, даже газеты выписывать ему запрещалось.
Такие же правила распространялись на жизнь воров в законе и в местах лишения свободы, где большинству заключенных приходилось вкалывать на государство. Правда, в тех же 30-х, когда в лагерях ввели зачеты рабочих дней и при выполнении нормы срок отсидки ударникам сокращался чуть ли не вдвое, воры в законе разрешили себе работать, да и то на должностях бригадиров. Таким образом, ударно трудиться на пользу государства ворам в законе и здесь не приходилось.
Чтобы вор в законе не отрывался надолго от блатного мира, не забывал запаха тюремной баланды, закон предписывал ему раз в полгода "ходить на зону". Заодно он коллективно проверялся на "вшивость", и такая проверка носила название "ломка".
Попав на "зону", вор в законе автоматически становился ее лидером, и все заключенные в ней обязаны были беспрекословно ему подчиняться. Но, сосредоточивая в своих руках огромную власть, вор в законе старался грамотно ею пользоваться, не возбуждая в заключенных злобы и ненависти по отношению к себе как к руководителю. Его правление должно быть справедливым и авторитетным.
Отсиживать весь срок "от звонка до звонка" вору в законе не предписывалось. Наоборот, при любой удачной возможности он старался сбежать из зоны. Дело это было поставлено на солидную основу, так что существовали даже определенные очереди на побег. Все, кто был посвящен в план такого побега, должны были всемерно помогать вору в законе счастливо "отчалить" от зоны. Бегуна снабжали продуктами, выделяли определенную сумму из воровского общака. Общак этот в основном пополнялся за счет тюремной касты "мужиков", основных работяг зоны, но имелись там и деньги самих воров. Но даже несмотря на то, что суммы воров в общаке были незначительными, весь общак принадлежал ворам в законе.
Каждый вор в законе должен был позаботиться о своей достойной смене и подготовить к вступлению в группировку одного или нескольких молодых воров. Окончательное решение о приеме в группировку молодого кандидата принимала сходка. Она же разрешала и все основные конфликты в отношениях между ворами. В качестве возможного наказания за какие-либо проступки выбирались обычно три меры. Первая – публичная пощечина, которая назначалась за незначительную провинность. Вторая (бить по ушам) – исключение из группировки или понижение в звании до "мужика". И, наконец, третья мера за серьезное прегрешение вора в законе могли приговорить к смерти. В этом случае приговор приводил в исполнение кто-нибудь из близкого окружения провинившегося. Если же приговоренный скрывался, то все воры в законе обязаны были искать его "до победного конца" и уничтожить.
Большое значение воры в законе придавали всевозможной символике. В качестве наколки, обозначавшей их масть, они избрали сердце, пронзенное кинжалом (в дальнейшем – тузы внутри креста). С особой помпой обставлялись похороны вора в законе. Рядом с покойным в могилу клали нож, бутылку водки и колоду карт.
Если вор в законе изъявлял желание "завязать" с воровской жизнью и выйти из группировки, никто не имел права чинить ему препятствий в этом. (Вот почему был не прав Василий Шукшин, "убивая" своего главного героя в фильме "Калина красная" Егора Прокудина.) Ушедшему вору не мстили за уход, он же со своей стороны должен был хранить гробовое молчание о прошлой жизни и товарищах по группировке. Предательство и здесь считалось самым тяжким грехом и каралось беспощадно. Знаменитая Мурка была убита своими товарищами именно за сотрудничество с милицией.
В начале нашего повествования уже упоминалось о соперничестве, возникшем на заре Советской власти между чекистами и сотрудниками внутренних дел. В середине 20-х годов это противоборство заметно усилилось. И хотя власть пыталась отдельными решениями поднять престиж милиции в глазах населения, однако чекисты по-прежнему оставались на голову выше своих соперников.
20 июля 1922 года СНК РСФСР принял декрет, который предоставлял отделам управления местных Советов право награждать деньгами работников уголовного розыска за раскрытие преступлений и задержание преступников, для чего создавался особый денежный фонд.
В октябре 1922 года ВЦИК распространил право награждения орденом Красного Знамени и на работников милиции.
И, наконец, 20 декабря того же года СНК РСФСР принял декрет, установивший передачу 50% сумм, взысканных в виде штрафов с нарушителей, на премирование работников милиции, активно раскрывавших незаконное приготовление, хранение и сбыт спиртных напитков.
Однако все эти меры не шли ни в какое сравнение с тем положением, какое занимали в советском обществе сотрудники органов ГПУ. И конфликт их с органами внутренних дел разгорался вовсю еще при жизни Феликса Дзержинского.
В мае 1924 года заместитель председателя ГПУ Генрих Ягода подписал совершенно секретный циркуляр, в котором ставился вопрос о передаче в ведение ОГПУ в центре и на местах милиции и уголовного розыска. Вслед за этим в июне того же года нарком внутренних дел РСФСР Александр Белобородов собрал совещание наркомов внутренних дел союзных республик, где наряду с другими затронул и вопрос о взаимоотношениях органов НКВД с органами ОГПУ. А. Белобородов, в частности, сказал: "Вопрос ставится так, что милиция плоха. Но передача ее в ОГПУ не сделает милицию хорошей. В чем беда милиции, в чем ее недостатки? В том, что милиции соответствующие высшие политические и советские органы не уделяли необходимого внимания. Милиция не получала того количества политических работников, которыми все время усиленно пополнялись ряды ГПУ. С другой стороны, материальное положение милиции и уголовного розыска невероятно скверное...
Наконец, нужно остановиться на двух весьма важных моментах, говорящих против передачи милиции органам ОГПУ.
Первый. Национальные условия. В ряде национальных республик население смотрит на милицию как на защитницу своих интересов, как на представителя Советской власти и часто по милиции судит, хороша ли Советская власть. На ГПУ же население смотрит как на карающий орган.
Второй. Передача 70-тысячной милицейской армии в ОГПУ сразу привьет милиционерам чувство (присущее работникам ГПУ) исключительности своих прав и к улучшению работы не приведет".
После доклада А. Белобородова совещание единодушно высказалось против ликвидации НКВД. Однако конфликт на этом не разрешился.
В конце 20-х годов органы милиции и уголовного розыска России были подвергнуты основательной чистке. Началось это в январе 1928 года, когда наркомом внутренних дел РСФСР вместо А. Белобородова стал 41-летний Владимир Толмачев (до этого он в течение четырех лет занимал должность заместителя председателя Северо-Кавказского крайисполкома). Сразу после этого назначения наркомат рабоче-крестьянской инспекции провел широкую инспекцию органов милиции и уголовного розыска. Эта инспекция находилась под постоянным контролем Центральной контрольной комиссии ВКП(б). Выводы инспекции были отражены в постановлении "О результатах обследования милиции и органов уголовного розыска", увидевшем свет в июне 1928 года. Из милиции тогда было уволено до 15% личного состава.
В 1929 году под давлением ОГПУ значительные кадровые перестановки произошли в Московском уголовном розыске. Новым начальником МУРа стал чекист Ф. П. Фомин, а его заместителями – работники все того же ОГПУ Л. Д. Вуль и В. П. Овчинников.
15 декабря 1930 года ЦИК и СНК СССР за подписями М.Калинина, А.Рыкова и А.Енукидзе приняли два постановления: "О ликвидации народных комиссариатов внутренних дел союзных и автономных республик" и "О руководстве органами ОГПУ деятельностью милиции и уголовного розыска". Необходимость упразднения НКВД объяснялась так: "На новом этапе в условиях социалистической реконструкции народного хозяйства комиссариаты внутренних дел союзных и автономных республик, объединяющие руководство различными, органически не связанными между собой отраслями управления и народного хозяйства – коммунальным делом, милицией, уголовным розыском, местами заключения, – стали излишними звеньями советского аппарата".
Следом за этим ВЦИК и СНК РСФСР 31 декабря 1930 года постановили упразднить НКВД РСФСР, а руководство милицией и уголовным розыском было возложено на ОГПУ СССР, которое в то время "возглавлял" Вячеслав Менжинский. Слово "возглавлял" взято в кавычки, так как, будучи уже больным человеком, В. Менжинский фактически отошел от руководства ОГПУ, и эту роль за него с успехом выполнял кадровый чекист Генрих Ягода.
В ОГПУ СССР была создана Главная инспекция по милиции и уголовному розыску; в республиканских, краевых, областных органах ГПУ – особые инспекции по милиции и угро. А в декабре 1932 года постановлением ЦИК и СНК СССР было образовано Главное управление рабоче-крестьянской милиции при ОГПУ СССР (ГУРКМ при ОГПУ СССР).
Встав во главе милиции, чекисты тут же принялись наводить порядок в ее рядах. В начале марта 1931 года особым приказом ОГПУ всем чекистам в центре и на местах предписывалось проводить активные мероприятия по чистке личного состава милиции и уголовного розыска. Милиционерам отныне запрещалось входить в близкий контакт с уголовниками и заключать с ними какие-либо негласные соглашения. Подобные мероприятия отныне являлись прерогативой ОГПУ, в частности – отдела Уголовного розыска Главной инспекции ОГПУ.
Прошло еще немного времени, и в июле 1934 года был создан общесоюзный Наркомат внутренних дел (НКВД СССР), в состав которого вошло ОГПУ, преобразованное в Главное управление государственной безопасности. Наркомом внутренних дел СССР стал все тот же Генрих Ягода.
Надо отметить, что к началу 30-х годов преступность в стране пошла несколько на убыль. Перестали доминировать контрреволюционные преступления, бандитизм, значительно сократилось количество убийств и разбоев. Многие преступники-профессионалы еще с дореволюционным стажем окончательно порвали со своим прошлым, как говорится, "завязали". Такие центры преступного мира, как Хитров рынок в Москве, Дерибасовская улица в Одессе, заметно утратили свое былое значение и славу. И это неудивительно. К тому времени Советская власть уже твердо стояла на ногах и имела все возможности контролировать преступность. С вседозволенностью, вызванной к жизни нэпом, было покончено, и тяжелая поступь НКВД слышалась даже в самых отдаленных закоулках необъятной страны. Основными видами преступлений в 30-е годы были квартирные и карманные кражи, спекуляция, мошенничество. Значительную долю составляли хозяйственные преступления, порожденные нэпом. Вот лишь несколько примеров подобных преступлений.
В конце 20-х нэпманы создали два акционерных общества, не внеся в их основной капитал ни копейки. Капитал был ими фиктивно создан за счет так называемых "бронзовых векселей". Векселя эти не имели реального обеспечения, выдавались пайщиками друг другу, затем учитывались в различных отделениях банка по всей стране. Под них аферисты и получали ссуды. В свое время дело об этих аферах получило громкий резонанс и именовалось "Дело об аферах пайщиков частных акционерных обществ "Прометей" и "Стройлеспром".
В 1929 году сотрудники отдела угро НКВД РСФСР и сотрудники тбилисского угро разоблачили преступную группу во главе с некими Толбузиным и Алфутовым, которая, используя похищенные ими чистые бланки "Экспортхлеба" и Днепростроя, получала в городах Союза различные товары и тут же продавала их частным лицам по негосударственным ценам.
Пройдет всего немного времени, и в 1933 году на базе 9-го отделения МУРа (мошенничества) будет создан отдел по борьбе с хозяйственными преступлениями. В марте 1937 года этот отдел будет выделен из состава МУРа и превратится в службу ОБХСС.
В 30-е годы заметно спадет и волна бандитизма, характерная для 20-х годов. Вооруженные банды станут анахронизмом. Хотя иногда будут и исключения.
Осенью 1931 года в Ленинграде почти ежедневно четырьмя неизвестными мужчинами совершались вооруженные налеты на булочные. Врываясь в них и угрожая оружием, преступники забирали из кассы всю наличность и скрывались. Бандиты были таинственны и неуловимы. Сыщики ленинградского угро никак не могли их раскусить, так как налетчики не подходили ни под одну из известных схем. Во-первых, были явно не уголовниками. Главарь их, к примеру, был шикарно одет – короткое демисезонное пальто цвета маренго с маленьким бархатным черным воротником, темные широкие брюки "оксфорд" и коричневые остроносые туфли "джимми". На голове – мичманка. От него всегда пахло одеколоном. В руках он обычно держал спортивный чемоданчик, куда и складывал выручку. Причем при сборе денег всегда восклицал: "Прошу!"
Участвовавший в поисках грабителей известный нам уже по предыдущему повествованию Алексей Кошелев именно по этой фразе главаря пришел к мысли, что тот мог работать в парикмахерской. Именно парикмахеры подобным возгласом зазывали тогда в зал очередных клиентов. И, как оказалось, молодой сыщик не ошибся. Главарь действительно работал в одной из ленинградских парикмахерских. Именно там в осенний день 1931 года его и еще двух грабителей и взяли сыщики ленинградского угро.
В апреле – мае 1935 года серия налетов на продуктовые магазины прокатилась и по Москве. В них участвовали трое вооруженных пистолетами молодых людей. Особенно дерзким было ограбление в Мытищинском районе, где бандиты ранили кассиршу. До этого они уже совершили четыре ограбления (два – на окраине Ростокинского района Москвы, два – в Мытищинском). По словам свидетелей, один из налетчиков был красив и явно походил на цыгана. Это была существенная зацепка для следствия. В то время возле станции Лось стоял цыганский табор. Именно туда и отправились сыщики во главе с Алексеем Ефимовым. Узнав, что человек, похожий по приметам на "их" цыгана, появляется иногда в таборе, было решено устроить в лесу засаду. Сыщики прождали три дня. И когда надежд на благополучный исход операции почти не осталось, внезапно на тропинке появились трое мужчин. Во главе шел цыган. Задержать их уже было делом техники.
В начале 30-х годов в Москве действовал особо опасный преступник Михаил Ермилов по кличке Хрыня. 18 ноября 1930 года именно он, вырываясь из засады, устроенной ему муровцами, убил одного из них – Николая Лобанова. После этого Хрыня совершил несколько крупных квартирных краж, и сыщикам стоило огромного труда выследить его и взять на одной из явок. Вскоре в Мосгорсуде начался процесс над Ермиловым и его сообщниками. Однако до конца судебного процесса Хрыня так и не досидел. Когда однажды его и сообщников вели по коридору суда, Хрыня внезапно вскочил на подоконник, выбил ногой оконную раму и был таков. Конвоиры, боясь, что и остальные заключенные последуют за своим главарем, оттеснили их к стене, и пока они это делали, Хрыни и вовсе след простыл. И вновь началась долгая и изнурительная погоня за матерым преступником.
А он тем временем был крайне осторожен. Менял постоянно явки, ни на секунду не расставался со своим "браунингом". И вот наконец муровцы через одного из своих осведомителей узнали, что на днях Хрыня должен встретиться с одним извозчиком в Электрическом переулке. Извозчик обещал достать для Ермилова патроны к "браунингу". Встреча весьма важная для Хрыни, не прийти на которую он не мог. Операцию по его задержанию возглавил начальник отделения МУРа Александр Жуков.
Приехав на место и обследовав окрестности, сыщики пришли к мнению, что лучше всего бандита брать на улице. На том и порешили. Вскоре к нужному дому подъехало такси. Из машины вышел Хрыня и, не глядя по сторонам, вошел в подъезд. Прошло еще несколько минут, и Хрыня вновь появился на улице и направился к поджидавшей его машине. В этот момент к нему и бросились муровцы. Увидев их, Хрыня выхватил из кармана "браунинг" и открыл огонь. Сыщики ответили тем же. В результате перестрелки преступник был убит.
В конце 1934 – начале 1935 года в Москве произошло несколько крупных взломов сейфов. Преступник вскрыл их в авиационном институте, МВТУ имени Баумана, кожевенном институте и в больнице Остроумова. Всего им было похищено свыше 110 тысяч рублей. По всем приметам явствовало, что работал профессионал, который вскрывал сейфы, как консервные банки. А ведь в те годы профессиональных "медвежатников" в стране осталось не так уж и много. Поэтому сыщики МУРа стали проверять по своим каналам всех специалистов этого дела с дореволюционным стажем. И вскоре установили: это не кто иной, как знаменитый "медвежатник" Першин. Его поимкой руководил лично начальник МУРа В. Овчинников.
Иван Першин вышел на свободу в начале 30-х и обосновался в Москве, хотя власти определили ему совсем другое место жительства – город Котлас. Поехать же в столицу "медвежатника" вынудили причины личного характера вот уже 45 лет он не видел свою мать. Однако, прибыв в Москву, Першин поселился не у матери, которая жила тесно, а у старого знакомого – слесаря, который в былые годы изготовлял для него первоклассный инструмент для вскрывания сейфов. Этот знакомый и вывел его на конструктора одного из московских заводов, который теперь жил под другой фамилией, имея какие-то грешки перед Советской властью. Последним обстоятельством можно было выгодно воспользоваться. Шантажируя этого человека, Першин сделал из него ценного наводчика, который отныне стал поставлять ему информацию о денежных делах в тех институтах, где читал лекции. И вот с ноября 1934 года по Москве покатилась целая серия ограблений институтских касс.
Между тем, обратившись к своей картотеке, сыщики МУРа установили, что в 1934 году на весь Советский Союз были зарегестрированы 92 человека, причастных когда-то к делам по взломам сейфов. Вместе с сообщниками круг подозреваемых лиц достиг 700 человек. Пришлось изучать биографии всех. Варшавских "медвежатников" отбросили сразу, поскольку те никогда не работали в одиночку. Судя по почерку, в институтских кассах работал человек недюжинной силы, который один двигал тяжеленные сейфы (он обычно вскрывал заднюю, самую тонкую стенку). Поэтому людей хилых и средней комплекции из круга подозреваемых тоже вывели. Затем пошли "завязавшие" и те, кто на данный момент сидел в тюрьме. Вскоре список похудел до семи подозреваемых. Сыщики стали поднимать их прошлые дела и выяснили, что четверо из них входили когда-то в шайку Ивана Першина. Дальше был установлен адрес матери Першина, затем "засекли" и его самого, когда он к ней приходил. С помощью "наружки" сыщики установили связь Першина с конструктором, который, как оказалось, имел выходы на все ограбленные институты. Отныне все сомнения у детективов отпали: вот кого они искали в течение целого года! 15 декабря 1935 года Иван Першин был арестован, причем весьма буднично – без стрельбы и погонь. А вот с конструктором сыщики обложались: тот в самый последний момент успел наложить на себя руки. Так в декабре 35-го завершилась карьера последнего крупного "медвежатника" Российской империи.
В 30-е годы Московский уголовный розыск по праву считался одним из лучших в стране. Здесь были собраны отличные кадры розыскников, работавших не за страх, а за совесть. Если где-нибудь местные сыщики не справлялись с поиском преступников, им на помощь выезжали сотрудники МУРа. Первая такая командировка муровцев состоялась в декабре 1936 года, когда в городе Мелекессе, что в Куйбышевской области, была зверски убита делегат 8-го съезда Советов учительница Мария Пронина. Это случилось поздно вечером, когда Пронина, вернувшись со съезда, шла с вокзала домой. Преступники настигли ее в одном из глухих мест и нанесли девять ударов ножом. Местные детективы, проработав около недели, так и не смогли приблизиться к разгадке преступления. И тогда дали знать в Москву, в МУР. 20 декабря в Мелекесс прибыла спецбригада из лучших сыщиков во главе с начальником МУРа В. Овчинниковым. Им понадобилось всего три дня, чтобы бандиты были изобличены и арестованы. 23 декабря арестовали некоего Федотова, 24-го – Розова. Как выяснилось, учительницу они убили с целью ограбления.
Между тем новый нарком внутренних дел Генрих Ягода просидел в своем служебном кресле чуть более двух лет. И, кажется, ничто не предвещало беды. 27 ноября 1935 года Г. Ягода получил высокое звание Генерального комиссара госбезопасности СССР. Вместе с ним повысили в звании и его близких соратников и коллег по работе. Комиссарами 1-го ранга стали: Я. Агранов, В. Балицкий, Т. Дербиас, Г. Прокофьев, С. Реденс, Л. Заковский. Звание комиссара 2-го ранга получил начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР Леонид Бельский.
Однако прошло всего десять месяцев, и в сентябре 1936 года Ягода покинул Лубянку. Сначала его назначили наркомом связи СССР, а в 1937 году и вовсе арестовали как врага народа. Наркомом внутренних дел СССР стал Николай Ежов, до этого – куратор органов НКВД по линии ЦК ВКП(б). Ежов в буквальном смысле слова взял всю страну в "ежовые" рукавицы. Мощным катком репрессий прошелся он и по кадрам НКВД. Мы уже упоминали о том, что в ноябре 1935 года большая группа работников НКВД СССР получила спецзвания. Из них Генеральным комиссаром госбезопасности стал один человек, комиссарами 1-го ранга – 6, комиссарами 2-го ранга – 13. В период "ежовщины" почти все они были подвергнуты репрессиям. Генеральный комиссар Ягода – расстрелян, все комиссары 1-го ранга арестованы и репрессированы, из комиссаров 2-го ранга такая же участь постигла 12 человек. И лишь одного человека эта участь миновала.
При Ежове маховик репрессий стал раскручиваться с невероятной силой, захватывая в свою орбиту уже не тысячи, а миллионы людей. Лагеря были переполнены заключенными, и стон их стоял по всей стране. Туго приходилось даже блатным. Хотя, если говорить откровенно, в отличие от осужденных по политическим статьям, уголовникам было чуть полегче. И по ним государственная машина не наносила таких ударов, как, к примеру, в середине 20-х фашистская власть в Италии по сицилийской мафии.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
В 1924 году во время поездки по Сицилии Бенито Муссолини впервые воочию убедился в реальной силе и власти местной мафии. Его самолюбие было оскорблено настолько, что он громогласно пообещал истребить мафию на корню.
Вернувшись в Рим, Муссолини вызвал к себе шефа полиции Чезаре Мори, славившегося своей жестокостью, и отдал приказ о беспощадном искоренении мафии на Сицилии. Получив этот приказ, Мори тут же приступил к его исполнению. На Сицилии начались массовые аресты людей, принадлежавших к мафии. Причем доказательством вины могло служить все что угодно. Например, людей объявляли преступниками за то, что в их доме находили длинные ножи или ножницы. С арестованными особо не церемонились. Удары кнутом по спине, предварительно смоченной соленой водой, вырывание ногтей были дополнены современным орудием пытки – электрошоковой аппаратурой. Сицилийцы, "разоблаченные" как мафиози, либо приговаривались к смертной казни, либо заключались в тюрьму, либо в кандалах депортировались на остров Утика и Липарские острова в Средиземном море. Таким образом Мори достаточно быстро расправился со средними и мелкими уголовниками, рядовыми солдатами мафии. Он действовал по принципу: "Нет армии – не будет и генералов". В 1927 году шеф полиции торжественно объявил, что мафия разбита. "Мы сделали то, громогласно заявил он, – что не смогли до нас сделать все предшествующие правительства".
Примерно то же самое мог бы заявить и Адольф Гитлер, который в середине 30-х годов свел уголовную преступность в Германии практически к нулю.
Между тем судьба Николая Ежова была столь же трагична, как и его предшественника. Просидев в кресле наркома внутренних дел СССР ровно столько же, сколько и Ягода (26 месяцев), Николай Ежов в начале декабря 1938 года был отстранен от этой должности. Новым наркомом стал 39-летний Лаврентий Берия, еще летом 38-го года вызванный из Тбилиси в Москву и ставший заместителем Ежова. Сам Ежов в начале 1939 года был арестован и через год расстрелян как враг народа. Таким образом, после двухлетнего правления в НКВД партийца Ежова к руководству наркоматом приходит профессиональный чекист.
Именно при Л.Берии в марте 1940 года НКВД СССР произвел коренную перестройку оперативно-служебной деятельности уголовного розыска. Оперативные работники стали нести ответственность в первую очередь за результаты борьбы с конкретными видами преступлений, главным образом с особо опасными. Изменились методы руководства аппаратом уголовного розыска со стороны Главного управления милиции. Выезды на места работников центрального аппарата с целью обследования и контроля были сокращены до минимума. Основное внимание сосредоточивалось на оказании практической помощи в борьбе с преступностью. Отметим, что с 1939 по 1942 год уголовный розыск страны возглавлял Г. И. Цыхановский. Затем в течение года – И. В. Бодунов.
После того как волна репрессий при Л.Берии пошла на спад, население страны вздохнуло с облегчением. Из лагерей потянулись тоненькие струйки первых освобожденных. Однако основная масса заключенных продолжала досиживать свой срок и при Л.Берии. К этому времени территория СССР значительно увеличилась за счет присоединения к нему Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии. В связи с этим расширился и уголовный контингент: с этих территорий были вывезены заключенные с большими сроками.
