Текст книги "Любовь Соколова"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Раззаков Федор
Любовь Соколова

Федор Раззаков

Любовь Соколова

Любовь Соколова родилась 31 июля 1921 года в городе Иваново в рабочей семье. После окончания десяти классов уехала в Ленинград и поступила в педагогический институт имени Герцена, на филологический факультет. Училась в охотку и не бросила институт даже тогда, когда ввели платное обучение 40 рублей с человека. Чтобы заработать эти деньги, наша героиня отправилась на вокзал, где работала носильщицей.

Однако в 1940 году педагогическое поприще пришлось оставить: при "Ленфильме" организовалась киноактерская школа и Соколова решила сменить профессию. Уж очень ей хотелось быть артисткой. И данные для этого у нее были отменные: глаза, как блюдца, две роскошные косы, прекрасная фигура. Набиравший мастерскую С. Герасимов сразу это оценил и взял нашу героиню к себе в студентки. Стоит отметить, что желающих поступить в школу было 1200 человек, но приняли туда только 22 абитуриента.

Свою первую кинороль Соколова могла сыграть еще будучи студенткой, в 1940 году. Тогда на "Ленфильме" снимали картину "Фронтовые подруги", и ее пригласили на одну из ролей. Но она сама сорвала съемки. Вот как она сама об этом вспоминает: "Я приехала на съемки, и вдруг сценарист этого фильма Сергей Михалков запел: "Копейку бросил в автомат, а оттуда слышу мат: "Что же ты, ядрена мать, автомат обманывать!"... И я возмутилась – какие пошлые люди. В Ленинграде я бежала до памятника Стерегущему, размазала весь грим отказалась сниматься. Из-за этой хулиганской частушки – вот какая была девушка! А вместо меня Зину Маслову сыграла Тамара Алешина".

Но если с кино нашей героине тогда не повезло, то в личной жизни все обстояло наоборот – она влюбилась. Вот что она об этом вспоминает: "Когда я пошла в артистки, мама мне сказала: "Ты идешь в такой мир – запомни, чужой муж – не твой муж!" И я на всю жизнь это запомнила. И кто за мной ухаживал, я первым делом спрашивала – вы не женаты? И все отлетали! Но потом я влюбилась...

Его звали Георгий Иванович Араповский, или Юра, он был на десять лет меня старше. Как он за мной ухаживал! На шестой этаж на руках поднимал. Выйдя за него, я вошла в очень интересную семью дворянского происхождения. Год мы прожили с ним – а как один день. И война началась. Блокада. Учеба закончилась. Я пошла на завод слесарем по металлу, чтобы свои 250 граммов хлеба иметь. Мужа по зрению в армию не взяли, он и свекровь тоже устроились на завод. Мы все жили на работе: я на своем заводе, муж на своем...

А потом со мной произошла удивительная история. 31 июля 1941 года, в день моего рождения, ко мне Николай Чудотворец приходил. Как-то со свекровью шли, и вдруг к нам мужчина подходит... кареглазый, в кепочке, такие сезонники носили, с бородкой и усиками. Смотрит на меня и говорит: "Ты будешь хлеба есть вот по стольку (и пальцами показывает, мол, крошки), но жива будешь, и счастлива будешь... А зовут меня, – говорит, – дядя Николай. Если тебе что-нибудь нужно будет, ты проси, тебе на меня каждый укажет. Только "Отче наш" выучи... И еще вот фразу... И сказал мне фразочку по-немецки, а потом отошел – и исчез, просто растворился. Свекровь мне говорит: "Повезло тебе, Люба. Это ж Николай Угодник был". А мне что, мне двадцать лет, подумаешь Угодник! Но фразу немецкую я запомнила. Блокада началась, голод, люди на улицах падать стали, а другие люди – их есть. Трупы валялись, и у кого-то печень была вырезана, у кого – ягодицы... Страшно. А под Ленинградом всегда немцы жили, наши, не фашисты. И я стала к ним ездить. Фразочку ту скажу, они мне лопатку дадут, я им огород перекопаю, и мне кто картошку, кто луковичку, кто молочка подольет... Другой раз тащу это домой, свекровь говорит: "Господи, Люба, кормилица ты наша!.. Потом она умерла от голода, и муж мой первый от голода умер. Когда на заводе кто слабел, валился у станка, его относили в подвал умирать. Так и Юру моего унесли...

Следующей за мужем и свекровью должна была по всем приметам отправиться и наша героиня (она весила тогда 50 килограммов), однако ее ангел-спаситель отвел от нее беду. Пошла Соколова в свое бывшее общежитие при педагогическом институте, и подруги устроили ее к себе, дали на руки эвакуационный лист. По нему она могла получать пайку хлеба, которая оказалась очень кстати. А вскоре наши войска освободили Тихвин, и туда пешком потянулись первые эвакуируемые. Среди них была и наша героиня. Она вспоминает: "Едва дошли до Финляндского вокзала, как нашим глазам предстала ужасная картина: прямо на вокзале полным-полно мертвецов – и сидят, и лежат целыми семьями. Не успели выбраться из этого ада. Хорошо еще мороз стоял, а то представляете, что бы началось, если бы оттепель. Пока ехали в поезде до Ладожского озера, тоже страху насмотрелись: вдоль железнодорожного полотна из снега где нога торчит, где рука, где голова – выброшенные из поезда умершие люди...

Когда миновали Ладогу, то многие облегченно вздохнули, хотя испытания еще не кончились. Стоило людям оказаться в безопасности, как их организм расслаблялся и на него тут же нападали всякие хвори. Десятки людей стали валиться с ног от различных болезней. Слегла и Соколова. Две недели она пролежала пластом на станции Ям Ярославской области. Вокруг нее были десятки больных, которые за неимением квалифицированных медсестер вынуждены были ухаживать друг за другом сами. Много людей тогда умерло. Но нашу героиню и на этот раз спас ее ангел-хранитель. Едва оклемавшись, она села на первый же поезд и доехала до родного Иванова. Но дойти до дома сил уже не хватило. Хорошо, что возле самого вокзала жила мамина подруга, в дверь которой и постучала Соколова. После этого она провалялась в постели еще несколько месяцев: суставы все распухли и встать на ноги не было никакой возможности. Только в мае 1942 года она наконец впервые села на стул, а затем, как в раннем детстве, заново училась ходить.

К середине лета здоровье Соколовой окончательно окрепло и она решила ехать в Москву, поступать во ВГИК. Тогда как раз появилось постановление о том, что ленинградские блокадники имеют право поступать в любое учебное заведение без экзаменов, вот наша героиня и решила воспользоваться шансом. Однако без специальных пропусков в столицу тогда никого не пускали, поэтому пришлось прибегнуть к хитрости. Мама Соколовой работала на текстильной фабрике и придумала такой трюк: спрятала дочку в текстильном вагоне между тюками с полотном. В этом вагоне она и приехала в столицу. Добралась до Комитета по кинематографии и пришла на прием к самому министру Григорию Большакову. Но тот ей объяснил, что ВГИК эвакуирован в Алма-Ату и если она хочет учиться, то следует отправляться именно туда. Соколова без лишних слов села на поезд и через 12 дней была на месте.

Во ВГИК ее приняли сразу и зачислили на 2-й курс, в мастерскую Бибикова и Пыжовой. В 1943 году эвакуация закончилась и институт вернулся в Москву. Всем иногородним студентам, среди которых была и наша героиня, выделили комнаты в общежитии, которое располагалось в Зачатьевском монастыре на Остоженке.

Свою первую роль в кино Соколова сыграла в 1947 году в фильме режиссера Александра Столпера "Повесть о настоящем человеке". Это была небольшая роль медсестры-партизанки Варвары, в дом которой приполз из леса раненый Мересьев (его играл П. Кадочников).

Однако эта роль была столь маленькой, что не принесла Соколовой ни славы, ни какого-нибудь материального вознаграждения. Жила она тогда буквально впроголодь. Денег на то, чтобы снимать хотя бы маленькую комнатенку, у нее не было (ей платили всего 700 рублей), вот она и ночевала в стенах Театра-студии киноактера, в который поступила сразу по окончании ВГИКа в 1946 году.

В 1948 году дала себя знать ленинградская блокада – у Соколовой начались сильные рези в животе. С подозрением на аппендицит ее привезли во 2-ю Градскую больницу. К счастью, врач, осматривавший ее, оказался опытным и резать сразу не стал. Он осмотрел пациентку, а потом вдруг рассмеялся: "У вас, девушка, старушечья болезнь: колит называется". Нашу героиню посадили на диету, и боли вскоре прошли.

Между тем в 1951 году Театр-студию киноактера временно закрыли, и целой группе молодых актеров предложили поехать в Германию, где в Группе советских войск создавалось два театра. Кроме Соколовой, туда отправились: М. Глузский, П. Щербаков, О. Мошканцев и др. В репертуаре была в основном классика: "Доходное место", "Последние" и т. д. Актеры играли по сто спектаклей, гастролируя по всем войсковым частям. Так продолжалось около пяти лет.

Стоит отметить, что в те годы возле Соколовой, впервые за долгие годы, появился близкий мужчина. Это был молодой актер Алексей Шмаков. Однако отношения с ним у нашей героини продолжались недолго: он был моложе ее, да к тому же сильно пил. На этой почве они и расстались.

В 1956 году Соколова вернулась в Москву, во вновь открытый Театр-студию киноактера. За работу в Германии ей позволили вступить в жилищный кооператив, поэтому вскоре у нее появилась и собственная крыша над головой. А тут и роли в кино посыпались одна за другой. Тогда она снялась в таких фильмах, как "Две жизни", "Это начиналось так... (оба – 1956), "Тихий Дон", "Семья Ульяновых", "Если бы камни говорили", "Коля дома один" (все 1957), "Тревожная ночь" (1958), "Фома Гордеев", т/ф "Ночной гость", "Хмурое утро" (все – 1959). Во время съемок последней картины (она играла Анисью) Соколова познакомилась с начинающим кинорежиссером 29-летним Георгием Данелия.

Актриса вспоминает: "После того как я потеряла своего первого мужа, очень долго не хотела заводить никаких любовных романов. Ни выходить замуж, ни рожать – ничего не хотела. Слишком многого я насмотрелась в блокаду и знала, что человеческая жизнь не стоит даже кусочка хлеба... Но вот на съемках "Хмурого утра" в 1958 году очень активно стал ухаживать за мной Георгий Данелия. Он буквально ходил за мной по пятам. Он скрывал свой возраст и убедил меня, что мы ровесники. (Наша героиня очень плохо относилась к ухажерам, которые были моложе ее. – Ф. Р.) В конце концов и я в него тоже влюбилась – он ведь поразительный человек, талантливый, умница, чувства юмора – море. И семья у него замечательная – его мать, Мэри Анджапаридзе – сестра великой Верико Анджапаридзе. Мы с Мэричкой стали большими друзьями, я обожала ее. Она, как мы с Данелия, со своим мужем жила не расписываясь, в гражданском браке. Я переехала к ним в большую квартиру на Чистые пруды.

Георгий Николаевич уже был женат, дочь осталась в том браке. Но к нашей встрече он уже развелся. Так мы жить начали. Я полностью погрузилась в семейную жизнь. Это была моя стихия. Я любила домашнее хозяйство, мыла, убирала, готовила: раньше всех вставала – "позже всех ложилась. Я из-за семьи отказалась от больших ролей: и помыслить невозможно было оставить семью на месяц и больше, уехать в экспедицию...

3 августа 1959 года я родила сына – Николая. Мне было 38 лет, и меня в роддоме обозвали позднородящей мамой. А разве я виновата, что не беременела до этого?! Роды у меня были не простые: ребенок пошел боком, пришлось врачам его вакуумом переворачивать и подтягивать...

В 60-е годы, по мере того как подрастал ее сын, Соколова получила возможность более активно работать в кино. Кроме съемок в фильмах собственного мужа, "Сережа" (1960), "Путь к причалу" (1962), "Я шагаю по Москве" (1964), "Тридцать три" (1965), она тогда снималась и у других режиссеров: "Академик из Аскании", "В трудный час", "Вступление", "Здравствуй, Гнат!", "Синяя тетрадь", "Рабочий поселок", "Берегись автомобиля", "Доживем до понедельника", "Гори, гори, моя звезда". Я перечислил только часть картин, так как полный список фильмов с участием Соколовой с 1960 по 1970 год включает в себя 31 фильм. Однако из всего этого списка только в трех картинах ("Путь к причалу", "Три сестры" и "Асино счастье") актрисе доставались большие роли. В остальных – одни эпизоды. Однако большинство этих маленьких ролей было сыграно актрисой на самом высоком уровне. Бывало, она показывалась на экране всего лишь на несколько минут, но зритель надолго запоминал ее героиню. Как писали в те годы критики, будучи сама человеком добрым и отзывчивым, Соколова этими же качествами наделяла и всех своих героинь. Поэтому неудивительно, что за всю свою долгую работу в кино эта актриса практически не играла отрицательных ролей.

В 70-е годы заметными работами Соколовой в кино стали роли в картинах: "Преступление и наказание" (1970), "Конец Любавиных" (1971), "Джентльмены удачи" (1972), "Приваловские миллионы" (1973), "Повесть о человеческом сердце" (1975), т/ф "Ирония судьбы, или С легким паром" (1976), "Белый Бим Черное ухо" (1977) и др.

Вот как Соколова вспоминает о съемках в этих фильмах: "Когда в "Преступлении и наказании" играла Лизавету, я все три дня съемочных дверь в квартире на палку закрывала, боялась, что вот-вот Раскольников придет. Вдруг артист так перевоплотится, что действительно шарахнет колуном по голове! Когда сцену убийства снимали, мне под платок приспособили баллоны с красной краской. Тараторкин-Раскольников размахнулся, ассистент залез ко мне под юбку и нажал баллон – лицо мне залила "кровь"... Когда меня отсняли, я стала нормально двери открывать. Свекровь моя, режиссер Мэричка Анджапаридзе, приходит домой, видит, что я ей открываю, и говорит: "Ой, ну наконец тебя убили! Давай скорее иди есть!"...

А в "Иронии судьбы... от меня практически ничего не осталось. На съемках Рязанов сказал: "Люба! Побольше импровизации! Это комедия!" И я разыгралась – мы там с Мягковым прятались друг от друга. Пришла на просмотр, сижу, жду: вот сейчас все увидят, какая я комедийная актриса! А оказывается, все наши прятки вырезали... И я бочком-бочком, подальше от гостей – домой. Потом Рязанов звонил: "Люба! Ты что, обиделась?..

В 1976 году, в возрасте 17 лет, внезапно женился сын Соколовой и Данелия Николай. Он давно уже встречался со своей одноклассницей Мариной, она забеременела, и молодым пришлось пожениться. Правда, расписали их из-за возраста с трудом, родителям пришлось идти в райисполком и уговаривать тамошних начальников. Родившуюся вскоре девочку назвали Маргаритой. Так наша героиня стала бабушкой.

Через год Николай пошел по стопам своих родителей и поступил во ВГИК. Учился хорошо, с увлечением. Будучи студентом, снял свой первый фильм "Моментальные снимки". После защиты диплома в объединении "Дебют" снял вторую свою картину – "Эй, Семенов". Кроме этого, Николай Данелия прекрасно рисовал и писал стихи. Однако...

В начале 80-х Н. Данелия увлекся баптизмом, стал посещать секту. Он замкнулся и практически стал чужим человеком для своих родных. На мать и отца это производило тягостное впечатление. А вскоре и между ними пробежала черная кошка.

Любовь Соколова рассказывает: "Данелия – творческий и увлекающийся человек. Жизнь с ним была совсем не гладкой и счастливой, хоть и прожили мы 26 лет. Он мог пропасть на несколько дней из дома, мог сильно выпить, увлечься другой женщиной. О его романе с писательницей Викторией Токаревой говорила вся Москва – я старалась этого не видеть и не знать. Мэричка, свекровь моя любимая, меня уговаривала, утешала: у тебя сын растет. Я все терпела. Поплачу, поплачу – и дальше живу...

А вскоре Данелия нашел себе другую женщину. Он с ней познакомился у Джуны. Он к ней ходил лечиться после операции. Я ему говорила, возьми меня с собой, у меня недостаточность митрального клапана – не брал. Теперь я понимаю, почему. Однажды эта женщина мне позвонила. Я, говорит, с вашим мужем вместе лечусь... Разговорились, напросилась в гости. Она пришла с каким-то человеком. Сын Коля, как их увидел, заперся в комнате. А я ей все показала – вот здесь у нас ванная, вот спальня, вот кухня. Она где проходит – рукой махнет...

В один из дней Данелия пришел домой и говорит: "Люба, прости, я полюбил и хочу жениться. Нам надо разъехаться". Я поцеловала его в щеку, помахала рукой и сказала: "Пока"... Никто мне сочувствия не выразил. Собрала я вещи и ушла жить к маме, которая жила в моей кооперативной квартире, которую я еще в 50-е годы получила. Но очень тяжко мне было. Целыми днями я сидела дома как тень, часами смотрела в одну точку. И Сева Санаев, узнав как-то о моих мучениях, порекомендовал сходить на прием к Джуне, познакомил с ней. Она занялась мной: с десяток сеансов понадобилось, чтобы ушло это состояние. Причем, когда она меня лечила, я просто в рыданиях заходилась, а до этого ни слезинки не проронила...

Так и сняла она с меня это заклятье, я снова нормальным человеком себя почувствовала...

Однако едва только начали заживать раны от этого развода, как на Соколову обрушилась новая беда, еще страшнее предыдущей. В декабре 1985 года погиб ее единственный сын Николай. При каких обстоятельствах это произошло, рассказывает сама актриса:

"У них произошел серьезный конфликт с отцом. Коля придумал идею снять фильм, пришел к Данелия и попросил помочь – одобрить и "выбить денег". Данелия тогда руководил объединением на "Мосфильме". Но денег он ему не дал и вообще отказался помочь. Сын ко мне приехал, рыдает, по полу валяется: "Мама! Зачем ты меня родила! Давай умрем вместе!" Каково мне было на это смотреть? И я позвонила Георгию... Тот встретился с сыном, вроде бы успокоил... Но беда все равно случилась...

Коля погиб при невыясненных обстоятельствах. Он жил один. С женой он разбежался... Я звонила ему три дня подряд, но никто не отвечал. Потом ребята пришли, говорят, что ждали его на Белорусской у одной знакомой на дне рождения. Я дала им десятку и отправила к Коленьке. Они позвонили мне, сказали: "Все!" Его нашли мертвого с телефонной трубкой, а другой парень был на кухне тоже мертвый...

В его самоубийство я не верю, так как у него были планы, он собирался снимать фильм, ехать в Грузию на фестиваль...

В 1992 году в минском издательстве вышла маленькая книжка с рисунками и стихами Николая Данелия – всего 10 тысяч экземпляров.

7 октября 1994 года едва не стал последним днем для нашей героини. Вот что вспоминает она сама об этом дне: "В тот день мы с Майечкой Булгаковой и еще двумя мальчиками-студентами университета культуры ехали в кинотеатр "Ханой" для участия в благотворительном концерте. Поймали попутку "Жигули". Втроем сели на заднее сиденье: Майя за водителем, я – посередке и один из мальчиков – справа. И вдруг водитель куда-то загляделся и на полном ходу врезался в железный столб рекламного щита. Я только успела вскрикнуть: "Что же ты делаешь!" Увы, было слишком поздно: удар и... Когда очнулась, увидела жуткую картину. На мертвом шофере лежала Майя. В истерике я начала кричать: "Вытащите нас скорее!" Я видела, что вся в крови, потому что спинки обоих передних сидений лежали на мне. А вокруг стояли люди и тоже кричали кому-то: "Не курите, не курите, бензин потек, все взорвется!" Потом, когда нас стали вынимать из машины, я потеряла сознание.

На короткое время пришла в себя в "скорой" и снова отключилась... Уже через несколько дней, в больнице, мне рассказали, что водитель разбился насмерть; через шесть дней, не приходя в сознание, отошла Майя. Мальчики отделались небольшими травмами и сотрясением мозга. А за меня врачам тоже пришлось побороться. Хирург, который лечил меня, – Александр Александрович Рудковский – признался, что надежд на то, что я выживу, было мало. У меня и голова была серьезно повреждена, и руки, и ноги, и туловище. Да еще возраст за 70... Двадцать три дня провела я в этой 36-й больнице...

Относились ко мне все внимательно: и медсестры, и врачи, даже Наина Иосифовна Ельцина присылала ко мне справляться о здоровье и с подарками...

С тех пор прошло три года. Чем живет сегодня актриса Любовь Соколова? Вот отрывок из ее последнего (июль 1997 года) интервью газете "Мегаполис-экспресс": "Сосед вот тут предлагает, давай объединимся. А я не хочу. Зачем? У меня в душе ничего нет. Все выжжено. Мне и так хорошо. Я никогда не жалуюсь... Если хочется пожалеть себя – пойди погуляй, полы помой, позвони кому-нибудь! Чего киснуть-то? Нам жизнь не для того дана!"

Р. S. Согласно последним подсчетам, Любовь Соколова является на сегодня рекордсменом среди отечественных актеров кино: на ее счету 179 ролей. На втором месте – А. Джигарханян, у которого 172 роли.