Текст книги "Знаменитые Скорпионы"

Автор книги: Федор Раззаков

Соавторы: Павел Глоба
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Короче, я хотел петь, но в голове творился полный сумбур. И так было до 1963 года – тогда я впервые услышал «Битлз». Пришли эти ребята и сразу же поставили все на место. До них была только прелюдия. К тому же в 64-м папа купил мне желанный магнитофон – «Яузу-5»…».

Между тем первые рок-группы в Советском Союзе появились в самом начале 60-х (рижская группа «Ревенджерс» начала свои выступления в конце 1961 года), а в Москве рок-бум начался два года спустя. Первые столичные рок-группы состояли в основном из иностранцев – студентов МГУ, занимавшихся в университетском интерклубе. Наиболее известными рок-группами начала 60-х считались: «Экватор», состоявшая из студентов-индонезийцев, и «Тараканы», костяк которой составляли студенты из Польши. В 1965 году в составе последнего коллектива пробовал свои силы и 16-летний Александр Градский (он играл на семиструнной ритм-гитаре и исполнял несколько песен, в основном на английском, хотя была в его репертуаре и одна русскоязычная – знаменитая песня Арно Бабаджаняна «Твист в Москве»). Но продолжалось это недолго.

В июле того же года на свет появилась первая серьезная советская рок-группа – «Братья» («Бразерс»), два месяца спустя еще один коллектив – «Соколы» под управлением Юрия Ермакова (продюсером группы был Юрий Айзеншпис). В конце того же года Градский ушел из «Тараканов» и вместе с тремя единомышленниками – Михаилом Турковым, Вячеславом Донцовым и Виктором Дегтяревым – создал собственную рок-группу «Славяне». Все названные коллективы занимались подражательством, исполняя исключительно западную музыку в основном из репертуара Била Хейли, Элвиса Пресли, «Битлз». Так как «Братья» довольно быстро распались, в Москве остались только две рок-группы, которые конкурировали между собой. При этом группа Градского ориентировалась на репертуар «Битлз», а «Соколы» играли песни «Роллинг Стоунз» и чуть позже «Манкиз».

И все же ермаковские «Соколы» считались «круче» «Славян», за что и удостоились обширной статьи в первой энциклопедии «Кто есть кто в советском роке». Приведу лишь некоторые выдержки из этой заметки:

«Первые публичные выступления группы состоялись в начале 1965 года в ДК «Измайлово». Во время ноябрьских праздников играли в фойе Дворца спорта в Лужниках на танцах. Пользовались огромным успехом у публики.

В сентябре 1966 года в лагере «Спутник» под Сочи сочинили и исполнили первую песню на русском языке – «Где тот край», а вскоре появились и другие песни: «Теремок» (в стиле «психоделик»), «Солнце над нами» (ставшая гимном московских хиппи) и многие другие.

Еще в 1967 году группа становится признанным лидером в московском бит-клубе (со штаб-квартирой в кафе «Молодежное»). На их выступления, проходившие на репетиционной базе «Соколов» (ДК «Энергетик»), приходили огромные толпы рок-фанов, которые были готовы платить десять рублей (большие деньги по тем временам. – Ф. Р.), чтобы услышать своих кумиров. К концу 1968 года группа имела концертную программу из двух отделений, большая часть песен была написана Ермаковым и Гончаруком на русском языке. Популярность группы объяснялась еще и тем, что она первой в Москве начала экспериментировать со светомузыкой. Именно в это время она записывает музыку к очень известному мультфильму Ф. Хитрука «Фильм, фильм, фильм», которая до сих пор считается визитной карточкой ансамбля, так как других его записей практически не сохранилось…»

Под влиянием «Соколов» на русскую тематику постепенно переключались и остальные отечественные рок-группы. Однако справедливости ради стоит сказать, что Градский за несколько месяцев до того, как «Соколы» сочинили свою первую песню на русском языке, уже сочинял такие песни. К тому времени он ушел из «Славян» (разлад произошел именно из-за репертуара) и создал собственную, русскоязычную группу «Скоморохи» (в ее состав вошли еще двое бывших «славян»: Вячеслав Донцов и Виктор Дегтярев, чуть позже, в 70-е, в группе играл известный ныне «ударник поп-труда» Александр Буйнов). Первыми хитами «Скоморохов» на русском языке были: «Синий лес», «Муха-цокотуха», «Жена угольщика», «Испания», «В полях под снегом и дождем» и др.

«Русский, – считает Градский, – и в самом деле для рока язык неподходящий. Но настало время, это было в 66-м году, когда я понял, что, даже достигнув совершенства в исполнении моих любимых вещей, я окажусь в тупике. Да просто-напросто это было мне неинтересно. А вот работать над русским текстом, наоборот, было интересно.

Мне помогла статья Маяковского «Как делать стихи». Он предложил систему деления слов по слогам, позволяющую создать рифмы не только в конце строк, но и внутри. Получилась гибкая конструкция, «влезающая» в жесткие рамки рока. Фраза приобретала стремительность, пластичность. Так был найден ключ.

Вообще интерес к литературе появился у меня рано. В доме была небольшая библиотека, которую я все время увеличивал. Я запоем читал все подряд: и Золя, и Диккенса, и Джека Лондона, и Жюля Верна, и Толстого, и Достоевского, и Чехова – все меня одинаково интересовало. Что касается поэзии… Пушкин был близок мне более всего. С малолетства, с восьми-девяти лет, родители взялись приучать меня сначала к сказкам, потом я сам начал читать и учить на память «Онегина», затем увлекся пушкинской прозой… Пушкин, Лермонтов – как это ни странно, все подряд шло, а вот уже Некрасов меньше мне нравился, он казался мне всегда каким-то простоватым… Есенин никогда не нравился, никогда! За исключением нескольких его хулиганских стихотворений и поэмы «Черный человек». Вот эти вещи мне всегда очень нравились, а все остальные стихи Есенина казались очень сентиментальными… А вот Маяковский нравился во всех своих проявлениях. Но! После двадцати пяти лет позднего Маяковского не могу переносить, а раннего хоть сейчас готов читать…

Но вернемся к року.

«Скоморохи» начали играть свою музыку, однако за это денег еще не платили, поскольку на танцы не звали, а просто бит-концерты были еще не в моде. Однако без денег продолжать новое дело не было никакой материальной возможности, и поэтому Донцов, Дегтярев и я снова созвонились и создали группу для танцев под названием «Лос-Панчос», которая и начала приносить мне кое-какие деньги для свободного творчества… «Лос-Панчос» просуществовала чуть ли не до 68-го года. «Скоморохи» же выступали в основном на бесплатных или почти бесплатных концертах, интерес к которым только начинал появляться. Правда, на этих концертах «Скоморохи» пели и импортные битовые песни, но прежде всего «Скоморохи» существовали для того, чтобы «нагнетать» свою музыку, что нам в конце концов и удалось – где-то к году 69-му «Скоморохов» начали слушать и на танцах, со своим собственным репертуаром. Тогда, естественно, надобность в «Лос-Панчос» практически отпала… «Скоморохи» быстро становились по-настоящему популярной группой. Нас хотели слушать уже не только в Москве!..»

Тем временем в 1969 году Градский с успехом сдает вступительные экзамены на вокальный факультет Института имени Гнесиных и вскоре становится одним из самых талантливых его студентов. Об этом можно судить хотя бы по такому факту: некая солидная американская фирма, входившая в пятерку ведущих продюсерских фирм мира, предложила ему сказочный контракт по раскрутке Градского-певца на Западе. Но Градский от него отказался. Почему? Теперь бы он, конечно, ухватился за него обеими руками, а тогда он просто испугался, подумал о том, что, давая свое согласие на этот проект, вынужден будет полностью сжечь за собой все мосты, оставить на родине дом, родителей, друзей (таких вещей тогдашние власти своим гражданам не прощали). К тому же отъезд планировался сложный: американцы придумали целую легенду с фиктивным браком, новыми документами и т. д. Короче, Градский никуда не уехал.

Стоит отметить и такой любопытный факт. В 1970 году Градский вместе с двумя известными музыкантами – Бергером и Полонским – отправились «зашибить деньгу» в знаменитый ВИА «Веселые ребята». В течение трех месяцев они разъезжали с ансамблем по стране и заработали 1,5 тысячи рублей на каждого. После этого Градский и Бергер ушли из ансамбля, а Полонский остался. По словам Градского, «ему понравилось деньги получать».

Однако «измена» с «Веселыми ребятами» не поставила крест на работе Градского в «Скоморохах». Вскоре его выступления в этой группе возобновились, и ему пришлось совмещать две вещи: учебу в институте и концерты. О том, каким образом в те годы проходили выступления рок-групп, вспоминает сам А. Градский:

«Это было летом 1971 года. Мы должны были играть на танцах, в фойе Института народного хозяйства. Было продано полторы тысячи билетов, и кто-то напечатал еще тысячу фальшивых. Мой ударник забыл дома палочки, и я поехал за ними. А когда вернулся, толпа у входа была такой, что я не мог протиснуться к дверям. Я им говорил: «Я – Градский, мне надо пройти», но вокруг посмеивались и отвечали: «Все тут Градские, всем надо пройти». Но играть надо было – мы взяли деньги вперед… Тогда мне не оставалось ничего другого, как полезть вверх по стенке, цепляясь за водосток и уступы плит. Я добрался до первого подвернувшегося открытого окна на втором этаже, влез туда и оказался прямо на заседании комитета комсомола. Люди там, конечно, выкатили глаза. Я же отряхнулся и говорю: извините, у нас тут танцы – и прошел в дверь. На танцах тоже было весело: человек восемь девушек в середине зала разделись догола и плясали, размахивая лифчиками. Дружинники увидели это с балкона и стали пробираться к ним, но пока они протискивались, те уже успели одеться».

В конце того же года «Скоморохи» добились своего первого официального признания – на фестивале «Серебряные струны» в Горьком они разделили первое место с вокально-инструментальным ансамблем «Ариэль» из Челябинска.

В начале 70-х «Скоморохи» довольно успешно гастролировали по городам и весям необъятной страны и набрались массы разного рода впечатлений. В основном, конечно, грустных: захудалые гостиницы с тараканами и клопами, в которых им пришлось обитать, навевали не слишком радостные мысли и чувства. Масса курьезных случаев происходила с музыкантами во время подобных поездок. Об одной из них рассказывает Н. Добрюха:

«Я вспоминаю рассказанную мне Шахом (Ю. Шахназаров, игравший в начале 70-х в «Скоморохах». – Ф. Р.) и Полонским историю, которая произошла с ними на гастролях в одном из уголков нашего необъятного Отечества.

Однажды вечером, кажется, после удачного концерта, Шах и Полонский, решив отметить свой успех, в номере гостиницы пили шампанское. Ночью Полонскому очень захотелось по-малому. Однако гостиница была для этого дела малоприспособленная – туалет находился черт его знает где, и поэтому бедному барабанщику ничего не оставалось, как воспользоваться бутылкой из-под шампанского, а чтобы не пахло – заткнуть ее пробкой. Так он и сделал, а бутылку машинально поставил на стол. Утром, когда они еще спали, явился Градский и, вышагивая по привычке по номеру, принялся что-то азартно и во весь голос доказывать, хотя никто с ним не спорил, потому что считалось, что спорить с ним бесполезно – все равно ему ничего не докажешь. Доказывал он сам себе, доказывал да так разговорился, что под конец буквально испекся. И не успел Полонский рта раскрыть, как Градский, выдернув пробку, большим глотком, прямо из горла, хлебанул содержимое стоявшей на столе бутылки… Какое-то мгновение он стоял с полным ртом, с раздутыми, точно шар, щеками, стоял, видимо, раздумывая: глотать или не глотать? В конце концов разом все выплюнул со словами: «Ну и шампанское у вас! Не шампанское, а моча какая-то!»

Между тем всесоюзная слава пришла к Градскому благодаря встрече с его астрологическим «родственником». Речь идет о кинорежиссере Андроне (или Андрее, кому как удобно) Михалкове-Кончаловском ( 1937, Бык), который в 1972 году пригласил героя нашего рассказа к сотрудничеству в качестве композитора и исполнителя для своего фильма «Романс о влюбленных».

А. Градский вспоминает об этом так: «Ситуация сложилась такая: был и остается моим другом Аркадий Петров, хороший знакомый композитора Мурада Кажлаева. А Мурада Кажлаева Андрон собирался пригласить для написания музыки к «Романсу о влюбленных». Но что-то случилось, и Кажлаев не смог взяться за это дело. И тогда Аркадий Петров, знакомый и с Кончаловским, предложил меня. Можно даже сказать, вся моя дальнейшая судьба была определена этим решением, с этой исторической для меня подачи Аркадия Петрова, который еще и гораздо раньше, в 71-м году, увидев меня на фестивале «Серебряные струны» в городе Горьком, организовал мне возможность записываться на радио. Это, пожалуй, были самые первые мои записи. Кстати, и ряд последующих моих работ был записан благодаря все тому же Аркадию Петрову. Во многом именно благодаря ему мне удалось записать «Саму жизнь» Элюара, «Сатиры» и, конечно, за счет этого скорее найти свое место на музыкальном поприще. Петров хотя и не вносил в это дело деньги, фактически был продюсером моих песен, он организовывал для меня хорошие, профессиональные звукозаписывающие студии, и поэтому многие мои записи тех лет даже сейчас выглядят более качественными, чем некоторые современные. Но вернемся к Кончаловскому.

Они с Петровым ворвались в студию, когда я записывал одну из своих вещей, довольно сложную. Я сказал, чтобы они немедленно уходили, пока стулом не получили. Влезать в студию, когда идет запись, – верх наглости. Они, испуганные, стали наблюдать за мной из аппаратной. Я пою, резко реагирую на свои ошибки, матерюсь. И, насколько я понял со слов Петрова, Андрей смотрел с восхищением и кричал: «Как он поет! Какой он эмоциональный! Нет, я должен снимать его в главной роли. Какие у него выразительные голубые глаза!» Вообще-то у меня зеленые. Потом я повернулся в профиль, и Андрей сказал: «Эх, этот длинный нос мне не утвердят. Пусть просто песни пишет»…».

Заметим, что два Быка, конечно, могут создать совместное дело, но будут вечно бороться за лидерство. А у наших героев еще и месячные знаки находились в дисгармонии: Скорпион и Лев (режиссер родился 20 августа) не слишком хорошо ладят друг с другом. Как вещает гороскоп: «Лев будет раздражать Скорпиона своей манией величия». Кстати, первый конфликт между музыкантом и режиссером случился тогда же, в самом начале их знакомства. Вот как об этом вспоминает сам А. Градский:

«Надо сказать, что Кончаловский здорово умеет заводить людей. Я сел и стал придумывать песни. Со мной подписали договор на 600 рублей. А я учился на третьем курсе Гнесинки и за вечер на танцах 20 рублей зарабатывал. И 85 получал в месяц, работая грузчиком. А тут мне дают 600. Я в страшном кайфе звоню всем подряд, напиваюсь пива, и вечером ко мне приходит мой приятель Саша Костин, который работал на «Мосфильме». Мы садимся, у нас две бутылки коньяку, и он говорит: «Саня, тебя хотят наколоть. Ты, Саня, написал песни, сейчас их какому-нибудь козлу отдадут, он их аранжирует, это и будет музыка к фильму. И этот чудак получит 4000 или 5000 рублей. А ты будешь автором песен и получишь 600». Я говорю: «Чегой-то?» Выпиваю еще стакан, звоню Андрею и говорю: «Так и так, это правда?» Он отвечает: «Ну, понимаешь, ты не член Союза композиторов, тебя не утвердят». Я говорю: «Или я буду автором музыки к фильму и получу четыре штуки, или я забираю свои песни, и пошел ты со своим фильмом». И положил трубку. Охреневший Андрей трое суток бегал по каким-то директорам, бил кулаком по столу, орал: «Я ничего не знаю, он придурок, но мне его вещи нужны». Через три дня со мной подписали правильный договор. В 23 года я стал самым молодым композитором, который написал музыку к фильму…»

Премьера фильма «Романс о влюбленных» состоялась в «родной» месяц Градского – скорпионий. На календаре было 11 ноября 1974 года. Картина быстро стала одним из фаворитов сезона, заняв в прокате 10-е место (36, 5 млн. зрителей). Безусловно, что успех фильма не мог бы состояться без прекрасной музыки и песен Александра Градского, которые он же и исполнял. Почти все песни из фильма стали шлягерами и после выхода фильма на экран зажили отдельной жизнью. В следующем году фирма «Мелодия» выпустила эти песни на отдельной пластинке-миньоне (это была первая пластинка А. Градского). Стоит отметить, что в рок-тусовке к успеху коллеги отнеслись скептически, утверждая, что многое в своей музыке он содрал с рок-оперы «Иисус Христос суперзвезда». На что сам Градский в одном из разговоров заметил: «А я же таким образом приучаю народ к новой музыкальной культуре. Дай ему сразу всего «Иисуса Христа», так он плеваться будет, потому как ничего не поймет, ибо совсем не готов!»

Между тем сотрудничество с Михалковым-Кончаловским внесло изменения и в личную жизнь Градского. В его компании он познакомился с актрисой Анастасией Вертинской ( 19 декабря 1944 года, Стрелец-Обезьяна) и женился на ней. Это был второй брак Градского. В первый раз он женился в конце 60-х на своей ровеснице Наташе, в которую был влюблен. По его же словам, после того как они почувствовали, что их чувства друг к другу стали охладевать, они решили пожениться, чтобы спасти любовь. Но это их не спасло. Прожив вместе пару-тройку недель, молодые расстались. Брак Градского с Вертинской продержался значительно дольше – три года. Почему? Заглянем в гороскоп:

« Женщина-Обезьяна – Мужчина-Бык: Быки не относятся к знакам повышенной духовности, главное для них – действие. Жене-Обезьяне, чтобы понять его, надо присмотреться к супругу, и тогда она может найти в нем стремление к высоким отношениям. Хотя не всем Обезьянам это удается. А ведь ради этого брака Бык может пойти на многое и даже закрыть глаза на хитрости и уловки Обезьяны, чего, к примеру, он не прощает представителям других знаков. Однако чаще всего это не помогает. Спустя какое-то время, обнаружив, что проблем в этом союзе у него больше, чем радости, Бык предпочтет эти отношения прекратить.

Женщина-Стрелец – Мужчина-Скорпион: Здесь благоприятные условия только для дружбы, не исключено и сотрудничество, но только на основе взаимного доверия и понимания. Постоянные противоречия препятствуют партнерам найти общий язык».

Как видим, оба прогноза из разряда неблагоприятных, что и стало поводом к тому, чтобы этот брак продержался всего три года. Как уже говорилось, до Градского Вертинская уже была однажды замужем, причем за человеком, который принадлежал к одной астрологической команде с Градским (Бык – Змея – Петух) – за Петухом. Речь идет о младшем брате Андрея Михалкова-Кончаловского Никите Михалкове ( 1945). И этот брак тоже продержался всего три года, поскольку Петух для Обезьяны тоже плохой спутник жизни. Сам А. Градский о своих взаимоотношениях с Вертинской рассказывает следующее:

«Когда я Настю Вертинскую первый раз встретил, я даже не знал, что она была женой Михалкова. Я увидел: классная, умная женщина, очень красивая, подумал, дай приударю. И получил от ворот поворот. В первый момент… Это был или конец 1975-го или начало 1976 года. А через полгода мы встретились в Крыму и как-то вот так сошлись… Настя, в общем, сама меня соблазнила…

Я помню, как на нашей с Настей свадьбе было отношение ко мне со стороны ее друзей, коллег по сцене, Олега Табакова… Оно было не негативное, а такое, дескать, «наша гениальная Настя вдруг вышла замуж за какого-то молодого рокера. И с чего это она вдруг?» Жалели…

Мы честно старались удержаться вместе. Не получилось. Потом, со временем, я понял: это была не семья, а зарегистрированный роман – красивый, бурный, страстный. Как полагается в романе, эмоции били через край, поэтому меня без конца бросало то в жар, то в холод… Иногда мне казалось, что одной ногой я – в кипятке, а другой – в ледяной купели. Всякое было, но я помню радость – моменты счастья, веселья. Помню, как летел на встречу к Насте и попал в аварию, разбил вдребодан машину (свою первую машину – «Жигули» третьей модели – Градский купил в 1975 году, на гонорар от «Романса о влюбленных». – Ф. Р.), едва остался жив…

Потом произошла одна замечательная, смешная вещь. Мы как-то в очередной раз поссорились, не разговаривали. Настя плохо себя чувствовала. В это время состоялся мой сольный концерт в ЦДРИ – Центральном доме работников искусств. До этого у меня не было концертов в Москве – не разрешали официально. Были только подпольные выступления в каких-нибудь клубе, институте, ДК МАИ. И вдруг меня приглашают в ЦДРИ. С подготовкой, хорошими билетами… И вот когда Настя пришла больная, с температурой под 40, и ее не пускали, она продиралась через все заслоны… А в зале было мест 800 и на улице – около 2 тысяч человек. Когда она увидела ажиотаж, что творился в зале и за его пределами, была просто потрясена. После этого мы две недели были в идеальных отношениях… Но потом поссорились опять, и уже навсегда… Но я очень признателен нашему роману за то, что из него родился замысел балета «Маугли» – лучшей инструментальной музыки, мною написанной. Благодаря этому роману я что-то понял в жизни – и в плюс, и в минус…»

Стоит отметить, что за последующие два десятилетия Градский написал музыку еще к 25 фильмам («Поговорим, брат», «Камертон», «Бумеранг», «Наследники Прометея» и др.), к 9 мультфильмам и документальным фильмам.

Закончив институт в 1974 году, Градский остался работать со «Скоморохами» (ему предлагали петь в опере, даже хотели распределить в Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, но он отказался). В середине 70-х Градский освоил синтезатор и стал все чаще выступать один. В те годы он уже играет не только на гитаре и скрипке, но владеет еще и клавишными, ударными, челестой и другими инструментами. Однако новый взлет популярности Градского происходит отнюдь не на этом поприще, а на ниве эстрады. На него обращают внимания два его астрологических «родственника» – такие же, как и он, Скорпионы: композитор Александра Пахмутова ( 9 ноября 1929 года, Скорпион-Змея– последняя, как отмечалось выше, из одной астрологической команды с Быком) и ее супруг, поэт Николай Добронравов ( 22 ноября 1928 года, Скорпион-Дракон).

Звездная чета предлагает Градскому исполнить их новую песню «Как молоды мы были». Эффект от этого превосходит все мыслимые прогнозы – песня становится не только всесоюзным шлягером, но и визитной карточкой певца Александра Градского на долгие годы. Именно с ней его впервые показали по Центральному телевидению в 1977 году. Хотя тот эфир не был легким. Тогдашний председатель Гостелерадио Сергей Лапин настоятельно советовал Пахмутовой найти другого исполнителя для этой песни, но Александра Николаевна заупрямилась: только Градский! В конце концов песня в его исполнении пошла в эфир. И слава Градского взлетела еще на одну ступеньку выше. По его же словам:

«Со второй половины 70-х я был одним из, может быть, двух-трех самых высокооплачиваемых артистов во дворцах спорта. Почему? Да потому, что я в любом городе мог собрать любые залы. Например, давал 20 с лишним сольных концертов в питерском зале «Юбилейный», где было шесть тысяч мест. По три концерта в день. Итого, 18 тысяч человек в день! И получал я полторы тысячи рублей в день за три двухчасовых сольных концерта в трехоктавном диапазоне. Тогда никто столько не получал…».

Видимо, на этой почве у молодого певца периодически происходили рецидивы «звездной» болезни. Вспомним характеристику Скорпиона-Быка: «Это весьма опасный тип. Он может быть довольно резким, динамичным, напоминая своим поведением льва или носорога. В такие моменты его боятся даже хищники… Такого Быка не остановят никакие законы или предрассудки, он идет напролом, мстит за любое направленное против него действие. Он либо абсолютный друг, либо абсолютный враг и никогда ничего не делает наполовину…»

24 апреля 1979 года Градского хорошенько «пропесочила» газета «Советская культура». Правда, не руками своего корреспондента, а человека постороннего. На ее страницах было опубликовано письмо заместителя секретаря комитета ВЛКСМ объединения «Химпром» города Усолье-Сибирское Иркутской области В. Апаликова, где тот недобрым словом поминал недавние гастроли певца в их городе. Приведу несколько отрывков из этого послания:

«Впечатление, которое произвел Александр Градский, трудно поддается описанию. Зал в нашем Дворце культуры химиков самый современный, хорошо технически оснащен… Но электронно-акустическую аппаратуру запустили на такую мощность, что у всех сидящих в зале барабанные перепонки напряглись до предела.

Но больше всего поразило отношение артиста к зрителям. В манере поведения Градского сквозили пренебрежение к публике, высокомерие. Программа Александра Градского, мягко говоря, нуждалась в более тщательном подборе песен. Среди них некоторые показались нам малосодержательными и даже бессмысленными. На просьбу из зала спеть популярную песню «Как молоды мы были» артист заявил: «Вот еще один отравлен телевидением». А ведь эту песню мы узнали и полюбили именно в его исполнении. В конце творческого вечера артист стал играть на гитаре и просить, чтобы ему в такт аплодировали. Зал сначала не понял, что от него требуется, на что Градский заявил: «Я подожду, когда вы будете хлопать, у меня терпения хватит».

В течение полутора часов из зала все время выходили люди, разочарованные тем, что они увидели… Сейчас можно с уверенностью сказать, что популярности и славе Александра Градского в нашем городе нанесен ощутимый удар самим Градским».

Однако эта заметка нисколько не отразилась на популярности Градского, более того – она стала еще выше. Правда, в основном среди простых зрителей, а вот маститые коллеги певца относились к нему с плохо скрываемым раздражением. По этому поводу следует рассказать историю о том, как одни коллеги «двигали» Градского в Союз композиторов, а другие его «задвигали».

Дело было в 1982 году. В один из дней герою нашего рассказа позвонил признанный мэтр Эдуард Колмановский ( 9 января 1923 года, Козерог-Собака) и попросил написать заявление о приеме в Союз. Мол, негоже вам, Александр Борисович, с такой славой находиться вне пределов Союза композиторов. Отметим, что Собака является векторным «хозяином» Быка, поэтому этот звонок вполне закономерен: «хозяин» тянул в СК свою «служку». Градский с предложением своего векторного «хозяина» согласился и соответствующее заявление написал. Первая представительная комиссия его кандидатуру одобрила и отослала свое решение на утверждение «наверх». Но там кандидатуру Градского «зарубили». И только спустя пять лет, уже при Горбачеве, Градского приняли в Союз композиторов.

В 1980 году Градский женился в третий раз. Его избранницей стала девушка по имени Ольга. Познакомились они случайно, на одном из дипломных спектаклей Театрального училища имени Щукина, где была занята сестра Ольги. Один из приятелей Градского крутил роман с сестрой и за компанию пригласил друга на тот просмотр. Буквально в тот же день Градский и Ольга обменялись адресами и стали встречаться. А потом была свадьба – совершенно нетрадиционная, потому что, кроме жениха, невесты и двух свидетелей, никого больше не было.

«У Ольги имелся хороший выбор. С ее красотой и умом она могла бы выйти замуж за какого-нибудь иностранного дипломата и уехать куда-нибудь в Америку, Германию или Францию. Но она выбрала меня…» – не без гордости говорил Градский.

В этом браке родилось двое детей, причем оба входят в одну астрологическую команду с Быком: сын Даниил ( 1981, Петух) и дочь Маша ( 1985, Бык).

В тех же 80-х исполнилась давняя мечта Градского – петь в Большом театре. Еще в конце 60-х в группе стажеров он пробовался попасть в труппу прославленного театра, но его не взяли. И вот теперь, спустя десятилетие, его мечта сбылась – ему предложили исполнять арию Звездочета в опере Римского-Корсакова «Золотой петушок». Правда, спел он ее всего два раза. Почему? Послушаем самого А. Градского:

«Репетировал я почти пять месяцев. Оперу ставил бесконечно мною любимый Евгений Федорович Светланов. А Большой театр, должен сказать, это довольно специфичное заведение. Там очень не любят пришельцев со стороны. Тем более в партии Звездочета. В спектакле «Золотой петушок» из шести главных партий четыре или пять исполнялись людьми приглашенными. Труднейшую и, в общем-то, невыигрышную для вокалиста оперу вставлять себе в репертуар за те же деньги никто из солистов Большого театра не захотел. Там пахать надо было. Светланов сделал прекрасный спектакль, минут 25 нам аплодировала публика. Это все зафиксировано, у меня есть пленка. Если б не Леня Ярмольник, который обаял билетерш и снял меня любительской камерой, этого бы не осталось…

Спектакль сразу же пригласили на гастроли в Японию. И тут же солисты Большого театра сказали: «Как это так?! Театр едет в Японию? Мы должны петь в первом составе». И стали потихонечку вытеснять нас. Начались интриги против Евгения Федоровича, и я сказал ему: «Давайте, я не буду усложнять вам жизнь. Я не буду больше петь. Я считаю, что спортивный подвиг мы с вами сделали, а участвовать в склоке я не хочу».

Тем временем начавшаяся в стране перестройка открыла перед Градским широкие возможности. Он наконец стал членом Союза композиторов, получил право вести на радиостанции «Юность» свою собственную передачу, которая так и называлась «Хит-парад Градского», фирма «Мелодия» выпустила одну за другой несколько его дисков: «Стадион» (1985), «Звезда полей» – песни на стихи Н. Рубцова (запись 1982, выпуск 1986), «Сатиры Саши Черного» (запись 1980, выпуск 1987), «Утопия А. Г.» (1987), «Флейта и рояль» – вокальная сюита на стихи В. Маяковского и Б. Пастернака (запись 1983, выпуск 1988), «Ностальгия» – сюита на стихи В. Набокова (1988), «Монте-Кристо» (1989).

В те же годы Градский вел довольно активную гастрольную деятельность. Причем если до перестройки ему разрешали выступать только в небольших концертных залах (в 1981 году концерт Градского в Свердловске вообще запретили – распоряжением первого секретаря обкома Бориса Ельцина, который по году рождения был Козой ( 1931), а у той с Быком сложные отношения), то теперь он «дорвался» до стадионов. Но в отличие от большинства рокеров Градский вел себя весьма сдержанно и никогда не заигрывал с публикой – все-таки он был рокер с консерваторским образованием. На одном из концертов фестиваля «Интершанс» Градский даже отказался выступать из-за разнузданного поведения зрителей. Сам он вспоминает об этом так:

«Мне не понравилось поведение двух сотен ребят, очевидно, поклонников Бориса Гребенщикова, которые просто мешали работать – орали, верещали, пьяные были, наверное, или плохо воспитанные. Я расстроился от того, что у Бори такие фанаты, и ляпнул фразу типа: «Ребята, ну вас всех в ж… Я для вас петь не буду!» После этого я зарекся петь в сборных рокерских концертах в столице. И с тех пор не пою. Потому что аудитория этих мероприятий вести себя не умеет».