Текст книги "Кумиры. Тайны гибели."

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

«Пахтакор» имел шанс удержаться в высшей лиге, если бы его патрон, Рашидов, достиг наконец своей цели – вошел в Политбюро. Ведь такие предпосылки у него были. В том году его республика торжественно рапортовала стране, что в Узбекистане собран рекордный за все годы урожай хлопка – свыше 5 миллионов тонн. Однако сведущие люди прекрасно понимали, что данная цифирь – «липа», и хлопка было собрано меньше объявленного рекорда, а высокий показатель был достигнут благодаря припискам. Впрочем, приписками в те годы занимались все, поскольку это был самый простой способ в борьбе за выполнение пятилетнего плана. Может быть, именно поэтому успех Рашидова не был столь радостно встречен в Кремле. Конечно, публично это не опровергалось: газеты наперебой возвеличивали подвиг хлопкоробов Узбекистана, но вот только вступление Рашидова в члены Политбюро было в очередной раз отложено. В итоге «Пахтакор» отправился в первую лигу.

Между тем в 1976 году участь «Пахтакора» постигла и одного из грандов всесоюзного чемпионата – столичный «Спартак». По уровню игры он тогда скатился к середнякам, однако вылета в низший дивизион явно не заслуживал. Но ему не повезло – против него объединились руководители сразу трех столичных клубов: ЦСКА, «Торпедо» и «Локомотива». Этим командам достаточно было в последнем туре выиграть у своих соперников или даже сыграть вничью, и спартаковцы остались бы в высшей лиге. Но они предпочли отправить земляков в низший дивизион, подарив очки и возможность играть в высшей лиге футболистам «Арарата», «Днепра» и «Зари». Как утверждала народная молва, все три столичных клуба даже денег за эти поражения от соперников не взяли – ими двигала элементарная злоба к народной команде. Чем заслужил «Спартак» такое отношение к себе от своих земляков, история умалчивает.

Вообще футбольный сезон 1977 года был одним из самых скандальных: договорных игр в нем, наверное, было проведено больше, чем за все предыдущие годы. Большинство этих игр были спрятаны под ничьи. Причем тон в этом деле задавали лидеры. Так, чемпион страны киевское «Динамо» имел в своем активе 15 ничейных результатов, серебряные медалисты динамовцы из Тбилиси и бронзовые призеры торпедовцы из Москвы – по 13. Но лидерами по ничьим стали два столичных клуба – ЦСКА и «Динамо», которые сыграли вничью 17 раз каждый. Поскольку почти все эти «договорняки» были видны даже невооруженным глазом, Управлению футбола пришлось принимать решительные меры. Тем более что тема договорных игр стала часто всплывать даже… на заседаниях Политбюро. Поскольку Брежнев был заядлым болельщиком ЦСКА и смотрел почти все игры своей любимой команды, он не мог не возмутиться невыразительной игрой своих любимцев (только нулевых ничьих у армейцев «набежало» 8 штук). Хотя чему было удивляться: одной из ахиллесовых пят брежневского режима как раз и была повальная коррупция во всех сферах жизнедеятельности общества. Будь то политика или спорт.

Как только до Управления футболом дошли слухи о недовольстве Брежнева, тут же были приняты решительные меры. Сразу после окончания сезона-77 вышло специальное постановление «По поводу некоторых вредных явлений в нашем футболе». В нем отмечалось: «Считать совершенно недопустимым, противоречащим принципам спортивной этики умышленное неведение спортивной борьбы, продолжающее иметь место в играх чемпионата СССР, разлагающе действующее на воспитание футболистов и дискредитирующее советский футбол в глазах широких масс зрителей».

Накануне нового сезона-78 было введено еще одно революционное новшество, которое не имело аналогов в истории мирового футбола и было чистым ноу-хау советских футбольных функционеров: команды высшей лиги получали по очку только за первые восемь ничьих, последующие ничьи объявлялись «бесплатными» – очки за них не начислялись. Кроме того, всех тренеров и футболистов команд мастеров предупредили, что участники договорных игр отныне будут сурово наказываться: результаты таких матчей будут отменяться, а участники – дисквалифицироваться.

Между тем в сезоне-78 в высшую лигу вновь вернулись «Спартак» и «Пахтакор». Однако если москвичи сумели совершить невозможное – заняли 5-е место, то ташкентцы довольствовались только 11-м. Причем скатились они туда не сами, а им явно это помогли сделать. Скандал тогда вышел грандиозный. Все произошло во время матча с «Зарей», которую «Пахтакор» принимал на своем поле. Главный судья матча, по мнению хозяев, судил игру предвзято, в пользу гостей. В итоге ворошиловградцы победили 1:0. Но сразу после матча пахтакоровцы устроили бучу, напав на главного судью. Особым рвением при этом отметились два футболиста – Владимир Федоров и Константин Баканов. Их поведение стало поводом к разбирательству в Спортивно-технической комиссии. Вердикт был ошеломляющий, не имеющий аналогов в истории советского футбола: Федорова дисквалифицировали на рекордное количество матчей – 10. Судя по всему, сделано это было специально, чтобы ослабить «Пахтакор», где Федоров считался одним из лучших «снайперов» (к тому времени он успел забить 6 голов – больше всех в команде). Недруги «Пахтакора» не зря старались: без Федорова команда заняла всего лишь 11-е место. К слову, игрока после этого случая вывели и из состава сборной Советского Союза.

Но это был не первый подобный случай в истории «Пахтакора». Нечто подобное произошло осенью 1962 года с одним из лучших игроков ташкентской команды за всю ее историю Геннадием Красницким. Это был выдающийся футболист, но страдавший одним серьезным изъяном – имел слишком импульсивный характер. 22 августа 1962 года «Пахтакор» играл в Харькове с местным «Авангардом» и проиграл 1:2. На следующий день Красницкий явился в гостиницу подшофе и устроил пьяный скандал со своими тренерами и рядом игроков, обвинив их чуть ли не в сдаче игры. Наказание последовало незамедлительно. 4 сентября приказом по Спорткомитету Узбекистана Красницкого лишили звания мастера спорта, освободили от обязанностей капитана команды и дисквалифицировали (в третий раз за последние два года) на год – условно. Могли бы наказать и не условно, но в таком случае «Пахтакор» потерял бы своего лучшего игрока в преддверии финальных игр чемпионата СССР, где дела ташкентцев шли очень даже неплохо – они уверенно входили в семерку лучших команд.

Между тем конкурентам «Пахтакора» (тем же киевским динамовцам, ЦСКА, динамовцам столицы) было выгодно ослабить ташкентцев, которые буквально дышали им в затылок. Поэтому шансом убрать из рядов «Пахтакора» его лучшего игрока грех было не воспользоваться. А для этого конфликт в Харькове надо было раздуть до всесоюзных масштабов. Что и было сделано интриганами от футбола. В центральной и одной из самых читаемых газет страны – «Комсомольской правде» – была опубликована статья «Кающаяся звезда», посвященная скандалу в Харькове. Однако первый выстрел оказался холостым – на него никто не прореагировал. Тогда последовал второй, из того же орудия. 30 сентября «Комсомолка» снова возвращается к этой теме, публикуя еще один материал о скандалисте Красницком. Как итог: 3 октября СТК вынесло решение дисквалифицировать Красницкого на год – без оговорки «условно» – до конца сезона.

Когда в Ташкенте узнали про этот вердикт, там поднялся переполох. Сведущие люди сразу поняли, откуда торчат уши у этой дисквалификации, и предприняли попытку изменить ситуацию. Спорткомитет Узбекистана немедленно организует телеграмму от футболистов «Пахтакора» в Москву, а чтобы она выглядела более весомо, отправляет в столицу и собственное письмо, где просит не наказывать Красницкого столь сурово. Но все было напрасно, и недруги «Пахтакора» вышли победителями из этой схватки. И хотя «Пахтакор» в сезоне-62 занял самое высокое место за всю свою историю (6-е), однако, будь в его рядах Красницкий, ему вполне по силам было подняться еще выше, поскольку разрыв в очках от ближайших конкурентов (киевского «Динамо», ЦСКА) составлял всего 2–3 очка.

Но вернемся в год 78-й.

Несмотря на неудачное выступление в сезоне-78, «Пахтакор» сумел-таки порадовать своего патрона Рашидова игрой против киевского «Динамо» в последнем туре. Поединок был из разряда принципиальных. Если бы киевляне его выиграли, они досрочно взяли бы «серебро» первенства, поскольку стали бы недосягаемыми для двух своих ближайших преследователей – «Шахтера» и московского «Динамо». Но ташкентцы буквально костьми легли и свели матч к ничейному результату – 1:1. Говорят, счастливее Рашидова в те минуты не было человека. Но радость его длилась недолго. Столичные динамовцы не смогли обыграть «Нефтчи», а «Шахтер» и вовсе проиграл ЦСКА. Как итог: «серебро» досталось киевлянам. Как потом будет утверждать народная молва, все это стало возможным благодаря закулисным манипуляциям. Бакинцев попросту купили, а «Шахтер» заставили проиграть, дабы не перебегать дорогу любимому клубу Щербицкого.

Сезон 1979 года «Пахтакор» начал очень даже уверенно. Уже во втором матче ташкентцам пришлось принимать у себя дома прошлогоднего серебряного призера киевское «Динамо». И хозяева победили 1:0. А в финальной стадии первого круга «Пахтакор» умудрился не проиграть подряд пять матчей. Свой последний матч перед трагедией ташкентцы играли 8 августа, после месячного перерыва (многие игроки команды участвовали в Спартакиаде народов СССР, выступая за сборную Узбекистана). Соперником «Пахтакора» была ворошиловградская «Заря». Стадион в Ташкенте в тот день, как всегда, был забит до отказа. Но, без сомнения, интерес к матчу прежде всего подогревал прошлогодний инцидент, наделавший много шума в футбольных кругах. Весь Узбекистан жаждал реванша, и он его получил.

Хозяева в тот день играли превосходно. Счет открыл Чуркин, после поданного Аном углового. «Пахтакор» повел 1:0. Спустя несколько минут Заваров сравнял счет, однако целеустремленных хозяев этот гол остановить не смог, даже подстегнул. В итоге Федоров (у которого был свой счет к ворошиловградцам) и Корченов довели счет до 3:1. Ташкент ликовал. Впереди у «Пахтакора» была игра в Минске с тамошним «Динамо» (13 августа), но узбекские футболисты были уверены в своей победе: всего лишь месяц назад они победили минчан со счетом 2:0. Никто даже не мог предположить, чем обернется поездка «Пахтакора» в столицу Белоруссии.

Субботним утром 11 августа футболисты «Пахтакора» приехали в аэропорт, чтобы самолетом Аэрофлота Ту-134 с бортовым номером 65 735 вылететь в Минск. На борт поднялись 14 игроков команды: Юрий Загуменных (32 года), Владимир Макаров (32 года), Александр Корченов (30 лет), Сергей Покатилов (28 лет), Виктор Чуркин (27 лет), Михаил Ан (26 лет), Николай Куликов (26 лет), Константин Баканов (25 лет), Алым Аширов (24 года), Владимир Федоров (23 года), Владимир Сабиров (21 год), Равиль Агишев (20 лет), Шухрат Ишбутаев (20 лет), Сирожиддин Базаров (18 лет), а также второй тренер Идгай Тазетдинов (46 лет), врач Владимир Чумаков (46 лет), администратор Мансур Талибджанов (35 лет). Всего в самолете было 44 пассажира, из них 17 «пахтакоровцев». Самым молодым из погибших был вчерашний школьник 18-летний Сирожиддин Базаров, который должен был улететь в Минск накануне, вместе с командой дублеров, но из-за приезда отца опоздал к своему самолету и в виде исключения был взят на борт основного состава.

Похожая история произошла с Михаилом Аном. Он на тренировке получил повреждение и в Минск лететь не должен был. Но он приехал в аэропорт, чтобы проводить своих товарищей. Когда выяснилось, что к рейсу уже не успеет приехать игрок Анатолий Могильный, игроки стали уговаривать Ана полететь вместо него. И уговорили…

Старший тренер команды Олег Базилевич вылетел в Минск несколько раньше, поскольку поссорился с женой и не мог оставаться дома. Эта ссора спасла ему жизнь. Повезло и председателю Союза спортивных журналистов Узбекистана, который засиделся накануне в компании и опоздал на рейс.

Вспоминает вдова Владимира Макарова Алла: «За неделю-полторы до полета в Минск я и еще несколько жен футболистов с детьми отправились отдыхать в пансионат на озеро Иссык-Куль. Володя хотел второго ребенка и считал, что перед этим я должна хорошенько оздоровиться.

Но… Еще до поездки на Иссык-Куль и мне, и мужу приснились страшные сны. Мне привиделось, что к нам в квартиру идет моя мама, умершая 10 лет назад. Еще во сне я вспомнила, что это нехорошо, – покойник хочет кого-то забрать с собой…

Примерно в тот же день Володя увидел во сне свое отражение в зеркале, будто он лишается волос. Он знал, что это плохой сон.

Утром 11 августа мы с Элиной собрались на прогулку. Дочка бежала по лестнице, зацепилась ногой за ступеньку, и у сандалика оторвался каблук. Я еще пожурила Элинку за неловкость. А теперь мне кажется, что, может, в тот момент Володя думал о нас…».

Вспоминает вдова Сергея Покатилова Ирэна: «В тот жаркий летний день все шло, как обычно. Рутинные домашние дела, хождение в магазин, приготовление каши малышке… Баюкая ее, я хожу по комнате из угла в угол. Неожиданно глазами встречаюсь с Сергеем, глядящим на меня с фотографии, и тут же пронзительная мысль – почему ты смотришь на меня, как неживой? (Потом я узнала, что он «смотрел» на меня именно в те мгновения, когда погибал). Ничего вроде бы не происходит, но подсознательно я словно чего-то жду…».

Были и другие мистические приметы этой трагедии. Так, футболист Виктор Чуркин, который раньше и гвоздя в доме не вбил, накануне поездки в Минск своими руками привел квартиру в полный порядок. А Владимир Федоров расстроился, когда жена положила ему в чемодан черную рубашку. Администратор команды Мансур Талибджанов, по воспоминанию супруги, провел беспокойную ночь: то просил заварить чаю, то порезать арбуз, принести фрукты. До рассвета рассказывал о детстве, юности, о том, как зарабатывал на свадьбу. Накануне разбился их сосед, летчик, и на похоронах Мансур вдруг сказал, что его смерть тоже придет с небес. Рано утром подъехала машина, и он осторожно закрыл за собой дверь, стараясь не разбудить детей. Однако спустя несколько минут он вернулся, чтобы поцеловать их на прощание. После его гибели жена обнаружила, что Мансур оставил дома полный список своих кредиторов.

Также известно, что за год до трагедии «Пахтакор» летел на встречу с венгерской командой и самолет попал в страшную воздушную яму. Игроки уже прощались с жизнями, когда пилотам удалось спасти машину. Один известный маг позже скажет, что этот случай был предупреждением всей команде: бойтесь самолетов. Но как футбольной команде было обойтись без полетов на самолете? Поездом ведь добираться куда дольше.

Трагедия произошла в небе Украины, недалеко от города Днепродзержинска. В тот день полетами управляли диспетчеры Харьковского районного Центра единой системы управления воздушным движением 30-летний Владимир Сумской (четыре года работал диспетчером) и 20-летний Николай Жуковский (два с половиной месяца). Начальником над ними был Сергей Сергеев, но он от контроля за работой диспетчеров почему-то самоустранился, занимаясь какими-то своими делами. Более того, именно он назначил старшим Жуковского, а не Сумского, хотя последний сам его просил доверить руководство полетами ему. Но Сергеев от него отмахнулся. Был еще контролер диспетчеров Томилов, но и он от своих прямых обязанностей устранился. Короче, в диспетчерской в тот день царил бардак – то ли случайный, то ли закономерный.

По роковой случайности, в тот день один из высокопоставленных руководителей летел то ли с официальным визитом за рубеж, то ли еще куда-то (по одной из версий, это был секретарь ЦК КП Украины, по другой – руководитель монгольских коммунистов Цеденбал, который летел к Брежневу в Крым), и поэтому несколько эшелонов (высот) зоны были перекрыты. Эти высоты были «расчищены», а другие, соответственно, были уплотнены, что значительно повысило риск возможных аварий. Харьковская зона и по сей день считается одной из самых тяжелых, а в те годы она вообще была страшнее некуда. Например, в тот роковой день 11 августа 79-го на связи с диспетчерами было 12 самолетов, хотя даже для автоматики предел не должен превышать 10 бортов.

Между тем около часа дня в небе на участке Жуковского летели навстречу друг другу два самолета: ташкентский Ту-134 и его близнец с бортовым номером 65816, следовавший по маршруту Челябинск – Кишинев. На борту последнего находился 121 человек. Молодой диспетчер вычисляет расчетный временной интервал, в течение которого каждый из этих двух самолетов может пройти теоретическую точку пересечения их трасс. Она находится в районе Днепродзержинска. Диспетчер высчитывает, что расстояние между самолетами позволяет им занять один эшелон, и в 13 часов 30 минут 46 секунд отдает команду ташкентскому борту занять эшелон полета 8400 метров. Это была роковая команда, поскольку расчеты молодого диспетчера оказались неточными, и самолеты оказались в одном коридоре. Проверить действия Жуковского при царившем в диспетчерской бардаке никто не удосужился. А сам Жуковский тоже не стал заниматься расчетами дважды.

Только за четыре минуты до катастрофы Сумского внезапно пронзает мысль, что дело нечисто. Он кинулся проверять расчеты коллеги, нашел ошибку и тут же взял управление полетами в свои руки. Но ситуация усложнилась тем, что в том же районе появился третий самолет – Ил-62, летевший в эшелоне 9000 метров. Сумской командует ему освободить свой эшелон и направляет туда ташкентскую машину. Но тут в ситуацию вмешались силы природы. Из-за помех в радиоэфире ташкентский борт не смог принять последнюю команду диспетчера. Зато ее принял Ил-62, отнес на свой счет и изменил маршрут в сторону эшелона 8 400. Сумской же посчитал, что ему ответил «ташкентец», и выключил радиосвязь. Это было ошибкой: он должен был убедиться в позывных и потребовать повтора ответа.

Столкновение произошло в 13 часов 35 минут 38 секунд. В те самые минуты, когда по Узбекскому телевидению шел спектакль Театра оперы и балета имени А. Навои «Бессмертие» (!), ташкентский борт столкнулся со своим челябинским «близнецом» лоб в лоб. В катастрофе погибли 178 человек. По одной из версий, столкновение было не лоб в лоб, а иначе: «челябинец» отсек «ташкентцу» хвост и тот стал плавно снижаться. У него был шанс спастись, но в этот момент в баках вспыхнуло горючее.

Вспоминает Н. Гладкий (в то время он был главным государственным санитарным врачом Днепропетровской области и заместителем председателя Чрезвычайной противо-эпидемиологической комиссии при облисполкоме):

«В субботу, 11 августа 1979 года, на службе остался я один. Около 13.45 позвонил дежурный облисполкома и сообщил, что под Днепродзержинском упал самолет и надо выезжать. Через час я уже был на месте трагедии, где встретил начальника УВД Днепропетровской области генерал-майора Михалькова. Генерал был очень бледный и встревоженный. Увидев меня, передал на хранение свой пистолет, объяснив, что боится не справиться со своим состоянием и расстрелять мародеров, которые тащили с полей останки вещей, чемоданы и авиадетали.

К тому, что предстало перед нашими глазами, никто не был готов. Вспаханное поле в радиусе 30 км было густо пробито воронками глубиной 20–50 см, сами же тела лежали не на дне, а по краям углублений – с такой силой они врезались в землю. Ходили слухи, что несколько человек умерли от разрыва сердца, когда под их ноги стали падать куски тел. Несколько трупов залетело на подворье. Один, пробив крышу, упал в кухне перед хозяйкой. Убирать его милиционер отказался, сказал: «Ваш труп, вы и убирайте, а мы со своими не справляемся»…

«Пахтакоровцы» сидели в переднем салоне, сразу за пилотом. И, по всей видимости, пристегнутыми. Поэтому упали в одно место. Фрагменты тел пристали к горящему алюминию намертво. Из полка гражданской обороны тут же пришлось убрать узбеков и лиц восточных национальностей, так как они прекратили работы, встали кружком и стали молиться, не реагируя на команды. Вместо них Днепродзержинский горисполком прислал человек 20 рабочих с предприятий. Часть их приехала уже пьяными, пили и там…».

Еще одну версию случившегося выскажет много лет спустя председатель суда по этому делу Леонид Чайковский. По его словам, вина за случившееся лежит и на членах экипажа «ташкентца». Якобы те устроили с футболистами «Пахтакора» пьянку и из-за этого не услышали команду диспетчера выйти из своего эшелона. Голоса из «черного ящика» не оставляли в этом никаких сомнений. Но власти не разрешили озвучить эту версию. Виновными объявят диспетчеров: Сумского и Жуковского посадят на 15 лет (они отсидят по шесть и выйдут по амнистии).

Так получилось, но в тот день, когда погиб «Пахтакор», в Москве, на Центральном стадионе имени Ленина, игрался финальный матч Кубка СССР по футболу. В присутствии 65 тысяч зрителей силами мерились два динамовских клуба – Москвы и Тбилиси. Основное время игры закончилось нулевой ничьей, и все решили одиннадцатиметровые пенальти. Героем стал вратарь тбилисцев Габелия, который взял штрафной, пробитый лучшим игроком матча – нынешним тренером ЦСКА Валерием Газзаевым. В итоге гости выиграли 5:4. Говорят, матч еще шел, а по стадиону уже пошел слух о том, что на Украине случилась трагедия – разбился «Пахтакор». Причем народная молва чуть ли не в первые часы после трагедии «пристегнула» к этой трагедии Брежнева: дескать, он куда-то летел, ему открывали воздушный коридор и в спешке направили два пассажирских самолета не туда, куда нужно. И теперь уже трудно установить, как родился этот слух: то ли случайно, то ли преднамеренно, чтобы лишний раз бросить тень на престарелого генсека.

Вспоминает вдова Владимира Макарова Алла: «12 августа к нам в пансионат неожиданно приехал работник Госкомспорта Узбекистана. Он сообщил, что случилась неприятность: во время обеда вся команда якобы чем-то отравилась и попала в больницу.

Мы все быстро собрали вещи. Но в самолете я почувствовала неладное. В большом лайнере находились только мы! Когда мы прилетели, мне показалось, что сотрудники аэропорта смотрят на нас слишком напряженно. Я подошла к одной женщине и попросила сказать, что случилось. Она взяла меня за руку и тихо сказала: «Они разбились…».

Вспоминает вдова Сергея Покатилова Ирэна: «Утром 12 августа – телефонный звонок. Я кормлю ребенка, трубка говорит: «А разве ты не знаешь?..» Кровь бешеными скачками забилась в голове. Дальше все как в тумане, непослушные ноги и руки, рваные мысли и решения… Ребенка соседке, сама еду в Спорткомитет. Кто-то заслонил солнце гигантским фильтром, в ушах вата – почти нет звуков. Но нет, скорей, скорей, сейчас все выяснится, сейчас наше футбольное начальство развеет страшную новость… Стоп. Выбрасываю себя из машины. Почему так беспомощно стоят у дверей Толик и Ахмат? Преодолеваю последние метры, пытаюсь поймать их взгляд, шепчу: «Это правда?». Но… Чьи-то руки подхватили сразу ослабевшее, чужое тело… И все, ночь…».

Рашидов узнал о трагедии одним из первых – уже спустя час. Ему сообщил об этом сам руководитель Спорткомитета Узбекистана Мирза Ибрагимов. Сказать, что Рашидов был в шоке, значит, ничего не сказать – он был просто раздавлен. «Пахтакор» был его детищем, родной командой, многих игроков из которой он по-человечески искренне любил. Они ковали славу Узбекистана на спортивных аренах многих континентов и были настоящими любимцами не только Рашидова, но и всей республики. И вдруг всего в одну минуту нацию лишили ее кумиров. И Рашидов никак не мог понять, за что Провидение так поступило с его родиной. Говорят, больше часа Рашидов сидел в своем кабинете в ЦК и никого к себе не впускал – не хотел, чтобы кто-то посторонний видел его состояние.

Узнав о том, что в гибели «Пахтакора» может быть повинен кто-то из секретарей ЦК Украины, Рашидов немедленно связался с председателем КГБ Узбекистана Мелькумовым и попросил его лично выяснить подробности катастрофы. «Узнай всю правду и лично доложи мне об этом», – попросил Рашидов. Однако скрыть эту акцию от Москвы было невозможно. Уже спустя несколько часов информация об этом дошла до Андропова. Что было дальше, мы знаем – он связался с Кириленко и попросил его лично переговорить с Рашидовым. Сам говорить с ним не захотел – не смог перебороть свою природную антипатию к хозяину Узбекистана.

Разговор Кириленко с Рашидовым занял всего несколько минут. Кириленко, что называется, взял с места в карьер: «Шараф Рашидович, вы же знаете, что Днепродзержинск – это родной город Леонида Ильича, а значит, одно упоминание этого факта может больно его ранить. Поэтому не стоит мусолить эту трагедию в печати. Мы все скорбим вместе с вами, Шараф Рашидович, но произошедшего уже не изменить. Вы должны понять, что акцентирование внимания на этой трагедии может породить нежелательные разговоры, как внутри страны, так и за ее пределами. Поэтому мы разрешаем вам воздать все почести погибшим, но в прессе об этом должно быть сказано короткой строкой. Вы же член Политбюро, Шараф Рашидович…» «Я пока не член Политбюро», – сорвалось с губ Рашидова невольное уточнение. «Значит, вы им будете», – последовал ответ, который и стал финальной точкой в этом разговоре.

Похороны спортсменов команды «Пахтакор» прошли в пятницу, 17 августа, при абсолютном молчании всех советских СМИ. Только «Правда Востока» за три дня до этого поместила небольшой некролог – и все. Жителей Узбекистана это резануло будто по живому. Когда 10 августа на Украине произошла авария на шахте «Молодогвардейская» с человеческими жертвами, все центральные СМИ оперативно откликнулись на эту трагедию. А в случае с «Пахтакором» все будто воды в рот набрали.

Траурный митинг прошел в ташкентском аэропорту, после чего останки 17 «пахтакоровцев» пронесли по улицам столицы Узбекистана в наглухо закрытых гробах. Похороны состоялись на кладбище имени Боткина. Одному из молодых из футболистов, Равилю Агишеву, было 20 лет, самому старшему, Владимиру Макарову, – 31 год. У многих осталось по двое маленьких детей. Любопытно была сформулирована причина гибели членов команды в свидетельстве о смерти, выданном в Днепропетровске: «Несчастный случай вне производства. Грубые нарушения анатомической целостности тела, несовместимые с жизнью. Обугливание тела…» Семьям погибших сразу же выдали по 1000 рублей страховки, детям – ежемесячное пособие в 120 рублей. Правительство Узбекистана назначило семьям погибших персональную пенсию в таком же размере.

Практически в первые же дни после гибели «Пахтакора» Спорткомитет СССР взялся за формирование новой команды. Поскольку игроков уровня погибших в самом Узбекистане найти было невозможно, был брошен клич ко всем футболистам высшей лиги с просьбой согласиться доиграть сезон в «Пахтакоре». Сочли за честь откликнуться на этот призыв многие, из которых выбрали лучших. Это были: Глушаков («Спартак», Москва), Бондарев (ЦСКА), Церетели («Торпедо», Кутаиси), Нечаев («Черноморец», Одесса), Яновский и др.

Свой первый матч обновленный «Пахтакор» сыграл через 12 дней после трагедии – 23 августа в Ереване против «Арарата». 75-тысячный стадион «Раздан» был заполнен до отказа – все пришли посмотреть на игру нового «Пахтакора». К сожалению, она не удалась, поскольку времени для того, чтобы сыграться, у вновь приглашенных игроков было немного и они вынуждены были играть практически с чистого листа. В итоге хозяева победили со счетом 3:1.

Рашидов воздал должное памяти погибших пахтакоровцев, установив на Боткинском кладбище мемориал в их честь. Однако за свою покладистость в деле замалчивания этой трагедии он не получил то, чего хотел. В 1980 году ему лишь вручили Ленинскую премию, однако членом Политбюро так и не сделали, хотя в 1981 году исполнялось ровно 20 лет его кандидатству в нем. Подобным образом не поступали ни с одним высшим руководителем Советского Союза.

Между тем после гибели «Пахтакора» недруги Рашидова были уверены, что любимой команде Шарафа Рашидовича уже никогда не подняться. И хотя ташкентцам была сделана уступка – в течение трех лет «Пахтакор» был автоматически застрахован от вылета в низшую лигу (какое бы место он ни занял) – однако оптимистов, которые бы верили, что команда заиграет, как прежде, практически не осталось. И первое время так оно и было. Если в роковом 79-м «Пахтакор» занял 9-е место, то в следующем году очутился уже на 16-м, а в 81-м и вовсе на последнем, 18-м месте. Как вдруг в 1982 году случилось невероятное: «Пахтакор», нанеся поражения таким грандам советского футбола, как столичный «Спартак», ЦСКА, тбилисское «Динамо», повторил свое лучшее достижение, датированное далеким 62-м годом, – занял 6-е место. Но длился этот триумф недолго. И вновь невольным могильщиком «Пахтакора» стал Шараф Рашидов.

В 1982 году перед Рашидовым всерьез замаячила реальная возможность стать наконец членом Политбюро. Несмотря на происки врагов, которые боялись этого как огня и даже устроили покушение на Брежнева в марте 82-го на вотчине Рашидова в Ташкенте (тогда на генсека, якобы случайно, обрушилась строительная конструкция, когда он посещал авиационный завод), Брежнев не изменил своего решения ввести хозяина Узбекистана в высший партийный ареопаг. Тогда шеф КГБ Андропов ударил по другому слабому месту Рашидова – отправил в Узбекистан следственную группу с целью разоблачения высокопоставленных взяточников республики, близких к Рашидову. Так на свет родилось знаменитое «узбекское дело», прославившее имена следователей Гдляна и Иванова. В сущности, коррупция в высших эшелонах власти в те годы существовала во всех без исключения советских республиках. Но для показательной порки выбрали Узбекистан, чтобы дискредитировать Рашидова. Операция КГБ удалась: в Узбекистане были вскрыты массовые случаи коррупции от «низа» до самого «верха», что привело не только к компрометации Рашидова, но и его гибели – в октябре 1983 года он покончил с собой. С его уходом закатилась и звезда ташкентского «Пахтакора», которого сразу после гибели Рашидова – в сезоне 1984 года – преднамеренно выкинули в первую лигу (в сговоре участвовали руководители трех именитых клубов), из которой в высший дивизион советского футбола он в том десятилетии уже не вернулся.