Текст книги "Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

«Не надо здесь никаких романтических взглядов, чтобы сказать, что Сталин является величайшим человеком не только нашей эпохи. В истории человеческого общества мы не найдем подобных примеров величия и грандиозности личности, широты, популярности, уважения и любви. Мы должны гордиться, что являемся его современниками и пусть крохотными сотрудниками в его деятельности. Как часто мы (особенно молодежь) забываем, что одним воздухом дышит с нами, под одним с нами небом живет Сталин. Как часто у нас кричат: «Дорогой, любимый Сталин», а потом уходят в свои дела и пакостят на работе, в жизни, в отношениях к людям, друзьям, товарищам. Сосуществование со Сталиным требует от его современников безграничной чистоты и преданности, веры и воли, нравственного и общественного подвига. Сама жизнь Сталина является примером такого подвига во имя лучшей жизни на всей земле».

Напомню, что это не строки из какого-нибудь доклада на торжественном собрании, а отрывок из частной переписки Дунаевского – значит, они шли от чистого сердца, а не являлись «обязаловкой».

В годы войны практически все артисты советской эстрады были включены во фронтовые бригады и регулярно выезжали на фронт, чтобы поднять настроение советским воинам. Например, тот же Аркадий Райкин со своим ленинградским Театром миниатюр был прикреплен к Северному и Балтийскому флотам и за четыре года войны дал сотни концертов. Точно так же работали и другие его коллеги-юмористы. Таким образом, их вклад в общую победу нельзя недооценивать – без них она могла бы и не прийти.

А уже спустя год после окончания войны был возобновлен Всесоюзный конкурс артистов эстрады: в том году он проводился в Москве во второй раз (первый конкурс датирован 1939 годом) и явил советской эстраде новых кумиров, в том числе и в жанре юмористики. Так, 1-ю премию на нем получили два артиста из Киева: украинец Юрий Тимошенко(1919) и еврей Ефим Березин(1919). Их дуэт появился на свет еще в 1941 году, когда они, окончив Киевский театральный институт, стали выступать на больших сборных концертах. В этом дуэте Тимошенко играл милиционера (произносимая им фраза «Давайте не будем» станет крылатой), а Березин выступал в образе театрального осветителя.

В годы войны артисты начали выступать в армейской самодеятельности, затем в профессиональном военном ансамбле песни и пляски – вели программу в образах банщика Мочалкина (Тимошенко) и повара Галкина (Березин). С этими персонажами они впервые выступили летом 1942 года в Москве, в Концертном зале имени Чайковского, где проходили Дни Украины. В этих образах они проработали всю войну. А после ее окончания на свет родились два других персонажа, которые, собственно, и стали их визитной карточкой на долгие годы. Речь идет о сельском милиционере Тарапуньке (Тимошенко) и театральном осветителе Штепселе (Березин). Именно в этих образах дуэт и выступил на конкурсе эстрады, покорив жюри своим искрометным юмором. С этого момента и началась их подлинная слава.

Уже спустя несколько месяцев Тарапунька и Штепсель выступили в качестве конферансье в московском эстрадном театре «Эрмитаж». Их автором стал опытный эстрадный драматург Павел Григорьев (это он написал слова к песне Покрасса «Белая армия, черный барон»). Как пишет историк эстрады Ю. Дмитриев:

«В конферансных интермедиях Тимошенко изображал, казалось, простоватого парня, но острого на язык, ироничного, умеющего за себя постоять. Разговаривал он на украинском языке. Персонаж Березина, поработав в театре, был уверен в своем превосходстве над участником художественной самодеятельности, милиционером, старался его поучать. Тарапунька отвечал ему колко, неожиданно, остроумно, сбивал спесь (как тогда шутили многие: «там, где прошел хохол, еврею делать нечего». – Ф. Р.). Интермедии часто имели злободневный, сатирический характер. Артисты использовали импровизацию, эксцентрику, буффонаду, гротеск. Естественно возникающее двуязычие стало дополнительным художественным приемом, вносило особый национальный колорит…»

Среди других лауреатов конкурса в речевом жанре также значились: Герман Орлов, Афанасий Белов, Александр Блехман, Тамара Кравцова. Расскажем о каждом в отдельности.

Г. Орловпрославился в годы войны исполнением сатирических куплетов и песенок («Джеймс Кеннеди», «Барон фон дер Пшик» и др.), а также стихотворных фельетонов и сценок в паре с Михаилом Кудриным, в прошлом актером Ленинградского молодежного театра «Стройка». После войны Орлов и Кудрин еще какое-то время работали дуэтом в Ленгосэстраде, хотя Орлов выступал порой и в одиночку: конферировал, пел куплеты и песни («Дождливым вечером», «Потому, потому что мы пилоты» В. Соловьева-Седого).

А. Беловартистическую карьеру начал в конце 20-х, исполняя частушки под собственный аккомпанемент на балалайке. Затем работал актером в Театре революции. В годы войны вернулся к музыкальному творчеству – исполнял куплеты, конферировал в образе нескладного, стесняющегося человека. Именно в этом образе он и предстал перед жюри II конкурса эстрады и стал лауреатом.

А. Блехманбыл известным куплетистом, рассказчиком и пародистом. На эстраду он пришел в 1939 году из художественной самодеятельности. В годы войны сражался на фронте, был ранен и комиссован. Выйдя из госпиталя, начал играть в оркестре одного из кинотеатров Оренбурга на барабане (там же играл и будущий знаменитый композитор Ян Френкель). После войны Блехман вернулся в Ленинград, где возглавил группу эстрадных артистов и гастролировал с нею по стране. Как пишет искусствовед О. Кузнецова:

«Веселый, музыкальный, темпераментный, Блехман умел петь, танцевать, непринужденно общаться с публикой, вести конферанс. Он был универсальным артистом, владеющим разными жанрами, играл на нескольких музыкальных инструментах. Уже тогда напоминал своего кумира – молодого Леонида Утесова, у которого заочно учился. В репертуаре Блехмана были музыкальные пародии на Л. Утесова, К. Шульженко, А. Вертинского, Р. Зеленую, Р. Бейбутова, куплеты, музыкальные мозаики, танцевальные пантомимы. Его исполнительская манера приближалась к амплуа опереточного простака, так называемые позитивные номера, которые приходилось исполнять, как правило, ему не удавались…»

Т. Кравцовав 1942 году поступила в Ленинградский институт театра, музыки и кино. Ее амплуа там было лирико-комедийная актриса, причем она любила те роли, где можно было спеть и станцевать (пению она обучалась у В. Гариной, причем одновременно с будущей оперной примой Галиной Вишневской). Все это и привело к тому, что еще будучи студенткой, Кравцова стала выступать и на эстраде. В итоге в 1946 году и попала на конкурс эстрады, где исполнила фельетон А. Фатьянова «Концерт в колхозном клубе» – речевой номер перемежался частушками, русской песней, был насыщен народным юмором. Победив на конкурсе, Кравцова после окончания института (1947) была принята в Ленгосэстраду, где стала выступать с песнями и куплетами.

В 50-е годы советская юмористика обогатилась новыми именами, хотя в ней продолжали блистать и «старики» – те, кто пришел туда еще в 30-е годы. Ведущим артистом в этом жанре был, безусловно, Аркадий Райкин, который собирал неизменные аншлаги по всей стране. Среди других популярных артистов того времени назовем следующих.

В конце 40-х распался дуэт Лев Миров и Евсей Дарский, и вместо последнего с Мировым стал выступать его соплеменник Марк Новицкий (Брук). В новом дуэте Миров выступал в роли ворчливого и вечно поучающего учителя, а Новицкий – ученика, который относится к своему учителю иронически. Именно этот дуэт родил на свет крылатую фразу «Нас дядей не запугаешь!», которая присутствовала в интермедии Р. Ворончук и В. Гальковского. Суть ее была такова.

Новицкий просил Мирова объявить певицу Ольгу Петровну, поскольку она спешит в гости. Но Миров возмущался: дескать, мало куда она спешит. Тогда Новицкий пояснял: дядя певицы большая «шишка» – работает в Управлении. Однако тут выяснялось, что у другого артиста тоже есть дядя-«шишка» – из министерства, и он пропускать вперед себя певицу не желает. Миров растерян – что делать? Тогда Новицкий просит передать несговорчивому артисту, что его дядя еще бо́льшая «шишка», чем министерский дядя. Узнав об этом, Миров «умывал» артиста крылатой фразой: «Нас дядей не запугаешь!»

Другой артист – Эммануил Каминка– как мы помним, приобретший славу в 30-е годы, исполняя классические рассказы и новеллы (М. Салтыков-Щедрин, Л. Толстой, А. Чехов, Шолом-Алейхем, М. Твен, О. Генри и др.), благополучно продолжал этим заниматься и в 50-е годы. Более того, после смерти Сталина сатирическая составляющая в его рассказах стала доминирующей: Каминка стал включать в свои выступления рассказы М. Кольцова, И. Ильфа, Е. Петрова, А. Зорича, И. Бунина. Как пишет искусствовед Е. Дубнова:

«Острота сатиры, гротесковость сатирических типов достигались Каминкой с помощью виртуозного владения словом, разнообразия интонаций, контрастов ритма. Его речь была исключительно экспрессивна, переходы от юмора к драматизму внезапны, паузы эмоционально насыщены. Он умел смешить аудиторию, заражал ее своей жизнерадостностью и в то же время потрясал драматизмом судеб простых, «маленьких», бедных людей – персонажей Шолом-Алейхема, а позже – одиноких потерянных русских эмигрантов в рассказах И. Бунина. Обнаруживал тонкое мастерство психологического портрета в «Письме незнакомки» С. Цвейга, поднимался до высот трагедии в отрывке из «Крейцеровой сонаты» Л. Толстого…»

Кстати, в конце 50-х свет увидит книга о Э. Каминке авторства Л. Барулиной.

Продолжал выступать на эстраде и Илья Набатов (Туровский). Как мы помним, он был мастером куплета, чаще всего посвященного международным темам. После войны он высмеивал политических деятелей из разряда «поджигателей войны» – то есть занимался тем же, чем и Аркадий Райкин, который изображал на сцене тех же героев: Черчилля, Аденауэра, Папу Римского Пия XII и др. Правда, как мы помним, Райкин к творчеству Набатова относился достаточно критически. По словам Ю. Дмитриева:

«Набатов появлялся на эстраде в безукоризненном костюме, сосредоточенный и стремительный; высокого роста, худощавый, с продолговатым выразительным лицом, на котором выделялась тонкая нитка усов. Предваряя номер, часто сухо, по-деловому напоминал публике событие, послужившее основой. Следовал знак в сторону аккомпаниатора, и актер, используя характерные жесты, пластику, энергичную мимику, акценты, создавал широкую панораму политических деятелей.

Набатов высмеивал «поджигателей войны», лживость зарубежной прессы: «Факты, факты», «Соната, посвященная НАТО», «Живые трупы» и др. (в свете сегодняшнего понимания истории многое отнюдь не заслуживает однозначно высокой оценки)…»

По поводу последних слов так и напрашивается ремарка. Действительно, в свете того, что произошло в мире после распада СССР, многое смотрится иначе. Сегодня либеральная пропаганда приучает людей ставить знак равенства между фашизмом и коммунизмом, между Гитлером и Сталиным. Зато западные деятели типа Черчилля и Аденауэра возведены на пьедестал как истинные демократы. НАТО объявлено другом России, и хотя опоясывает последнюю своими ракетами вдоль границы, это выдается либералами как вполне миролюбивые действия. И нет на сегодняшней российской эстраде сатирика вроде Ильи Набатова, который мог бы адекватно отреагировать на подобные поступки и заклеймить новых «поджигателей войны»: например, тех, кто бомбил в 1999 году Югославию, а в новом веке утюжил бомбами Афганистан, Ирак, а потом добрался и до Ливии. Судя по всему, рано или поздно придет очередь содрогнуться от бомбовых ударов и России, ибо, как писал один английский поэт четыре сотни лет назад: «Не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе». Аркадий Райкин или Илья Набатов шестьдесят лет назад это понимали. А вот многие из нас не понимают, поскольку двадцать лет оголтелой либеральной пропаганды все-таки дают о себе знать.

Но вернемся к событиям начала 50-х и продолжим знакомство с артистами, которые работали в те годы на советской эстраде.

Петр Муравский (Бартосяк), явившийся зачинателем собственного жанра – фельетона-беседы, продолжал этим заниматься и в послевоенные годы. Причем, в отличие от Набатова, он в основном касался бытовых тем, минуя международную тематику.

На те же бытовые темы острила и Рина Зеленая. Как мы помним, в 40-е годы она работала в московском Театре эстрады и миниатюр, но после его закрытия в 1946 году стала выступать с сольными номерами. Причем Зеленая исполняла не только взрослые монологи, но и детские, изображая на сцене озорных и веселых девочек.

На 50-е годы выпала феерическая слава дуэта в лице Юрия Тимошенкои Ефима Березина. Как уже отмечалось, первый изображал сельского милиционера Тарапуньку, второй – театрального осветителя Штепселя. С 1949 года они отказались от прежних масок и стали выступать в обычных пиджачных костюмах (вместо милицейской формы и одежды осветителя), но под теми же именами. Прежними остались и их амплуа: Тимошенко выступал в роли комика (Рыжий клоун), Березин – в роли резонера (Белый клоун). В первой половине 50-х на этот дуэт обратил внимание кинематограф, после чего в 1954 году свет увидел их первый фильм – «Штепсель женит Тарапуньку».

Среди молодой поросли юмористов, заявивших о себе в 50-е годы, выделим следующих. Например, Бена Бенцианова, который долгое время работал на периферии (в Башкирской и Новосибирской филармониях), но с конца 40-х перебрался в Ленинград, где поступил в труппу Нового театра-студии (позднее Театр драмы и комедии). В марте 1951 года Бенцианов переходит в Ансамбль эстрадных артистов «Ленконцерта» под руководством его соплеменника – А. Блехмана. Одной из первых миниатюр Бенцианова, принесших ему известность, стала миниатюра Л. Славина, где артист сыграл роль глупого бюрократа Доморощенко. Роль оказалась настолько заметной, что из одной программы («Не проходите мимо») перекочевала в следующую («По разным адресам»). Кроме этого, Бенцианов исполнял скетчи (короткие, в одно действие, комедийные пьесы с 2–3 персонажами), интермедии, монологи, конферировал. Чуть позже Бенцианов вместе с группой других актеров покинул Ансамбль эстрадных артистов и возглавил эту группу, с которой начал ставить собственные эстрадно-музыкальные представления.

Еще один артист, к которому слава пришла в начале 50-х, – Лев Горелик. Родившись в 1928 году в Астрахани, он затем переехал в Москву, где поступил в Студию под руководством Андрея Гончарова. Кумиром Горелика уже тогда был Аркадий Райкин, поэтому юноша стал мечтать о карьере артиста-сатирика. Подспорьем ему в этом было то, что одним из его педагогов в студии была Е. Шереметьевская, которая некогда учила и Райкина, а также то, что Горелик активно посещал спектакли и репетиции райкинского театра, когда тот гастролировал в Москве. Однако в столице Горелику тогда закрепиться не удалось, поэтому он в конце 40-х уехал в Саратов, где создал при тамошней филармонии эстрадно-сатирический ансамбль с участием молодежи.

Слава пришла к Горелику в 1953 году, когда он выпустил свою первую программу – «Розы и шипы» в постановке режиссера Э. Краснянского (авторы текстов З. Гердт, В. Драгунский и др.). Особый успех в ней имела сатирическая сценка «Рыболов» (текст самого Горелика), где артист исполнял монолог от лица «рыболова», запечатленного на известной картине художника В. Перова. Чуть позже на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады (1957) эта работа Горелика будет отмечена дипломом.

Другой артист, ставший известным в первой половине 50-х, – Геннадий Дудник. Он был участником войны, после окончания которой поступил на актерский факультет ГИТИСа. Закончив его, Дудник работал в театре, а параллельно выступал на профессиональной эстраде с пародийным номером «Артисты в зоопарке», сделанным еще в стенах ГИТИСа, где представлял целую портретную галерею мхатовских артистов: Б. Добронравова, В. Ершова, А. Зуеву, Б. Ливанова, П. Массальского, М. Прудкина, М. Тарханова, Н. Хмелева. Причем Дуднику удавалось не только талантливо имитировать голос и манеру поведения объекта пародии, но и проникнуть в суть его характера, воссоздать внутренний мир.

В итоге талант пародиста привлек к себе внимание Николая Смирнова-Сокольского, который в 1954 году пригласил Дудника в открывшийся Московский театр эстрады. В первом же спектакле «Его день рождения» Дудник исполнял два номера: пародии «Артисты на стадионе» и сатиру на «стилягу», похожего на обезьяну. С этого момента определились два направления деятельности Дудника: пародии на конкретных лиц (круг пародируемых расширялся – к мхатовцам прибавились Эраст Гарин, Леонид Утесов, Николай Смирнов-Сокольский и др.) и исполнение жанровых картинок, сатирических сценок, иногда с партнером (первым из них будет Евгений Весник, потом – жена Дудника Елена Арнольдова, о чем мы еще расскажем чуть позже).

Во второй половине 50-х на свет появился дуэт в лице Александра Лившицаи Александра Левенбука. Оба они окончили 1-й Московский медицинский институт (1957), где евреев всегда было особенно много, и там же начали выступать в художественной самодеятельности. В год окончания института оба были приняты в «Москонцерт», где подготовили свою первую программу – «Детские стихи для взрослых» (1957), состоявшую из стихов «Муха-Цокотуха», «Телефон» К. Чуковского, «Багаж» С. Маршака, «Хрустальная ваза» С. Михалкова (по сути, Лившиц и Левенбук были продолжателями дела другого эстрадного дуэта – в лице Натана Эфроса и Петра Ярославцева, тоже начинавших с «Мухи-Цокотухи», только в 30-е годы). С Лившицем и Левенбуком работали в основном их соплеменники-драматурги: Аркадий Хайт, Александр Курляндский, Феликс Кандель, Эдуард Успенский.

А вот еще один дуэт – еврейско-русский в лице Ефима Левинсонаи Георгия Поликарпова. Эти артисты специализировались на сценках с участием… кукол. Причем поначалу они выступали поодиночке. Так, Левинсон, комиссованный по ранению с фронта в 1944 году, устроился на работу в Театр кукол при ленинградском Дворце культуры имени М. Горького. В дуэте с А. Корзаковым они поставили кукольный политсатирический номер на японского милитариста.

Что касается Поликарпова, то он до войны работал в Ленинградском театре миниатюр, где вместе с Аркадием Райкиным исполнял эксцентрический номер «4 канотье». Во время войны Поликарпов был в народном ополчении, потом выступал во фронтовых бригадах. В 1955 году судьба свела его с Левинсоном, после чего на свет родился знаменитый кукольный дуэт. Причем куклы они делали сами: эскизы и скульптуру Левинсон, а конструировал – Поликарпов. Как пишет искусствовед Е. Уварова:

«За 20 с небольшим лет существования дуэта было сделано около ста номеров (двести кукол). Среди них сатирические, пародийные: «Обезьянка-модница», «Повар и собака», «Художник-абстракционист», «Бемолькин» и «Диезкин». Большинство номеров были небольшими жанровыми сценками с точно очерченными, психологически достоверными характерами. Классикой эстрады стали «Любящий муж», «Очи черные», «Умирающий лебедь». В маленьком шедевре «Мелодия» скрипач (на ширме) вдохновенно играл Глюка. Неожиданно появлялся рычащий тигр, готовый наброситься на скрипача. Под влиянием музыки зверь постепенно успокаивался, начинал внимательно слушать, в глазах появлялась слеза. Он снимал с себя шкуру и укутывал ею музыканта. Зачарованный, уходил вслед за скрипачом, унося в зубах футляр со скрипкой…»

Как видим, среди перечисленных артистов (и авторов) опять же много евреев, что лишний раз доказывает, что бразды правления юмором и сатирой в стране они по-прежнему крепко держали в своих натруженных руках. Однако не обходилось и без исключений. Так, в первой половине 50-х на эстраде объявился чисто славянский дуэт в лице Павла Рудаковаи Вениамина Нечаева. Оба они были фронтовиками и познакомились после войны на Дальнем Востоке, где проходили службу. Будучи офицерами, они руководили в своих подразделениях художественной самодеятельностью и впервые увидели друг друга на одном из совместных концертов в хабаровском Доме офицеров. Там же решили… выступать дуэтом.

Демобилизовавшись, они сначала три года работали в Дальневосточной филармонии: конферировали, играли сценки, исполняли куплеты (самые популярные: «Кому как, а нам нравится» – о победе, о фронтовиках). Самое интересное, что свое восхождение к успеху они начали со… скандала. В 1948 году они выступили в Ленинграде, и это выступление было подвергнуто зубодробительной критике в одной из газет. Именно эта критика и привлекла к артистам внимание широкой публики. Об их творчестве музыковед Г. Териков отзывается следующим образом:

«Рудаков и Нечаев аккомпанировали себе сами; Нечаев на гитаре, Рудаков на концертино (миниатюрная гармошка. – Ф. Р.). Прием исполнения был прост. Нечаев проговаривал первые строчки, а ударную концовку «выдавал» Рудаков. Каждый нашел свою маску, свою манеру подачи куплетов. Полноватый Нечаев был резонером. Он как бы все знал, во всем разбирался, любил поучать и относился к партнеру свысока, насмешливо. Рудаков – комик, выглядел простоватым, недалеким, но именно он приходил к правильным, хотя иногда и парадоксальным выводам. Порой казалось, что Рудаков и Нечаев бесстрастно «докладывают» под музыку текст. Такая манера была проявлением тонкого понимания жанра применительно к созданным маскам.

В 50-е годы – время «оттепели», когда поощрялись оперативность, злободневность, даже острота (естественно, в меру), – Рудаков и Нечаев стали постоянными участниками многочисленных концертов в дни партийных съездов и всесоюзных совещаний. Обычно артистов и их постоянных авторов (В. Константинов и Б. Рацер, Я. Грейц, А. Мерлин и др.) знакомили утром с докладом Н. Хрущева, вечером в концерте артисты отыгрывали затронутые в этом докладе темы. Создавалось впечатление, что куплеты рождались на сцене экспромтом. Репертуар приходилось менять чуть ли не каждый день. Это было как бы возрождением старого куплетного принципа «Утром в газете – вечером в куплете». Артисты часто даже не успевали выучить текст. В таких случаях Нечаев по примеру старых куплетистов-«злобистов» прикреплял текст к гитаре, зрители не замечали «шпаргалки». Рудакову было труднее, концертино – инструмент миниатюрный. Оставалось надеяться только на то, что, пока Нечаев исполняет первые строчки, можно будет по смыслу вспомнить «сброс». Рудаков рассказывал, что, случалось, Нечаев уже заканчивал свой текст, а он никак не мог вспомнить: что дальше? И после небольшой паузы действительно выдавал экспромт!..»

И все же славянские дуэты среди юмористов были редки, зато еврейские появлялись с завидной регулярностью. Так, в конце 60-х возник дуэт двух конферансье – Альберта Писаренкова (Рабиновича)и Льва Шимелова. Писаренков пришел на эстраду в 1962 году и быстро выдвинулся в число ведущих конферансье Мосэстрады. С 1970 года Писаренков возродил жанр буриме: на глазах у зрителей на одни и те же рифмы он сочинял подряд несколько стихов, подражая манере разных поэтов, по выбору зрителей.

Что касается Шимелова, то его слава конферансье начиналась в родном для него Баку, после чего в 1965 году он был приглашен в Московский мюзик-холл. В 1971 году он стал артистом Москонцерта. Как пишет искусствовед Е. Захаров:

«В своем конферансе Шимелов использовал фельетоны, интермедии, пластику, пантомиму. Конферанс Шимелова отличается особой энергетикой слова и движения, остроумием, импровизационностью. Внешний образ – деловой, подтянутый, подвижный. Все это составило неповторимую артистическую индивидуальность Шимелова. Он быстро вошел в число наиболее интересных и известных конферансье Московской эстрады…»

Всесоюзная слава пришла к дуэту Писаренков – Шимелов в 1970 году, когда они стали ведущими популярной телепередачи «Артлото».

Кстати, в этом еврейском дуэте одно время (в начале 70-х) подвизался выступать армянин – Евгений Петросян, что только сыграло на пользу отечественной эстраде. Как гласит еще одна старая поговорка: «Там, где пройдет армянин, еврею и украинцу делать нечего». В одной из миниатюр этой троицы именно эта мысль была выражена в особо яркой форме. Речь идет о сценке из разряда классической клоунады под непритязательным названием «Вода». Однажды во время ее показа даже такой искушенный в клоунском искусстве человек, как директор Старого цирка Марк Местечкин, от гомерического смеха чуть не упал со стула. Вот как эта сценка описана в книге «Над чем смеется Петросян?»:

«По ходу этой клоунады Шимелов предлагал Писаренкову показать фокус; доверчивый Писаренков соглашался, но вместо фокуса Шимелов обливал его водой. Писаренков плакал, а Шимелов утешал его: «Не плачь, Алик, мы сейчас еще одного дурака найдем!» – «Да где найдешь такого дурака?» – говорил Писаренков, и тут из-за кулис выходил Петросян в роскошном костюме и торжественно произносил: «А вот и я!»

Зрители смеялись, Писаренков пытался облить Петросяна водой, но в результате опять оказывался облитый сам.

Игралась эта клоунада (в том числе в программе Московского мюзик-холла) много раз, и вот на одном концерте вышел Петросян на сцену: «А вот и я!» Зрители засмеялись, Писаренков, как всегда, подбирался к нему с ведром воды, и вдруг на сцену вышла женщина, схватила Писаренкова за руку со словами: «Что вы делаете, опомнитесь, на нем же такой красивый костюм!» Тут уж Писаренков заплакал по-настоящему…»

А вот дуэт уже известный – украинско-еврейский. Речь идет о Юрии Тимошенкои Ефиме Березине, которые выступали под именами Тарапуньки и Штепселя (родились эти маски, как мы помним, в 1940 году). За минувшие почти три десятка лет этот дуэт не растерял своей былой популярности и был желанным гостем на всех эстрадных площадках страны, а также часто появлялся в теле– и радиоэфирах. Еще в 1960 году Тимошенко и Березин впервые обратились к жанру эстрадного ревю и выпустили спектакль «Везли эстраду на декаду», который явился промежуточным звеном между конферансом и эстрадным театром, который они создают в содружестве с драматургами-евреями Р. Виккерсом и А. Каневским. Потом были спектакли: «Смеханический концерт» (1967), «От и до» (1971).

Еще один популярный еврейский дуэт – Александр Лившици Александр Левенбук(они начали выступать вместе еще в 1957 году, когда окончили Московский медицинский институт). Первая их программа – «Детские стихи для взрослых» (1957). С тех пор они стали специализироваться на детско-взрослой тематике. С 1970 года они в тандеме с известным радиоведущим Николаем Литвиновым, голос которого был известен всей стране, затеяли на радио передачу «Радионяня», где с помощью интермедий, песенок объясняли правила грамматики, других школьных предметов, а также этики поведения. Лично у меня до сих пор в голове сидят позывные этой передачи – шутливая песенка со словами:

 
«Радионяня», «Радионяня» – есть такая передача.
«Радионяня», «Радионяня» – у нее одна задача:
Чтоб все мальчишки и все девчонки
Подружились с ней,
Чтоб всем ребятам, всем трулялятам
Было веселей…
 

Из юмористов-евреев более старшего поколения следует назвать Льва Горелика, который, как мы помним, еще в 1948 году создал в Саратове эстрадно-сатирический ансамбль, а в 1957 году стал лауреатом Всероссийского конкурса артистов эстрады. В годы хрущевской «оттепели», когда евреи получили значительные преференции во многих областях жизни общества, Горелик открыл собственный театр «МИКРО» (1963), выпустив спектакль «Зиг-заги», где выступил в качестве ведущего актера, режиссера и автора. Труппа театра состояла из 12 человек, причем подавляющая их часть были соплеменниками Горелика (например, его постоянная партнерша Г. Пергамент, певица Л. Равницкая, ставшая лауреатом Всероссийского конкурса на лучшее исполнение советской песни в 1966 году (1-я премия) и др.). Более того, практически все авторы, работавшие с «МИКРО», тоже были представителями той же национальности. Вообще через этот театр прошло большинство еврейских авторов того времени: Л. Эйдлин, Л. Штейнрайх, А. Хасин, Г. Горин, А. Арканов, М. Розовский, М. Жванецкий, А. Хайт, В. Виккерс, С. Альтов, В. Сквирский, М. Мишин.

Итак, подавляющая часть юмористов той поры по-прежнему состояла из евреев. Впрочем, и тогда не обходилось без исключений. В этом ряду стоит назвать имя замечательного пародиста Виктора Чистякова. Он родился в Ленинграде, в семье, которая не имела никакого отношения к искусству. Однако его родители обратили внимание на талант мальчика и сами отдали его в 8-летнем возрасте в хореографическое училище имени А. Я. Вагановой, мечтая, что их сын станет артистом балета. Но вышло иначе. В 7-м классе из-за перегрузок, сказывавшихся на здоровье мальчика, его отец вынужден был забрать сына из училища. Но от актерской судьбы Чистяков так и не ушел. В 1962 году он поступает на актерский факультет Ленинградского института театра, музыки и кино (кафедра Бориса Зона). Именно там у молодого человека окреп и развился дар пародиста.

Окончив институт в 1966 году, Чистяков попал в труппу драматического театра имени Комиссаржевской, где дебютировал в спектакле «Принц и нищий» по М. Твену (роль нищего Гэмфри). Параллельно Чистяков занимается пародией, выступая на разного рода капустниках. Именно там впервые прозвучали его музыкальные пародии на Сергея Лемешева, Ивана Козловского и Лялю Черную. На волне успеха этих пародий Чистяков в 1967 году подготовил пародийный номер «Радиоконцерт по заявкам тех, кто не спит», где он расширил число пародируемых персонажей, включив туда Клавдию Шульженко, Леонида Утесова, Эдиту Пьеху. Отметим, что тексты пародий для Чистякова писали авторы-евреи: Илья Резник, Сергей Ландграф, Юрий Энтин. Как пишет искусствовед О. Кузнецова:

«Абсолютный слух и богатство голосового аппарата сочетались у Чистякова с блестящим даром имитатора, пародиста. Он любил своих героев и не окарикатуривал их, как это делали некоторые другие пародисты, но старался познакомить зрителя с ними с наилучшей стороны, донести до него манеру и своеобразие каждого. Чистякову были подвластны любые тембры голосов – женские, мужские. Озвучивая своих персонажей, артист демонстрировал широчайший диапазон своих возможностей. Но для этого ему важно было вникнуть, понять стиль, манеру, способ воспроизведения звука каждого, как можно точнее настроиться на его волну…»

Как мы помним, в жанре пародии до этого наиболее популярным исполнителем был Геннадий Дудник, который стал знаменит со второй половины 50-х. Однако в середине 60-х Дудник объединился в сатирическом дуэте со своей женой Еленой Арнольдовой и от жанра пародии несколько отошел. Но ему нашлась замена в лице пародиста русского происхождения – Юрия Филимонова, который не менее мастерски имитировал голоса таких знаменитых артистов, как Аркадий Райкин, Михаил Жаров, Николай Черкасов, Леонид Утесов, Георг Отс, Эдита Пьеха, а также литераторов, вроде Константина Симонова, Сергея Михалкова, Самуила Маршака, Михаила Светлова, Расула Гамзатова, Владимира Солоухина.