355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Федор Кони » Принц с хохлом, бельмом и горбом » Текст книги (страница 3)
Принц с хохлом, бельмом и горбом
  • Текст добавлен: 22 апреля 2017, 17:30

Текст книги "Принц с хохлом, бельмом и горбом"


Автор книги: Федор Кони


Жанр:

   

Драматургия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Явление XII

Рике и Абрикотина.

    Рике (вслед Карабоссе). Прощайте, моя прелесть!.. Держитесь, пожалуйста, покрепче! Да приудерживайте своих ползунов... Смотрите, смотрите, смотрите... осторожней! Вы можете легко зацепиться за облачко... Мила! Нечего сказать. Видно, и я по матушке пошел... Тс! Кто-то идет? Это Абрикотина! Бог мой! Она в слезах. Тем лучше. Прекрасный случай подъехать к ней с утешением и пуститься в нежности. А пока спрячусь вот сюда: под защиту Амура, чтоб ее не испугать.

    Абрикотина (в слезах).

                       Боже мой! Что за срам!

                       Меня бьют по щекам

                       И за что я страдаю всечасно?

                       О, мой бог! Неужли

                       Мне терпеть, чтоб могли

                       Все меня обижать так напрасно!

    Рике.

                       Но кто ж вас обидел?

                       Кто был так жесток,

                       Что вас, моя прелесть, ударить он мог?

    Абрикотина.

                       Да маменька вечно дерется моя!

    Рике.

                       Так вы для защиты возьмите меня.

                       Чтоб ваших прелестных не портили глаз,

                       Уж лучше меня пусть колотят за вас!

    Абрикотина (оборачиваясь во все стороны). Да кто это со мной разговаривает?

    Рике. Я!

    Абрикотина. Вы? Да где же вы? Здесь, кажется, никого нет, кроме этого глупого истукана.

    Рике (в сторону). О бог любви, защити меня!

    Абрикотина. Куда вы спрятались? Послушайте, голубчик, скажите! Вы не отвечаете? А, понимаю, вы хотите играть со мной в гулючки... Я должна вас искать... Найду! Тотчас найду, только аукнете.

    Рике. Нет, прелестная Абрикотина, не старайтесь узнать, где я спрятан! Лучше станем говорить издали... Я очень жалею о вашем горе... Скажите, пожалуйста, за что это вас обижает маменька? Что вы сделали?

    Абрикотина (опять начинает плакать). Я ничего не делала! А меня за это наказывают. Здесь в доме все ко мне придираются. Что бы я ни стала делать, все не по них: сорву с учителя парик, кричат: «Шалишь!» Стану кидать мячик: «Разобьешь зеркало!» Начну мучить котенка, кричат: «Брось, ты его задавишь до смерти!»

                                           1

                       Здесь без дальних справок

                       Все меня бранят!

                       Дразнят и вдобавок

                       Плакать не велят;

                       То: "Не так одета,

                       Не умеешь стать!"

                       Так что мне со света

                       Впору убежать.

                                           2

                       Там кричат: "Ты дура!"

                       Здесь: "Ты не умна!"

                       "Вот карикатура,

                       Как она смешна!"

                       Но кричат некстати,

                       Что я без ума,

                       В этом виноваты

                       Папа и мама!

    Рике. Правда, мой ангел: во всем виноваты ваши родители. Но вы сами могли бы очень легко отстранить все эти неприятности.

    Абрикотина. Знаю, что могла бы, да не знаю как?

    Рике. Самым простым средством; стоит вам только поумнеть.

    Абрикотина. Поумнеть!.. Все то же говорят, да ведь это очень трудно... Я уж пробовала... да не знаю, как приняться. Научите меня, ради бога.

    Рике. Извольте! С большим удовольствием. Я могу вас сделать умной.

    Абрикотина. Можете? Поэтому вы колдун? Ах, покажитесь мне, пожалуйста: я никогда не видала колдунов. Говорят, они страшные: с желтыми глазами, с огромной бородой, с рогами... А есть между ними, говорят, и прехорошенькие.

    Рике. Нет, я вам не покажусь.

    Абрикотина. А что? Разве вы страшный? Вы с бородой?

    Рике. Нет!

    Абрикотина. С рогами?

    Рике. Нет еще.

    Абрикотина. Голос у вас такой приятный: вы, верно, из милых колдунов?

    Рике. Н-да.

    Абрикотина. Вы, должно быть, очень милы.

    Рике. Н-да.

    Абрикотина. Очень ловки?

    Рике. Да, но...

    Абрикотина. Вы не горбаты? Я до смерти боюсь горбунов! Вы, верно, не похожи на давешнего горбунчика, уродца... который вздумал было...

    Рике. Да-да, точно! Но оставим этот разговор! Он нас отвлек от главной цели... Вы хотели, кажется, поумнеть?

    Абрикотина. А вы хотели научить меня уму-разуму... Как же это вы сделаете?

    Рике. Я вас заговорю. Во-первых, надо вам завязать глаза.

    Абрикотина. Да этак я не увижу, как поумнею.

    Рике. Так и надобно.

    Абрикотина. Поэтому, чтобы быть умной, надо быть слепой?

    Рике. Почти что так: не надо глядеть на слабости людей, а пуще на телесные недостатки.

    Абрикотина. Так начинайте.

    Рике (крадется к ней с повязкой). Не трогайтесь с места: опустите руки, глядите вперед... прямо... вдаль (Накидывает на глаза платок и завязывает сзади.) Когда я кончу заклинанье, вы снимите повязку, и завеса спадет с ваших глаз...

    Абрикотина. Прекрасно. А пока, знаете что? Давайте играть в жмурки!

    Рике. В жмурки? Ха, ха, ха! Прекрасная выдумка!

    Абрикотина. Чему же вы смеетесь? Разве я что-нибудь глупое сказала?

    Рике. О нет! Напротив: жмурки – игра преинтересная и притом очень обыкновенная между людьми.

                       Да, в жмурки все играем мы на свете,

                       И слепоты нельзя нам миновать;

                       У всех людей есть призрак на примете,

                       Его хотим мы ощупью поймать.

                       Но все идем напротив назначенья,

                       И целый свет навыворот идет;

                       Тому дан дар, а надобно именье,

                       И он свой дар карману в дар несет,

                       Иной в глупцы был посвящен судьбою,

                       Но в знать попал и в умники шагнул.

                       Другой рожден с прекрасною душою,

                       А злобный рок в крючок ее согнул,

                       Иной весь век в пыли газетной рылся,

                       Писал, корпел и лекции читал;

                       И думает, что славы он добился,

                       А он – увы! – лишь время убивал!

                       Тот торговал и вдруг проторговался –

                       Что ж, обеднял? Нет, нажил капитал!

                       Другой чудак за почестью погнался...

                       И вдруг вдову с мешочками поймал.

                       Иной в звездах, а кажется все мало,

                       Он генерал, да ловит аксельбант,

                       А между тем супругу генерала

                       Затянутый прельщает адъютант.

                       Да, в жмурки все играем мы на свете,

                       И слепоты нельзя нам миновать;

                       У каждого свой призрак на примете,

                       Все ощупью хотят его поймать!

                       И жмурки здесь ни прозой, ни стихами

                       Философам никак не истребить,

                       Пока бежит фортуна перед нами,

                       А мы ее не знаем, как схватить.

    Абрикотина. Вы поете очень мило. От вашего пения я до сих пор еще без ума... Когда ж вы начнете ворожить?

    Рике. Как скоро вы дадите мне честное слово, что выйдете за меня замуж.

    Абрикотина. Замуж? Да ведь я вас совсем не знаю.

    Рике. Нужды нет: вообразите себе, что вы идете замуж по страсти или по расчету... Такие супруги никогда друг друга порядочно не знают.

    Абрикотина. Это очень мило! Извольте: я выйду за вас; только начинайте поскорей колдовать!

                       Других умнее быть!

                       Что может быть милее?

                       Начните же скорее

                       Уму меня учить!

    Рике.

                       Я стану ворожить,

                       И после до могилы,

                       Клянуся, ангел милый,

                       Тебя одну любить!

(Схватывает ее руку.)

    Абрикотина (в смятении). Ах, боже мой! Вы, кажется, целуете мою руку? Разве это нужно?

    Рике. Необходимо!.. И если б вы решились поцеловать меня самого...

    Абрикотина. Поцеловать? Что вы! Что вы!.. Разве в таких случаях целуются?

    Рике. Непременно: в том-то все очарование.

    Абрикотина. Когда так! Извольте... я вас поцелую, только с уговором... я немножко робею, при том же:

                       Мне вовсе не видать...

                       Глаза вы завязали,

                       И вам самим нельзя ли

                       Меня поцеловать?

(Подставляет ему щечку.)

    Рике (целует ее с восторгом). Извольте!

    Абрикотина.

                       Что со мной? От стыда

                       Я будто покраснела,

                       Неужели поумнела?

    Рике (целует ее еще раз). Да, да! Да, да!

    Абрикотина. Ах!

Слышен сильный перекат литавр и нежные звуки арфы и флейты. Музыка изображает быструю перемену, которая происходит в Абрикотине.

(Срывает с глаз повязку. Все черты лица ее приняли совсем другое выражение. Она с восторгом и удивлением глядит вокруг себя и не может собраться с мыслями.)

Рике убегает.

Явление XIII

Абрикотина одна.

                       Где я? И что со мной?.. В забвении теряюсь:

                       Повсюду жизнь и свет, куда ни обращаюсь!

                       Какой-то новый мир представился глазам...

                       Вся кровь моя в огне, я вся перерождаюсь...

                       И будто от земли несуся к небесам...

(Глядит в небо.)

                       Но от чего во мне такая перемена?

                       И с глаз моих упала пелена!

                       Как будто бы от тягостного плена

                       К свободе и любви я вновь возвращена!

                       Мой ум кипит... в душе волненье!

                       И страх... и грусть... и радость... и томленье.

                       Где ж он? Где он?.. Он мил! Он добр! Он мой!

                       Но кто же он? Посланник неземной?

                       Иль мечты моей прекрасное созданье?

                       Иль ангел добрый мой; души моей призванье?

                       Он храм воздвиг во мне, и в нем он идол мой;

                       Он озарил мне ум, но... отнял мой покой!

(Закрывает лицо руками и быстро бежит со сцены.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Парк губернаторского сада. Вдали приятное сельское местоположение. Везде деревья, цветы и статуи. Направо цветочная беседка, и вблизи дупло. Налево красивый грот, около которого льются каскады.

Явление XIV

Губернатор, губернаторша и Тортиколь.

    Губернатор. Не могу понять, что бы это значило? Ты говоришь, милый, что Абрикотина совсем переменилась?

    Тортиколь. Точно так, ваше превосходительство, соблаговолили перемениться...

                       Вся она переродилась,

                       Удивился, право, я!

                       До того переменилась,

                       Что узнать совсем нельзя.

                       Говорит так резко, смело,

                       По печатному точь-в-точь.

                       Помилела, поумнела...

                       Словно как не ваша дочь.

    Губернатор. Как приятно быть отцом такой дочери! Однако я хотел бы знать причину этой быстрой перемены?..

    Губернаторша. Причина ясная: образумилась, да и все тут. Когда б видели, как она стала мила, обходительна!

    Тортиколь. Восхитительна!

    Губернаторша. Как умно рассуждает.

    Тортиколь. Как профессор: иногда не доберешься до смысла. Все свысока и преглубоко.

    Губернаторша. А танцует – прелесть! Выделывает па...

    Тортиколь. Как балетный фигурант.

    Губернаторша. Поет...

    Тортиколь. Как зяблик...

    Губернатор. Господи, боже мой! Во всем перемена! Даже и в гортани.

    Губернаторша. И представь себе: Бамбиньи обкусал себе пальцы с досады, что он так некстати вспылил и отказался от ее руки.

    Губернатор. А помнишь ли, милая, я всегда говорил, что в этой девочке будет прок.

    Тортиколь. И я имел честь говорить то же самое, что ваше превосходительство.

    Губернатор. Ты всегда говоришь дело, бескорыстный чиновник!

    Губернаторша. Все это хорошо... А мое мнение – выдать ее поскорей замуж.

    Губернатор. За кого, милая? За кого?

    Губернаторша. Хоть бы за кавалера Бамбиньи. Благо он бесится. Человек он не простой: умный, богатый, знатный; отец его в силе, в связях; не мешает пойти с ним в родство: пригодится. Правда, он с неба звезд не хватает, но зато на земле не попадайся.

    Губернатор. Правда!.. Дело!.. Что дело, то дело... Видите, сударыня, когда вы дело говорите, я всегда отдаю вам справедливость. Но где ж, Абрикотина, надо спросить ее...

   Абрикотина показывается вдали с книгой в руках; не замечая присутствующих, она идет в задумчивости к авансцене.

    Тортиколь. Взгляните: вот она, ваше превосходительство.

    Губернатор. Тс! Отойдем все к стороне!..

    Губернаторша. И станем замечать, что она будет делать.

    Тортиколь. Соблаговолите, ваши превосходительства, вот сюда, в беседку; отсюда, смею доложить, все видно, а вас совсем не видать...

    Губернатор. Да, да! Гениальная мысль! Ты великий человек!

Явление XV

Те же и Абрикотина.

    Абрикотина.

                       Вот здесь, в святом уединенье,

                       Пусть мирно жизнь моя летит!

                       О счастье, неге, наслажденье

                       Мне все здесь звучно говорит.

                       Как воздух дышит сладострастно!

                       Как блещет яхонт облаков!

                       И я во всем здесь вижу ясно

                       Отца предвечную любовь!

    Губернатор. Она так замечталась, что ничего не видит и не слышит.

    Губернаторша. Не надо ее развлекать. Абрикотина (увидав их). Ах, это вы, папа! Извините: я вас не заметила, я так была занята чтением... Книга очень интересная.

    Губернатор (в сторону). Верно, мой проект о налоге на сапоги! Или какое-нибудь из моих политико-экономических сочинений, потому что, кроме них и адрес-календаря, у меня в доме других книг не водится... (Вслух.) Читай, читай, милая! Это образует твой вкус! Губернаторша. А мы сейчас только говорили о тебе. Мы очень радовались перемене, которую в тебе заметили.

    Абрикотина (с удивлением). Во мне, мама? Какую перемену?

    Губернатор. Как? Разве ты не помнишь, что ты еще недавно была... то есть, что еще недавно тебя называли... как бы сказать... Ну, да ты меня, верно, понимаешь?

    Абрикотина. Нет, папа! Я вас совсем не понимаю.

    Губернаторша. То есть, я хочу сказать, что нынче утром ты болтала, как настоящий ребенок... так... всякий вздор болтала... а теперь, говорят, ты судишь та! здраво, так умно... чуть ли не умнее меня... Я от этого без ума! Но скажи мне, пожалуйста! Где ты набралась такой премудрости?

    Абрикотина. Я, право, не знаю и понять не могу, чему вы так удивляетесь и за что меня хвалите?

    Тортиколь (в сторону). Видно, у ней всего много, только память коротка.

    Губернатор. Говорят, милая, ты танцуешь, как зяблик, и поешь, как фигурант; признаюсь, мне бы очень хотелось послушать...

    Абрикотина. Помилуйте, папа! Стоит ли труда!

    Губернатор. Спой, милая, спой, и не жеманься.

    Абрикотина. Если вам угодно – извольте.

Явление XVI

Слышны невидимые аккорды. С левой стороны розовый куст превращается в большую корзину с цветами, в которой сидит целый оркестр амуров и гениев с разными инструментами, а с другой стороны быстро спускаются на лучезарном облаке Амур и Психея (как эмблема красоты и гармонии) и подносят Абрикотине золотую лиру.

    Губернатор. Ба! Это что за чудеса?

    Тортиколь. Чертовская механика! Смею доложить.

    Абрикотина (взявши лиру, берет несколько аккордов).

В продолжение пения амуры и гении составляют около нее пластические картины, а в конце каждого куплета все вместе с нею танцуют.

                                           1

                       Ах! Девушки, внемлите,

                       Что я вам пропою;

                       И в сердце запишите

                       Вы песенку мою.

                       И прелесть и уборы

                       Пленяют только взоры...

                       Но красота души, невинность без искусства

                       Навек в сердцах мужчин к нам зажигают чувства.

    Губернатор. Правда, милая, правда!

    Абрикотина.

                                           2

                       Ах! Люди молодые!

                       Оставьте мотовство,

                       Все вздоры выписные,

                       Пустое франтовство!

                       Вам нужны ум и знанья,

                       Не фарсы, не кривлянья!

                       Дух чести, дар ума и к родине любовь,

                       Вот что пленяет нас и нам волнует кровь!

   Губернатор и Тортиколь. Правда! Правда! Правда!

    Абрикотина.

                                           3

                       А вы, что век отжили,

                       Седые старички!

                       Вы много пошалили;

                       Теперь, надев очки,

                       Вам стыдно волочиться:

                       Пора остепениться!

                       Глядите за детьми, давайте им уроки:

                       Идет к вам седина, но к ней нейдут пороки.

    Губернатор. Браво! Браво! Прекрасно! Чрезвычайно! Милая, по имени нашего острова я велю называть тебя не иначе как зеленым соловьем.

    Тортиколь. Да здравствует зеленый соловей!

    Губернатор. Дочь моя! Мы замечаем, что какая-то сверхъестественная сила одарила тебя умом и талантами. Учить тебя больше нечему; а потому ты должна выйти замуж за кавалера Бамбиньи.

    Абрикотина. За кавалера Бамбиньи? Помилуйте, я его не знаю и никогда не видела.

    Губернатор. Ну, как не видела... А еще утром?.. Такой ловкий, ужимистый мужчина... Милая, да ты с ним разговаривала.

    Абрикотина. Я разговаривала?.. С кавалером Бамбиньи? Вы шутите, папа! Быть не может!

    Губернатор. Нет, шутки в сторону; сделай одолжение – выдь за него замуж; ты меня этим крайне обяжешь... и мамашу также... Не правда ли, ваше превосходительство?

    Абрикотина. Вы этого желаете, он вам нравится... довольно... я согласна.

Сильный удар грома и продолжительный подземный гул.

   (Вздрагивает.) Боже! Что я сказала?

    Губернаторша. Ничего: это гроза, пройдет. (Мужу.) Послушайте, мне кажется, нам зевать нечего; может быть, ум дан ей только на время. И пока она не успела образумиться или сойти с ума, нам не мешает приготовить все нужное к свадьбе.

    Губернатор. Конечно. Я дам великолепный бал. Пускай весь остров празднует счастие моей дочери... Не так ли, Тортиколь?

    Тортиколь. Совершенно так, ваше превосходительство. Я только хотел об этом вам доложить.

    Губернатор. Удивительный человек! Как он всегда умеет угадывать малейшую мысль мою! (Предлагая руку жене.) Угодно? Абрикотина! Пойдем с нами, милая...

    Абрикотина. Мне хотелось бы дочитать эту статью.

    Губернатор. А это другая статья! Тебе хочется быть одной. Понимаю! Понимаю! Оставим ее, ваше превосходительство, она после придет.

    Губернаторша. Дочь моя! Я объявлю кавалеру Бамбиньи о вашем согласии и велю всему двору готовиться к торжественному вашему обручению. (Уходит с губернатором.)

Тортиколь издали за ними следует.

Явление XVII

Абрикотина одна.

    Абрикотина. Итак, я выйду замуж! И за кого же? За какого-то кавалера Бамбиньи, которого я сроду в глаза не видела и с которым, говорят, я нынче долго разговаривала. Хорош ли он по крайней мере? Умен ли? Ах, боже мой! Боже мой! Как обидно выйти за человека, которого совсем не знаешь. Однако, мне кажется, я знала... я видала где-то мужчину... не могу только припомнить где? В моих мечтах, наяву или во сне? О! Тот очень мил. Я не разглядела лица его... но голос его был так сладостен, слова так приятны, они доходили прямо к сердцу.

                       Я помню, он преподавал

                       Мне очень странную науку!

                       И с жаром страсти целовал

                       Мою трепещущую руку.

                       И что ж? Урок его проник

                       До глубины моей сердечной;

                       И я, как добрый ученик,

                       Ему доверилась беспечно!

                       И помню я, что про любовь

                       Большое было объясненье;

                       А речь его невольно в кровь

                       Вливала смутное волненье.

                       Но это все мечта одна!

                       Она во сне мне представлялась.

                       Ах, если б от такого сна

                       Я целый век не пробуждалась!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю