Текст книги "Исповедь миллениала"
Автор книги: Фатима Шарапова
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Фатима Шарапова
Исповедь миллениала
Образование
Когда я решала, в какой очередности расставить темы, на первое место порывалась поставить размышления о свободе. Она у каждого своя, и чтобы понять через какую призму смотрит на свободу человек нужно познакомиться со средой, в которой она формировалась.
Мне двадцать пять лет. Круги детсада, школы, колледжа давно позади. Учителем номер один была улица. Уроки «хватай, беги пока не поймали», «слабых бьют», «уважают тех, у кого деньги» пришлось освоить прежде, чем мать решила отдать в старшую группу детсада рядом с домом. Русскоговорящих там было от силы пять человек. Я единственной беленькой девочкой с именем не соответствующим внешности. Это отличие сыграло со мной злую шутку.
Любимым наказанием воспитательниц и нянек было ставить раздетого мальчика в угол и позорить его перед всеми одногруппниками. Кажется, так проявлялась их ненависть к мужьям-деспотам, которые издевались над ними дома. Неудивительно, что однажды я оказалась запертой в туалете с двумя мальчиками, которые разделись и пытались раздеть меня. Благо за дверями прозвучал голос воспитательницы, оповещающий о ее приходе, и меня выпустили.
После детского сада пришло время готовиться к школе. Это был отдельный ад. Я до сих пор не могу выучить английский язык: слишком много боли пришлось испытать в процессе его изучения с матерью.
Первые три класса я училась в гимназии с обеспеченными детьми стюартов и авиаторов. Отсутствие защитников, старая одежда, оставшаяся от матери, мягкий характер – и вот ты предмет злых насмешек. Через два года от старости умерла первая учительница. Через год гимназию закрыли из-за прохудившегося здания, в котором некогда располагался военный госпиталь, затем школа для мальчиков, в которой учился мой дед, а потом она стала доступной для всех.
Единственное приятное воспоминание с тех времен, это утреннее любование природой. Во внутреннем дворе школы вырыли трубы, и большая глубокая яма наполнилась водой. Туда старшеклассники с навеса над вторым выходом сталкивали старшеклассниц.
Не доходя до окон, ведущих к навесу, на втором этаже располагалась большая светлая площадка. На стенах у окон висели палехские миниатюры. Кажется, это были сценки из русских народных сказок. Мне нравилось обходить эту маленькую галерею, а затем смотреть на отражение пожелтевших деревьев в темной воде.
В четвертом классе я все еще была игрушкой для битья дома, на улице и объектом издевательств в новой школе. Не самое лучшее учебное заведение. Зато состав педагогов соответствовал националистским убеждениям моей матери: там не работали азиаты. В копилке достижений на то время числился красивый почерк и много прочитанных книг, будто бы сто. На деле их количество еле достигало десяти. Все равно это было больше, чем прочли одноклассники.
В тот год умерла бабушка – мой главный родитель и защитница. Мне пришлось учиться защищать себя самостоятельно.
В пятом классе я приняла решение озвереть и бить обидчиков кулаками, как избивал мать отец. Это принесло мне славу силача на оставшиеся шесть лет. Сказывалось время, проведенное на турниках и «радугах» на улице, и последующие два года я действительно была сильнее мальчиков. Меня почти перестали задевать.
Нас тогда разделили на два класса – престижный и не престижный. Я попала во вторую категорию. К нам пришло несколько новых ребят, и у меня появилась подруга. Я даже сама стала издеваться над одноклассницей. Помню, мать девочки пожаловалась на меня администрации. Меня вызывают к директору, отчитывают за это. Потом директриса заглядывает к нам на урок и с удивлением вопрошает, как человек, посещающий библиотеку, может обижать одноклассницу. Однажды у меня проснулась совесть, и я извинилась перед ней, но на следующий день продолжила доводить с прежним рвением.
Мне в какой-то мере повезло. В бестолковой школе оказался один толковый учитель, точнее учительница. Она не заставляла нас сидеть смирно и строчить конспекты, а действительно готовила материал и рассказывала много интересного. Ее уроки смогли заинтересовать меня и укрепили любовь к русскому языку и литературе, привитую бабушкой.
Я с благодарностью вспоминаю еще одну учительницу. Она проработала всего неделю, но это была единственная математичка, которая спросила, чего я не понимаю, и попросила подойти после уроков, чтобы объяснить.
В шестом классе мать, благодаря отцу, угодила в психлечебницу. Травля на улице вышла на новый уровень, зато перестали избивать дома. Через много лет один из тех, кто избивал и оскорблял меня тогда, остановится на машине возле меня, выгуливающей свою депрессию в одиночестве, и спросит:
– А чего ты одна гуляешь? Друзей что ли нет?
В период травли я в основном сидела дома. Это вошло в привычку. Девочки, с которыми одобряла общение моя мать, смотрели на меня сверху вниз, оскорбляли за спиной, но продолжали делать вид будто мы друзья. Мать самой обеспеченной из них ставила меня ей в пример. Однажды, обеспеченная девочка с остальными «подругами» поймала меня в подъезде, и накинулась с обвинениями, что моя одежда куплена на деньги ее матери, потому что моя мать занимала у той женщины. Я перестала общаться с ними в шестнадцать лет, когда поступила в колледж, и еще долго восстанавливала свою психику от последствий токсичного общения.
Под давлением родителей я поступила в колледж, куда поступали те, кто не попал в списки студентов других учреждений. Это был выбор отца. Я согласилась не сразу: тайком подала документы в колледж искусств, но оказалась слаба. Когда родители прознали про это, мои рисунки разорвали в клочья и вылили на меня ушат грязи.
У меня обострилась депрессия. Сначала черной была только одежда, а затем коротко постригла и выкрасила в тот же цвет волосы. В тот год пришла работать новая молодая учительница. Она начала отлавливать меня на переменах и настаивать, чтобы я перекрасилась. Ее аргументом были слова, что мы живем глазами других. Ее действия напоминали запрет в школе носить юбку с кедами. Внешний вид учащихся всегда волновал больше отсутствия квалифицированных педагогов и желания учиться у детей.
По окончанию колледжа я не знала куда идти. Фраза «у тебя нет будущего» звучала чаще, чем слова «я в тебя верю». Обещания, данные отцом перед поступлением в выбранный им колледж, устроить на работу вылились в ультиматум «ничего не проси у нашей семьи и вообще забудь о нас».
Человек, который собирал документы об устройстве на работу или поступлении в университет, брезгливо взглянул на меня и посоветовал устроиться официанткой или секретаршей. Женского пола, не узбечка: самое место на дне. В его глазах я была всего лишь расходным материалом.
Школы, колледж мало чему меня научили на самом деле. Это прояснила депрессия. После того как я более менее пришла в себя у меня были проблемы с речью, ухудшилась память: я потеряла большой словарный запас, позабыла школьную программу.
Понизился интеллект. Если раньше найти собеседника по уму было тяжело, теперь я была как окружающие меня люди. Благодаря урокам жизни, любви к искусству, книгам, сохранившейся коммуникабельности и доброжелательности я нашла работу сама, но немного жалею, что не начала свой путь с официантки. Это укрепило бы меня еще больше.
Искусство
Полет воображения неограничен стенами, только разумом. Воображение состоит из картинок, произведших сильное впечатление, пробелы меж которыми заполняет фантазия.
Мое первое сильное впечатление родом из детства. Мы с мамой идем на почту за письмом. Мама вскрывает конверт и достает плотную картонку, открытку. На ней маленький Дед Мороз зажигает на большой елке звезду. Ее лучи озарили синее небо и рассыпались по елке. Дата на открытке чуть позже подсказала, что мне тогда было два года.
Все открытки бережно хранились на самом верху книжного шкафа в оранжевом дедушкином портфеле из свинячьей кожи. Мама доставала их перед новым годом. Красивые и добрые иллюстрации советских художников стали моим первым прикосновением к искусству.
Сложно представить каков был бы мир, в котором нет картин и музыки. Пресные будни без малейшего шанса на передышку.
В возрасте четырех-пяти лет мне стали доверять книги и журналы. Первое знакомство с искусством мирового масштаба произошло на страницах Энциклопедии юного художника. Мне запали в душу маленькие букетики голубых цветов с картины о рождении Христа. Однажды вечером перед сном я утащила книгу в коридор и лежала в полумраке на полу, рассматривая любимую картину.
Глядя на картину сейчас, я удивляюсь своему ведению в детстве. Мир ребенка маленький, помещается в его ладонях. Он сам уменьшает его до таких размеров и окрашивает в знакомые цвета, чтобы было проще воспринимать.
На той картине никогда не было маленьких голубых цветов. Художник написал фиолетовые и красноватые ирисы правильной высоты по отношению к фигурам людей. Маленькими и голубенькими были цветы, которые показывала на прогулке мне бабушка. Только они не могли так красиво стоять в вазе из-за мягких стебельков.
У меня тогда была еще одна тайная страсть. Я до ужаса хотела быть похожей на девочку с картины Веласкеса. Пышное платье, распущенные золотистые волосы – она была моим эталоном красоты.
От картины к картине я старательно перелистовала кубизм и все, что мало напоминало реальность из-за через чур ярких цветов и прямых линий. Тогда мне еще не прививали стыд к обнаженной натуре. Я спокойно созерцала полотна с пышными или изящными телами наполовину или полностью обнаженных женщин и выточенные из камня массивные фигуры мужчин. Самое сильное впечатление оставило сердитое лицо Давида, статуи рук Микеланджело. Кажется, я проводила параллели «сердитый, значит недовольный», «недовольный, значит будет ругаться».
Искусство формирует вкус. Человек пропускает через себя сочетание цветов, форм, звуков, слов, и формирует внутри себя собственный мир, где он, а не тот натурщик в роли Адама, тянет на фреске руку к Богу. Через искусство мы познаем себя, учимся видеть невидимое, чувствовать красоту, мечтать, любить и понимать что хорошо, а что плохо.
В восемь лет, поймав меня за изучением старого учебника по анатомии восьмого класса, мать начала избивать за интерес к телу. Она приплетала это, когда отрывалась на мне при каждом удобном случае. Благодаря побоям я узнала на улице об анатомии и сексе намного больше, чем могла бы узнать расскажи мне кто нормально дома. Благодаря искусству мне удалось сохранить нормальное отношение ко всему, что связано с эротикой и проявлению сексуальности хотя бы у других.
Я не спешу осуждать девушек, снимающих свое обнаженное тело, за фото в интернете. Обнаженное женское тело вдохновляло, возбуждало миллиарды людей на протяжении всей истории человечества. Смартфоны с камерой сделали искусство фотографии более доступным, но это значит, что умерла живопись.
Цифровое искусство подарило художникам второе дыхание. Обнаженные, одетые, скованные, раскованные, учащиеся себя любить, девушки снова превратились в Граций. Они вдохновляют не только художников, но и своих сверстниц, жаждущих внимания и любви, как все юные создания на Земле. Не у всех есть хороший вкус, но многие учатся через подражание, как в свое время Микеланджело учился мастерству скульптора, копируя античные статуи.
Мне жаль, что почитание красоты приобрело двуличный характер: обнажение на фото выставляют в дурном свете все кому не лень, но никто не останавливает процесс формирования мнения у девушек будто они «живут глазами других людей». Их не учат любить себя вне зависимости от одобрения их лица и тела окружающими, но всегда рады смешать с грязью.
Мне жаль, что многие из красавиц не могут отличить гейшу от проститутки и не понимают, что фаворитки королей получали власть над государством не за красивую внешность. К примеру, лицо Маркизы де Помпадур в момент знакомства с королем было скрыто за маской. Их учат, что цель жизни – это разбогатеть.
Свобода
Первые впечатления о Свободе: обнаженная женщина держит флаг. Мама объяснила, что женщина борется за права простых людей. «Свобода» Эжена Делакруа познакомила с новым словом, но не смогла объяснить его смысл.
– Что такое свобода? – задаюсь вопросом и сегодня.
Первым всплывает словосочетание «делать всё, что хочется».
Люди на картине Делакруа следуют своему желанию свергнуть Карла X. Их ведет женщина нежная, желанная, но при этом невероятно сильная. К чему она привела?
На вакантное место воссел монарх из той же династии. Википедия гласит – он просидел на троне восемнадцать лет и старался подавлять революционное настроение народа. Похоже, свобода предала борцов, а может в определенный момент заблудилась сама.
Свобода многогранна. Сколько областей жизни, столько у свободы цветов. Нужно рассмотреть их все, чтобы собрать полную картину.
А. Свобода и интернет
Первое место, где все топят за идею свободы, это интернет. Топят «за» потому, что, по мнению многих, ее не хватает. Топят «против» потому, что понятие свободы у всех разное и иногда ее проявление вызывает конфликт интересов. К слову, выражение «топить за» в современном лексиконе означает «поддерживать» кого-либо или чего-либо.
Когда я узнала, что обмен сообщениями в соцсетях перестал носить характер «тет-а-тет», у меня возникло чувства потери личного пространства. Мне было больно глядеть на то, как кто-то топчется в грязных ботинках по белоснежному полю, засеянному откровением. Будто нет чистого поля, есть груда чужих костей и гниющего мяса; доносящийся от нее смрад мешает жизням других, и поэтому появилась нужда влезть сюда.
Я решила оторвать взгляд от вандализма на своем поле, и посмотреть другие миры.
Пандемия указала на слабые места человечества. Первыми в стране заболели люди, которые могли себе позволить отдых, проживание в Европе и других зарубежных странах. Они привезли с собой болезнь.
Больных изолировали для наблюдения и сокращения числа зараженных. Родственников и самих заразившихся просили сообщить, с кем они контактировали. Многие отказались это делать не потому, что угроза казалась мнимой, а потому, что считали нарушением свободы.
Вместе с воплями: «Да кто вы такие, чтобы мне запрещать выходить!» – всплыла проблема «свободного» общества: людей не волновали границы свободы других людей. Так называемая «элита», которая привыкла к почестям со стороны чинопочитателей и бедных любителей богатства, плевать хотела на здоровье других людей. Ее беспокоила личная свобода. Многие непонятливые стали брать с них пример.
Жизнь человека состоит из контактов с другими людьми. С появлением интернета налаживать связи стало проще. Бизнес, вербовка, любовные отношения перенеслись на просторы Всемирной паутины. Торговцы оружием, террористы, убийцы, маньяки, педофилы, сутинеры и их рабы смешались с толпой простых обывателей. Никаких имен и лиц. Ты сидишь по ту сторону монитора, набираешь буквы, и никто тебя не видит.
Да, контролировать сомнительных персонажей стало по многим причинам проще. Но стал ли мир лучше и чище после этих изменений? Нет.
Появились соцсети. Мнимая свобода виртуального мира вскружила голову законопослушным гражданам: в них заговорила звериная натура. «Пишу, что хочу и кому хочу»: травля человека вышла на новый уровень. «Если я хочу, кто запретит? Все равно никто не видит»: фото члена и предложение заняться сексом начали получать в большинстве случаев не зрелые женщины, а несовершеннолетние девочки. Неважно указывали ли «Лолита» настоящий возраст, отличалась ли на фотографиях красотой лица или рано развитого тела – она привлекала внимание взрослых извращенцев.
Низкий уровень образования (интеллекта), слабые моральные принципы породили новых чудовищ. Страдали подростки. Они прятались в виртуальной реальности от травмирующих взрослых и сталкивались с новыми трудностями. Никто не отменял иерархию, закон зверей и озверевших людей – «выживает сильнейший» с маленьким дополнением: «Никто тебя не спасет, потому что ты никому не нужен».
Культ «я пошлая/пошлый», основанный на соревнованиях кто больше знает о сексе, привел к ранним беременностям. Открытое обсуждение суицида; красивые и не очень, фотографии вскрытых вен, синяков на теле; романтизация депрессии преподносили самоубийство как лучший способ избавиться от проблем.
Да, в интернете были хорошие, интересные люди, которые становились ближе родных даже если всё, о чем ты можешь поведать, это проблемы в жизни. Но прежде, чем вы находили друг друга, нужно было пройти череду неприятных, травмирующих личностей и понять, кто ты есть без нездорового принижения или преувеличения.
Помню, в классе девятом, кажется, я зарегистрировалась в анонимной соцсети. Это было чистое любопытство. Извращенцами меня уже было не напугать, и однажды поздно вечером мои поиски хорошего собеседника окупились. Я столкнулась с одним студентом университета. Разговор с ним стал как глоток свежего воздуха. Я умоляла человека не оставлять меня в этом мире глупцов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
