Текст книги "Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2"

Автор книги: Фаддей Булгарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

К ПОРТРЕТУ НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА ГРЕЧА

До выпуска в свет собрания своих сочинений Н. Н. Греч принес их ко мне и сказал: «Ты был свидетелем рождения всех этих чад моих, а некоторых из них знал и до рождения. Ты охотно слушал планы моих сочинений и даже торопил меня исполнением. За то вот тебе первый экземпляр!» – «Спасибо, друг!..» Но, по авторской привычке рассмотрев механизм издания, я воскликнул: «Veto! не позволяю выпустить в свет!» – «Это что значит?» – «А вот что: когда издатель твоих сочинений приложил к ним твой портрет, то должно приложить и биографию»2626
  См.: Сочинения Николая Греча. Ч. 1–5. СПб., 1838. Портрет был помещен в последнем, 5‐м томе, который включал и републикуемый текст Булгарина.


[Закрыть]. – «Помилуй, статочное ли это дело! – сказал Греч. – Могу ли я сам писать свою биографию!» – «Не ты должен писать, а напишу я, друг твой и товарищ, в течение восемнадцатилетней литературной жизни». – «Но что скажут люди о биографии, написанной другом?» – «Неужели ж ты хочешь, чтобы биографии наши писали враги? Довольно лжей и клевет рассеяно об нас по свету: пусть же хоть раз появится правда. Почти во всех иностранных энциклопедических и биографических лексиконах напечатаны наши биографии неполные или искаженные2727
  См., например, биографии Булгарина: Conversations-Lexikon der neuesten Zeit und Literatur: In vier Bänden. Leipzig, 1832. Vol. 1. S. 342–343; Encyclopédie des gens du monde: répertoire universel des sciences, des lettres et des arts. Paris, 1834. T. 4. Р. 30. Подпись под статьей: J. H. S. [И. Г. Шницлер].


[Закрыть], а московские наши приятели не устыдились даже напечатать на нас за границею самый гнусный пасквиль, поручив редакцию полуграмотному израильтянину2828
  Имеется в виду книга немецкого писателя Генриха-Иосифа Кенига «Literarische Bilder aus Russland» (Stuttgart; Tubingen, 1837; рус. перевод: Очерки русской литературы. СПб., 1862), подготовленная на основе бесед с Н. А. Мельгуновым. В ней дана резко отрицательная характеристика Булгарина и Греча. Свою роль в создании книги Г. Кенига Мельгунов осветил в брошюре «История одной книги» (М., 1839). Подробнее см.: Кирпичников А. И. Между славянофилами и западниками. Н. А. Мельгунов // Кирпичников А. И. Очерки по истории новой русской литературы. 2‐е изд., испр. М., 1903. Т. 2. С. 171–190; Ботникова А. В. Книга Г. Кёнига «Литературные картины России» (из истории русско-немецких литературных связей) // Сборник материалов 2‐й научной сессии вузов Центрально-черноземной зоны: литературоведение. Воронеж, 1969. С. 115–136; Harer K. Из литературно-политической полемики конца 1830‐х годов: Неопубликованная статья С. П. Шевырева и Н. А. Мельгунова против «Северной пчелы» // Vademecum: к 65-летию Лазаря Флейшмана. М., 2010. С. 27–39.


[Закрыть]. Это самое возлагает на меня обязанность высказать истину, тем более что, составляя историю русской литературы2929
  Речь идет о многотомной книге «Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях: Ручная книга для русских всех сословий Фаддея Булгарина». Вышли лишь 6 частей: Истории ч. 1–4. СПб., 1837; Статистики ч. 1–2. СПб., 1837. Из-за банкротства издателя А. А. Плюшара остальные тома (в том числе и история русской литературы) не были выпущены.


[Закрыть], я собрал все нужные к твоей биографии материалы. Позволь, братец, сделать это! Противники наши могут уличить меня, если я скажу неправду. Помни, что тебе пятьдесят лет от роду, что ты более тридцати лет трудишься в литературе, что ты имеешь детей, для которых доброе твое имя составляет все наследство, что ты имеешь искренних друзей, которые…» Греч махнул рукою и сказал: «Делай, что хочешь! Ты зачинщик, ты и ответчик! Подожду несколько дней с выпуском книг, но знать не хочу, что ты напишешь. Пиши, печатай – все позволяю – тебе в угоду!» Вот как было дело и как родилось это краткое, но верное биографическое известие об авторе предлагаемых ныне публике сочинений.

Николай Иванович Греч происходит от древней благородной чешской, т. е. богемской фамилии. Все древние славянские названия имели какое-нибудь значение. До XII века в балтийской славянщине был город Греч, итак это прозвание урочищное, но этимологический смысл его потерян. Стефан Баторий, король польский, неизвестно по какому случаю принял фамилию Греч в польское рыцарское сословие (т. е. шляхетство), что доказывается печатными актами. В XVII веке эта фамилия, обратившись в протестантскую веру, принуждена была оставить отечество, Богемию, и переселилась в Пруссию. Прадед Николая Ивановича был камеральным советником в Кенигсберге, а дед, Иван Михайлович Греч, учился в Лейпциге и Марбурге, познакомился там с русскими студентами и, как бы по влечению славянского сердца, стал учиться русскому языку. В 1730 году он был определен профессором при Митавской гимназии, а в 1736 поступил профессором нравственных и политических наук в высшие классы Сухопутного кадетского корпуса (ныне 1‐й кадетский), называвшиеся тогда Военною академиею3030
  С 1732 г. по 1743 г. это учебное заведение называлось Рыцарской академией.


[Закрыть], и потом был там же инспектором классов. Под просвещенным его руководством образовались многие русские герои, украшающие своими именами наши военные летописи. В то же время преподавал он политическую историю великой княгине Екатерине Алексеевне, которая весьма его жаловала и, по смерти его, будучи уже императрицею, благодетельствовала его семейству. Он сочинил и издал политическую географию, напечатанную на русском языке, в 1758 году3131
  См.: Греч И. М. Политическая география: Сочиненная в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе, для употребления учащегося во оном корпусе шляхетства напечатана / [Пер. С. Ф. Наковальнина]. СПб., 1758. Ч. 1. И. М. Греч выпустил еще переработку грамматики И. К. Готшеда: Греч И. М. Немецкая грамматика, сочиненная в пользу и употребление благороднаго юношества при Сухопутном шляхетном кадетском корпусе / [Пер. Е. С. Харламова]. СПб., 1760.


[Закрыть]. Отец Николая Ивановича получил хорошее образование, служил по финансовой части при тогдашнем генерал-прокуроре князе Вяземском и был неоднократно послан за границу, с важными поручениями государыни. По присоединении Литовских губерний к России Иван Иванович Греч был секретарем и потом обер-секретарем в Сенате, по польским и немецким делам. Для иных такое местечко было мексиканским рудником, а для этого человека только трудною должностью. Ябеда была тогда в полном разгуле. Польские паны превратили все прежние свои политические распри в процессы и часто, из одного пустого тщеславия, жертвовали имением, чтобы только надоесть своему противнику. Зато не дремали и щуки в море! Быстро обогащались тогда дельцы и ходатаи по делам. Но обер-секретарь Сената по польским делам, Иван Иванович Греч, не хотел знать этих проделок, жил более нежели скромно, работал много и, когда скончался, в 1803 году, все его имущество продано было с публичного торгу за 41 рубль. Память этого события сохранилась в газетах того времени. Детям его остались в наследство: Библия, математическая готовальня и честное имя отца. Дед Н. И. Греча по матери, Яков Филиппович Фрейгольд, воспитанный в Сухопутном кадетском корпусе, посвятил себя военной службе, был тяжело ранен в Семилетнюю войну под Цорндорфом и страдал от ран в течение тридцати лет. Принужденный оставить военную службу, он был назначен директором скарбовой канцелярии в Глухове, при существовавшем тогда войске малороссийском, а потом был экономии директором в Киеве. Места сии назывались тогда доходными, однако ж по смерти Фрейгольда не осталось семейству его ни гроша. Дядя Греча, по отцу, воспитывался также в Сухопутном кадетском корпусе (имя его, как отличного кадета, изображено на мраморной доске). Он погиб на поле чести в первую турецкую войну, в царствование императрицы Екатерины II3232
  Имеется в виду Русско-турецкая война 1768–1774 гг.


[Закрыть]. Дядя по матери был также военным, храбро дрался со шведами в девяностых годах и умер от последствий этого похода. Родной брат Н. И. Греча, Александр Иванович, тяжело раненный в Бородинской битве, в 1812 году, перенесен был в Москву и там умер. Вот права фамилии Греча на гражданство и дворянство России! Эта фамилия не приобрела знаменитости ни брачными союзами, ни благоприобретенным на службе богатством. Честь и труд – девиз ее. Замечательно, что герб этой фамилии – писчее перо.

Николай Иванович Греч родился в С. Петербурге 3 августа 1787 года и получил первоначальное воспитание, имеющее всегда влияние на целую жизнь, под непосредственным руководством умной, образованной и благородной матери, которая доныне составляет счастие его и всего семейства, любима и уважаема всеми, кто только ее знает. Дядя его, Александр Яковлевич Фрейгольд, артиллерийский офицер, человек умный, благородный и хороший математик, преподавал ему первые уроки в науках. Отец замышлял дать Николаю Ивановичу блистательное воспитание, но обстоятельства того не позволили, и он отдал его в существовавшую тогда Юнкерскую школу, где образовались юриспруденты, а второго сына определил во 2‐й кадетский корпус. В Юнкерской школе Греч нашел добрых начальников и наставников3333
  См. воспоминания Н. И. Греча об учебе в Юнкерской школе в 1801–1804 гг.: Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 214–235. Школа существовала при Сенате, в ее задачи входило «образование благородных чиновников» для гражданской службы.


[Закрыть]. Директором был нынешний президент Академии художеств Алексей Николаевич Оленин; инспектором Михаил Никитич Цветков; учителями Б. И. Иваницкий, П. Х. Шлейснер, П. П. Острогорский, люди сведущие в своем деле, умевшие пробудить в Грече его способности и поддержать в нем охоту к учению. Он учился прилежно, страстно, но ограниченность курса в этом учебном заведении не могла удовлетворить любви его к словесным наукам. В 1804 году вступил он в канцелярию одного министерства3434
  Речь идет о Министерстве внутренних дел.


[Закрыть], но страсть к наукам отвлекла его от единообразной службы. Он записался слушателем в Педагогический институт3535
  Педагогический институт был создан в 1804 г. с целью подготовки преподавателей для средних и высших учебных заведений (в 1816 г. преобразован в Главный педагогический институт, в 1819 г. – в С.-Петербургский университет).


[Закрыть], утром слушал лекции, после обеда учил других, для снискания насущного хлеба и для воспитания осиротевших сестер и младшего брата ночи проводил в повторении слышанных лекций и в чтении. Тяжела была его юность. В те лета, когда другие наслаждаются жизнью, он должен был пещись о своем содержании и образовании, и притом идти впереди в области наук. В то же время он стал испытывать силы свои в словесности: посылал статьи в журналы, занимался переводами. Ныне молодой человек с подобным трудолюбием и познаниями мог бы безбедно существовать литературною работою. Но тогда было не то. В числе книгопродавцев не было ни Новикова, ни нашего доброго Смирдина, которые поставляют себе за долг чести делиться выгодами с литераторами. Журналы издавались тогда на другом основании. Только чистая и бескорыстная любовь к словесности могла тогда удержать человека на поприще литературы. Греч не оставлял ее, боролся с трудностями, и когда (в 1806) за один перевод был награжден часами3636
  Греч был награжден за перевод с немецкого книги Шрёдера Ф. А. «Некоторые мысли о современных происшествиях» (СПб., 1806).


[Закрыть], от щедрот императора Александра, по предстательству М. Н. Муравьева, это так обрадовало литератора, что он решился совершенно посвятить себя словесности. Часы сии сохраняет он с благоговением поныне. Так действует луч солнца на юное прозябение, так милость и влияние свыше ободряют и поддерживают дарование, колеблющееся от ударов судьбы! В 1807 году Греч участвовал в издании газеты «Гений времен»3737
  Исторический и политический журнал-газета «Гений времен» (Петербург, 1807–1809) выходил два раза в неделю и содержал статьи о политике и экономике европейских стран. В 1808–1809 гг. Греч был его соиздателем.


[Закрыть], в 1808 году перевел роман Коцебу «Леонтина»3838
  См.: Коцебу А. Ф. Ф. фон. Леонтина / Пер. с нем. СПб., 1808. В 4 т.


[Закрыть]. В 1809 году написал первые опыты грамматические – «Таблицу русских склонений» и «Опыт русских спряжений»3939
  См.: Таблицы русских склонений [на открытом листе]. СПб., 1809; Опыт о русских спряжениях. СПб., 1811.


[Закрыть]. В том же 1809 году поступил он старшим учителем русского языка в училище при Петровской лютеранской церкви. В то время это было одно из лучших учебных заведений в России. Многие из учеников Греча занимают ныне значительные места по всем отраслям государственной службы и не забывают своего старого наставника. Метода его преподавания была ясная, легкая и приятная. Юноши охотно учились у своего добродушного учителя, который казался им старшим братом, в котором видели любовь к ним, дружеское снисхождение к их возрасту, и притом искусство в преподавании. В Петровском училище Греч оставался до 1813 года. В этом году вступил в ту же должность в С. Петербургской гимназии и занимался ею до 1816 года. Но литература всегда составляла его отраду и услаждение. В 1811 году участвовал он в издании «С. Петербургского вестника»4040
  Булгарин ошибается: журнал Общества любителей словесности, наук и художеств «Санкт-Петербургский вестник» выходил не в 1811‐м, а в 1812 г. Греч печатал там рецензии, а в № 37 анонимно опубликовал эпиграмму на А. С. Шишкова (см.: Эрмион [Греч Н. И.] Газетные заметки // Северная пчела. 1857. № 125. 10 июня).


[Закрыть]. В 1812 году предложено было издавать в Петербурге журнал для помещения реляций и частных известий из армии, для опровержения вредных толков на счет хода происшествий, для сосредоточения патриотических мнений. Непосредственные тогдашние начальники Греча попечитель С. Петербургского учебного округа С. С. Уваров, директор гимназии И. О. Тимковский и прежний начальник его А. Н. Оленин избрали в редакторы нового журнала Николая Ивановича. Как назвать журнал? Греч получил в это время письмо из армии от брата; молодой воин, как бы в предчувствии своей судьбы, писал: «Умру – как истинный сын отечества!» – и журнал получил название «Сына Отечества». До взятия Парижа и заключения мира он был журналом только политическим. Когда политический интерес упал, к журналу присоединено было литературное отделение. По недостатку объема (три печатные листа в неделю) журнал не мог вмещать в себе длинных статей. В нем вовсе не было повестей. Отличительными чертами его были чистота языка, приятность слога и острая, веселая, игривая критика, которою занимался сам Н. И. Греч. Умными эпиграммами смертельно поражал он безграмотные сочинения. Шутки его были не натянуты, притом чужды всякой личности, и от того чрезвычайно нравились публике. Разумеется, что между словесниками Греч нажил себе противников, которые, как всегда и везде водится, не имея возможности действовать противу Греча тем же оружием, прибегали к клевете, и за вред, нанесенный им в области словесности, вредили ему в свете. Но первейшие наши литераторы, Державин, Карамзин, Дмитриев, Крылов, Батюшков, Жуковский, впоследствии А. С. Пушкин, всегда сохраняли к Гречу дружественное расположение, и первый знаток русского языка, Н. М. Карамзин, удостаивал Греча совещаниями о таинствах русского слова, которое теперь так немилосердно терзают новые писатели. Гнедич, Грибоедов, Головнин и другие отличные писатели и ученые были его искренними друзьями. От издания «Сына Отечества» авторитет Греча в русском языке сделался очень важен, и деятельность его, в сем отношении, была признана полезною всеми грамотными людьми в России. Труды по изданию журнала и педагогические занятия расстроили его здоровье. В 1816 году он вышел в отставку, а в 1817 отправился за границу, на нашем военном флоте, посланном во Францию, для перевоза в Россию войск, занимавших тогда французские области. «Сын Отечества» поручил он издавать А. Е. Измайлову. Веселые и приятные письма Греча из чужих краев, памятные современникам, помещены в нынешнем собрании его сочинений4141
  В 4-ю часть Сочинений Греча входили «Поездка во Францию, Германию и Швейцарию в 1817 году» и «Действительная поездка в Германию в 1835 году».


[Закрыть]. Из-за границы привез он ланкастерскую методу взаимного обучения, которую ввел в Воспитательном доме4242
  Воспитательный дом в Петербурге был учрежден в 1770 г. для призрения незаконнорожденных детей, сирот и детей бедняков; находился на Миллионной улице, с 1797 г. – в одном из корпусов бывшего дворца К. Г. Разумовского на Мойке (совр. адрес: наб. Мойки, 48).


[Закрыть], в полковых гвардейских училищах, в училищах поселенных войск и солдатских дочерей и в народном училище, составленном по подписке4343
  Н. И. Греч всячески пропагандировал школы взаимного обучения. Он напечатал (без подписи) большую статью: Ланкастерские школы // Сын Отечества. 1818. № 31–33; в том же году выпустил «Руководство к взаимному обучению», а в сентябре того же года выступил одним из инициаторов создания такой школы (идея была выдвинута в масонской ложе «Избранного Михаила») (см.: Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 391–395, 401–409). Он же был одним из создателей Санкт-Петербургского общества учреждения училищ по методе взаимного обучения, устав которого подписали Ф. Толстой, Ф. Глинка, Н. Греч и Н. Кусов (см. публикацию устава, утвержденного Александром I 14 января 1819 г.: Сын Отечества. 1819. № 7. С. 3–9), а среди членов (списки которых также публиковались в «Сыне Отечества»; см.: Сын Отечества. 1819. № 14–15) были И. А. Крылов, В. А. Жуковский, Д. И. Хвостов, В. К. Кюхельбекер, А. Г. Венецианов и др. Материалы о ланкастерских школах регулярно печатались в журнале Н. Греча «Сын Отечества».


[Закрыть]. При этом случае Греч вошел в сношения со многими высшими чиновниками, военными и гражданскими и, что весьма замечательно, сохранил до сих пор дружеское их к себе расположение. Покойная императрица Мария Феодоровна была весьма милостива в Гречу и за труды его по учебной части в Воспитательном доме неоднократно ободряла его своим всемилостивейшим вниманием.

Я познакомился с Н. И. Гречем 5 февраля 1820 года. Постороннее дело привело меня в его кабинет4444
  В некрологе французскому писателю Эмилю Дюпре де Сен-Мору, который в 1819 г. устраивал в Петербурге публичные чтения по французской литературе (см. о нем в примеч. 3 к мемуару «Встреча с Карамзиным») Булгарин писал: «Сен-Мор чрезвычайно мне памятен, как по дружбе своей ко мне, так и потому, что он был причиною первого моего знакомства с Николаем Ивановичем Гречем, неизменным и верным моим товарищем в течение тридцати четырех лет! Время немалое! Не будучи вовсе лично знаком с Н. И. Гречем, я принес к нему в кабинет статейку, написанную мною о публичных чтениях Сен-Мора. Мы поразговорились в первое свидание, подружились и стали говорить друг другу ты! Это случилось со мною только однажды, в первый и последний раз в жизни!» (Северная пчела. 1854. № 193. 28 авг.).


[Закрыть]. Мы сами до сих пор не знаем и не постигаем, как это случилось, что при первом свидании мы так пришлись друг другу по плечу и по сердцу, что просидели несколько часов, в жару разговора стали говорить друг другу ты и расстались искренними друзьями! В первое наше свидание мы, так сказать, проэкзаменовали друг друга в нашем образе мыслей, в наших понятиях о различных предметах, и результат этой взаимной исповеди был тот, что мы обнялись и сделались неразлучными. С того времени прошло восемнадцать лет! Много радостей, но много и горя разделили мы вместе, много пережили страшных годин, и дружба наша не поблекла ни на одну минуту. Во всяком случае, один готов был жертвовать всем для другого. Все, что только в свете расстраивает самые прочные связи, было брошено судьбою между нами: денежные расчеты, авторское самолюбие, сплетни, клеветы, даже опасения за все существование. Все напрасно! Ни одно облачко не затемнило нашей дружбы. Оба пылкие и горячие, мы можем сердиться друг на друга, но не любить друг друга никак не можем. Что бы ни случилось, при первом свидании конец недоразумению, ибо, заметьте, поводом к неудовольствию между друзьями может быть только недоразумение. Всю честь этой едва ли не беспримерной дружбы между литераторами и журналистами приписываю я Н. И. Гречу. Ему труднее было справиться с уланом, который в течение десяти лет сряду (от 1805 до 1815) жил в пороховом дыме4545
  В эти годы Булгарин принимал участие в наполеоновских войнах: сначала в русской армии, потом во французской.


[Закрыть], нежели мне с литератором, ратоборствовавшим только на бумажном поприще.

Дружба наша не была бесполезна для литературы. Греч, по необыкновенному своему добродушию и мягкости характера, был всегда первым движителем каждого нового литературного предприятия, когда издатель прибегал к его опытности, советам и дружеской помощи. Почти все новые журналы рождались под руководством Греча. Таким образом родился и «Северный архив», который даже противники мои поставляют в число важных и полезных периодических изданий4646
  Булгарин издавал «журнал истории, статистики и путешествий» «Северный архив» в 1822–1828 гг., после чего он был объединен в журналом «Сын Отечества» и выходил под названием «Сын Отечества и Северный архив».


[Закрыть]. Занимаясь моим образованием, я весьма не радел о русском языке, которому учился в молодости у отличных учителей. Греч был окончательным моим наставником, и ему именно обязан я тем, что теперь не иду путем так называемых нововведений, т. е. что знаю дух и свойство русского языка. Многие литераторы обязаны Гречу основанием и упрочением своей литературной славы, и чтоб выбросить из памяти тяжкое бремя литературного искуса, предпочли неблагодарность приятной обязанности быть признательными к своему наставнику. Бог с ними!

В 1822 году Греч издал свою «Учебную книгу русской словесности», при которой находился «Опыт краткой истории русской литературы»4747
  См.: Учебная книга российской словесности, или Избранныя места из русcких сочинений и переводов в стихах и прозе, с присовокуплением кратких правил риторики и пиитики, и истории российской словесности, изданные Николаем Гречем: В 4 т. СПб., 1819–1822. «Опыт краткой истории русской литературы» составил 4‐й том этого издания.


[Закрыть]. Все черпают поныне из этого источника, потому что это единственный указатель нашей литературы, и в то же время единственный порядочный биографический словарь наших писателей. Кто только хочет говорить о литературе, должен прибегнуть к «Истории…» Греча. Ему стоило это чрезвычайных трудов и стараний, и все благомыслящие люди благодарны ему за этот первый опыт. Без него были бы мы как в лесу.

С 1825 года издает Н. И. Греч вместе со мною «Северную пчелу»4848
  В одном из фельетонов Булгарин писал: «“Северная пчела” основана Н. И. Гречем вместе со мною, и я, с первого ее нумера по нынешний, был ее соиздателем, вместе с Н. И. Гречем. Позволение на издание ее выдано нам вместе, и просьба была подана от нас обоих» (Ф. Б. Хвалить столь же опасно, как и порицать // Северная пчела. 1840. № 92. 26 апр.).


[Закрыть], которой существование утвердил покойный император Александр Благословенный, по предстательству бывшего министра народного просвещения А. С. Шишкова и графа А. А. Аракчеева. Без самохвальства, но в полном душевном убеждении скажу, что «Северная пчела» не бесполезное издание в России. Не судите по одному листку, а пересмотрите двадцать, тридцать листов, целое годовое издание. Вы найдете тут все, что только произошло важного в России и за границею, по части современной истории, статистики, законодательства и литературы. В газете господствует дух истинно русский, непричастный нелепым, модным теориям, но не чуждый общих европейских усовершенствований, приличных устройству нашего отечества, нашим нравам и обычаям. В 1827 Греч напечатал «Грамматику подробную и практическую», плод двадцатилетних постоянных трудов, изысканий и опытности4949
  См.: Практическая русская грамматика, изданная Николаем Гречем. СПб., 1827; Пространная русская грамматика, изданная Николаем Гречем. СПб., 1827. Позднее Булгарин вспоминал: «…в исходе 1827 года, когда Н. И. Греч выпускал в свет первое издание составленных им грамматик, и я принужден был написать предисловие к его “Пространной грамматике”. Принужден был, говорю, потому, что собственное предисловие автора никуда не годилось: он говорил в нем с публикою как красная девушка при первом свидании с женихом: заикался, мялся, краснел, извинялся. Я уничтожил это предисловие и написал другое, в котором прямо и решительно изложил важность и затруднительность предмета, обработанного автором, труды его и пользу, которую книга его принесет изучению и употреблению русского языка. Я не ошибся: прошло четверть века, “Грамматика” Греча распространилась по всей России, переведена на многие иностранные языки (между прочим и на еврейский) и видимо способствовала к установлению правил языка и к распространению правильности и отчетливости в употреблении русской грамоты» (Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1853. № 2. 3 янв.).


[Закрыть]. В 1830 году издал он «Краткую русскую грамматику», которой поныне разошлось более сорока тысяч экземпляров. В 1831 вышли «Практические уроки русской грамматики»5050
  См.: Практические уроки русской грамматики, изданные Николаем Гречем. СПб., 1832.


[Закрыть]. Труды сии оценены по достоинству всеми благомыслящими людьми, всеми знатоками дела, и жало злости притупилось на прочном памятнике, воздвигнутом Гречем русскому слову5151
  В цитировавшейся в примеч. 24 статье Булгарин писал также: «…не излишним считаю сказать несколько слов вообще о грамматических трудах Н. И. Греча и о правах его на внимание и признательность отечественной публики. Некоторые из прежних наших грамматик написаны литераторами и учеными неоспоримого достоинства, но не имевшими практики и опыта в преподавании: они нередко толковали учащимся о правилах, нимало ненужных, оставляя без внимания необходимое. Другие авторы учебников были записные учителя, а не литераторы: они хорошо преподавали теорию языка, но не могли подкрепить своих уроков примерами и образцами, потому что сами писать не умели. Греч соединил в себе эти две стихии: он был несколько лет сряду учителем русского языка и потому знает, что и как должно преподавать детям и молодым людям. Притом он и писатель, известный правильностью, чистотою и изяществом своего слога: по этой причине он имел возможность и право давать образцы для изучения и подражания. Еще одно обстоятельство способствовало Гречу в составлении практического руководства к правильному употреблению русского языка. Занимаясь в течение сорока лет (с 1812 г.) редакциею “Сына Отечества” и “Северной пчелы”, он должен был рассмотреть и исправить несколько тысяч статей разнородных писателей. При этой ежедневной работе отмечал он ошибки, встречавшиеся у наших писателей чаще других, и при составлении правил грамматики обращал внимание преимущественно на эти, так сказать, стереотипные промахи. Главное достоинство грамматики Н. И. Греча, по моему мнению, состоит в обработке им русского синтаксиса. Сравните скудные, бессвязные, непрактические главы синтаксиса прежних грамматик с теми же главами в руководствах Греча: разница превеликая! Он дал характер и наименование всем отдельным частям фразы, предложениям простым и предложениям сложным. Он составил впервые полную систему русской конструкции, изгнав варварское правило старых писак, которые утверждали: “Удивительное свойство русского языка – ставь слова как угодно, смысл не переменится”. Он доказал противное, доказал, что в русском языке каждое слово должно занимать свое место и что расстановка слов совершенно переменяет смысл. Польза, принесенная грамматиками Греча, не подлежит никакому сомнению. Он может сказать как Карамзин, что сделал русскую грамматику известнее “для многих, даже и для строгих своих судей” (цитата из Предисловия Карамзина к “Истории государства Российского”. – А. Р.). Но отчего сочинения Греча подвергались жестоким критикам, были даже предметом насмешек? Отчего? Во-первых, Греч журналист, следственно, по ремеслу своему, враг всем педантам и неучам, которые на его книгах старались выместить что-либо для них неприятное в скромном жужжании “Пчелы”; во-вторых, он делит эту участь со всеми хорошими и полезными писателями. Вспомните, как критиковали, бранили Карамзина, Жуковского, Пушкина, как насмехались над ними, даже выводили их на сцену и т. п. Где теперь эти критики? А творения истерзанных ими писателей живут и процветают <…>».


[Закрыть]. В 1830 году Греч издал роман «Поездка в Германию», а в 1834 другой – «Черная женщина». Здесь не место распространяться о достоинствах сих романов. Замечательнейшее в них – слог – ровный, гладкий, чистый; по нем, как говорится по-русски, хоть шаром покати. В сем отношении романы эти переживут другие подобные сочинения, ибо всегда будут служить образцами слога. Удивительно, что у веселого, острого Греча лучшие места в романах те, где выражается чувство! Что это значит? Юмор свой он издерживает в обществе, а глубокое чувство, таящееся в душе его, переливает только в недра дружбы и увлекается им тогда, когда предается вдохновению в тишине кабинета. Решительно, Греч лучше в сценах чувствительных, нежели в юмористических. Это решили даже женщины, а они самые опытные и беспристрастные судьи в деле чувства. Греч, по складу своего ума и характера, есть олицетворенный юмор, но когда надобно сводить смысл с сердцем – там чувство подавляет юмор. В 1837 напечатал он «Действительную поездку в Германию».

К числу ученых его занятий должно причислить редакцию «Журнала Министерства внутренних дел», с 1829 по 1831 год, и редакцию «Энциклопедического лексикона», в 1835 и 1836 годах5252
  С 1834 г. велась работа над «Энциклопедическим лексиконом» (издатель А. А. Плюшар), редакцию которого возглавлял Греч. В начале октября 1836 г. из‐за интриг О. И. Сенковского он был вынужден оставить пост главного редактора (см.: Греч Н. История первого энциклопедического лексикона в России // Греч Н. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 592–623).


[Закрыть], а с 1837 редакцию «Военного энциклопедического лексикона». При рождении «Библиотеки для чтения», которая издавалась сперва от имени всех русских литераторов, Греч единодушно был выбран в редакторы всеми бывшими в Петербурге литераторами5353
  «Библиотека для чтения» выходила с 1834 г.


[Закрыть]. Слог в первый год «Библиотеки» был как жемчуг! Удивительно, что Греч умел давать различным слогам литераторов, печатавших свои произведения в «Библиотеке», какое-то равенство, которое однако же не мешало колориту.

Пусть станет пред нами кто-нибудь и скажет, что Греч отказал ему в помощи, в содействии, в совете, с пожертвованием собственного труда и времени, а часто и достояния, когда видел в предприятии пользу, честь и славу литературы! Весьма часто случалось, что эта готовность к помощи ближнему была перетолкована в дурную сторону и что те, которых он поставил на ноги, делались его врагами, находя в том свои собственные выгоды. Смело скажу, что из всех русских литераторов никто более его не испытал неблагодарности. Но это не сделало его человеконенавистником. Посердясь в первые минуты, он обыкновенно заключает дело эпиграммою или каламбуром, и никогда месть не приходила ему в голову. Сердце его всегда открыто для добрых людей, а бумажник для неимущих. Те крайне ошибаются, которые рассчитывают, что Греч имеет столько, сколько он мог бы иметь, если б не был тем, что он в самом деле. У него, по русской пословице, последняя копейка ребром! Главный его (т. е. наш) недостаток есть тот, что мы думаем вслух и все вещи называем по имени! Ни лета, ни рассудок, ни опытность, ни претерпенные нами горести не исправили нас, и на нас сбылась поговорка: горбатого исправит могила. Мы беспрерывно советуем друг другу придержать язычок – и грешим, так сказать, забываясь. Но никогда не жалили мы эпиграммой чести, правды, заслуги, истинного достоинства и таланта, никогда не насмехались над полезным, высоким, благородным! Зато не попадайся ворона в павьих перьях, лиса в львиной шкуре или волк в пастушеском наряде5454
  Известные басни.


[Закрыть] 5555
  Имеются в виду басни Эзопа, обработанные Лафонтеном: «Ворона в павлиньих перьях» (переведена И. А. Крыловым под названием «Ворона», 1825), «Осел в львиной шкуре» (так, не лиса!) и «Волк, ставший пастухом» (переведена М. В. Ломоносовым без названия: «Лишь только дневный шум замолк…», 1748).


[Закрыть]. Тотчас разоблачим! Виноваты – извините, такова натура!

Ф. Н. Глинка говорил о Грече: «Он как Пенелопа: все, что в день соткёт своим умом и добрым сердцем, то в вечер распустит языком»5656
  Пенелопа – персонаж «Одиссеи» Гомера, жена царя Итаки Одиссея. После длительного отсутствия мужа к ней стали настойчиво свататься многие аристократы, и, чтобы не выходить замуж, она дала обещание выбрать жениха, когда соткет саван свекру, но по ночам распускала то, что соткала за день.


[Закрыть]. Правда, да что ж делать? Лучше быть таким, каков есть, чем казаться лучшим. Зато Греч не говорит за глаза того, чего не сказал бы в глаза, и прижимает к сердцу только тех, кого любит и уважает. Рассказывают, что какой-то римский гражданин построил для себя стеклянный дом, чтоб все видели, что он делает, и слышали, что он говорит: Греч всю жизнь живет в таком стеклянном доме.

Бог наделил Греча веселым, беспечным характером и гибким умом, которые в самых затруднительных положениях спасают его от отчаяния. Странно видеть в нем смешение самых основательных, как говорится в просторечии, сериозных познаний с шутливостью, и тяжелые труды, переплетаемые хохотом и каламбурами. В тяжких испытаниях судьбы Греч утешался всегда мыслию о краткости жизни и надеждою на Провидение, и находил средства утешать сетующих родных и друзей. В мелочах он раздражителен, но в важных случаях тверд и непоколебим, и готов скорее лишиться жизни, чем унизиться, не из высокомерия, но из благородной гордости и чувства своей правоты. Все это я видел на деле! Бог наградил его высочайшим благом, какое только доступно человеку с умом и с душою, умными и добрыми детьми. Сын его, Алексей, уже помощник наш при издании «Северной пчелы». Он образовался в литературной школе отца и, по счастью, мягче нас характером. Младшего сына, Николая, юноши с большими способностями, Греч лишился в январе 1837 года. Грусть заставила его бежать за границу, чтоб хотя на время удалиться из тех мест, которые припоминали ему о потере милого детища.

Вынудив у Греча позволение написать его краткую биографию и задержав выпуск в свет его книги, я вдруг раскаялся в моем поступке. Прочитав написанное, вижу, что не сказал и десятой доли того, что надлежало бы мне сказать о друге моем, по диктовке сердца и по законам критического ума. Сказано мало, да и за это осудят, подумал я, и уже готовился уничтожить, но друзья мои убедили меня напечатать эти строки, и я согласился. Они правы, говоря, что Н. И. Греч старожил петербургский, так известен в городе, что о нем нельзя сказать ничего несправедливого; что всяк, кто только его хорошо знает, точно так же об нем судит, как я, и что зависть может шипеть в углу, но не найдет эха. «Пиши и печатай смело – Греча все знают!» – раздалось со всех сторон: «А твоя статья только для иногородных! С Богом!»

1 февраля 1838