Текст книги " Чесменская победа"

Автор книги: Ф. Криницын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Будучи человеком исключительной храбрости и бесстрашия, Спиридов и от подчиненных требовал того же. Матросы и офицеры следовали примеру своего адмирала. Героизм, проявленный русскими моряками в Хиосском бою, а затем при Чесме и в других сражениях, явился ярким подтверждением этого.

Спиридов всячески поощрял инициативу командиров кораблей в бою, а не связывал ее, как это имело место в других флотах.

Таким образом, сражение в Хиосском проливе показало превосходство русского военно-морского искусства не только над турецким, но и над искусством западноевропейских флотов. В то время, как в иностранных флотах только теоретически начали доказывать абсурдность некоторых положений линейной тактики, русские моряки на практике применили более совершенные способы ведения морского боя.

«

ЧЕСМЕНСКАЯ ПОБЕДА

&

Уже вечером 24 июня, когда турки укрылись в Чесменской бухте, у русского командования зародилась мысль сжечь с помощью брандеров¹ турецкий флот, блокированный в бухте, не дав ему ускользнуть через проливы в Мраморное море. Но готовых брандеров при эскадре не было. Поэтому командиру корабля «Гром» Ганнибалу было поручено немедленно приступить к оборудованию их из четырех греческих судов. Использование брандеров давало в руки командования сильное средство для истребления турецкого флота, поскольку небольшие размеры Чесменской бухты не позволяли произвести атаку неприятеля силами всей эскадры.

Турецкий флот был расположен скученно в двух плотных линиях; за линейными кораблями, в глубине бухты, в беспорядке стояли мелкие корабли. На левом фланге передней линии находились галеры.

План уничтожения турецкого флота был разработан адмиралом Спиридовым и обсужден на военном совете, состоявшемся в 5 часов вечера 25 июня на борту флагманского корабля «Три иерарха». В приказе главнокомандующего говорилось: «Наше ж дело должно быть решительное, чтоб оный флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь, в Архипелаге, не можем мы и к дальним победам иметь свободные руки».

Между тем турецкий главнокомандующий и не думал о прорыве в открытое море. Капудан-паша надеялся, что скоро в тылу русских, блокировавших бухту, появится

¹ Брандер*—в парусном флоте судно, наполненное взрыв* чатммн или горючими веществами, предназначавшееся для взрыва или поджога неприятельских кораблей путем сближения с ними вплотную.

Константинопольская эскадра, посланная султаном, и заставит русское командование не только отказаться от попытки атаковать турецкие корабли, но и снять блокаду Чесменской бухты. Однако расчеты турецкого главнокомандующего не оправдались. Константинопольская эскадра не появлялась, а русские тем временем готовились к решительному удару.

К полудню 25 нюня брандеры были приготовлены и укомплектованы командами охотников (добровольцев). Чтобы обеспечить атаку брандерам был выделен отряд в составе четырех линейных кораблей («Европа», «Ростислав», «Не тронь меня» и «Саратов»), двух фрегатов («Надежда» и «Африка») и бомбардирского корабля «Г ром».

Согласно диспозиции, русские линейные корабли должны были войти в бухту и бросить якорь в непосредственной близости от неприятеля. Фрегатам было приказано открыть огонь по береговым батареям, расположенным на северном и южном мысах бухты, а бомбардирскому кораблю «Гром» занять позицию немного мористее линейных кораблей (т. е. дальше от них к морю) н вести обстрел неприятельского флота бомбами и каркасами ^{7. Остальные корабли эскадры составляли резерв.}

Четыре брандера стояли на ветре под парусами в полной готовности спуститься на неприятеля по первому сигналу (две ракеты) с флагманского корабля. Перед командами брандеров была поставлена задача уничтожить наиболее крупные корабли противника. Для этого они должны были вплотную приблизиться к турецким кораблям, сцепиться с ними и зажечь свои брандеры.

Наступила тихая лунная ночь. В двенадцатом часу на корабле «Ростислав» загорелись три фонаря – сигнал для выхода отряда кораблей, обеспечивавших атаку брандеров. Первым должен был следовать фрегат «Надежда», но он почему-то задержался. Тогда адмирал Спиридоз, находившийся на корабле «Три иерарха», приказал капитану 1 ранга Клокачеву немедленно сняться с якоря. 26 июня в двенадцать часов тридцать минут линейный корабль «Европа» под огнем противника подошел к турецкому флоту на расстояние двух кабельто-

вых^{8 п стал на якорь. В течение получаса он вел бой со всем турецким флотом, выпустив по противнику до сотни бомб и брапдскугелей, не считая ядер. На исходе первого часа на. помощь «Европе» поспешили и остальные корабли отряда. Подходившие корабли поочередно вступали в бой, становившийся все более ожесточенным.}

В начале второго часа снарядом с бомбардирского корабля «Гром» был подожжен один из турецких кораблей. Искры и пылающие головни посыпались на соседние корабли. Турок охватило смятение. Наступил удобный момент для атаки брандерами. С «Ростислава» был дан сигнал двумя ракетами.

Задолго до атаки командирам брандеров были указаны те турецкие корабли, с которыми они должны были сцепиться. Брандеры (па каждом находилось по одному десятивесельному катеру для снятия команды), стоявшие вне боевой линии, прибавили парусов и двинулись вперед. С выходом брандеров в атаку русские корабли прекратили огонь.

Брандеры шли с попутным ветром, освещенные с одной стороны луной, а с другой – заревом горевших неприятельских кораблей. Первым шел брандер капитан-лейтенанта Р. К. Дугдаля. Он врезался в самую середину турецкого флота, рассчитывая поджечь большой турецкий корабль, но не успел. Две турецкие галеры напали на брандер, и Дугдаль немедленно поджег его и выбросился за борт вместе с командой, которая была подобрана русской шлюпкой. Турки ядрами с береговых батарей уничтожили брандер, не дав ему разгореться.

Брандер капитан-лейтенанта Ф. Ф. Мекензи сел на мель. Оказавшись в тяжелом положении, Мекензи поджег брандер и ослепил тем самым береговую батарею турок, стрелявшую по остальным брандерам. Фрегат «Надежда», воспользовавшись создавшейся обстановкой, подошел ближе и открыл огонь по береговой батарее. Капитан-лейтенант Мекензи, стараясь вознаградить себя за неудачу, пробрался на шлюпке к турецким галерам, захватил две из них и привел к эскадре.

Мичман В. А. Гарант на третьем брандере, подойдя к неприятелю с наветренной стороны, поджег свое судно

и пустил его по ветру па турецкие корабли, так как намеченный им для нападения корабль уже пылал, подожженный снарядами с других кораблей. Однако и этот брандер вскоре был уничтожен турками.

Оставалась надежда на четвертый брандер, командиром которого был храбрый и энергичный моряк лейтенант Д. С. Ильин. На эскадре Спиридова Ильина знали как лучшего офицера бомбардирского корабля «Гром». Десятилетняя служба на флоте сделала его одним из опытнейших офицеров.

Только ему одному по существу удалось выполнить трудное н опасное задание. Несмотря на сильный артиллерийский и ружейный огонь противника, Д. С. Ильин приблизился вплотную к 84-пушечному неприятельскому кораблю, сцепился с ним и поджег свой брандер, а затем, не спеша, сел в ожидавший его катер. Отойдя на некоторое расстояние, Ильин подал команду «Суши весла!» – ему хотелось остановиться и посмотреть на результаты своей работы. Прошло несколько минут, и громовой раскат потряс все кругом. Турецкий корабль, подброшенный вверх, развалился на тысячи горящих обломков, которые падали на соседние корабли и зажигали их.

Поэт-современник В. Майков в оде на Чесменскую победу писал:

Летят на воздух все снаряды И купно вражески суда:

Исчезла гордость их и сила,

Одних пучина поглотила,

Других постигнула беда.

Когда брандеры закончили атаку, русские корабли возобновили ураганный огонь по пылающим кораблям противника. В этот момент и остальные корабли русской эскадры, не принимавшие участия в бою, залпами из своих орудий приветствовали славных героев.

В три часа ночи Чесменская бухта была похожа на кратер огромного действующего вулкана. Турецкие корабли пылали и взрывались один за другим. Бухта была освещена багрово-красным заревом; на воде плавали обломки сожженных кораблей.

«Легче вообразить,– рассказывал участник Чесменского боя, капитан-командор С. К. Грейг,– чем описать ужас, остолбенение и замешательство, овладевшие неприятелем. Турки прекратили всякое сопротивление, даже

С картины художники И. Хвкк«*рг

на тех судах, которые еще не загорелись... Целые команды, в страхе и отчаянии, кидались в воду, поверхность бухты была покрыта бесчисленным множеством... спасавшихся н топивших один другого... Страх турок был до того велик, что они не только оставляли суда... и прибрежные батареи, но даже бежал:, из замка и города Чесмы, оставленных уже гарнизоном и жителями».

В четвертом часу по приказанию Спиридова огонь с русских кораблей был прекращен. Ыо турецкие корабли продолжали один за другим взрываться и погружаться в воду. Огненная стихия свирепствовала еще долго.

К 9 часам утра турецкий флот был полностью истреблен. Оставалось всего два корабля, стоявших на ветре, на правом фланге турецкой линии.

За ними послали лейтенанта Карташева и капитан-лейтенанта Мекензи, но во время буксировки один корабль загорелся и взлетел на воздух. Другой же, «Родос», был приведен к эскадре. Впоследствии, на пути в Порт-Магон, он наскочил на подводные камни и разбился у берегов Морей.

Кроме корабля «Родос» удалось спасти от огня еще шесть галер. Всего было сожжено пятнадцать кораблей, шесть фрегатов и около сорока мелких судов противника. Вместе с кораблями погибло не менее десяти-одиннадцати тысяч турецких матросов и офицеров. С береговых турецких батарей было снято 22 медные пушки.

В городе Чесме был высажен русский десант, который захватил большие трофеи в складах, покинутых турками.

Потери русских оказались ничтожными. «Ростислав», который ближе всех находился к неприятелю, не потерял ни одно.го человека. Сам же корабль, особенно его рангоут, паруса и снасти, был сильно поврежден. На корабле «Европа» было восемь убитых, корпус корабля получил 14 пробоин, из них 7 подводных. Корабль «Не тронь меня* потерял три человека.

Победа русских над турками была полная.

Героями блестящей победы у Чесмы были: руководивший боем адмирал Г. А. Спиридов, командиры кораблей Клокачев, Хметевский, Лупандин, из младших офицеров лейтенант Ильин. Образцы геройства, мужества и отваги показали в бою русские матросы.

В письме вице-президенту Адмиралтейств-коллегни Ивану Чернышеву Г. А. Свиридов писал: «...Честь всероссийскому флоту! С 25 на 26 неприятельский военный... флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили... а сами стали быть во всем Архипелаге... господствующи».

В Чесменском сражении русские моряки продемонстрировали всему миру, что Россия вновь стала могучей морской державой.

Чесменская победа оказала большое влияние на ход всей русско-турецкой войны. По времени она совпала с замечательными успехами русских армий на основном театре войны – на Дунае. В начале 1770 г. П. А. Румянцев с семнадцатью тысячами русских войск наголову разбил 150-тысячную турецкую армию при Ларге и Кагуле. Осенью того же года П. И. Панин взял штурмом сильно укрепленную турецкую крепость Бендеры. После этих побед русским открылся путь к низовью Дуная. Под ударами русских войск одна за другой пали турецкие крепости на левом берегу Дуная: Килия, Аккерман, Браилов и другие.

Русские войска заняли главные города Молдавии и Валахии – Яссы и Бухарест.

Победа русского флота была отмечена торжествами, которые в Петербурге и других городах длились в течение нескольких дней.

Придавая празднованию Чесменской победы большое политическое значение, правительство решило ежегодно отмечать этот день.

Чесменскую победу и ее героев – Спиридова, Орлова, Ильина и других прославляли в своих стихах лучшие русские поэты того времени: Державин. Майков, Херасков. В театрах шли специальные спектакли.

Участники Чесменского боя были награждены орденами и медалями. По главный герой победы адмирал Григорий Андреевич Спирндов, чье имя навеки вошло в летопись военно-морской истории, не был отмечен по достоинству. Его заслонила фигура фаворита Екатерины II – Алексея Орлова, которому и достались все лавры победителя. Орлов получил чин генерал-аншефа, титул «Чесменский» и был награжден высшим военным орденом Георгия первой степени. Спиридова же «удостоили» лишь орденом Андрея Первозванного. Лейтенант

Дмитрий Сергеевич Ильин также нс был отмечен по достоинству. Его наравне с другими командирами брандеров наградили орденом Георгия четвертой степени, как будто он и не совершал того подвига, который в значительной степени способствовал гибели турецкого флота у Чссмы.

В память Чесменской победы была учреждена серебряная медаль на голубой ленте. Па медали был изображен горящий турецкий флот с лаконичной, но многоговорящей надписью «Был». Медалью награждались все участники сражения.

Были изданы многочисленные описания сражений, картины и гравюры, посвященные победе при Чесме.

Газеты и журналы были полны описаниями Чесменского боя, статьями о его значении, воспоминаниями его героев и т. д. В память победы русского флота три вновь построенных линейных корабля получили названия «Чссма», «Победа» и «Граф Орлов». Названия кораблей «Чесма», «Евстафий», «Европа» сохранились в русском флоте вплоть до первой мировой войны.

Турки, узнав о гибели своего флота, пали духом. Особенно большое смятение эта весть вызвала в Константинополе, где со дня на день ожидали появления русской эскадры. Известие об истреблении турецкого флота при Чесме необычайно быстро распространилось по владениям Турции, в Архипелаге и в восточной части Средиземного моря. На большинстве островов Архипелага, в Египте и Сирии вспыхнули новые восстания против турецкого владычества. Двадцать семь больших и малых островов Архипелага прислали свои депутации к Алексею Орлову с просьбой о принятии населения этих островов в русское подданство. Впоследствии Спиридов создал из них «Архипелажское княжество». На острове Наксосе по инициативе Спиридова была открыта даже школа для обучения детей местного населения.

Огромное впечатление произвела Чесменская победа и в Западной Европе. Во Франции, Испании, Австрии, Пруссии, Швеции и некоторых других странах, враждебно относившихся к России и в начале воины не веривших ни в какие успехи экспедиции русского флота, эта победа вызывала тревогу и опасения.

Газеты и журналы этих стран, чтобы скрыть от общественного мнения огромное значение победы русского флота, стремились всячески умалить ее поенное и политическое значение.

Но тем не менее правительства многих стран были вынуждены пересмотреть свое отношение к русско-турецкой войне.

Французское и испанское правительства, продолжая в общем занимать враждебную позицию, не посмели, однако, открыто выступить против России и свою помощь Турции ограничили лишь посылкой военных советников и доставкой оружия.

Австрия и Швеция, напуганные успехами русского флота в Архипелаге и сухопутных войск на Дунае, также прекратили свои провокации против России.

Вскоре после Чесменского сражения прусский король Фридрих II выступил с предложением о посредничестве между Россией и Турцией; он страшно боялся полного разгрома Турции и еще большего усиления России. С этой целью он направил в Петербург специального посла – принца Генриха. Но тот, не добившись никакого результата, вынужден был вернуться обратно.

Английское правительство, продолжая официально прикрываться маской «благожелательного нейтралитета», враждебно встретило весть о Чесменской победе. Лорды адмиралтейства, первыми пророчившие провал Архипе-лагской экспедиции, теперь эту победу стали приписывать проходимцам вроде Эльфинстона, делавшим свою карьеру в русском флоте.

Английские дипломаты, после истребления турецкого флота при Чесме, развернули лихорадочную деятельность с тем, чтобы нс дать возможности России победоносно закончить войну с Турцией и закрепиться на Средиземном море. Об этом красноречиво свидетельствовали происки английского посла в Константинополе Моррея. Правда, все это делалось скрытно, исподтишка. Англия и не могла тогда открыто выступить против России. Она стояла перед лицом новой войны с Францией. Поэтому для Англии было весьма важно сохранить нормальные дипломатические отношения с Россией, являвшейся крупнейшей державой Европы.

Победа при Чесме, помимо политического и военного значения, оказала большое влияние также и на развитие русского военно-морского искусства.

Истребление турецкого флота при Чесме в ночь на 26 нюня 1770 г. явилось по существу завершающим этапом большого морского сражения, начавшегося за два дня до того в Хиосском проливе.

После панического бегства турецкого флота из Хиосского пролива в Чесменскую бухту русское командование незамедлительно воспользовалось растерянностью в лагере противника и при наличии всего четырех готовых брандеров решило нанести сокрушительный удар по флоту противника. Принятие такого смелого решения основывалось прежде всего на уверенности в моральной стойкости русских моряков и в их высокой боевой выучке.

Решающую роль в истреблении турецкого флота в этих условиях сыграл артиллерийский огонь русских кораблей, выделенных для обеспечения атаки брандеров.

Русская морская артиллерия уже тогда имела несравненное превосходство над корабельной артиллерией других флотов. Русские корабли были вооружены универсальным орудием – единорогом, изобретенным еще в 1756 г. ружейным мастером Мартыновым, опередившим почти на 70 лет французского инженера Пексана с его бомбнческой пушкой.

Дальнобойность и универсальный характер снаряда единорога делали его чрезвычайно ценным орудием в борьбе с береговыми батареями и при обстреле рейдов противника с больших дистанций. Именно эти качества единорога и были как нельзя лучше использованы адмиралом Спиридовым при организации тактического взаимодействия корабельной артиллерии и брандеров в Чесменском бою.

Массированный артиллерийский огонь зажигательными снарядами в сочетании с эффективными действиями брандера лейтенанта Д. С. Ильина решили участь турецкого флота.

Таким образом, Чесменская победа является показателем высокого боевого мастерства и моральной стойкости моряков русского флота того времени. Вместе с тем она явилась венцом военно-морского искусства адмирала Свиридова.

БЛОКАДА ДАРДАНЕЛЛ

После Чесменского сражения для всех стало очевидно, что Турция проиграла войну. Но турецкое правительство, продолжая иттн на поводу у французской дипломатии, медлило с мирными переговорами.

Одержав победу при Чесме и уничтожив турецкий флот, русская эскадра могла легко прорваться через Дарданеллы и нанести сокрушительный удар по турецкой столице. Но Алексей Орлов от похода на Константинополь отказался, несмотря на то, что на этом настаивал Опиридов.

Успех, достигнутый в Чесменском бою, не был полностью использован. Орлов ограничился блокадой Дарданелл и крейсерством в восточной части Средиземного моря.

Уже 28 июня, после исправления повреждений, полученных в бою, русские корабли покинули Чесменскую бухту. Отряд в составе трех линейных кораблей, двух фрегатов и транспорта под командованием Эльфинсгона направился к Дарданеллам. Остальная часть флота пошла к о. Лемнос, по занятии которого предполагалось создать в порту Мудрое главную базу для флота. Отряд Эльфинстона в начале июня занял позицию между о. Тенедос и малоазиатским побережьем и установил блокаду Дарданелл.

11 июля были обнаружены два турецких корабля, которые до того крейсировали в Эгейском море, а теперь спешили на защиту пролива. Русский отряд сделал попытку отрезать им путь, но течение и сильный ветер помешали этому. Турецкие корабли успели войти в пролив на буксире своих гребных судов. Отряд русских кораблей также вошел в пролив н в течение двух дней вел

с ними перестрелку. На третий лень турецкие корабли, пол прикрытием береговых батарей, поднялись по проливу вверх. Эльфинстон нс стал преследовать противника. Несмотря на медлительность и нерешительность Эльфин-стона, появление русских кораблей в Дарданеллах вызвало переполох в Константинополе.

«Надежда властвовать миром,– писал находившийся тогда в Турции французский инженер дс-Тотт,– вдруг перешла к сознанию ничтожества, и при известии о появлении русских... Константинополь потерял голову. Падишах в живейшей тревоге, министры удручены, народ в отчаянии, столица в страхе перед голодом и нашествием. Таково настоящее положение империи, которая за один месяц перед тем считала себя столь грозной».

После перестрелки с турецкими кораблями отряд Эльфинстона покинул Дарданеллы и отошел к о. Имброс, решив занять здесь позицию для наблюдения за входом в пролив.

Основные силы флота, придя к о. Лемнос, высадили десант, который быстро очистил остров от противника. Оставалась незанятой только крепость Пслари. Для ее захвата было послано тысяча триста человек, но овладеть крепостью штурмом не удалось. Пришлось начать осаду. В первых числах августа на окрестных высотах осаждающие воздвигли девять батарей и открыли огонь по крепости. В сентябре количество десантных войск было увеличено. Русские стали готовиться к штурму. Турки, узнав о прибытии русских подкреплений и подготовке штурма, решили сдать крепость. 25 сентября в русский лагерь прибыли турецкие уполномоченные, чтобы подписать условия капитуляции. Но одно неожиданное обстоятельство сорвало сдачу крепости. Контр-адмирал Эльфинстон покинул самовольно свой отряд, блокировавший Дарданеллы, и на линейном корабле «Святослав» отошел к о. Лемнос. Не доходя несколько миль до острова, корабль наскочил на камни и разбился. Бросив гибнущий корабль на произвол судьбы, Эльфинстон перешел на другой и пришел в бухту Пелари. Некоторые корабли его отряда, узнав о гибели «Святослава», оставили свою позицию и поспешили на помощь его экипажу. Блокада Дарданелл была ослаблена.

Воспользовавшись этим, турки срочно перебросили значительные подкрепления на о. Лемнос. Переговоры о сдаче крепости были прекращены. Превосходящие силы турок атаковали тыл русского десанта. Осаду крепости пришлось снять, а войска с острова эвакуировать. Флот направился к о. Парос, который турки поспешно оставили, узнав о приближении русских. В порту Луза на этом острове была устроена главная база русского средиземноморского флота. Здесь были сосредоточены не только арсенал и склады, но даже ремонтные мастерские. Доставка леса была организована с о. Тассо.

За гибель линейного корабля «Святослав», происшедшую исключительно по вине Эльфинстоиа, и за интриги против адмирала Свиридова приказом Орлова от 29 сентября английский авантюрист Эльфинстон был смещен с должности и в начале 1771 г. отправлен в Петербург, где он по настоянию Орлова был отдам под суд, разжалован и уволен со службы.

Фальсификаторы истории из английского адмиралтейства до сих пор стремятся не только оправдать Эльфинстоиа, по и приписать ему чуть ли не все успехи Архипелагской экспедиции.

Что Эльфинстон действительно был проходимцем, об этом свидетельствует, например, следующий факт. По возвращении в Англию, после изгнания из России, он написал «воспоминания» о службе в русском флоте, в которых клевещет на русских офицеров и матросов, приписывая себе главные заслуги в победе над турками. Особенно обрушивался Эльфинстон на адмирала Спнридова и Алексея Орлова. В своих грязных записках Эльфинстон потребовал даже пересмотра судебного приговора в отношении его и выдачи ему денежной компенсации в размере пяти тысяч рублей, угрожая в противном случае опубликовать все секретные инструкции, которые он получал за время Архипелагской экспедиции.

К сожалению, в те времена Эльфинстон не был исключением среди иностранцев и особенно англичан, служивших в русском флоте. Почти все они, как типичные средневековые наемники, рассматривали службу в русском флоте как источник личного обогащения. Кроме того, многие из них являлись агентами иностранных разведок и проникали в русский флот с целью шпионажа и вредительства.

Впоследствии Алексей Орлов не раз ставил вопрос об увольнении иностранцев со службы и замене их рус-сними. «Ибо от своих одноземцев,– писал он,– не токмо с лучшею надеждою всего того ожидать можно, чего от них долг усердия и любви к отечеству требует, но и еще п в понесении трудов, беспокойств и военных трудностей довольно уже усмотрено между российскими людьми и иностранцами великое различие».

В середине ноября Орлов уехал в Италию, передав командование флотом адмиралу Спиридову.

В декабре 1770 г. в Лузу прибыла новая Балтийская эскадра.

Теперь русский флот в Архипелаге представлял собой внушительную силу. В состав его входило десять линейных кораблей, два бомбардирских, двадцать фрегатов и несколько десятков мелких парусных и гребных судов.

В 1772 г. русский флот в Архипелаге вновь одержал крупную победу над неприятелем.

Турки никак не могли забыть страшного чесменского разгрома и мечтали о реванше. С этой целью они разработали план нападения на русский флот и его базу – порт Лузу. Турецкое командование предполагало нанести удар до истечения заключенного четырехмесячного перемирия, чтобы тем самым застать русских врасплох. В нападении должны были принять участие пять эскадр одновременно. Но замыслы турок были своевременно разгаданы. Заслуга в этом принадлежала капитану 1 ранга Коняеву, который, крейсируя со своим отрядом между островами Крит и Церпго, узнал о готовящемся соединении дзух неприятельских эскадр у южных берегов Морен. Коняев напал на турецкие корабли, не дав им возможности соединиться. В двух сражениях в Патрас-ском заливе 26 и 28 октября он частью истребил, а частью рассеял турецкие морские силы. При этом было сожжено пятнадцать больших и малых неприятельских кораблей. Русские же не потеряли ни одного корабля. Из всего отряда Коняева был убит лишь один человек и ранено семь.

Одновременно с этим второй русский отряд под командованием лейтенанта Ллексиано разгромил готовившиеся к нападению турецкие силы в порту Дамиетта (Египет).

В эти/, боях впервые приняли участие новые линейные корабли <'Чс-смс1", "Победа» и «Граф Орлов».

В том же 1772 году русские отряды овладели на берегах Сирии крупными портами Сидон и Бейрут, причем в последнем было захвачено десять кораблей противника.

После этого турки до самого конца войны не пытались тревожить русский флот в Архипелаге. Уцелевшие турецкие корабли прятались в Босфоре и Мраморном море, не смея показываться оттуда.

Новые победы русского флота привели к полному провалу планов Турецкой империи.

Русский флот попрежнему продолжал господствовать в Архипелаге. Отдельные отряды кораблей постоянно крейсировали, перехватывая транспорты противника, доставлявшие из Египта и Греции продовольствие, в котором ощущался острый недостаток не только з столице Турции – Константинополе, но и в турецкой армии.

Своей блокадой Дарданелл и действиями на морских путях сообщения противника в Эгейском море флот способствовал успехам сухопутных сил. Успехи русских сухопутных войск на Дунае, в Крыму и на Кавказе еще больше упрочили положение флота в Архипелаге.

Господство русского флота в Архипелаге сильно ударило также и по французской торговле. Английский осведомитель доносил, что «торговля совершенно приостановилась на Леванте, французы очень сильно пострадали, турки сильно разъярены против них за то, что французы втравили их в эту войну» ¹.

В феврале 1774 г., после неоднократных и настоятельных просьб адмирала Спиридова, он был уволен в отставку. В это время ему было 63 года.

Пятьдесят лет военно-морской службы, начавшейся еще при Петре I, подорвали здоровье Г. А. Спиридова. В последние годы он часто болел и не мог уже выходить в море.

Г. А. Спиридов сыграл огромную роль в истории нашего флота, оставаясь до конца верным славным боевым традициям петровских времен. Спиридов был как раз таким адмиралом, который сумел не только сохранить эти традиции, но и приумножить и передать их новому поколению русских моряков, во главе которых стал достойнейший его преемник – Федор Федорович Ушакоз.

С отъездом Спиридова из Архипелага командование флотом принял вице-адмирал Л. В. Ел маков.

В 1774 г. п Архипелаг пришла еще одна русская эскадра, состоявшая из четырех линейных кораблей и двух фрегатов.

Таким образом, в течение войны из портов Балтийского моря в Архипелаг было послано всего пять эскадр, включавших в общей сложности двадцать линейных кораблей, пять фрегатов, один бомбардирский и восемь мелких кораблей. Кроме того, было куплено на месте одиннадцать фрегатов и два бомбардирских корабля и захвачены у турок один линейный корабль, десять фрегатов и большое количество мелких кораблей. Если судить даже только по количеству кораблей, то Архипе-лагскую экспедицию можно характеризовать как огромное предприятие, посильное только крупнейшей морской державе.

В последний год войны действия флота ограничились только крейсерской службой, что не помешало, однако, весной 1774 г. овладеть о. Имброс, имевшим большое значение для блокады Дарданелл. Ходили упорные слухи о скором заключении мира, их подтверждала очевидная пассивность турок.

22 июля 1774 г. находившаяся в плавании эскадра под командованием вице-адмирала Елманова подошла к о. Тассо (о. Тасос) и здесь узнала от офицера, посланного П. А. Румянцевым, что между Россией и Турцией 10 июля в местечке Кучук-Кайиарджи заключен мир.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По Кучук-Кайнарджийскому миру Турция уступила России Азов, Керчь, Еникале и часть побережья между Днепром и Бугом с крепостью Кинбурн. Крым и Кубань были объявлены независимыми от Турции. Россия получила право судоходства на Черном море. Русским торговым судам предоставлялась возможность прохода через проливы для торговли с другими странами.

Россия прочно закрепилась на побережье Азовского моря, а с присоединением Крыма в 1783 г.– и на берегах Черного. Овладение Крымом дало возможность немедленно приступить к созданию Черноморского флота.

Победоносное завершение войны (1774 г.) и заключение выгодного для России мира, так же как до этого гром Чесменской победы, произвели ошеломляющее впечатление в дипломатических кругах Европы.

Это была действительно крупная военная и дипломатическая победа России.

Настроение иностранных послов, находившихся на приеме в царском дворе, устроенном 27 июля 1774 г. по случаю мира с Турцией, очень тонко подметила Екатерина II, поделившаяся своими наблюдениями с русским послом в Варшаве. «Я видела в Ораниенбауме весь дипломатический корпус, – писала она... – Гишпания ужасалась, Франция печальная, безмолвная, ходила одна, сложив руки. Швеция не может ни спать, ни есть. Впрочем мы были скромны в рассуждении их и не сказали им почти ни слова о мире; да и какая нужда говорить об нем? Он сам за себя говорит» ¹. Еще более ярко об этом