Текст книги "В городе, где нет тараканов"
Автор книги: Ф. Ибраева
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
В адрес женщин ирония проявлялась редко. Аскар не раз говорил Вике, что женщинам трудно уловить нотки иронии. Поэтому в адрес женщин как бы невзначай дарил лишь искренние комплименты, преподнесенные как уместное замечание по существу. Вика соглашалась, да, с чувством юмора у нее туго, как у всех женщин. Женщины Технического Центра горой стояли за профессионально компетентного и любезного заведующего отделом, и откровенно, то есть вслух, мечтали о более тесных отношениях с ним, чем просто служебные. До Вики доходили слухи, как вздыхают женщины по Аскару, но она была уверена, что он никогда не предаст ее и сына. Вика, безапелляционная в суждениях, измену расценивала как непростительное предательство, о чем был прекрасно осведомлен Аскар.
Года три назад в отдел Аскара устроилась ассистентом новая сотрудница. Обычно Аскар обходился без секретаря, тут сердце джентльмена не устояло, помог женщине в кризисные времена, взял на работу. У нее маленький ребенок, безработный и пьющий муж, развод маячил. Два месяца спустя вместо командировок, как говорилось Вике, Аскар ехал ночевать к новой сотруднице. Вскоре компромат на Аскара разлетелся по всему Центру, чему не в малой степени способствовала сама соблазнительница. Когда Аскар вернулся из очередной, настоящей, командировки, Вика с порога вместо «привет» спросила: «Это правда, про Ирину?» Аскар начал было: «Правда, но…». Вика не дала ни объясниться, ни извиниться. Вынесла приговор, который обжалованию не подлежал: «Мы разводимся, ты на ней женишься, не хочу мешать вашему счастью». Подруги уверяли, женщины сами вешаются Аскару на шею, прости его. Вика настояла на разводе. Отец Кости уехал в соседний город строить новую семью.
Костя с мамой жили вдвоем. Пользуясь отсутствием Аскара, подруги Вики отмечали праздники, дни рождения в тесном женском кругу в квартире Бимакиных. После застолья начиналась главная часть этих встреч – разговоры. Говорили женщины много и громко, невольно услышишь. Костя не раз слышал, не прояви Вика тогда принципиальность, отец остался бы с ними. В новой семье Аскар воспитывал пасынка. Со временем Вика и Аскар осознали, Аскара увели из семьи, чтобы обеспечить полноценное детство этому мальчику, на восемь лет младше Костика. В каждый их приезд в деревню бабушка, не стесняясь присутствия внука, ругалась: «Ты что, слепой?! Чертова баба умного папашу собственному сыночку обеспечила, а родной должен без отца расти? Чужой ребенок никогда не будет родным! Папа вас бросал? Почему вы выросли умными и ладными, а-аа? Комфорта ей захотелось, а Вике комфорт не нужен?» Аскар никак не отвечал на возгласы, знал, надо переждать ярость матери. Она повозмущается, устанет, всплакнет; поплакав, успокоится, и больше больной темы не будет касаться, пока сын с внуком гостят у них. Она видела, сын осунулся, страдает без Костика.
Аскар не просто скучал, он тосковал по Косте. Мысль, что сын растет без него, делала ему физически больно: сердце сжималось в спазмах, дышать полной грудью он не мог, желудок язвил, голова гудела. Образы Кости и Вики не покидали Аскара никогда. Они всегда были с ним, только на расстоянии и мысленно. Он заглушал преследовавшие его днем и ночью мысли работой и, о Боже, начал принимать таблетки! Помогало мало. По-мужицки хорошо воспитываемый пасынок не компенсировал тройную боль, которую испытывали он, Костя, Вика. Неравноценный обмен: один к трем. К черту успех на работе, если он плохой отец, неверный муж, источник всеобщей боли.
Точка невозврата пройдена, считали родители. Костя верил в обратное. Тетенька может найти другого мужа и папу сыночку, лучшего, чем его отец. Его папа однажды приедет к ним жить насовсем. С тех пор, как отец уехал, Костя меньше видел и маму. Вика сменила работу, с утра до вечера трудилась, желая доказать, что может самостоятельно покупать сыну все необходимое. У нее получалось. Модную одежду, акустическую гитару, карманные деньги Костик имел без проблем, хотя не выпрашивал особо. Вика чувствовала, другого мужчину в качестве отца Костя не признает, хотя на открытый конфликт не пойдет. Да и откуда появится другой? Ответственные, без вредных привычек, работящие мужчины на дороге не валяются, чтобы поднять их, привести домой. Мириться с Аскаром – поздно, пострадает другая женщина и маленький мальчик. Не зря говорится, на чужом несчастье счастья не построишь. И не восстановишь своё.
Костя и Робби не касались темы родительских междусобойчиков, чьих-то не было, Наминых или Бимакиных. Костя приветливо открывал дверь, если Робби приходил общаться. Намин без малейшего стеснения проходил в общую комнату, хватал конфету, развалясь, усаживался на диван: «Ну почему у них конфеты и бананы всегда спокойно лежат на виду, а у нас выставляют их на стол при посторонних? Деньжата у моих тоже водятся, на всем экономят. Плебеи – вот почему», – ответ вызвал неприятную оскомину во рту, Робби аж поморщился. Историк основательно втемяшил им в головы, кто есть плебеи и аристократы. Робби сунул конфетку в рот, конфетка попалась вкусная, быстренько нейтрализовала оскомину (жизни).
– Историк рассказывал, когда Титаник тонул, аристократы стояли в стороне, чтобы женщины и дети спаслись в первую очередь, а плебеи рвались к лодкам, расталкивали всех подряд.
Костя возился с записями, не отреагировал на глубокие познания Робби.
– Что слушаешь? Хорошо орет. Про что?
– Шоу маст гоу он, – Костя прокричал из кухни, он заваривал чай на кухне. – Меркури перед смертью записал. Переводится: «Жизнь шла, идет и продолжится, даже если без тебя».
– Ну, так не интересно, шоу без меня. В моем шоу я главный, – скомкав обертку от конфеты, Робби кинул ее на стол возле вазы.
– Согласен. Обидно, если у всех шоу продолжается, а для тебя нет. Мне лично помогает, когда настроение не то, – Костя замолчал. Сегодня настроение опять не то из-за папа-маминых дел. Приход Робби был кстати, отвлекал. – После Меркури тянет на Гайдна или Вивальди. Включить?
– Кто такие, почему не знаю? – Робби намеревался посидеть у Костика подольше, почему бы заодно не поумнеть.
– Типа Моцарта.
– Давай, если типа Моцарта. Уважаю Моцарта, он веселый, расслабляет, все становится до фени.
– Согласен, мажорная музыка.
– Я думал, мажоры это блатные мальчики и девочки, упакованные на сто лет вперед.
Костя поставил нужную музыку, Робби начал о том, для чего, собственно, и пришел.
– Пахан придирается, я для него пустое место, точь в точь как учителя. В школе и дома все хреново.
– Волосы под ноль побрей, заметит. В школе, гарантирую, тоже в осадок выпадут.
– Шутишь? Папаша даст по бритому котелку, мало не покажется. В школе вообще-то терпимо. Я недавно урок сорвал.
Робби рассказал историю во всех подробностях: «Короче, в «Ромео и Джульетта» Шекспир про настойку пишет…». Костя ничего конкретно по таким настойкам не слышал, не читал, но идея забыться и проснуться ему тоже понравилась.
У Бимакиных Робби просветлялся и просвещался. Бимакины извинялись, когда чихали, кашляли. Сначала Робби смеялся, когда Костя извинялся. Со временем перестал подшучивать над странной привычкой Кости, стал сам извиняться, если чихал или кашлял в присутствии девушек. Обстановка в доме, уют, чистота, вкус, негромкий разговор, – все успокаивало. Ну как у них на всё хватает денег? Как Вика находит деньги на модные штучки? Никогда не кричит. Кричит, наверное, но Робби не выпадало быть свидетелем ссор в доме Бимакиных. Костя знает, где деньги лежат, берет, сколько надо. У Наминых не так. Где деньги лежат – тайна за семью печатями. Купить модные кроссовки – безнадежная затея, прозвучит предсказуемое «денег нет».
Робби завидовал еще волосам Кости. Непонятно какого цвета редкие волосы Робби невозможно было уложить стильно. Не то, что пышные локоны Кости. Вика упросила учителей позволить Косте носить чуть более длинные стрижки, чем положено школьнику. Он выглядел романтично, как рыцарь. Косте тоже нравилось, так он больше походил на отца. Стрижка напоминало ему, что у него есть отец, только живет в другом городе.
Под музыку и разговоры прошло часа два. Пацаны разгрузились от накопившихся дневных впечатлений, уравновесились, сказали друг другу «пока», разошлись. Время делать уроки.
Единственный предмет, по которому Робби делал домашнее задание по желанию – химия. Химия поражает. Он не переставал удивляться: сливаешь две бесцветные жидкости в пробирку, она вдруг становится желтой или фиолетовой, клубиться дымом начнет, осадок на глазах выпадет. Чего стоит натрий?! Метал, который режется ножом. Неужели простая соль есть NaCl? Что соль имеет общего с хлоркой, отравой для жуков-пауков, прочих паразитов? Вонючая хлорка, которой бабашка чистила унитаз, есть в поваренной соли, и мы ее едим? Что живая клетка всего лишь комбинация углерода, кислорода, водорода, азота, фосфора и серы? Чудеса!
Химия это магия! Человек носитель почти всей таблицы Менделеева. Следовательно, с помощью химии можно вызвать любые состояния в человеке, только надо уметь это делать. Роббиных знаний математики хватало на решение уравнений с пропорциями. Дальше этого он не идет, понимая, что профессиональным химиком ему не стать. У него неразделенная любовь с химией. Баллы ЕГЭ не позволят поступить в университет. Быть ему водилой, как отец. Пусть. Робби обожал время, когда отец учил управлять машиной. Умное железо, скорость, двое мужчин, страхующих друг друга, – что еще надо для счастья и крепкого сна в шестнадцать лет?!
Алгебра
Дни шли своим чередом: школа, приятная полудрема на диване после обеда, беседы у Кости с чаем, конфетами, вечером пара фраз с предками. Посиделки во дворе прекратились, наступили холода, темнеет чуть ли не с утра. Лишь неугомонные малыши носятся по площадке, как угорелые, в любую, кроме дождливой, погоду. Выпал снег, укрыл убожество цивилизации покрывалом из бриллиантовых снежинок. Грипп замер. Снег очистил воздух от этой бяки: нос не течет, глаза не слезятся, воздух бодрит.
Принято влюбляться весной. Робби не любил весну, особенно раннюю. Ранней весной из-под грязных ледяных корост выглядывает земля, не покрытая ничем, ни травой как летом, ни цветными листьями как осенью. Обнажается мусор, которого зимой не видно. Голые и корявые, сучья торчат во все стороны. Слякоть, жижа на дорогах, ноги мокнут. Бегут ручьи, журчат ручьи за городом, в городе липкие лужи кругом Поэтому кто как, а Робби влюбляется в декабре. Перед Новым Годом взрослых и детей затягивает в водоворот предпраздничных приготовлений: покупаются подарки, запасаются деликатесы, строятся планы. Некоторые товарищи проявляют щедрость, делают добрые дела для тех, кому хуже. На предпраздничном фоне влюбиться естественно и легко.
Влюбляется Робби исключительно в одноклассниц. Он не ходит в клуб по интересам или в спортивную секцию, где можно познакомиться с девушками. Знакомиться на улице мама не велит. Влюбляется он обычно на уроке математики. На уроках математики можно рассмотреть девочек без спешки, основательно. Бо́льшая часть класса, к коим Намин не относится, сосредоточенно воюют с формулами, не вертятся, не болтает. Появляется идеальная возможность установить телепатическую связь с объектом вожделения. Робби влюбляется дистанционно. Девочки ни о чем не подозревают. Впрочем, если и догадываются, что с того? Дальше молчаливого разглядывания дело не продвигается.
В пятом классе он впивался глазами в Иру, красивую, сильную девочку. Она на уроках физкультуры соревновалась с мальчишками, ибо бегала, прыгала, боролась не хуже них. Со временем акселератка Ира превратилась в пошловатую девицу. Иру сменила блондинка Дина, симпатичная милашка. Ди слишком послушная, податливая. Прилежная хорошистка. Ее ладони – мягчайшие в мире. Робби однажды схватил ее за ладошку, когда она споткнулась. Мягкость ладошки разочаровала. Не интересен человек, если не оказывает сопротивления: железобетонный столб тонет в чреве болота. Вскоре Дина перевелась в другой класс, исчезла с поля зрения Робби. С глаз долой – из сердца вон Он ее быстро забыл.
Потом наступил черед новенькой, Николь. На контрольной работе по алгебре, кто не может решить сам, сосредоточен на решении задачи, как достать и списать ответы своего варианта. Робби тоже сконцентрирован. Он незаметно, как ему кажется, смотрит на Николь, точнее, на спину самой стильной и самой симпатичной девушки школы. Она обернулась, задала немой вопрос в смысле «как дела». Единственная причина, из-за которой пристально всматриваются в отличниц на уроках алгебры, это надежда получить листок с решением задания. Он очнулся, кивнул, передал ей через два стола наискосок листок с заданием. Через некоторое время Николь поворачивается, смотрит на Робби, возвращает исписанный черновик. Удачный день, сегодня он имел целых два шанса взглянуть Николь в глаза. В прозрачно-фисташковые, умные по собачьи глаза.
Только собаки смотрят честно вглубь людских глаз, смотрят с мудрым пониманием и вечной преданностью. Робби искал «собачьи» глаза по жизни. Схватил, наконец-то, лично ему адресованную улыбку. Увы, он понимал, отношения с Николь ограничатся этой мимолетной улыбкой, подаренной ему королевой. Кто он, чтобы мечтать, якобы Николь начнет встречаться с ним? После того, как Робби сорвал урок английского языка, его статус в классе изменился, но не настолько, чтобы открыто демонстрировать свое отношение к великолепной, недосягаемой Николь. Остается тайком любовался ею, что он и делал.
Тут он заметил, что в спину Николь уперся взглядом Агапов, штатный провокатор. По просьбам учащихся он плёл длинные кружева, если надо было устроить шоу, дать одноклассникам возможность подготовиться к проверке домашнего задания. Сорвать опрос на уроке, пощекотать нервы учителям, провести словесную баталию и тому подобные забавы Агапов организовывал и по собственной прихоти. Заткнуть его непросто, он доходит до форменного издевательства над учителями. Однажды он довел историка до нервного срыва, подражая его манере «незаметно» поправлять вставную челюсть. Мудрый учитель подошел к Агапову, сказал: «Я хочу, чтобы ты стал учителем, и у тебя были такие ученики, как ты». Пророчество сбудется, дерзкого Агапова оставят учить призывников в сержантской школе. Он не раз будет вспоминать учителя истории, сожалеть, что вел себя по-свински с безобидным пожилым интеллигентом. Тихуша Намин недолюбливал шумного Агапова, Агапов входил в когорту крутых.
– Агапов, не вертись, решай уравнение, не мешай другим, – прозвучало предупреждение.
– Я не верчусь, я решаю. Вы предвзято ко мне относитесь. – Начался процесс «работы» с учителем. – Это вы мне мешаете, прервали творческий процесс.
– У тебя ничего не написано, я отсюда вижу это, – парировал учитель.
– Как не написано? Все пока в черновике записано, не буду показывать. Черновики – прайвиси, имею право не показывать. Я когда-нибудь сдавал пустые работы? Нет. И в этот раз не сдам. Главное – результат; списал, не списал, вас не должно беспокоить, согласитесь? Президенту страны не обязательно быть умным, достаточно собрать умную команду. У меня такая команда есть, так что я «решил» свою задачу.
Перепалка Агапова с учителем и в этот раз подарила классу драгоценное «золотое время» распространить шпаргалки с ответами нуждающимся. За заслуги перед классом Николь лично решила и передала Агапову записку с ответами его варианта. У Робби отлегло от сердца: ложная тревога, Агапов не соперник, она выручила прохиндея, как всех выручает.
Требовалось пережить нахлынувшие чувства. Чувства выпирали, упрямо лезли наружу, как их не загоняй внутрь. После школы, наспех пообедав, воодушевленный мимолетным контактом глаза-в-глаза с Николь, Робби направился к Косте. У Бимакиных он привычно развалился на диване, надел наушники, слушал музыку, пока Костя пылесосил квартиру. Он попросил Костю поставить «типа нормальный медляк» – незатейливые песенки про любовь. Попсу Костя вслед за отцом называл «девчачьей музыкой», слушал нечасто. Она почти всегда про неразделенную любовь. Других тем нет что ли?
– У меня только старье, прошлый век.
– Давай любую, сойдет, – Робби был настроен лирически, подпевал: «Я не умру без твоей любви, но что-то сердце болит в груди».
«Я все отдам за ночь с тобой», – кратко перевел вторую песню Костя.
Точно, все отдам за ночь с ней, – подумал, но не произнес Робби. Открыто признался. – Запал на классную девчонку. Ты даже не представляешь, какая она!
Костя действительно не мог представить ее, он учился в другой школе. Целые полчаса Робби потратил на описание того, как Николь сегодня посмотрела на него. От избытка чувств Робби не знал, куда себя деть, несмотря на минорные мелодии, которые фонировали весь разговор. Он вставал, ходил взад-вперед по комнате, опять садился.
– Я не Бред Питт, у меня ни бицепсев, ни трицепсев. Она мажор, я не мажор, – изливал душу Робби.
– Она именно твой листок взяла, именно тебе с контрольной помогла, – успокаивал Костя. В делах сердечных он не дока, но мужская солидарность брала свое, подсказывала нужные слова.
– Мне она не светит. Это однозначно. Повезет кому-то другому.
– Тебе повезет с другой.
– Другой не надо, только ее. Короче, покурим? Ужас как хочется.
Костя не курил, но в четырнадцать лет стыдно сказать, что не куришь, и неприлично не курить, если рядом дымят. Они вышли на балкон, открыли форточку, закурили. Зазвонил телефон, бросив недокуренную сигарету в открытую форточку, Костя побежал к телефону. Робби закрыл форточку, было зябко на балконе, выкурил несколько сигарет одну за другой. Отряхнувшись от пепла, вошел в комнату.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
