Текст книги "Нарцисс"

Автор книги: Ежи Анджеевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ежи Анджеевский.
Нарцисс

Одна из греческих легенд рассказывает об удивительной красоты юноше по имени Нарцисс. Он был так влюблен в собственную наружность, что однажды утонул в озере, над которым нагнулся, любуясь своим отражением. После смерти юноши на берегу озера вырос прекрасный цветок, и люди назвали его нарциссом.

Так говорит легенда. Но на самом деле с Нарциссом произошло вот что.

Однажды, во время Троянской войны, Зевс с Афиной Палладой спустились с Олимпа и отправились на периферию для божественного инспекционного осмотра. В одном из уголков Греции они натолкнулись на Нарцисса. Прекрасный юноша, наклонившись над лесным озером, с наслаждением созерцал свое лицо, отраженное в прозрачной воде.

– Как поживаешь, Нарцисс? – окликнул его отец богов.

Нарцисс вскочил и, увидев перед собой могущественных жителей Олимпа, почтительно поклонился.

– Что ты ищешь в озере, Нарцисс? – спросила Афина Паллада. От ее шлема и доспехов исходило сияние ярче дневного света.

– Я ничего не ищу, божественная Паллада, – отвечал Нарцисс. – Я любуюсь своей красотой. Разве я не красив?

– А позволь узнать, Нарцисс, для кого же ты красив? – спросила богиня.

Юноша был немного удивлен и чуть-чуть смущен.

– Как это, для кого? Разве ты не видишь, Паллада, что я самый красивый юноша в мире?

– Нет, – сказала Афина Паллада. – Я этого не вижу. По-моему, ты совсем некрасив. Ты просто хлюпик.

– О, Паллада! – воскликнул оскорбленный и вместе с тем слегка испуганный Нарцисс.

– Мудрейшая из мудрых права, – вступил в разговор Зевс. – Действительно, Нарцисс, ты далек от идеала красоты. Твои глаза, хотя и красивы, затуманены нездоровой печалью. Цвет лица у тебя слишком бледен. Волосы слишком ухожены. Ты и говоришь как-то неестественно, словно боишься, что слова могут исказить красоту твоих губ. Кроме того, твое тело слишком нежно, а мышцы слабо развиты. Я не думаю, что твоим ногам под силу большие переходы и что ты смог бы на них бежать. Мне не нравятся и твои руки. Их форма, может быть, и красива, но они не смогут удержать ни щит, ни меч.

Нарцисс покраснел и украдкой взглянул в озеро. Но в этот момент подул ветер, поднимая волны, и юноша не увидел своего отражения.

– Мне кажется, Нарцисс, – продолжал Зевс, – что ты ведешь неправильный образ жизни. Ты оторвался от действительности. Самого себя ты любишь больше, чем людей. Разве до тебя не доходит могучий голос нашей великой эпохи? Разве ты ничего не знаешь о Троянской войне? Почему ты не примешь в ней участия? Разве тебе не известно, что самые красивые и благородные юноши участвуют в боях? А ты? Где ты, Нарцисс? Разве в наше время лесная глушь – подходящее место для молодого человека? Разве тебе пристало, когда другие сражаются, любоваться своим отражением в водной глади? Подумай, Нарцисс! Тебе нужно больше двигаться, больше интересоваться людьми и их делами, а не тратить драгоценное время на самолюбование. Надо ли напоминать тебе, что у Геракла уже в колыбели хватило сил оторвать голову гидре? Вот пример для тебя! Иди по его стопам. Будь мужественным и смелым, Нарцисс. Властным и грозным.

– Ах, Зевс, – воскликнул Нарцисс, весь дрожа. – Что станет с моими прекрасными ногами, если я буду много ходить? Разве на них не вздуются вены? И разве мои руки не покроются мозолями, если я буду носить щит и меч? И не примелькается ли людям моя красота, если я буду с ними общаться? Неужели людям надо обязательно меня видеть? Разве им недостаточно знать, что я есть и что я красив?

– Я уже сказала, что ты хлюпик, – перебила Афина Паллада и, подойдя, легонько толкнула его пальцем в грудь.

Нарцисс пошатнулся, побледнел и, ослепленный блеском божественных доспехов, прикрыл глаза ладонью. Олимпийцы презрительно захохотали.

– Ты сам видишь, Нарцисс, – сказал Зевс, – что ты хилый неженка, а слабое и беспомощное не может быть красивым. Запомни же наши указания, и если не хочешь навлечь на себя наш гнев, то советую тебе немедля приступить к их выполнению. Ты понял меня, Нарцисс?

Нарцисс пробормотал что-то невнятное. Зевс недовольно нахмурился.

– Почему ты так невнятно говоришь, Нарцисс? Мы требуем от людей четкости. У меня прекрасный слух, и все же я не расслышал твоего ответа. Итак, я спрашиваю вторично: ты понял, Нарцисс, что тебе нужно делать?

– Понял, – сказал Нарцисс теперь уже внятно, хотя и слабым голосом.

– И ты не считаешь себя красивым?

– О, нет! – ответил юноша. – Теперь я понял все. Я некрасив. Я хлюпик, я хилый неженка. Я страшно уродлив, ибо слабое и беспомощное не может быть красивым.

Боги переглянулись.

– Твои слова, – сказал Зевс, поглаживая подбородок, – звучат несколько декларативно. А ведь мы не требуем от тебя деклараций, Нарцисс. Мы требуем…

– Дел, дел! – воскликнула Афина Паллада, сотрясая своим могучим голосом воздух и лес кругом.

– Правильно, – докончил Зевс. – Мы требуем от тебя дел, Нарцисс. Но прежде всего мы требуем, чтобы ты осознал свои ошибки. Итак, ты действительно больше не считаешь себя красивым?

– Нет, – ответил Нарцисс, и в голосе его прозвучало искреннее раскаяние. – Я ужасно некрасив.

– Если ты в самом деле так думаешь, – сказал Зевс, – и твоя самокритика искренна, то принимайся за дело. Ты должен стать действительно красивым. Ты живешь в великую эпоху и должен обрести красоту, достойную ее.

– За дело! – воскликнула громко Паллада.

Когда олимпийцы ушли, затихла их могучая поступь и померкло сияние, исходящее от доспехов Афины, Нарцисс вернулся к озеру, наклонился над ним и снова увидел в его прозрачной глади свое отражение.

– О, боги! – шепнул он задумчиво. – Неужели я в самом деле некрасив?

– Красив? – откликнулась из глубины леса нимфа Эхо, которая погибла от безнадежной любви к Нарциссу и с тех пор эхом скиталась по окрестным рощам.

– Нет, нет! – громко воскликнул Нарцисс. – Я несомненно красив! Я красив!

– Красив! – зашумел лес.

Но в ту же минуту поднялся сильный ветер, тучи заволокли небо, в темноте, среди страшного ливня, засверкали молнии, а от ударов грома содрогалась земля. Нарцисс совершенно справедливо усмотрел в грозе проявление Зевсова гнева и принял это предостережение так близко к сердцу, что решил тут же изменить свою жизнь согласно указаниям богов.

– Прощайте, милые воды, отражавшие мою красоту! – сказал он, когда гроза прошла и небо прояснилось. – Прощай, мое сладкое одиночество! Прощай, мое верное эхо! Прощай, моя красота! Я терпеть не могу Геракла, но я стану похожим на Геракла.

Сказав это, он еще раз наклонился над своим отражением в прозрачной воде и затем, играя на своей любимой свирели, отправился навстречу людям.

* * *

С тех пор прошло несколько лет. Троянская война все продолжалась. Однажды Зевс, испытывая потребность укрепить связь с трудящими массами, решил снова отправиться на периферию. На этот раз, кроме Афины Паллады, он взял с собой и Аполлона, покровителя искусств, ибо в те далекие времена люди не успели еще придумать глупую поговорку, что во время войны музы молчат.

Итак, прекрасной весенней порой боги шагали втроем по греческой земле, оживленно беседуя об идеологических ошибках, допущенных Хароном, Цербером и властелином преисподней Гадесом. Вдруг на дороге, ведущей в город Фивы, выскочил из-под оливкового дерева лохматый и грязный бродяга и с громким криком бросился навстречу олимпийцам.

– Здравствуйте, всемогущие боги! – крикнул бродяга хриплым голосом. – Ведь вы ищете меня, не так ли Вот и я!

– Кто же ты такой? – спросил Зевс.

– Как кто? – крикнул опять бродяга. – Разве вы меня не узнаете? Ты не узнаешь меня, Зевс? И ты не узнаешь меня, мудрейшая Паллада? Я Нарцисс!

– О, легкокрылые музы! – ахнул в ужасе Аполлон. – Неужели ты тот самый юноша, который славился когда-то своей красотой?

– Аполлон! – обратилась к нему Паллада. – Ты, кажется, забыл принятое нами решение о том, что Нарцисс никогда не был красивым.

Покровитель муз смутился.

– Прости меня, – сказал он торопливо. – Я перепутал эпохи. Забыл, что у людей сейчас Троянская война. Прости, пожалуйста.

– Аполлон! – грозно повторила Афина Паллада.

Но тут Зевс поднял десницу, привыкшую метать громы и молнии.

– Негоже обсуждать божественные дела в присутствии смертных. Мы поговорим на эту тему, когда вернемся на Олимп.

И, считая вопрос пока исчерпанным, повернулся к бродяге, который, словно силач, готовящийся к борьбе, стоял, расставив ноги и упершись руками в бока.

– Итак, ты говоришь, что ты Нарцисс?

В ответ тот гордо потряс нечесаной головой.

– Неужели я так похорошел за эти годы, Зевс, что ты не можешь меня узнать?

– Да нет, – ответил отец богов, – теперь я тебя узнал. Узнал по самомнению.

– Зевс, ты обижаешь меня! – рявкнул Нарцисс. – Я ведь выполнил все твои указания. Поступал в соответствии с твоими мудрыми наставлениями. Я живу среди людей и никогда не ищу своего отражения в прозрачных водах озера. Как я выглядел прежде, я забыл. Как выгляжу теперь – не знаю.

– От тебя дурно пахнет, Нарцисс, – перебил его Зевс. – Неужели ты не мылся все это время?

– Ни одна капля воды, кроме дождя, не касалась моего тела, – хвастливо ответил Нарцисс. – Ты ведь требовал, Зевс, чтобы мое тело стало менее нежным. Взгляни теперь на мою кожу. Она грубее, чем кожа вола, и так же нечувствительна к ветру, жаре и холоду, как подошвы твоих сандалий. А мои мышцы? Разве они не крепки, как ремни? Один год я работал с лесорубами, а другой с грузчиками в Коринфском порту, чтобы мои мышцы стали похожи на мышцы Геракла. Мне кажется, я этого достиг.

– Нарцисс, – сказал музыкальный по натуре Аполлон, – у тебя ужасно хриплый голос.

Нарцисс поклонился покровителю искусств.

– Ты должен быть мною доволен, Аполлон. Я положил много трудов, чтобы мой голос стал мужественным и сильным. Каждый раз, когда разражалась гроза, я старался перекричать раскаты грома. Я останавливался у кузниц и добился того, что самые громкие удары молота не заглушают мой голос.

– Твои усилия очень похвальны, – сказал Зевс, – но обращал ли ты при этом внимание на то, что ты говоришь?

– О, Зевс! – отвечал Нарцисс. – Разве можно одновременно кричать и думать?

– Стало быть, ты не думал о том, что говоришь?

– Я думал о том, чтобы говорить как можно громче.

– У тебя гноятся глаза, Нарцисс, – сказал с укоризной Аполлон.

Нарцисс от возмущения попятился назад.

– О боги! – воскликнул он так громко, что молоденькие листочки оливковых деревьев задрожали, и так фальшиво, что у богов уши завяли. – Я драил свои глаза песком, чтобы стереть с них печаль, которую так справедливо подверг критике всемогущий Зевс. Как видите, я ничего не забыл и изо всех сил старался устранить свои прежние недостатки. Скажите мне, боги, одно: обрел ли я красоту, достойную нашей великой эпохи, и могу ли теперь принять участие в Троянской войне?

Тут выступила вперед Афина Паллада. От ослепительного блеска ее доспехов и шлема зажегся воздух кругом.

– Нарцисс! – сказала она твердо. – Ты так же уродлив и противен, как отвратительный пес Цербер. К тому же ты глупее дарданелских ослов.

Отекшее и небритое лицо Нарцисса посерело под коркой грязи.

– О, богиня! – простонал он.

– Афина Паллада права, – молвил Зевс. – Ты ничего не понял из наших советов и указаний. Твое идеологическое сознание не только не соответствует эпохе Троянской войны – оно на уровне сознания курицы или индюшки. Ты не оправдал наших надежд, Нарцисс. Геракл оставался красивым и чистоплотным даже тогда, когда чистил Авгиевы конюшни. А от тебя несет потом и грязью. Это очень нехорошо. О твоих глазах и голосе уже сказал Аполлон. Я же добавлю, что твое тело не столько сильно, сколько безобразно деформировано, а меч и щит, если ты возьмешь их в руки, прилипнут к твоим ладоням. Кроме того, ты не вытираешь нос. У тебя течет из носа, Нарцисс. Это отвратительно. Если ты нам не веришь, иди к людям и спроси, что они думают о твоей красоте.

Среди молний и громов боги удалились, а Нарцисс пошел искать людей. Недалеко от Фив он увидел группу рабочих, занятых ремонтом дороги.

– Люди добрые! – крикнул Нарцисс. – Могущественные боги сказали мне, что я уродлив и отвратителен. Вы тоже так считаете?

На это старший из рабочих ответил:

– Сперва помойся, почистись, постриги патлы и ногти, тогда мы скажем, красавец ты или урод.

– Значит, вы все же замечаете во мне красоту?! – заорал Нарцисс.

Рабочие захохотали.

– Сходи в баню, приятель, – сказал самый младший из них, красивый и прекрасно сложенный юноша. – А пока не приставай и не мешай работать.

И Нарцисс пошел. Но не в баню, а к озеру, в прозрачных водах которого он рассматривал когда-то свое отражение. В прибрежных рощах цвели весенние цветы, гладь озера была невозмутимой, ее не шевелил ни малейший ветерок.

Нарцисс подошел к берегу и наклонился над прозрачной водой.

– Ох! – воскликнул он в отчаянии, закрывая лицо ладонями.

– Ох! – повторило из рощи грустное эхо.

– Боги! Люди! Спасите! – зарыдал Нарцисс. – Я действительно урод!

– Урод! – зашелестели деревья.

Нарцисс зарыдал еще громче, а эхо визгливо вторило его тоже визгливым рыданьям. Нарцисс умолк и вытер нос ладонью, но при этом он еще больше запачкал и руку, и нос. Тогда он решил покончить с собой и найти забвение в глубине прозрачных вод.

Так он и сделал.

Воды сомкнулись над ним с громким плеском, и верное эхо в роще тихонько повторило этот плеск. Потом наступила тишина. Прошел день. Прошла неделя. Год. Два года. Десять. Прошло столетие. Но прекрасный цветок, который люди называют нарциссом, не вырос на берегу озера. Только эхо блуждает там по прибрежным рощам, парит над прозрачными водами и время от времени повторяет: урод! урод! урод!

1951