Текст книги "Вихрь иллюзий (СИ)"

Автор книги: Эйлин Хопкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 5

Прошло три года. Миле было уже шестнадцать. Она стала более женственной, её формы окончательно развились, но красота её не уменьшилась, а лишь увеличилась. Многие парни города стали за ней наблюдать, а некоторые даже делали попытки поухаживать за ней. Но Мила не любила этого. Ей всё это не нравилось, даже раздражало. Когда же на улице ей делали комплименты, то вместо то, чтобы поблагодарить или хотя бы улыбнуться, Мила бежала прочь. Она отталкивала многих, даже тех, кто был богаче её. Милу обсуждали многие девицы, пускали сплетни о её тайных похождениях ночью к парням, а всё потому, что не понимали, как можно отказывать богачам, ведь не принцесса же она в конце концов! А Миле было всё равно. Сплетни любого рода, даже о ней самой, не интересовали её. Она действительно изменилась.

Мила стала более решительной и редко улыбалась. Отношения с Ниной стали ещё более накалёнными, поэтому, когда умер её единственный друг ― пёс Лукас ― Мила получила серьёзную психологическую травму. А главное, её мать больше никогда не снилась ей, никогда. Как не умоляла она её появиться. Она перестала делать матери подарки, перестала вышивать, рисовать и даже петь. Её прекрасного голоса теперь не было слышно даже по праздникам. Новый Год же Мила вовсе возненавидела. Теперь она хотела лишь одного: найти отца. Но как это можно было сделать, она не представляла.

Одинаковые дни проходили один за другим, ничего не менялось. Но вот однажды осенью, когда Миле уже исполнилось семнадцать, Нина серьезно заболела. Поначалу Мила сама ухаживала за бабушкой, но болезнь не уходила, к тому же не понятно было, что это за болезнь вообще. Тогда они решили вызвать врача. Врач осмотрел Нину и сказал, что ей нужно просто поменять климат, что это за болезнь, он так и не сказал, но Мила была удивлена этим предложением, так как думала, что старым людям вообще не желательно менять климат. Но Нина, полностью отдавшись врачу, решила за обеих, что они переезжают поближе к морю, а может и совсем близко, недалеко от берега. Милу она и слушать не стала.

Мила же была в растерянности. Покинуть её родной город, где она знает каждую собаку, каждый балкон и каждого жителя в лицо? Уехать далеко от своего родного дома, где проходило её, пусть не совсем счастливое, но всё же, детство? Но приказ был отдан и Мила, со слезами на глазах, начала собирать вещи, которых то, не особенно и много было. Дом выставили на продажу на условии, что как только его кто-нибудь купит, они сразу уедут. Но Мила времени не теряла.

Она решила первым делом пойти на могилку к матери и попрощаться. Если она переезжает, то неизвестно когда, да и сможет ли вообще, она прийти сюда. Она горько плакала и что-то рассказывала, а затем пошла к могилке своего единственного друга. Его могила была под ивой возле реки. Мила уже не плакала, а лишь улыбалась, вспоминая моменты, проведённые с Лукасом. Теперь, казалось, её тут ничего не держит, и она – свободна.

Через неделю дом был продан, и Нина с Милой уехали к морю. Цены там, разумеется, были выше, поэтому они смогли приобрести лишь небольшую хижину с одной комнатой, зато она была у самого моря. Она была настолько близкой, что иногда казалось, будто волны вот-вот заглянут в дом.

Мила никогда не думала, что море так прекрасно. Она слышала много историй о нём, но никогда не видела своими глазами. Оно было живое, имело собственный характер и настроение. Оно играло с ветром и чайками, плескалось и пыталось дотянуться до золотого песка на берегу. Каждый раз оно протягивало к берегу свои руки, но тот же час отступало, и снова, не теряя надежды и упорства, тянулось к нему. Мила любовалась им все ночи напролёт, а особенно ей нравилось смотреть на заход солнца тут, на берегу, возле моря. Море сразу отливало алыми и пурпурными красками, а солнце, медленно опускаясь вниз, ныряло в море на всю ночь, до утра. Море как бы поглощало его, но к утру, вдосталь наигравшись с ним, снова отпускало в небо. Тогда Мила ещё не знала, что море бывает не только ласковым и прекрасным, но и жестоким, опасным.

Она снова начала радоваться жизни, улыбка опять появлялась на её лице, казалось, она превращается в ту тринадцатилетнюю девчушку, но нет, её внешность давно не была детской, а характер всё же остался решительным, перенесённые стрессы не ушли, не оставив следа. Хотя Мила начала петь.

Радовало и то, что Нине стало легче. Видимо, морской воздух действительно благотворно повлиял на неё. Она даже перестала быть такой сварливой, и они стали меньше ругаться. Так прошло полгода.

"Ещё три месяца и мне будет восемнадцать. И что тогда? Да нет, какая я всё-таки глупая: столько лет прошло, а я всё ещё верю в эту чепуху. Да всё у меня будет хорошо, конечно будет. Мало ли что в бреду показалось безумной старухе? А, может, тот сон с матерью тоже был всего лишь галлюцинацией, выдумкой? Может, я действительно тогда заболела, и из-за лихорадки мне чудилось непонятно что? А может, и вовсе мать никогда не приходила ко мне во сне, а всё это – лишь детская фантазия? Может это из-за того, что я рано потеряла родителей?". Миле приходили в голову всё новые и новые идеи. Но к утру она уснула и вроде бы успокоилась. Жизнь пошла дальше своей чередой, всё оставалось по-прежнему.

Глава 6

Мила приняла решение искать отца своими силами, зная лишь его имя и фамилию. И, хотя вероятность того, что отец находился в том же городе, была ничтожной, но всё же она не имела права её упустить.

Тем утром она вышла в город с твёрдым решением расспросить старых людей об отце. Старые люди, особенно старушки, всегда рассказывают друг другу всё, что видели или слышали, возможно, они слышали хоть что-нибудь и об Анатолии Полянском. Она начала с центральной улицы, расспрашивая всех, кого видела на своём пути. Но никто о нём даже не слыхал. Мила обошла все переулки и улички, даже места, где спят бездомные, но ― безрезультатно. Уже возвращаясь назад к хижине, она остановилась у витрины одного из магазинов. Это был магазин игрушек. Милу привлекла одна кукла, сделанная из дерева и сверху выкрашенная краской. Именно такую куклу когда-то подарил ей отец. Он сделал её своими руками. Мила стояла у витрины и улыбалась. Она решила зайти и посмотреть на куклу поближе. Колокольчик звонко зазвенел, и дверь открылась. Но никого в магазине не было, даже продавца. Кукла была в точности такой же, какой была её кукла. Казалось, её вытесали те же руки, руки её отца. Лишь краски были не такие яркие, преобладали тёмные оттенки. Вдруг за спиной у Милы послышался мужской голос:

– Вы хотели бы что-нибудь приобрести?

Мила обернулась. Перед ней стоял высокий, средних лет мужчина, с уже немного поседевшими волосами, но было видно, что когда-то они были русыми, глаза же были зелёными, ярко зелёными, как изумруд... Мила вдруг широко раскрыла глаза и невольная мысль мельком пробежала у неё в голове: "Не может быть... Неужели это... папа... мой папа... он так на него похож...". Но прежде чем Мила успела что-нибудь сказать, мужчина прошептал:

– Дочка... Мила... Ты... Ты такая взрослая! Господи! Это действительно ты! Таких глаз, как у тебя нет ни у одной из девушек в этом городе, да и в стране, да, наверное, и в мире!

Мужчина подбежал к Миле и обнял её. У Милы полились слёзы из глаз.

– Папочка, я нашла тебя!

Так, в объятиях, они простояли несколько минут.

– Мила, а как Маша? Как она? Она с тобой приехала, и как ты меня нашла?

Мила совсем забыла, что отец ничего знал о матери. Новость о ней стала сильным ударом для него.

– Я же знал. Ну, зачем, зачем я вас бросил?! Это я виноват, что она умерла! Ты ведь теперь меня ненавидишь?

Но Мила отрицательно покачала головой.

– Папа, у тебя были на то причины. Ведь про цыганку... это всё правда?

– Ты знаешь про цыганку? О, будь она неладна! Она поломала мне жизнь! Если бы не она, я бы от вас ни за что не ушёл! Я ведь потом, осознал всё это, ну чепуха это, чепуха!!! Как я мог в это поверить?

– Почему же ты тогда не вернулся к нам?

– Да... старый дурак! Я боялся, вдруг у твоей матери уже был кто-то другой? Да и к тому же я сильно пил... Это вот последние годы, я с помощью одной знахарки бросил пить и за все оставшиеся деньги выкупил эту комнатку. Я стал делать куклы, такие же, как делал тебе, а потом начал их продавать. Так и появился этот магазинчик.

Они говорили и говорили. Анатолий рассказывал про свою жизнь, а Мила про свою. Начало вечереть.

– Ой, папа, а пошли к нам в хижину, мне ведь всё равно нужно возвращаться домой, а то Нина будет ругаться.

– Нина? Она ещё жива? Что ж, дай ей Бог здоровья, это ведь она тебя воспитала.

Они пошли в хижину, и там Анатолий встретился с Ниной. Они долго говорили, и Анатолий остался у них ночевать.

Утро выдалось тёплым и солнечным. Лёгкий ветерок играл с золотыми песчинками на берегу, а чайки уже усердно вглядывались в море, надеясь на поимку рыбы. Небо было без единого облачка, оно будто светилось своей голубизной. Первой проснулась Мила. Увидев Анатолия, улыбка заиграла на её лице: она действительно нашла своего отца. Выйдя на улицу и вдохнув утренний морской запах, она решила первым делом приготовить завтрак для всех. Позавтракав, все трое отправились в город: Нина жутко хотела посмотреть на магазин Анатолия.

Они провели вместе целую неделю. Казалось, что Мила не была такой счастливой ещё с четырёх лет. Однажды вечером, когда Мила и её отец сидели возле хижины, Анатолий вдруг вспомнил, что день рождения Милы через два дня. И это должен был быть не просто очередной день рождения, Миле должно было исполниться восемнадцать.

– Папочка, ну ты ведь знаешь, что всё это глупости. Ну, зачем ты опять изводишь себя ненужными догадками?

– Конечно глупости. Но на сердце моём не спокойно, понимаешь? А это не к добру. Я ведь тогда не знал, что Маша умерла, но именно в тот день, когда я был от вас на расстоянии сотен километров, мне вот так же было неспокойно.

Мила притихла. А затем, улыбнувшись её невинною улыбкой, она сказала:

– Папочка, даже если всё, что сказала та цыганка правда – я не боюсь. В тринадцать лет, когда я узнала об этом, я была по-настоящему шокирована. Но я пообещала себе, что буду всеми силами пытаться выжить, и теперь я ничего не боюсь!

– Какая же ты у меня смелая, ― Анатолий ласковым взглядом посмотрел на Милу и провёл рукой по её шёлковистым волосам. ― Дочь, но я действительно боюсь за тебя. Я не знаю, что со мной будет, если я тебя потеряю!..

– Послушай, мне будет восемнадцать целый год, и неужели весь год ты так будешь изводить себя?

– Наверно, ты права, ― он сделал небольшую паузу, после чего сказал: ― А почему бы нам не пойти, и не выбрать тебе подарок?

– Ну, что ты! Мне не нужно ничего!

– Ну, хорошо, тогда я выбор за мной.

Оба они встали и пошли к хижине. На улице и вовсе стало темно. Только звёзды мерцали в тёмно-синем небе, как будто пытаясь что-то сказать на своём неизвестном, но, без спору, прекрасном, языке.

Глава 7

Два дня пробежали незаметно. В тот день Миле исполнилось ровно восемнадцать. Её красотой были охвачены десятки парней. Её взгляда желали сотни. А её улыбка была наибольшим подарком, который только могла преподнести кому-либо судьба. И хотя жила Мила в обычной старой хижине, красота её могла сравниться только с королевской.

Анатолий таки выбрал подарок, он подарил Миле золотое колечко с изумрудом. Оно стоило очень дорогого для него, чтобы его купить Анатолий копил целый год. Правда в начале он не знал, на что потратит эти деньги, но после встречи с дочерью все догадки и предложения отпали сами собой.

Это кольцо как будто было создано для Милы. Золото было схожим на переливающийся цвет её волос, а изумруд подчёркивал цвет её глаз. Такого подарка Мила ещё никогда не получала. Он был дорог не только из-за цены, он был дорог из-за того, что подарил ей его её родной отец.

Весь день они пели и плясали, наверное, это был лучший день рождения Милы. Но лишь потемнело, все начали укладываться спать. Отец предлагал Миле пойти к нему в магазин и переночевать там; всё-таки что-то терзало его изнутри, он хотел быть поближе к дочери, но Мила отказалась, как, впрочем, и Анатолий отказался переночевать возле берега моря. Он пошёл к себе и сразу уснул. Но странный сон снился ему. Ему снилась цыганка, та самая цыганка, которую он повстречал почти четырнадцать лет назад. Она была в той же юбке и платке, а глаза её, казалось, стали ещё темнее. Анатолий ворочался, холодный пот выступил на его лбу. Цыганка что-то неразборчиво шептала, но лишь одно слово было понятно, она повторяла его снова и снова: "началось".

В это же самое время Мила и Нина мирно спали у себя в хижине. Но вдруг поднялся страшный ветер, начался настоящий шторм. Волны становились всё выше и выше, море бушевало, оно будто пыталось доказать, что бывает не только ласковым, оно может покорить себе что и кого угодно, может оставить в живых, а может забрать жизни сотен людей. Мила проснулась: в их хижине было полно воды, она скрипела, дощечки плавали кругом, сильный ветер расшатывал её; Мила поняла ― ещё секунда и хижина рухнет. Она пыталась криком разбудить Нину, но та не отзывалась, было темно и Мила не могла увидеть, где та была. Послышался сильный, пронзающий хрип: хижина начала рушится. Мила попыталась вплавь выбраться из неё, но уже на выходе её привалило бревном, она потеряла сознание. А внезапный шторм не умолкал: он полностью разрушил дом, а его обломки унёс в море вместе с телами. Лишь после этого он начал утихомириваться, как будто единственной его целью было стереть с лица земли эту хижину с её жильцами. Так ли это было ― никто не знал. Главное, что шторм взялся ниоткуда, и так же внезапно ушёл.

Анатолий проснулся. Он был весь мокрый, губы его дрожали так, как и руки. Он тут же встал с кровати и начал метаться туда-сюда. Он принял решение: немедленно идти к хижине, к своей дочери, и больше не расставаться с ней весь этот год. Разные мысли крутились у него в голове, пока он бежал к берегу. Он забыл запереть магазин, но это ни сколько не волновало его. Когда он почти добрался до берега, начался рассвет. Вокруг стало светло, хотя солнце пока ещё не грело. Он добежал до того места, где должна была стоять хижина и застыл на месте, не поверив своим глазам: её не было. Лишь пустое место, золотой песок. Анатолий упал на землю и начал рыдать, он понял, что случилось, увидев доски на берегу и линию мокрого песка. Он потерял её: свою единственную дочь, он не уберёг её, находясь так близко... Цыганка была права... Хотя... Мила умерла, так и не найдя свою любовь, как предсказывала цыганка, да и к тому же, умерла она не от невиданного зверя. А может, и вправду разъяренное море можно назвать диким зверем?

Через два дня море прибило к берегу труп Нины. Похороны были не пышными, да и людей было мало, но Анатолий с преданностью чтил её память. Теперь его жизнь стала пуста. У него не было цели, не было желания и, как он говорил, причин, чтобы жить. Он потерял свою любовь и свою единственную дочь. Он даже подумывал о самоубийстве, но из-за веры в Бога (он прекрасно знал, что прерывание собственной жизни – это грех) он не решился на суицид. С того времени он не жил – он существовал. Он снова запил, продал свой магазинчик и уехал подальше от моря. Он теперь его ненавидел. При произнесении кем-либо слова "море" у него начинались судороги. Он спал под заборами и на лавочках в парке и питался чем попало. Но ему было всё равно. Он хотел забыться и как можно быстрее умереть. Целыми днями он только и думал о смерти. Каждый день он только и делал, что ждал смерти. Но смерть не спешила к нему. Жил он или существовал, но всё же был жив. О своём будущем он не знал, как впрочем, и каждый человек на Земле. Медленной походкой проходило время, а под руку с ним – и жизнь.

ЧАСТЬ 2

Глава 1

Жизнь... Жизнь – это дар, который даётся не каждому, но даже тем, кому даётся, у тех всё равно рано или поздно отбирается. Ею нужно дорожить, её надо любить, а главное этот дар нужно отработать. Рождаясь и будучи младенцем, вы ничего никому не должны, за вами заботятся родители, родные; но на самом деле, уже младенцем вы обязаны жизни, именно жизнь, а никто другой за вами заботится. Это она вместе судьбой решает, где и что с вами случится, получите ли вы желаемою работу, попадёте ли под машину. Если вы думаете, что всё у вас успешно только из-за того, что вы трудились всю жизнь, то это не так. Это жизнь трудилась за вас. Если же она перестанет бороться, то перестанете бороться и вы. И тогда придет смерть. Она приходит всегда, когда отступает жизнь. Таковы законы природы.

Вот и сейчас, жизнь боролась за Милу, а не Мила за жизнь, ведь она была без сознания. Казалось, она должна была бы давно утонуть, но нет, её тело чудом держалось на поверхности воды, доски поддерживали её. Невозможно? Наверное, это судьба решила её отблагодарить за детство без родителей. Кто знает почему, но она до сих пор была жива.

Открыв глаза, Мила увидела старика. Она всё ещё была в воде и мало что понимала. Одной рукой старик держал её под грудью и тащил за собой, другой же активно грёб. Совсем недалеко виднелся песчаный берег. Мила снова закрыла глаза. Она не чувствовала своего тела, оно как будто полностью онемело. В её голове не было ни единой мысли. Ей казалось, что она ― частица моря, беспомощная капля воды, которая плывёт за общим течением, не имея своего мнения и права голоса. Она всего лишь подчиняется морю, она – его раба и следует его указаниям. Она ничтожно мала по сравнению со всей массой воды, но от этого даже легче: слепо подчиняться всему, что с тобой происходит и не думать ни о чём, не за что не бояться. Просто плыть...

Мила впервые за последнее время почувствовала тепло. Её спину как будто что-то грело. Но ей не хотелось открывать глаза, ей хотелось остаться в таком забытье навсегда. Такого спокойствия она ещё никогда не ощущала. Однако, услышав мужской голос, она всё же открыла свои изумрудные глаза, которые теперь немного помутнели, в них уже не было того блеска, они стали похожи на обычные красивые камушки, а не на человеческие глаза, полные эмоций. Перед Милой стоял уже не старик, которого ожидала увидеть Мила, а молодой парень. Его торс был накачан и обнажён, а длинные густые волосы закрывали его мужественные плечи.

Мила лежала на песке, нагретом солнце, поэтому она ощущала тепло. Обернувшись назад, она снова увидела старика, он всё ещё стоял в воде, не смотря на то, что был одет в какие-то светлые брюки. Мила молчала. Она просто не знала, что сказать и лишь разглядывала вокруг себя всё, что видела. Ей показалось, что она очутилась на каком-то острове, так как за песчаным берегом виднелся лес, а с других сторон было только море.

– Ты можешь говорить? – вдруг спросил её парень и очень внимательно посмотрел в её глаза. ― Ты понимаешь язык, на котором я говорю?

От неожиданности услышать родной язык Мила даже вскочила на ноги. Парень тоже встал, ведь до этого он стоял на коленях возле Милы. Он был готов ко всему, так как не знал, какова будет реакция девушки и что было от неё вообще ждать.

– Я... я... Мила. Меня зовут Мила, ― это были первые слова, которые Мила смогла из себя выдавить.

– Ты помнишь своё имя? Это так странно. А я... Я – Эдем.

– Эдем? Тебя зовут Эдем?.. – спросила Мила и, немного помолчав, прибавила: ― Никогда не слышала такого имени, да разве это вообще имя? – Мила явно ожила и уже без остраха могла разговаривать.

– Ну, да. Это моё имя. А чем оно тебе не нравится? – казалось, парень даже немного разозлился и готов был идти в атаку.

– Да нет. Оно мне очень нравится. Оно особенное и очень красивое, ― Мила слегка улыбнулась, чтобы показать свою дружелюбность.

Но парень, наоборот, будто испугался улыбки. Он нахмурил брови и немного отступил назад. Что-то больно кольнуло его в сердце. Он долгие годы не видел улыбок, разве что ухмылку старика можно было назвать улыбкой, но вот такой милой и нежной, он не видел ещё с детства. Лишь улыбку его матери можно было бы сравнить с этой, хотя и была эта улыбка неуверенной и кратковременной. Но Эдем быстро справился с собой и дал Миле попить воды.

– Откуда ты? А главное, как ты сюда попала? – он смотрел на Милу, будто она была каким-то привидением.

– Я из города... города... который называется... – Мила вдруг жутко испугалась: она не могла вспомнить название города, в котором жила.

– Ты не знаешь, из какого ты города, верно? – теперь уже и парень на миг улыбнулся, но эта улыбка быстро изменилась на серьёзное лицо, которое было до этого.

– Но как же так? Получается, что я потеряла память??? Но нет, я ведь помню своё имя и своих родных... Ах, Нина! – Мила вдруг широко раскрыла глаза: ― А что же с ней? Сумела ли она выбраться из хижины?

– О чём ты? И кто такая Нина? – Эдем не совсем понимал, о чём идёт речь, но усердно протягивал Миле горстку неизвестных ей фруктов.

– Нина – это моя бабушка, но я не знаю, спаслась ли она или... утонула... ― Мила с благодарностью откусила кусочек сладкого плода и решила всё им объяснить.

– ...и после того, как мне упала на голову балка я, видимо, потеряла сознание и больше ничего не помню.

Эдем долго смотрел в глаза Миле, затем старику и, наконец, спросил:

– Старик, но как такое может быть? Как она могла попасть сюда?

Старик ухмылялся какое-то время своей обычной ухмылкой, а затем тихим голосом сказал:

– Прошло десять лет. И выход в море снова открылся. Как тогда... Послушай, Эдем, этот выход будет открыт до полуночи, вы должны успеть. Ты знаешь, что делать. Если упустишь свой шанс, придется ждать ещё десять лет. А ты как никто другой знаешь, что такое десять лет здесь.

Эдем сжал правую руку в кулак, и Миле показалось, что даже слёзы выступили на его глазах:

– Да. Если не сейчас, то уже никогда. Но как же ты? Я не могу оставить тебя здесь.

– Обо мне не волнуйся. Я должен остаться здесь. Он меня ни за что не отпустит, ты же знаешь.

– Да, но ты уверен?

– Как никогда. А теперь собирайтесь.

Эдем взял своей горячей рукой Милину нежную руку и куда-то повёл её.