355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эйлин Гудж » Две сестры » Текст книги (страница 8)
Две сестры
  • Текст добавлен: 12 мая 2017, 07:32

Текст книги "Две сестры"


Автор книги: Эйлин Гудж


   

Роман


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Да, конечно. – Керри-Энн нервно огляделась по сторонам в поисках сестры, но той, как назло, не было видно. – Как она называется? – Быть может, она сама сумеет решить эту проблему, не прибегая к помощи Линдсей. Как знать, вдруг сестра сочтет, что она все-таки может для чего-нибудь сгодиться?

– «Орас», Жорж Санд, – ответила женщина.

– Орас кто?

– «Орас» – это название книги, дорогая. А автором ее является Жорж Санд.

– Никогда не слышала о нем.

– Это она, а не он, кстати говоря.

– Ага, наверное, это кто-нибудь из современных авторов. Их в последнее время столько развелось, что всех и не упомнишь!

Керри-Энн болтала с видом человека, который прочитал столько книг, что они перемешались у него в голове. И свою ошибку она осознала только после того, как женщина заявила:

– Собственно, если этот роман у вас есть, то он должен находиться в разделе классической литературы. Но, прошу вас, не стоит беспокоиться. Я поищу еще кого-нибудь, кто сможет мне помочь. – Перед тем как уйти, она одарила Керри-Энн полным сожаления взглядом, каким смотрят на умственно отсталых.

Керри-Энн почувствовала себя униженной, как всегда бывало в школе, когда ее вызывали к доске, а она не знала правильного ответа. Тупая идиотка... Опустив голову, она сунула руки в карманы джинсов, чтобы сдержаться и не швырнуть что-нибудь в спину удаляющейся матроне – ту же книгу, например. Подняв глаза, в дальнем конце прохода она увидела сестру, беседующую о чем-то с той самой женщиной. Она кивком указала на Керри-Энн и улыбнулась, а потом сказала что-то Линдсей, отчего та заулыбалась тоже. Они что же, смеются над нею?

– Эй, ты как, нормально?

Керри-Энн вздрогнула – перед нею стоял Олли, и она быстро опустила голову, чтобы он не заметил, что в глазах у нее блестят слезы.

– Со мной все в порядке, – пробормотала она.

Она почувствовала, как он взял ее за руку, и, вновь подняв голову, утонула в теплых озерах расплавленных шоколадных глаз Олли.

– Не переживай – скоро все пройдет.

– Что именно?

– То, что тебя мучает. Когда меня что-нибудь раздражает, я всегда говорю себе: «Это не навсегда». Обычно это срабатывает. – Он подмигнул ей. – А если нет, все равно беспокоиться не о чем. У меня есть одно надежное средство.

Керри-Энн догадалась, что он имеет в виду, и слабо улыбнулась:

– В котором, держу пари, содержится миллион калорий.

– Ты угадала правильно, – со смехом признался он. – Послушай, ты, случайно, не умеешь обращаться с промышленной кофеваркой? Ну, той, что готовит кофе-эспрессо? Потому как я не отказался бы от помощницы в кафе.

Керри-Энн почувствовала, как понемногу у нее улучшается настроение.

– Одно время я работала в «Старбаксе»[35]35
  «Старбакс» (Starbucks) – американская компания по продаже кофе и одноименная сеть кофеен.


[Закрыть]
. Думаю, что справлюсь.

Олли одарил ее мальчишеской улыбкой, и она решила, что он красив, пусть и какой-то своеобразной красотой. Сегодня он был одет в черные джинсы, классический пиджак в полоску поверх фиолетовой футболки с надписью «Хард-рок кафе» и свои фирменные оранжевые теннисные туфли. Черные волосы торчали ежиком, напоминая густую шерсть.

– В таком случае я тебя нанимаю. В некотором роде, конечно, – боюсь, что вместо жалованья тебе достанутся лишь чаевые.

– Мне приходилось работать и за меньшую плату. – Она вспомнила времена, когда, не имея и гроша за душой, готова была взяться за любую работу и целую неделю собирала апельсины на плантациях Эскондидо.

Поначалу у нее возникли некоторые трудности, но потом дело пошло на лад. Кофеварка оказалась не такой, как в «Старбаксе», но для того, чтобы научиться обращаться с ней, не требовалось быть гигантом мысли, и через некоторое время она управлялась с машиной с ловкостью профессионала. Она выполняла заказы на кофе, а Олли раздавал булочки с корицей и оладьи.

Ей показалось, что прошел всего час, но, взглянув на часы, она обнаружила, что уже полдень.

– Когда у нас обеденный перерыв? – поинтересовалась Керри-Энн, обслужив последнего покупателя в очереди.

Олли окинул ее внимательным взглядом, возвращая поднос с булочками в витрину.

– Ты читаешь мои мысли. – Он закрыл стеклянную панель. – Чуть ниже по улице есть кондитерская. Как ты посмотришь, если я приглашу тебя туда перекусить?

– Не могу. Мне надо бежать. – Она сняла передник и сунула его под прилавок.

– К чему такая спешка?

– Я должна вернуть машину, которую взяла напрокат, не позже часа дня, иначе мне придется оплатить лишние сутки, – пояснила она.

– Означает ли это, что ты решила задержаться здесь на некоторое время? – Олли метнул на нее полный невысказанной надежды взгляд.

– Еще не знаю. Посмотрим. – Все зависело от Линдсей. А пока что у нее не было другого выхода, кроме как вернуть автомобиль, поскольку денег у нее оставалось в обрез.

– Но я могу поехать следом за тобой на своем джипе и привезти тебя обратно, а? – предложил Олли.

Она приостановилась на мгновение, собираясь зайти в кладовку за своей курткой и сумочкой.

– Спасибо, это очень мило с твоей стороны, но мне не хотелось бы доставлять тебе лишних хлопот. Пункт проката автомобилей «Доллар» находится у черта на куличках, по ту сторону холма, в Берлингаме, – сообщила она ему.

– Но по тому маршруту автобусы редко ходят. Ты можешь застрять там надолго, – заметил он.

Керри-Энн заколебалась.

– Разве тебе не нужно будет вернуться на работу?

– Я всегда могу закрыться на пару часов. В любом случае, наплыва посетителей в это время дня не бывает.

– А Линдсей не будет возражать? – Керри-Энн с опаской посмотрела на сестру, которая как раз пробивала чек на очередную покупку.

– Не беспокойся об этом. Я все улажу. – Олли выглядел столь непоколебимо самоуверенным, что, глядя, как он лавирует меж рядами полок и витрин, направляясь в переднюю часть магазина, она почувствовала, что охватившая ее тревога понемногу отступает.

Он вернулся через несколько минут.

– Можем ехать. Встретимся у входа через десять минут, договорились?

«Интересно, чем вызвана такая задержка, – подумала Керри-Энн, – если его джип припаркован сразу за магазином?» – но ограничилась лишь тем, что бросила:

– Договорились. – Она коснулась его рукава, когда Олли уже повернулся, чтобы уходить. – Эй… спасибо!

Он широко улыбнулся в ответ.

– De nada[36]36
  De nada – не за что, не стоит благодарности (исп.).


[Закрыть]
.

Через двенадцать минут он подрулил к тротуару, к которому приткнулся ее взятый напрокат автомобиль. Она улыбнулась, увидев его средство передвижения, потому что оно оказалось вполне в духе Олли: древний джип, наверняка помнивший Вторую мировую, как оно и оказалось в действительности.

– Это «виллис», – сообщил он ей, когда они ехали обратно. – Мы с отцом сами восстановили его. Нам понадобилась пара лет – найти запчасти было ой как нелегко, – зато сейчас он как новенький. Извиняюсь за шум, – сказал он, повышая голос, чтобы перекричать рев мотора, пока джип карабкался на крутой подъем по шоссе номер 92. – Временами он довольно громко ревет.

Керри-Энн это не беспокоило. Олли оказался настолько славным парнем, что вскоре она позабыла обо всем на свете. И только когда разговор зашел о сестре, Керри-Энн вспомнила, зачем она здесь.

– Не могу поверить, что вы с Линдсей – родственницы. Ты ничуточки не похожа на нее, – заметил он.

– Это плохо? – мгновенно ощетинилась она.

– Нет… разумеется нет. Я всего лишь хотел сказать… – Олли умолк на полуслове, и на щеках у него сначала заалели яркие пятна, а потом жаркий румянец залил даже его шею. Впрочем, он храбро попытался объясниться. – Послушай, мы с Линдс знакомы уже сто лет, и я люблю ее – она не говорила тебе, что нянчилась со мной, когда я был еще маленьким? – но, должен признаться, не могу представить ее себе с татуировкой, если ты понимаешь, о чем я.

– Или с розовым мелированием? – Керри-Энн покрутила на пальце кончики собственных волос.

Он аккуратно вписал «виллис» в крутой поворот.

– Я всего лишь хочу сказать, что ты – классная девчонка.

– А я совсем не уверена, что Линдсей думает так же. Особенно после вчерашнего вечера.

Олли бросил на нее любопытствующий взгляд.

– А что стряслось вчера вечером?

Она рассказала ему о происшествии на вечеринке, не стараясь приукрасить свое поведение.

– Линдсей была очень расстроена. Откровенно говоря, не думаю, что она станет протестовать, если мой визит не затянется.

– Я уверен, что это неправда. С чего бы ей хотеть, чтобы ты уехала, когда она искала тебя столько лет? Кроме того, на мой взгляд, тот парень сам напросился на это.

– В том-то все и дело. Все эти годы она искала ту, кого просто не существует. Говоря по правде, я – не такая, какой она ожидала меня увидеть. Совсем не такая. – Когда Линдсей видела ее в последний раз, она была маленькой симпатичной девочкой. А теперь она стала большой взрослой неудачницей.

Олли нахмурился.

– Ты ведешь себя так, как будто с тобой что-то не в порядке.

Она была тронута, но ведь он совсем не знал ее, посему его мнение нельзя было принимать всерьез.

– У меня есть основания считать, что я не принадлежу к тем людям, с которыми моя сестра хотела бы подружиться.

– Дай ей шанс, – попросил Олли. – Это правда, она многого ожидает от других, как, впрочем, и от себя самой, но как только она узнает тебя поближе, то станет тебе такой подругой, лучше которой и желать нельзя.

Керри-Энн совсем не была уверена, что в ее случае именно так и будет. Как только она лучше узнает меня и убедится в том, что ее первое впечатление было верным, что я буду делать?

Они поднялись на вершину холма, и Олли, безо всякого предупреждения, свернул на смотровую площадку. Все ее мысли моментально улетучились при виде великолепной картины, открывшейся взору. Из-под ног круто уходил вниз поросший травой склон, на котором там и сям торчали одинокие дубы, а у самого подножия, в объятиях изгибавшейся петлей дороги, лежало озеро, сверкавшее в лучах полуденного солнца. День был ясным, но ветер с океана, лежавшего по другую сторону холма, нес с собой соленую прохладу.

– Не знаю, как ты, но я умираю с голоду, – заявил Олли. – Как насчет того, чтобы немного перекусить?

Керри-Энн улыбнулась, решив, что это он так шутит.

– Ага, с удовольствием – и что мы будем есть? Начнем собирать орехи и ягоды?

– Не-a. Я имел в виду нечто более существенное. – Олли повернулся и достал с заднего сиденья большой бумажный пакет. – Что ты предпочитаешь, индейку или пастрами[37]37
  Пастрами – варено-копченая или копченая говядина, нечто вроде бастурмы (итал.).


[Закрыть]
? Да, кстати, надеюсь, что тебе нравится шинкованная капуста. У меня был выбор – взять картофельный салат или капустный, и я почему-то решил, что последний подойдет больше.

Она с удивлением уставилась на него.

– Но откуда…

– По-моему, я говорил о магазине-кондитерской, что чуть ниже по улице? Ну, вот я и попросил управляющего собрать для нас кое-что, пока ты ждала, когда я подъеду на джипе.

Керри-Энн рассмеялась.

– Недурно придумано.

Они вылезли наружу, и Олли, порывшись в багажнике, извлек оттуда старый брезент, который вполне мог сойти за одеяло для пикника. Керри-Энн пристроилась за Олли, который направился вниз по склону. Глядя, как он идет упругой походкой, зажав под одной рукой брезент и размахивая другой с бумажным пакетом, и ступая по оставленным его оранжевыми теннисными туфлями следам, она чувствовала себя абсурдно счастливой.

Наконец они остановились под огромным и раскидистым дубом, его искривленные нижние ветки кое-где опускались до самой земли. Они расстелили на траве брезент и сели на него обедать. Учитывая плотный завтрак, с которого началось сегодняшнее утро, Керри-Энн удивилась чувству голода, которое вдруг проснулось в ней. Она быстро расправилась с бутербродом с пастрами, еще быстрее уплела пакетик жареной картошки и съела половину салата из капусты, запив все это шипучей газировкой. Она поправила декольте, когда Олли сунул напоследок руку в бумажный пакет со словами:

– А вот это на десерт.

Керри-Энн, отдуваясь, простонала:

– В меня больше не влезет ни кусочка.

Не обращая на нее внимания, Олли вытащил парочку шоколадных кексов – это были его фирменные изделия. Она отщипнула крошечный кусочек, только чтобы не обидеть его, намереваясь доесть остальное как-нибудь потом, но стоило ей вонзить зубы в его воздушную мягкость, как она поняла, что остановиться не сможет.

– Изумительно! – воскликнула она, расправившись с кексом. – Признавайся, в чем тут секрет?

Он ухмыльнулся и откинулся на брезент, опираясь на локти и вытянув вперед длинные ноги.

– Нет никакого секрета. Просто надо знать, когда нужно придерживаться рецепта, а когда можно импровизировать. Да, и при этом нельзя относиться к маслу и сливкам, как к Бабаю, которым пугают детей.

Она облизнула с пальцев остатки глазировки.

– Я не знаю других мужчин, кто занимался бы выпечкой, не считая кондитеров, конечно. Держу пари, тебя из-за этого дразнили в школе.

– Главным образом в этом преуспели мои братья. Мне повезло, что я увлекся еще и автомобилями, иначе насмешкам не было бы конца.

– Сколько у тебя братьев?

– Трое, и еще две сестры. Я – младший, так что меня доставали бы в любом случае. Но мои братья не могли простить мне, что я предпочитаю возиться у плиты, а не сбивать локти и колени, падая с деревьев или кувыркаясь в волнах Афио-Нуэво. Естественно, это не мешало им уплетать за обе щеки все то, что я готовил. Даже сейчас они время от времени обращаются ко мне с просьбой приготовить что-нибудь вкусненькое на день рождения или другие торжества, а то вдруг Стива, Донни или Шона потянет отведать моих булочек с арахисовым маслом, или торт «птичье молоко», или… всего и не перечесть.

– Я бы хотела иметь такой талант, – заявила Керри-Энн. Или любой другой, помимо способности постоянно попадать в неприятности.

– У тебя разве нет хобби?

– Увы. – Она решила, что болезненную тягу к крэку[38]38
  Крэк – дешевая, общедоступная смесь кокаина с добавками, пригодная для курения.


[Закрыть]
вряд ли можно отнести к категории хобби. – Девчонкой я часто переезжала с места на место, нигде не задерживаясь достаточно долго, чтобы вступить в клуб по интересам или приобщиться к какой-либо иной деятельности. С меня хватало и того, что надо было учиться и получать более-менее приличные оценки. Но когда я пошла в среднюю школу, учиться расхотелось. В начальном классе я получила «двойки» по всем предметам, за исключением физкультуры. Меня чаще оставляли после уроков в наказание за плохое поведение, чем видели на занятиях в классе.

– Меня тоже. – Когда она с удивлением посмотрела на него, он горько рассмеялся и сказал: – Ты думаешь, что я всегда был милым мальчиком, который печет шоколадные кексы? Было время, когда и учителя, и мои родители считали, что я ступил на скользкую дорожку. Да, тогда я был как никогда близок к тому, чтобы разрушить собственную жизнь.

– Ты? Глядя на тебя, в это трудно поверить.

– Я не вру.

– Но что с тобой случилось?

– Обычная история. Когда мне исполнилось шестнадцать, я подсел на наркотики – начал курить марихуану. Прошло совсем немного времени, оценки в школе стал получать все хуже, и за меня взялись родители. Они поставили мне ультиматум: или я берусь за ум, или все свободное время, включая выходные и каникулы, мне придется проводить на лодке отца, где он сможет приглядывать за мной. Поскольку у меня не было склонности к семейному бизнесу – рыбная ловля вызывает во мне отвращение, – я выбрал дверь под номером один.

– Тебе трудно было бросить? – Она вспоминала ад, через который ей пришлось пройти, чтобы оказаться там, где она была сейчас.

– Нет, не очень. Я не успел втянуться, как некоторые мои приятели. Травку я курил главным образом для того, чтобы не отставать от них и казаться себе крутым.

– Тебе повезло. Не то что некоторым. – Олли обернулся и с любопытством посмотрел на нее, так что после недолгого колебания она призналась: – Я прохожу курс реабилитации. Уже полгода без наркотиков. Но для меня это то же самое, что взбираться по отвесной стене со связанными за спиной руками и без страховки. – Она не стала рассказывать ему о Белле – к чему ему знать такие подробности? Ведь она скоро уедет отсюда. – Так что, сам видишь, отношения у нас с Линдсей вовсе не простые. Я совсем не уверена, что она примет меня с таким-то багажом. И я не виню ее. На нее столько всего свалилось!

Он скорчил сочувствующую физиономию.

– Дай ей немного времени.

– Может быть. Посмотрим. – Керри-Энн полезла в сумочку за сигаретами.

Когда она докурила, они собрали мусор и сложили брезент.

– Что ты думаешь о приятеле Линдсей? – поинтересовался Олли, когда они уже поднимались по склону.

– Он показался мне довольно милым, – ответила Керри-Энн. На самом деле вопрос следовало задать по-другому: что думает о ней Грант? Ничего хорошего, скорее всего, после вчерашнего-то вечера.

– Да, Грант – стильный парень. Вот только я не уверен, что именно он ей нужен.

– Почему?

Олли ненадолго задумался.

– Ну, ты же знаешь, что двое могут любить друг друга, но окружающие не понимают, что у них общего. Так вот, у Линдсей и Гранта картина совершенно противоположная. На первый взгляд у них все складывается просто великолепно. Кажется, нет причины, по которой они не должны быть вместе. За исключением одной-единственной, но самой важной – в их отношениях нет огня.

– Не мне судить об этом – личной жизни у меня нет.

Олли непритворно удивился.

– В самом деле? А мне казалось, что парни выстраиваются в очередь у твоих дверей.

Керри-Энн поспешила рассеять его сомнения.

– Проблема не в мужчинах. Она во мне. – Она пояснила: тех, кто участвует в программе «Двенадцать шагов», предупреждают о том, что в течение первого года воздержания нежелательно завязывать романтические отношения. Так что, учитывая ее прошлое, она не намерена рисковать.

На лице Олли отразилось легкое разочарование, и она ощутила угрызения совести оттого, что разрушила его иллюзии. Не то чтобы у него были шансы даже в нынешней ситуации. Он был симпатичен и даже сексуален, по-своему, конечно. Но, несмотря на его не совсем безупречное прошлое, он все-таки был слишком чист и невинен для нее. И все закончится тем, что она утянет его за собой вниз, на самое дно.

* * *

– А вот и вы! – приветствовала их Линдсей, когда некоторое время спустя, они вернулись в магазин.

– Салют, босс! – отозвался Олли, когда они вошли в книжное кафе через заднюю дверь, смеясь и хихикая, как парочка загулявших школьников.

– Что такого смешного? – Взгляд Линдсей упал на руку Керри-Энн, которая лежала на согнутой в локте руке Олли.

Керри-Энн был хорошо знаком этот взгляд. То же самое выражение лица было у ее приемной матери, когда она училась в девятом классе и Джин Фаулер застукала Керри-Энн в спальне с ее сыном-подростком. Не успела Керри-Энн опомниться, как уже ехала на автобусе в Карсон-Сити, где ее ждали новые приемные родители.

Керри-Энн убрала руку с локтя Олли.

– Олли учил меня, как произносится по-португальски «отвали». – Они обменялись понимающими взглядами и вновь принялись пересмеиваться.

Линдсей улыбнулась, глядя на них, но улыбка не коснулась ее глаз.

– Ну, слава Богу, вы вернулись. А то я уже начала беспокоиться, что вы попали в аварию. – Но при этом сестра смотрела на Керри-Энн так, словно думала, что это были неприятности совсем иного рода, имеющие отношение к ней и Олли. Никакого сомнения.

Она думает, я заигрываю с ним. Бедный Олли, ничего не подозревающая жертва опытной развратной особы! Действительно, кому бы понравилось, если бы столь чистый и невинный мальчик связался с такой женщиной, как она? Бывшая наркоманка, у которой отобрали ее собственного ребенка. Керри-Энн почувствовала, как ее охватывает ярость. Кто такая Линдсей, черт побери, чтобы судить ее? И какое, собственно, ей до этого дело?

И ее вновь обуял дух противоречия, из-за которого она уже не раз влипала в неприятности. Все мысли о том, чтобы произвести хорошее впечатление на сестру, вылетели у нее из головы и, не отдавая себе отчета в том, что делает, Керри-Энн запечатлела легкий поцелуй на губах опешившего Олли.

– Спасибо тебе, Олли… за то, что подвез меня, – хриплым голосом проворковала она, одарив его жарким и многообещающим взглядом, который не остался не замеченным Линдсей – та сразу же развернулась и двинулась прочь, вызывающе покачивая бедрами, обтянутыми юбкой.

Глава шестая

Линдсей не знала, что и думать. Неужели между сестрой и Олли что-то есть или же Керри-Энн просто флиртует? Скорее всего, последнее. Уже по одному ее внешнему виду – сегодня она надела короткую джинсовую юбку, черные ковбойские сапожки с красной строчкой и желтый свитер с глубоким круглым декольте, из которого выглядывал край ее лифчика, – можно было не сомневаться, что сестре нравится привлекать к себе внимание. Поэтому, что бы ни происходило между нею и Олли, ничего плохого, скорее всего, из этого не выйдет. Тем не менее на душе у Линдсей было неспокойно. А что, если это не безобидный флирт?

Линдсей понимала, что это ее не касается, но не могла избавиться от чувства ответственности за Олли. Он был для нее как брат. На ее глазах он превратился из мальчика в очень неуклюжего подростка, стремительно вытянувшегося, так что мышцы не успевали нарастать. Тогда ей казалось, что он стесняется своего тела, ведь оно больше походило на велосипед, на котором он учился ездить, но в конце концов он стал умным и очаровательным молодым человеком. Она переживала за него, когда он попадал в затруднительное положение или испытывал временные трудности. Кроме того, на протяжении многих лет наблюдая за тем, как он ведет себя с девочками, она научилась отличать легкий флирт от пылкой влюбленности. И Линдсей не сомневалась: если его увлечение Керри-Энн перейдет во что-то более серьезное, то это будет означать Неприятности с большой буквы.

Взять хотя бы прошлый вечер. Даже если сестра и не поощряла партнера Гранта, она явно играла роль громоотвода в таких ситуациях. Так что бедный Олли может запросто потерять голову. Собственно, похоже на то, что он уже влюбился без памяти. Выражение его лица, когда Керри-Энн поцеловала его, сказало Линдсей все, что ей нужно было знать. Он пропал, окончательно и бесповоротно.

А что будет, если Керри-Энн останется здесь надолго? Первым побуждением Линдсей вчера вечером, когда сестра обратилась к ней с просьбой, было желание помочь ей всеми возможными способами. К тому же, если Керри-Энн переедет к ней жить, им представится прекрасная возможность вновь узнать друг друга и подружиться, на что, в противном случае, могут уйти годы. Но в то же время голос разума призывал ее проявить осторожность и хорошенько все взвесить. Она все яснее понимала, что идеализировала свои детские воспоминания о Керри-Энн, создав в душе образ взрослой сестры, которой на самом деле никогда не существовало. Теперь она вспомнила, какой упрямой и своевольной была Керри-Энн в детстве и что уже тогда проявлялся ее необузданный нрав. Или какой непосильной ношей были для нее постоянная забота и уход за маленькой сестренкой. И вот сейчас, в уже взрослой Керри-Энн, эти недостатки лишь усугубились пагубной страстью к наркотикам, в результате чего ее шестилетняя дочь теперь воспитывается в приемной семье.

С другой стороны, разве она может оттолкнуть от себя столь близкого человека? Отказать родной сестре в возможности воссоединиться с ее ребенком?

От тягостных раздумий ее отвлекла мисс Хони, которая подплыла к ней и зловещим шепотом сообщила:

– Похоже, у нас гости. – Она указала на высокого седовласого джентльмена, одетого с подчеркнутой небрежностью – в светло-коричневые летние брюки из дорогого твида и кашемировый свитер с треугольным вырезом под горло. Линдсей даже вздрогнула от неожиданности, моментально узнав его по фотографии, хотя они никогда не встречались: это был Ллойд Хейвуд, президент и председатель правления компании «Хейвуд групп», человек, прямо или косвенно виновный в том, что ее жизнь превратилась в ад.

Судя по всему, ему уже давно перевалило за шестьдесят, и он буквально излучал утонченную элегантность и эрудированность, к чему стремились все те, кто отдыхал на курортах Хейвуда. Разумеется, там всему была свойственна осовремененная старомодная элегантность, с плоскими экранами телевизоров и беспроводными сетями доступа в Интернет, мраморными ваннами джакузи, неброской туалетной роскошью аксессуаров «Чех и Спик»[39]39
  «Чех и Спик» (Czech & Speake) – английский бренд, создан в конце 70-х годов прошлого века. Синоним классической неброской роскоши в английском стиле.


[Закрыть]
, махровыми халатами и комнатными шлепанцами в каждом номере. Самые же фешенебельные курорты могли похвастаться полями для гольфа на восемнадцать лунок, как тот, который компания «Хейвуд групп» намеревалась построить там, где сейчас простиралась пока еще принадлежащая Линдсей земля.

Направляясь к нему, Линдсей чувствовала себя так, словно на нее надели что-то наподобие манжеты для измерения кровяного давления, которая все туже и туже сжималась вокруг нее. Она сдерживалась из последних сил, чтобы не закричать: «Постыдитесь!» Но вместо этого она постаралась надеть на лицо маску холодной, ни к чему не обязывающей вежливости. Линдсей считала Хейвуда хорошим физиономистом, способным по выражению лица прочесть мысли своего оппонента, и поэтому не намеревалась давать ему шанс воспользоваться своим преимуществом. В то же время она остро ощущала собственную уязвимость. Разве могла она выстоять в схватке с такой «барракудой»?

До сих ей приходилось иметь дело исключительно с его представителями, Беном Хаммондом и Стейси Джарвис, но тем не менее на всех без исключения их встречах отчетливо ощущалось его незримое присутствие. Каждая фраза, слетавшая с их губ, начиналась словами «Мистер Хейвуд хотел бы, чтобы вы знали…» или «Мистер Хейвуд готов предложить вам…». Или, как в последнее время, «Мистер Хейвуд глубоко сожалеет о тех неудобствах…»

Неудобства? Это когда вы ставите машину в миле от нужного места, потому что на парковочной стоянке нет свободных мест, или когда вам приходится стоять в очереди в кассу, или когда ваш звонок в сотый раз переадресовывается неизвестно куда после того, как вы целую вечность прождали у телефона. Так что слово «неудобства» не отражало и тысячной доли того, через что заставили ее пройти эти люди. И что ей приходилось терпеть до сих пор благодаря их систематическим и безжалостным попыткам любым способом прибрать к рукам ее землю.

Когда она заговорила, во рту у нее стало кисло, словно она хлебнула уксуса.

– Мистер Хейвуд? Меня зовут Линдсей Бишоп. Полагаю, вы пришли сюда, чтобы повидаться со мной? – Она говорила отстраненно, холодным тоном истинного профессионала, у которого каждая минута на счету.

А он в ответ одарил ее столь теплой и добродушной улыбкой, что она на мгновение растерялась.

– Так вот вы какая, Линдсей, – я ведь могу называть вас так? Счастлив наконец встретиться с вами. – Рукопожатие его было твердым и сильным, но не чрезмерно. А его смертельное оружие – пронзительно-синие глаза – светились добродушием. – Я столько слышал о вас, что у меня такое чувство, будто мы с вами давно знакомы. Позволю себе добавить, что вы еще более красивы, чем мне говорили.

Стиснув зубы, она процедила:

– Я могу чем-нибудь вам помочь?

– Вообще-то да, можете. Я надеялся убедить вас выпить со мной чашечку кофе или что-нибудь покрепче, на ваш выбор. Мне хотелось бы кое-что обсудить с вами. – Он говорил с едва уловимым континентальным акцентом человека, родившегося за границей. – Прямо сейчас, например?

– В данный момент я очень занята, мистер Хейвуд. Вам следовало позвонить заранее, чтобы договориться о встрече, – ответила она равнодушным тоном. – Кроме того, не представляю, что мы с вами можем обсуждать. Я уверена, мисс Джарвис и мистер Хаммонд сообщили вам, что моя собственность не продается – ни за какие деньги. Так что если вы проделали такой путь только для того, чтобы сделать мне очередное предложение, боюсь, вы приехали напрасно.

Он рассматривал ее с добродушным любопытством.

– Никакую поездку нельзя назвать напрасной, дорогая моя. Даже если вам не удается добиться желаемого. Могу сказать, что научился большему на своих поражениях, нежели победах.

– Легко говорить, когда победы перевешивают поражения.

Он коротко рассмеялся.

– Хорошо сказано. Но, полагаю, все зависит от того, что вы понимаете под поражением. На мой взгляд, тот, кто все время медлит и ничего не предпринимает, в конце концов проигрывает гораздо больше, чем тот, кто рискует. Итак, что вы потеряете, Линдсей, если позволите пожилому человеку угостить вас чашечкой кофе?

Она заколебалась и заметила искорки торжества, промелькнувшие у него в глазах. Он знал, что она согласится. Но действительно, какой смысл морочить ему голову исключительно ради сомнительного удовольствия, которое она от этого получала? Рано или поздно, но ей все равно придется выслушать его последнее предложение. Поэтому Линдсей коротко бросила:

– Двадцать минут. Больше времени я не смогу вам уделить. Почему-то я уверена, что и этого окажется больше чем достаточно. – Да уж, сказать «нет» можно самыми разными способами.

Она заметила, что мисс Хони топчется поблизости, с подозрением глядя на Хейвуда, и, прежде чем Линдсей успела дать ей понять, что держит ситуацию под контролем, эта самозваная мстительница на всех парах ринулась вперед, подобно львице, защищающей своего детеныша. Она даже чем-то походила на этого зверя в своем платье пятнистой расцветки с большим запахом, набрасываясь на совсем этого не ожидающего Ллойда Хейвуда.

– Мы с вами незнакомы. Меня зовут мисс Хони Лав. – Она протянула ему руку. – А вы, должно быть, тот парень Хейвуд, о котором мы столько слышали. Очень мило, что вы заглянули к нам, а то мы как раз удивлялись, почему это так долго от вас ничего не слышно. Там, откуда я родом, считается признаком хорошего тона набраться мужества и показать свое лицо, когда готовишься нанести кому-нибудь удар в спину. – Голос ее сочился сладостью, но во взгляде сверкала холодная сталь.

– Польщен, мисс Лав. – Он улыбнулся, нимало не смутившись. – Я тоже много слышал о вас. Хотя, должен признаться, мои коллеги не оценили вас должным образом.

– Что-то подсказывает мне, что это не комплимент, – презрительно фыркнув, бросила пожилая женщина.

– Да нет, напротив. Уверяю вас, это самый настоящий комплимент, – ответил он с подкупающей искренностью. – Не хотите ли присоединиться к нам? Ваша подруга Линдсей и я как раз собирались сходить куда-нибудь выпить по чашечке кофе.

– Не понимаю, зачем вам куда-то идти, когда лучший в мире кофе подают прямо здесь, – заявила она, махнув рукой в сторону кафе, где в это самое время Олли подавал кусочек шоколадного торта какой-то девушке, в которой Линдсей узнала Анни Саксон, одну из его не таких уж и тайных обожательниц.

Керри-Энн управлялась с кофейным автоматом и выглядела так, словно была девицей не самого скромного поведения, заглянувшей сюда по ошибке.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, но, быть может, в другом месте нам будет спокойнее? – предложил Ллойд.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю