Текст книги "Две сестры"

Автор книги: Эйлин Гудж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава тринадцатая

Весь день Олли, хотя и безуспешно, пытался улучить момент, чтобы остаться с Керри-Энн наедине. Дела в книжном кафе пошли на лад после поступления последней партии книг из серии «Охотники на драконов» – автора которых сравнивали с Дж. К. Роулинг, – и для всех без исключения сотрудников магазина наступили горячие деньки, особенно после того как Линдсей объявила, что количество подписанных экземпляров ограничено. Дети и подростки в сопровождении родителей сплошным потоком шли в магазин. В результате в кафе яблоку негде было упасть, и булочки и кексы Олли, испеченные, как дань моде, в форме драконов, расходились «на ура». И дело было не только в детях – Олли и Керри-Энн работали сверхурочно, снабжая утомленных родителей новыми порциями кофеина.

Да, нельзя было выбрать менее удачный момент, решил Олли. Сегодня он твердо вознамерился выяснить, что происходит – если вообще происходит хоть что-нибудь – между Керри-Энн и ее бывшим парнем. С тех пор как на сцену вышел Иеремия, она стала избегать Олли, он виделся с ней только на работе. Поначалу он поверил ей на слово, когда она сказала ему, что Иеремия приехал только для того, чтобы быть рядом с дочерью. Тем не менее Олли не мог не заметить, что стоило этому Иеремии позвонить, как Керри-Энн спешила в укромный уголок, где никто не мог слышать, о чем она говорит по телефону. А еще он слышал как, упоминая свое сражение в суде за право опеки над дочерью, она говорила «мы», а не «я». Неужели на Керри-Энн повлиял тот факт, что буквально за один день Иеремия превратился в героя для Беллы? И это при том, что большую часть жизни девочка даже не подозревала о существовании папочки! Неужели она поверила в то, что они вновь смогут стать одной семьей? Олли надеялся, что преувеличивает значение того, что могло оказаться самой обычной житейской ситуацией, но в то же время он боялся опоздать: если он сейчас не сделает свою ставку, причем лучше раньше, чем позже, то другого шанса ему может и не представиться.

День, когда они занимались любовью, навсегда запечатлелся в памяти Олли – во всех подробностях, вплоть до облезлого лака на пальцах ног Керри-Энн и колечка с бирюзовым камешком под цвет ее глаз, вдетого в пупок, – но на следующее утро на работе она вела себя так, будто ничего особенного не произошло. То ли она сочла случившееся «обычным делом», то ли ждала, пока не уляжется пыль от судебных разбирательств и не наладятся окончательно отношения с Линдсей, прежде чем признаться ему в своих чувствах. Олли от всего сердца надеялся, что верно последнее.

– Тебе помочь?

Олли, погруженный в свои мысли, поднял голову и увидел, что рядом стоит Керри-Энн, вопросительно глядя на него.

– Нет, все в порядке. Просто немного задумался, – сказал он, перекладывая на тарелку четыре кекса. – Если сюда набьется еще больше народа, то пожарная охрана попросту закроет нас. Кто мог знать, что после iPod’ов последним писком моды станут драконы? – Он вернул на место кукурузную палочку, упавшую с кекса, – один из клыков дракона, – прежде чем передать заказ покупательнице, совершенно замотанной мамаше, за которой выстроились сразу четверо ее отпрысков.

– Почему бы тебе не сделать перерыв? Минут десять я вполне продержусь сама, – предложила Керри-Энн, повышая голос, чтобы он расслышал ее сквозь шипение кофеварочного автомата, и ловко управляясь с его рукоятками.

– Ничего, все нормально. – Олли одарил ее беззаботной, как он надеялся, улыбкой. – Но я бы не отказался от пиццы после работы. Не хочешь присоединиться ко мне? Я угощаю. – Керри-Энн отвела взгляд, и он мысленно дал себе хорошего пинка. Неужели она сразу раскусила его?

Но она ограничилась тем, что сказала:

– Конечно. Если хочешь.

Он не был уверен, что она вспомнит о его приглашении, но когда рабочее время истекло, то именно Керри-Энн заговорила с ним первой, запирая магазин:

– Как насчет «Летучего пирожка»? Они делают хорошую пиццу, да и ждать приходится недолго.

– Отлично. – Олли пытался держаться как ни в чем не бывало, но его сердце готово было выскочить из груди.

– Вот и славно, потому как я умираю с голоду.

Они попрощались с Линдсей и мисс Хони и через несколько минут уже тряслись в «виллисе» Олли, направляясь вниз по улице Шор-Драйв. Пиццерия «Летучий пирожок» располагалась в торговом центре, стоящем на перекрестке главной улицы городка с боковой дорогой, выводящей на автостраду номер 1. Войдя внутрь, они устроились в кабинке в задней части заведения. Глядя через стол на Керри-Энн, Олли почувствовал, что у него резко поднимается настроение. «Наконец-то вдвоем!» – подумал он и невольно расплылся в улыбке.

– Чему ты радуешься? – поинтересовалась она.

– Ничему, – ответил он и улыбнулся еще шире.

– Тогда почему у тебя такой вид, словно ты только сорвал джекпот в лотерее «Дэйли Скрэтч»[68]68
  Моментальная лотерея с билетами, у которых имеется выскребной сектор для розыгрыша. Ежедневный выигрыш может составлять несколько тысяч долларов.


[Закрыть]?

– Просто у меня хорошее настроение, вот и все.

– После такого дня, как сегодня? Если бы ты не был простодушным малым, я бы решила, что ты что-то задумал.

– Шоколад и кофеин. Должно быть, я так надышался ароматами, что этого мне хватит, чтобы порхать, не касаясь земли, весь остаток недели.

Она рассмеялась.

– Ты просто мерзавец. – Но ее голос прозвучал нежно.

– Ну что, разделим одну большую пиццу на двоих? – предложил он после того, как они внимательно изучили меню.

– Да, конечно, – машинально согласилась она, думая о своем.

– «Пепперони» с грибами, правильно? – Олли сделал себе мысленную пометку по поводу ее любимой начинки, когда они заказывали пиццу в книжное кафе в тот вечер, когда задержались вместе с Линдсей в магазине допоздна, оформляя витрину «Охотников на драконов».

– Ты запомнил! – Керри-Энн явно была польщена.

Он лишь передернул плечами, словно говоря: «Подумаешь, большое дело!»

– Кто, я? Я, например, любитель анчоусов. Наверное, это заложено в моей ДНК. Если ты носишь фамилию Оливейра и не любишь морепродукты, то тебе одна дорога – в цирк.

Она забавно сморщила нос.

– Фу! И тебе нравится, когда маленькие рыбьи косточки застревают между зубов?

Он шутливо содрогнулся от ужаса.

– Да, это ужасней, чем пролить кока-колу на пульт дистанционного управления.

Она вновь рассмеялась, на этот раз глядя на него, – она по-настоящему посмотрела на него впервые за много дней.

– Ты славный парень, Олли. Удивляюсь, как тебя до сих пор не подцепила какая-нибудь шустрая девчонка.

Сердце у него упало. Что бы это значило?

– И швец, и жнец, и на дуде игрец. И даже могу испечь для тебя твой любимый кекс, – подхватил Олли.

Улыбка замерла у него на губах, словно на стоп-кадре. Не то что бы он мог пожаловаться на отсутствие женского внимания. Случалось, девушки приходили к нему и на работу. Но он не мог представить себе ни одну из них в качестве спутницы жизни. На всем свете для него существовала лишь Керри-Энн. Она была красива, а в последнее время стала еще краше, как будто ее красота походила на всеми забытый цветок, который расцвел, когда за ним стали ухаживать. Глядя в ее блестящие глаза, на ее кожу, на волосы, которые наконец обрели своей естественный цвет и теперь падали мягкими волнами ей на плечи, он осмелился надеяться, что сыграл пусть маленькую, но важную роль в ее возрождении. А если не он, то кто? Иеремия?

Когда им принесли заказанную пиццу, еще шипящую, только с огня, Керри-Энн принялась за нее с таким аппетитом, словно не ела целую неделю. А вот Олли, напротив, кусок не лез в горло.

– В чем дело? – спросила она, заметив, что он с неохотой ковыряет вилкой свою порцию.

– Ни в чем. – Он пожал плечами, отодвигая тарелку в сторону. – У меня был длинный день. Наверное, я немного устал.

– По-о-н-я-я-тно. – Она явно не поверила ни единому его слову.

Он, будто зачарованный, смотрел, как она подцепила полоску сыра, свисающую с кусочка пиццы, который держала в руке, намотала его на палец и сунула в рот. Жест получился на удивление сексуальным, и Олли ощутил томление в паху.

– Керри-Энн… – Он подался – нет, устремился – через стол, завладев ее свободной рукой, едва не опрокинув при этом бутылку диетической пепси-колы. – Я должен знать кое-что. Ты… у тебя…

Она поняла, о чем он хочет спросить, и не успел Олли договорить, как ее рука мягко выскользнула из его руки – будто вода, утекающая сквозь пальцы. Она отрицательно покачала головой.

– Я хочу, чтобы ты это знал, Олли. Я думаю, что ты – замечательный парень, – мягко сказала она. – А тот день в нашем доме? Я навсегда запомню его как нечто совершенно необыкновенное. – Тронутая, вероятно, отчаянием, которое отразилось на его лице, Керри-Энн решила больше не мучить его и перешла сразу к сути. – Послушай, мне нелегко говорить тебе это, поэтому я просто скажу: Иеремия и я… мы снова вместе. – Она с состраданием посмотрела на него. – Прости меня, Олли. Я бы сказала тебе раньше, но до самого недавнего времени я не была уверена в своих чувствах к нему.

Олли пришлось проглотить комок в горле, чтобы к нему вновь вернулся голос, который показался ему совершенно чужим. Но он все-таки сумел хрипло выдавить:

– А как это произошло? У меня сложилось впечатление, что он находится в самом низу списка тех, кому ты намерена сделать подарок на Рождество. Я хочу сказать, что он ведь бросил тебя и Беллу, верно? И какой же он после этого мужчина?

Она обожгла его таким взглядом, который был хуже пощечины. Так смотрят на старую больную собаку, собираясь ее усыпить.

– Мы были вместе долге время, – сказала она вместо объяснения. – Закончилось все очень плохо, да, но в этом виноваты наркотики. На самом деле Иеремия хороший парень. Так что, сам понимаешь, это вышло вполне естественно.

Олли вновь сделал глотательное движение.

– Значит, вы… у вас это серьезно?

Она кивнула, опустив глаза, словно не могла вынести боли в его взгляде.

– Он нашел квартиру здесь, в городе. И работу тоже – на стройплощадке. Он хочет, чтобы я переехала к нему.

Так быстро! Прошло несколько минут, прежде чем Олли сумел выдавить:

– А как же Белла?

– Дочь для меня на первом месте. Я не сделаю и шагу, зная, что судья может не одобрить его. – По выражению лица Керри-Энн он понял, что в этом вопросе она не пойдет ни на какие компромиссы. – Но самое главное заключается в том, что у нее теперь есть мать и отец, и это зачтется в суде. Собственно говоря, наше положение уже улучшилось. Мне звонил мой адвокат, и угадай, что он сказал? Судья разрешил мне забрать к себе Беллу на целые сутки. Она проведет со мной ближайший уик-энд. Это решено.

– Но я думал…

– Знаю. Я тоже. Очевидно, Абель сумел убедить судью дать мне шанс… – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить точную юридическую формулировку.

– По предварительной договоренности?

– Да, точно, что-то вроде испытательного срока. Полагаю, он оценил то, что я стараюсь изо всех сил. Ну, ты понимаешь. Я ведь, кроме всего прочего, хожу на курсы, где обучают умению владеть собой и все такое.

– И как твои успехи? – безжизненным голосом поинтересовался он.

– Неплохо. Там такой прикольный инструктор! Он заставляет нас делать всякие упражнения, вроде как действовать по разным сценариям, чтобы мы знали, как вести себя, когда это случится в действительности. И я всего один раз вышла из себя.

Олли растянул губы в вежливой резиновой улыбке.

– Ну, у тебя все получится, я полагаю. И новости о твоей дочке тоже классные. Ты, наверное, в восторге.

Керри-Энн кивнула. Глаза ее блестели от радости, и он понял, что она сдерживается ради него, стараясь не показать, что счастлива.

– Это всего лишь первый шаг, но, по крайней мере, мы движемся в правильном направлении. А если все пройдет хорошо, мой адвокат считает, что мы можем рассчитывать на то, что такие визиты станут регулярными. Поживем – увидим. – И она принялась грызть ноготь большого пальца: беспокойство не отпускало ее; слишком многое пока оставалось зыбким и неопределенным.

– Я уверен, у тебя все наладится, – подбодрил он ее, как частенько бывало раньше.

Она с благодарностью взглянула на него:

– Я действительно считаю, Олли, что ты – замечательный человек.

«Ты права – я просто замечательный идиот», – подумал он, но вслух сказал:

– Будь осторожна. Если ты станешь повторять это достаточно часто, я могу и поверить тебе.

– Так и будет. Любая девушка была бы счастлива иметь такого друга.

Любая девушка, за исключением тебя. Он держался из последних сил, болтая с ней так, словно не придал большого значения тому, что она теперь с другим. Нет, это даже нельзя назвать разрывом в полном смысле этого слова, поскольку они ведь даже не были вместе. Просто друзья, которые могут быть полезны друг другу.

– Пожалуй, нам пора, – сказал он, как только она доела свою порцию. – Если только драконы не выйдут из моды за одну ночь, мне предстоит испечь еще миллион кексов.

– Пока есть рыцари в сверкающей броне, не думаю, что драконы выйдут из моды, – жизнерадостно заявила Керри-Энн, выходя из кабинки.

* * *

– Ты знаешь, что делаешь, сладкая моя, верно?

Мисс Хони и Керри-Энн наводили в кухне порядок. Пожилая женщина мыла посуду, а Керри-Энн вытирала ее.

– Разумеется нет. Когда это я знала, что делаю? – пошутила Керри-Энн. Видя, что старушка озабоченно нахмурилась, она добавила уже серьезно: – Расслабьтесь, я ведь большая девочка. И Иеремия держит себя в руках. Вам решительно не о чем беспокоиться.

– Когда меня просят не беспокоиться, я начинаю беспокоиться по-настоящему. – Мисс Хони накрыла руку Керри-Энн своей ладонью в мыльной пене. – Я вовсе не намерена поучать тебя, милая. Я ничего не имею против этого мальчика – с ним довольно приятно общаться. Кстати, надо держать ухо востро с любым парнем, который так хорошо выглядит в обычных джинсах. И ты же знаешь поговорку: у двоих людей в утлой лодке вдвое больше шансов утонуть. Я просто боюсь, что тебя ждет неприятное купание, только и всего.

– Не волнуйтесь. Я умею плавать, – заверила ее Керри-Энн.

Она вытерла последнюю кастрюлю и, сложив полотенце, повесила его на край сушилки. На губах девушки играла слабая, ироничная улыбка – она вспоминала те дни, когда в раковине ее квартиры скапливались горы грязной посуды, а стиркой она занималась только тогда, когда у нее заканчивалась чистая одежда. Теперь она стала почти такой же опрятной, как Линдсей, и не только из-за грозных взглядов, которыми одаривала ее сестра, если замечала неряшливость. Из ее жизни исчез хаос. Она даже начала потихоньку строить планы на будущее. Кроме того, она училась в вечерней школе для взрослых, чтобы получить наконец аттестат о среднем образовании, и подумывала о том, чтобы после этого стать медицинской сестрой-сиделкой. Иеремия был для нее как последний кусочек головоломки, вставший на место. Теперь он, она и Белла были настоящей семьей, о которой она всегда мечтала.

– Даже если ты умеешь плавать, иногда добраться до берега бывает очень тяжело, – предостерегла ее мисс Хони, возвращая с небес на землю. – А тебе нужно думать и о своей маленькой девочке, помимо всего прочего.

Керри-Энн почувствовала, что ее охватывает нетерпение.

– Я думаю о ней. Но от этого выиграем мы обе, и Белла, и я. Не забывайте, что Иеремия – ее отец.

– Даже если бы я и хотела, то не смогла бы отрицать очевидного – она похожа на него как две капли воды. Но он один раз уже бросил тебя, и кто знает, не сделает ли он это снова? Ты готова пойти на такой риск? – И мисс Хони окинула ее долгим внимательным взглядом.

– Да, – ответила Керри-Энн с уверенностью в голосе, которой на самом деле не ощущала.

Действительно, Иеремия бросил ее однажды и запросто может повторить этот фокус. Кроме того, существовала веская причина, по которой романтические связи в первый год воздержания воспринимались неодобрительно, особенно это касалось проходящих курс лечения наркоманов. Но если она и не была на сто процентов уверена в том, что поступает правильно, так это только потому, что гарантий в этой жизни не мог дать никто.

Но на душе у нее саднило, когда она вспоминала Олли. И не только из-за того, что она представляла, как ему больно. Она по-прежнему испытывала к нему определенные чувства, которые захватили ее исподволь, постепенно, так что она даже не заметила, как это случилось. И теперь она чувствовала себя так, словно лишилась чего-то невосполнимого.

– Хорошо, только не делай необдуманных шагов, – посоветовала ей мисс Хони. – Ты не должна сходиться с ним официально только потому, что решила сжечь за собой все мосты. – Керри-Энн потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить – они все еще говорят об Иеремии. – Если он твердо решил жить с вами, он по-прежнему будет рядом, когда наступит подходящий момент.

– Как получилось, что вы так и не вышли замуж, мисс Хони? – Керри-Энн постаралась побыстрее сменить тему.

Старушка, чистившая раковину губкой, оторвалась от этого занятия и невидящим взглядом уставилась куда-то вдаль.

– Ах, не знаю. Полагаю, так легли карты. Хотя шансы у меня были, и еще какие. Особенно с одним парнем… – На губах ее заиграла слабая улыбка. – Он говорил, что, если я не выйду за него замуж, он все равно будет просить моей руки до тех пор, пока я не скажу «да», пусть даже на это уйдут годы.

– Так почему же вы не согласились?

– Я не готова была осесть, жить на одном месте. Как бы то ни было, он уехал в конце концов. Нашел себе милую девочку, секретаршу из его фирмы, которая не осмеливалась поднять на него глаза, как провинившаяся ученица на родительском собрании, – ну, ты понимаешь, о чем я. Думаю, так оно и лучше. Мы оба знали, что я не рождена быть женой.

– А мне кажется, что из вас получилась бы замечательная супруга, – искренне произнесла Керри-Энн; она и правда не знала никого, столь любящего и верного, как мисс Хони.

Пожилая дама посмотрела на нее с благодарностью.

– Спасибо, сладкая моя. Но ты не знала меня в те времена – я была большой гуленой и непоседой. Обожала ночную жизнь. Обожала выступать на сцене. Надеялась, что сделаю настоящую карьеру – не то что нынешние девицы, которые купили себе грудь в магазине и только и умеют, что прыгать мужчинам на колени. А к тому времени, когда я поняла, что не все в моей профессии блеск, гламур и брызги шампанского, я стала уже слишком старой, чтобы выходить замуж, – да и не за кого уже было.

– Разве вам не хотелось иметь детей?

– У меня были ты и твоя сестра, помнишь? Я не могла бы любить вас обеих больше, даже будь вы моими собственными дочерьми. – Глаза у мисс Хони затуманились. – Ну, а теперь обними меня. И не обижайся, хорошо? Если этот парень сделает тебя счастливой, то я буду стоять в первом ряду, чтобы обсыпать вас рисом на твоей свадьбе. – Она раскрыла объятия, и Керри-Энн припала к ней столь естественно, как будто делала это всю свою жизнь.

Отпрянув, Керри-Энн почувствовала, что ее глаза увлажнились. Она быстро отвернулась, чтобы мисс Хони ничего не заметила.

– Пойду переоденусь. Он заедет за мной через несколько минут. – Иеремия должен был подвезти ее на сегодняшнее собрание.

Пятнадцать минут спустя они с ревом мчались по дороге в пижонском «кадиллаке» Иеремии. Когда они остановились перед церковью, несколько прохожих на тротуаре обернулись, чтобы посмотреть на них. При других обстоятельствах она бы смутилась оттого, что ее видят приехавшей на машине, которая выглядит так, словно принадлежит торговцу наркотиками, но теперь, рядом с Иеремией, она чувствовала себя странно раскованной и беззаботной. Керри-Энн казалось, что ей снова шестнадцать и ей плевать на все правила.

Иеремия притер «кадди»[69]69
  «Кадди» – уменьшительное от «кадиллак».


[Закрыть] к тротуару, но не стал выключать мотор.

– Давай разок пропустим собрание, а? – небрежным тоном предложил он. – Можем захватить по дороге чего-нибудь поесть, а потом завалимся ко мне и пораньше ляжем спать. – Заметив взгляд, который она метнула на него, он поспешно добавил: – Или нет. Я всего лишь предложил.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея.

Это и впрямь была скользкая дорожка, и Керри-Энн слышала слишком много историй о том, что случалось с людьми, которые начинали пропускать собрания. Однако же она не думала, что он имел в виду нечто плохое; в конце концов, Иеремия ведь не предложил заглянуть в соседний бар!

– Скорее всего, ты права. То есть, я хочу сказать, должна же существовать веская причина, почему мы приходим сюда три раза в неделю. Получается, что мы с тобой – настолько запущенный случай, что попросту сгорим без присмотра. – И уголки его губ приподнялись в проказливой улыбке.

– Говори за себя, – отрезала она.

– Ага! Значит, ты признаешь, что твой случай не безнадежен. – Теперь он уже улыбался во весь рот.

– Я ничего не стану признавать.

– Ты только что сказала…

– Я помню, что сказала. Ты перекручиваешь мои слова. И да, нам нужно было – и нужно до сих пор – ходить на эти собрания. Помнишь, почему мы изначально оказались здесь? Уж конечно, не потому, что нам нравится сидеть на жестких раскладных стульях, пить дерьмовый кофе и выслушивать печальные истории.

– И снова ты права. – Иеремия согласно закивал, но она вполне могла предположить, что он попросту согласен с ней в том, что ни один человек в здравом уме не согласится пить дерьмовый кофе, сидя на жестком раскладном стуле. – Но есть еще и такая штука, как чрезмерное усердие, ты в курсе? Какой смысл во всех этих шагах, если в результате ты сидишь на том же самом месте, выслушивая то же самое дерьмо? Есть ведь и другая жизнь. Эй, перестань, не смотри на меня так! – Он перегнулся к ней и погладил по щеке. – Согласись, ты бы предпочла, чтобы я занялся с тобой страстной любовью.

Керри-Энн уже открыла было рот, чтобы поблагодарить его за предложение и сказать, что пойдет на собрание без него, если он не желает составить ей компанию, но в это самое мгновение перед ее внутренним взором возник образ сестры, и на лице Линдсей читалось явное неодобрение. Она полюбила сестру, но это не отменяло того факта, что в чем-то Линдсей отставала от жизни, закоснела в своем консерватизме. И одного только опасения, что Керри-Энн может стать похожей на нее, оказалось достаточно, чтобы проглотить возражения, которые она уже собралась высказать. Пожалуй, Иеремия был прав: время от времени она может позволить себе пропустить собрание. За это не предусмотрены ни полицейское преследование, ни уголовное наказание.

Кроме того, она вынуждена была признать, что перспектива заняться любовью казалась ей весьма соблазнительной. Иеремия еще никогда не выглядел столь привлекательным, и она не могла отрицать того, что он пробудил в ней желание. А поскольку предстоящий уик-энд будет посвящен Белле, разве не могут они провести немного времени только вдвоем?

– Хорошо, – согласилась она. – Но только один раз.

* * *

В субботу Керри-Энн поднялась с утра пораньше, едва только солнце выглянуло из-за горизонта. Сегодня она должна была забрать дочь к себе на выходные. Она так ждала этого дня, и вот наконец он настал! Она металась по спальне, как полоумная, и радовалась тому, что за рулем будет Иеремия. В ее нынешнем состоянии она бы представляла собой явную угрозу жизни и здоровью всех водителей и пассажиров на дороге.

– Где Снаффи? Я должна найти Снаффи! – в панике вскричала она, опускаясь на колени и заглядывая под кровать, а потом бегом устремляясь к шкафу.

Снаффи был любимой плюшевой игрушкой ее дочери еще с тех пор, когда она была совсем маленькой, и Керри-Энн хотела, чтобы он ждал Беллу, когда она приедет домой. Это была единственная игрушка Беллы, которую она сохранила, и вот теперь она пропала.

– Я поищу Снаффи, а ты пока одевайся, – сказала Линдсей, подталкивая сестру в ванную.

– Хорошо, хорошо. Это ты здорово придумала. Спасибо. – Керри-Энн напомнили о том, что она все еще мечется по дому в халате и с мокрыми волосами. Если она не поспешит, то будет не готова к тому времени, когда за ней заедет Иеремия.

Она красилась перед зеркалом, как вдруг вспомнила еще кое о чем. Арахисовое масло! Она забыла купить «Скиппи» – единственный сорт, который нравился Белле. Дома у них была лишь комковатая органическая дрянь из магазина здорового питания. Что же она за мать, если забыла о таких важных вещах! Керри-Энн застонала. Рука ее дрожала так сильно, что она едва не выколола себе глаз щеточкой, нанося тушь на ресницы.

Накрасившись и высушив волосы, она вернулась в спальню и обнаружила Линдсей стоящей на коленях перед картонной коробкой, которую она вытащила из шкафа.

– Что еще? – спросила сестра, заметив паническое выражение лица Керри-Энн.

– Я забыла купить «Скиппи».

– А я думала, что мы ищем Снаффи.

– «Скиппи» – это арахисовое масло, – пояснила Керри-Энн. – Это единственный сорт, который она ест.

– Ну и что за беда? Куплю я вам это масло. Я все равно собиралась в магазин.

Но Керри-Энн не двинулась с места, она лишь качала головой и жевала нижнюю губу.

– Спасибо, но дело не в этом. Хорошая мать никогда бы не забыла о таких вещах. – А что, если это лишь первый из многочисленных промахов, которые, в конце концов, приведут к тому, что ей придется расстаться с дочерью навсегда?

Линдсей поднялась с колен и подошла к сестре. Положив ей руки на плечи, она ласково заговорила с ней:

– Ты – хорошая мать. Но даже хорошие матери не безгрешны. Кроме того, она будет так рада видеть тебя, что забудет обо всем остальном.

– Но я хочу, чтобы все было безупречно, понимаешь? – Прошлой ночью Керри-Энн почти не сомкнула глаз. Этот визит дочери обязательно должен был пройти без сучка и задоринки. Все их будущее зависело от этого.

– Все так и будет, – уверила сестру Линдсей.

Она тоже выглядела усталой. Прошло уже две недели, но она так и не сумела прийти в себя после предательства Рэндалла. Если, конечно, его поведение можно было счесть таковым. Вот Керри-Энн, например, совсем не была уверена в том, что он намеренно обманул ее. На лице у Линдсей появилось то же выражение загнанности, что было у Керри-Энн, когда она вышла из ворот реабилитационного центра. Керри-Энн вспомнила, что проблем хватает не у нее одной, и легонько коснулась руки сестры, пробормотав:

– Спасибо. Знаешь, а из тебя получилась классная сестра!

На губах Линдсей появилась неуверенная улыбка – впервые за много дней.

– Ступай. Я приготовлю завтрак, пока ты переоденешься. – Линдсей развернула сестру и легонько подтолкнула ее в спину.

Когда Керри-Энн переоделась, времени на завтрак уже не оставалось – Иеремия должен был появиться с минуты на минуту. Но сестра это предвидела, поэтому она сложила завтрак в пакет, чтобы они перекусили в дороге. Она сунула пакет в руки Керри-Энн со словами:

– Здесь только фрукты и булочки, но до обеда вы дотянете, еды хватит и на Иеремию. Да, кстати, я нашла Снаффи – на подстилке Честера. К вашему возвращению я его почищу, не беспокойся.

У Керри-Энн от благодарности перехватило дыхание.

– Спасибо, – хрипло проговорила она, вспомнив о прежних временах, когда заставить ее расплакаться могла лишь острая боль. Жизнь тогда была суровой и совсем несладкой, но ей, по крайней мере, не грозила опасность внезапно расчувствоваться. – Скажи мисс Хони, когда она проснется, чтобы смахнула пыль со своей коллекции ангелов. Я рассказала о ней Белле, и девочка ждет не дождется, когда же увидит ее сама.

Линдсей улыбнулась.

– У меня такое чувство, что предупреждать об этом мисс Хони не нужно.

На подъездной дорожке прозвучал гудок автомобильного клаксона, и Керри-Энн выскочила из дома.

* * *

Всю дорогу Иеремия болтал без умолку, расписывая, чем они будут заниматься с Беллой в эти выходные и в дальнейшем.

– Мы можем поехать с ней в зоопарк Сан-Франциско, – сказал он. – Держу пари, что она никогда не видела живого жирафа.

– Разумеется, она видела живого жирафа, – ответила Керри-Энн. – Она уже была в зоопарке. – Неужели Иеремия до сих пор считает Беллу грудным ребенком или думает, что все это время ее держали взаперти?

– Ладно, а как насчет аквапарка?

– Ты выбрал неподходящее время года. – Было довольно прохладно, и ей не хотелось, чтобы Белла простудилась.

Он пожал плечами.

– В таком случае, думаю, придется ограничиться кино и попкорном. Во всяком случае, на сегодняшний вечер. Что идет в «Риальто»? – «Риальто» был единственным кинотеатром в Лагуне Голубой Луны.

– По-моему, какой-то диснеевский фильм.

– Ну, и что ты на это скажешь? – Иеремия выглядел страшно довольным, предложив нечто приемлемое.

– Я уверена, что она будет в восторге. – Хотя откуда ей знать, может быть, Белла уже видела этот фильм? Эта мысль больно ранила ее – когда-то она знала обо всем, что происходило в жизни дочери.

Часы показывали пятнадцать минут двенадцатого, когда они прибыли в Оуквью. Когда они въезжали в город, Керри-Энн позвонила социальной работнице, и сейчас сердце ее дрогнуло и радостно забилось при виде Беллы, ожидающей ее вместе с миссис Сильвестр у входа в стоматологическую клинику.

– Мамочка! Папочка! – раскинув ручонки, Белла побежала к ним, широко улыбаясь и демонстрируя дырку во рту в том месте, где выпал очередной молочный зуб.

Иеремия среагировал быстрее, чем Керри-Энн, – он подхватил Беллу на руки и подбросил в воздух с такой легкостью, как если бы она была годовалым ребенком. Белла завизжала от восторга, а Керри-Энн смотрела на происходящее со смешанными чувствами. Ей представлялось несправедливым, что Иеремия, который практически отсутствовал в жизни Беллы, моментально завоевал расположение девочки. Но она была очень рада, что он опять с ними, и поражалась тому, что маленькие дети, похоже, обладают таким запасом всепрощения. Глядя на то, как увивается вокруг него Белла, можно было подумать, что он не расставался с девочкой с первого дня ее жизни. Стоило ей увидеть его, ее сердечко было покорено. Она уже звала его «папочка».

Иеремия опустил Беллу на землю, и она подбежала к Керри-Энн, чтобы обнять ее.

– Мамочка! – Личико девочки сияло. – Я думала, что вы никогда не приедете. Почему вы так задержались?

– Мы долго ехали на машине, родная, – пояснила Керри-Энн.

Крепко обнимая Беллу, она вдруг ощутила такой прилив эмоций, с каким не могла сравниться обыкновенная радость. Целый день и ночь вместе со своей маленькой девочкой, и никто не будет заглядывать ей через плечо! Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Это было нечто такое, что она раньше воспринимала как должное, а теперь – как дар Божий.

С миссис Сильвестр она постаралась обойтись как можно вежливее.

– Я обещаю как следует присматривать за ней, – произнесла Керри-Энн со всеми вновь обретенными почтительностью и смирением, пусть даже прежние инстинкты заставляли ее скрипеть зубами от несправедливости – ведь ей приходится давать такое унизительное обещание!

Миссис Сильвестр окинула ее холодным оценивающим взглядом.