Текст книги "Две сестры"

Автор книги: Эйлин Гудж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– Я приготовлю вам на ужин что-нибудь вкусненькое, – пообещала Керри-Энн.

Кажется, даже Честер сожалел о том, что Рэндалл уходит. Он стоял у дверей, помахивая хвостом, и печально посмотрел на Линдсей, когда та заявила ему:

– Нет, приятель. Ты останешься дома. Мы с тобой прогуляемся чуть позже. А сейчас я занята делом. – Она выделила голосом слово «делом».

Они вышли наружу, и Рэндалл бегом бросился к своей машине за фотоаппаратом. Когда он вернулся, она сухо заметила:

– Ты произвел настоящий фурор. Ты так любезен со всеми женщинами?

– Только с теми, которые мне нравятся, – растягивая слова в подражание техасскому выговору мисс Хони, ответил Рэндалл.

Он взял Линдсей за руку, едва они отошли от дома на такое расстояние, что их нельзя было увидеть.

Вскоре ухоженная часть ее владений закончилась, и они вышли на обширную равнину, на которой росли полевые цветы, пятная зеленую траву яркими разноцветными брызгами: розовые чертополох и волчий боб, оранжево-красные маки и ярко-желтые одуванчики. День клонился к закату, и небо чистотой соперничало с океаном, гладь которого сверкала, теряясь вдали. В этом прозрачном куполе кружили чайки, выписывая петли, как завзятые воздушные акробаты, а шальные облачка, осмелившиеся запятнать его своим появлением, тут же уносил легкий ветерок. Линдсей полной грудью вдыхала солоноватый воздух, думая о том, что если ей когда-нибудь придется уехать отсюда, то она не выдержит и умрет, подобно кипарисам, которые не выживали в другом климате.

Они все шли и шли по равнине. Рэндалл останавливался время от времени, щелкая затвором фотоаппарата. Наконец они подошли к дренажной трубе, отмечающей границу ее владений. По другую сторону лежали поля, голые и вспаханные, – еще недавно здесь была ферма.

– Перед тобой восемь лунок из восемнадцати, именно на такое количество рассчитанно поле для гольфа, – сказала Линдсей, показывая на глубокие борозды в земле. – Можешь себе представить, как счастливы дельцы «Хейвуд групп» – ведь я осталась единственным очагом сопротивления. Зато моя земля располагается в самом центре их обетованной Занаду[67]67
  Занаду – райская долина в поэме С. Кольриджа «Кубла Хан».


[Закрыть].

– Вполне уместная аналогия. – Заметив, что она недоуменно смотрит на него, Рэндалл пояснил: – Насколько я помню, Занаду упоминается в поэме Кольриджа о Кубла Хане, внуке Чингисхана и основателе династии монголов. Этот человек не останавливался ни перед чем, завоевывая чужие земли.

– Нужно быть писателем, чтобы сразу провести такую аналогию, – улыбнулась она, хотя и отмела, что он кое-что упустил. – Боюсь, я принимаю происходящее слишком близко к сердцу, чтобы смотреть на это с точки зрения перспективы, пусть даже исторической. Для меня это в первую очередь, дело личное. – Она постаралась объяснить, что имеет в виду. – До того как переехать сюда, я видела океан лишь в кино и по телевизору. А когда увидела его живьем, меня поразили его необъятные просторы, необузданный нрав и его магия. Глядя на него, я всегда ощущаю его опасность и красоту и чувствую, что живу полной жизнью. Ты понимаешь, о чем я?

– Безусловно. – Рэндалл с восхищением оглядел окрестные поля, на которых кланялись ветру и океану высокие, по пояс, стебли гречихи. А потом он привлек Линдсей к себе и легонько поцеловал в губы. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Ты ведь знаешь это, не так ли? – Она молча кивнула, не доверяя своему голосу. И откуда взялся на ее голову этот мужчина? – Ты не одна. И потом, у меня есть средства и я знаком с нужными людьми.

– Спасибо. Я лишь надеюсь, что этого будет достаточно. – Она была уверена, что у одного Хейвуда больше влияния, чем у всех «нужных людей» Рэндалла, вместе взятых. – И я очень ценю то, что ты делаешь, – поспешила она добавить. – Как правило, я верю в силу пера. Но я сомневаюсь, что в данном случае оно окажется могущественней меча.

Рэндалл нахмурился, глядя куда-то мимо нее. Когда же он перевел взгляд на Линдсей, морщинки у него на лбу так и не разгладились.

– Линдсей, ты должна знать кое-что. Но сначала я хочу сказать тебе, что…

Однако закончить он не успел – его голос заглушил рев автомобильного мотора. Линдсей обернулась и увидела, что по подъездной дорожке к дому пробирается черный внедорожник «мерседес», вздымая вокруг себя клубы пыли.

– Интересно, кто бы это мог быть? – пробормотала она. – Не может быть, чтобы это были головорезы Хейвуда. Неужели они пали так низко, что решились явиться ко мне в воскресенье? – Ее вдруг охватило какое-то странное предчувствие. «Господь, конечно, на седьмой день отдыхал от трудов праведных, – подумала она, – но дьявол-то ни на миг не прекращал работы!» – Пожалуй, мне лучше взглянуть, кто к нам пожаловал.

Рэндалл схватил ее за руку.

– Не ходи.

Она высвободилась от его хватки.

– Я должна. Не могу же я оставить сестру и мисс Хони одних!

– В таком случае позволь мне все уладить.

– Я очень ценю твой рыцарский порыв, – сказала Линдсей, – но если это тот, о ком я думаю, он не удовлетворится моим представителем.

Когда они подошли к дому, «мерседес» уже стоял у входа. Не успела Линдсей шагнуть к автомобилю, как дверца со стороны водителя распахнулась и оттуда выбрался Ллойд Хейвуд, одетый с иголочки – в кремовые брюки и модный льняной пиджак. Взгляд его упал на Рэндалла, и он раздвинул в улыбке губы, за которыми блеснул ряд безупречно белых и ровных фарфоровых зубов.

– Рад тебя видеть, сынок, – приветствовал он Рэндалла.

Глава двенадцатая

Линдсей, не веря своим ушам, уставилась на него.

– Этот человек – твой отец?

На мгновение ей показалось, что сейчас Рэндалл с размаху врежет кулаком по самодовольной и улыбающейся физиономии пожилого мужчины. Но он лишь повернулся к ней с выражением боли и отчаяния на лице.

– Это не то, что ты думаешь. Я сейчас все тебе объясню…

– Нет. – Она выставила перед собой руку, а сама попятилась. – Боже мой! Значит, ты лгал мне все это время? Пытался обманом заставить меня сдаться?

Линдсей резко развернулась на каблуках и оказалась лицом к лицу с Ллойдом Хейвудом, отцом Рэндалла. Теперь она видела, что они очень похожи: одинаковое телосложение, одинаковая форма носа и губ. То же самое очарование, под которым скрывался безжалостный, холодный расчет. А она-то поверила, что на самом деле небезразлична Рэндаллу! Какой же дурой она была!

– Линдсей, пожалуйста, выслушай меня… – Он шагнул к ней, чтобы взять за руку, но она отпрянула от него. Лицо Рэндалла исказилось от боли, но он продолжал с мужеством отчаяния: – Именно об этом я и хотел поговорить с тобой с самого начала… о своей семье. Да, я знаю, что должен был рассказать тебе все раньше. И единственная причина, по которой я не сделал этого, заключается в том, что я знал, какой будет твоя реакция. Я не хотел, чтобы ты думала, будто меня с ним связывает хоть что-нибудь, – и Рэндалл метнул убийственный взгляд на своего отца.

– Избавь меня от своего присутствия, пожалуйста. Я, конечно, бываю наивной, но я не идиотка. – Линдсей сделала еще один шаг назад. – Теперь я все понимаю. Ты рассчитывал, что я растаю… – и ты затащишь меня в свою постель – и соглашусь на то, чего добивался от меня он, – она пронзила Ллойда гневным взглядом, – поставлю свою подпись под договором.

На лице Рэндалла отразилось смятение.

– Нет, все было совсем не так. Ты должна мне верить.

– Почему, позволь спросить?

– Потому что ты мне не чужая, черт побери! – На щеках у него заалели яркие пятна, а в глазах полыхнуло бешенство. Это был совсем не тот Рэндалл, с руки которого все ее семейство ело совсем недавно.

Линдсей горько рассмеялась.

– И ты полагаешь, я этому поверю? О, я признаю, ты одурачил меня. Должно быть, я показалась тебе легкой добычей – бедная наивная Линдсей, запертая в башне слоновой кости вместе со своими книгами. И все, что от тебя требовалось, – подъехать ко мне на белом коне.

– Все было совсем не так! – запальчиво воскликнул он. – Я не участвовал ни в каком обмане.

Но Линдсей была слишком зла на него, чтобы и дальше выслушивать его оправдания.

– Ладно, теперь, когда ты от души повеселился, я прошу тебя уйти. И если кто-нибудь из вас ступит на мою землю, я добьюсь запретительного судебного постановления. – Она повернулась и вперила в старшего Хейвуда ледяной взгляд. – С этого момента все, что вам вздумается сказать мне, будете передавать через моего адвоката. Что касается тебя… – Линдсей вновь обернулась к Рэндаллу. – Между нами все кончено.

Если Рэндалл был потрясен, то его отец оставался совершенно невозмутимым.

– В таком случае не смею более отнимать у вас время, дорогая моя, – тоном доброго и заботливого дядюшки, словно ничего не случилось, заявил он. – Но вы несправедливы к моему сыну. Мы с ним, как вы, похоже, предполагаете, не действуем заодно. – Он подмигнул Рэндаллу, и жест этот явно противоречил его словам.

Рэндалл ответил ему ничего не выражающим, холодным взглядом.

Голова у Линдсей шла кругом, ее подташнивало. «Я ничуть не лучше своей сестры», – думала она. По крайней мере, Керри-Энн имела основания полагать, что появление Иеремии стало ответом на мольбы Линдсей. Он был отцом ее ребенка. А с Рэндаллом у нее были лишь медоточивые разговоры и надежда, что он пробудит в ней то, чему никогда не суждено было сбыться.

Линдсей душили слезы, и она поперхнулась гневными словами, уже готовыми сорваться с языка.

– Уходи. – Это прозвучало уже как просьба, а не приказание. Она больше не могла его видеть. Ей было слишком больно.

Рэндалл сделал последнюю попытку:

– Я могу позвонить тебе попозже? Я прошу всего лишь пять минут твоего времени. Столько ты мне уделишь? Пожалуйста. Ты же ничего не знаешь.

Линдсей отрицательно покачала головой.

– Ты только напрасно потратишь время.

– Вам следует прислушаться к тому, что он говорит, – тем же добродушным тоном посоветовал старший Хейвуд. – Если вы собираетесь и дальше держаться за все это, – он сделал широкий жест рукой, – то мой сын – ваш лучший и последний шанс. Тогда все это останется в семье. – Он оценивающе посмотрел по сторонам. – Должен заметить, что лучшего места для свадьбы не найти.

– Замолчи, ублюдок! – Рэндалл метнул на него угрожающий взгляд.

– Спокойнее, спокойнее! Разве можно разговаривать таким тоном с собственным отцом? – Ллойд надел маску оскорбленного достоинства. – А ведь я хочу помочь, только и всего. Чтобы потом никто не смог бы упрекнуть меня в том, что я встал на пути твоей любви. Так о чем я говорил? Ах да. – Из внутреннего кармана пиджака он извлек длинный конверт и протянул его Линдсей. – Это вам, моя дорогая. Нет-нет, это не очередное предложение, – поспешил пояснить он, наткнувшись на ее полный презрения взгляд. – Это чек. На внушительную сумму, вы в этом убедитесь, если заглянете внутрь. Все, что от вас требуется, – это подписать акт отказа от права собственности, который сейчас готовит мой адвокат. – Линдсей сделала движение, чтобы вернуть ему конверт, но старший Хейвуд проворно шагнул назад и выставил перед собой обе руки. – Если вы решите не обналичивать его – что ж, это ваше право, и мы поступим так, как вы того пожелаете. Но, по крайней мере, обдумайте мое предложение. Это ведь решение всех ваших денежных затруднений, в конце концов, вы сможете сохранить свой бизнес.

Линдсей захлебнулась воздухом.

– Что вам известно о моем бизнесе?

– Достаточно, – ответил он. – Например, я знаю, что вам придется заложить дом, чтобы выплатить банковский кредит. Мне также известно, что в конце года у вас истекает договор аренды и что вас, скорее всего, ждет существенное повышение арендной платы. Ну, ну, не возмущайтесь, – он улыбнулся. – Неужели вы всерьез полагаете, что я не смог бы узнать о вас все, что мне нужно? Если я всегда получаю то, чего хочу, так это потому, что я хорошо делаю домашнее задание.

На этот раз Рэндалл бросился на него, сжав кулаки, но пожилой мужчина оказался столь же быстр в движениях, как и в своих сделках. Прежде чем сын успел добраться до него, он развернулся и нырнул в свой сверкающий черный внедорожник. Еще через мгновение он уже выезжал задним ходом с подъездной дорожки.

Слезы застилали Линдсей глаза, когда она, спотыкаясь, как в тумане, побрела к дому.

* * *

При других обстоятельствах она постаралась бы сделать хорошую мину при плохой игре, но, перешагнув порог, поняла, что это бесполезно. Ее сестра и мисс Хони стали свидетелями унизительной сцены – выражение их лиц красноречиво свидетельствовало об этом. Мисс Хони поспешила к ней и бережно обняла.

– Бедняжка! Ах, если бы у меня было ружье, я бы застрелила этого негодяя, не раздумывая!

«Которого негодяя из двух?» – подумала Линдсей.

– Она хотела высказать ему все, что о нем думает, но я убедила ее, что от этого будет только хуже, – отозвалась Керри-Энн.

– Ты права, конечно. – Линдсей была благодарна сестре за то, что в кои-то веки та продемонстрировала наличие выдержки. Высвободившись из объятий мисс Хони, она ласково потрепала старушку по руке, как будто это мисс Хони нуждалась в утешении. – Не беспокойтесь, я выживу. Не зря же говорят: что ни делается, все к лучшему. Я хочу сказать, только представьте, что было бы, если бы я ни о чем не узнала. Я могла и дальше думать, что мы с Рэндаллом… что он и я… – Она всхлипнула и крепко зажмурилась, отчаянным усилием воли стараясь взять себя в руки. Наконец Линдсей расправила плечи и дрожащим голосом произнесла. – Со мной все в порядке. Это для меня был шок, конечно, но я справлюсь. Мы ведь еще не успели… – Она сделала паузу и вновь всхлипнула, давясь слезами.

– Стать любовниками? – пришла ей на помощь Керри-Энн.

Линдсей уставилась на нее отсутствующим взглядом.

– Да ладно тебе, – не унималась сестра. – Можешь не делать вид, будто не понимаешь, о чем я. Мы-то знаем, что к чему, не вчера родились на свет. – Она кивнула мисс Хони, и та ответила ей согласным кивком.

Линдсей моментально ощетинилась.

– Это что, заговор? А я-то думала, что вы на моей стороне.

– Так оно и есть. – Керри-Энн подошла к ней вплотную, на лице ее читалась озабоченность. – Послушай, сестренка, я понимаю, что ты привыкла носить все в себе, но только не поступай так на этот раз. Возьми себя в руки и успокойся.

– Твоя сестра хочет сказать, – вмешалась мисс Хони, – что мы любим тебя и не оставим одну валяться в грязи.

– Кто говорит, что я валяюсь в грязи? – Но голосу Линдсей недоставало убежденности.

Говоря по правде, ее охватило такое чувство, будто она не валяется, а тонет в грязи. Нетвердой походкой она подошла к креслу возле камина и рухнула в него. Долгое время она просто сидела молча, качая головой. Наконец мертвым голосом она произнесла:

– Скажите мне, что ничего этого на самом деле не было. Мне приснился дурной сон.

Мисс Хони присела на низенькую табуреточку у ног Линдсей.

– От этого неприятности не исчезнут сами собой. Ты должна взглянуть правде в глаза.

– И в чем же состоит эта правда? В том, что Рэндалл – грязный лгун? Думаю, это не требует доказательств, – с горечью констатировала Линдсей, и при мысли об этом невидимый нож полоснул ее по сердцу.

– Я не имею в виду его. У тебя есть проблемы и поважнее.

– Какие же?

– А вот какие. Что ты намерена делать, если настоящий негодяй добьется своего? Он прав в одном – ты можешь потерять все, а не только ранчо. Ты должна подумать, что для тебя лучше в долгосрочной перспективе.

– И что вы предлагаете? – спросила Линдсей.

– Ты можешь продать свою землю. – Мисс Хони сочувственно взглянула на нее. – Я все понимаю. Эта идея мне нравится ничуть не больше, чем тебе. Но иногда бывает лучше сдаться.

– Это мой дом! – вскричала Линдсей. – Я не могу просто взять и уехать отсюда!

– Почему же, можешь, и еще как! – отозвалась пожилая женщина со свойственным ей прагматизмом. – Ты можешь сделать почти все, что задумаешь. И всегда могла, даже когда была вот такой. – Она опустила руку на полметра от пола, показывая, какого роста тогда была Линдсей. – Глядя на то, как ты заботилась о своей сестре и ухаживала за ней, можно было подумать, будто ты приходишься ей матерью. А ведь ты была настолько маленькой, что едва могла позаботиться о себе. И небольшая неудача, подобная этой, не в силах ничего изменить. Пройдет совсем немного времени, и ты опять встанешь на ноги.

Линдсей была тронута столь искренней поддержкой, несмотря на то что случившееся вряд ли можно было назвать «небольшой неудачей». Пожалуй, правильнее было бы сказать «настоящая катастрофа».

– Я уверена, что справлюсь, даже если лишусь всего, – сказала она. – Но, черт возьми, – руки ее сжались в кулаки, – я не сдамся без борьбы!

– Вот что я подумала… – Мисс Хони опустила глаза на кошку, которая забралась к ней на колени, и стала рассеянно почесывать ее за ушами. – Благодаря тебе я смогла отложить немного денег. Учитывая страховку, на жизнь мне вполне хватит. Я могла бы снять квартиру в городе, где-нибудь неподалеку, чтобы пешком ходить на работу. Пожалуй, будет лучше, если тебе не придется беспокоиться еще и обо мне.

Линдсей решительно отказалась от такого предложения.

– Вы никуда не уедете – никто из вас. – Она строго взглянула на Керри-Энн, на лице которой читалось беспокойство. – Я рассчитываю, что вы обе мне поможете пройти через это. А если мы проиграем… – Она вздохнула. – Давайте реагировать на неприятности по мере их поступления. Нечего тревожиться заранее.

Мисс Хони кивнула; в глазах ее блестели непролитые слезы. Она хрипло прошептала:

– Я надеялась, что твой ответ будет именно таким.

Обе они посмотрели на Керри-Энн, которая хранила молчание. Было время, когда Линдсей могла бы решить, глядя на выражение ее лица, что сестре просто наплевать, но за последние недели она поняла, что это – всего лишь маска, скрывающая ураган эмоций. Наконец Керри-Энн, пожав плечами, сказала:

– Что бы вы ни задумали, я с вами. Да у меня, собственно, и нет особого выбора. – Уголки ее губ дрогнули и приподнялись в несмелой улыбке. – Есть, правда, еще одна вещь… – Она опустила глаза на конверт, в котором лежал чек и который Линдсей, не отдавая в том себе отчета, все еще держала в руках. – Ты не хочешь взглянуть, на какую сумму он выписан?

Линдсей, оказывается, напрочь забыла о чеке и теперь, вскрывая конверт, сказала:

– Все это решительно ни к чему. Можно подумать, от этого что-нибудь изменится.

– Но, по крайней мере, ты должна знать, каковы ставки в игре, – возразила сестра.

Линдсей вынула чек из конверта, и мисс Хони с Керри-Энн придвинулись, чтобы взглянуть на него. На мгновение они лишились дара речи.

Наконец Керри-Энн с благоговением проговорила:

– В жизни не видела столько нулей на чеке.

Мисс Хони посмотрела на Линдсей.

– Должно быть, он уверен, что для человека в твоем положении сумма будет чертовски соблазнительной.

– И он прав. – Керри-Энн по-прежнему не сводила с чека широко раскрытых глаз, но вдруг спохватилась и покаянно посмотрела на Линдсей. – Я не имела в виду ничего такого. Это же твои деньги. Можешь сделать с ним все, что тебе заблагорассудится.

– Это не мои деньги, – Линдсей сунула чек обратно в конверт. – У меня нет ни малейшего желания принимать и обналичивать его. Если эти два мошенника решили, что меня можно купить, то они не знают, с кем связались!

– Ого! – Мисс Хони протестующим жестом выставила перед собой руку. – Мне представляется несправедливым стричь обоих под одну гребенку. Мы не можем утверждать с уверенностью, что наш мальчик замешан в этом деле. – Линдсей про себя поразилась тому, как быстро Рэндалл успел стать «нашим мальчиком». Неужели им не ясно, что он оказался таким же врагом, как и его любимый папочка? – Тебе не кажется, что ты должна хотя бы выслушать его? Он не произвел на меня впечатления человека, стремящегося пустить пыль в глаза. Особенно с той, к кому он неровно дышит.

Линдсей на мгновение заколебалась, но тут же взяла себя в руки.

– Но именно так он и поступил – он солгал мне.

– Линдсей права, – вмешалась Керри-Энн.

– Спасибо, – Линдсей с благодарностью взглянула на сестру.

– Я всего лишь хочу сказать, что не стоит спешить с окончательными выводами, – посоветовала мисс Хони. – Помни о презумпции невиновности.

– Это правило справедливо только в суде, – возразила Линдсей. – И даже если он ни при чем, то почему не признался мне во всем сразу? – Она вспомнила, что он как раз и собирался открыть ей нечто важное, перед тем как приехал его отец, но отогнала от себя эту мысль, решив, что намерение – это все же не поступок. – Все то время, что я жаловалась на злодея Ллойда Хейвуда, он не проронил ни слова о своих родственных связях. Ни единого слова. И даже если это не было ложью, с его стороны это было нечестно.

– Уж кому, как не тебе, знать, каково это, когда ты не желаешь иметь ничего общего со своими родственниками, – мрачно обронила мисс Хони.

Ее слова заставили Линдсей призадуматься. Она действительно не желала иметь ничего общего с Кристал; она даже отказывалась писать ей письма, когда та сидела в тюрьме. Однако же она никогда никого не вводила в заблуждение относительно своей матери. А Рэндалл не просто ввел ее в заблуждение; он заставил ее поверить, что заботится о ней, а это было во много раз хуже. Она чувствовала себя обманутой вдвойне. Разве она сможет когда-нибудь простить такое?

* * *

– Она знает о том, что ты – мой сын? – поинтересовался отец Рэндалла, когда они утром того злополучного дня встретились в отеле за завтраком.

Они сидели на террасе, с которой открывался вид на гавань. Утреннее солнце с трудом пробивалось сквозь туман, и хотя было еще довольно прохладно – прохладно настолько, что остальные гости отеля предпочли застекленный холл открытой террасе, – пожилой мужчина, казалось, чувствовал себя вполне комфортно в легких летних брюках и полотняном спортивном пиджаке, потягивая кофе и отщипывая кусочки от пирожного из слоеного теста. Он выглядел так, словно собирался отправиться на летний матч в поло. Рэндалл, напротив, откровенно мерз в своей довольно-таки теплой куртке с начесом и брюках из хлопчатобумажного твила.

– Нет. Я жду подходящего момента, чтобы сообщить ей об этом. – Рэндалл нахмурился, уткнувшись в свою чашку с кофе, которую он баюкал обеими руками, согревая их.

– На твоем месте я не стал бы тянуть с этим, – посоветовал сыну Ллойд. – Ты же не хочешь, чтобы она услышала об этом от кого-нибудь еще?

Рэндалл ничего не ответил; он давно научился тому, что в разговоре с отцом стоит держать свои мысли при себе. Все это началось, еще когда он учился в школе. Он позвонил Ллойду, чтобы сообщить ему потрясающую новость: он поступил в Принстон. Отец называл это «упражнение по закалке характера» – он согласился оплачивать счета за обучение только при одном условии: Рэндалл будет работать на него во время летних каникул. А поскольку у матери и приемного отца таких денег не было, юноше не оставалось ничего иного, кроме как согласиться.

Следует отметить, что в то время двое детей Ллойда от второй жены и она сама ни в чем не нуждались.

Нет, Рэндалл не обижался. Отец намеревался закалить его характер, и он преуспел в этом. Закончив колледж, Рэндалл пошел работать в единственное место, где мог добиться успеха и обыграть отца на его собственном поле. Правда, в конце концов получилось так, что Уолл-стрит вчистую обыграл его самого. Сколько бы денег он ни зарабатывал, ему всегда было мало. Он стал похож на людей, с которыми работал: они всегда ждали своего главного, единственного и неповторимого шанса, не обращая внимания на жизнь за пределами Уолл-стрит. И вот однажды, положив трубку после телефонного разговора с клиентом, которого он убедил приобрести акции компании сомнительного происхождения, которые он с коллегами агрессивно проталкивал на рынок, Рэндалл испытал отвращение к себе, поскольку понял, что он не превзошел отца – он стал таким же, как отец. И тогда он ушел, отказавшись от всего: от дохода, исчислявшегося семизначными цифрами, шикарных двухуровневых апартаментов в фешенебельном районе, костюмов от Алана Флассера по три тысячи долларов и бесконечной череды дорогих женщин, привлеченных запахом денег. Впрочем, наверняка нашлись те, кто счел это хорошим ходом в молодежном бизнесе, в котором те, кому исполнилось сорок, считались уже древними стариками, но для него этот шаг был единственным выходом.

Однако старик был прав в одном. Рэндалл давно должен был рассказать Линдсей всю правду о себе. Он жестоко корил себя за то, что до сих пор не сделал этого, однако отцу сказал совсем другое:

– От кого она может услышать об этом? Я не говорил этого даже своему издателю. Единственные люди, помимо мамы и Энтони, которые знают о том, что мы с тобой родственники, – это те, с кем я вырос. – Достигнув совершеннолетия, он взял себе девичью фамилию матери. – А, да, и твоя семья, конечно. Но они со мной никак не пересекаются, и я сомневаюсь, что им есть до меня дело.

Рэндалл не смог устоять перед искушением отпустить шпильку в адрес жены отца, которая была намного моложе его, и их детей – сводного брата и сестры, остававшихся для него совершенно чужими людьми. В газетных и журнальных статьях, посвященных отцу, Рэндалл, если о нем вообще заходила речь, упоминался как «старший сын от первого брака».

– Чепуха. Викки всегда говорит, что хотела бы видеть тебя почаще, – не согласился Ллойд, аккуратно отправляя в рот последний кусочек пирожного и отряхивая крошки с пиджака. – Не понимаю, почему ты избегаешь нас. Теперь, когда Бретт и Тамара учатся в колледже, для нас двоих в доме слишком много места. Так что мы будем рады, если ты составишь нам компанию. – У отца и его второй жены был обширный участок с особняком в Вудсайде, к югу от Сан-Франциско, но Рэндалл мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз он бывал там за последние годы.

– Хорошо. Посмотрим, может, мне и удастся выкроить время. Но предупреждаю, я очень занят.

Теперь отец настойчиво зазывал его в гости, тогда как в молодости он часто слышал всякие отговорки. Запланированные встречи отменялись снова и снова, то из-за срочных дел, вдруг возникших у отца, то из-за кризисной ситуации, в которую попадал кто-либо из «детей». Он чувствовал себя дальним родственником, перед которым они имели некие туманные обязательства, и не более того. Для Ллойда и его нынешней супруги он был досадным напоминанием о первом браке отца, а для Бретта и Тамары – сводным старшим братом, возраст которого вызывал лишь любопытство. И вот теперь, спустя столько лет, от него ожидают, что он все еще чувствует себя членом семьи? Рэндалл прилагал титанические усилия, чтобы не расхохотаться отцу в лицо.

– Давай ты позвонишь Викки, и мы что-нибудь придумаем.

Его отец явно не собирался принимать отказ в качестве ответа. Но ведь это совершенно в его духе, разве нет? Он подавлял волю к сопротивлению тех, с кем сталкивался, с непреклонностью асфальтоукладчика. «Должно быть, он вне себя от бешенства, – подумал Рэндалл, – ведь Линдсей оказала ему такое сопротивление!» Он даже вздрогнул от неожиданности, когда отец, словно прочитав его мысли, невозмутимо предложил:

– Да, и захвати с собой свою подружку. Мы хотя бы познакомимся с нею. Начнем с чистого листа, так сказать. Боюсь, до сих пор наши с ней отношения складывались не слишком удачно.

Рэндалл немедленно отклонил это предложение.

– Она никогда не согласится. – Он так резко опустил чашку на блюдце, что кофе выплеснулся на столик. Рэндалл сделал вид, что озабоченно смотрит на часы. – Послушай, мне надо бежать. Я и так опаздываю.

Он уже начал вставать из-за стола, когда отец накрыл рукой его запястье.

– Присядь на минутку, сынок. – Синие глаза, точная копия его собственных, пронзительно смотрели на него с покрытого морщинами, но все еще симпатичного лица Хейвуда-старшего. – Если бы ты не был столь чертовски упрямым, то уже понял бы, что мое предложение крайне выгодно и для тебя.

Рэндалл холодно уставился на него.

– Говоря откровенно, отец, я что-то не припоминаю, чтобы ты заботился о чьих-то интересах, кроме своих собственных.

– Можешь презирать меня, если хочешь, – ответил пожилой мужчина, – но стоит ли выкалывать себе глаз, чтобы у твоей тещи зять был кривой? Подумай, Рэндалл. Какой будет ее реакция, когда ты расскажешь ей обо мне? Она решит, что ты участвуешь в заговоре против нее. Да и почему она не должна так думать? – Он отпустил руку сына и откинулся на спинку стула, не сводя глаз с Рэндалла. – Но вдруг я не враг ей? Если бы ты привел ее к нам домой, чтобы она познакомилась с нами, дал бы ей шанс узнать нас поближе и увидеть, что я – не такой монстр, каким меня представляют, тогда, я уверен, мы могли бы прийти к какому-нибудь компромиссу. – Синие глаза Ллойда впились в лицо сына. – Я – не враг вам обоим, сынок. И пусть даже ты так считаешь, если бы мы объединили наши усилия в этом вопросе, то все разрешилось бы к обоюдной выгоде.

– Хочешь знать, папа, почему я не стану приглашать ее? – ответил Рэндалл, и голос его буквально сочился сарказмом. – Я еду к ней прямо сейчас и постараюсь как можно мягче сообщить ей, что ты – мой отец. А потом поинтересуюсь, как она отнесется к тому, чтобы провести славный уик-энд в Вудсайде и заодно познакомиться с моими родственниками.

В глазах отца сверкнул торжествующий огонек. Рэндалл наверняка заметил бы и распознал опасный симптом, если бы гнев и сорок лет родственной вражды не затуманили его разум.

И только теперь, возвращаясь от Линдсей, Рэндалл увидел происшедшее в истинном свете. Он вновь и вновь прокручивал в голове слова отца: «Если бы мы объединили наши усилия в этом вопросе, то все разрешилось бы к обоюдной выгоде». Ллойду нужна была земля Линдсей, а Рэндаллу – сама Линдсей. Оба они готовы были пойти на что угодно, только бы добиться своей цели. В этом смысле они и впрямь были достойны друг друга, отец и сын.

На первом же светофоре Рэндалл вынул из кармана сотовый телефон и набрал номер. После третьего гудка в трубке послышался звонкий девичий голос.

– Виктория? Привет, это Рэндалл. Согласен, давненько не виделись. – Он поднял глаза на светофор, на котором красный только что сменился зеленым. – Собственно, поэтому я и звоню. Хотелось бы узнать, когда у тебя с папой предвидится свободный уик-энд…