Текст книги "Две сестры"

Автор книги: Эйлин Гудж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Все та же старая история. Я просто вышел и задержался. Надолго. Очень надолго. – Он стал как бы коллективным голосом многих собраний, подобных сегодняшнему. – Какое-то время у меня не было даже крыши над головой. Я жил на улице, воровал, сутенерствовал и курил «крэк». Если бы не отец Том, сомневаюсь, что я выжил бы. – Иеремия пояснил, что отец Том – бывший священник, который заботится об уличных бродягах. – Он поместил меня в реабилитационный центр.

– Где, в Лос-Анджелесе? – Ей стало дурно при мысли о том, что в то время она могла запросто пройти мимо Иеремии на улице, скользнув взглядом по еще одному бездомному бедняге и даже не подозревая, что это мог быть он.

– Не-a, в то время я обитал в Фениксе. Но, как бы то ни было, отец Том потянул за нужные ниточки и пристроил меня в Хиллсдейл, государственный реабилитационный центр, что в Прескотте. Это, конечно, не номер «люкс», зато бесплатно, и там заправляют нормальные ребята. Через двадцать восемь дней я вышел оттуда новым человеком. – Он иронически рассмеялся, и она вполне понимала его, потому что то же самое произошло и с ней самой, только в другое время и в другом месте. Это было начало подъема на Эверест. – Я только что получил свой значок «90 дней». – Иеремия выудил из кармана монетку и положил ее на ладонь Керри-Энн.

– Поздравляю, – без намека на сарказм откликнулась она.

– Спасибо. – По его ровному, лишенному всякого выражения голосу она поняла, что он вполне отдает себе отчет в том, какой длинный путь ему предстоит.

– Ну, и чем ты теперь занимаешься?

– Ничего особенного – всего лишь стараюсь свести концы с концами. – Он выдернул жесткую травинку, пробившуюся сквозь слежавшийся слой песка. – Я работал на стройке, но недавно меня уволили. Пока я кантуюсь у приятеля в Эхо-Парке и пытаюсь найти работу.

– А как же твоя музыка?

Иеремия презрительно фыркнул.

– Моя музыка? Группа, ты хотела сказать. Давай посмотрим… Вейланд работает в «Офис Макс»[66]66
  «Офис Макс» – компания по поставкам офисного оборудования и канцелярских товаров в США.


[Закрыть], а Мазерски отбывает срок за торговлю наркотиками. Карлсон – единственный из нас, кому повезло. Его взяли в настоящую группу. Прошлым летом они работали на разогреве у «Бон Джови» на Голливудском бульваре. Впрочем, он всегда был единственным из нас, кто мог на что-то рассчитывать.

– Ты тоже был хорош! – Старые привычки умирают медленно – она непроизвольно встала на его защиту.

Он смотрел на нее, и губы его кривились в сардонической ухмылке.

– Неужели? Должно быть, именно поэтому ни один из агентов, которые приезжали послушать нас, ни разу даже не заговорил со мной. Эй, все нормально – все эти годы в глубине души я понимал, что мне не стать знаменитостью. Так что за мечтой я перестал гоняться довольно давно.

– Значит, ты проделал такой путь, чтобы рассказать мне все это?

– Нет. Я приехал, чтобы попросить прощения. И… – Он глубоко вздохнул. – Я знаю, что не заслуживаю этого, но я хочу увидеть Беллу.

Керри-Энн крутила в пальцах монетку. Теперь она понимала, что это – не просто символический значок общества «Анонимных наркоманов». Это был входной билет. Входной билет Иеремии в ее жизнь и жизнь Беллы. И она испугалась. Откуда ей знать, может ли она доверять ему? А что будет, если он завоюет сердечко Беллы только затем, чтобы потом снова бросить ее? Только этого недоставало их маленькой девочке, особенно сейчас!

Посему она ответила с большой осторожностью:

– Это не так легко устроить, как тебе представляется.

Он кивнул:

– Да, я понимаю.

Она поморщилась, сожалея о том, что Иеремия присутствовал сегодня на собрании, когда она рассказывала о своей жизни. С другой стороны, поскольку он не имел никакого права осуждать ее, она была избавлена от презрительных взглядов и реплик, которых привыкла ожидать от других.

– Но ведь это только на время, ведь так? И она скоро вернется домой?

Наивные вопросы Иеремии вновь задели ее за живое. Как ей объяснить ему, что на это могут уйти месяцы или даже годы? И что она вообще может больше никогда не увидеть Беллу?

– На это понадобится некоторое время, – сказала она. – В данный момент все зависит от судьи.

– Значит, мы пойдем в суд. Покажем им, что у нее есть мать и отец, которые смогут позаботиться о ней. – Он явно ничего не соображал. Для него это дело представлялось столь же простым, как, к примеру, забрать потерявшегося щенка из приюта Общества любителей домашних животных.

– Все не так просто.

И Керри-Энн рассказала ему всю историю: как она боролась, чтобы вернуть дочь… как узнала, что у нее есть сестра… как Линдсей взяла ее к себе… и о том, что приемные родители Беллы хотят удочерить ее. Лицо его потемнело, когда она описала ему Бартольдов.

– Чертовы засранцы! Они что же, думают, что могут просто так прийти и забрать нашу девочку? Мы – ее родители, ради всего святого!

«Таких родителей, как мы, врагу не пожелаешь», – подумала она. Парочка проходящих реабилитацию наркоманов, нерадивая мамаша и пропащий папаша, вспомнивший о дочери через столько лет.

– Мы облажались, Иеремия. И на этот раз по-крупному, – напомнила она ему. – Если дело касается ребенка, второй шанс выпадает не всегда.

– Значит, мы сделаем то, что должны сделать. Мы будем бороться – вдвоем. – Иеремия метнул на нее полный надежды взгляд. – Собственно, я разговорился с одним парнем на собрании, и он сказал мне, что здесь запросто можно найти работу, если не слишком привередничать. Вот я и подумал, почему нет? Чем это место хуже других? А так я буду поблизости, на тот случай, если вдруг тебе понадоблюсь.

Керри-Энн старалась ничем не выдать своих чувств. Душа ее пребывала в смятении. Чего он добивается – хочет снова жить с ней или на сей раз речь идет только о Белле? Как бы то ни было, ее терзали дурные предчувствия. Она не знала, что именно ждет ее за дверью, которую он просил ее открыть. Поэтому она ограничилась лишь тем, что пожала плечами и сказала:

– Конечно. Нет проблем.

Ее ответу явно не хватало воодушевления, но, похоже, на большее Иеремия пока и не рассчитывал. Он расплылся в улыбке.

– Вот и отлично.

Они поднялись с песка, чтобы идти обратно, как вдруг Керри-Энн обнаружила, что по-прежнему держит в ладони его монету. Она протянула ему кругляш со словами:

– Не забудь забрать.

– Пусть она побудет у тебя, хорошо? – Он сжал ее пальцы в кулак и накрыл своей ладонью, заглядывая ей в глаза. – Так ты будешь знать, что я вернусь.

Керри-Энн, поколебавшись, опустила монету в карман.

Глава одиннадцатая

– Хотела бы я знать, почему задерживается твоя сестра, – обеспокоенно произнесла мисс Хони. Она смотрела по телевизору свое любимое шоу «Маркет Манор», но при этом почти не сводила глаз с часов на стене.

Керри-Энн уже давно должна была вернуться со своего собрания. Она даже не позвонила, чтобы сказать, что задержится. Просто уму непостижимо, как это один человек способен причинить столько беспокойства, сколько не под силу целой стае домашних животных.

– Думаю, что волноваться не из-за чего. Скорее всего, они с друзьями заглянули куда-нибудь после собрания. – Не успели эти слова слететь с губ Линдсей, она тут же сообразила, что понятия не имеет, как связаться с этими друзьями. Она даже не знала их фамилий.

– На ночь глядя? – Мисс Хони можно было не напоминать о том, что в Лагуне Голубой Луны в это время были открыты одни лишь бары.

– Она могла зайти к кому-нибудь в гости.

– Разве она не позвонила бы в таком случае? Насколько я помню, когда мы виделись в последний раз, указательный палец, которым набирают номер, у нее не был сломан.

Мисс Хони потянулась к коробке шоколадных конфет «Сиз», лежавшей на приставном столике у дивана. В общем-то, ей без особого труда удавалось придерживаться диеты, но по вечерам она по-прежнему баловала себя всякими вкусностями. Она выбрала конфету и сунула ее в рот, а потом нахмурилась и принялась задумчиво жевать ее. В своем розовом атласном халате и со сверкающей сеточкой, накинутой на золотистые кудри, она очень походила на одного из своих ангелочков – личного ангела-хранителя Керри-Энн. Хотя Линдсей всей душой надеялась, что дни, когда за сестрой нужен был глаз да глаз, давно миновали.

Она опустила глаза на раскрытую книгу, лежавшую у нее на коленях. Весь день она ждала возможности свернуться калачиком в кресле с новым романом T. С. Бойла в руках, но, похоже, приятное времяпрепровождение опять откладывалось.

– Керри-Энн – взрослая женщина, – напомнила Линдсей мисс Хони. – Она не обязана постоянно отчитываться перед нами, где она и что делает. Разве я звоню вам всякий раз, когда поздно возвращаюсь домой?

– Это совсем другое дело. Что касается тебя и твоего приятеля, я знаю, что с вами ничего не может случиться по определению.

Линдсей сдалась и со вздохом закрыла книгу.

– Мы с Грантом встречаемся долгое время. Теперь у нас уже не захватывает дух, когда мы видим друг друга. Но это очень удобно.

– Старая пара шлепанцев тоже удобна.

– Вы же знаете, что я всегда предпочту овчину атласу, – парировала Линдсей, всовывая ноги в свои шлепанцы и выразительно глядя на отделанные перьями марабу домашние туфли без задников, в которых щеголяла мисс Хони.

– Ну да, еще бы, – проворчала мисс Хони и потянулась за очередной конфетой.

Она вновь сосредоточилась на своем любимом древнем шоу, которое, очевидно, занимало ее намного больше, нежели интимная жизнь Линдсей.

Если бы она только знала…

В последнее время Линдсей чувствовала себя так, словно жила двойной жизнью. На поверхности царили мир и покой, а внутри у нее кипели страсти. И все из-за Рэндалла Крейга. Она частенько грезила им наяву, причем ощущения при этом были настолько яркими, что иногда она буквально чувствовала, как его руки касаются ее тела, а его губы ласкают кожу… Она видела, как сплетаются в порыве страсти их пальцы. В магазине доселе казавшиеся нудными занятия, как, например, расставить книги по полкам или оформить выставку в витрине, превратились в самые любимые, поскольку не требовали особого внимания, и она спокойно могла предаваться приятным воспоминаниям. Дошло до того, что в разговоре с одним из торговых представителей, совершенно обычным, ничем не примечательным мужчиной, Линдсей вдруг обнаружила, что настолько взволнована видом золотистых волос у него на запястье, так похожих на те, которые она видела у Рэндалла, что совершенно потеряла нить разговора. Покраснев, как маков цвет, она была вынуждена попросить его повторить названия новых книг.

Пока Грант ни о чем не подозревал, но она не знала, сколько еще это продлится. Однако Линдсей была твердо уверена в том, что не готова расстаться с ним. Грант был, что называется, надежной синицей в руках, тогда как Рэндалл во многом оставался для нее загадкой. Стоило ей проявить настойчивость и попытаться узнать побольше о его прошлом, как он отделывался шутками и переводил разговор на другое. Или у него имеется еще одна любовница, или он попросту прячет от нее жену, подобно мистеру Рочестеру в «Джейн Эйр». Или же ему стыдно признаться в каком-либо недостойном поступке, совершенном во времена Уолл-стрит?

Все вышеупомянутое заставляло ее держать Рэндалла на некотором расстоянии, ссылаясь на загруженность работой. Они регулярно разговаривали по телефону, а однажды он заявил, что не сможет больше прожить ни минуты без того, чтобы не увидеть ее, и приехал к ней, тогда они вместе пообедали.

Но вскоре все должно было измениться. Недавно Рэндалл разговаривал с редактором газеты «Сан-Франциско Кроникл», и тот дал ему зеленый свет в отношении статьи о неравной борьбе, которую вела Линдсей. Это была та самая гласность, в которой она теперь отчаянно нуждалась, поскольку результаты экологического исследования оказались для нее обескураживающими. Но благодаря этому ее отношения с Рэндаллом должны были обрести некий налет благопристойности. В следующее воскресенье Линдсей пригласила его на обед, чтобы он как следует осмотрелся и сделал несколько фотографий. При этом Линдсей прекрасно понимала, что стоит мисс Хони положить на него глаз, и она не будет знать покоя до тех пор, пока не даст отставку Гранту в пользу Рэндалла, – а этого не случится, по крайней мере, в ближайшее время. Мысль об этом заставляла ее содрогнуться.

Отложив книгу в сторону, она встала с кресла и подошла к камину. Честер, прикорнувший у ее ног, заворочался и недовольно зарычал, после чего обиженно поплелся в коридор.

– Я иду спать, – заявила Линдсей. – Если вы намерены ждать ее, отлично, но если я не высплюсь, то завтра от меня не будет никакого толку.

Мисс Хони поднялась с дивана и, цокая каблучками своих туфелек, подошла к Линдсей, чтобы обнять, поцеловать ее и пожелать доброй ночи. От старушки пахло шоколадом и кремом для лица «Пондз». Линдсей вдруг почувствовала, как снедавшая ее тревога ослабевает. Мисс Хони, конечно, не всегда была лучиком света, но ее объятия неизменно согревали.

– Покойной ночи, сладкая моя. Приятных тебе сновидений, – пожелала она.

Спустя какое-то время Линдсей вырвал из объятий сна легкий скрип приоткрывшейся двери спальни. В тусклом свете, падавшем из коридора, она разглядела очертания фигуры своей сестры, на цыпочках крадущейся к кровати. Керри-Энн выглядела растрепанной и слегка покачивалась из стороны в стороны, как если бы…

Линдсей вдруг резко села на постели, и остатки сна у нее улетучились моментально.

– Ты что, пьяна?

Керри-Энн резко остановилась.

– Господи, ну и напугала же ты меня!

– Ты не ответила!

– И что ты сделаешь? Вышвырнешь меня на помойку? – Керри-Энн фыркнула. – Нет проблем.

– Такими вещами не шутят. – Линдсей завозилась в темноте, нащупывая выключатель ночника у себя на прикроватном столике.

Керри-Энн прикрыла глаза рукой, защищаясь от яркого света. Глядя на нее, можно было подумать, что она побывала в мясорубке: волосы торчали в разные стороны, макияж размазался и потек, а по всей длине штанины ее белых джинсов тянулась черная жирная полоса.

– Разве я сказала, что пьяна? Господи, Линдсей, уймись! Почему ты всегда склонна предполагать самое худшее? К твоему сведению, я всего лишь встретила старого… друга на собрании. Мы поехали покататься на его машине, и я совсем потеряла счет времени.

– Это, случайно, не твой прежний ухажер, а? – Линдсей понимала, что ее это не касается, но любая новая морщина на уже и так изрядно скомканной жизни сестры неизбежно затрагивала и ее саму. И она не хотела очередных осложнений.

– Можно и так сказать, – Керри-Энн с усталым вздохом опустилась на кровать. Теперь-то Линдсей видела, что сестра трезва. Но при этом что-то явно было не в порядке. – Это отец Беллы. Последний раз я видела его, когда она была совсем еще маленькой, и вдруг он, живой и здоровый, нарисовался передо мной. Это был шок, должна тебе сказать.

– Могу себе представить. Надеюсь, ты, сказала ему, чтобы он убирался куда подальше?

– Не совсем так. – Керри-Энн села на кровати, прижав колени к груди и обхватив себя обеими руками.

Ее всю трясло: как обычно, она была одета не по погоде. На ней была легкая курточка персикового цвета, надетая поверх футболки, без рукавов и с круглым вырезом, да джинсы с низкой талией, выше пояса которых виднелась полоска загорелой кожи. Пальцы ног с алыми ногтями выглядывали из босоножек на пробковой подошве.

– Значит ли это, что ты простила его? – не веря своим ушам, поинтересовалась Линдсей.

– Я этого не говорила. – Керри-Энн метнула на нее недовольный взгляд. – Но не все так просто, как тебе представляется.

– Может, ты попробуешь мне объяснить?

– Хорошо, но сначала ты оставишь этот высокомерный тон. Серьезно, я не могу с тобой разговаривать, пока ты смотришь на меня так.

Линдсей глубоко вздохнула и оперлась спиной о подушки.

– Ну хорошо. Я слушаю.

Керри-Энн взяла вязаный шерстяной платок, лежавший в ногах ее кровати, и набросила его себе на плечи.

– Послушай, я не виню тебя за то, что ты считаешь Иеремию негодяем. Я тоже практически вычеркнула его из своей жизни и постаралась о нем забыть. Но он изменился. Теперь он чист – целых девяносто дней. Я понимаю, тебе это ни о чем не говорит, но, можешь мне поверить, это кое-что значит.

– Это не отменяет того факта, что он попросту бросил тебя и Беллу.

– Да, равно как и не оправдывает его. Но ведь он не собирался делать этого. Он просто тогда обкурился. А когда ты под кайфом, то вытворяешь такое, чего никогда не сделал бы в нормальном состоянии. – Было совершенно очевидно, Керри-Энн исходит из собственного опыта.

– Он, по крайней мере, мог бы помогать вам.

Керри-Энн смотрела на сестру так, словно та свалилась с другой планеты и объяснить ей, что значит жить в наркотическом угаре, не представляется возможным.

– Он потерял себя на очень долгое время. Я действительно имею в виду, что он потерял себя. Он даже был бездомным и тогда попал в реабилитационный центр. А когда он пришел в себя настолько, что смог понять, в какой кошмар превратилась его жизнь, то стал искать меня. Он хочет общаться со своей дочерью. Стать частью ее жизни.

– А как насчет тебя? Он хочет стать частью и твоей жизни?

– Может быть, но кто говорит, что я готова принять его обратно?

Тем не менее Линдсей не могла не спросить:

– А ты готова?

Керри-Энн долго молчала, сидя на кровати, привалившись спиной к стене и уронив голову на грудь, и Линдсей решила, что та заснула. Но потом из складок шерстяного платка донесся приглушенный голос:

– Я не знаю.

Линдсей успела прикусить язык до того, как с него сорвалась очередная колкость. Сейчас сестре нужен был не совет, а передышка.

– Ну, я уверена, что ты сама во всем разберешься, – сказала она.

Керри-Энн подняла голову, бросила на Линдсей благодарный взгляд, а потом поднялась на ноги. Когда она направилась в ванную, Линдсей окликнула ее:

– Я оставлю свет включенным!

– Ты думаешь, что я уже не смогу найти дорогу в темноте? – Керри-Энн повернулась, глядя на нее.

Линдсей улыбнулась ей.

– Нам всем иногда нужна помощь.

* * *

Когда наконец наступило воскресенье, опасения Линдсей по поводу того, как ее семья отнесется к Рэндаллу, несколько поутихли. Кто знает, быть может, эта встреча станет тем самым толчком, который вынудит ее принять окончательное решение. Она вспомнила совет, который когда-то дала ей Керри-Энн: «Чрезмерное умствование тоже вредно». В общем-то следовало признать, что на этот раз сестра была права: Линдсей знала за собой привычку погрязать в рассуждениях. Нарастающая неуверенность вселяла в нее страх перед переменами. Но разве нет надежды на то, что она сможет искоренить этот недостаток?

Утром Большого Дня он позвонил и сказал, что задержится.

– Отец хочет видеть меня, – пояснил он. – Говорит, дело очень срочное. – В голосе Рэндалла не чувствовалось радости.

– Разумеется, ты должен повидаться с ним, – сказала она. – Он – твой отец.

– Только по крови.

– Семья есть семья. От этого никуда не денешься.

– Да, кстати… – Рэндалл откашлялся. – Линдсей, ты должна знать кое-что. Я бы сказал тебе об этом раньше, но… – Голос у него сорвался, и он не закончил фразу. – Мы поговорим об этом, когда я приеду, хорошо? Я позвоню, если пойму, что сильно задерживаюсь.

Линдсей положила трубку, теряясь в догадках, откуда такая таинственность. Впрочем, он ведь намекнул, что это как-то связано с его семьей. Какой-нибудь скелет в шкафу? Или он и впрямь женат, как она того и опасалась? Не исключено, что у него есть дети. Но потом она отнесла свои страхи на счет своего чересчур богатого воображения и решила, что у нее хватает реальных проблем, чтобы добавлять к ним еще и надуманные.

В любом случае, возможности поразмыслить на эту тему у нее не было. Через несколько минут после разговора с Рэндаллом к ним неожиданно пожаловал бывший приятель Керри-Энн. Накануне Иеремия возил Керри-Энн на свидание с дочерью в Оуквью, а сейчас он привез свитер, который она забыла в машине.

Линдсей уже мысленно настроилась на то, что бывший ухажер сестры не вызовет у нее симпатии, но он обезоружил ее своим видом. Иеремия оказался вовсе не чванливым рокером, каким она его себе представляла. К тому же он из кожи вон лез, чтобы снискать их расположение, показывал им фотографии Беллы, которые сделал своим мобильным телефоном.

– Она похожа на меня, верно? – с гордостью сказал он, прокручивая снимки на экране. – И на Керри-Энн тоже, конечно, – вы только взгляните на ее улыбку. Она вырастет настоящей красавицей, совсем как ее мать.

Линдсей и мисс Хони согласились: Белла была самым красивым ребенком, которого обе они видели в жизни.

– Жду не дождусь, когда смогу познакомиться с ней, – с грустью произнесла Линдсей. Едва узнав о существовании Беллы, она стала с нетерпением ждать того дня, когда девочка сможет приехать к ним в гости.

– Вы с ней подружитесь. Она такая милашка! И умненькая вдобавок. Представляете, она направилась прямо ко мне и спросила: «Ты – мой папа?» – Иеремия заулыбался во весь рог. – Уму непостижимо!

– Ум здесь ни при чем. Я называю это ЭСВ, экстрасенсорным восприятием. Ведь она вас в сознательной жизни не видела, – заметила мисс Хони со свойственным ей сарказмом.

У Иеремии достало такта напустить на себя пристыженный вид.

– Я знаю. Я был никудышным отцом. Но я исправлюсь и обязательно наверстаю упущенное. Она – моя девочка, понимаете? Моя вторая девочка, так будет правильнее. – Он обернулся к Керри-Энн, и та покраснела.

Линдсей и мисс Хони обменялись встревоженными взглядами.

– Кофе? – предложила Линдсей, чтобы сменить тему. Ей не хотелось думать о том, что могло случиться во время вчерашней поездки в Оуквью.

– Нет, спасибо. Мне пора ехать – у меня встреча с одним парнем насчет работы, – сообщил он им. – Пожелайте мне удачи, ладно? – Он метнул многозначительный взгляд на Керри-Энн, прежде чем повернуться к Линдсей и мисс Хони. – Был чертовски рад познакомиться с вами обеими. Уверен, мы увидимся еще не раз. – Он пожал руку Линдсей, а потом и мисс Хони, когда та с большой неохотой протянула ее.

Керри-Энн вскочила с места, чтобы проводить его, и Линдсей не могла не заметить, как Иеремия жестом собственника положил руку сестре на ягодицы, когда они направились к выходу.

«Ну хорошо, этот Иеремия не оказался дьяволом во плоти, – подумала она. – Но он все равно может дурно влиять на сестру. Даже если он не таит злых помыслов, он все-таки может пробудить в Керри-Энн прежние инстинкты саморазрушения. Или он сам может приняться за старое и увлечь ее за собой на дно».

Кроме того, нельзя было забывать и об Олли. Он будет чувствовать себя униженным и уничтоженным.

Будьте осторожнее со своими желаниями… Поначалу Линдсей мечтала о том, чтобы кто-нибудь отвлек сестру от Олли, но она и представить себе не могла, что это произойдет таким образом.

Без четверти час позвонил Рэндалл и сообщил, что уже выехал. Через двадцать минут он заруливал на подъездную дорожку, а Линдсей как раз пыталась выгнать Честера с клумбы, где тот старательно вынюхивал сусличью норку. Рэндалл подошел к ней и присел рядом на корточки. Он негромко свистнул, и Честер кинулся к нему, поджав хвост, чтобы лизнуть его руку. Очевидно, соблазняющее очарование Рэндалла распространялось и на животный мир тоже.

– Как это тебе удается? – поинтересовалась она, с изумлением глядя на него.

– Не знаю, – ответил он, гладя пса по седой морде. – Должно быть, собаки просто любят меня.

Рэндалл повернулся к ней. Лицо его озаряли солнечные лучи, отчего его голубые глаза казались еще голубее. В их уголках были видны сеточки мелких морщинок, углубившихся, когда его губы дрогнули в улыбке. Линдсей с трудом удержалась, чтобы не поцеловать его.

– Ты встретился с отцом? – спросила она, когда они зашагали к дому.

На лицо Рэндалла набежала тучка.

– Да. Встреча прошла на высшем уровне, так можно сказать.

– О чем он хотел с тобой поговорить?

– Ни о чем особенно важном. Так, небольшое семейное дело. – Он выглядел озабоченным, хмуро разглядывая тропинку под ногами и сунув руки в карманы своих летних, оливкового цвета брюк из бумажного твила. Линдсей поняла, что он что-то недоговаривает. Когда же он наконец поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза, на его лице отразилась боль. – Собственно говоря, именно об этом мне нужно поговорить с тобой…

Но не успел он закончить свою мысль, как мисс Хони высунула голову из задней двери и крикнула:

– Сладкая моя, ты пасешь этого молодого человека уже очень долго. Веди же его внутрь, чтобы он мог познакомиться с остальными членами клана!

Линдсей с улыбкой повернулась к Рэндаллу.

– Позволь представить тебе мисс Хони Лав, – сказала она.

Рэндалл и мисс Хони моментально нашли общий язык. Прошло лишь несколько минут, а они уже болтали так, словно были знакомы всю жизнь. За обедом, состоявшим из лазаньи, чесночного хлеба и салата с помидорами и огурцами, она развлекала его историями из своей жизни.

– В мое время нас не называли стриптизершами. Мы были экзотическими танцовщицами, – сказала она, отвечая на его вопрос о том, чем она занималась в молодости. – О, это была совсем не та дешевка, которую вам преподносят сегодня. Теперь они прыгают зрителям на коленки и Бог знает что еще творят. Мы были настоящими исполнительницами. – Она гордо вскинула подбородок. – Я знаю, люди много чего об этом говорят, но нужно было постараться, чтобы каждый парень в зале поверил, будто он остался наедине с тобой в твоей спальне, и ты нашептываешь ему на ухо всякие милые глупости, не сняв при этом с себя ни единой детали одежды. Кроме того, мы не раздевались до конца, – презрительно фыркнув, добавила она. – В чем тут веселье? Нужно сделать так, чтобы они терялись в догадках.

– Согласен с вами целиком и полностью! – восторженно воскликнул Рэндалл.

– Она права. Однажды я была на нудистском пляже – ну просто конец всему, – поделилась впечатлениями Керри-Энн. Поняв, что сказала двусмысленность, она рассмеялась. – Нет, там, конечно, было много роскошных грудей и… прочих частей тела. Просто это не выглядело сексуально. Никто из парней даже не смотрел на соблазнительных цыпочек. Совсем не так, как если бы мы были в бикини.

– Что это за секс, если в нем нет маленькой тайны? – сказала Линдсей, и этим немало удивила в первую очередь себя.

Обычно она испытывала неловкость, обсуждая отношения полов. Ей не хотелось лишний раз вспоминать о тех временах, когда она знала о птичках и пчелках намного больше, чем любой ребенок в ее возрасте.

– Аминь. – Мисс Хони подцепила вилкой дольку помидора и переложила ее себе на тарелку. – Как, по-вашему, мне удавалось заставлять их возвращаться, в моем-то возрасте? Это ведь не танцы голышом при ярком дневном свете, верно? Любой мужик, который сумел бы все хорошо рассмотреть и у которого еще оставались мозги в башке, бежал бы куда глаза глядят. Но, черт побери, чего он не знает, то ему не повредит, правильно?

Ответом ей послужил дружный смех, и когда Линдсей украдкой взглянула на Рэндалла, то увидела, что он совершенно очарован.

Даже Керри-Энн, выглядевшая немного рассеянной после ухода Иеремии, похоже, пришла в себя и развлекалась от души. К тому времени, когда наступило время подавать кофе и десерт, они вчетвером болтали, как старые друзья.

– Где ты нашла этого юношу? – обратилась мисс Хони к Линдсей, перекладывая на свою тарелку еще один кусочек кекса. – Его-то как раз нам здесь и не хватает. Он – тот самый человек, который может расшевелить нас и вдохновить на подвиги. – Она выразительно посмотрела на Линдсей, после чего обратила взгляд своих сияющих глаз на Рэндалла. – Надеюсь, вы заглянете к нам еще не раз. Не стесняйтесь и приезжайте в любое время, когда вам будет удобно.

Прежде чем он успел ответить, в разговор вмешалась Линдсей:

– Рэндалл работает над своей новой книгой, так что, полагаю, какое-то время он будет очень занят.

– Ерунда, – взмахнула унизанной кольцами рукой мисс Хони. – Никто не может быть настолько занят, чтобы не посидеть с друзьями за чашечкой кофе с кусочком торта. – Чтобы придать своим словам значимость, она угостилась еще одной порцией замечательного круглого кекса с бананами и ореховой прослойкой, который испек Олли.

Линдсей вымученно улыбнулась Рэндаллу.

– Полагаю, ты сталкиваешься с этим постоянно. Люди склонны думать, что творчество – это как взмах волшебной палочки, тогда как на самом деле это, в первую очередь, ежедневная рутинная работа.

Рэндалл улыбнулся, откидываясь на спинку стула. Он, похоже, веселился от души, как, впрочем, и мисс Хони. Пожилая женщина явно увидела в Рэндалле катализатор, способный взбаламутить их тихий омут и вбить клин между Линдсей и Грантом. «Если бы действие происходило на страницах романа Джейн Остин, – подумала Линдсей, – то мисс Хони уже наверняка выдала бы меня замуж».

– Это правда, – согласился он, – но если пахать слишком долго, не поднимая головы, то результат творчества черствеет, лишается свежести. К тому же, как знать, вдруг я решу сделать героиней своего очередного романа экзотическую танцовщицу в отставке – очаровательную леди неопределенного возраста, которая не растеряла ни капельки своего очарования. – И он подмигнул мисс Хони, которая, как с изумлением отметила Линдсей, сохранила способность краснеть.

– Если вам захочется узнать что-либо о жизни на обочине, смело обращайтесь ко мне. Я поделюсь с вами парочкой историй, – откровенно произнесла Керри-Энн, что изрядно удивило Линдсей: обычно сестра избегала разговоров о своей прежней жизни с теми, кто не участвовал в программе «Двенадцать шагов». – Ну, например, вам никогда не приходило в голову, почему в программе целых двенадцать шагов, а в Библии всего десять заповедей? Это потому, что нам обычно требуется еще парочка лишних ударов по голове. И все равно, многие из нас так и не понимают что к чему.

– Спасибо за совет, – коротко рассмеявшись, отозвался Рэндалл. – А пока вы не будете возражать, если я позаимствую у вас это выражение?

– Ничуть. Пользуйтесь на здоровье. – Керри-Энн выглядела очень довольной.

«Неужели я – единственная, кто смог не потерять голову?» – подумала Линдсей. Хотя нельзя было сказать, что и она обладает стойким иммунитетом. Рядом с Рэндаллом она ощущала себя пассажиром автомобиля, мчащегося с бешеной скоростью. Одна часть ее наслаждалась поездкой, а другая требовала притормозить и даже остановиться.

– Хочешь, я покажу тебе окрестности? – воспользовалась она первой же возможностью увести его от остальных. – Если ты собираешься сделать несколько снимков, то нам следует поспешить, пока еще достаточно светло.

– Дамы, вы позволите мне отлучиться? – осведомился Рэндалл, явно не желая расставаться с мисс Хони и Керри-Энн. – Надеюсь, мы продолжим наш содержательный разговор в другой раз.

– Вы теперь нам не чужой, слышите? – с этими словами мисс Хони обняла Рэндалла и прижала его к своей пышной груди.