Текст книги "Мой Дьявол"
Автор книги: Евлампий Бесподобный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Евлампий Бесподобный
Мой Дьявол
Пролог
– Что ж… вполне даже недурно. На нечто приблизительное я и рассчитывал. Главное что без нижнего белья. Терпеть не могу проступающий через ткань одежды рельеф трусов и лифчиков. Только портят общее впечатление.
Он так и продолжал меня рассматривать, как будто я уже стояла перед ним полностью голая, беззащитная и готовая его принять в любую из ближайших секунд. И, естественно, ни от его лапающего взгляда, ни от прессующей близости легче не становилось. Скорее, наоборот. Хотелось сдохнуть прямо сейчас же и желательно мгновенно.
– В-вы же… не можете не понимать… что весь этот фарс едва ли принесёт вам желаемый результат. Я не… у меня…
– Дыши, Энн. – он вдруг вытянул из кармана брюк правую ладонь и направил её в сторону дивана, громко прищёлкнув пальцами, чем и вынудил меня панически вздрогнуть. А потом интуитивно потянуться взглядом к его руке, перестав дышать, соображать и практически не верить собственным глазам. Тому, как он снова указал на сиденье дивана, но уже без голосового приглашения. – И хватит паниковать. Я не собираюсь с тобой делать ничего из того, что тебе может не понравиться. Садись уже и расслабься.
Он даже сделал полушаг назад и немного в сторону, но на вряд ли для того, чтобы я успокоилась от слегка увеличившегося между нами расстояния. Просто подошёл к ещё одному более высокому столику возле ближайшего к дивану кресла и подхватил из серебряного ведёрка бутылку с шампанским из прозрачного стекла с золотой этикеткой. Рассмотреть с такого расстояния название марки мне не удалось. Но мне этого и не нужно было. Я и так знала, как выглядит одно из самых дорогих в мире игристых вин, именуемое мелодичным словом Кристалл.
А как же условие про не напиваться?
– Всего пару глотков, чтобы перестали дрожать руки. – он что, прочёл мои мысли, когда снова неспешно вернулся к дивану и протянул мне наполовину наполненный бокал с игристым золотисто-розовым напитком. И опять взглянул на меня, в этот раз сверху вниз, как бы по ходу, ни на что не претендуя и ничего не обещая. Будто и вправду пригласил меня сюда чисто из скуки ради, просто поговорить.
Я всё-таки заставила себя поднять руку и, подавляя в ней слишком явную дрожь, потянулась за бокалом, стараясь смотреть куда угодно и на что угодно, но только не в лицо Маннерса и не на его живот, оказавшийся сейчас на уровне моих глаз.
– Умница. Осталось только разобраться с твоей неуместной паникой.
Но что я действительно меньше всего ожидала – так этого того, как он вернётся к креслу и, как ни в чём ни бывало, усядется в него, принимая показательно расслабленную позу созерцателя эстета. И даже подопрёт пальцами одной руки висок и щеку, облокотившись при этом о подлокотник.
– Это… вполне естественная реакция. Так обычно и реагируют на тех, кто тебя шантажирует и склоняет против воли к сексу. Или… вы сталкиваетесь с подобным «казусом» впервые, мистер Маннерс?
Я действительно сделала всего пару небольших глотков, после чего решила не рисковать, временно остановившись.
– Можно сказать, сталкиваюсь с подобным феноменом впервые. С тем, как ты старательно противишься самой себе и скрытым в тебе… тайнам.
– Я ничего не скрываю! Я… перед вами вся, как на ладони! И я… я до сих пор не могу понять… зачем вам это всё? Зачем я вам? Вы же можете выбрать любую, кто действительно готов и хочет раздвигать перед вами ноги!
Кажется, шампанское достигло своей главной цели, выстрелив по мозгам горячим залпом очередного пугающего головокружения. Правда, ненадолго. И то, мне почему-то почудилось, будто это была реакция не на вино, а на сидящего передо мной мужчину. На его хозяйскую позу и пока ещё не слишком навязчивый взгляд. Он продолжал меня изучать, но уже не так откровенно и нагло, как в самом начале. Скорее мягко, поверхностно, почти любуясь.
Он даже не сразу заговорил, будто специально затягивая с ответом или тщательно взвешивая в голове каждое будущее слово.
– В том-то и проблема, Энн. Всё не так просто, как тебе, возможно, кажется со своей колокольни. Ты совершенно меня не знаешь, поэтому и видишь того, чего нет. Не знаешь, что мною движет, и чего я хочу на самом деле. А… захотел я тебя. И, как правило, я всегда получаю или беру то, что хочу. Ну же, Энн. – он слегка склонил голову и улыбнулся едва не заигрывающей улыбкой сытого кота. – Ты ведь очень способная и сообразительная девочка. Всего одна ночь и всё закончится – останется далеко позади, как страшный, но весьма приятный сон…
– Это… это всё… неправильно!
– Вся наша жизнь состоит из неправильных вещей. Но в твоих силах изменить некоторые обстоятельства. Учти… Я не привык брать женщин силой, если они сами этого не хотят. Поэтому, пожалуйста.
Он вдруг поддался вперёд, облокачиваясь обеими руками о колени и буквально вбуравливаясь в моё лицо невыносимо пристальным взглядом.
– Перестань противиться тому, чего хочешь и чувствуешь сама. А главное… Не притворяйся. Никогда передо мной не притворяйся. Уж я-то всегда смогу определить, что настоящее, а что наигранное. Более того. Если сделаешь всё по моим правилам, обещаю… ты сама не захочешь от меня уходить… И, как я уже говорил по телефону. Я умею быть и щедрым, и благодарным, причём в тех пределах, которые тебе и не снились.
– Вы же говорили только про одну ночь…
Что-то шампанское мне совсем не помогает. В голове лишь ещё сильнее зашумело, а всё тело обдало паническим жаром из-за смысла сказанных Маннерсом слов. И дышать стало тяжелее. А если он что-то подсыпал в напиток?..
– Пересядь на край столика напротив меня, Энн.
– Это… не тот ответ…
– Я уже закончил и с объяснениями, и с ответами. Так что… давай… Покажи насколько ты готова выполнять мои требования и как далеко способна зайти, чтобы полностью удовлетворить мои хотелки, mon papillon[1]. И, пожалуйста. Не заставляй меня ждать, как и повторять приказы более одного раза. На столик, Энн.
_______________________________
[1]mon papillon [mon’papijɔ̃] – франц. мой мотылёк
Глава 1
Когда Эдвард мне позвонил и сказал подъезжать к Рокфеллер центру – и не куда-то там, а до самого Рокфеллер плаза[1] – я было сперва решила, что ему больше нечем заняться на выходных, как устроить мне романтический забег-экскурсию по знаменитым достопримечательностям Манхэттена. Действительно, чем ещё можно заняться во время совместного уик-энда, как не потратить столь драгоценные дни заслуженного отдыха на затяжную прогулку по настоящему городу в городе. Пусть и без экскурсовода, зато вдвоём, в окружении 19 неохватных небоскрёба и всех прилагающихся к ним развлекательных пристроек. На благо до Нового Года было ещё далеко, как и до ближайшего крупного праздника.
Я даже на всякий случай заглянула в афишу мьюзик-холла Radio City на его официальном сайте. Если Эдвард надумал сводить меня на какую-нибудь бродвейскую постановку или премьеру очередного блокбастера, будет лучше, если я сама подскажу ему на что лучше всего потратить и наше время, и его деньги.
Правда, всем моим предположениям и собственным планам на ближайший час так и не суждено было сбыться.
–…да, я сейчас здесь. Встречаюсь в неофициальной обстановке с инвесторами. Договариваюсь о ближайшем собрании по вопросам предстоящего слияния. В общем… – Эдвард понизил голос до заговорческого полушёпота, видимо для того, чтобы его никто не слышал, кроме меня. – Я тебе уже говорил, парни они крутые и серьёзные, поэтому на бегу в дешёвой кафешке с такими едва ли где пересечёшься. Торопить их тоже было бы верхом неприличия. Так что… извини, котик, но мне придётся здесь задержаться ещё минут на пятнадцать-двадцать, если не больше.
– А-а… ты уверен, что меня туда пропустят? – честно говоря, я была настолько шокирована услышанным, что невольно пропустила “котика”, от которого меня всегда почему-то передёргивало, мимо ушей.
– Я уже предупредил на твой счёт администратора. Просто скажешь на входе, что я тебя жду. Я буду у бара. Увидишь меня сразу, без проблем.
– Ну, хорошо… надеюсь, что без проблем. А… что я там буду делать всё это время?
– Пока доберёшься и дойдёшь до нас, думаю, останется ещё минут десять-пятнадцать. Закажешь себе какой-нибудь коктейль. Заодно расслабишься перед следующим сюрпризом.
– А денег у тебя хватит его оплатить? Даже представить себе боюсь, какие там цены.
– На этот счёт можешь не беспокоится. Теперь я себе могу позволить оплатить здесь не только коктейль, но и целый комплексный обед, включая несколько фирменных десертов.
Меня и первый сюрприз, если так подумать, не особо-то воодушевил, не говоря уже про обрадовал. Так что от намёка о следующем, легче почему-то не стало. Какие ещё можно ждать сюрпризы в Рокфеллер Центре?
Хотя, очутившись у входа огромного ресторан-бара для представителей местных небожителей, куда не рискнёт сунуться среднестатистический офисный планктон даже из любопытства ради, я как-то сразу забыла и о “котиках”, и о всех ожидающих меня на ближайший час сюрпризах. И, конечно же, первое, что я увидела – это не длиннющую стойкую бара с правой от входа стороны и сидящего там Эдварда. А нереально большой зал с тёмным интерьером из натурального массива дерева (возможно даже дуба). Отполированную до зеркального блеска поверхность корпусную мебель, матовую мягкую (конечно, кожаную!) и винтажные светильники с хрустальными люстрами по всему периметру помещения со смягчённым до нежно золотистого освещением. И никакого намёка на дешёвый пластик или хромированный полый алюминий.
Глянцевую столешницу барной стойки из цельного натурального гранита (а может и мрамора) я тоже вскоре заметила. А после и самого Эдварда, тут же чисто машинально подняв руку и помахав жениху где-то с расстояния в дюжину ярдов. Но опять же, не сразу.
Не знаю, почему, но где-то через пару нерешительных шагов вглубь зала, мне показалось, что на меня все глазеют. Причём очень явственно и ощутимо. Оно и не удивительно. Я, наверное, единственная, кто зашёл сюда не в брендовом строгом костюме или платье от Версаче, а в самых обыкновенных джинсах (хотя тоже далеко не из дешёвых), простенькой шифоновой блузке без рукавов и… (барабанная дробь) в кроссовках!
Вернее, не сколько зашла, а попыталась бесшумно проскользнуть в тот мир, который, вроде как по умолчанию, являлся для таких, как я, недосягаемым, а по статусу и вовсе закрытым на веки вечные. Грубо говоря, меня не должно здесь быть вообще! С какой стороны не глянь и ни в каком из всех известных видов-форм. А, главное, никогда и ни при каких обстоятельствах!
Но, как это ни странно, пробежавшись по нескольким столикам и занятым не таким уж и большим количеством посетителей кабинкам, я не увидела там никого, кто бы глазел на меня в эти секунды уничижающим пристальным взглядом. В том-то и дело! На меня вообще никто не смотрел. Будто меня тут и в помине не было. Тогда… откуда это странное ощущение?
В какой-то момент, я почему-то потянулось взором в дальнюю от входа часть зала, где, судя по всему, находились кабинки вип-зоны, куда так просто со стороны не заглянешь и сидящих там клиентов не разглядишь. Правда, я уже успела к этому времени подойти к Эдварду, так что…
– Я же сказал, что ты меня найдёшь без проблем.
– Если бы ты ещё сказал, в чём мне было бы лучше сюда прийти…
Я демонстративно скользнула по фигуре любимого недовольным взглядом, качнув головой и чувствуя себя рядом с ним Золушкой в одной хрустальной туфельке в аккурат после пробитой часами полуночи. Уж Эдвард додумался прийти сюда в своём лучшем деловом костюме и сделать безупречную укладку своей новенькой идеальной стрижке. Не хватало разве что бутоньерки в петлице лацкана. А так, хоть сразу бери под локоток и веди этого блондинистого зеленоглазого красавца прямиком под венец.
Я машинально потянулась рукой к своим длинным пепельно-русым волосам, не понятно на кой поправляя распущенные по плечам пряди. Будто это могло хоть как-то спасти мою проигрывающую по всем показаниям внешность. А ведь я никогда до сего момента на неё жаловалась! Даже наоборот. Как оказывается мало нужно, чтобы опустить собственную самооценку в собственных же глазах.
– Подожди ещё пару минут, котик. И мы отсюда уже скоро уйдём. – Эдвард торопливо обхватил мои предплечья слегка влажными (наверное, от волнения) ладонями и, видимо, в утешение, или вместо приветствия, поцеловал меня в лоб. – Ты и так потрясающе выглядишь. Да ты в чём угодно потрясающе выглядишь, особенно в обтягивающем трико!
– Только не говори, будто ты ждал, что я приду сюда в спортивном костюме и в топе-бюстье!
– Ну, а что? Задала бы местному бомонду новый тренд.
– Ты издеваешься, да?
– Ничуть!
Всё это мы обсуждали на заведомо пониженных тонах, чтобы нас, не дай бог, никто рядом не услышал. А то я и без того чувствовала себя буквально голой, или почти что голой.
– И вообще… Я прекрасно могла подождать тебя и снаружи!
– Хватит, Энн. Тебе нечего стыдиться или за что-то переживать. Уверен, мне сейчас здесь завидует как минимум половина посетителей и не только мужского пола. Кстати, господа! – на последних словах Эдвард намеренно повысил голос и обернулся в сторону троих, сидевших за его спиной мужчин в таких же строгих, как и у него, деловых костюмах. – Разрешите вам представить мою невесту. Анну Лорел Брайт – автора последнего по версии Нью-Йорк Таймс мирового бестселлера “Ожиданию вопреки”, который не сбавляет своих лидирующих позиций по печатным продажам вот уже второй месяц подряд…
– Эдвард, не надо перегибать палку! Не мирового! Ну что у тебя за привычка всё передёргивать?..
– Не слушайте её! Она просто у меня не в меру скромная и намеренно занижает все свои таланты с заслуженными успехами. А уж как очаровательно краснеет, когда кто-то её нахваливает и ставит в пример другим. Даже самому всё ещё не верится, что это сокровище принадлежит только мне одному!
– Так вы помолвлены?
– Собираемся устроить по этому поводу через неделю семейное торжество в доме моих родителей.
– Как у вас всё удачно совпало. И заключение крупной сделки с “Нео-Гроуп Технолоджес”, и предстоящая помолвка с самой красивой и безусловно талантливой писательницей этого года.
– Что тут говорить. Везёт так, что аж самому страшно.
Кажется, все, кто входил в нашу маленькую компанию поддержали Эдварда вполне себе даже искренним смехом. После чего я пережала руки всем троим мужчинам, действительно ощутимо краснея от их очень внимательных и крайне сдержанных взглядов. И особенно от всех их попыток скрыть свою явную заинтересованность моей необычной для данного места внешностью.
Одно успокаивало точно. Никто из них не смотрел на меня слишком пристально и слишком изучающе. По крайней мере, я не испытывала того дискомфорта, которым меня пробрало до мозга костей, как только я вошла в сам зал ресторана.
Правда, совсем скоро мне снова стало не по себе. Причём именно тогда, когда Эдвард, на время забыв обо мне, переключился на негромкий разговор со своими инвесторами. И сосредоточить всё своё внимание на заказанном мною коктейле у меня никак не получалось. Поскольку ощущение, будто кто-то пристально и слишком навязчиво сверлит мне спину между лопаток усиливалось с каждой пройденной минутой всё сильнее и нестерпимей. А в какой-то момент достигло такого невыносимого пика, что уже хотелось буквально сорваться с места и что-нибудь да сделать. Желательно, конечно, сбежать отсюда сию же секунду и куда-нибудь очень и очень далеко.
Неправильно всё это! Я не должна здесь находиться. Подобные места не для таких, как я! Не для скромной провинциальной “блондинки”, которая приехала покорять далеко не самый доброжелательный город Америки почти десять лет назад. Да я никогда и не пыталась прыгнуть выше своей головы. Работала, как каторжная, чтобы хоть чего-то добиться в выбранной мною карьере начинающей писательницы, да. Но не более того! Даже сейчас, вырвавшись на относительно ровную и более-менее белую жизненную полосу, я никак не могла выйти из прежнего ненормированного режима забитого под завязку рабочего графика. От старых привычек сложно избавиться, а привыкать к новым – ещё труднее. А к новым местам так и подавно.
Надеюсь, мы действительно скоро отсюда уйдём, и я смогу наконец-то выдохнуть со спокойной душой. Не нравится мне здесь. Вернее, не нравится чувствовать то, что я тут чувствовала. А через несколько минут так вообще пережила самый необъяснимый для себя казус. Наверное, даже мистический, если бы я верила во всякого рода чертовщину.
Я могла поклясться тогда, что ощущение чужого назойливого взгляда усилилось в разы. После чего сразу же почувствовала, а потом и вовсе заметила в отражении зеркального стеллажа перед собой чьё-то неспешное движение за спиной. Не знаю, почему, но меня и вправду будто кто-то дёрнул обернуться. Или же сработал чистейший инстинкт самосохранения. Хотя вроде бы, на деле, на меня никто не нападал и не пытался напасть. Пусть по ощущениям чувство “смертельной” опасности подскочило едва не до критической отметки.
Да, я обернулась. Резко и почти не думая, что делаю, поскольку не сумела сдержаться в прямом смысле этого слова. И… Соприкоснулась или напоролась на пристальные, практически пронизывающие насквозь своим жгучим (я бы даже сказала демоническим) взглядом тёмно-карие глаза. Почти чёрные. И какие-то нереальные, наверное, из-за угольных ресниц и густых чёрных бровей, делающих их более выразительными и какими-то даже мистическими.
И, судя по всему, это единственное, что я успела тогда достаточно чётко рассмотреть. Остальное попросту смазалось перед помутневшим взором из-за накрывшей меня в одночасье дикой паники. Хотя вроде бы я и успела за пару секунд немного разглядеть возвышавшегося и проходящего мимо нас незнакомца. Высокого, широкоплечего, в тёмном костюме в вертикальную гангстерскую полоску и, кажется, с чёрной недлинной бородой на весьма смуглом лице. Причёску его я точно не успела рассмотреть. Но то, что он был жгучим брюнетом – сомневаться не приходилось. А ещё бросилась в глаза его красивая, будто лепная рука с венозной “веточкой” на тыльной стороне ладони, которую он приподнял к высокому вороту своей чёрной водолазки. Даже не знаю, что сильнее меня в ней поразило – она сама или же массивные кольца из платины на среднем пальце и мезинце её хозяина.
При иных обстоятельствах для меня эти мгновения могли бы стать воистину завораживающим зрелищем, если бы я не была настолько напугана его близостью и теми ощущениями, которые он во мне вызвал. Да и пялиться долго на кого-то едва не в упор – было слишком неприлично. Хотя, скорее, я резко отвернулась от незнакомца из-за накрывшей меня с головой очень даже объяснимой паники. Не говоря уже про взбесившееся от пережитого зрительного контакта сердце. Уж оно-то точно бухало с такой надрывной силой и бешеным отчаяньем, что, наверное, его стук можно было определить по моим задрожавшим рукам и слегка качнувшемуся телу.
Господи, что за бред? С какой стати мне ТАК реагировать на кого-то? Ну, пялился он на меня, и что с того? С чего я вообще решила, что именно его взгляд я ощущала всё проведённое здесь время? Может это у меня просто разыгралось воображение? А когда он проходил мимо, то решила навесить на него всех собак, как на подходящего для этого козла отпущения. К тому же, он явно направлялся в сторону выхода из ресторана. Значит, собирался покинуть это место и ту часть моей жизни, которую временно и совсем ненадолго задел своей колоритной фигурой с весьма осязаемой тенью.
Правда, я всё равно не удержалась от соблазна посмотреть в зеркала барного стеллажа перед собой и проводить его степенный уход едва не до самого выхода зала. На благо, за всё это время незнакомец так и не обернулся.
– Ну что, ты готова?
Боже правый! Как это я не вскрикнула и не подскочила на стуле, когда Эдвард совершенно неожиданно положил мне на запястье свою руку и проговорил свой вопрос практически на самое ухо. Так же и заикой, не ровен час, заделаться!
_____________________________
[1] Рокфеллер Плаза 30 – (англ. 30 Rockefeller Plaza) – 70-этажный небоскреб в стиле ар-деко в Нью-Йорке. Здание является центральным объектом Рокфеллеровского центра.
Глава 2
– Куда ты меня ведёшь? Что за сюрприз?
Мне потребовалось не менее получаса, чтобы более-менее прийти в себя и даже как-то частично забыть о черноглазом незнакомце. Или, по крайней мере, убедить себя в том, что я о нём не думаю и больше никогда не вспомню. Да мало с кем мне приходилось так же сталкиваться в своей жизни и расходится в разные стороны, как в море корабли, без единого шанса где-нибудь снова пересечься. Нью-Йорк нереально огромен. В его агломерации проживает свыше двадцати миллионов человек! Это не просто город, а целое государство в государстве!
Я уже молчу о представителях более высокой классовой прослойки, которые уж точно никогда не допустят, чтобы в их жизнь просачивались столь нежелательные, как я, элементы. Глупо вообще возвращаться к этому мысленно и ещё глупее – накручивать себя без причин. Поэтому да, пришлось приложить немало усилий, то и дело себя одёргивая и заставляя едва не насильно думать о более важных для меня вещах. Например, о сюрпризе Эдварда. О том, что он только что закончил встречу с адвокатами своих инвесторов, и нас впереди ждёт семейное празднество, в честь нашей долгожданной помолвки. Какие к чёрту незнакомцы с чёрными глазами и дьявольской энергетикой? Всё давно прошло. Испарилось, как страшный сон. Пусть моё сердце и продолжало время от времени тревожно замирать, а меня то и дело тянуло обернуться. Ничего. Пройдёт. К вечеру обязательно обо всём забуду!
– Извини, котик. Я знаю, как ты относишься к подобным вещам, но… Если бы я сказал тебе об этом заранее, представляю, КАК бы ты отреагировала. Поэтому, да… Сюрпри-из!
Наконец-то мы ушли из бесконечных лабиринтов Рокфеллер Плаза, в какой-то момент очутившись на свежем воздухе, а потом и среди витрин местных брендовых магазинчиков. Шли мы, кстати, не так уж и долго, в конечном счёте остановившись напротив входа и утончённой вывески, название которой никаких иных ассоциаций не вызывала, кроме одной единственной…
– Эдвард! – выдохнула я, ошалев уже окончательно и бесповоротно. – Ты… ты-ы это серьёзно?
– Серьёзней не куда.
Он перехватил мою руку, которой я указывала на немаленькие витрины далеко не крошечного ювелирного магазина, переплёл свои пальцы с моими и потянул меня в сторону классических стеклянных дверей в деревянном каркасе.
– У нас помолвка на носу, а у тебя до сих пор нет кольца. Нужно это дело срочно исправлять.
– Но… но-о… Эдвард! Мы же с тобой уже сто раз об этом говорили!
– Знаю, знаю! И всё прекрасно помню. Только, извини, мои родители этого едва ли когда-нибудь поймут. И твои, уверен, тоже. А, если брать во внимание мою полную несостоятельность в выборе красивых, а главное нужных и полезных вещей, то без твоей помощи в данном вопросе просто не обойтись.
– Моей помощи?
Чем больше Эдвард что-то говорил, тем сильнее я запутывалась в наваливающейся на меня информации. Оно и понятно. Особенно, когда заходишь в шикарнейший ювелирный магазин, где на тебя со всех сторон смотрят стеклянные тумбы и стеллажи, наполненные товарами не для среднестатистического потребителя. То бишь, не для таких, как я. Обычно, для таких, как я, по всему городу открыты товарные точки немного иного содержания с совершенно иными ценами. А здесь… Это даже музейными экспонатами сложно назвать. Я вообще не знаю, как это назвать, и кто вообще можете себе их позволить, не говоря уже про носить!
– Ну да. Я же уже сто раз говорил, какой я профан в столь тонких вопросах. Если бы сам начал что-то выбирать на свой вкус… Представляю, как бы ты осатанела, увидев кольцо не своих размеров или с бриллиантом на сто карат.
– На сто карат? Надеюсь, ты сейчас шутишь?
– Ты же меня знаешь! Я же всегда перегибаю палку и пытаюсь что-то сделать, как можно лучше и по максимуму.
– Но, Эдвард! Помолвочные кольца – это бессмысленная традиция по вытягиванию денег из людей! Они не играют в предстоящем бракосочетании никакой роли! Я сто раз тебе об этом говорила! Как и о ценах на них. Магазинные цены завышены, и ты никогда не вернёшь купленное по прежней цене, сколько бы не потратил для этого сил и нервов.
Мне пришлось снизить голос почти до шёпота, чего нельзя было сказать о моих шагах. Эдвард продолжал настойчиво тянуть меня к внутренним витринам магазина, из-за которых на нас смотрели с наклеенными улыбками и самыми честнейшими в мире взглядами местные продавцы. Про прогуливающихся неподалёку представителей местной охраны можно и говорить. Я, кстати, очень удивилась, когда мы прошли на входе мимо первого охранника, и он нас почему-то не стал обыскивать.
– Я бы переживал об этом только в том случае, если бы действительно собирался вернуть купленное кольцо обратно. Прости, дорогая, но я это делаю, потому что хочу видеть его на твоём изумительно красивом пальчике всю свою оставшуюся жизнь.
– Ты неисправим!
– Знаю. И разве не за это ты меня любишь?
– И за это тоже… наверное.
– Неисправимая чертовка!
Конечно, Эдвард произнёс всё это заведомо смягчённым голосом, практически промурчал, подобно большому, сытому и очень довольному коту. Ткнувшись при этом носом мне в висок и прижавшись губами к щеке рядом с ушком.
– Вот доберусь я до тебя сегодня вечером.
– Надеюсь, это не словесная угроза. А так, да. Уже жду не дождусь.
– Дайте угадаю! Безмерно счастливы, безумно влюблены и… ищите что-то особенное? Тогда заверяю вас на все двести. Вы пришли по адресу!
Не успели мы дойти до витрины, из-за бронированного стекла которого на нас смотрело несколько идеально выложенных рядов из помолвочных и обручальных колец, как перед нами (вернее, по ту сторону витрины) выскочил невысокий, не в меру энергичный лысый мужчина почти преклонного возраста. Зато в безупречном клетчатом костюме и с повязанным под воротником белоснежной сорочки шейным платком вместо галстука. А уж какие изысканные манеры и правильно поставленная дикция, почти идеальная, если бы не слегка проскальзывающая картавость.
– Мы тоже в этом уверены на все триста!
Пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от соблазна и не пихнуть Эдварда у всех на глазах в бок или живот. Теперь точно не отвертишься.
– У нас самые-самые зарекомендовавшие себя ювелирные марки с весьма приятными ценами. В качестве предлагаемого нами товара сомневаться не приходится.
– Да уж… цены у вас действительно… несказанно “приятные”. – у меня невольно расширились глаза, когда я заглянула в идеально подсвеченную витрину и зацепилась взглядом за первый попавшийся ценник. – Приятно так… кусаются.
Лысый мужчина “искренне” и негромко рассмеялся, так сказать, по достоинству оценив мою “шутку”.
– Для новых покупателей у нас действует гибкая система скидок. Особенно, если вы будете что-то брать в рассрочку.
– Боюсь, брать тут что-то не в рассрочку явно нереально.
– Не торопитесь! Смотрите, выбирайте, примеряйте. Ведь данное произведение искусства (а по-другому его никак не назовёшь) останется с вами до конца ваших дней. Как и станет впоследствии символом самого прекрасного в вашей жизни события. Это не просто залог любви и испытываемых к друг другу чувств, но и бесценное напоминание о том дне, когда вы осознали по-настоящему всю красоту и важность вашей неразрывной связи. Думайте об этом, когда будете выбирать кольцо. Уверен, оно само с вами заговорит и притянет к себе ваше внимание.
Невероятно! Я реально заслушалась Пола (как было написано на нагрудном бейджике продавца), практически уже подпав под его сладкие и буквально зачаровывающие речи. С таким даром можно запросто даже лёд эскимосам продавать или песок бедуинам.
Не удивительно, что под подобным гипнозом, включающим в себя завораживающий перелив драгоценных украшений в идеально украшенной витрине, я не заметила (и не услышала тем более), как за нашими спинами скользнула чья-то бесшумная тень. И как за несколько секунд до этого её владелец вошёл в магазин через входную дверь, которая должна была задеть висевшие над ней китайские колокольчики. Возможно, они и звякнули, да только ни я, ни кто-то стоявший рядом с нами этого не заметил и не услышал.
– Лилиан! Подмени меня здесь, дорогая.
Очнулась я из лёгкого полузабытья, когда Пол вдруг резко изменился в своём чрезмерно манерном поведении, щёлкнув пару раз пальцами в воздухе и, видимо, подзывая данным жестом к себе стоявшую чуть поодаль от нас более молодую продавщицу.
– Господин Маннерс! Какая приятная неожиданность! Весьма и ВЕСЬМА рады вашему возращению в наши скромные пенаты! – зато как консультант быстро и почти незаметно переключился на нового посетителя, ринувшись в сторону второго едва не с распростёртыми объятиями.
Естественно, я не смогла удержаться от вполне здорового любопытства и не посмотреть в сторону соседней витрины, к которой неспешно, с явной ленцой в каждом последующем шаге подошёл…
Кажется, подо мной дрогнут не только пол, но и ощутимо качнулось всё окружающее пространство. А стоявший рядом у правого бока Эдвард как-то вдруг резко перестал чувствоваться привычной опорой и надёжной защитой. Похоже, я вообще его уже не чувствовала, как и что-либо вообще. Вернувшиеся страхи с необоснованной паникой вместе с близостью черноглазого незнакомца перекрыли собой всё. Хотя за то ближайшее время, в течении которого он добирался до витрины, а потом опирался о её край расслабленными ладонями, подобно разомлевшему и никуда не торопящему льву, он так ни разу и не взглянул в нашу сторону. Словно кроме него, выставленного на магазинных стеллажах дико дорого товара и, может ещё парочки местных продавцов, больше никого другого не присутствовало.
– Опять ищите нечто исключительное и уникальное в своём неповторимом роде? Для кого на этот раз, если не секрет?
– Скорее то, что и всегда. Понятия не имею, что конкретно, но… Чтобы обязательно эксклюзивное и, да, единственное в своём роде.
Боже правый. От зазвучавшего мужского бархатного баритона незнакомца с тягучими низкими нотками лёгкой хрипотцы мои коленки, похоже, задрожали ещё сильнее. Хотя, если так подумать, никакой реальной угрозы этот человек ни для кого из нас не представлял. Ну, зашёл он сюда почти сразу же следом за нами. И что в этом такого странного? Этот магазин – неотъемлемая часть его мира, как и тот элитный ресторан для толстосумов в Рокфеллер Плаза. Это меня и Эдварда здесь не должно быть по умолчанию!
Тогда, какого спрашивается, я так на него реагирую. Уже и дыхание сбилось, и пульс зашкаливает сверх меры. Ещё немного и вспотеют ладони, а вместе с ними и тело под одеждой, несмотря на прохладный и, наверное, ионизированный воздух во всём помещении магазина.
