Текст книги "Шаера Алфёрова. Дело о похищенном бриллианте (СИ)"

Автор книги: Евгения Лыгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Воры вернулись спустя двадцать минут. Добыча была у них и рявкнув мне: «Трогай!», – помчались прочь. Голосила сигнализация, и слышен был визг сирен. Патруль заметил нас и пытался догнать. Я надела маску на глаза, дабы меня не узнали полицейские. Улицы я знала неплохо, а потому мне удалось оторваться от них. В процессе погони на меня орали и крыли матом. Грозились, что порвут, как Тузик грелку, но я их не слушала. В моих же интересах оторваться от полиции. Не хочу, чтобы меня судили за соучастие, лишили пагонов и посадили в тюрьму. Это было бы нелепо и глупо. Нет, у меня есть ещё дела в особняке Лужкова! Рано мне светиться!

* * *

«Забыть не могу я потерянный берег!» – заголосил телефон Шаеры на столе Марины. Девушка подпрыгнула и внимательно посмотрела на дисплей. Высветился абонент Ивашка. Синицына взяла трубку.

– Да?

– Шаерка, ты нашлась! – голосил братишка Алфёровой.

– Незачем так кричать! Это не Шаера, а её коллега Марина.

– Да? А я думал, она уже вернулась.

Марина тут же спохватилась и приободрила мальчика. Он скучал по сестре, а о ней уже два дня ничего не слышно.

– Ну-ну, Вань! Всё с ней будет хорошо. Мы делаем всё возможное, чтобы найти её.

– Я знаю тётя Марина. Просто скучаю я по ней и постоянно забываю, что при ней нет телефона.

Позвонил Марине Свиридов.

– Да, Толь?

– Мариш, бери за хобот Антона и топайте ко мне. Тут ограбление.

– Опять? Едем!

– Антоша! – крикнула она. – Заканчивай чаи гонять! Ограбление.

В кабинет вошёл с кружкой чая и печеньем в зубах лейтенант полиции Краснов.

– Ну почему мне не дают спокойно попить чаю?

– Пока я собираюсь, ты успеешь попить. Только давай в темпе вальса.

– Толя звонил?

– Да.

Антон допил чай и вышел следом за Мариной. За руль села Синицына. Объяснила она это тем, что Антон толком не поел, а потому опасен.

– И поэтому я не могу сесть за руль? – удивился он.

– Угу.

На место преступления они прибыли с опозданием, ибо повсюду царили пробки. Капитан полиции Свиридов уже всё осмотрел. Нашёл в очередной раз письмо от воров с просьбой не волноваться. Они взяли только бриллианты. У входа в банк Анатолий нашёл скомканный лист бумаги. Надев перчатки, он развернул его.

Дорогие коллеги! Со мной всё хорошо. Меня держат в особняке. Пока ничего не могу о нём сказать. Работаю с бандой… вынужденная мера, прошу не судить меня. Грозились убить, если не стану с ними работать. Являюсь водителем, пока этим всё ограничивается. Я собрала несколько улик. Бумажный пакет вы обнаружите в цветке, что у входа в банк.

Шаера.

Толя уже нашёл бумажный пакет. Именно в этот момент подъехали Марина с Антоном. Свиридов показал им письмо.

– А я и не сомневалась! – обрадовалась Синицына. – Нашу Алфёрову не взять голыми руками.

– Вынуждена была встать на скользкий путь. Главное, чтобы её не поймали, а то точно не отвертится, – заметил Антон. – Я рад, что записка попала к нам в руки.

– Шаера вышла с нами на связь – это главное. Хотя бы мы знаем, что она жива и с ней всё хорошо. Она оставила нам подарок. Тут отпечатки пальцев и газета двухлетней давности…

– С вами я – Ксения Хитровая. Я веду свой репортаж с улицы Снежинской, где ночью произошло ограбление. Как нам стало известно: воры похитили шкатулку с бриллиантами. Всё остальное уцелело, даже двери, которые бандиты любят выносить…

– У меня вопрос. Откуда вообще пресса узнала, что было украдено из банка? – заинтересовался Анатолий.

Синицына с Красновым пожали плечами.

– О Шаере Алфёровой ничего не слышно. Полиция прочёсывает город вдоль и поперёк, но всё тщетно. Водолазы проверили реки, а волонтёры прочёсывают лес. Ксения Хитрова, Евгений Слепов. Майский канал.

Как только запись прекратилась, Марина, Толя и Антон подошли к ним.

– Вопрос в лоб Хитровая: откуда тебе известно о том, что вынесли воры? – спросил Свиридов.

– И вам всем доброго дня милиционеры. И не надо меня поправлять! У меня свои источники Толь.

– Что это за источники, что знают наперёд нас?

– Ну не наперёд, но знают. Об Алфёровой что-нибудь слышно?

– У тебя же есть источники, которые тебе всё докладывают, – резонно заявил Свиридов.

– Что ты так взъелся? На то я пресса, чтобы всё везде узнавать. Так что насчёт Алфёровой?

– Не нашли её пока. Поиски ведутся.

– Да-а… бедная девушка. Ладно, поехали мы. Нужно материал обработать.

– Не злись на неё. Права она, – дёргала Толю за рукав рубашки Марина.

– Знаю, – вздохнул он. – Беспокоюсь, вот и всё.

Глава 5. Аукцион

Говорят, когда попадаешь к плохим ребятам,

то лучший способ защитить себя –

это воспользоваться поварёшкой.

Осталось только добыть её и убедиться.

Шаера.

Паршиво себя чувствую. Первый раз участвовала в ограблении. Конечно, ничего не крала, но ведь отрывалась от полиции, увозя в чёрном фургоне шестёрку лучших воров.

– Я доволен. Камешки красивые и только так пойдут с молотка, – оценивающе сказал господин Лужков. – И доволен твоим первым заданием дорогая.

Ну-ну. Доволен он! И ведь прекрасно знает, что я чувствую и как мне плохо. Садист!

– А мне нравится, как она водит машину, – сказал Сергей. – От такой быстрой езды меня посещает муза.

– Тебе всегда всё нравится, – подколол его Олег.

– Ага. Занимаюсь любимым делом, чего ещё нужно? Ах, да! Ещё и платят хорошо. Красота!

– Завтра прибудут гости, – сообщила Виктория. Она разговаривала по телефону, пока Лужков нас хвалил за работу. – Заказала напитки, еду и наряды. Встречать всех буду я.

– Вот и дерзай. Положи камешки в сейф и готовь особняк для принятия важных гостей.

Так как ночь была бессонной, я решила отправиться спать. В очередной раз я не дала покоя Марку.

– Что тебе надобно старче?

– Я ещё не закончил!

– Неужели? Тебе мало было того, что я сначала тебя отметелила, а потом ночевала не понять где?

О кладовой я умолчала, вдруг придётся туда снова придти. Марк прислонил меня к стене и навис надо мной. И что он этим хочет сказать?

– Думаешь, я тебя боюсь? Нисколечко! Не думай, если у меня рука побаливает, то я не смогу дать тебе по шее.

Я высвободилась и отправилась спать. Не хочу себе портить настроение перед сном. Приняла ванную, помыла голову, а то в зеркало как глянула, чуть инфаркт не хватил от увиденного лика. Взбила подушку и улеглась. Боже, как же здорово!

Проснулась я от настойчивого стука в дверь. Ну кого ещё принесло? Спала себе, никого не трогала. Явился врач. Сияет, как медный таз.

– Ну и спать мадемуазель! Тарабаню около пяти минут.

– Ночка выдалась трудной.

– Неужто? А как же работа в полиции? Разве вы не работали по ночам? – удивился он, осматривая мою руку.

– А что моя старая работа? Наверно, меня уже оттуда выперли. Зла я на этого Марка, да и на Лужкова. Вынуждена подчиниться их требованиям. Эх! – вздохнула я. – Что с рукой?

– Да всё нормально. Поболит дня два и всё.

Мужчина вышел, оставив меня наедине с мыслями. Что же сегодня выкинет Лужков? Опять пошлёт грабить банки? Если же нет, то тогда мне нужно отправиться собирать улики. Дверь настежь распахнулась. На пороге стояла Гротова.

– Чего в койке валяешься? Быстро одевайся и дуй в большой зал! – скомандовала она и удалилась.

Не поняла? Это мне ещё и приказы отдают? Во дела! Мм, а что? Заодно изучу зал. Одевшись, я отправилась искать этот самый большой зал. Плутала я долго. А вот Виктории надоело меня ждать. Она караулила меня в коридоре. Только после этого, я знала, куда мне надо было идти. Фью! Бальный зал! Его уже освободили от лишней мебели. Три больших окна с одной и другой стороны. Под ногами был паркет, под потолком висели две хрустальные люстры. Я мысленно пожалела прислугу. Это же, сколько времени нужно потратить, чтобы протереть их! Стелы были выкрашены бежевой краской. В конце зала расположилась невысокая сцена.

– И что я здесь забыла? – спросила я, осматривая зал.

– Будешь помогать мне, обустраивать зал для гостей, – донеслось до меня её эхо.

– Вот ещё! Я на эту «авантюру» не подписывалась!

– Кончай строить из себя цацу! Мне нужна помощь!

– Да ладно? И почему же в лице меня? Мне же ничего доверить нельзя!

– Помолчи, а? – цокнула она языком. – Вот тебе каталог тканей и выбирай цвет для портьер!

Стояла я с каталогом в руках и думала: оно мне надо? Сначала похитили, потом отправили на первое преступление, Марк пытается меня изнасиловать уже второй раз, а я ещё должна им в чём-то помогать? А не жирно ли будет? Физиономии не треснут?

– Чего стоишь? Кого ждёшь? Особое приглашение нужно выписать?

– Стою и думаю: мне это надо? Совсем нет.

– В кое веки раз сделай что-нибудь полезное. Сама виновата в случившемся! Говорила, что хочешь жить, а потому Лужков сказал тебе всё рассказать и показать, ведь теперь ты входишь в нашу банду «Хитрые лисы». Я скрепя сердце пытаюсь смириться с этой участью. К тому же побывав на первом преступлении, Фёдор Николаевич собрал несколько доказательств на тебя. Он пока тебе ничего не говорил, но скоро позовёт и расскажет. Таким образом, он сможет тебя шантажировать. Если эти доказательства попадут на стол Абрамова, то года эдак три-четыре тебе точно светят за соучастие. Он тебе потом всё расскажет и покажет, а теперь займись делом.

Я так и стояла с открытым ртом. Ах ты, хитрый жук! Так вот для чего ты меня так скоро отправил на первое преступление! Я тебе это припомню! Так пакостить буду, что взвоешь! Обуреваемая злостью, я раскрыла каталог с тканями. Цвет тканей и выбор меня успокаивали. Из тканей присутствовали: атлас, туфта, парча, бархат, шёлк, лён, сатин. Присутствовал и кашемир, но на окна в большой зал моему глазу понравился фиолетовый атлас с вышивкой.

– Вика! – подошла я к секретарше. – Думаю, что фиолетовый атлас с вышивкой будет самое то!

Та пощупала ткань и глянула на окна.

– Уговорила. А теперь возьми план распределения мебели и отправляйся на первый этаж. В холле уже должна быть мебель, – дала она добро.

Я глянула на план.

– Мне не нравится.

– И чего тебе не нравится?

– Расстановка мебели. Зачем столы расставили по всему залу? Где народ будет ходить? – накинулась я на неё.

Гротова провела пальцем.

– Ага! И будут они петлять от одного стола к другому?

– Ох! Бери план и дуй вниз! Я тебе даже карандаш дам. Рисуй расстановку по-своему. Только отстань от меня!

Довольная, как кошка объевшаяся сливок, я спустилась вниз. Аж на душе благодать! Сами напросились! Ты глянь, они ещё на меня компромат собрали! Ну держитесь!..

А внизу и вправду уже привезли мебель. Лужков лично осматривал привезённый инвентарь. Я сделала вид, что не заметила его и тоже стала его осматривать. Надо же знать, что мне придётся в зале ставить! Так, что мы имеем? Столы для яств, стулья XX века, ковры, фарфор, столовые приборы. Так, а где портьеры?

– Уважаемый! – окликнула я мужчину у выхода.

– Да, мадемуазель? – повернулся он ко мне.

– А портьеры, где?

– Значит, я вас жду. Они в машине, извольте взглянуть.

Конечно изволю! Краем глаза я заметила, что Лужков волнуется. А мне по барабану. Вышла я на улицу. Прохладный ветерок встретил меня. Начало темнеть, причём быстро. Надвигались чёрные грозовые тучи. Мужчина стал показывать мне портьеры. Лужков наблюдал за мной и даже подошёл поближе.

– Это не то, – отложила я бежевый лён.

– И чем тебе лён не понравился? – поинтересовался Лужков.

– Потому что они будут сливаться со стенами.

– А не хотите ли фиолетовый атлас? Его очень хорошо берут!

Мне притащили фиолетовый атлас с вышивкой.

– Вот! Самый ходовой товар! – патетично сказал он.

Я пощупала ткань и попросила немного развернуть. Прибыли ещё двое крепких мужиков. Цветы были вышиты гладью. Обалденно выглядит!

– Шикарно! То, что нужно! – заверила я их. – Мне нужно таких шесть штук!

Поперхнулся только Лужков. Мужики только глаза округлили.

– А… э… у нас только два экземпляра.

– А на складе есть?

– Есть.

– Прекрасно. Сегодня сможете привезти?

Те переглянулись.

– Через три часа.

– Великолепно! Подождём! А эти два экземпляра отдайте им, – я ткнула в сторону двух мужиков. Те взяли портьеры и понесли вешать в большой зал.

Мужики умчались, а вот господин Лужков пристал ко мне, как банный лист к тазу. Стоило только отойти.

– Ты чего творишь? Они же дорого стоят!

– Ничего страшного. Две хрустальные люстры смог купить? Значит, и шесть портьер сможешь, – резонно заявила я.

– Обанкротишь меня!

– Тебя обанкротишь, как же! Украл бриллиант «Чистая слеза», коробочку с бриллиантами и жалуешься? Денег у него нет! Как же! – Уже к мужчинам: – Ребят! Столы занесите в зал! А ты скатерти захвати.

Картина маслом: мускулистый мужик несёт скатерти, а стройные парни тащат длинные столы. Постелили ковры. Шесть столов вполне достаточно. Между ними широкие проходы. Даже если два человека встретятся, то спокойно разойдутся.

Фарфор был расставлен. Приборы уже принесут и расставят завтра. Принесли стулья. Расставили их напротив сцены. Раз будет аукцион, то нужно создать удобства. Теперь и аукционисту будет всех видно. На сцену воздвигли стол и кафедру. Осмотрев сцену, я обнаружила дверь. Заглянула туда. Оказалась я в большой комнате, набитой разным антикваром. Как пить дать – всё ворованное.

Конечно, среди антиквара не было ни бриллианта «Чистая слеза», ни шкатулки с бриллиантами. И дураку понятно, что это добро принесут только завтра, и то только тогда, когда объявят лот. Я вернулась обратно. Меня никто не хватился.

Через три часа прибыла машина с портьерами. Вовсю шёл дождь и гремел гром. А какой запах!.. Лужкову пришлось расплачиваться с мужчинами. Я была довольна. Мужчины довешали оставшиеся четвёрку портьер и ждали новых указаний. Их не было, ибо все дела были закончены. В плане я поставила на портьерах крестики. Таким образом, я отмечала расставленные предметы меблировки.

– Это что такое? – членораздельно спросила Вика.

– Мне тоже нравится. Гостям будет, где разгуляться. Раз намечается такое важное событие, то стоило потрудиться на славу.

– Неплохо! – оценила шестёрка воров.

А они-то, откуда здесь взялись? И вообще: почему Гротова удивлена? Я озвучила свою мысль.

– Дык, выходила я… по делам, – запинаясь, ответила она, одёргивая юбку и поправляя кофту. Марк тоже приводил себя в порядок.

– Осталось пронумеровать стулья и сделать план их расположения для аукциониста.

Мне стало неуютно в этой кампании. Я почувствовала, как моё бедро поглаживала чья-то рука. Раз поёжилась, два поёжилась. Неймётся! Пришлось сделать задний ход. Чуть сама не упала, но из этого круга я высвободилась.

* * *

Оставшуюся часть ночи я спала. К двери приставила стул. Спала я до десяти утра. Ворочалась долго. Решила взбить подушку. Глаза стали круглыми, думаю с десятирублёвую монету. Под подушкой лежали драгоценности. Конечно, я могу ошибаться, но думаю, они краденные и оставлять их здесь не буду. Соберу их в кулёк и кину около банка. Только вот возникает вопрос: когда настанет сие событие? Настанет ли оно вообще? Может, Лужков выпустил меня из особняка первый и последний раз. Ой, не дай бог!..

Вышла я погулять… на завтрак, а меня перехватил охранник и сказал, что меня ждёт Лужков. Я начала отпираться, что только что встала и голодная. Когда я голодная, то могу съесть кого ненароком. Охранника моё объяснение не вдохновило, и он потащил меня к своему шефу.

– Садись, – указал Лужков на кресло. Принесли завтрак. – Пока ты ешь, я начну разговор.

Не стала с ним спорить и принялась трапезничать. Изголодалась бедная я, а Лужков продолжил:

– Команда не довольна, что мент крутится среди них. Настаивают, либо избавиться от тебя, либо не выпускать из особняка.

– Дык, им-то что? Ты сам дал понять, что мне путь назад отрезан. Либо я принимаю вашу сторону, либо получаю пулю в лоб. Было дело? Было, чего ещё нужно? – рассуждала я, пережёвывая салат.

– Никто из нас не уверен, что это действительно так. Может, ты собираешь улики и оставляешь их другим ментам!

Какой брутальный мужчинка. Хорошо у него чуйка работает! Я наивно посмотрела на него, мол, как так? Зачем так плохо думать обо мне?

– Ага, и как я это делаю?

– Тебе ничего не стоит оставить машину и забросить пакет с уликами в тот же банк.

Это на меня сейчас давят? Смотрят на реакцию? Ха! Пусть он в точности повторил мои действия, но зардеться и бояться я не собираюсь. Фигушки!

– Да ну? А ты думаешь, я знаю, сколько у этих красавцев уходит времени? Может, им десяти минут за глаза! А мне нужно найти место, чтобы хоть спрятать послание. Не вижу смысла, – я продолжала трапезу, хотя сердце стало учащённо биться. Главное – признаков не подавать!

– Пусть оно так! Одного раза тебе вполне хватит, чтобы изучить мою лучшую команду. На второй раз ты обязательно это сделаешь, не так ли? – напирал он.

– Не так. Если меня поймают за этим делом – пуля мне обеспечена. Думаешь, я настолько глупа? Наивный.

Холера! Во второй раз может точно не пустить! Ещё хуже – наблюдение за мной сделают. М-да, придётся быть ещё осторожнее. Куда же я вляпалась?!

– Что ж… стоит тебе кое-что показать.

Поднос убрали, а я наблюдала за господином Лужковым. Копошится в ящиках стола. Чем он хочет меня порадовать? Кинул на стол папку. Я глянула на него. Тот кивнул, мол, открывай и смотри. Если умеешь читать, так вообще прекрасно! Вспомнились слова Гротовой. Открыв папку, я стала просматривать листы бумаги. Они были исписаны и вклеены фотографии. Некоторые были прикреплены скрепками.

Листая записи и фотографии, я боялась увидеть, как оставляю улики у банка, но их не было. Два раза я пролистала папку. Вывод: кто-то из них тщательно следит за мной. Склоняюсь в пользу Марка, ибо у него зуб на меня имеется. У остальных – не знаю. Я успокоилась. Значит, он записывал и фотографировал во время поездки. Раз он молчит, значит, ничего не видел. Ух, гора с плеч! Хожу по краю пропасти. Папку у меня забрали.

– Знаешь, что это? – перед моим носом ещё раз повертели папкой.

– Компромат?

– Оный. А теперь дорогая моя, поговорим серьёзно. Если ты не будешь себя хорошо вести и выполнять требования, то эта папочка внезапно окажется на столе полковника Георгия Абрамова. Я его знаю, встречались. Сделаю наивный взгляд и положу ему на стол эту папочку – и всё! У тебя отберут погоны и отправят в каталажку.

– Это шантаж? – заломила я бровь.

– Своего рода – да. Я требую от тебя полного подчинения. Во всём! – властно заявил он. Наклонился ко мне: – Даже если захочу остаться с тобой наедине.

Я подавляла желание отвесить ему хорошую оплеуху. Наклонившись к нему, я в полголоса сообщила:

– Хочешь меня запугать? Не выйдет!

Он отстранился и зашагал по кабинету. Не позволю какому-то олуху меня сломать! В голове уже крутились идеи.

– С тобой сложно, но справиться можно. Теперь ты знаешь, что у меня есть доказательства на твою вину. В твоих же интересах вести себя тише воды, ниже травы. И не вздумай сорвать аукцион! Не разбираясь – сразу схлопочешь пулю!

– Мне вот интересно: на кой ляд меня вообще сюда притащили? Почему не убили?

– Все вопросы по поводу того, почему тебя сюда притащили – к Марку. Его затея. Почему не убили? Слишком просто, да и Марк попросил не трогать тебя, – нехотя объяснил он.

Ты глянь! Во всех моих бедах виноват Марк! Ну, держись!

– А папку можешь даже не искать. Она всегда будет у меня под рукой. Если я почувствую, что запахло жареным – эта папка окажется в нужном месте и у нужного человека.

Вот ведь паразит! Ковыряет рану ещё глубже! Лужков меня выгнал из кабинета. Возмущение хлестало через край. За этот шантаж я такое здесь устрою – мало не покажется! Краем глаза я заметила Марка. Тот подпирал плечом стену и с насмешкой смотрел на меня. Я не смотрела на него и отправилась в противоположную сторону.

– Даже поговорить со мной не хочешь, а, Алфёрова? – догнали меня его слова.

– Нет.

– А я вот хочу.

– Я очень рада за тебя, а теперь – скройся с глаз! – рявкнула я.

– Такая милая девушка, а так по-хамски разговаривает. Нехорошо, – глумился он.

Во мне начала подниматься волна злости, но придушила ещё в зародыше, боясь сорваться. Думаю, именно этого он и добивается. Я глубоко вдохнула и выдохнула.

– Разве тебе неинтересно, кто собрал на тебя компромат?

Я остановилась, но не оборачивалась. Чего ему из-под меня нужно?!

– Чего тебе нужно? Я знаю, что это ты собрал на меня материал, а Лужков дал понять, что лафа кончилась, – процедила я.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что больше некому. У тебя на меня зуб. Именно я тебя умудрилась поймать в музее, но тебе удалось бежать. Чем-то ещё не доволен?

– А я не люблю, когда мне перебегают дорогу. А ты именно это и сделала. Дала бы украсть бриллиант «Чистая слеза», ничего этого не произошло. Из-за тебя мне пришлось потратить несколько дней на побег.

– Для тебя же это не проблема, – обернулась я.

– Что не проблема?

– Для тебя не проблема бежать из тюрьмы. Читала я твоё дело на досуге.

– Папка-то растёт? – заинтересовался он.

– Растёт и срок тоже растёт. А теперь скажи мне: зачем ты меня сюда притащил?

– А мне здесь проще до тебя дотянуться. Мне нужно отыграться. Сейчас дел полно, поэтому оставил тебя в покое, но это всё временно.

– Гляньте! Принцессу обидели! – Марк попытался меня поймать, но я ускользнула. – Мысль покоя не даёт, что какая-то девица тебя поймала? Я тоже пару ночей не спала, прокручивая события той ночи, а как ты на меня смотрел!..

Марк стал пунцовым от злости, а я продолжила:

– Как мы боролись. Вот тебе нужно уходить, а я тебя держу. Потом бац! – и без сознания валяешься. Аж душа радовалась!

Меня чуть не придушили на месте. Когда надо, говорить тихо я не умею. Раз он так забегал значит, о его промахе знают немногие. А я хорошенько поиздеваюсь.

– А как ты пытался высвободиться? Вообще сказка! Ты хочешь послушать? Да не вопрос!

– Да замолчи ты уже!

– Признайся: о твоём промахе знает определённый круг лиц.

– И ты пытаешься оповестить всех! – рычал он.

– Не, ну тебе же можно издеваться надо мной, а что я не могу?

Марк ушёл, что-то бубня себе под нос. Я же отёрла пот со лба. Переволновалась. Да, Шаера, стоит быть осторожной. Тебя чуть не придушили. На обед я не явилась. Меня и не искали. Сидела у себя в комнате на подоконнике и смотрела, что же творится за окном. А за окном шёл дождь. Он так и не прекращался. Повсюду лужи, реки и полно охраны. Плюнуть негде!

А за этим забором кипит жизнь. Где-то ждут меня мачеха Елена, отец и Ивашка. От одной мыли о братишке, на душе становится тепло. Скучаю я по Толику, Антошке и Маришке. Как мне хочется с ними увидеться… Дождь стучал по подоконнику, ручейки струились по окну. По дороге проезжали машины. Никто не знает, что в этом большом особняке томится Шаера Алфёрова.

Я не замечала, как шло время. В этом особняке оно остановилось. Практически днями взаперти. Чтобы подышать свежим воздухом, приходится долго уговаривать охрану. У охраны больше сострадания ко мне, нежели у хозяина особняка. Паразит! Греет душу то, что смогла оповестить Марину, Толю и Антона о том, что жива. Сейчас обо мне ни слуху, ни духу. Запросто можно подумать, что меня убрали. Теперь буду мучиться. Мысли прервал настойчивый стук в дверь. Не буду открывать!

– Уснула что ли? – орали по ту сторону.

Точно! Запрыгну я в коечку, пусть так и думают! Улеглась поудобнее и прикрыла глаза. А! Подушку маленькую на ухо положила. Правдоподобнее получилось! Дверь еле открыли. Первым влетел Марк, злой как собака. За ним вошла Вика. Марк подошёл ко мне, сдёрнул подушку и проорал:

– А ну вставай!

Отхватил оплеуху, а я накрылась одеялом с головой и ласково послала всех лесом.

– Ты что, совсем совесть потеряла? Гости начинают собираться, а ты дрыхнешь! – возмутилась Гротова.

– А мне-то что? – донеслось из-под одеяла. – Меня это не касается.

– Ни фига себе не касается! Марк, не трогай её! Руки я сказала! А ты вставай, переодевайся и выходи! Я буду тебя ждать! – сказала она, выталкивая Марка. – Только пошевеливайся, а то я его долго не удержу.

– А что? Он сам меня оденет и отнесёт в зал? – зевая, спросила я.

– Нахалка! Да я тебя…

– Успокойся же! – вытолкала Гротова Марка.

Да за что мне такое наказание? Сидела себе в комнате, никого не трогала. Нет, блин! Пристали! Как и полагается, я приводила себя в порядок около получаса. Нашла в гардеробе голубое платье. Все остальные были похожи на рваное тряпьё. Не, ну как назвать вот эти нитки? На плечах по четыре ниточки, юбку и верхнюю часть держат нитки. Живот со спиной открыты. Жуть! Даже по дому в таком… э-э… наряде стыдно ходить! Юбка настолько коротка, что не только нагибаться не стоит, но и садиться не рекомендуется. И такими вот вещами набит гардероб. Сама не знаю, где откапываю одежду, в которой не стыдно показаться. Порой кажется, что надо мной просто издеваются. Волосы я расчесала, не стала с ними ничего делать. Гротова меня осмотрела и выдала:

– А что-нибудь более открытое не могла надеть?

– Чего? Это хоть закрытое, а те вообще ужас! Где вы только такие берёте? Стыдно, даже дома ходить! – пожаловалась я.

– У тебя нет вкуса, а вот причёску могла и потрудиться сделать.

– На кой ляд мне это надо? Я не на конкурс красоты собралась!

– Вообще-то будут важные гости, а ты там как гадкий утёнок будешь, – не отставала секретарша. – Ладно, нет времени заниматься тобой. Пошли! Только веди себя прилично!

– Ты меня просишь?

– Предупреждаю! – поправила она меня.

– И что я там должна делать? Смотреть на эти… денежные мешки? Мне хватает того, что их вижу по телевизору. Никаких действий я предпринимать не стану.

– Давай ты мне тут не будешь тираду разводить, а? Быстро собралась и дуй за мной!

– А если не пойду?

Это был риторический вопрос, ибо Гротова ничего не говоря, взяла меня за руку и потащила за собой. Сопротивления я не оказывала, ибо смысла нет. У входа в зал толпились девушки. Они уговаривали охранника отправиться с ними, посмотреть на дождь. Тому очень хотелось покинуть пост, но, увы. Еле как он отбился от очаровательных дам.

– Девочки! А давайте его повяжем?

Девушки согласились. На брюнетке было белое облегающее платье. Юбка ёрзала по полу. Вторая была крашеная блондинка. На ней было красное платье. Юбка-колокол была выше колена, чем и завлекала мужиков. Блондинка увидала взгляды трёх солидных мужиков и кокетливо улыбнулась. Дело чуть до драки не дошло. Мужики не поделили её улыбку.

Охранника девушки увели, предварительно зацеловав. Тот расцвёл и уже не отпирался. Что там дальше происходило, было известно только им.

– Ух, ты! Какая красавица стоит! Что-то я тебя первый раз вижу здесь.

Меня прижали плечом к мускулистой груди.

– Привет, Ром, – помахала этому наглецу Вика. – Как жизнь?

– Отлично. Вчера расширился.

– Видела тебя по телевизору.

– Эй, детка, не хочешь уединиться? – шепнул этот нахал мне на ушко.

– Найди себе другую девушку, – сказала я, высвободившись.

Отпускать меня он не желал. Поймал меня за руку и притянул к себе.

– Я не терплю отказов. Знай, я немного разгуляюсь и обязательно найду тебя в толпе и пойдёшь со мной.

Он отпустил меня, а я вошла в зал. Ну и мерзкий же тип! Мне вот что интересно: ко мне все, что ли сегодня будут с намёками подкатывать? Или сразу будут силой тащить в помещение, откуда я не смогу сбежать? Вывод: нужно найти колотушку, чувствую, придётся мне сегодня отбиваться от нежелательных поклонников. Сейчас бы сидела себе спокойно в готической комнатке и горя не знала! Вике я показала кулак и добавила:

– Твоих рук дело проходимка!

– Чего ты так волнуешься? Тут все друг друга знают. Будь проще. А Рома очень хороший парень.

– На вкус и цвет. Мне этот субъект не нравится, – скривилась я.

– Он всегда добивается своей цели.

– Флаг ему в руки и транспарант на шею!

С гостями зал смотрелся ещё прекраснее. Дамы в красивых туалетах, мужчины в разных цветных костюмах. Хоть догадались разнообразить! А то придут все в чёрных костюмах и заблудишься. Девицы и женщины в возрасте посматривали на меня презрительно, но в лицо не высказывали. Ещё не вечер! Зато мужики косо на меня посматривают, и ведать на что-то спорят. Надеюсь, ума хватит, чтобы не подходить ко мне?

Я вышла на балкон. Их было два. Невзирая на дождик проливной, я решила подышать свежим воздухом. Эти взгляды…

– Чего ты здесь делаешь? – спросила Гротова.

– Отдыхаю. Ты всё время будешь за мной ходить?

– Конечно! За тобой нужен глаз да глаз! И вообще: ты будешь участвовать в аукционе.

– Что? Какой аукцион? У тебя температура, – она со мной разговаривает так, будто мы с ней давние друзья. – Не буду я участвовать!

– А у тебя только два выбора: либо ты выступаешь в роли покупателя, либо в роли «принеси то, принеси это».

– Что ты ко мне прицепилась? Лужков уже показал мне толстую папочку с моим участием в ограблении. Хочешь, чтобы в эту папку ещё несколько фотографий и записей поместилось? Дудки!

– Что за шум, а драки нет?

К нам вальяжно подошёл в строгом костюме господин Лужков. В руке он держал трость.

– Да вот, Фёдор Николаевич, пытаюсь достучаться до каштановой головы Алфёровой, что у неё выбора нет, и ей придётся участвовать в аукционе, а она всячески противится, – пожаловалась Гротова.

Я показала Вике язык.

– Ай, ай! Как нехорошо! Позади меня знатные гости, а ты себя так некультурно ведёшь, – причитал Лужков. – Не надо позорить меня.

– А причём здесь ты? Буяню-то я!

– При том! Народ будет думать, что я не могу укротить какую-то девку. На смех поднимут. Поэтому веди себя хорошо и проходи в зал.

– Подраться-то хоть можно? – наивно спросила я.

– Не стоит.

Сделала вид, что вняла к его… просьбе и вышла в свет. Ну малышня, держись! Закуски и напитки уже подали. Народ кучковался. Распивали напитки, дегустировали закуски. Одна я изучала стол в поисках чего потяжелее. Стояла тара с пуншем. Там оказалась поварёшка. Я её протёрла и замотала в полотенце. Горе тому, кто спросит, что держу в руке!

Снова я одна. И что мне здесь делать? О, нет! Опять ко мне кто-то собирается подойти. Я застонала и решила уйти. Перешла к другому столу. Блондин с шикарной шевелюрой в сером костюме. Он остался стоять и пристально глядел на меня. К нему подошёл мужчина в чёрном костюме. Что-то шепнул на ухо и удалился. Он постоял немного, подумал и снова направился ко мне. Что ему не гуляется? И что ему шепнули?

Я уходила от одного стола к другому. На этот раз блондин решил не сдаваться и стал гоняться за мной. Поварёшкой захотелось по лбу? Да запросто! Вернулась к старту и ждала этого красавца. Он подошёл поближе, и я легонько треснула его поварёшкой по лбу. Тот пошатнулся, а народ не обратил никого внимания. Тем лучше для меня.

– Вы чего дерётесь? – потирая лоб, спросил он.

– Не фиг за мной бегать! Стояла себе, никого не трогала и вообще: что вам шепнули?

– Сказал мой знакомый, что вы новенькая. Хотел с вами познакомиться и развлечь.