Текст книги "Исара. Часть 1"

Автор книги: Евгения Басова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава четвертая. Движение «стены»

Москва всё ещё молчала… Томск тоже… Но начали выговариваться те государства, которых «грань» вообще никак не задела. Самые продвинутые в чужих бедах США – высказались о неимоверной слабости тех единиц вооружения, которые стоят на балансе России и Китая. Япония, тут же начала придумывать органического робота, который смог бы беспрепятственно войти в «стену», и разрушить её изнутри. Корея смотрела и слушала. Жители города Томска экстренно меняли место работы и детские сады со школами, на те места, которые были по их сторону препятствия, потому что ездить на работу через США, всю Европу и пол России – было не очень удобно.

Томск разделился на две стороны: Наша и Не наша.

Мне было удобно. Пашкина и Надюшкина школы, были недалеко от моей работы на нашей стороне, поэтому в первый день появления «стены» мы спокойно разъехались по своим местам в социуме, а через три часа оказались снова дома. Мой старый дом с женой и любимым телевизором (который при разводе остался у неё, как и всё остальное) оказались на Не нашей стороне, и дозвониться до Веры я никак не мог. На работе совсем не работалось, объявили траур по жертвам «грани», сына и дочь тоже отправили домой в связи с тем, что детей невозможно рассадить, накормить и чему-то научить, и вообще, больше половины класса просто не смогли попасть на уроки.

Надюша очень просилась погулять до волшебного северного сияния, но в кои то времена, Пашка осадил её, и закрыл входную дверь на ключ. Говорят, домашние животные как-то реагируют на мировые апокалипсисы… Но Стёпка и Машка, жили, как и прежде, вообще не ограничивая себя в поцелуях и поедании запрещённой для их желудка колбасы.

Маша покорно лежала у моих ног. Пашка почему-то относился с большим презрением к моей прихоти в виде Сидоровых и они периодически попадали под его недоброе слово или горячую руку. Животные старались не замечать моего сына, поэтому, когда мы все собирались за столом, собаки теснились на почетном месте под моим стулом.

Чай казался не вкусным. Пить хотелось не сильно, но очень надо было поговорить о «стене».

– Инопланетяне, как пить дать, – утверждал Паша.

– Зачем мы им?

– Эксперименты будут ставить.

– На нас??? Да на нас клейма уже негде ставить!!! Не то что эксперименты. – устало выдохнул я.

– А может им наши ресурсы нужны? – не уставал мыслить подросток.

– Какие??? Я тебя умоляю!!! Леса вырублены! Реки отравлены! Нефть выкачали, золото распродали паре сотне людей из ближнего зарубежья. Животных как мусор воспринимаем. Столько лжи и жестокости вокруг… У нас уже ни ресурсов, ни совести нет. Ну зачем мы инопланетянам? – искренне удивилась моя сущность.

– Пааааап, а почему птички через «стену» пролетают? – Надюша влезла в наш судьбоносный разговор.

– В ПЛАНЕ??? – хором удивились мы с сыном.

– Учительница в школе, из Ашного класса, сказала, что её… этот… Который как папа… там у «стены» был. Стрелял в «стену», пули не пролетали, а птички пролетали!

– Да ну нафиииииг!!! Врешь!!! – Паша не верил ни своим ушам, ни своей сестре.

– Пап, я не вру… врать плохо. Ашная учительница так сказала!!! – чуть не плача, Надюша отстаивала свою правду…

Мы молча переглянулись. Версия инопланетян сейчас прям самой важной стала и практически единственной. Может и вправду ресурсы. Отделили нас и животный мир… явно ведь с какой-то целью.

Но как они её поставили? За ночь? Вот у нас бы так детские сады и школы строили.

***

Работая врачом педиатром, Анна успевала посвятить время дочери, дому, хомячкам, кошке Муське, собаке Ханке и абсолютно не могла найти время на личную жизнь, которую откладывала на потом, на завтра, на следующий отпуск. Не переодевшись, в халате и с бейджиком на груди, она выжимала всё что есть из двигателя своего скромненького отечественного авто.

Сейчас, пролистывая автостраду за лобовым стеклом, Анна вспоминала свою мамыську, свою любимую доченьку, своего ангелочка. Её первым словом было – мама, как и у всех детей… а вот второе – мыська, третьим словом был симбиоз из двух первых – мамыська. Анна долго была уверена, что перевод этого третьего слова – мамочка, ан нет, как позже выяснилось, это мама и Муська вместе. Ведь именно эти две счастливые физиономии дочь видела с первого дня, как Анна принесла её с детского дома.

И вот сейчас, её крошечка, её золотце, было за той «стеной», свет которой она уже отчетливо видела.

До Новососедово было ещё сто тридцать восемь километров.

Бесконечные сто тридцать восемь километров…

За селом Журавлёво, почти на половине пути до дочери, Анна упёрлась в полупрозрачную бежево-розоватую «твердь».

– Привет. – сказала она ей, выйдя из машины. – Я должна пройти! Слышишь! Должна!

Спустя полчаса Анна уже била кулаками по твёрдому северному сиянию и кричала:

– Слышишь меня???

– Не слышит. – раздался позади голос мужчины. – Она до самого океана вроде идёт. Ну говорят, что даже и дальше. Ещё никто не смог обойти, ни сверху, ни снизу, ни вдоль.

– Но как попасть туда, на другую сторону? У меня там дочь!!! – прошептала обессиленная Анна.

– Никак. У нас там тоже, знаете ли не чужие люди остались! – сказав это, мужчина провёл рукой по бороде, развернулся, и пошёл назад.

Аня осела у «стены», и плакала как никогда. «Как пробиться? Что сделать? Если это недоразумение до океанов, если невозможно её перелететь, то возможно получится мне облететь земной шар?» – думала она, кусая ногти, «Поди не девятнадцатый век, с самолётами-то не за восемьдесят дней управлюсь».

Анна соскочила с земли… дома на чёрный день лежало около четырёхсот тысяч рублей… до аэропорта часа три ходу… что для бешеной собаки сто вёрст? Да ерунда. Обратно в Кемерово!

В город она въехала уже ближе к полуночи… ближайшие рейсы в восточном направлении были не ранее семи утра, терять шесть часов на ожидание Анна не планировала, поэтому снова прыгнув в машину, заехав по пути домой и достав заначку, она махнула в Красноярск, который был обеспечен хорошим аэропортом.

Ехать пятьсот пятьдесят километров, поэтому прикупив в ближайшем фастфуде запас колы и картошки фри, Анна сразу помчалась в Красноярск так, словно за ней гнались и зомби, и привидения, и вся нечистая сила планеты.

Наверное, если бы в этот момент она включила радио в машине, то узнала бы, что за ней действительно начало двигаться нечто страшное…

***

– Как можно было соорудить такую конструкцию за ночь? Как можно было не заметить подготовительных работ? – спрашивал президент Российской Федерации губернатора Томской области. – Как можно построить за ночь то, что нарисовать за неделю не у всех получится?

Создатели Великой Китайской стены, не просто перевернулись в преисподней, а даже привстали в саркофагах. Губернатор нервно пожимал плечами, крутил головой и шептал:

– Это не наши разработки… Правда!

Выражение его лица при этом, было примерно таким же, как у Нади, когда она рассказывала про птичек.

Тем временем попытки пробить, свалить, или хотя бы поцарапать «стену» – терпели неудачу. Оставался один возможный вариант. Использование ядерного оружия.

Вопрос такого уровня, губернатор решить не мог… а президент мог. Взрывать посреди Томска – само собой не очень удачная идея, поэтому небольшая группа лиц, запланировала провести этот эксперимент на Плавниковых островах, которые по велению географии, тоже оказались на восемьдесят пятом меридиане, но не обладали такой народонаселенностью как злосчастный Томск.

Экстренное совещание у президента было закончено, журналисты, так и не попав на него, пытались в замочную скважину подглядеть и подслушать, хоть какую-то информацию о «грани», особенно секретную.

Приказ озвучен, боеголовка купила себе билет в один конец и плавно погрузилась в самолёт.

Пилот вырулил самолёт на взлётную полосу. Операция началась, но в эту самую секунду, ни пилот самолёта, ни президент, ни уж тем более губернатор и журналисты, даже не могли предположить, что «стена», поменяв свой цвет с бежево-серебристого, на голубоватый – двинулась…

Пошла… Ровно в двенадцать часов ночи по местному Томскому времени… Ровно в пять утра по Гринвичу…

Поплыла как лёгкий лепесток по летнему бризу… Сначала медленно, чуть дыша, вбирая в себя деревья, дома, машины… Поплыла равномерно… разделившись на две части, в обе стороны, одна на запад от восемьдесят пятого меридиана, другая на восток. Размеренно… и именно в этот самый момент, было всё равно… на какой стороне Томска вы находитесь…

***

Никто не смог бы сказать, что произошло сначала: «стена» пошла, или у некоторых людей на запястьях правой руки появились радужные голубоватые браслеты…

Они стали появляться ниоткуда, как будто часть «грани», оторвавшись от неё как от мамки, прилипала на руку человека.

Снять браслеты не получалось, они не прилегали плотно к руке, но в тоже время не болтались как ювелирная цепочка. Ощущение, которое испытали люди от браслета, были только положительными. Даже красиво смотрелось. Тонкий, элегантный, вроде плотного сгустка воздуха вокруг запястья, который абсолютно не напоминал о себе и ничем не мешал, ну если не считать, что в темноте, он слегка подсвечивал нежным радужно-голубоватым, переливающимся светом.

Браслеты появились далеко не у всех. Выборочно, и, казалось бы, абсолютно непредсказуемо. От линии «стены», в радиусе примерно сто километров, люди стали присылать сообщения о незапланированных украшениях.

Лично у меня браслет появился поздно вечером. Появился осторожно, как будто спрашивая разрешения. Вот я встал из-за стола, чтоб подлить Пашке кофе и достать стратегический запас печенюшек, и вот я сажусь за стол, а на руке уже нежной, прозрачной радугой, светится он.

Паша вскочил из-за стола, отпрыгнул и указывая на мою руку выдавил из себя:

– Это что за штука?

Я посмотрел по направлению Пашкиного указательного пальца и его сумасшедшего взгляда на своё запястье и увидев браслет в ужасе вскочил, отпрыгнув от своей же руки:

– Твою маааать!!! Это что???

– Ты ходил к «стене»? – испуганно спросил Паша. – Трогал её руками?

– Больной что ли? – я отчаянно пытался снять браслет. – Что я около неё забыл? Я с работы забрал тебя, Над…

– Да не ври ты мне!!! – почти истерично закричал сын.

– Да с чего мне врать-то? – браслет не стряхивался, нож просто проходил сквозь него, как сквозь желе, не оставляя в месте разреза даже следа.

– Ну врали же с мамой что у вас всё прекрасно, что вы образцовая семья!!! Чего тебе стоит и про «стену» наврать?

– Паша!!! – в этот момент и меня начала накрывать паника и страх, но они почему-то были второстепенными чувствами. Основным чувством было облегчение от чего-то… Чего-то такого, что я не мог сформулировать. Желание снять браслет уходило, я стал его рассматривать и крутить рукой, следя за переливами…

Пашка засунул свою правую руку подмышку своей левой руки и тщательно закрывал место где, гипотетически, должен был бы появиться браслет.

– Снимай его!!! – требовательным голосом, на повышенных тонах приказал сын.

– Он мне нравится… – ответил я почти шёпотом, снова усаживаясь за стол…

– В плане нравится??? Ты наврал мне про «стену»!!! Ты был там!!! – голос сына срывался на истерику…

– Не ори, – тихо сказал я. – Надю разбудишь.

– Не разбудит, – сонно произнёс лохматый домовёнок, потирая глаза кулачками и топая к раковине. – Чё меня будить? Сама встану. Я пить хочу…

Тогда мы ещё ничего не знали о том, что «радужная твердь» начала двигаться… Что скоро исчезнут последние спутники на земной орбите, и сотовые телефоны, что телевидение и радио уже перестают соединять нас всех тонкой линией надежды.

Глава пятая. Ядерная и браслеточники

Эхолоты молчали и непреклонно показывали, что «стены» нет, не было и вообще – чего панику то подняли?

Попытки подкопать «грань» уже забросили не только в России. Все главы государств ждали что будет на Плавниковых островах. Кто-то в овальном кабинете за чашечкой кофе, кто-то просто нервно блуждая по прямоугольному. Расчёты учёных о вреде ядерного взрыва и километрах убитой экосистемы не рассматривались. Убрать «стену» – любой ценой.

Почему в те моменты никто не предложил просто подождать, сейчас уже не сказать. «Стена» расценивалась мировым сообществом, как преграда к нормальной и привычной жизни. Располовиненная планета, по сводкам новостей и обрывкам ромашкового радио, ждала информации от правительства. Правительство ждало прибытия нужного самолёта с боеголовкой на заданную точку. Боеголовка просто ждала, когда её наконец-то сбросят. Вести с полей не заставили себя ждать.

Взрыв мощностью двадцать килотонн дал зону полных разрушений в радиусе одного километра.

Было разрушено и стерто с лица земли всё, что только могло быть разрушенным и стертым. Всё. Кроме «стены».

С другой стороны Плавниковых островов тоже все ждали взрыва, и люди, и натыканные в землю датчики. Взрыва не было, как не было никаких шумов, никакой информации, никаких световых или тепловых эффектов. Люди решили, что раз «стена» пошла, то и взрывать её не стали, о чём и рапортовали в вышестоящие структуры.

В этот момент многое стало и понятно и не понятно одновременно. Возникли вопросы, о которых даже не думали. Стали не важными вопросы, о которых думали много.

Движение «стены» ввергало в панику, оно было плавным, всепоглощающим, сначала медленным, потом всё быстрее и быстрее, к тому же смена цветов самой «стены», тоже давала понять о каких-то запущенных процессах… и запущенны они были далеко не людьми.

Одновременно с этой информацией, начали сбор сведений о скорости передвижения «грани» и свойствах браслетов.

С первым всё было понятно, натыкали датчиков, сели, покурили, и вуаля. Скорость была измерена и её значения различались на всём протяжении восемьдесят пятого меридиана. В районе экваториальной линии около восьмидесяти трёх километров в час, на двадцатой параллели– семидесяти восьми километров в час… а на пятьдесят шестой параллели – примерно сорок три километра в час.

С галактической точки зрения, передвижение радужной «грани» было крайне тихим. Для людей на экваторе – просто галактическим!

***

– Надя! Бегом хватай своего зайца! – командовал сын. – Пап, где твои документы?

– На полочке рядом с бельевым шкафом, – я пытался собрать последние стратегические запасы денег и печенюшек в дорогу. – Наденька! Оденься потеплее! Пашка, одеяла и куртки захвати!

Так быстро мы наверно последний раз собирались, когда опаздывали на самолёт до бабушки в Питер.

– Пап, а мы кудааа? Я чай хочу! Мы к маме? Пашааааа, нельзя зайца за хвост! Ему больно. Где мои туфельки новые? Я не поеду без туфелек!!!

– Надяяяя!!! – перекрикивая друг друга орали мы с Пашей. – Какой нафиг чай? Какие туфли? Бегом в машину!!!

– Голу-у-убенькие… – протяжно отвечала дочь, сидя на табуретке и махая ножками в воздухе.

Схватив в охапку Надю, Пашка намотал на руку поводок с прицепленной к нему Машей, той же рукой схватил поводок Стёпки, и побежал к машине. Я на бегу выключил свет (мама так учила), присел на дорожку, закрыл дверь и одевая на ходу кроссовки, выскочил за ними.

Куда ехать даже не думали, пока просто подальше от «грани». О том, что она тоже начала движение, мы даже не подозревали. Пашина истерия по поводу браслетов передалась мне, он прям побелел от паники, я так себе… усердно делал вид что очень страшно, хотелось реабилитироваться в глазах сына и доказать ему, что к «стене» мы с Надюшей не ходили. Надя на заднем сиденье спокойно обняла собак, зайца и укрывшись одеялом заснула.

Половина первого ночи… трасса пустая, вот только город позади нас, мрачно темнел. Практически во всех районах уже отсутствовало электричество, и лишь «стена», насколько хватало глаз, озаряла всё вокруг, голубым мерцанием. Нас не заправили на ближайшей заправке благодаря отсутствию электроэнергии, но с удовольствием залили полный бак в ста километрах от Томска. Я молча смотрел в лобовое стекло, и мысли в голове крутились самые разнообразные:

«Как там Надюша на заднем? Удобно ли ей?»

«Вера жива или нет?»

«Почему у меня есть браслет, а у детей нет…»

«Дорога плохая, выбоины, так и колесо недолго оторвать»

«Какой красивый браслет, да и «стена» сама по себе симпатиШная»…

«Жаль, что не успел к стоматологу, зуб что-то ноет»

«Двигатель работает как-то неровно…»

«Ээээх, где денег на кредит взять?»

Всю дорогу мы молчали, радужный свет нас не отпускал, и вот тут Павла осенило:

– Она движется за нами…

– Ага, – хмыкнул я. – преследует. Не говори глупостей.

– Движется. – спокойно сказал Паша.

– Браслеты будет отбирать. – всё ещё ёрничал я.

– Пап, я серьёзно. Она не отстает от нас, и не становится дальше.

– Ну в самом деле, Паша!!! Мы едем сто двадцать километров в час, она должна не двигаться, а прям лететь за нами получается.

– Значит летит. – Паша достал пачку сигарет и закурил.

– Ты куришь??? – я нажал на тормоз с такой силой, что Надя чуть не упала с заднего сиденья.

– Пап, поехали. Тебя сейчас и вправду больше интересуют мои зависимости? – отрешённо сказал Паша, и стряхнул пепел в приоткрытое окно.

– ПА-ША!!! Мне фиолетово на твои привычки, имей совесть, хотя бы при мне не курить!!! – от его наглости, я перепутал передачи, и машина, чихнув, заглохла.

– Всё к одному. – злостно дёрнув ключи, стал крутить стартер.

Стартер, немного кряхтя, показывал мне, что у него тоже начался перекур.

Я психовал… стартер вредничал… сын молчал… дочь опять уснула. Руки опускались и от бессилия перед ситуацией на глаза наползали слёзы. Усталость давала о себе знать.

– Пап, – тихо спросил Паша, – почему у меня и у Нади нет браслета?

Смотря в лобовое стекло, я устало пожал плечами.

– Просто как-то странно. Можно было бы подумать, что только у взрослых есть, но у мужиков с тех двух заправок, браслетов не было. И у водителей трёх встречных машин. Их салон не светился как наш от твоего браслета.

– Паш, я откуда знаю? У меня информации столько же сколько у тебя. Мы ведь всё время с возникновения «стены» практически не расставались. Я правда не знаю.

– Как там мама?

– Не знаю сын. Но я думаю, что, как и мы, она попытается уехать из города.

– Чёт я переживаю за неё. – устало сказал он.

– Паш, она взрослая, она умная! Она реально не будет сидеть на месте. Твоя мама в прошлом прекрасный проектировщик и стратег! Да она фору всем нам даст, и машина у неё помощнее нашей.

– Он мешает тебе?

– Кто?

– Браслет?

– Нет. Я его даже не ощущаю.

Паша протянул руку к моему браслету, аккуратно ткнув в него указательным пальцем, резко одернул руку.

– Аааааах. – он засунул кончик пальца в рот. – Он обшёг меня!!! Шмотри!!! Блиииин, на шмотри!!!

Паша высунул палец изо рта и показал мне, в том месте где он коснулся браслета, отсутствовала кожа, и уже начинала проступать кровь.

– Как??? – крикнул я, выбегая из машины к багажнику, где уже года два валялась автомобильная аптечка.

– Ммммммм… – мычал сын, пытаясь найти хоть какой-нибудь холодный предмет, чтоб приложить к нему палец.

– Да как так-то? Да он реально не мог! Да у меня полруки бы уже сгорело!!! Пашаааа, смысла нет обманывать тебя!!! – как попугай приговаривал я, роясь в аптечке. На самый счастливый случай, там была ампула лидокаина. Надломив её, я капнул пару капель сыну на ожог.

– Ммммммм… – продолжал мычать Паша.

– Отпускает? – обеспокоенно спросил я.

– Да фиг знает. Вроде полегче.

Паша уставился в окно, и вдруг снова подпрыгнул на месте так, словно у него на сиденье лежало ещё три браслета.

– Я ЖЕ ГОВОРИЛ!!! – закричал он, показывая обожжённым пальцем назад.

Выйдя из машины и посмотрев на «стену», сразу было заметно, что Паша прав. Она точно двигалась! Появлялось ощущение что радужное сияние не просто стоит за нами, а на фоне пустынных дорог и чёрного неба, словно падает сверху.

– Да ну брееед!!! – бормотал я, на ходу уговаривая стартер выйти из продолжительного перекура.

Стартер услышал меня, двигатель заурчал, и я рванул машину вперёд. Надя проснулась, толкнула в бок Машку, которая зевнув, нежно лизнула щёчку девочки, и решив не останавливаться лизнула шею, плечо, руку и всё остальное.

То, что мог выжать из себя мой уже не молодой автомобиль, это сто шестьдесят километров в час, но я так жал на педаль газа, что стрелка спидометра колыхалась в районе ста восьмидесяти.

***

Связь с миром, да и в пределах той же России оборвалась окончательно. Сотовые затихли, телевизоры потухли, современные радиоприемники шипели на всех волнах. Небольшие обрывки информации о событиях в разных точках планеты могли принимать и передавать только заядлые радиолюбители, у которых где-то в чулане, чудом сохранились радиоприемники старой закалки – на длинных волнах.

Когда-то давно это был единственный способ радиовещания, и теперь эти приемники стали на вес золота. Точки вещания, законсервированные когда-то правительством при переходе к спутниковой системе, в срочном порядке расконсервировались и запускались в действие, а радиолюбители в сёлах и деревнях, до куда не дошла ещё эра коротких волн и спутников – ликовали. Настал их час! Однако скорость передвижения «стены» говорила об обратном – час всей планеты – закончился!

«Стена»-«грань» как плотный и переливающийся туман катилась по земле… дома, машины, автострады, животные и стаи птиц, всё уходило в голубоватые переливы. По мере её движения, были замечены ещё странности, которые логике не поддавались, хотя кто уже думал о логике?

Ни одно животное не замечало и даже не обращало внимания на столь быстро передвигающийся объект, как «стена», но вот с людьми происходили непонятные метаморфозы. Те, кто были ближе к «стене», в момент начала её движения, даже не успели передать собратьям свои ощущения, они окаменели, замерли как в игре «Море волнуется раз…» без возможности сделать хотя бы шаг, медленно загорались белым пламенем и сгорали. Кто-то сгорал быстро, кто-то горел долго. Онемение охватывало человека примерно за семь километров от «стены». По словам очевидцев, обездвиженный человек мог дышать, шевелить глазами, но абсолютно не мог говорить и двигаться, впрочем, люди с браслетами могли передвигаться в районе «онемения» абсолютно свободно, но их были единицы.

Они бродили с отрешёнными глазами среди онемевших, пытаясь заговорить с ними и даже вытащить из опасной зоны, только вот скорость движения «грани», не позволяла это сделать. К слову сказать, в этом же «радиусе онемения» – переставали работать все электронные и даже механические устройства. Ну кроме гужевой повозки. Автомобили не заводились, часы останавливались, у самолётов шёл отказ всех систем. Покинуть зону «онемения» – было невозможно – без браслета.