Текст книги "Солнце в крови"

Автор книги: Евгения Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4

Через сутки после гибели собак тети Тани и охоты на волков поселок все еще был пришибленным. Люди боялись надолго уходить из дома. Все с тревогой ждали результатов экспертизы на бешенство, мало кто понимал, что из этого вытекает, но на всякий случай позапирали в сараях даже уток и кур. Андреас утром зашел к соседке. Ее калитка закрывалась на простой засов, и он легко открывался снаружи. Постучал в дверь, услышал: «Заходи, Андрюша, я тебя видела в окно». В большой кухне, которая начиналась от входной двери, сильно пахло валериановыми каплями. Тетя Таня сидела за пустым столом и плакала.

– Ты понимаешь, – пожаловалась она, – я уснула буквально на пару часов. Вскочила… Вроде как головой повредилась. Подумала, что мне все приснилось. Разложила кашу по мискам, понесла Тузику и Дружку. А там… цепочки их, возле будок кровь еще видна, нашла кусочек белого хвостика. Это Тузика… Вот сижу, выйти во двор теперь не могу.

– Так и должно быть, – сказал Андреас. – Это пройдет. Пройдет, когда я вам привезу красивого веселого щенка. Только держите его в доме как положено. Водите гулять на поводке, во двор выпускайте под присмотром. Это страшный урок, но вы убедились, каковы охранники на цепи. Маленькие беспомощные собаки, которые убежать не смогли. И что вам вообще охранять? Если есть что, тогда большую собаку привезу, бордоса, к примеру. Он в дом грабителя не пустит, но жить должен как человек.

– Что тут охранять? Похоронные мои. Да три плошки. Деревенские мы. Из-под Рязани. Родители держали собак на цепи. А я Дружка и Тузика у станции щенками подобрала, выходила, днем они в дом заходили. Ночью цепляла… Вот дурная баба, ты подумай, Андрюша.

– В общем, капли правильно пьете. Я вечером зайду, попробую вам помочь. Сейчас мне некогда. Я еду по делу. Вы кому-то рассказывали, сколько было волков, какие?

– Да кому… Никто не приходил, корреспонденты у меня только про моих собак спрашивали.

– Это хорошо. Если спросят, говорите, что было три волка – серые. Про большого красного – не рассказывайте, пожалуйста, никому.

– Да ради бога. А что?

– Не волк это. Собака с примесью волка прибилась к стае после смерти своего хозяина. Этот кобель твоих не жрал, ты же видела. Тетя Таня, секрет у нас с тобой будет. Его не добили, он у меня. Хочу выходить, потом кому-нибудь отдам. Сейчас везу его в Москву на операцию, – пуля у него в суставе, вернусь – скажу всем, что подобрал сбитыша на дороге.

– Да ты что! А он не бешеный?

– Нет. Те тоже не бешеные. Я точно знаю. Так мы договорились?

– А то! Ну, ты даешь.

– Вот и хорошо. Вечером загляну. Думай, где щенка поселишь, я тебе его с приданым подарю. Так большого или маленького?

– Вот такого, – уверенно сказала тетя Таня, – про которого ты говорил!

– Бордосского дога то есть. Хорошо. У него самая большая голова среди собак. Тебе понравится.

– А зачем ему такая башка?

– Как обычно. Чтобы думать.

Андреас улыбнулся, встал и быстро вышел. Хлопот с этим красным волком у него теперь по горло. Лапу надо спасать, если это вообще возможно. Придется с карточки снять часть денег, что планировались на стройматериалы для достройки дома. Дела в своей частной спортивной школе для подростков он передал на несколько дней заму Кириллу. Собственно, они там и начальство, и тренеры по всем видам. Ребят немного, они с Кириллом – спортсмены широкого профиля. Есть еще приходящий бухгалтер – Ира. Предприятие их не просто не самое прибыльное, оно по нынешним меркам вообще убыточное, Андреас это прекрасно понимал, когда ему предложили встать во главе проекта. Он себя знает. У него все должно быть на уровне самых современных требований. А они с Кириллом экономили на всем: на рабочих, ремонтниках, компьютерных мастерах. Было время, когда сами полы мыли поздними вечерами. Со временем Андреас заключил договор с соседкой тетей Таней, чтобы она приходила убирать. Бюджет был скромный: небольшая плата с родителей, немного выделял поселок, было несколько официальных спонсоров-бизнесменов. Они, как правило, оплачивали какие-то приобретения по факту и чекам.

Он думал, это занятие временное, но как-то втянулся, стали возникать все новые идеи. Он говорил ребятам: «Самый страшный приговор мужчине – «сила есть, ума не надо». Я тупых не люблю. Вы можете косить под двоечников в школе. У меня все должны хорошо играть в шахматы, читать хотя бы электронные варианты тех книг, которые я посоветую, знать географию, быть в курсе мировых новостей. Ну, вы поняли: надо стать такими, чтобы нам с Кириллом было с вами интересно. Или быть другими, но в других местах». Он ровно ко всем относился, но внутренне себя контролировал. Не переживать, если у кого-то болезнь, серьезная травма или беда в семье. Или не признаваться себе, что переживаешь. Помочь, если это возможно… А там как получится. Не привязываться. Не думать, что сын, который растет без него, может тоже оказаться в беде, но он об этом не узнает.

Андреас вошел в свой двор, выкатил из гаража внедорожник, подогнал к крыльцу. Вошел в спальню. Пес беспокойно метался на одеяле у камина и тихо скулил. Андреас опустился на колени, дотронулся до горячего сухого носа. На него с мольбой посмотрели шоколадные глаза.

– Не бойся, – велел он собаке. – Все будет хорошо. Нам надо справиться. Потерпеть. Сказал бы ты, что ли, как тебя зовут… Будешь пока Урсус, ладно? Медведь. Ты на него больше похож, про волков вообще забываем. А потом… Потом тебе хозяева дадут собачье имя.

Он завернул Урсуса в одеяло, стал осторожно поднимать. Тот зарычал и даже оскалился прямо ему в лицо.

– Да что ты, – не отодвинулся Андреас. – Ничего плохого я тебе не сделаю. Я – твой друг.

Пес вздохнул и прикрыл глаза. Андреас умел снимать чужую тревогу и боль. Однажды, после того, как смерть в очередной раз поиграла с ним, у него появился дар. И не только это. Предчувствие опасности, сны о том, что будет, способность распознать чей-то диагноз без медицинского образования, увидеть прогноз. Он относился к своим способностям спокойно. Неплохое занятие будет, когда надоест отвечать за чужих детей. На этом месте он всегда над собой издевался: «Просто шарлатан, отличная профессия».

Он уложил пса на заднее сиденье, с тревогой провел рукой по его голове. Температура зашкаливает. Не дай бог сепсис. Может, все зря… Ехать долго.

– Ты приедешь сюда живым, – неожиданно для самого себя сказал Андреас и опустил сетку, чтобы пес не свалился.

Глава 5

Оксана пролежала в постели до трех часов дня. Дремала, думала, задавала себе вопросы, пыталась найти верные ответы. Парадокс: чем меньше она совершает телодвижений, тем быстрее улетает бесценное праздное время. Она не успевает ни почитать, ни посмотреть фильмы, которые уже выбрала. Ни подробно, как привыкла, поговорить по телефону с мамой. О том, чтобы съездить к своим, пока даже нет речи. Родители к ней приехать никак не могут: работа, парализованный дедушка, младшая сестра Катя шестнадцати лет, она уже в центре проблем и комплексов ребенка, у которого кончается детство. И в школе у Катьки все кувырком, и с подругами вечные выяснения, и ребята в два ряда: в первом – кто с ней дружит, во втором – кто дружит не с ней. Второй ряд волнует ее больше. У Оксаны было все иначе. Детство продолжалось ровно до того дня рождения, когда мама и папа подарили ей последнюю куклу Зою. Подарок согласовали, немного поспорили, хотели что-нибудь развивающее, взрослое. Ей исполнилось десять лет. Оксана настаивала на кукле. Наверное, это был последний счастливый и безмятежный ее день в семье. Вскоре выяснилось, что мама ждет ребенка, потом привезли из больницы парализованного дедушку, которого ей пришлось кормить с ложечки, выполнять обязанности сиделки, пока родители на работе. Потом появилась Катька, мама при первой же возможности вернулась на работу: денег катастрофически не хватало. Оксана понемногу брала на себя все больше и больше ответственности. К пятнадцати годам она чувствовала себя взрослой и усталой женщиной, которой нужно все выстроить и сделать самой. Сверстницы ей казались суетливыми и безнадежно инфантильными, мальчики – просто недоразвитыми. Первая любовь с мужчиной на десять лет старше ее настигла Оксану в семнадцать, в девятнадцать она разорвала тягостные отношения с человеком, который слишком давил, слишком явно примерял роль домашнего тирана. Этого она не вынесла, хотя боль от разрыва так и не прошла.

Ничего. Оксана отдохнет, освоится, они с Юрием поедут туда вместе, с каким-нибудь планом. Семье нужна нормальная квартира, деньги хотя бы на сиделку и врачей для деда, а Катю после школы надо забрать сюда. Родители с ней не справятся: не заставят поступать в институт. Это может сделать только старшая сестра.

Оксана нажала вызов прислуги. Вскоре в спальню влетела Вера.

– Ну что, выспалась? Бока не отлежала? Все уже убирают, сбились с ног. Я готовлю. Оказывается, будут еще двое. К Николаю и Алле приехал его сын от первого брака с невестой. Не виделись они девятнадцать лет, представляешь? Он семью бросил, когда сыну был год. Это мне Юра сообщил, тебе не стал звонить, потому что я сказала, что ты еще спишь. В общем, всего нужно вдвое больше. Вот так. Есть хочешь?

– Нет. Сейчас фруктов поем. Слушай, и что мне делать?

– Перышки чистить! Мойся, волосы укладывай, маникюр-педикюр, макияж… Я не поняла, почему у тебя нет парикмахера и так далее?

– Зачем? Я все сама умею. Юра сказал: синее платье надеть. Мне страшно сказать, сколько оно стоит. А моя мама как-то за ночь сшила мне на машинке очень похожее платье по фасону одной знаменитости на фестивале в Каннах. Я Катьке, сестре, тоже в Интернете супер-пупер-модели находила, наряды шила и цепляла известные лейблы, их у нас один жулик продавал. Из Китая привозил.

– Повезло Юрию, – рассмеялась Вера. – Ты деловая. Он с тобой не пропадет, если, не дай бог, его стилист вовремя костюм не закажет. А вообще это идея: пусть он откроет для тебя дизайнерское агентство или что-нибудь такое, а?

– Нет. У меня другое образование. И вообще: я собралась котенка покупать. Ты их любишь?

– Нет. Как я могу их любить, если они на стол лезут?

– Понятно. Ты в опросе поучаствовала. Я встаю и приступаю. Когда все придут?

– Думаю, после восьми. – Вера направилась к выходу, но у порога обернулась: – Ты не котенка заводи, а ребенка, поняла? Девушки, которым попадается такой муж, обычно сразу понимают, что рожать нужно как из пулемета. А ты еще… нет? Лежишь много.

– Я – нет. И не собираюсь как из пулемета.

– А что такое? – Вера развернулась и уставилась на нее с откровенным любопытством. – У вас ведь все в порядке?

– Конечно. Я просто пока думаю.

– Ой, извините-простите, ничего, что я вас отвлекаю, мадам?

– Ничего. Вера, в присутствии Юрия говори мне «вы», хорошо? Мне кажется, ему не понравится, что мы слишком подружились. Ты не обижаешься?

– Я очень рада, что ты такая умная. Ему однозначно не понравится фамильярность с прислугой. Мне просто не хотелось это тебе говорить. Ты была такой растерянной и одинокой сначала. Насчет меня не беспокойся. Наша дружба – мой секрет.

Ровно в восемь вечера Оксана стояла на пороге сверкающей кухни. Вера в это время распределяла цветы по вазам и, оглянувшись, приоткрыла рот от потрясения. Меньше всего хозяйка была похожа на бедную хорошенькую девушку, которую богатый мужчина подобрал на дороге. И на куклу она не похожа. Мелкие белокурые кудряшки были выпрямлены и уложены крупными волнами, оттеняя глаза в размытой темной подводке сверху и снизу, и губы, ставшие крупными и притягательными от слоя винного цвета помады. Темно-синее шелковое платье в пол было простым и совершенным: подчеркивало все достоинства фигуры. На шее висела тонкая цепочка с овальным сапфиром в обрамлении бриллиантов. Но дело даже не в деталях, а в результате. Роковая и дорогая женщина смотрела на все высокомерным, загадочным взглядом, в котором таилась загадка. А губы бросали вызов: попробуй отгадай.

– Да… – произнесла Вера. – Это, конечно, образ.

– Не поняла? – улыбнулась Оксана. – Этот образ я выбрала в честь твоей тезки. Можешь считать, в твою честь. Видела у нас в галерее портреты самых красивых женщин всех времен? Я – Вера Холодная.

– Знаешь, – сварливо заметила Вера, – надо было не называть в мою честь, а меня так накрасить. Я бы выбрала кого-то другого. Нефертити, например. Я б тебе нашла какую-нибудь кастрюлю на голову. Но если честно, я в шоке. Мне кажется, мы все тебя не знаем. Не только я, но и твой муж. Ты себя еще покажешь, тьфу на тебя… Это я не плююсь, а отвожу от тебя сглаз.

Глава 6

Поздно вечером Андреас как всегда долго смотрел на огонь в камине, поглаживая и успокаивая лежащего рядом Урсуса в пластиковом воротнике после тяжелой операции на суставе, спасти который не удалось. Теперь вместо него – имплант. Надо, чтобы прижился. Придется научиться с ним жить. Пес вздрагивал и поскуливал во сне, открывая глаза, как только Андреас переставал его гладить.

Андреас смотрел на пламя не щурясь. Он как будто вел диалог с огнем: слушал подсказки, рассматривал в ярком поле то, что было, вспоминал то, что будет… Это появилось давно, когда стало ясно, что он выжил после испытания огнем. Под душем он видел теперь свое тело со стороны: вот эти метки были страшными ожогами. Не сгладились за столько лет. Остались, как записи в дневнике.

Он вернулся в спальню, хотел позвонить Кириллу, но посмотрел на часы и передумал. Он даже не уснул, просто сразу попал в тот год, в тот вечер… Пламя большого костра под всеобщее ликование взлетало все выше и выше. Сладко пахло березовым дымом, горько – высоким бурьяном, в котором лежал четырехлетний очарованный мальчик. Взрослые ребята, за которыми он увязался, разделись до трусов и стояли вокруг костра, как добры молодцы из сказки. На самом деле им было лет по четырнадцать-пятнадцать. Маленький Андреас смотрел на их плечи, мускулы и в восторге ждал: неужели они сделают это? И вот началось! Ребята разбегались и прыгали, летели над костром, над огнем, который в карих глазах малыша взлетал до небес. Они делали это так легко, возвращались после полета такими счастливыми и румяными, что это было похоже на волшебство, на исполнение желаний. Мальчик вдруг встал, быстро снял маечку и шорты, отбежал как можно дальше – и помчался. Он взлетел к блаженству… И подростки в ужасе остолбенели. Ребенок упал в самое пламя. Никто не решился его спасать. Они, не сговариваясь, схватили одежду и бросились прочь. Через несколько метров беглецов увидел мужчина, посмотрел на оставленный горящий костер, подбежал потушить… Врачи «Скорой» не сразу поверили в то, что Андреас жив… Врачи в больнице не верили, что его удастся выходить.

Он всю ночь чувствовал жар пламени, проснулся от реальной боли. Горела не только кожа, волна жара мешала дышать. Андреас вскочил и стал быстро одеваться. Такой сон-воспоминание значит одно: что-то случилось. Тут позвонил Кирилл:

– Беда. Мы горим. Точнее, сгорели.

– Иду.

Андреас выбежал за ворота и сразу ощутил запах гари. Когда он подбежал к небольшому двухэтажному строению, которое приобрел для своей спортивной школы, пожар был уже потушен. Пожарные собирали шланги, подходили к машинам. Что-то делали на черном снегу врачи «Скорой помощи».

– Что случилось? Почему врачи? – спросил Андреас у подошедшего к нему Кирилла.

– Там был человек. – Лицо Кирилла покрывал слой сажи.

– Как это могло случиться? Почему ты мне сразу не позвонил?

– Так я сам здесь всего минут пятнадцать. Вышел на балкон покурить, сначала запах почувствовал, потом увидел, прибежал… Когда сказали, что там человек, сунулся… Они не пустили.

– Срочно обзваниваем ребят, все ли на месте.

– Это женщина, Андреас.

– Ире звонил?

– Да, сразу. Она дома.

К ним подошел хмурый человек и представился следователем Ивановым.

– Кто из вас владелец данного строения?

– Я, – сказал Андреас.

– Документы с собой?

– Права.

– Хорошо, – вернул права следователь. – Мы вас вызовем. Свяжемся с пожарной инспекцией, посмотрим данные последних проверок.

– У нас все нормально с проверками. У вас есть другие предположения?

– У всех всегда все нормально, а потом оказывается – проводка.

– Так уж всегда? – удивился Андреас.

– У вас другие версии?

– Повторяю: у нас все было практически в идеальном состоянии. И даже если бы где-то случилось замыкание, исключено, чтобы это вызвало бы полное выгорание.

– Я спросил, какие версии?

– Поджог.

– Ясно. Застраховано?

– Да.

– Вот и будем решать вместе со страховой компанией, заинтересован ли кто-то в поджоге. Как там оказалась женщина?

– Хотелось бы, чтобы вы нам это объяснили. Входная дверь на ночь запиралась. Ключи только у нас и у бухгалтера. Конечно, можно выбить окно и…

– Это мы уже не узнаем. Стекла частью вылетели от пожара, частью выбиты пожарными. Если погибшую удастся опознать, возможно, это что-то прояснит. Сейчас вы свободны. Не нужно мешать экспертам.

Андреас и Кирилл молча шли по улице.

– Мне ничего не приходит в голову, – сказал Кирилл. – А тебе?

– Только одно: они не станут в этом разбираться. Если в нашем поселке никто не пропал, значит, надо узнавать самим, кого ищут. Не обязательно у нас.

– Это как? – пожал плечами Кирилл. – Слушай, я надышался, качает. Пойду домой, смою это все. Вот мы и безработные. Да еще и халатность повесят. Как пить дать.

Глава 7

Юрий позвонил, сообщил, что немного задержится на работе. Просил Оксану встретить гостей. Они приехали в половине девятого вечера – только взрослые, без ребенка. Горничная Нина провела их в гостиную, где ждала Оксана, чуть подальше, на нейтральной полосе между гостиной и кухней ее страховала Вера в красивом светло-сером платье. Гости – две пары – не сразу поздоровались: немного растерялись, увидев Оксану, видимо, представляли ее себе иначе.

– Добро пожаловать, – приветливо сказала она. – Юра еще не приехал, придется нам самим знакомиться.

– Николай. – Полноватый мужчина с приятной улыбкой на круглом лице нежно прикоснулся губами к ее руке, не оставляя сомнений в том, что она произвела на него впечатление.

– Алла. – Его жена, очень на него похожая, шутливо оттолкнула мужа от Оксаны. – Коля, закрой рот, челюсть придется вправлять, а у нас впереди еще ужин от Веры. Оксаночка, очень рада познакомиться. Мне всегда интересно, на ком женился Юра. – После этой многозначительной, чисто женской фразы она непринужденно приблизила свое лицо к щеке Оксаны на расстоянии сантиметра. – Давай сразу на «ты», договорились?

– Конечно, Алла, – ответила Оксана. – Потом расскажешь мне подробнее о том, на ком обычно женится Юра. Поболтаем?

– А то! – Алла взглянула на нее еще внимательней. Этой явно палец в рот не клади. Непростая. А Юрий говорил, что подобрал ее на дороге…

– Игорь, – сын Николая просто пожал Оксане руку. Он оказался высоким, довольно интересным шатеном с выразительными карими глазами и длинными, как у девушки, ресницами.

– Аня, – представилась его невеста, очень юная, очень худая, с очень короткой стрижкой и в платье коротком-прекоротком. Она легко дотронулась до плеча Оксаны. – Мне, конечно, на «ты» нельзя?

– Можно, – спокойно ответила Оксана, глядя в темные глубокие глаза, смотревшие с узкого, почти детского лица неожиданно серьезно. – Уверена, что мы все будем дружить.

– Так, – раздался колоритный голос Веры. – Я уже поняла, что все будут дружить, а меня никто и не заметил. Но я не в обиде, просто спросить хочу: где Мариночка, для которой я так старалась? У меня детские блюда сегодня получились как на выставку.

Николай и Алла рассмеялись, обняли Веру.

– Мариночку пришлось оставить дома, она простудилась, – объяснила Алла. – Но мы все ей принесем. Вернее, то, что останется. Видишь, мы каких больших детей привели, они постоянно голодные. У нас такого сокровища, как ты, нет. Привозят из ресторана какую-то еду, ее сметают и жалуются на голод.

– Кто б сомневался, – удовлетворенно сказала Вера. – Ширпотреб. У меня сегодня, кроме общего стола, для каждого есть эксклюзивный салат. Коле и Алле – по их характерам, ребятам – по именам придумала. Оксане с Юрием – одинаковые, чтоб мысли друг друга знали.

– Ничего себе, – расхохотался Николай. – Тут целая лаборатория кулинарно-колдовского мастерства. И мы что, будем сидеть и мучиться в ожидании, пока хозяин соизволит явиться?

– Он явился, – негромко произнес Юрий с порога. – Рад всех приветствовать. Оксана, Вера, не стоит больше продлевать голодные муки наших дорогих гостей. Меня просто слеза прошибла от того, что Алла рассказала про ресторанную диету.

Ужин был прекрасный. Каждое блюдо вызывало восторг Николая и Аллы, Игорь и Аня молниеносно опустошали свои тарелки, градус общего настроения постоянно поднимался. При этом крепкие напитки пили только Николай и Алла, Оксана предпочла красное вино, ребята и Юрий не пили совсем. Где-то к середине ужина Юрий встал и торжественно достал из бара бутылку в форме медведя с красивой голубой подсветкой.

– Черт, – воскликнул Николай, – неужели Belver Bears?

– Да, – торжественно ответил Юрий, аккуратно расставляя перед каждым небольшие хрустальные стаканчики.

– И сколько стоит такой пузырек? – деловито осведомилась Алла.

– Нормально. Семь тысяч двести сорок долларов.

– И это можно пить? – осведомился Игорь.

– Коля, какой у тебя сообразительный сын, – улыбнулся Юрий. – А с какой еще целью, по-твоему, Игорь, я это собираюсь разливать?

– Мало ли, – пожал плечами Игорь. – Чтоб сообщить его цену… Это я к примеру.

Оксана нарушила паузу, вызванную замешательством присутствующих.

– Мне, пожалуйста, не надо, Юра, – сказала она, прикрыв ладонью стаканчик. – Не выношу даже запаха водки.

– Но это…

– Я знаю, читала. Есть еще напитки и за миллион долларов и дороже. Но это все равно водка. И я ее не выношу. – Она нежной улыбкой смягчила свои слова.

– Тогда можно мне порцию Оксаны? – спросил Игорь. – Я вообще не пью, в смысле не напиваюсь. Просто когда такие бабки разливают, не хочется остаться в дураках.

Алла и Николай обменялись беспокойными взглядами. Николай чуть заметно пожал плечами: откуда ему знать, что за человек его сын, если он не видел его девятнадцать лет. Похоже, Игорь немного над ними издевается, но он прожил отдельную от отца жизнь, у него свой опыт и свои резоны. В это время Игорь уже отливал половину стаканчика Оксаны своей невесте. Они выпили водку синхронно, в несколько глотков, обменялись взглядами. Лицо Ани даже не порозовело от крепкого напитка. Оксана, наблюдая за этой сценой, подумала, что молодых людей однозначно связывает сильное чувство. Оно как будто защищает их от внимания, любопытства, неодобрения окружающих. «Они, наверное, в любой компании – только вдвоем, – подумала она, – остальные люди их не очень интересуют. Даже обретенный через столько лет отец».

Было далеко за полночь, когда Вера принесла сладкое, а перед ребятами поставила дополнительно по яркому смешному пирожному – зайцев из творога в шоколадной глазури. Один держал в лапках огромную клубнику, другой – корзиночку из теста со свежими вишнями.

– Это из Маринкиного ужина, поэтому только молодежи. Остальное складываю для ребенка.

Зайцы быстро прекратили свое существование, гости поднялись из-за стола. На широком, низком столике у овального дивана Вера разлила желающим кофе. Его выпили только Игорь и Аня. Потом домработница развела гостей по спальням. Юрий вышел на террасу – подышать перед сном. Вера упала без сил на диван.

– Прикрой меня, – попросила она Оксану, – чтобы он не видел. Если я сейчас не задеру ноги на стол, они у меня отвалятся.

– Задирай. Я прикрою. Но Юра не заметит, даже если увидит. Он такой, мне кажется.

– Да мне тоже так кажется. Это хорошо, что он такой?

– Конечно. В данном случае.

– Слушай, я соврала. Я сделала вам разные салаты. Хотела одинаковые, но в последнюю минуту подумала: а тебе надо, чтобы муж знал твои мысли?

– Верка, милая, до чего же ты смешная. И хорошая.

… В их спальне все было как обычно. Кроме одного. Прежде чем погасить бра, Юрий долго, пристально разглядывал лицо Оксаны. Она уже смыла свой роковой макияж, но он успел увидеть в ней более сложного человека, чем считал до этого вечера.

– Ты – мое сокровище, – произнес он неожиданно, не дотрагиваясь до нее.

И Оксана прикрыла глаза, чтобы скрыть промелькнувшую в них насмешку. Она чуть было не повторила фразу Игоря насчет цены водки… Юрий быстро погасил свет, лег, как обычно, на правый бок и сразу уснул. Оксане всегда было трудно засыпать даже после глотка алкоголя. Она до рассвета смотрела на ночник, на штору, которая чуть шевелилась от легкого ветра. Это уже просыпается, трепещет крылышками, благоухает весна. И ее не пугает ни снег, ни мороз, ни легкая смерть, как у бабочки… Как быстро пролетело время! Как изменилось все. На рассвете она взглянула на часы: пора в ванную. Но ей почему-то захотелось вдохнуть свежий воздух полной грудью. Ей показалось, что она в этом якобы своем доме до сих пор по-настоящему не могла дышать. Как бывает в доме чужом. Оксана закуталась в пушистый халат и вышла на террасу. Небо было еще не по-весеннему серым, в саду – снег, но уже не так холодно. Вдруг парадная дверь открылась, и вышли Игорь и Аня. За плечами у обоих маленькие рюкзачки, с которыми они, видимо, и пришли к ним. Они взялись за руки и быстро пошли к воротам. «Наверное, отправились с утра пораньше изучать Москву, – подумала она. – Они ведь из другого города». Она постояла под контрастным душем, вернулась к Юре, под взглядом которого всегда шла, как нимфа по лучу. Их близость была горячее, чем обычно. Опять что-то изменилось: на этот раз она чем-то сильно заинтересовала его. Он не предполагал, что узнать ее будет не просто.

Когда он уехал на работу, Оксана провалилась в глубокий сон. В нем мелькали лица гостей, она ловила какую-то ускользающую мысль, во сне ей очень хотелось сладкого, но она не могла дотянуться до шоколадного зайца с клубникой… И вдруг опять появился парень в спортивной куртке, с волной каштановых волос, с ясными глазами, мельком взглянул на нее и быстро пошел прочь… Ноги отказались его догонять, она забыла, как его зовут…

– Оксана, – вдруг раздалось рядом с ее ухом. – Проснись, пожалуйста.

Она открыла глаза, увидела страшно бледную Веру.

– Что случилось?

– Что-то ужасное.