Текст книги "Другие: Она чужая (СИ)"
Автор книги: Евгения Мэйз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
19. «…помню, что раньше ты весила куда меньше.»
Кэш, только пришедшая в себя после первого столкновения, пролетела какое-то расстояние вперед, задыхаясь и все еще видя перед собой яркие огни машины, что наконец затормозила, остановившись уже далеко впереди нее.
Она упала на неровный асфальт дороги.
Еще несколько сантиметров ее тело протащило по шершавой, как наждак поверхности дорожного покрытия, послышался треск ткани и зубодробительный скрежет в голове, как если бы ей вырывали зубы.
Девушка видела перед собой лишь невероятно ясное ночное небо с далекими, мерцающими созвездиями и зарождающимися в нем полосами северного сияние. Ей было все равно на испорченные вещи, потому что было очень больно: особо остро в груди, еще больнее в затылке и спине.
Она умирала, заливая себя и дорогу, выплескивающейся из рта кровью. Диафрагма с пробившими ребрами легкими продолжала сокращаться, а умирающее сердце гнать кровь по организму, как и положено вперед.
Кэшеди смотрела перед собой, желая лишь одного – умереть. Это дело нескольких секунд, она чувствовала, как жизнь стремительно покидает ее тело.
Возле нее остановился мужчина, что тут же отступил назад, но вовсе не потому что беспокоился за то, что она увидит его лицо и сможет узнать его. Она – не жилец, тут не надо быть экспертом.
Он отступил, чтобы не наступить ботинками в стремительно ширившуюся лужу крови. Не хватало только вляпаться, оставить следы или унести что-нибудь с места преступления. Все обставлено в лучшем виде, так, как будто произошел несчастный случай. Все слышали, как он предупреждал ее о ветхости ее развалюхи, но мало ли что могут решить местные копы. Кто знает, на чем будут настаивать ее родственники?
Кэш моргнула, пытаясь прочистить глаза и сконцентрировать взгляд, лица незнакомца не было видно, оно было скрыто в темноте ночи. В ее памяти отчеканилась картинка, возвышающегося над ней темного силуэта мужчины. Мир окончательно потемнел.
Бобби Джонсон дважды судимый, сперва за причинение смерти по неосторожности, а там и за полноценное убийство, одного из заключенных, пока он отбывал свой основной срок в тюрьме, присел рядом с телом женщины, дотрагиваясь до того участка на шее, где обычно бьется пульсирующая жилка яремной вены, затем достал пачку одноразовых салфеток и как следует протер его. Помедлив немного, он, взявшись за собачку молнии все той же салфеткой, сдвинул ее вниз, поглядев на полную, даже в таком положении грудь девушки.
– А ничего была, – проговорил он, затем вернул молнию на место, спрятав салфетку в карман куртки.
Резко поднявшись, он еще раз убедился в том, что на месте, где он только что сидел не осталось ничего кроме чистого асфальта. Мужчина поспешил обратно к машине, доставая на ходу телефон, но в последний момент передумал.
Позвонит и сообщит, как все прошло потом, когда будет в городе. Жизнь научила его тому, что лучше перестраховаться. Байки сокамерников убедили в том, что не все копы до очевидного тупы, а сериалы показали, как стремительно развивается криминалистика.
Вернувшись к машине, он сел во внутрь, завел двигатель и, медленно сдав назад и развернувшись на дороге, поспешил вернуться обратно в город. Он не стал осматривать автомобиль на дороге, его радиаторную решетку, решив, что сделает это дома, в тишине и спокойствии небольшого гаража, на всякий случай встанет пораньше и отвезет машину на автомойку при автомастерской.
Чтобы не утверждала, как бы не уверяла его Минди в том, что в этот час тут никого быть не может и не должно, но чем черт не шутит, случиться может всякое.
Развернув машину, он поспешил убраться отсюда, оказаться как можно дальше от этого места. На въезде в город, сворачивая на улицу ведущую к центру, он чуть было не столкнулся с внедорожником Пэйна, выругавшись при этом.
– Чертова дура! Поручилась за Пэйна, но даже дома его удержать не смогла!
Бобби поспешно свернул на одну из улиц, прямиком к бару Сэма, спеша скрыться с глаз долой, матеря при этом школьную подружку. Ему не хотелось попасться на глаза, тем более мелькать потом на записи камеры видеорегистратора, что стоит в гелендвагене Пэйна.
– Как не было мозгов, так и нет! Прежде чем утверждать что-то, хоть бы убедилась в этом!
Задержись Бобби еще немного, неприятностей точно было бы не миновать. Что-то подсказывало ему, что Пэйн вряд ли бы отпустил его под честное слово.
Было у него такое ощущение порой, что этот мужик не так прост, как кажется и есть в нем еще что-то кроме той огромной кучи денег, что он ненавязчиво демонстрирует всем окружающим.
Нет-нет, да и проскальзывало в душе Бобби некая разновидность тревоги стоило тому оказаться поблизости. Ерунда конечно, но сколько бы Бобби ни храбрился и ни отмахивался, но все же старался держаться от него подальше.
– Мажор! – зло сплюнул Бобби, прямо на пол своего старенького «форда».
Отвела его судьба от встречи с ним, вот и славно! Надо торопиться домой, завтра еще рано вставать.
Деньги и цацки, что лежали у него дома, приятно грели воображение, открывая неплохие перспективы на будущее, но все же они не были той самой астрономической суммой, из-за которой он готов был попасть за решетку.
Мужчина достал из куртки телефон, теперь уже не опасаясь звонить бывшей подружке. Угораздило же его в свое время связаться с малолеткой, но благодаря ей у него есть какие-то, но деньги.
– Как все прошло?
Бобби остановил машину в темном проулке, так и не доехав до бара, он смотрел на старую едва подсвечиваемую неоном вывеску, которую давно не мыли и делать этого похоже никогда не собирались. На стоянке у бара машин совсем немного, даже десятка не наберется. Немудрено. Завтра рабочий день, кому захочется тащиться на работу с больной головой и диким похмельем? Вдобавок ко всему еще и без машины.
– Бобби? – в голосе женщины послышались визгливые нотки, что говорило о том, что она волнуется.
От этого оклика Бобби вздрогнул, он задумался, потерев разбитую переносицу, некогда в юности идеального вылепленного носа. Ничего не осталось от былой красоты, ничего с чем можно было бы начать новую жизнь. Ни в спорте, ни в модельном бизнесе, как того хотела тетка, ни в музыке. Хотя, музыка – единственное, что привлекало его и по сей день. Тюрьма забрала не только лучшие годы, но и слащавую внешность, добавилось мускулов, веса, но сейчас таких на каждом шагу. Куда не взгляни. Таких, как он, тюрьмы выпускают каждый год тысячами.
– Все сделано, – проговорил он, возвращаясь в реальность.
Бобби ощутил внезапно навалившуюся усталость, мечтая сейчас лишь об одном – попасть домой, а там выпить баночку холодного пива, полистать спортивные каналы…
– Она попала в аварию? Что с ней? Почему ты молчишь?
– Она попала в аварию. Надо поговорить, Минди.
Голос женщины в следующую секунду зазвучал куда спокойнее и увереннее.
– О чем?
Бобби провернул ключи машины, выворачивая из темной улицы и направляя автомобиль знакомыми переулками прямиком к дому.
– Все усложнилось. Надо бы доплатить.
– Усложнилось? Мы с тобой договорились на одну сумму…
Вкрадчивые нотки быстро исчезли из приятного голоса, сделав его отвратительно визгливым, впрочем, выслушивать ее, как бывало прежде – Бобби не собирался.
– Заткнись Минди! – грубо оборвал ее мужчина, останавливаясь возле старенького дома, который, как и все в этом городе, нуждался в ремонте. – Никак не хотела умирать с первого раза. Твоя подруга оказалась куда живучее, чем кажется.
– Что ты сделал?
– Не волнуйся, она теперь не сможет рассказать ничего. Ничто не связывает тебя и …
Было слышно, как девушка облегченно выдохнула, а потом сделала несколько громких вдохов и выдохов в попытке успокоиться.
– Не смей произносить ее имя! – зашептала она в трубку сердито. – Если кто услышит тебя…
– Хорошо. Так о чем я? Нам нужно встретиться.
– Зачем это? Сейчас, когда уже все сделано нам не надо, не стоит встречаться.
Бобби усмехнулся – мыслит, как заправская уголовница. Кто сказал бы Бобби о том, что он вновь ввяжется в историю с этой девчонкой – он не поверил бы! Однако, вот как все повернулось!
– Минди, завтра к нам в мастерскую нагрянет полиция, они перетрясут все и вся. Я не уверен, но скорее всего я упомяну о том, что ты крутилась возле ее машины, даже больше того, именно ты привезла ключи от нее. Кто знает, что ты сделала перед этим?..
– С какой стати им верить тебе? Ты бывший уголовник, а я…
Благодаря кому он теперь бывший уголовник? Благодаря кому, она просто Минди, красивая мордашка, что встречает в аэропорту приезжих. Бобби взял когда-то ее вину на себя, прельстившись деньгами, обещанными ему ее отцом и что он теперь имеет? Только и есть у него, что старенький дом, оставленный ему теткой, вместе с долгами. Трижды перезаложенный. Куда ушли те деньги? На их оплату, Бобби быстро смекнул, что дом и участок стоят куда больше тех денег, что должна была банку его родственница.
Мастерская и та принадлежит семье Баркер. Что с того, что Бобби – главный механик?! Ничего у него нет, лишь потерянное время, загубленное будущее и жизнь в этом гниющем городе.
– Все знают благодаря кому я оказался в тюрьме. Меня там не было и не могло быть. Зачем мне это? А вот ты могла и вернуться к машине.
– Но я не ослабляла колеса!
– А никто этого и не говорит. Все знают, что у меня в мастерской ребята перед тем как отдать машину, заново перетянут каждый болт.
– У тебя в мастерской? Ты знаешь благодаря кому ты получил эту работу? У него в мастерской, – повторилась она, презрительно хмыкнув.
Этот вопрос, реплика, тон, все разозлило его, но внешне мужчина оказался спокойным. Он лишь усмехнулся в ответ на этот ее вопрос, он быстро связал все произошедшее и предшествующее поведение Минди. Не так нужно разговаривать с тем, от кого может зависеть твоя судьба и благополучие.
– Я знаю благодаря кому у меня есть все это, и к твоему отцу претензий не имею. Не с ним идет этот разговор. А ты? Помнишь благодаря кому ты ведешь свое беспечное существование?
– Тоже благодаря моему отцу!
Он отвел телефон от уха. Такая красивая и милая в обычной жизни, и такая противная стоит ей хоть немного занервничать.
– Разве? Тогда может быть к нему, мне стоит пойти с этой историей?
Он вынул ключи из замка зажигания, вышел из машины и направился к дому, не переставая улыбаться при этом. Если кто-то из соседей не спит и не смотрит матчи по ящику, подсматривая за своим соседом с темным прошлым, то пусть думают, что он болтает с какой-нибудь подружкой, а не замышляет неизвестно что. Бабьи домыслы конечно, но только сплетен ему и не хватало. Люди может быть и знают благодаря кому он оказался в тюрьме, но кое-кто из них в курсе того, за что именно ему продлили срок. Эти немногие, как раз и сомневаются в вине Минди в той старой истории.
– Нет никакой истории! Что ты расскажешь ему, что убил…?
Дура. Была дурой и осталась таковой. Неужели и в самом деле решила, что ей и на этот раз удастся выйти сухой из воды?!
– Тоже, что и полиции, с одним лишь «но», это будет расширенная версия правды. Наверняка, твой отец в курсе того, что тебя бросил твой Пэйн. Или нет?
– Никто никого не бросал! Заткнись сейчас же!
Бобби улыбнулся, а затем и вовсе весело рассмеялся, запрокинув голову и посмотрев на нуждающуюся в замене черепицы крышу дома. Лампочка над дверью горела тускло, так что он смог рассмотреть эти ветхие, позорные детали. Закончив смеяться, он все же толкнул дверь и оказался в доме. Дверь позади захлопнулась – спектакль закончился.
Для чего все это? Его не оставляло чувство, что старуха, его соседка через дорогу, вдова лесоруба Клайва все же следит за ним, не упускает случая всунуть свой нос в чужие дела.
– Поверит ли он, что у тебя есть мотив? Захочет ли он заплатить мне за то, чтобы я держал рот на замке?
Минди – это не убедило, она упорно продолжала гнуть свою линию.
– После твоей мастерской она попала в аварию! Это был твой недочет!
– В самом деле?! Только вчера шериф привозил ко мне свою машину и он-то, как никто другой, знает насколько ответственны мои ребята! Скорее всего это ты что-то подкрутила в ее тачке.
– Значит в этот раз ты или кто-то из них сплоховал! Никто и ничего не станет платить тебе, только заикнись об этом и вылетишь на улицу быстрее, чем скажешь…
– Кэшеди Кинет?
Бобби рассмеялся тому, как все же упорно она продолжает настаивать на том, что убийство едва знакомой ему женщины было исключительно в его интересах, а к ней эта история уже не имеет совершенно никакого отношения.
– Может быть, Брэдфорд Пэйн? Какое из этих имен я не успею произнести? Думаю, что Пэйну, этот разговор покажется более интересным. Позвоню ему завтра!
Бобби повесил трубку. Не разуваясь он прошел в дом, на кухню, открыл холодильник и достал из него запотевшую баночку с пивом, вскрывая ее с характерным и приятным для слуха щелчком. Он сделал несколько глотков, падая в кресло. Подобрав со стола пульт, мужчина включил недавно приобретенный плазменный телевизор, с огромными колонками «домашнего кинотеатра», который тут же оглушил, наполнив дом звуком. В доме ничего не изменилось, его детская комната и та осталась нетронутой. Разве что вещи некоторые он все же выбросил. Все чаще Бобби ночевал в гостиной, с которой потихоньку исчезали старые вещи и появлялись новые, самой новой из которых был телевизор, новой и режущей глаз, контрастируя со всей остальной обстановкой комнаты.
Здесь не хватало руки женщины, но Бобби не собирался оставаться здесь надолго, планировал накопить денег, продать дом, да и податься в Питерсберг или еще лучше, в Анкоридж. Никакая должность старшего механика не удержит его в этой дыре. Телек купил, поддался порыву, но это ничего! Это все мелочи!
Его продать недолго.
На этот раз он сбавил звук, но не потому что опасался жалоб от соседей. Вокруг его дома живут одни лишь глухие старики, они не жалуются на шум, подглядывать любят, но что им еще делать на своей пенсии?
Бобби был уверен, что Минди перезвонит ему, не сейчас, так через полчаса точно.
Он блефовал насчет Пэйна, но на совсем уж крайний случай, такой вариант развития событий не исключал. Только надо быть осторожным, прежде чем идти к нему ему необходимо будет все тщательно продумать.
Он выкинул эти мысли из головы. Минди позвонит. Он знал таких женщин. Он знал ее.
Минди – дура. Дура, да не совсем. Ничему ее жизнь не научила, и она вновь умудрилась вляпаться в тоже *ерьмо, тогда, давно, все получилось случайно, на школьном балу, пьяная вдрызг, она умудрилась сбить человека. Одну из выпускниц, что возвращалась домой после школьной вечеринки. Не у всех подростков в этом городе есть тачки.
Бобби повезло, он был на пассажирском сиденье и ему ничего не грозило, но Минди испугалась, она проехала по девчонке и поспешила домой к папочке. Все было бы не так страшно, не сглупи она в свое время. Гвени, так звали сбитую ей девушку, умерла чуть позже в больнице. Бобби, поддавшись уговорам адвокатов и отца Минди, посулившему ему приличную сумму денег, взял вину на себя. Он до сих пор жалеет об этом, о собственной глупости и жадности.
Предупреждала же его Мэри, что не доведут его до добра такие деньги, такая судьба.
Мэри – это его тетка. Она плакала и просила отказаться от своих ложных признаний, но он тогда думал, что лучше знает о том, как ему будет лучше. Как же права она была тогда!
Сейчас же местная королева решила пойти на осознанное преступление, избавиться от не понравившейся ей девчонки. Привыкла, что все внимание принадлежит исключительно ей, что никто ей не указ. На каждого, кто посмел бы не согласиться с ней, Минди могла надавить, пригрозить увольнением. Несколько раз так и было, а на эту Кинет, она видимо управы не нашла, пригрозить-то ей особо было нечем.
Она обязательно перезвонит, потому что все же отойдет и пораскинет мозгами.
Бобби сделал еще один глоток холодного пива, такого холодного, чтобы было больно зубам. Впрочем, все, как он любил, в тюрьме он часто мечтал о таком напитке, прям до зубного скрежета.
В подтверждение его мыслей, телефон задвигался по темному стеклу журнального столика, грозясь рано или поздно свалиться на пол. Он проследил за его передвижениями по журнальному столу, выдерживая «драматическую» паузу.
Пусть злится! Он злился на нее почти семь лет и на свою глупость тоже.
– Сколько ты хочешь?
Минди на другом конце «провода» вышла на балкон, под ледяной и промозглый ветер дующий со стороны моря. Щелкнув зажигалкой, она закурила сигарету.
– Сто тысяч долларов.
– Сколько?!
– Сто тысяч долларов.
Повторил мужчина, сидя в своей далекой развалине в черте города. Давний роман с этим парнем Минди старалась забыть всеми возможными силами и не мало труда приложила для того, чтобы все вокруг стали воспринимать ее исключительно в другом свете, забыли ту историю, как страшный сон.
Сегодня она совершила глупость, поддалась порыву, но сделанного уже не воротишь. Идея взять и испортить ей машину пришла к ней спонтанно. Скорее, это была мечта. Женщина сидела рядом с ней, а Минди представляла, как ее размазывает по мостовой. Как ее ни черта не соображающую держат в кресле-каталке и кормят супчиками с ложечки. Как выигрышно смотрится рядом с ней Минди, навещающая ее время от времени по доброте душевной. Все должно было закончиться именно так, трагично. Только так, а не иначе. Только потом, когда все уже было решено, после того, как она поговорила с Бобби, Минди поняла, что не все аварии заканчиваются параличом и бессознательными состояниями. Она молилась, чтобы все закончилось хорошо, для нее или же, чтобы Бобби передумал и ничего начиналось.
Если вмешается полиция, если девушка заговорит….
Плевать на полицию! Отец вновь организовал бы все и даже больше, но вот Брэд, ей бы никогда не удалось вернуть его после этого. В этом случае она потеряет все.
– Ты с ума сошел? Ты что считаешь, что я сплю на таких деньгах?
Ему все равно. Бобби смял банку, но бросать ее никуда не стал. Дом у него быть может и старый, но он терпеть не мог беспорядка и мусора.
– Уверен, что ты придумаешь что-нибудь и еще, Минди, мне не нужны твои цацки, мне нужна наличка.
– Но эти-то ты взял!
Бобби вздохнул, было слышно, что он устал. Минди было плевать, она хочет покончить с этой историей и как можно скорее. Она уже продумала все, набросала план в своей голове, как вновь начнет завоевание Пэйна.
– Минди, куда я по-твоему сдам их? Ни один ломбард не предложит мне и половины той цены, что они стоят.
Бобби подумал о том, что девчонка в своих тепличных условиях, так и не успела повзрослеть, даже не думает, как будет смотреться он, взрослый мужик, заваливающийся в ломбард с целым состоянием.
– Это огромная сумма Бобби…
У нее есть сбережения и если добавить туда украшения, подаренные Брэдом, то может быть у нее и получится собрать такую огромную сумму.
Но этот идиот отказывается брать украшения!
Минди не может просить отца дать ей такие большие деньги. На что они ей, когда у нее все есть? Он поймет, что она ввязалась во что-то.
Может быть все же выручит ее, но только когда она расскажет ему всю правду, но не простит.
Отец лишит ее всего, как и обещал когда-то. Он уже лишил ее многого, но на этот раз все будет очень серьезно.
Минди не может потерять и это. Только не наследство! Вот когда Пэйн женится на ней, заключит с ней брачный контракт, вот тогда-то ей и будет плевать на все эти мелочи, но не сейчас.
– Признайся, что пошел на это специально, чтобы насолить мне? Но ты сам виноват, что остался ни с чем. Тебя никто не заставлял тогда брать всю вину на себя!
Бобби усмехнулся. Конечно. Сейчас легко говорить, наверняка, она придумала себе, что все это случилось не с ней. Он конечно же сам виноват. Она даже «спасибо» ему не сказала, ни до, ни после, когда он вернулся в город, спустя годы. Видеть его не хотела, крутила во всю с Дэном, а потом взялась за Брэда. Еще бы, Минди Баркер только принцев подавай!
Тогда-то он и пошел к Баркеру, пошел просить его о работе. Старика не пришлось просить долго, убеждать в чем-то или грозить. Он в отличие от своей не блещущей умом дочурки понимал благодаря кому его дочь осталась на свободе.
– Мне плевать на тебя, Минди, и уже долгое время. Я хочу вернуть свою жизнь, а для этого мне нужны деньги. Очень много денег. Даю тебе срок до двенадцатого, а там жду тебя и твою «малышку» на плановый техосмотр.
Он не верил свои глазам, все повторялось с точностью до наоборот. Кажется, реальность исказилась, представив все в противоположном свете. Сначала она нашла его мертвым, а теперь он ее.
Алекс все сбавлял и сбавлял скорость, молясь всем богам, чтобы он ошибся и это была не ее машина. Сначала он объехал брошенное на дороге колесо, мало ли какого мусора может валяться на дороге? Но еще несколько часов назад отправляясь в порт за пришедшей сухогрузом машиной, он мог бы поклясться в том, что ничего подобного и в помине не было. Ветра в Крейге не такие сильные, чтобы принести такую тяжелую ношу.
Затем попалось второе колесо, его Алекс тоже объехал, а потом он увидел ее пикап. Сердце пропустило удар, замедляясь вместе с тормозящей машиной, прежде чем броситься к горлу и застучать, как сумасшедшее.
Это был автомобиль Кэш. Ее не было в машине, ее не было возле нее. Она лежала далеко впереди, отброшенная на дорогу невероятным по силе ударом. Алекс прибавил шаг, побежал, приближаясь к ней. Пока мозг обрабатывал увиденное, выхватывая из увиденного ряда картинок явные несостыковки, он уже сидел возле тела женщины, глядя в ее лицо, на окровавленные губы, на уже спекшуюся на них кровь.
Что-то не везет им двоим последнее время.
Он убрал волосы с ее лица, попытался оттереть губы, только сильнее размазывая кровь по ним. Руки сами подхватили ее, прижимая к груди, обнимая. Пальцы увязли в спутавшихся волосах, промокли не то от снега, не то от крови.
– Кэш!.. Милая…
Знает он, что она бессмертная, но кто сказал, что это легко? Совсем непросто видеть, как умирает бесконечно дорогой и близкий тебе человек. Бессмертные поэтому не заводят долгих привязанностей, особенно с людьми, которые такие не вечные и очень даже хрупкие. С бессмертными сложнее, все рано или поздно кончается, скорее, их отношения – это кратковременные союзы, с не такими острыми, быстро остывающими чувствами.
Мог ли Алекс сказать, что его чувства к Кэш недостаточно глубоки, скоротечны? Нет. Его не отпустило спустя такое, все же долгое время. Не сотня лет конечно, но все равно показатель.
Кэш не умирала на его руках. Она уже была мертва и отчего-то становилось очень страшно.
Кто сказал, что легко смотреть на ту, что еще несколько дней назад улыбалась и шутила, а сейчас безвольной куклой повисла на его руках? Такая холодная, такая безжизненная. Мертвая. Он прижал ее к себе, вдыхая такой родной запах. Еще ничто не напомнило его хотя бы приблизительно.
Кто сказал, что не страшно думать о том, что сейчас, именно в этот момент она не вздохнет, не улыбнется. Страшно думать, что все это было в последний раз.
– Пожалуйста. Приходи в себя! Ты слышишь меня? Давай же! Мы же встретились с тобой наконец. Это ведь не может быть случайно!
Она должна прийти в себя. Что он так разволновался? Что на него нашло в конце концов? С каких пор он так сентиментален? Не было еще такого, чтобы не возвращались оттуда. В конце концов, ее ведь не сожгли, а прах не развеяли по ветру, чтобы он боялся, что она не откликнется на древний зов.
Алекс поднялся, удерживая ее на руках и делая несколько шагов по направлению к машине. Надо увезти ее отсюда. Какая разница, где именно она придет в себя: здесь или дома?
– Оставь ее!
Алекс лишь мельком взглянул на остановившегося перед ним волка, что пролаял ему этот не то приказ, не то просьбу. Он продолжал идти по направлению к машине, обойдя оборотня по дуге.
– Оставь ее! Это ты сбил ее!
– Что бросить ее прямо на землю?! Дверь открой!
Волк обернулся, остановившись возле машины в образе обнаженного мужчины. Он открыл перед ним дверь пассажирского сидения, посторонившись, когда Алекс укладывал ее на сидения. Алекс уложил женщину, снимая с себя куртку и подкладывая ей ее под голову. Он оттер руки об одежду, о джинсы, вновь убирая волосы с ее лица и частично вытирая кровь.
– Это ты убил ее!
– Да, ты повторяешься, – бросил из-за плеча Алекс, не без раздражения. – Сначала я убил бессмертную, а потом принялся спасать ее. Себя-то слышишь?
Он все-таки обернулся к оборотню, который так и продолжил стоять в нескольких шагах от него, нисколько не стесняясь собственного вида. Алекс его тоже не особо стеснялся, лишь приподнял бровь в ожидании того, что тот продолжит сыпать обвинениями. Но волк молчал.
– Она позвонила мне, просила приехать. Сказала, что попала в аварию.
«Вот как!», – Алекс горько усмехнулся. – «Позвонила оборотню, но не ему, даже несмотря на его извинения, не вспомнила о нем даже в эту минуту».
– Не слишком ты спешил к ней на помощь, как я вижу, пёс.
Оборотню не понравились ни его слова, ни его обращение. Дэн ощерился, частично трансформируясь. Но Алекс не собирался церемониться с ним и подбирать какие-то особенные выражения. Пусть выберет уже наконец, волк он или человек. Если человек, то пусть бегает на своих двух, а если волк, то пора уже наконец принимать все последствия собственных решений, даже очень глупых, спонтанных и случайных. Только и умеет, что бегать то влево, то вправо, когда ему вдруг это станет удобным.
– Я прибежал, как только смог!..
– Хлое сказал куда ты направился или она сама тебя отпустила? – бросил Алекс презрительно.
Он не знает, как он бы поступил в том случае, если бы ему Кэш позвонила в ту минуту, когда он был бы не один. Наверное, также. Но сдержать себя он все же не смог, не получилось у него задать вопрос без презрения в голосе. Алекс мог бы обвинить себя во многом, но только не в том, что он когда-то обманывал женщину. Он мог быть жестоким, грубым, беспощадным к женским мольбам и просьбам, но он все же честный.
Обман – это ведь некая разновидность трусости.
В руках блеснул меч, появившись помимо воли, благодарю внутреннему чутью, «звоночку», что заголосил об опасности. Всего-то сантиметр отделял Дэна от смертельной для него стали. Однако, волк не бросился, лишь тяжело задышал, сдерживаясь и пятясь.
– Откуда ты…знаешь про Хлою?
Монстр двинул «псиной» головой, Алекс все еще отказывался признавать в нем оборотня и волка. Есть среди его знакомых оборотни и ни один из них не ведет себя подобным образом, даже в такую минуту, как эта. Его бы послали, со словами, что это не его дело! Не задавали дурацких вопросов!
– Помада на шее и от тебя ее духами несет за версту! Так сказал или нет? Или побежал выручать и морочить голову очередной девчонке?
– Откуда тебе знать про ее духи?
– А ты побольше ее жизнью интересуйся кроватных дел мастер! У нее есть друзья и свои интересы. Мы с ней общаемся.
Волк помолчал, не найдясь, что ответить. Ему уже и бессмертные тычут в его личную жизнь, прямо указывают на проблемы в голове, а он ничего… Как дурак, словом!
– Тебе то, что с того?
Алекс сделал круговое движение рукой. Лезвие одноручного меча сделало полукруг, быстро промелькнув перед глазами. Точно рассчитанное движение, которое слегка-слегка прошлось по шерсти монстра. Оборотень отвел взгляд, проследив за этим движением. Непохоже, что боится, но от соседства с зачарованной сталью, содержащей некий процент серебра – не в восторге, заметно все же, как чуть-чуть отклонился.
– Мне что с того?! Эта женщина дорога мне, как никто другой, что до Хлои…
– Чем ты лучше меня? Минди знает о тебе и о ней?
Животное пролаяло, но Алекс предпочел бы, чтобы тот стоял перед ним голяком и говорил человеческим языком, а не лаял искореженным голосом, словно старая детская игрушка – металлофона.
Его голос раздражает слух, не только звучанием, но и тем с каким трудом различаются слова. Окажись кто-нибудь другой на его месте, например, человек, то он вряд ли бы понял, что рычит этот оборотень.
– Минди? Я в отличие от тебя честен. Мы расстались и с некоторых пор, такого понятия как «мы» – не существует. Достаточно?
Усилием воли Алекс убрал меч, он не собирался сражаться с ликантропом, чтобы выяснить кто из них сильнее, ловчее, мужик в конце концов. На его взгляд, тут и без мечей все ясно. Оборотень не нашелся, что сказать или возразить ему. Алекс отступил назад, оглядываясь.
– Вот и отлично.
Он окинул быстрым взглядом покореженную машину, а там и вовсе прошел к ней, не опасаясь, что что-нибудь может случиться.
Что-то в увиденном в месте происшествия продолжало беспокоить его. Что-то в этой картинке упорно не желало сходиться.
Машину выбросило здесь, по следам на асфальте видно, что ее еще какое-то время по инерции ее протащило на крыше, но Кэш лежала так далеко. С точки зрения физики и элементарной логики, ее тело должно было быть куда ближе к пикапу, чем он нашел его. Как будто было что-то еще, что отшвырнуло ее в сторону.
Пёс говорит о том, что она позвонила ему, но Алекс не видел нигде ее телефона. Он не сомневался в том, что оборотень говорит правду. Он не так хитер и коварен, скорее прямолинеен, для него это слишком изощренный план – вернуться на место преступления, чтобы отвести подозрения.
Когда Кэш придет в себя он обязательно спросит, что же случилось на самом деле, а сейчас…
Алекс попытался открыть дверь, но видимо механизм замка заклинило, и та ни в какую не желала поддаваться.
– Молодец, что прибежал, но как видишь поздно. Поможешь мне открыть дверь?
– А что сам?
Оборотень, стоявший позади него, все еще в виде ликантропа, буркнул в ответ еще что-то невразумительное, но упорствовать дальше не стал. Одно движение, продолжительное усилие и дверь распахнулась с деформированным гнездом замка. Алекс полез уже было в машину, но внезапно остановился осененный пришедшей на ум мыслью.
– Ты помнишь во сколько она звонила тебе, как давно это было?
Ликан подошел к пикапу со стороны капота, протягивая когтистую не то лапу, не то руку, хватаясь за днище машины и подтягивая ее к себе, свет заморгал, да и вновь пришел в норму, освещая покрытое шерстью тело оборотня.
– Это было с пятнадцать минут тому назад, не больше. Что-то забыл?
Алекс, не ответив ему ничего, вернулся к автомобилю, распахивая дверь со стороны водителя, исчез ненадолго в салоне, чтобы появиться вновь с зажатым в руке телефоном, быстро сняв блокировку.
– Надо вытащить ключи, вырубить наконец свет фар, забрать, если что-то осталось внутри. Завтра приеду, отволоку эту развалюху на свалку. Но завтра, когда она придет в себя или даже сегодня, я не хочу выслушивать ее претензии на этот счет.
