Текст книги "Кот, черт и старая мельница. Сборник страшилок"

Автор книги: Евгения Чеширская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Настя решительно нажала на кнопку блокировки и сверху, на всякий случай, совсем удалила пугающий чат. Но было уже поздно. Как говорится, если что-то с утра пошло не так…

Все как будто сговорились свести Настю с ума. Сначала этот бот-придурок, потом водитель автобуса затормозил на светофоре так резко, что девушка упала на пол, не удержавшись на поручне. Мало того, что коленку разбила – в автобусе оказался еще и один из ее одногруппников, который заснял падение и последующие маты на телефон. В универе ржали.

Потом еще препод завалил Настю с ее докладом. Видите ли, ему показалось, что она не сама писала супер-увлекательную статью о жизни и размножении кольчатых червей, а просто скачала работу из сети. Да так весь их поток делал! И что? Настя-то, в отличие от силиконовой Верки с первого ряда, свой доклад хотя бы прочитала перед выступлением… Но Верке и ее сиськам поставили пятерку, а Настю отправили на пересдачу.

Ну, и по мелочи разное накопилось. Пирожки любимые закончились в буфете прямо перед Настиным носом, подруга пришла в сапогах, которые Настя сама себе хотела купить, но не было денег, бывший парень на парковке универа впрыгнул в машину какой-то гламурной курицы, и они вместе укатили в закат, пока Настя плелась на автобус…

В общем, к концу дня девушка никак не могла решить, что же ей делать. Желание было взять биту покрепче и пойти на улицы города, но уголовный кодекс, все дела… Так что пришлось довольствоваться вчерашней гречкой с сосисками и успокаивающим просмотром серии «Отчаянных домохозяек».

А потом телефон снова мигнул уведомлением. «Не спишь?». И все тот же – ЗАБЛОКИРОВАННЫЙ – контакт.

И Настя не выдержала. Ей уже было не важно, КТО с той стороны экрана пытается выйти на контакт. Призраки, монстры, пранкеры, использующие чужой аккаунт – да хоть сам Люцифер! Главное, что там, за буквами на экране был кто-то, готовый общаться и выслушать. Даже если он сам еще об этом не знает.

Сработал эффект попутчика – когда не знаешь собеседника, проще выговориться и показать себя настоящего. Настя, уставшая, обиженная и чувствующая себя невероятно одинокой в тот вечер, рассказала мертвому собеседнику все. Вообще все. С того самого момента, когда папа поцеловал ее пятилетнюю в лоб, собрал свои вещи и ушел к ее же воспитательнице в детском саду. А потом вредная дочка воспитательницы все оставшееся время доказывала Насте, что теперь это ЕЕ папа.

Собеседник – Паша – не перебивал, но исправно читал все, что выплескивалось из Насти. Иногда, в слишком долгие паузы, присылал подбадривающие смайлики и короткие «продолжай», «мне жаль тебя», «ты молодец» и все в таком духе.

Они проговорили до самого рассвета. Засыпала Настя вся в слезах под первые лучи утреннего северного солнца. Но, несмотря на это, на удивление легко смогла проснуться по будильнику. Голова не болела, тело чувствовало себя отдохнувшим впервые за последние несколько лет. А еще это странное чувство… Настя больше не чувствовала себя одинокой. И это было прекрасно.

С тех пор переписки с Пашей прочно вошли в ее график жизни. Даже в особенно загруженные дни, когда вечером хотелось только упасть лицом в подушку и больше не вставать, они обязательно обменивались хотя бы парой подбадривающих сообщений. А если время было, переписка могла продолжаться сколько угодно долго.

На удивление Паша оказался безумно интересным и веселым собеседником. Насте было хорошо с ним – он умел шутить, подбадривать, быть внимательным, когда нужно. Не забывал спросить, как прошел ее день, сдала ли она зачет, над которым билась три недели, покушала ли? В общем был… идеальным.

Настя сама не заметила, как влюбилась.

Ее уже не волновало, что над его страничкой по-прежнему маячил значок «Страница умершего человека», и то, что вообще-то она так и не вытащила его из блокировки. Сообщения от Паши приходили регулярно, ее сообщения читались так, как будто Паша только и делал, что мониторил свои соц.сети, и все было прекрасно.

Через месяц переписки Настя поняла, что хочет увидеть его лично. Писать буквами слова, конечно, безумно романтично и приятно, но… Ничего не заменит взгляда глаза в глаза, правда?

И Настя предложила ему встретиться.

Она ждала, что Паша немедленно согласится. Ну, или, в плохом варианте, признается, что он – фейк, и все это время она переписывалась с каким-нибудь маньяком-соседом или пранкером-одногруппником.

Но Паша… отказался. Он сказал, что ему нужно еще немного времени. Они еще недостаточно хорошо знакомы, и он не готов. Как будто Настя была готова! Но это жизнь, и иногда стоит поторопиться, чтобы не потерять драгоценные минуты – такая у девушки была философия.

Паша ответил, что спешить ему некогда. Как всегда, впрочем. И попросил ее потерпеть еще пару недель.

Это были самые длинные две недели в жизни Насти. Даже когда она ждала результатов поступления, время не тянулось так ужасно медленно! Большую часть времени она проводила в мыслях о Паше и том, как пройдет их первое свидание.

Стоит ли ей записаться на шугаринг? Или это слишком рано для первого свидания? Нужно ли покупать новое платье, или подойдет что-то из старого? Куда они пойдут? Как он будет выглядеть на самом деле – как на фото в профиле или иначе?

Когда Паша сказал, что вот теперь можно и увидеться, Настя уже вся измучилась и даже слегка заболела – у нее всегда поднималась температура на нервной почве. Она была готова ко всему.

Но не к тому, что ее парень – парень же? – вместо кафе или кино позовет ее… К старому, сгоревшему зданию театра. Ночью.

Зачем он до сих пор пытается поддерживать эту дурацкую шутку со своей якобы смертью?

Но Настя все равно согласилась. Хотя бы для того, чтобы в глаза ему сказать, что идея с покойниками уже устарела и никого не пугает.

Без десяти полночь, как было назначено, она стояла в одиночестве перед громадой театра. Было жутко.

Про этот театр в их городе ходило немало баек и легенд. Сгорел он от какой-то неисправности еще лет 10 назад – тогда об этом трубили все газеты. Настя, хоть и была тогда совсем юной первоклашкой, помнила тот липкий ужас от фотографий в газетах и три дня траура в городе.

Тогда, во время пожара, в театре погибло больше 100 человек – актеров и зрителей, пришедших на спектакль. Многие сгорели, многие пострадали в давке при эвакуации – это был настоящий ад, и люди бежали буквально друг у друга по головам. Видимо это, и то, что здание так и не восстановили с тех пор, и порождало призраков в головах местных любителей ужасов.

Здание, особенно в свете луны, и правда выглядело как какой-то затаившийся монстр. Оно… пугало. Казалось, что в выбитых, почерневших от копоти окнах мелькают белые, размытые фигуры призраков. В сохранившихся балках что-то шуршало и чавкало. Ветер стучал обломками дверей и сыпал хлопьями штукатурки.

Настя пыталась сказать себе, что это просто птицы, или может бомжи, и никакой мистики во всем происходящем нет. Но атмосфера все равно давила. И совсем не была похожей на что-то романтическое и прекрасное. Сама девушка в короткой курточке и модных сапожках смотрелась на фоне развалин нелепо, чужеродно, и ей это решительно не нравилось.

А ровно в полночь она закричала от ужаса. Потому что из здания к ней вышел… зомби!

В рваных лохмотьях, с обгоревшей кожей и чем-то неприятным, блестящим в спутанных волосах, похожим на запекшуюся кровь. Это определенно был Паша – если бы Пашу с фотографии засунули в гриль и как следует там прожарили.

Паша медленно спустился с щербатых ступеней, по пути оставляя на грязном мраморе черные следы копоти. И… испуг у Насти окончательно прошел.

Нет, обстановка и сам Паша выглядели как в фильме ужасов. Но вместо паники Настя ощутила… разочарование. Теперь стало окончательно понятно, что все это – обычный пранк. Шутка. Прикол.

А она так хотела любви…

Поэтому, когда Паша протянул к ней руки и прохрипел что-то, имитируя сгоревшие голосовые связки, Настя, вместо того чтобы убежать, ухмыльнулась и протянула свои в ответ. А потом не сдержалась – грим выглядел круто, и ей жизненно необходимо было его потрогать – и ткнула пальчиком прямо в горелую плоть на щеке.

Она ожидала почувствовать холод резины. Но…

Палец, не встретив сопротивления, легко, с небольшим хрустом, провалился внутрь! Под подушечкой неприятно чавкнуло, и в открывшемся пространстве блеснул ряд зубов.

Паша ухмыльнулся, от чего его обгоревший рот пошел трещинами, из которых засочилась мерзкая зеленоватая жижа.

Настя закричала, на этот раз совершенно точно испуганная до ужаса. Это не был грим! Не был! Кем бы ОНО не было – это было реально!

Она попыталась выдернуть свою руку из хватки монстра, но тот только шире ухмыльнулся, обнажив ряд кривых зубов, и потянул ее внутрь театра.

Только сейчас Настя вспомнила! Вот почему его лицо казалось таким знакомым! Она видела его в газетах. «Подающий надежды молодой актер погиб в пожаре», «смерть забирает молодых», «у него было большое будущее»… Как она не замечала раньше? Ведь смотрела же профиль, не раз пересматривала фотографии, на которых мелькала сцена…

Паша остановился посреди когда-то роскошного холла, повернулся к Насте и прохрипел «Ты же сама хотела увидеться».

Последнее, что увидела Настя – его горящие в темноте глаза.

***

Макс обожал знакомства на одну ночь. А что? Никаких трат, никаких капризов и «сегодня я не в настроении», не надо тратиться на подарки… Больше всего в жизни Макс любил себя. И своим привычкам не изменял.

Поэтому, когда ему пришло сообщение от симпатичной незнакомки с милым именем Настя, он сразу же взял ее в оборот.

Его не смутило даже то, что в самом углу ее странички стояла надпись «Страница умершего человека». Мало ли какие тараканы бывают в голове у девчонок!

Ужас в ночном лесу

То, что переться неизвестно куда на ночь глядя, было паршивой идеей, Валентин понял примерно сразу, когда его лучший друг, Костян сидел на его кухне, дымил вонючей папироской и с горящими глазами уговаривал его на эту безумную авантюру.

– Ты не понимаешь, братан! Тема – топ! Там такая заброшка, закачаешься просто! Местные говорят, что призраков в тех местах регулярно видят и мистика всякая с ними случается. Мне для канала позарез надо! —возбужденно размахивая руками говорил он.

Костян был из увлекающихся. Его новое увлечение – ходить по заброшкам и снимать ролики для подростков и любителей мистики, вытрепало Вале немало нервов. Почему-то Костян в каждый свой поход обязательно тащил его с собой, не слушая ни слабых попыток отмазаться до, ни громкой ругани во время съемок.

Если бы канал приносил хоть сколько-то дохода… Но пока об этом начинающим сталкерам приходилось только мечтать. Пока были только расходы: то на новую куртку, то на прохудившиеся ботинки, то на лекарство от столбняка – это в последнем походе Валентину не повезло, и он всем махом напоролся ногой на ржавый гвоздь.

Нет, Валя не мог сказать, что ему совсем уж не нравится то, что они делают. Красивые, заброшенные здания он любил, историю мест искал с особой тщательностью, и порой даже чувствовал гордость за то, что рассказывает людям об удивительных местах, сохранившихся на их родине. Но комары, ночевки в палатке и постоянный риск для кого-то из них свернуть себе шею, пока перевешивали любые плюсы.

Но в этот раз Костян переплюнул сам себя. Идти по неизвестным координатам, найденным где-то на просторах сети еще и не проверенным ни одним из бывалых сталкеров – это надо быть большого ума человеком. Может там вообще ничего нет? Или заброшку давно снесли? Такое у них уже бывало – приезжаешь на место, а там вместо долгожданных руин пустая площадка и матерящиеся рабочие.

А даже если и есть, с чего вдруг зрителей должна заинтересовать какая-то старая часовня? Это не музей, не мистический отель и даже не сгоревшее практически дотла бывшее отделение морга. Просто очень старая и никому не нужная церквушка. Никому – это буквально, потому что, судя по карте, в тех местах только волки да редкие грибники обитали.

И это было еще одним минусом в копилку идеи. Судя по карте от ближайшего поселения, или вернее от трассы, пилить до нее нужно было напрямик через лес километров 15-20. Это если повезет, и там есть хотя бы какой-то намек на тропу. А по лесному бурелому и того больше.

Но Костян уже как всегда все для себя решил, и теперь, не слушая голоса разума в лице Валентина, активно продвигал в их унылую жизнь эту идею.

– Значит так. Выходим завтра на рассвете. До деревни доберемся на электричке – это минут 40 по времени, потом поавтостопим на трассе, чтобы лишние километры пешком не мотать, ну, а дальше весь лес в нашем распоряжении. По хорошему, должны к вечеру вернуться, но если нет – не беда, возьмем палатку, посидим у костерка, да, Валь? – друг хлопнул Валентина по плечу, вырывая из философски-замученного состояния мысли.

Валя затушил свой бычок об консервную банку, служившую обоим пепельницей, покивал, понимая, что Костян его не услышит – он слишком занят тем, чтобы слушать себя – и решил идти на боковую. Пока еще можно, хоть выспится нормально, в кровати и без ельника под жопой.

***

Самое удивительное, что все пошло по плану – ровно как и предсказывал Костян. В 7 утра парни уже стояли посреди небольшой деревеньки, или, вернее, поселка городского типа, как они гордо себя называли, и ловили попутку в сторону нужного леса.

Местные жители, обычно любопытные до новеньких как сороки, не обращали на двух зевающих городских ровным счетом никакого внимания. Толи заняты были, толи грибники были в этих местах обычным явлением. Валя склонялся ко второму варианту. Все же местные леса были знамениты не только поселком и неизвестной церквушкой с привидениями. Грибы, говорят, тут знатные собирали.

Потом проезжающий мимо дальнобой любезно согласился подбросить их до нужного участка трассы за пару хрустящих купюр. И уже в 9 утра Валентин впервые разочарованно присвистнул. Это был своего рода рекорд – обычно приключения переставали ему нравиться намного быстрее.

Тропинки не было. Хотя поначалу прореха в кустах, уходящая куда-то вглубь леса, показалась обоим достаточно перспективной. Но дальнобой их мечты сразу разбил – покачал головой и выдал «Срут там, в кустах, смотрите не вляпайтесь», присвистнул и умчал прочь, на прощание мигнув поворотником.

А дальше они остались один на один с громадой лесного массива.

Тропинку приходилось прокладывать буквально вслепую – если снаружи было раннее утро и светило солнышко, то чем глубже парни погружались в чащу – тем темнее становилось вокруг. Деревья смыкались над головами так, что даже неба видно не было.

Костян, шагающий впереди, прорубал путь охотничьим ножом и тихо матерился сквозь стиснутые зубы – лес в отместку за порчу веток швырялся в лицо паутиной и мелкими мошками. Валя старался не отставать и тоже матерился, за компанию.

Они шли, шли, шли… А лес все не заканчивался.

Когда наручные часы обиженно пиликнули, оповещая, что прошло уже четыре, Валя слегка заволновался. Трекер, конечно, не обещал им легкой дороги: 15 километров по бурелому – это в принципе не увеселительная прогулка по парку. Но четыре часа..! Они уже давно должны были быть на месте!

Валя ткнул товарища в спину и поинтересовался, не сбились ли они с пути. Костян мрачно обернулся на него и отрицательно покачал головой, мол, все ок, идем по плану.

Еще через два часа приятель сам остановился и предложил устроить привал.

– Слушай, тебе не кажется это странным? Идем, идем – и ничего, – поинтересовался уставший Валентин, падая на ближайший пенек.

– Кажется. Да только трекер показывает, что идем мы в правильном направлении. А он у меня новый, спутниковый, не мог сломаться так быстро… – задумчиво пробормотал Костян. – Ну, да, мы ведь и не ждали, что будет легко, – в доказательство своих слов он потряс перед носом Вали походным рюкзаком, в котором весело звякнула металлическими стяжками туристическая палатка.

Валентин не стал напоминать ему «За день обернемся, и обратно». Он еще с пару часов назад смирился с тем, что ночевать придется по-походному, прямо в лесу. Мелькнула мысль предложить приятелю повернуть назад. Мелькнула, и тут же пропала, потому что он прекрасно понимал – Костян теперь не отступится. Даже если там, в церквушке, не окажется ничего интересного, он все равно снимет свой сюжет – чего-чего, а упрямства другу было не занимать. Сложности только заставляли его двигаться вперед.

Посидели, пожевали сухих галет и отправились дальше, ориентируясь по трекеру. Но, толи трекер все же оказался бракованным, толи в этих дремучих лесах было плохо с навигацией…

В какой-то момент Валентин заметил, что деревья вокруг слишком похожи друг на друга.

Нет, он не был специалистом по лесу и походам, но почему-то ему упорно казалось, что они… ходят кругами. Хотя… в лесу, где глазу зацепиться было решительно не за что, кроме бесконечных стволов деревьев и травы, определить направление чисто по взгляду было просто нереально.

Да и трекер продолжал вести их четко вперед, никаких поворотов на нем не значилось.

На следующем привале даже Костян потерял часть своего энтузиазма. Они уже давно должны были быть на месте – это 100%, но вокруг продолжал стеной стоять все тот же одинаковый лес, без изменений.

Ближе к ночи обоим пришлось признать, что они… заблудились. С трекером, с бумажной картой, которую по итогу в отчаянии откопал на дне рюкзака Валентин – они все равно заблудились. Как? А кто их знает?

Потому что вторая версия того, почему до сих пор на их пути не встретилось ни церквушки, ни чего бы то ни было, кроме леса, звучала крайне бредово. Судя по трекеру, который пищал без остановки, все последние часы парни… стояли на месте. Но этого не могло быть! Никак не могло! Даже в то, что они кругами ходят, поверить было проще – в конце концов, чем лес не шутит.

Решили идти вперед еще час, и, если за это время ситуация не изменится, разбивать палатку, где придется. Усталость уже накатывала, а в сгущающейся темноте двигаться становилось совсем невозможно. Костян уже трижды спотыкался и почти падал носом в лесной перегной.

И тут впереди показался… огонек. Слабенький такой, почти незаметный среди деревьев, но это совершенно точно был огонек! Значит где-то рядом все же была жизнь! Значит куда-то они все же добрались!

Радость от этого маленького открытия придала парням сил, и они, забыв про усталость, устремились вперед.

Трекер в отчаянии пискнул в последний раз и отключился, растеряв весь оставшийся процент зарядки, но парни не обратили на это никакого внимания. Главное, впереди были люди, которые, если повезет, могут вывести их из жуткого, ставшего таким мрачным и неуютным, леса.

Валентин ожидал увидеть охотников у костра или, на худой конец, заблудившихся грибников или туристов, как они сами, но то, что предстало перед их глазами, оказалось намного – намного! – лучше.

Деревья расступились, и товарищей буквально вынесло на очищенную от бурелома полянку. Да и полянку ли? Это было достаточно большое пространство, в центре которого ярко горел костер. Не обычный, туристический, а такой, как на Масленницу зажигают – огромный, размером почти с дома.

Кстати… Приглядевшись, Валентин с удивлением отметил чуть дальше за костром ряд симпатичных деревянных домиков. Они тоже освещались – в окнах мелькали огоньки поменьше, но, судя по всему, все жители деревни – а это была именно деревня – толпились в этот вечер у костра.

После одинокого безмолвия леса, толпа местных жителей выглядела прилично, хотя вряд ли насчитывала больше 20 человек. Костян с радостным гыканьем тут же влетел в эту толпу. Он пожимал кому-то руки, улыбался как ненормальный и радостно рассказывал всем интересующимся о том, как они заблудились в лесу, и уже не надеялись выбраться, но тут…

В общем, Валентин и сам не понял, в какой момент оказался сидящим за большим столом, с отбитой кружкой в одной руке и горячим бутербродом из домашнего хлеба и сельского масла в другой. Ему показалось странным то, как выглядели местные – мужики в каких-то рубахах, явно сшитых самостоятельно, и таких же штанах, бабы – в похожих рубахах, но кипельно белых и длиной до пят. Все босые. Но может тут так модно? Вдруг сами деревенские считают, что он, Валентин, тоже выглядит странно в своем защитном костюме и берцах?

Рядом с ним сидел мрачный бородатый мужик – как он представился староста деревни – и молча подливал ему в кружку что-то, терпко пахнущее спиртом и сосной. С другой же стороны оказалась юная нимфа, которая заинтересовала Валю намного больше. Коса толщиной с кулак, высокая вздымающаяся грудь, огромные, бездонные в свете костров глаза – про таких до сих пор говорят «кровь с молоком». Нимфа улыбалась Валентину, слегка наваливаясь на него плечом, от которого исходило тепло женского тела, и со смешками слушала о всех переживаниях прошедшего дня.

Оказалось, парням повезло, и они забрели на местный праздник – обычно-то все по своим домам сидят, и на ночь свет гасят, но именно сегодня староста и другие мужики развели костер для ночных посиделок. Если бы не это – пришлось бы парням ночевать в лесу, а там, между прочим, волки водятся или кое-что похуже…

Тут нимфа многозначительно закатила глаза, причмокнула губами, и потащила охмелевшего от празднования Валентина к танцующим, которые уже собирались вокруг костра.

Танцы, как и музыка, показались Вале странными. Это все не было похоже на привычное клубное веселье – переливы маленького барабана, флейты и еще каких-то неизвестных парню музыкальных инструментов скорее погружали в транс, чем призывали зажечь как следует. Но танцующих это ничуть не беспокоило. Они ходили кругом в подобии хоровода, потом стали ритмично покачиваться под музыку и взмахивать руками…

Валентина затошнило.

Он, с трудом оторвавшись от своей прекрасной партнерши по танцам, отполз в кусты за пределы костра и с чувством проблевался. Ну, а что? Не всем же, как Костян, спокойно переносить любые жидкости по принципу «лишь бы градус был покрепче». Приятель еще с университета мог выпить все, что горит, в каких-то нереальных объемах и даже не захмелеть толком.

Кстати, Костян обнаружился за столом, как и ожидалось. Он соревновался со старостой и еще двумя суровыми мужиками, и, кажется, потихоньку сползал под стол – видимо местная настойка потихоньку уносила даже его.

Валентин усмехнулся и решил проучить начинающего пьянчугу – подкрасться к Костяну со стороны леса и выпрыгнуть из кустов. Да, он тоже был не совсем трезвым, и только поэтому жутка показалась ему смешной. Но в результате вылилась в…

Валентин успешно выполнил первую часть своего плана – подкрался к сидящим за столом тихо и незаметно. А дальше хотел уже вылезти, но понял, что Костян, пока он ползал в кустах, радостно отрубился прямо на деревянной лавке. Пугать стало некого.

Парень хотел было уже выбраться из своего укрытия и вернуться к прекрасной нимфе, но внезапно староста открыл рот и заговорил, обращаясь к своим товарищам.

– Этот готов. Второй покрепче будет. Как бы он бед не наворотил…

– Не переживай, Митрич, вишь как его Настасья захомутала – он с нее весь вечер глаз не сводил. Щас они попляшут нашу, заупокойную, потом она его на сеновал поведет – там и скрутим, – толи прохрипел, толи прокаркал прокуренным голосом большелобый, лысеющий мужик, сидящий справа от старосты.

Валентин напрягся. Вряд ли дорогих гостей на ночь провожают словами «скрутим» и «этот готов».

Еще двое местных подхватили Костяна за безвольно висящие конечности и куда-то поволокли, не слишком заботясь о том, что голова парня периодически встречается с камнями, торчащими из-под земли.

– И все же не нравится мне второй… – задумчиво почесал бороду староста. – Ежели он до срока не провалится в беспамятство – быть беде, я говорю.

– Митрич, ты знаешь правила, – строго прошамкал совсем уже седой старик в дальнем углу стола. – Нельзя его насильно в туман вгонять. Тогда точно беда будет – ОНИ могут разозлиться. А ты помнишь, что было в прошлый раз, когда ОНИ были недовольны.

Староста угрюмо покивал, поворачиваясь к танцующим всем корпусом. От костра к нему со всех ног уже бежала нимфа – Настасья.

Валентин понял, что надо валить. Что бы ни происходило – ничего хорошего местные пейзане им с Костяном не приготовили. Стоило бы догадаться по их слишком уж радостным лицам и какому-то гипертрофированному радушию.

По кустам, в тенях Валя добрался до сарая, в который утащили Костяна. Дверь была заперта на замок – видимо мужики постарались, чтобы не сбежал раньше времени – но маленькое, прорубленное в стене окошко внушало надежду. Оно было маловато для человека, но ни Костян, ни сам Валя не отличались богатырским телосложением, и вполне могли пролезть. Правда, как вытаскивать оттуда явно невменяемого Костяна Валя еще не придумал.

А тем временем в деревне началась паника. Люди забегали у костра, смутно напоминая муравьев, в поисках… очевидно Валентина. Настасья даже выкрикивала пару раз его имя, умоляя выйти на свет.

Почему-то никто из них не пытался уйти из пучка света, хотя логичнее было бы искать пропажу по ближайшим кустам.

В голове у Валентина шумело. Организм явно не справлялся с атмосферой – все же он тоже выпил немало той браги, и пусть часть ее ушла в кусты вместе с рвотой, часть осталась и сейчас явно пыталась заставить его организм отключиться.

Звуки странной музыки становились громче. Крики приближались – местные похватали факелы и обходили с ними периметр деревни.

Двое мужиков – тех, что тащили Костяна – подошли к сараю и стали рядом с дверью, видимо в качестве охраны. Местные дураками не были, и справедливо решили, что без друга Валентин никуда не уйдет. А значит, шансы самого Вали на то, что он сможет отсидеться за сараем до утра, были катастрофически малы.

– Слышь, а что староста сказал? Если этот второй сбежит, че делать будем? – поинтересовался один из мужиков у товарища. Валентин тихонько подполз ближе, чтобы лучше слышать ответ.

– Ну, тогда ИМ достанется только один. Это плохо, конечно, но лучше, чем ничего, – равнодушно ответил второй. – Костер уже догорает, ночь скоро уйдет. Слышишь, как ОНИ кружат в лесу, требуя жертву?

Мужик – а с ним и Валентин – прислушался. И действительно, была ли то игра разума или настойка, парень услышал.

Что-то огромное, явно не человеческого происхождения, двигалось вдоль деревьев, в темноте. Человеческий глаз не мог различить деталей, но то, что существ явно больше одного, было очевидно и так.

До напряженного слуха Валентина донесся слабый рык, как будто огромное дикое животное… звало кого-то. Пока еще тихо, невнятно, но требовательно. В темноте пара высоченных старых сосен покачнулась, хотя вокруг стояло полное безветрие.

«Сектанты. Это явно какие-то сектанты», – вяло подумал парень. Они опоили его и Костяна какой-то жижей, которая вызывала галлюцинации, а теперь, кажется, хотели принести их в жертву своим богам. Или чем там были эти существа?

Секта объясняла все. И то, что деревенька расположена в такой жуткой глуши, и странную музыку, и не менее странные напитки, и даже то, что им нужны были жертвы, отлично вписывалось. Не вписывались только они с Костяном и сдохший трекер, но об этом у Вали уже не было сил думать.

Надо было бежать. Логично – в лес, но… Иррациональный страх окутывал тело при одной мысли сунуться в темную, мрачную чащу, наполненную непонятными монстрами. Валентин пытался убедить себя, что это глюки, самые обычные галлюцинации, не имеющие ничего общего с реальностью, но… здравый смысл махал ручкой и уходил далеко на второй план при виде жутких, страшных, совершенно противоестественных звуков из леса и качающихся сосен.

Валентин и сам не заметил, как чужой факел оказался практически перед его лицом. Он закричал, и тот, кому принадлежал факел, закричал тоже, оповещая односельчан о том, что пропажа найдена.

Другие факелы быстро потянулись к убежищу парня. Валя из последних сил двинул кричащего ботинком по факелу, выбивая его из рук и, кажется, ломая одну из них, и кинулся бежать. Куда? Не имело значения.

Он старался держаться темноты, но снова и снова оказывался в полосках света. Селяне бежали за ним, крича и размахивая факелами. Валентин влетел в чей-то дом и подпер дверь резной лавкой. Он знал, что это не спасет его, но хотя бы даст время на… Собственно, на что?

Продержаться бы до утра…

Они же сказали, что костер прогорает, так может, если он сумеет забаррикадироваться в этом доме и просидеть там достаточно долго, они его отпустят?

Дверь прогнулась под сильным ударом. Судя по всему, мужики использовали какое-то бревно в качестве тарана. Валентин понял, что дверь не выдержит. Надолго ее точно не хватит – селян просто больше, они сильнее, и рано или поздно его, как котенка, вышвырнут из чужого дома.

Единственный шанс на спасение – окно. Им Валентин и воспользовался, ласточкой кинувшись через трухлявую раму в спасительные кусты крапивы.

Дверь распахнулась и голоса заполнили дом.

И тут в небе что-то прогудело, требовательно и резко. И наступила тишина.

Пейзане, покидав факелы, единым организмом побежали прочь от дома в сторону костра, кажется, забыв о Валентине. Парень, лежа в кустах, недоуменно задрал голову вверх и… крепко зажал себе рот обеими руками. Из темноты на него смотрели огромные черные глаза, отсвечивающие потусторонним голубоватым светом. А чуть выше сосен можно было различить огромные наросты, смутно напоминающие рога.

Существо было огромным. Нет, оно было гигантским! И явно настроенным против человека. Валентин даже зажмурился, приготовившись к неминуемой смерти, но…

Существо смотрело не на него. Он вообще, судя по всему, был для него не больше, чем букашкой, копошащейся в траве. Оно смотрело в сторону костра. Жадно. Голодно. Слегка распахнув гигантскую пасть с рядом крупных зубов размером с голову Валентина каждый.

Валентин тоже посмотрел в ту сторону и, его вывернуло наизнанку.

Пока он валялся в кустах и убегал от местных, те двое у сарая похоже не жалели времени. Прямо сейчас они устанавливали над костром деревянную лестницу. С привязанным посередине Костяном.

Запахло паленым. Валентина вырвало в третий раз за вечер. Но этот запах внезапно выветрил полностью остатки отвара в организме. Мозг заработал с утроенной скоростью, и тело, подчиняясь ему, рвануло вперед.

Валентин, не помня себя, выбежал прямо к костру и, схватив с пояса охотничий нож, кинулся перерезать веревку, которой был примотан к лестнице Костян. Друг висел, не подавая признаков жизни, но… Может еще не поздно? Может еще получится.

Местные попытались подойти ближе, один из мужиков даже занес над головой Валентина дубинку, но парень, растеряв остатки человечности, зарычал на них, развернувшись всем корпусом и вскинув руку с ножом. Он был готов защищать себя и друга до конца.