Текст книги "Андроиды срама не имут"
Автор книги: Евгений Лукин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 3. Обмылок
В зеленеющей, полупрозрачной кроне пирамидального тополя незримая иволга издала игривую причудливую трель. И тут же заорала драной кошкой. Со стороны запросто могло показаться, будто это две разные птицы. Семейная пара.
– Справки? – беспомощно переспросил я. – Вы что… встречались? С ними?!
– Да, – подтвердила моя благодетельница. – Вас до сих пор ищут, Володя. Супругу вашу дергали несколько раз, пытались выяснить, где вы находитесь. Похоже, их больше интересует ваш шурин, но вам от этого, поверьте, ничуть не легче. Все уверены, что вы с ним заодно…
Я сидел ни жив ни мертв.
– Конечно, скрываться можно и здесь… – успокоила она. – Я не против. Живите на здоровье. Место, как видите, глухое… Но, предупреждаю, будут трудности. С отоплением тут не очень. На зиму свет отключают…
Карина Аркадьевна умолкла и выдержала паузу, в течение которой разглядывала меня с той же пристальностью, что и в особняке, когда проверяла, не соврал ли я относительно особых примет. Потом не выдержала – рассмеялась.
– Значит, говорите, лучший андроид – это вы? Потрясающе! Неприхотливы, исполнительны, способны к самообучению…
– И почти не требую затрат, – хрипловато прибавил я.
– И почти не требуете затрат… – согласилась она. – Тогда как насчет того, чтобы поработать андроидом?
– А я кем, по-вашему, работаю?
– Сторожем.
– В чем разница?
– Разница?.. – Она задумалась на секунду. – Разница в том, что вы сейчас трудитесь бесплатно. За харчи… Тысяча рублей в день вас устроит?
Тысяча рублей в день? Это, стало быть, тридцать тысяч в месяц. Ну, для провинции, пожалуй… Обнаглел! Обнаглел гастарбайтер… Вчера еще червонцу был бы рад!
– Что за работа? – прямо спросил я.
– Я же сказала: андроидом.
Ладно. Андроидом так андроидом. Пусть хоть горшком называет, лишь бы в печь не сажала.
– А условия?
– Примерно такие же. Может, чуть получше. Свежий воздух, мягкий климат, умеренные физические нагрузки… Но главное, что вы там будете чувствовать себя в полной безопасности. Мне кажется, для вас это оптимальный вариант.
– Укрываете беглого преступника?
Она поморщилась.
– Не морочьте голову, Володя! Тоже мне преступник выискался! Дело не заведено, ищут вас в частном порядке… Что скажете?
– Работа постоянная, временная?
– Полностью зависит от вас. Сколько продержитесь.
Последняя фраза прозвучала зловеще. Куда же это нас с тобой, Володенька, сватают? Уж не в горячую ли точку?
– А бывает, что и…
– Бывает, – заверила она. – Но вам это, думаю, не грозит… Вы, насколько я могу судить, шизоид с легким раздвоением личности: беседуете мысленно сами с собой, возможно, даже обращаетесь к себе на «ты»… А есть люди, которые и минуты не могут пробыть в одиночестве, подавай им слушателя! Вот таким эта работа при всей ее соблазнительности категорически противопоказана.
– Смотрителем каким-нибудь? – предположил я.
Карина Аркадьевна взглянула на меня с сожалением.
– Не разочаровывайте меня, Володя, – попросила она. – Вы казались мне таким сообразительным… Да! Забыла спросить: на голове у вас, надеюсь, шрамов нету?
– Нету, – сказал я. – А если бы были?
– Тогда бы все сорвалось. Первое условие: никаких шрамов.
– На голове-то? Кто там что разглядит – под волосами?
– Голову придется обрить наголо.
– Та-ак… – вымолвил я. – Прикольненько… Что мне еще придется обрить наголо?
– Все, – сказала она. – Все волосяные покровы.
Некоторое время я таращился на Карину Аркадьевну, надеясь, что та улыбнется. Не улыбнулась. Взялся за внезапно загудевшую лобную кость. Кусочки смальты сложились воедино, однако мозаика вышла настолько бредовой…
– Вы что, с ума сошли? – заорал я, напрочь забыв, кто здесь кто и чей у кого хранится паспорт. – Вы что, всерьез хотите впарить меня кому-то вместо…
– Владимир Сергеевич, – утомленно сказала она. – Я так надеялась, что хоть вы обойдетесь без восклицаний…
Хоть вы? Очень мило…
– Так я вдобавок не первый?!
– И не последний, надеюсь… Да, представьте! Именно это я и собираюсь сделать. Впарить вас вместо. Только, пожалуйста, не кричите так больше…
– Извините… – сказал я, нервно хихикнув. Не удержался и добавил полушепотом, как бы по секрету: – Да на всей Земле не найдется придурка, чтобы принял меня за…
– На Земле – да, – не дослушав, спокойно согласилась Карина Аркадьевна. – На Земле, пожалуй, не найдется…
Братцы, да она ненормальная! Как же я сразу-то не врубился? Все ясно: вышла на контакт с инопланетными цивилизациями… Ку-ку! Вот только видеокамеры… Хотя и они тоже вполне вписываются в общую картину… заболевания…
Высказать это барыне вслух я, понятно, не дерзнул, поэтому решил обойтись без слов: выразительно посмотрел на сарай, на отшатнувшиеся друг от друга душ с туалетом, потом оглянулся на полупрозрачный тополь, где незримая иволга продолжала изображать семейную сцену… Дескать, опомнитесь, дамочка! Вы в каком мире живете? Вот дом, вот изгородь из кроватных грядушек… А вы о чем?
– Обмылок!.. – злобно прошипела Карина Аркадьевна. – Я же вас просила…
Обмылок? Почему обмылок? Я обернулся к ней в смятении и обнаружил, что окрик адресован вовсе не мне. Рядом с разгневанной хозяйкой дачи сидел невесть откуда взявшийся некто в эластичном трико и с этаким, знаете, волдырем взамен головы. Фигура казалась отлитой целиком из гибкого серого стекла. Ни пуговки нигде, ни застежки.
Вне себя от бешенства Карина Аркадьевна потрясала кулачками перед гладким округлым рылом сидящего.
– Вы соображаете вообще, что творите? Я же сказала: только по моему сигналу! Какого черта?..
Тот сидел неподвижно. Возможно, тоже оцепенел.
– Ну и что теперь?! – В ярости Карина Аркадьевна была страшна.
Никогда не считал себя храбрецом, однако, должен признаться, поначалу испуга вообще не почувствовал. Отупение – да, было. Не знаю, сколько бы оно еще продлилось, но тут Карина Аркадьевна, спохватившись, подалась через стол, вцепилась мне в запястье.
– Спокойно, Володя, спокойно…
И по спине моей наконец пробежали мурашки.
– Расслабьтесь, Володя… – заклинала она. – Расслабьтесь… Ну будьте же мужчиной, ну!..
«Для настоящего мужчины совесть не помеха…» – внезапно всплыла в памяти недавняя ее фраза.
– А чо муму тянуть?.. – надменно и гнусаво послышалось вдруг из волдыря-головы. – Типа нормальный пацан…
Я обмяк. Во-первых, слишком уж неожиданно это прозвучало, а во-вторых, точно с такими же интонациями со мной беседовали месяц назад Толиковы кредиторы.
– Он просто в скафандре, Володя! – в отчаянии втолковывала Карина Аркадьевна. – Выключил мимикрию – стал видимым…
– Вы… кто?.. – выпершил я, обращаясь к безликому незнакомцу.
– Конь в пальто… – все так же гнусаво и надменно отозвался он. Отнял пальцы от стола и, к моему изумлению, раскинул их веером. Серая обтягивающая оболочка была, надо полагать, тончайшей – ногти проступали.
Не веря слуху и зрению, я растерянно взглянул на хозяйку. Та удрученно поджала губы и отпустила наконец мою руку.
– Ну, что делать… – с горечью молвила она. – Прибыл он сюда в середине девяностых. Можете представить, с кем ему пришлось общаться… поначалу… А переучиваться не хочет. Понимают – и ладно…
– Как-то… дико слышать…
– Вам дико? – Она усмехнулась. – А мне каково? Я, между прочим, бывший директор школы… Вы в порядке, Володя?
– Я бы, пожалуй, выпил… – просипел я, берясь за горло.
– Разумеется, разумеется… – засуетилась Карина Аркадьевна, извлекая из сумочки крокодиловой кожи стеклянную флягу коньяка и, что уж совсем поразительно, пару мельхиоровых стопок.
Должно быть, предвидя подобную ситуацию, припасла все заранее.
* * *
– Чуткий ты больно, – говаривал мне когда-то в подпитии Толик, мой задолжавший криминалитету шурин. – Как прибор. Ты на сотую долю ватта рассчитан, а жизнь – это киловатты, мегаватты… У меня стрелка чуть качнулась, а у тебя уже зашкалила…
Конечно, он был прав. Но, с другой стороны, там, где у других стрелку зашкалит, у меня она давно уже зашкалена. Все в обморок падают – один я, как вел себя, так и веду. Потому что давно уже в обмороке, падать некуда.
Видимо, именно эта особенность меня тогда и выручила.
Первую стопку я вопреки обыкновению ахнул залпом. Ждал, что ударит в затылок. Не ударило. Властно протянул опустевший мельхиор Карине – и, еле дождавшись, когда он станет полным, ахнул вторую.
Ударило в затылок, повело… Вот теперь можно было, не теряя интеллектуального равновесия, рассмотреть незнакомца в подробностях. Пришелец с уличными манерами был примерно моего роста и моего сложения. Особых примет, сами понимаете, не имелось.
– Как к нему обращаться?
– Обмылок.
– Простите?..
– Обращайтесь к нему Обмылок, – раздраженно повторила она. – Это кликуха. Погоняло. Как его зовут на самом деле, даже мне не известно.
А кликуха-то, между прочим, весьма точная. Гладкий, скользкий, ни единой отличительной черты. Словно и впрямь смылились.
– Слышь, Обмылок… – подавив истерический смешок, окликнул я на пробу.
– Чо надо? – осведомился он. Чем добил меня окончательно.
– Знаете что? – не выдержав, вмешалась Карина Аркадьевна. – Идите пока погуляйте. Черт бы вас драл с вашими спецэффектами! Весь разговор сломали… Зла не хватает!..
Удивительно бесцеремонное обращение с братьями по разуму! Пришелец, однако, смолчал. Потом сквозь него стали проступать очертания сарая – и несколько секунд спустя инопланетный гость растаял в воздухе. Смылился. Не иначе, мимикрию включил. Или ушел в иное измерение.
– Он здесь еще? – спросил я, не решаясь протянуть руку и проверить на ощупь.
– Не знаю. Вряд ли.
– А где?
– В Караганде… – надменно и гнусаво послышалось со стороны кирпичной дорожки. Шаркнула по обрывку линолеума незримая ступня. Надо полагать, Обмылок направлялся к калитке.
Карина Аркадьевна была сильно раздосадована. Выждала, пока отойдет подальше, потом сердито досмотрела на свою непочатую стопку – и тоже ахнула залпом.
– Спрашивайте! – отрывисто приказала она.
– Кто он? – Я завороженно смотрел на пустую кирпичную дорожку, ожидая, что отремонтированная мною калитка вот-вот сама собой откроется. Так и не открылась. Наверное, ушел через пролом на соседний участок.
– Жулик, – последовал мрачный ответ.
Я оторопел.
– В каком смысле?..
– Жулик в смысле жулик. Какой еще тут может быть смысл?
– А вы, простите?..
– А я его подельница.
– А я?!
– А вы, Владимир Сергеевич, товар. Левый андроид. Контрафакт. Бракованная продукция. Естественно, без сертификата, без гарантии… Обижайтесь, не обижайтесь…
– Чего уж там обижаться! – ошарашенно вымолвил я. – Мы – люди негордые… дачи сторожим…
– Вот и хорошо. Еще налить?
– Нет, пожалуй, хватит… – Голова у меня и так уже шла кругом. – Слушайте, а если я откажусь?
Она поглядела на меня едва ли не с грустью.
– А как вы теперь откажетесь?
И непонятно, чего было больше в этом вопросе: любопытства или соболезнования. Действительно, кто же мне позволит отказаться после того, как Обмылок вылез раньше времени и все рассекретил? Кстати, не исключено, что он сейчас обретается где-нибудь поблизости, готовый в случае чего перехватить беглеца. И справки, обо мне наведены. Стоит позвонить – нагрянут кредиторы. Поверят они, будто я понятия не имею, где их должник? Да никогда!..
Из мысленных этих конвульсий меня вывел голос Карины Аркадьевны.
– Совершенно верно, Володя… – подтвердила она. – Назад дороги нет. А с другой стороны: куда назад? Оно вам надо?
– А куда вперед? – угрюмо спросил я.
– На заработки, – последовал спокойный ответ. – Другие вон рвутся за границу, в цивилизацию, душу заложить готовы, а вы еще и кобенитесь…
– Смотря что за граница…
– Слишком дальняя, что ли? Ну так, чем дальше граница…
– …тем больше платят? – не удержавшись, съязвил я.
Нисколько не обидевшись на мой выпад, равно как и на то, что я ее перебил, Карина Аркадьевна пожала плечами.
– Иными словами, Владимир Сергеевич, тысяча рублей в сутки вас уже не устраивает… Как насчет пяти?
Пять тысяч в день? Какие же, спрашивается, немыслимые бабки срубит на этом она сама? А уж о том, что с меня будет иметь Обмылок, и помыслить страшно! Пять тысяч…
– А-а… когда?..
– Вернетесь – рассчитаемся.
– А вернусь?
– Рано или поздно. Но лучше поздно, чем рано. В ваших же интересах. Пара месяцев – и сможете погасить долг. Триста штук – так ведь, кажется?..
Я еще раз оглядел убогий окрестный пейзаж, с которым, возможно, в двух шагах от меня неотличимо сливался инопланетный жулик в скафандре-хамелеоне. Попробовал собраться с мыслями, но все они оказались какими-то исступленно-глумливыми.
– Летающей тарелкой доставят? – натужно съерничал я.
– Вот с этим – не ко мне. Чего не знаю, того не знаю.
– А что за планета?
– Какая вам разница? Работать будете в помещении. Уверена, справитесь. Сами же сказали, что лучше вас андроида быть не может.
– А разоблачат?
– Не разоблачат. В крайнем случае решат, что глючит программа, вызовут наладчика… Догадываетесь кого?
– Его? – Я кивнул в пространство.
– Вот именно. Кто технику поставлял, тот ее и чинит. Он вам растолкует, что вы делаете не так, и считайте себя отремонтированным. Работайте дальше…
– Погодите! – взмолился я. – А кто их вообще производит? Настоящих…
Она пожала плечами. Потом воздела указательный палец и произвела им несколько неопределенных вращательных движений. Там, дескать, где-то…
– Все равно не понимаю! – упрямо сказал я. – Обмылки изготавливают андроидов… Наверняка полно специалистов. Да меня там в шесть секунд вычислят!
– Не спешите, Володя, – мягко попросила она. – Вы просто ничего еще не знаете. Все дело в том, что обмылки, как вы их окрестили, гонят андроидов исключительно на экспорт. Сами они услугами андроидов не пользуются. Когда-то пользовались, но сейчас это считается неприличным. А вот негуманоидные расы…
– Негуманоидные?!
– А что это вы вздрогнули? Какого-нибудь монстра представили? Зря… Поверьте, Володя, с негуманоидами работать легче.
– Откуда вы знаете?
– Работала… – молвила с грустной улыбкой Карина Аркадьевна. – Я ж не сразу в вербовщицы подалась…
Пришел мой черед утратить дар речи.
– И-и… к-как?.. Долго продержались?
– Довольно долго, – с достоинством отозвалась она. – На особняк хватило.
Особняк?! Ничего себе…
– И сколько вам в день платили?
– Червонец.
– А почему мне только пять?
– Ну так кризис же…
Я хорошо уже был знаком с обычаем Карины Аркадьевны ошеломлять каждой второй фразой, но это дикое сочетание происходящего с тысячу раз слышанной ссылкой на кризис повергло меня в ступор.
– Вернемся к нашим негуманоидам, Володя, – терпеливо продолжила она. – Относитесь к ним спокойнее. Никакие они не чудовища – так, явления природы. Навыки общения у вас уже есть. Скажем, дерево. Оно ведь тоже негуманоид…
Я очумело оглянулся на пирамидальный тополь. В кроне было тихо. Иволга то ли улетела, то ли примолкла.
– Но я же с ним не общаюсь!
– Не туда, – поправила она. – Лучше на абрикос посмотрите.
Я посмотрел на абрикос. Вернее, на пол-абрикоса. Засохшая ветвь была спилена пару дней назад, а срез покрыт варом.
– С ним вы общались целую неделю. Он вам: «Помоги, засыхаю…». А вы ему: «Бедняжка… Сейчас мы тебе землицу взрыхлим, водички нальем…». Именно так и говорили. Вслух.
Черт его знает, может, и впрямь говорил… А ей откуда знать? Хотя… тут же видеокамеры кругом… с микрофонами…
– Единственное, чего там следует опасаться, – многозначительно добавила она, – настоящих роботов. Лицензионных. Эти вас могут распознать запросто…
– А тот, кто меня приобретет… он будет знать о том, что я нелицензионный? – вырвалось у меня. Мысли толпились, толкались, невозможно было угадать, которая выпрыгнет наружу первой.
– Разумеется. Лицензионные гораздо дороже.
– Насколько дороже?
– Намного.
– Ну примерно хотя бы!..
– Ей-богу, не знаю…
Издалека донесся призывный автомобильный сигнал. Не наш. Потом снова.
– Это еще что такое? – встревожилась Карина Аркадьевна и встала. Я тоже встал.
Мы направились к калитке.
– Обмылок! – негромко окликнула она. – Что происходит?
– Какие-то бакланы на двух тачках прибыли… – лениво известил ниоткуда наш незримый подельник.
– Сюда? – не поверила Карина Аркадьевна и ускорила шаг. – Не может быть… – бормотала она на ходу. – Ну не следили же они за мной…
Мы выглянули за штакетник. Непонятно, почему они остановились в самом начале улицы вместо того, чтобы сразу подъехать к нашему участку. Ошибиться невозможно: напротив калитки стоял Каринин внедорожник. Тем не менее тормознули метрах в пятидесяти от цели и начали выгружаться. Двоих я опознал сразу. Именно им я вручал когда-то пакет с Толиковым долгом.
– Ну, все… – обреченно выдохнула рядом Карина Аркадьевна. – Это за вами, Володя… Тут уж и я ничем вам помочь не смогу. Решайтесь.
Глава 4. Мымра
Да, единственный мой и неповторимый Володенька Турухин, вот это нас с тобой угораздило… А ты еще гадал, как называется следующая степень падения! Андроид она называется. Андроид. А никакой не покойник. Хотя временами и впрямь кажется, будто попал на тот свет. Ад не ад, но тоже страна теней. Серенькие вертлявые сумерки подступают почти вплотную, и на каждом шагу вылупляются из них вялые однообразные кошмары.
Никогда в жизни не видел цветных снов, а попал сюда – и словно прорвало. Стоит смежить веки, представляются окрестности Карининой дачи. Наяву они такими яркими не были: зеленое озерцо поляны, цыплячья желтизна одуванчиков, солнечный расплав пруда.
Танька не приснилась ни разу. Шурин – тоже. Мелькнул однажды Врангель, но враждебных чувств к нему при этом не возникло. Потому что есть теперь с чем сравнить.
Вообразите полутораметровый шарообразный ком неспешно шевелящихся замшевых… Нет, скорее все-таки лиан, нежели щупалец. Щупальца щупать должны, а эти колышутся, извиваются – и только… Коротенькая шерстка на них обретает временами иной оттенок, колеблясь от пепельного до светло-сиреневого, возможно, в связи со сменой настроения, хотя не исключено, что и в результате мыслительной деятельности.
Так выглядит моя владелица. Зовут Мымра. Точнее, зову, а не зовут, поскольку звать больше некому. Не знаю даже, растение она или животное.
Почему я думаю о ней в женском роде? Наверное, просто по привычке. Дело в том, что начальством моим всегда были дамы. Согласен, ничего хорошего, однако в теперешнем положении это скорее плюс, чем минус. Непредсказуемость распоряжений давно стала ожидаемой, и любую причуду воспринимаешь как нечто должное.
Доставили меня сюда в бессознательном состоянии. Наверное, так и надо: новенький андроид, только что с конвейера, ни разу еще не включали. Думаю, на дорожку мне впороли транквилизатор, поскольку, очнувшись, даже не слишком испугался.
Способ доставки остался неизвестен. Последним, что я запомнил там, на даче, и первым, что я увидел здесь, было непроницаемое округлое рыло Обмылка. Распаковал он меня, подвел к Мымре и молча сгинул, скотина. Несмотря на все предупреждения Карины Аркадьевны, разумного существа в увиденном я не заподозрил и очумело продолжал ждать чьего-нибудь появления. Поведение мое было наверняка воспринято как сбой программы, вернулся раздраженный Обмылок и помимо прочего объяснил на жутком своем жаргоне, что приобретен я именно этой связкой веревочных концов и никем другим.
Так вот, возвращаясь к вопросу о степени падения…
В данный момент я сижу на корточках, касаясь пола руками, абсолютно голый, во всех смыслах: ни тряпочки на мне, ни волоска. Жду очередной команды. На каком языке? А ни на каком! Если помните, были одно время в моде стереокартинки: вроде простенький геометрический узор, а чуть расфокусируешь зрачки – от бумаги отделяется объемное изображение: портрет президента, рождественская елка…
В точности то же самое. Сижу на корточках и, распустив, если можно так выразиться, хрусталики, пялюсь на мерное колыхание шерстистых лиан. Потом ни с того ни с сего из плавного их мельтешения сам собой возникает то ли образ, то ли приказ. В данном случае: оторвать, не вставая с корточек, правую руку от пола (почвы?) и взяться за мочку левого уха. Отрываю. Берусь. Замираю в нелепейшей этой позе.
Помнится, Федор Михайлович Достоевский утверждал, будто самый тяжелый труд – чепуха по сравнению с легким, но бессмысленным. Заставь человека ежедневно толочь воду в ступе, сойдет с ума. Ну я-то уже твердо решил, что не сойду.
Притремся, бормочу, сработаемся. Не с такими срабатывался. Тем более что податься нам с тобой, Володька, некуда. Как вспомнишь этих громил в кожаных куртках, направляющихся к калитке – вразвалочку, с надменно приотворенными ртами, – до сих пор в животе холодно…
Долго она меня так держать будет? Неловко и бровь чешется. Ну наконец-то! Велено принять ту же позу, только наоборот. Иными словами, поменять местами право и лево. Это запросто! Послушно выполняю команду, успев между делом провести по лобным долям тыльной стороной ладони. Унизительное ощущение. Не знаю, как я смотрюсь со стороны, но бровь у меня бесстыдно голая, гладкая.
Ох уж эти мне сбывшиеся мечты человечества! Когда Гагарин полетел в космос, отец мой был мальчишкой. Рассказал однажды, что творилось в тот день. Восторг, ликование, мир перевернулся! Запомнилась фраза: «Ты, Вовка, такого не увидишь. Такого больше не будет. Разве что братьев по разуму встретим – тогда…».
Вот встретил. Просто поразительно, насколько быстро человек ко всему привыкает! Новизна ощущений мелькнула и сгинула, осталась рутина. Ать-два, сел-встал, упал-отжался. И какая тебе разница, кто тобой командует?..
Подозреваю, Карина Аркадьевна имела дело с совершенно иными негуманоидами, иначе она бы ни за что не сравнила их с плодовыми деревьями. Гоняй меня так по участку полузасохшая абрикосина – ей-богу, спилил бы под корень.
Но главное: зачем? Зачем?! За каким вообще лешим я держусь левой рукой за правое ухо? Смысл-то в чем?
Сижу на корточках и тихо стервенею. Благоговения перед высшим разумом – никакого. Кого стыдиться-то? Ее, что ли? Пусть лучше на себя посмотрит. Если, конечно, есть чем смотреть. Приобрела контрафактного андроида, вот и возись теперь с ним! Левообладательница…
Мымра шевелит щупальцами вхолостую – не знает уже, чем бы ей еще достать Володеньку Турухина… Ох, дождется она у меня! Возьму и сломаюсь. Плюну на эти триста штук… Стоп! Какие триста штук? Триста штук я сам придумал – откуда мне знать, сколько им Толик реально должен? Лишь бы на счетчик его не поставили…
Велено взяться за мочки накрест. Берусь. Отчего ж не взяться? Мне за эту ерунду, между прочим, пять тысяч в день набегает. Вернее, не мне и даже не Толяну, а этим его кредиторам, ну да все равно… Плохо, что нет тут ни дня, ни ночи. Скорее всего, денежку станут начислять по нашему календарю и обуют, как водится; поди угадай, сколько времени прошло, если ничего не меняется! Хотя нет, вряд ли – расплачиваться будут дома, дата убытия известна… Минутку, минутку! Когда меня точно сюда доставили? Месяц помню, а вот число…
Снова отпустить уши и коснуться обеими руками пола. Черт возьми, чем я здесь занимаюсь?.. Внезапно приходит в голову, что, возможно, работа моя даже еще и не начиналась… Опаньки! Ну конечно же!.. Меня просто тестируют. Проверяют. Я ведь новенький, только-только приобретенный! Ну так это совсем другое дело…
Отпускаю уши, касаюсь руками пола. Сижу и чувствую себя исправным. Исправный андроид – это звучит гордо.
Внезапно Мымра приходит в неистовство, лианы взбурлили. Видели по телевизору косяк сельди, сбиваемый хищниками в шар? Очень похоже. Вдобавок беснующиеся щупальца начинают отсверкивать тусклым серебром – точь-в-точь чешуя.
Возможно, я сделал что-то не так или, напротив, привел в восторг неслыханно точным исполнением команды. Хотя вполне вероятно, что я тут вообще ни при чем, – допустим, она подобным образом общается со своими сородичами. Хвастается покупкой. Почему бы и нет?
Такие припадки приключаются с ней то и дело. Потом ураган утихает, и что-нибудь происходит, например, появляется наладчик. Или не появляется. Чаще не появляется…
На этот раз Мымра просто исчезает. Была – и нету. То ли побежала ябедничать на меня Обмылку, то ли просто унеслась по собственным делам. Такое впечатление, что по-другому она перемещаться не может. Где возникнет, там и сидит. Или стоит… Пребывает, короче. Но возникает всегда в одной и той же точке.
В любом случае, перекур. Отдыхай, Володя…
* * *
Карина Аркадьевна, помнится, предупреждала, что работать придется в помещении. Не берусь ни подтвердить ее слова, ни опровергнуть. Сквозняков вроде нет, воздух свеж и достаточно тепл, чтобы расхаживать нагишом, но даже если это и впрямь помещение, то о нем абсолютно нечего сказать. Круглое оно, квадратное? Огромное или просто большое? Неведомо… Какая-то тут чепуха с преломлением света. С двадцати шагов сумеречная окрестность просматривается более или менее четко, с тридцати начинаются искажения, гримасы и прочие конвульсии, а уж дальше вообще ничего не различишь – все сливается в общей мешанине размытых пятен. Куда бы ни отступил, везде одно и то же. Блеклая абстрактная фата-моргана, непрозрачный миражик. Попадали когда-нибудь в туман солнечным днем? Вот что-то отдаленно похожее: пятачок ясной погоды, а вокруг белесая муть.
Есть, правда, ориентир – смутная темная блямба, но сходить посмотреть, что она означает, я не решаюсь. По-моему, заблудиться здесь проще простого. Поэтому маршрут пока один: полсотни шагов от футляра до Мымры (блямба справа) и полсотни шагов от Мымры до футляра (блямба слева). А под босыми подошвами то ли пол, то ли почва – до сих пор не разобрался. Мелкая пружинящая путаница тоненьких волокон. Может, корешки, а может, что-нибудь синтетическое. Рельеф местности неровный, но мне подчас кажется, что расположены эти неровности не как попало, а в определенном, может быть, даже шахматном порядке.
Вот и думай тут…
Умру не забуду, как я впервые самостоятельно одолевал эти полсотни шагов. К Мымре-то меня, мало что тогда соображавшего, вел Обмылок, а вот обратно… Стоило сдвинуться с места, сумерки вокруг шевельнулись, закопошились. Волей-неволей пришлось остановиться, переждать головокружение. А впереди между тем меня подстерегала первая страшилка. Я еще в ту пору не знал, что это за штука. Не знаю и сейчас. С уверенностью могу сказать одно: бояться ее не следует.
Было так: полумгла справа подернулась чем-то вроде паутины, затем беззвучно раскололась длинными черными трещинами, превратившимися через миг в заросли гигантских прямых шипов, что, разумеется, тоже было оптическим обманом. Далее возникшие ниоткуда дебри взметнулись и протянули все свои острия ко мне. По-моему, я заорал. И это не было худшим из того, что могло стрястись. Например, кинулся бы наутек, наверняка покалечился бы – и прощай, карьера андроида.
Вообще такое ощущение, что здешняя атмосфера представляет собой сплошную воздушную линзу. Потом я, конечно, сходил осмотрел страшилку вблизи. Ну что сказать?.. Черный прямой ствол со смоляными наплывами, распадающийся вверху на три отростка, каждый из которых тоже разветвляется, но крону дерева это не напоминает нисколько – скорее, торчащий кверху корень. Впрочем, за точность сравнения не поручусь: выше третьей-четвертой развилки перспектива начинает гулять.
Вторая страшилка располагается чуть подальше и с той стороны, где блямба. Похоже, их тут много. Зачем они? Понятия не имею! Возможно, опоры, поддерживающие свод, а возможно, местная растительность.
Хорошо еще, что мне в тот раз ежики навстречу не попались. Тоже, доложу я вам, зрелище. Собственно, никакие они не ежики – вообще непонятно что. Сначала прилегающая к полу мгла вспучивается, становится бугристой, бородавчатой – и вот уже накатывают на тебя бурые глыбы, быстро при этом уменьшаясь. Этакие перекати-поле, размером чуть больше футбольного мяча. Впрочем, иногда чуть меньше. Вроде бы состоят из того же мха, которым здесь все покрыто, однако назвать их растениями я бы не решился. Передвигаются суетливыми стайками, и такое впечатление, что все на пути обнюхивают. Ткнувшись в босые ноги нелицензионного андроида, замирают, отскакивают и катятся дальше.
Еще они мне напоминают, как ни странно, катящиеся снежные комья. Я даже смотрел, не остается ли за ними дорожки во мху. Нет, не остается…
На редкость скудный мир. Иных объектов здесь, судя по всему, не имеется. Хотя нет, вру. Есть еще медузы, но я их сперва принимал за атмосферные глюки, пока одна из них не проплыла, кривляясь, в каком-нибудь метре над голой моей головой. Вблизи она скорее походила на мыльный пузырь, чем на медузу – ни бахромы, ни стрекал. Бывают крохотные, с горошину, таких тут полно, а та была гигант – не меньше полуметра в диаметре…
Кажется, госпожа сгинула надолго. А коли так, то у меня есть полное право перейти в спящий режим. Поплетемся-ка мы, Володенька, к нашему родному футляру.
* * *
Со стороны футляр похож на прямоугольную подтаявшую глыбу льда. Длиной – в полтора человеческих роста, высотой – по грудь, углы – скругленные. При моем приближении он гостеприимно раскрывается, предъявляя уютное нутро, содержащее все, что необходимо фальшивому андроиду для нормального функционирования. Бритва (она же губка), ночной горшок и еще одно интимное устройство, о котором умолчу. Собственно, все эти предметы лишь называются так (точнее, я их так называю), а с виду чистый сюрреализм. Если бы не краткие объяснения Обмылка, никогда бы не понял, что это и зачем.
Вот, например, желеобразный комок размером с кулак. Вы не поверите, но это именно бритва. Ложишься навзничь, кладешь ее, скользкую и холодную, на пузо – и принимается эта тварь по тебе ползать на манер улитки, сокращаясь сноровисто и щекотно. Потом переворачиваешься ничком, после чего процедура повторяется. Несколько минут – и ни волоска на тебе, ни пылинки. Гладок, стерилен, готов к услугам.
Или вот нечто, напоминающее плоский, слегка изогнутый булыжник. Черного цвета, тяжеленный, будто из свинца отлит. Окрещен дозатором. Внутри у него жратва, густая паста. Высасывать ее можно с любого края, причем вкус в разных местах разный. Замечательное устройство, однако есть у него одна подлая черта: все помнит, и добавки не выпросишь. Может, оно и правильно. Роботы не жиреют. Тем не менее постоянно достает чувство легкого (а если слопать пайку в один прием, то и волчьего) голода. Как в подвале.
Назначение безымянного предмета, напоминающего большую сувенирную спичку со стержнем круглого сечения и граненой головкой, мне неизвестно. Забыл спросить. Потому он и безымянный.
Прочие устройства, чтобы избежать физиологических подробностей, описывать не буду.
Насколько я понимаю, оболочка футляра настоящая, содержавшая когда-то лицензионного андроида, а вот внутреннее оборудование наверняка раздобыто оттуда-отсюда пронырливым Обмылком, потому что для меня вдавлина в донышке предусмотрена, а для других приспособлений – нет. Вернее, вдавлины-то есть, но по форме они ни с чем, имеющимся в наличии, не совпадают. Стало быть, что-то в них лежало другое.
