Текст книги "1972 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Не ожидал! – морщась улыбнулся Сигал, продышавшись и поднимаясь с ковра – ты выглядишь опасным парнем, но чтобы настолько… Я бы с удовольствием взял у тебя уроки борьбы, если это возможно. Буду искренне благодарен, мастер!

Он поклонился мне, сложив руки перед грудью, и его примеру последовали остальные мои противники. А мне было приятно и немного стыдно. Почему стыдно? Ну не привык я к таким пафосным выражениям почтения к моей скромной личности. Хотя и понимал – восток, дело тонкое. Там все на этом настояно – на востоке связка учитель-ученик это больше, чем тренер и его ученики в спортивной секции России.

– Ну что же… подумаю – кивнул я моим ученикам… будущим ученикам. А потом предложил принять душ (девушки дадут и полотенца, и все, что нужно). А после посидеть на столом – будем пить чай и кофе, есть печенья и бутерброды, ну и само собой – обсуждать наш будущий фильм.

Глава 4

Я не разбираюсь в примочках от синяков, но вот Лаура, как оказалось, разбирается в них великолепно. И в синяках, и в примочках. Гордый человек-легенда Брюс Ли тут же был взят в оборот, обмазан какой-то дрянью, и сидел теперь сверкая одним не закрывшимся от кровоподтека глазом.

А я предупреждал! Эта сакраментальная фраза так и просилась на язык, так и лезла из меня вместе с нервным смешком. Мда… вот глупый я человек! Сам порицал тех, кто ассоциирует киношного героя и его актера-исполнителя, и на вот тебе – попался! Брюс на экране и Брюс в жизни – два разных человека. На экране – это всепобеждающий терминатор. В жизни – обычный мастер спорта на наши дрожжи, а по «йихнему» – обладатель черного пояса. А как известно – на каждый хитрый черный пояс есть спецназовец с винтом. Нужно уважать противника. Нельзя насмехаться над ним, даже если тебе кажется, что ты самый великий в мире боец. «Не говори, что силен – встретишь более сильного!» – так говорится в старом советском мультике.

– Стэнли, а нельзя ли пригласить в фильм еще кое-кого? Я как-то сразу о них не подумал, но они нам здорово пригодятся. После подготовки, конечно. У них есть фактура, но нет умения в единоборствах. Но гарантирую – ты не пожалеешь, что их пригласил!

Я взял быка за рога, или скорее Кубрика за бороду сразу, как только мы уселись за стол. Он и рта раскрыть не успел, наблюдая за тем, как Лаура разливает чай и кофе по чашкам – как я на него «напал». Я пил зеленый чай с лимоном, Нина тоже чай, только черный, остальные по всегдашней американской привычке – кофе. На столе – пирожки, печенье, варенье из малины и клубники, сдобные булочки. Нормальный такой перекус после физических упражнений – сладкое быстро восстанавливает силы, снимая усталость. Я всегда на тренировке пил и пью что-нибудь сладкое. Да и во фляжке всегда у меня был холодный сладкий чай – лучшее средство против усталости.

– И кто эти люди? – насторожился Кубрик, отводя взгляд от мордашки Лауры, а больше – от ее задницы. С трудом отводя. И я его понимаю – неподготовленному человеку воспринимать таких как Лаура очень сложно. Эдакая Медуза Горгона во всем ее великолепии! Только без волос в виде кучи шипящих змей. Согласно легендам, лицо Медузы было невероятно прекрасным, просто-таки демонически прекрасным. Что, впрочем, не уберегло ее от этого чертова Персея. Прилетел, налетел, башку отрубил – изверг.

– Первый – это некий Арнольд Шварценеггер. Победитель конкурса «Мистер Олимпия». Он уже снялся в одном фильме – довольно-таки дурацком. Про Геркулеса, спустившегося в Нью-Йорк. Фильм идиотский, но сама фактура Арнольда очень хороша. Если не видел – погляди, это нечто эпичное! Мускулы – ого-го!

– Я видел! – вдруг вмешался Уркидес – Он очень, очень хорош!

– Только медлительный – усмехнулся я – Зато обаятельный. Ребята (я кивнул головой на Сигала, Брюса и Уркидеса) его поднатаскают, научат как мечом махать – будет эпичный герой. Повторюсь – ты не пожалеешь, у него большое будущее. Очень большое.

– А кто второй? – сделав скептичное выражение лица спросил Кубрик, явно не в восторге от моих заявок – И кстати, кого играть этому… как его там? Арнольду!

– Сам решишь – кого. Он ростом такой как я, только пошире. Может, например, Харалда сыграть. А еще – есть некий Рудгер Хауэр. Это молодой актер, он пару лет назад снялся в сериале «Флорис». Ты его найдешь по картотеке актеров. Так вот – это будущая звезда экрана, не хуже, чем эти парни (я кивнул на Сигала и Брюс Ли). Вообще, парни, я вам честно скажу – я его рассматривал на роль Неда. Но потом отказался – по одной простой причине. Актер, играющий Неда должен виртуозно владеть единоборствами, в том числе и холодным оружием многих видов. Рудгер в этом деле совершенно не смыслит. А так – он был бы идеальной кандидатурой – моего роста, худой, постарше, чем положено быть Неду – но загримировать, сделать из него молодого парня – запросто. Он светловолосый и черты лица настоящего викинга. Рудгер голландец. Ему можно было бы сыграть брата Неда – арда-викинга, с которым он потом будет сражаться. Мне кажется, что они со Стивеном даже похожи. Только Стивен черноволосый, а Рудгер совсем русый. Ах да! Про одного парня забыл… а зря! Его очень неплохо было бы задействовать! Это Карлос Рэй Норрис, или как его прозвали в армии – Чак Норрис. Он чемпион мира по карате в полутяжелом весе. Мастер, открывший несколько школ карате.

– Я знаю его – снова вмешался Уркидес – Он контактник, мы с ним не встречались в поединке, но он очень крут. И парень хороший.

– Именно так – подтвердил я – Крутой парень, и притом мужик тихий, спокойный, деловой. Для него есть роль мастера единоборств в школе, в которой оказался Нед. Впрочем – сам решишь, где его задействовать. Но возьми его, у парня великое будущее! Опять же – не пожалеешь!

– Я тебя уже боюсь – криво усмехнулся Кубрик – ты может и правда колдун? Знаешь будущее? Можешь предсказать нашу судьбу?

– А что, может предскажешь? – Уркидес весело усмехнулся – Майкл, ну давай! Расскажи нам, как мы будем жить и когда умрем! А мы проверим – как оно все получится!

– А ты на самом деле хочешь знать, когда умрешь? – спокойно и грустно спросил я – Я вот не хочу. Представь, что ты живешь, зная, в какой день, какого года умрешь. Ты видишь, как приближается твой срок и ничего, совсем ничего не можешь с этим поделать! Ну совсем ничего! Нет, парни, я такого не сделаю. Сам себе потом не прощу. А будущее… будущее я вам могу предсказать. На ближайшие пятьдесят лет, к примеру. Только не воспринимайте мое предсказание как догму – одно то, что я вам это самое будущее предскажу, изменит его, и возможно – совершенно кардинально.

– Это как так? – это опять неугомонный Бенни, он же Реактивный – Будущее предопределено! Как можно его изменить, если тебе его предсказали?

– Как? – я быстро взглянул на Брюса, хмурого и будто отсутствующего в этой комнате – Ну вот, к примеру, возьмем Брюса (Брюс едва заметно вздрогнул и вскинул на меня удивленный взгляд). Брюс, не против, если я тебе кое-что предскажу?

– Ну… не против. Хотя я в предсказания и не верю – Брюс криво из-за опухшего лица улыбнулся – Давай, предсказывай.

– Итак, Брюс… после того, как ты снимешься в этом фильме – станешь невероятно популярным. Тебя все будут знать, все будут узнавать. Ты станешь постановщиком трюков в фильмах с кунг-фу, и эти фильмы будут иметь большой успех. Но если ты уедешь в Гонконг, как ты хотел – умрешь через три года от отека мозга. Тебе нельзя ехать в Гонконг – даже появляться там. И не пей таблеток от головной боли. Никаких! Кстати, сегодня ты делал то, что делать было нельзя – бил ногами выше пояса. Ты хотел сделать меня красиво – чтобы это видел режиссер, чтобы это видели красивые девушки. И только к концу поединка перешел к тому стилю боя, который ты собственно и придумал. Но было уже поздно. В фильмах ты будешь делать красиво. Но в жизни больше так не делай. И еще вот что – берегись своих земляков-китайцев. На тебя обозлятся все мастера единоборств, выходцы из Китая. Ты сейчас думаешь, что являешься самым сильным мастером единоборств в мире. Но заверяю тебя – есть такие мастера, для которых ты как ребенок. И эти мастера владеют древними искусствами, о которых ты возможно только слышал. Тебя могут наказать за профанацию древних искусств, за раскрытие их тайн западным людям. Проще говоря – тебя просто убьют. Если хочешь жить – держись Голливуда и как можно дальше отстранись от своих соплеменников. И тогда, возможно, ты проживешь долго и счастливо. Будешь богат, востребован, успешен. Откроешь сеть школ, где твои ученики будут учить всех желающих твоему Джит Кун До. Вероятно, ты уже знаешь, что тобой недоволен и твой учитель Ип Ман. Опасайся и его – тоже.

– А мне! Мне предскажи! – Бенни едва не подпрыгивал на месте – Майкл, мне!

– Брюс, ты меня понял? – не обращая внимания на Бенни спросил я – Очень хочется, чтобы ты выжил. Ты уникальный человек, великий мастер, и надо, чтобы ты жил. Еще раз, запомни – никаких болеутоляющих таблеток, и вообще – регулярно проходи обследование у врачей. Не принимай никаких съестных подарков – там может быть яд. Не общайся с соплеменниками – тебя могут убить в технике «отсроченной смерти», ты знаешь, что это такое, или чем-то подобным. И еще – от того, жив ты, или нет – зависит жизнь твоего сына. Большего я тебе не скажу. Не вижу. Переплетения судеб путаются, меняются…

Я помолчал. Молчали и мои собеседники, ошеломленные моей речью. И я продолжил:

– Бенни, у тебя все будет хорошо. Ты будешь известен после фильма, как суперзвезда. Откроешь сеть школ единоборств, проживешь до глубокой старости – если не сорвешься в какую-нибудь авантюру, если станешь беречь здоровье. Ты будешь выигрывать чемпионаты – и скоро откажешься от бесконтактного вида карате. Займешься кикбоксингом, и очень в нем преуспеешь. Не загордись! А то прокляну, и все потеряешь! (я хохотнул, но лицо Уркидеса вытянулось) Шучу я, черт подери! Все будет хорошо, только зря не рискуй. Ладно. Стивен, тебе сказать?

– Ну… да! – Сигал прошелестел мягко и вежливо, и я даже усмехнулся. Он очень похож на своего киношного персонажа. На всех своих персонажей. Мягкий разговор, шелестящий голос, спокойное, умиротворенное выражение лица. Он уже проникся философией айкидо, и сдерживает эмоции. А придется слегка раскрепоститься! Но это уже пусть режиссер думает, как из него достать эти самые эмоции.

– Ты будешь богат и очень известен. Ты снимешься во многих фильмах, продвигая в жизнь свое айкидо, которое ты сделаешь прикладным, можно сказать уличным. И за это получишь один из своих данов. Ты будешь большим мастером, у тебя будет много данов. Смерти твоей я не вижу.

Я хотел сказать, что он будет приезжать в Россию, что Сигал получит еще и российское гражданство… но вовремя осекся. Меня тут же бы спросили – как это «российское»? А почему не гражданство СССР? Куда тогда делся СССР и все такое прочее. И зачем мне это?

Показалось, или нет – но на мои слова, что я не вижу смерти Сигала, тот незаметно перевел дух. То-то же! А то – «когда я умру?»! Кстати, насчет Брюса – а может я и зря ему сказал? Но очень уж хотелось, чтобы он жил… даже сам не знаю – почему. Мне он кажется приличным парнем, заслуживающим жить. Если есть возможность спасти хорошего человека – почему бы этого не сделать? Хоть немного, но добра в мире будет все-таки больше, если я его спасу. Хотя скорее всего он не услышит меня в своей неизбывной гордыне. Слишком Брюс гордый, чтобы поверить какому-то там… писаке-фантасту. Но будь что будет – я сделал все, что смог.

– А мне? Мне предскажешь? – Кубрик широко, но как-то напряженно улыбался – Всем предсказал, а меня забыл!

– Тебе? – я уставился на Кубрика неподвижным тяжелым взглядом, прикидывая, как рассказать ему, но и… не рассказать. И под моим взглядом шумный, яростный режиссер вдруг как-то сник, потух и слегка побелел – Хорошо, слушай. Ты будешь великим режиссером, одним из самых известных режиссеров этого века. Одним из самых влиятельных режиссеров. И начнется твой взлет после этого фильма. Он тебя просто вытолкнет наверх – если ты сумеешь снять его как следует: ярко, сочно, фантастично. Ты снимешь несколько картин, которые тебя прославят, но которые тебя и погубят. Твоя тяга к провокации, к эпатированию публики, к скандалу, поставит тебя на грань отрешения от кинобизнеса. Твои фильмы будут запрещать, ты пожалеешь, что их снял, хотя они и будут успешными в коммерческом плане. Тебя будут долбать, клевать – все, кому не лень. И за «Лолиту», которую ты снимешь, и за «Заводной апельсин», который ты снял. Будут угрожать убийством тебе и твоей семье – стоит фильму выйти в прокат. В конце концов, тебе так истреплют сердце, что оно не выдержит. Тебе нужно срочно предпринять все средства, чтобы укрепить свое сердце, чтобы поберечь его от разрыва. Иначе ты долго не проживешь. А ты гениальный режиссер, и можешь создать много замечательных фильмов. Дату смерти я тебе не скажу. Уже говорил – почему. Береги себя, Стэнли, ты нужен миру!

Все молчали минуты две, не меньше – даже двигаться перестали. Ошеломленные, напуганные. Лаура выглядывала из-за угла, и глаза ее таращились, будто вместо меня она увидела посланника небес – то ли ангела света, то ли ангела смерти. Ниночка вообще застыла с открытым ртом – вот так открыла ротик, чтобы положить туда печенье, да и застыла. Только глаза по плошке – ну вот смешно, право-слово!

Режиссер уже не улыбался, смотрел на меня печально и… может мне показалось, но у него в глаза реально плескался страх. Он меня боялся! Как боятся чего-то странного, неизвестного – например, странного жука ползущего по стене над головой. Или хищную птицу, вырвавшую у тебя из руки надкусанный гамбургер и едва не распоровшую щеку. Странное всегда вызывает страх – не зря когда-то колдунов просто сжигали…

– Чего приуныли? – нарочито-весело сказал я – Будущее в ваших руках! Зная будущее – можно его изменить! Хотите поменять злую судьбу – меняйте ее на добрую! Вот и все! Займитесь своим здоровьем, берегите себя – и все будет отлично! Будущее не предопределено, запомните это. Вы МОЖЕТЕ его изменить! Лаура, детка, смени нам чайник, он совсем остыл. Принеси погорячее.

Лаура первая вышла из ступора, за ней все остальные – будто бы их кто-то разморозил. Заулыбались, замотали своими тугодумными башками – небось сейчас ругают себя за то, что поверили мистификатору. Ну что же… пусть будет так, как оно будет. Повторюсь – я сделал все что мог, и пусть другой сделает лучше меня.

– Итак, Стэнли, когда мы разобрались с прогнозами и всяческими ужастиками (я нарочито усмехнулся, мол – хотите верьте, хотите – нет), может тогда поговоришь с нашими девушками? Лаура, ты подойди – с тобой тоже хотят поговорить!

Лаура вынырнула из кухни держа в руке чайник, поставила его на стол, на подставку, замерла, с ожиданием глядя на меня.

– Присядь. Сэр Кубрик хочет поговорить с тобой и с Ниной. Итак, Стэнли, давай. А мы с ребятами пока попьем горячего, а то за разговорами горло пересохло.

Я приподнялся и по очереди налил из чайника трем парням, которые сидели глубоко задумавшись и почти не обращая внимания на происходящее. И я их понимаю. Интересно, как бы я сам отреагировал, если бы кто-то вдруг начал грузить меня информацией о моем будущем. Может на смех поднял, а может бы и задумался… А скорее всего – и то, и другое. Вот как они сейчас.

– Я предлагаю вам сняться в кино! – сходу грохнул Кубрик, и девушки замерли. Ниночка даже не успела донести до рта чашку с чаем, Лаура – просто окаменела.

– Одна из вас сыграет влюбленную в главного героя девушку, другая – его жену. Я искал таких как вы – красивых, спортивных. Девушка главного персонажа владеет единоборствами – скорее всего это будете вы, мисс (он указал на Ниночку). А вы, мисс, будете женой героя, будущей королевой.

Тишина. А потом вдруг… смех! Ясный такой, звонкий – это Ниночка смеялась и ни как не могла остановиться. То ли истерика, то ли еще чего… но хохотала от души. И приговаривала по-русски:

– В кино! Меня! В Голливуде! Ой, не могу! Это же… ой, я сейчас упаду!

– Ты чего? – спросил я тоже по-русски, но Ниночка только бормотала и хохотала, заливаясь слезами.

Кстати, я вдруг обратил внимание насколько мало косметики она использует. Практически не использует – по крайней мере, пока находится здесь, дома… Вот и сейчас – слезы текут, а по щекам нет темных разводов. Или может тушь такая, несмываемая? Хотя вроде бы в 1971 году ее еще не изобрели. Впрочем – а что я знаю о женской туши? Да практически ничего! Кроме того, что она бывает импортная – хорошая, и российская – плохая. А еще – смываемая и несмываемая. Мало? Так тушь для ресниц никогда не входила в круг моих интересов – даже тогда, когда я начал писать книги. Мои герои обычно попадали туда, где нет туши для ресниц – плохо это, или хорошо.

– Да меня в детстве дразнили! – успокоившись, но еще тяжело дыша наконец-то выдавила из себя Ниночка – Говорили, что я вся из себя такая воображала, ну вылитая голливудская звезда! И что я себе много чего возомнила, что мне никогда не быть кинозвездой, и не видать Голливуда. И видишь – вот оно как повернулось! И вообще – у меня истерика… не обращай внимания.

Я улыбнулся и перевел все, что она сказала Кубрику. Тот хохотнул, а успокоившись, спросил:

– Это надо понимать, что она согласна?

– Ты согласна сниматься, радость моя? – «перевел» я Ниночке, которая говорила на английском не хуже меня.

– Как скажешь… – потупила глаза Ниночка – Запретишь, значит, не буду сниматься. Скажешь, что это тебе нужно – значит, так нужно.

– Она согласна – усмехнулся я, и обратился уже к Лауре, оцепеневшей на своем стуле – А ты как? Согласна, или тебе надо спросить у Пабло?

– Я сейчас! Я пойду спрошу! – Лаура вскочила со стула – Можно?

– Давай сюда Пабло – приказал я – Пусть пообщается с мистером Кубриком.

Лауру как ветром сдуло. Мы стали пить из своих фарфоровых кружек, переговариваясь ни о чем и обо все сразу, пока не появился Пабло, успевший переодеться «к столу». На нем были простые полотняные брюки и яркая рубашка с короткими рукавами, обнажающая мускулистые, перевитые венами руки, поражающие резко очерченными мышцами, а еще – густой сетью татуировок, вызывающих воспоминания о японских якудза. Тяжелый взгляд темных глаз, резко очерченные скулы, нос, видавший виды и слегка попорченный тяжелыми ударами перчаток соперников. Волосы Пабло носил связанными в «хвост» на затылке, и они были такими черными, что казалось – отливали синевой.

– Приветствую вас, мистеры! – Пабло обвел взглядом собрание «благородных донов», и «доны» насторожились, как настораживаются собаки после того, как в полукилометре от них звучит тихий волчий вой. Да, Пабло был настоящим волчарой, и я бы никогда не подумал – если бы не знал его раньше – что в нем скрывается бездна любви и верности. Вот тот случай, когда содержимое совсем не соответствует внешности. Кстати – ни Стэнли, ни тем более трое других моих гостей никогда не видели Пабло без рабочей одежды, только лишь в «робе», закрывающей его с ног до головы. Под капюшоном и лица-то как следует не разглядишь, а уж фигуру…

– О господи! Какой типаж! – услышал я шепот Кубрика и усмехнулся.

– Пабло, присядь с нами. Вот, мистер Кубрик предлагает твоей жене сниматься в фильме по моей книге. Ты не будешь против? Без твоего позволения Лаура отказывается дать согласие – спросил я, пока Лаура ставила перед Педро чашку и наливала туда кофе – Как ты относишься к такому предложению?

– Только если я буду рядом с ней – отрезал Пабло, глядя мне в глаза немигающим взглядом – Я слышал что Голливуд плохое место для молодых красивых девушек. Там много соблазнов. Лаура хорошая, правильная жена, но лучше, чтобы я был рядом. И еще, вопрос – ей придется сниматься… голой?

Я едва не закашлялся, но сдержал порыв. Посмотрел на улыбающегося Кубрика, не говорившего ни слова, и все-таки ответил:

– Я не знаю, Пабло. Возможно что и придется. В сценарии есть сцены, по которым королева, которую будет играть Лаура занимается сексом с главным героем. Кстати, познакомься – это Стивен Сигал, именно он будет играть главную роль в фильме.

Сигал привстал, кивнул. Пабло кивнул в ответ, обведя претендента на роль взглядом с ног до головы. Вернее от пояса до головы – тот ведь сидел за столом напротив, так что…

Подумалось – интересно, если выставить Сигала против Пабло, кто выиграет? Боксер-профессионал с нокаутирующим ударом, или же мастер айкидо? Почему-то мне кажется, что Пабло нокаутирует Стивена уже через две минуты. Айкидо это конечно красиво и действенно против всяких там хулиганов (что Сигал и доказывал в кино не раз, и не два), но вот против такого бойца как Пабло…

– Я надеюсь, что все будет понарошку… в сцене секса – Пабло невозмутимо отхлебнул из своей чайной чашки, а Кубрик поперхнулся и с минуту откашливался, вытирая рот и нос полотняной салфеткой, которую Лаура заранее заботливо положила возле каждого из гостей на столе.

– Да вы что, мистер Пабло?! – Кубрик наконец-то отплевался, и недоверчиво посмотрел на собеседника – вы на самом деле считаете, что во всех интимных сценах актеры трахаются по-настоящему?! Господи, да мы бы тогда имели столько судебных исков, что кинокомпании разорились бы к чертовой матери!

– Пабло, перестань! – я укоризненно помотал головой – Стэнли, успокойтесь, он так шутит.

Пабло вдруг подмигнул левым глазом и продолжил пить кофе, откусывая от печенья – очень аккуратно, умудряясь не ронять крошек.

Все начали хохотать – и первым захохотал Кубрик. Улыбался даже опухший Брюс, хотя улыбаться ему было явно не очень-то легко. Больно, ага! Но радуйся, что я тебе челюсть не сломал. Или зубы не выбил. Или вообще – шею не свернул. «Не говори, что силен – встретишь более сильного!»

– Итак – прервал я всеобщее веселье – Пабло, что насчет Лауры? Только серьезно, без твоих шуточек. И не изображай из себя сельского тугодума. Пабло у нас очень начитанный, образованный парень, так что не верьте его попыткам изобразить из себя латинского реднека.

– Вот взял, и разоблачил, босс! – ухмыльнулся Пабло – А ведь всегда выгоднее, когда тебя считают глупее, чем ты есть на самом деле. Ладно, ладно, босс, серьезно. Я сразу вам ответ не дам – у нас с Лаурой договорные обязательства с моим боссом (он уважительно поклонился в мою сторону), и будучи людьми ответственными и верными, мы не можем так просто взять, и заняться своими делами. Мы обсудим с боссом наши дела, и тогда дадим ответ. Если это будет не поздно.

– Нет, не поздно! К съемкам мы приступим месяца через два, так что время еще есть. Но я очень надеюсь, что Лаура примет мое предложение. Кстати, Пабло, может, и вы примете участие в съемках? Я думаю, мы найдем вам место в фильме. У меня уже есть кое-какие задумки по поводу вас.

– Мы это обсудим – с моей женой и боссом (он снова поклонился мне). Ответ дадим в ближайшее время. В любом случае – спасибо за лестное предложение.

Мы посидели еще с полчаса, потом гости засобирались, погрузились в свой наглухо тонированный микроавтобус (Как оказалось, там все это время сидел водитель, вернее – лежал. Дрых без задних ног, не обращая внимания на холод и дождь на улице – как наверное умеют только водители), и наконец-то уехали, оставив нас думать над будущим. Чем мы и занялись, вернувшись в дом и снова усевшись за стол.

– Итак, Ниночка – ты не против съемок, как я уже понял. С тобой все ясно. Будешь голливудской звездой, выйдешь замуж за миллиардера и меня забудешь. Ладно, ладно… не маши руками! Шучу. Почти. Пабло, как нам быть с тобой и Лаурой? Ты ведь понимаешь, что это ваш шанс? Подожди, ничего не говори. Я тебе расскажу одну… ну… почти что притчу. Один очень умный и дельный еврей мне сказал: «Миша, у каждого человека в жизни бывают несколько шансов. Надо только понять, что это твой шанс и уцепиться за него. Но не все понимают, и не все цепляются. В том и беда человека». Там вот я хочу тебе сказать сразу – это ваш шанс. И я не собираюсь его у вас отнимать. Вы станете известны, заработаете большие деньги. Возможно – очень большие деньги, о который никогда не могли бы и мечтать. Станете богаты. НО! Как и всегда бывает – где большие деньги, там и большие проблемы. Это станет испытанием вашей любви. Ты верно сказал, Пабло – Голливуд, это страна соблазнов. Достаточно ли ваша любовь крепка, чтобы вы могли спокойно отправиться в Голливуд? Достаточно ли вы любите друг друга, чтобы ваш брак не развалился в самом его начале? Мне думается – вас ждет успех. Но я не знаю, сможете ли вы его пережить вместе. А теперь говори, Пабло.

– Мы голодали. Мы хватались за любую работу. Родители Лауры помогали нам, как могли – голос Пабло был глух, он смотрел в пространство и в уголках его губ пролегли жесткие складки – Я был готов пойти на преступление, потому что видел, как страдает моя любимая. И только мое слово, данное ей удерживало меня от… плохого. Она сказала, что если я сделаю это, мы больше не будем вместе. Моя Лаура всегда держит слово. Я ей верю. А потом появился ты, босс, и наша жизнь пошла в гору. Ты поверил нам. Ты принял нас как друзей, как родню, как равных. И мы не просто тебе благодарны, мы готовы драться за тебя, как за самих себя, как за свою родню. Ты не такой как все, ты другой. Ты будто из другого мира (я закусил губу – оп-па!). мы знаем, что ты нас не предашь, и хочешь нам только добра. И потому – мы с Лаурой уже приняли решение – будет так, как ты скажешь. Мы верим, что ты и правда колдун, и провидишь будущее. Говори, что нам делать, и мы сделаем, как ты скажешь.

Молчание. Три пары глаз уставились на меня, и я под взглядами едва не поежился. Эх, ребята, ребята… какой из меня, к черту, провидец?! Если бы я знал, как там будет, впереди! Творю что-то, а что получится – хрен его знает! Может на счастье людям, а может и на беду. Кто это предскажет? А вы смотрите на меня, как на Мессию… глупенькие, глупенькие дети!

– Пабло… – начал я и замер, подбирая слова – Я же сказал: это ваш шанс. И останавливать вас я не буду. Не имею права. Вы решите сами. Одно скажу – упускать этот шанс нельзя. Единственное, о чем попрошу – найдите себе замену перед тем, как поедете на съемки. Мне нужна кухарка, нужен управляющий, нужен садовник, нужна охрана. Я уже слегка избаловался, отвык от холостяцкого образа жизни, не хочется самому себе готовить и самому стирать свои носки. Как только подготовите – вы свободны. Единственное, о чем попрошу еще – не оставляйте заботу о поместье. Если мне придется уехать – ты, Пабло, должен будешь следить, что тут происходит, контролировать работу персонала. Подумай над этим.

Шхххх! Волна проскочила мимо моей руки, коснувшись кончиков пальцев, и с шумом пролетела вдоль борта яхты. Ветер забирался под рубаху, швырял в меня горстями брызг, и мне хотелось смеяться, хохотать, как ребенку! Хорошо! Ох, как хорошо!

Рой увидел мое счастливое лицо, ухмыльнулся, сделал жест «окей!». Я кивнулголовой, а потом запрокинулся назад на скамье вдоль борта и стал смотреть в чистейшее, будто нарочно для меня омытое небесным мойщиком небо. Здорово! Нет, я обязательно когда-нибудь куплю себе яхту, и это будет настоящая яхта – вот такая. Парусная. Чтобы тишина, чтобы шелест волны за бортом, чтобы свист ветра в снастях!

– Ты как? – спросил я Нину, которая сидела рядом и выглядела честно говоря… не очень. Ее слегка укачало когда мы вышли в открытое море. У берега волны практически не было, так что Нина веселилась и была в восторге, но как отошли подальше – началась качка и Ниночку все-таки прихватило.

Меня, как ни странно, морская болезнь не брала – что было еще одним аргументом за то, чтобы купить себя яхту. Большую, океанскую, чтобы на ней хоть вокруг света! Но одновременно, чтобы я мог управлять ей в одиночку – вот как сейчас это делает Рой Дисней.

Он позвонил вечером, в тот день, когда меня посетил Кубрик «со товарищи». Я как раз уселся ваять нетленку, и тут – звонок. Телефон я приказал установить близко к рабочему столу – не бегать же каждый раз снимать трубку – Ниночка была на кухне, о чем-то там толковала с Лаурой, с которой они за время знакомства сильно сдружились, так что поднимать трубку пришлось мне самому. Что честно говоря делать не люблю – повадились звонить репортеры со своими предложениями дать интервью, ответить на вопрос и тому подобная латата. И где только номер телефона берут! Я ведь раскошелился и взял себе «секретный» номер, которого нет в телефонном справочнике. Хорошо бы разобраться с телефонной компанией – какого черта, кто из ее персонала продает налево сведения о клиентах?! Все руки не доходили.

Обычно трубку брали или Ниночка, или Лаура, и быстренько спроваживали ненужных мне собеседников. А если собеседник нужный – тогда просили меня снять трубку аппарата на письменном столе. Секретарствовали, в общем.

Голос в трубке показался знакомым, но я не сразу понял – кто это. Но виду не подал. Богатые, известные люди любят, чтобы узнавали сразу – типа ждали их звонка и надеялись. Я не надеялся, что Рой Эдвард Дисней мне позвонит, как обещал. Но он позвонил. Честь ему и хвала. Мне нравятся обязательные люди, и сам стараюсь никогда не нарушать данного слова. Зависит от обстоятельств, конечно, но 99.9 процента моих обещаний я выполнял. Кроме того обещания, что дал жене два года назад – «Скоро буду дома, через полчаса». Кстати, когда куда-то едешь (я давно заметил) категорически воспрещается указывать точное время прибытия. Не надо дразнить судьбу, она этого очень не любит.

– Хэлло… могу я услышать Майкла Карпофф?

– Хэлло… слушаю вас.

– Это Рой. Рой Дисней.

– Рой! – я постарался вложить в слова максимум приязни – Я сразу вас узнал! Ждал, ждал звонка. Рад вас слышать!

– И я рад вас слышать. Я обещал, что приглашу вас… кстати – мы ведь договорились, что будем без официоза. Так вот – я приглашал тебя на свою яхту, походить вдоль побережья. Как, желание поболтаться на волнах не исчезло?

– Хмм… нет, с удовольствием. Можно, я возьму с собой мою подругу?

– Конечно, можно. Итак, тогда в аэропорте Кеннеди тебя и твою подругу будут ждать билеты на рейс до Лос-Анджелеса. Там вас встретит мой человек и отвезет в Ньюпорт-Бич, в мой особняк. Я живу в нем тогда, когда приезжаю заниматься яхтингом. Погода стоит отличная – температура воздуха двадцать пять градусов. Солнце, шторма не ожидается, так что нам предстоит хорошая поездка. Все за мой счет – это уж само собой. Пообщаемся – ты меня очень заинтересовал, как личность, хотелось бы с тобой больше познакомиться, поговорить обо всем. Мне кажется, это будет взаимно интересно. Итак, ты едешь?