Текст книги "Игры богов"

Автор книги: Евгений Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Евгений Кузьмин
Игры богов

Сеанс

Фабио Крус, один из самых известных испанских модельеров, создавший брендовую коллекцию мужской и женской одежды пляжного типа, которая пользовалась бешеной популярностью среди звёзд шоу-бизнеса, проснулся в каком-то полутёмном, холодном помещении. Помещение было настолько огромным, что Фабио никак не мог определить, где оно кончается и начинается. Ни окон, ни дверей.... Потолок высотой пять-шесть метров был завешен плафонами, напоминающими лампы дневного света. Такие обычно устанавливают в больницах, школах и офисах. Некоторые лампы светили тускло, некоторые мерцали.

В помещении нарастал гул. Он напрягал модельера, надавливая на его барабанные перепонки. Фабио, привыкший и работать, и отдыхать в полнейшей тишине, абсолютно не мог ни на чём сосредоточиться. Но, достигнув своего пика, гул затихал. А через некоторое время цикл снова повторялся. Поднявшись с кровати, Фабио осмотрел свои руки, потом ноги, затем ещё раз осмотрел себя полностью. Кроме бежевой чистой пижамы и такого же цвета тапочек, модельер на себе ничего не обнаружил. Над кроватью Фабио подрагивал свет одной из ламп. Видимость вокруг была ограничена. Но благодаря некоторым лампам, которые хоть и тускло, но всё же освещали помещение, Фабио предположил, что находится в каком-то странном огромном зале. Чтобы полностью в этом убедиться, модельер прошёл пару метров в сторону и заметил, что здесь он вовсе не один. Когда глаза привыкли к полутьме, Фабио увидел, что вокруг него в таких же бежевых одеяниях находятся и другие люди. Кто-то стоял, кто-то лежал, кто-то топтался вокруг своей кровати. Именно эти люди издавали тот самый гул, от которого Фабио становилось не по себе.

Желая полностью разобраться в происходящем, Фабио попытался окликнуть хоть кого-нибудь, но из-за гула не услышал даже собственных слов. Тогда Фабио решил подойти к одному из присутствующих здесь, чтобы с ним поговорить. Ближе всех к модельеру оказался упитанный мужчина с огромной густой бородой. Подойдя вплотную, Фабио дотронулся рукой до его плеча. Экземпляр (а по-другому этого человека назвать было сложно) стоял молча и неподвижно, словно каменное изваяние. Его взгляд был настолько пуст, что Фабио поначалу принял мужчину за статую. Изваяние не реагировало ни на гул, ни на мерцание ламп, ни на самого Фабио. Тем не менее модельер понимал, что перед ним живой человек, а не просто восковая фигура, и даже приоткрыл рот, чтобы обратиться к мужчине.

– Он вас не услышит, можете даже не пытаться с ним говорить, – спокойный монотонный голос заставил Фабио оглянуться. В паре метров от него в тусклом свете одной из потолочных ламп стоял ещё один мужчина в белоснежного цвета длинном халате. На его лице была маска, похожая на медицинскую. Она полностью закрывала всё его лицо, кроме глаз. Волос на голове не было. Но именно на глаза человека в маске Фабио сразу обратил внимание: абсолютно чёрные белки, словно залитые чернилами.

– Он вас не увидит, – добавил черноглазый мужчина. – Пройдёмте в мой кабинет, мне нужно задать вам несколько вопросов.

Человек в маске прошёл мимо Фабио и жестом руки пригласил модельера присоединиться к нему. Подчиняясь, Фабио направился вслед за черноглазым, который совершенно не был похож ни на одного из присутствующих здесь.

Пройдя всего несколько шагов, модельер и незнакомец оказались перед дверью. Она будто возникла из ниоткуда. Фабио был уверен, что внимательно осмотрел помещение, конечно же, в пределах своей видимости. Никакой двери или чего-то подобного он не заметил. Тем временем черноглазый слегка дотронулся рукой до двери, и та, словно оборудованная скрытым электронным механизмом, быстро отодвинулась влево. В кабинет мужчина в маске зашёл первым и сразу же скрылся в кромешной тьме. Фабио проследовал за ним. Дверь так же быстро задвинулась, полностью заглушив тот самый жужжащий гул, во власти которого Фабио пребывал ещё мгновение назад.

«Тихо и темно. Ни холодно, ни жарко, ни влажно, ни сухо», – так модельер описал в мыслях свои первые ощущения от нового места. С каждой секундой в кабинете становилось светлее. Фабио увидел на потолке круглый плафон, который постепенно разгорался красным светом. Спустя некоторое время яркий красный свет заполнил всё помещение. И теперь Фабио мог детально рассмотреть и человека в маске, и саму комнату.

На полу комнаты напротив друг друга стояли два обычных стула. Из-за красного света стены и пол тоже казались красными. Они будто сливались в единое. В помещении находилась ещё одна дверь идентичная первой. Располагалась она параллельно той, через которую Фабио только что вошёл. Развернувшись спиной ко второй двери, человек в маске сел на стул. Модельер сел напротив. Оказавшись лицом к лицу с черноглазым, Фабио Крус заметил, что у человека в маске полностью отсутствовали брови и ресницы, хотя в предыдущем помещении этот факт почему-то был упущен. «Ерунда какая-то… Наверное, дело в освещении», – пытаясь найти какое-то объяснение, Фабио решил остановиться на выдуманном только что предположении.

Некоторое время два человека сидели, словно изучая друг друга, в полной тишине. Фабио также обратил внимание на то, что у сидящего напротив в руках не было ни записной книжки, ни блокнота, ни ручки, ни диктофона. «Скорее всего, будет просто беседа, никто и ничего записывать не станет», – промелькнула очередная мысль в голове модельера. Чтобы убедиться, нет ли каких микрофонов и видеокамер в комнате, Фабио ещё раз осмотрелся. Беседу, как и предполагалось, начал черноглазый мужчина:

– Я задам вам несколько вопросов, а вы постарайтесь на них ответить. Именно от этого будет зависеть ваше дальнейшее пребывание здесь.

– Простите, пожалуйста, – перебил собеседника Фабио, – вы можете мне объяснить, где я нахожусь и почему?

– Я задам вам несколько вопросов, а вы постарайтесь на них ответить. Именно от этого будет зависеть ваше дальнейшее пребывание здесь, – повторил мужчина в маске, совершенно не меняя интонации, дав понять модельеру, что здесь вопросы будет задавать именно он, а дело Фабио – просто отвечать. – После того, как мы закончим, я отвечу на некоторые ваши вопросы. Вам это понятно?

– Да, понятно, – Фабио ответил неуверенно.

– Тогда начнём.

Черноглазый, закинув ногу на ногу, скрестив пальцы рук в замочек и слегка наклонив голову вправо, приступил к своей работе:

– Как вас зовут?

– Я… меня зовут, по-моему… – Модельер сделал паузу, вспоминая своё имя, – Меня… моё… Фабио?.. Да, Фабио Крус! – он обрадовался, как ребёнок, получивший неожиданный подарок.

– Сколько вам лет? – монотонно продолжал собеседник в маске.

– Мне… Кажется, что мне в районе шестидесяти, может, чуть больше, – в голосе модельера ощущалось небольшое напряжение и какая-то неуверенность.

– В какой стране вы родились?

– Я родился в Италии… Ой, нет, простите, в Испании. Ну конечно же, я из Испании! Я же из Барселоны! – на этот раз Фабио Крус был полностью уверен в своём ответе.

Черноглазый мужчина продолжал:

– Чем вы занимались в Барселоне?

– Я шил одежду, точнее, изобретал плавки и купальники, – Фабио понимал, что звучало глуповато, но более подходящего ответа найти не мог.

– Зачем вы этим занимались? – собеседник сыпал вопросы один за другим.

– Ну мне нужно было зарабатывать как-то на жизнь, поэтому я начал изобретать. Всё, вспомнил! Я известный испанский модельер Фабио Крус. Мои коллекции купального пляжного белья пользуются огромным спросом среди звёзд шоу-бизнеса. – Ему казалось, что всё становится на свои места, что скоро его перестанут мучить глупыми вопросами и отпустят домой. И лишь один вопрос его тревожил: где он сейчас находится? Но, вспомнив, что чуть позже он сам сможет задать вопросы собеседнику, Фабио немного успокоился.

– Кто вы по призванию? – спросил неожиданно черноглазый, и Фабио чуть не рухнул со стула. – Ваша истинная профессия?

– Ну, я учитель вроде бы, – с волнением в голосе ответил Фабио. – Учитель начальных классов.

– Почему вы шили пляжные вещи, вместо того чтобы учить детей? – интонация собеседника по-прежнему не менялась.

– Но, работая учителем, денег не заработать, поэтому я и решил найти… – Фабио на секунду замешкался. – Найти свой путь.

– Нашли?

– Нашёл, ведь мои коллекции теперь одни из самых дорогих и известных, меня все уважают и любят. Ценят, я бы добавил, – гордо произнёс модельер.

– Вы считаете, что работа модельером, а не учителем – это и есть ваше истинное призвание?

– Конечно! – Фабио настаивал на своём.

Собеседник медленно поднялся со стула, обошёл вокруг Фабио и снова уселся перед ним.

– Вы часто в жизни испытывали беспокойство и страх? – произнёс он, не отрывая своего чёрного взгляда от взволнованного модельера.

– Наверное, как и все, – попытался увильнуть от ответа Фабио.

– Именно вы часто в жизни испытывали беспокойство и страх? – ещё раз произнёс мужчина в маске.

Фабио на миг задумался. Почему-то он понимал, что обмануть сидящего напротив не удастся.

– Я, – начал говорить Фабио, – всё своё детство наблюдал, как в нашем районе, а я тогда проживал в Тринитат Нова, ребята, мои ровесники, почти не ходят в школу, не учатся, не получают никаких знаний. Вся их жизнь – это улица. Я был одним их них, но школу посещал время от времени. Мы постоянно крутились со старшими. Те нас сами обучали выживать в современном мире: воровать, никого не щадить (ведь и тебя не пощадят) и даже если потребуется, то убивать… Подождите!.. Я вдруг вспомнил, как мы выполняли одно из заданий старших. Каждый из нас должен был поймать либо кошку, либо собаку, привести это несчастное животное в заброшенный ангар (то место, где мы обычно собирались), а потом… – Фабио на мгновение замолчал. Уткнувшись взглядом в пол, он продолжил говорить почти шёпотом: – Потом убить животное. Сделать это разрешалось любым способом. Я поймал бездомную собаку, подманил её куском чёрствого хлеба. Пёс вилял хвостом, бежал ко мне, словно я был его спасителем, хозяином. Я аккуратно надел на его шею верёвку и привёл в ангар. В очереди на расправу я стоял третьим… – Фабио замолчал. На этот момент он даже сам не понимал, что происходило у него внутри.

Собеседник, воспользовавшись паузой, задал модельеру ещё один вопрос:

– Что сделали именно вы?

Фабио вздохнул и продолжил рассказ:

– Когда подошла моя очередь, я взял булыжник (там их было много), хотел отвернуться, но главный сказал, что не нужно испытывать никакой жалости. Надо смотреть в глаза своей жертве. Я послушался. Одной рукой повернул голову пса, чтобы видеть его взгляд, а другой рукой размахнулся и нанёс ему сильный удар по голове камнем… Я услышал, как хрустнул его череп… Кровь моментально брызнула мне на одежду… Пёс дёрнулся, заскулил, и тотчас рухнул набок. Я помню его угасающий взгляд… Слишком отчётливо помню… Именно тогда я узнал, что такое настоящий страх…

Внезапно Фабио ощутил, как прошлое стремительно врывается в настоящее, и сейчас это ощущение невозможно было побороть абсолютно ничем. Фабио Круса хлестали плети воспоминаний, но он не чувствовал физической боли. Другая боль была куда серьёзнее: она рвала его изнутри, выкорчёвывая душу нахлынувшими переживаниями. С каждой секундой боль становилась сильнее, крепче, острее. И когда она достигла своего апогея, Фабио, не в силах больше ни контролировать, ни терпеть, рухнул со стула на пол. Теперь он был похож на того самого пса, с которым однажды жестоко и беспощадно расправился. Фабио не мог ни пошевелиться, ни попросить о помощи. Он был полностью парализован. Ужас и отчаянье застыли в его взгляде…

Лысый человек в маске всё это время без каких-либо эмоций наблюдал за происходящим. Он медленно встал со своего стула и, сделав шаг к валявшемуся беззащитному, бесчувственному модельеру, присел перед ним на корточки. Он ещё несколько секунд вглядывался в полные безысходности глаза Фабио.

– Думаю, что можно продолжить, – произнёс черноглазый.

После этих слов комната в глазах модельера вновь приобрела прежние очертания. Красный свет по-прежнему наполнял помещение. Собеседник уже сидел на своём месте, ожидая, когда модельер поднимется и усядется на свой стул. Фабио Крус не заставил долго ждать мужчину в маске и выполнил то, что от него требовалось. Собеседники снова оказались лицом к лицу друг напротив друга.

– Как вы себя чувствуете? – спросил черноглазый.

– Отлично! – без раздумий ответил Фабио. И действительно, он не соврал: никаких неприятных ощущений ни внутри, ни снаружи не было, а в голове стало ясно, как никогда. Складывалось ощущение, что он вообще не помнил о том, что испытал несколько секунд назад.

– Как вас зовут? – собеседник начал сначала.

– Меня зовут Фабио Крус, – чётко произнёс модельер.

– В какой стране вы родились?

– Я родился в Испании, в городе Барселона, в районе Тринитат Нова, – Фабио отвечал спокойно и уверенно.

– Чем вы занимались в Барселоне?

– Я занимался работой, приносящей только деньги и славу: я моделировал и шил пляжную одежду, хотя по профессии являюсь учителем. Я пошёл не туда, куда меня направляла жизнь, а туда, где мог чувствовать опору под ногами. А вышло так, что стал ощущать сплошь одно беспокойство и… страх. Страх всё разом потерять… В последнее время моя работа больше не приносила мне удовольствия. Конечно, я зарабатывал много денег, но и они не давали мне ощущения спокойствия. Я даже ходил неуверенно – стали дрожать ноги, поэтому пришлось купить себе трость. Я пытался обмануть всех, говоря, что она необходима для солидности. Но ведь на самом деле я больше всего обманывал себя… Но почему-то сейчас дрожь в ногах исчезла, и мне кажется, что я даже мог бы станцевать, – Фабио словно выдохнул, высказав практически всё, что долгими годами складировалось на разных полочках в его голове. – Мой отец хотел, чтобы я стал учителем, глядя на то, что происходило в нашем районе со многими детьми. По сути, они были потенциальными преступниками: многие из них уже погибли; некоторые в тюрьмах; кто-то одумался вовремя и сошёл с этой ужасной дороги. Но ведь всё это из-за того, что им не хватало не только внимания родителей, но и нормального начального образования. У нас было так мало хороших учителей… Отец настаивал на том, чтобы я стал именно учителем. Он видел во мне огромный потенциал. И он хотел меня уберечь от законов улицы. Я это понимал и даже отучился в университете, но… К сожалению, так и не устроился на работу по специальности…

Фабио замолчал. Внутри него образовалась какая-то пустота. Его собеседник нарушил тишину:

– Мои вопросы закончились, я услышал всё, что было нужно. Теперь вы можете задать свои. На некоторые из них я отвечу. Единственное исключение: вопросы не должны касаться моей внешности. Я жду.

– Где я? – Фабио с самого начала просто мечтал услышать ответ на этот вопрос.

– Вы сейчас в красном кабинете.

– Нет, это я понял. Хотел узнать, что за помещение за той раздвижной дверью, откуда мы пришли? Что там за люди? Кто тот человек с бородой, к которому я подходил?

– Там зал ожидания. Вы находитесь в огромном современном центре по реабилитации пациентов, после того как с ними происходит то, что обычные врачи излечить не могут. Все те люди, которых вы увидели, – точно такие же пациенты, как и вы. Они просто ожидают своего времени. У всех пациентов травмы различной степени тяжести. Обычно тот пациент, что перестаёт издавать гул, который вы слышали, приглашается в такой же кабинет, как этот. Именно так мы понимаем, что с этим пациентом можно проводить реабилитационную беседу. Это самый действенный метод восстановления, хоть и не всегда срабатывает с первого раза. Тогда пациент после беседы вынужден снова вернуться в зал ожидания. Гул, который они издают, – это набор несвязных мыслей вслух. Пациенты шепчут. И чем больше таких, тем сильнее гул. Вы уже обратили внимание на то, что мы не используем стандартных медикаментозных препаратов, капельниц, приборов и тому подобное, чем обычно пользуются врачи? Сначала пациенты пребывают в состоянии шока: они замирают, словно каменные статуи; перед глазами у них постоянно одна и та же картинка, которая, будто фотография, застывает на протяжении длительного времени. У каждого своя. Как только картинка меняется или оживает, пациент начинает что-то бессвязно шептать. Там, в зале ожидания, вы подошли к человеку из России. Он священник. С ним тоже приключилась беда: на одной из церковных служб в своём приходе он оступился на лестнице, упал и ударился головой о бетонный пол. Травма оказалась настолько тяжёлой, что у него пропал слух и отключилось зрение. К сожалению, врачи оказались бессильны что-либо сделать. Именно поэтому священника направили в наш центр реабилитации.

– Скажите, – Фабио был встревожен, – а каким образом я попал сюда? Ну, что со мной произошло? Врачи тоже не смогли меня вылечить, как того священника?

– Произошла автомобильная авария. Вы сидели на месте пассажира, когда водитель не справился с управлением и автомобиль занесло в огромную кучу камней. Один из булыжников пробил лобовое стекло и угодил вам в голову. Вы этого не помните, травма слишком серьёзная. Но здесь вам помогут, можете не сомневаться.

Голос собеседника всегда оставался одинаковым: ни гнева, ни жалости, ни волнения.

– А я вернусь снова в этот зал ожидания? – испуганно спросил Фабио, посмотрев на дверь, за которой, скорее всего, по-прежнему было шумно от гула и почти темно от тусклых ламп.

– Нет, – однозначно ответил черноглазый. – Вам теперь в эту дверь.

Он указал на ту, что находилась за его спиной.

– Что там? Выход? – с долей надежды произнёс модельер.

– Вы скоро всё увидите, – мужчина в маске встал и подошёл к двери. – Проходите, – обратился он к Фабио.

– Можно последний вопрос перед тем, как мы расстанемся? – поинтересовался Фабио.

– Задавайте, – ответил собеседник.

– А вы кто?

На несколько секунд в воздухе повисла пауза, красный свет моргнул, и дверь, куда приглашался модельер, отодвинулась в сторону.

– Я простой фельдшер, – ответил черноглазый. – Проходите. Вас ожидают.

Оказавшись в новом помещении, которое было ещё меньше предыдущего, Фабио понял, что он в лифте. Только на стенках не было ни одной кнопки. Фабио ещё раз оглянулся в сторону задвигающейся за ним двери, прощаясь взглядом с фельдшером, двумя стульями и красным светом. Дверь закрылась, и Фабио почувствовал, как лифт пришёл в движение. Только было неясно, куда он поехал: наверх или вниз? В лифте Фабио размышлял: «Авария… Камень в голову… Центр по реабилитации… Фельдшер… Стоп! А ведь он общался со мной на языке, который мне был понятен – это же мой родной испанский!.. То есть получается, что это место может находиться и в Испании! Но откуда тогда здесь священник из России?..» Что-то в голове модельера никак не связывалось. «Я действительно почти ничего не помню… Но если мне в голову угодил камень, тогда почему она не болит?..» – Фабио попытался ощупать свою голову со всех сторон, но никаких травм от попадания в неё камнем или чем-то ещё так и не обнаружил. Неужели его обманули?..

Лифт остановился. Створка отодвинулась, и перед Фабио оказался кабинет, похожий на красный. Но теперь лампа светилась ярко-оранжевым. И ещё Фабио обратил внимание на пол: он был весь усыпан битым стеклом. В кабинете также стояли два стула напротив друг друга. На одном из них лицом к Фабио сидел похожий на фельдшера мужчина, разве что белки его глаз были обычными. Та же маска, тот же халат и тоже без бровей и волос на голове… Мужчина в маске заговорил:

– Проходите, занимайте ваше место. Только осторожно, у нас здесь немного не убрано, – голос нового фельдшера звучал бодрее, энергичнее, можно даже сказать, веселее, чем у предыдущего.

Фабио аккуратно прошёл по осколкам и сел на свободный стул.

– Давайте мы сразу перейдём к делу, – начал разговор человек, сидящий перед Фабио. – Я вам расскажу одну небольшую историю, а вы просто внимательно её послушайте.

Фабио молчал, только кивал, соглашаясь.

– Итак, я знал одного человека. С самого рождения он был хулиганистым, много шалил. Но со временем, с возрастом, он изменился. Занялся интересным делом, стал зарабатывать деньги, обрёл статус. И вот однажды он купил себе дом. Очень большой, красивый, похожий на дворец. Да что я говорю! Никакой дворец даже близко не стоял рядом с этим архитектурным творением!.. – Он на миг замолчал, слегка приподняв скрытый под маской подбородок вверх. Его взор устремился куда-то за Фабио. Он, будто, вспомнил тот самый дом-дворец и теперь просто визуализировал его в своём воображении. Фабио внимательно смотрел на мужчину. Его поведение казалось модельеру не совсем серьёзным. Но мужчина в маске снова перевёл взгляд на Фабио и продолжил рассказ: – Жил тот человек в своём дворце один, не считая прислуги, которая состояла преимущественно из смазливых стройных девиц. И было у него правило, за которое, честно говоря, он платил прислуге немалые деньги: всем девушкам ходить только в чёрных сетчатых колготках, чёрной мини-юбке, чёрных туфельках на высоком каблуке и в белой накидке через одно плечо, как у древних римлянок. При этом одна половина груди всегда должна быть топлес. Если кто-то из них хоть немножечко нарушал правило, хозяин (назовём его так) не только лишал семидесяти процентов жалованья нарушителя, но и наказывал в угоду своим фантазиям. Хотите знать как?.. – Мужчина в маске глядел на Фабио, скорее всего, ожидая ответа.

– Как? – модельер не растерялся, тем более ему показалось, что эту историю он уже где-то слышал. Она ему до боли знакома, только вспомнить детали пока не получалось.

– Прежде чем я вам расскажу, давайте перейдём к окончанию истории. Поверьте, так будет правильнее, – собеседник немного обескуражил модельера, но оставалось только согласиться. Фабио незатейливым жестом головы показал что-то из разряда «как посчитаете нужным». – Хозяин дворца получил серьёзную травму, и он впал в глубокую кому. Врачи сказали, что выход из комы почти невозможен, уж слишком всё серьёзно. В течение года пребывания в коме дом-дворец был продан с аукциона, как и бизнес, которым владел тот человек. По сути, у него ничего не осталось. И даже если предположить, что однажды он сумеет из комы выйти, всё равно останется овощем на всю жизнь. Все его счета в банках стремительно опустошались на слишком дорогое лечение, которое не особо-то помогало.

Мужчина в маске затих. Он всё так же пристально смотрел на Фабио. Тот сидел молча, уткнув свой потерянный взгляд куда-то в пол.

Разговор продолжился.

– Может, вы мне теперь расскажете, как тот самый человек наказывал провинившихся нарушительниц? – лысый мужчина обратился к Фабио.

Теперь модельер прекрасно понимал, кто этот самый хозяин, какие правила он придумал и что делал с нарушителями.

– Я так много пережил, бывал в разных ситуациях, голодал… Я был одинок… – начал оправдываться Фабио. – У меня никого не было: семью я так и не завёл, потому что погрузился с головой в свои проекты. Просто не хватало времени. Я много работал… Так много, что забывал спать. Но за несколько лет я смог заработать столько денег, что мне удалось построить прекрасный дом, почти что замок… – Фабио на миг замолчал. Он сейчас был похож на удачливого неудачника, который достиг всего и тут же это всё потерял. – Тогда, чтобы хоть как-то скрасить своё одиночество, я нанял прислугу, как вы правильно сказали, в основном девиц, смазливых и длинноногих. До меня все они работали моделями. Сумма ежемесячного жалованья, предлагаемая мной каждой девушке, была внушительной. Именно тогда я придумал правила. Мне это представлялось всего лишь игрой и не более…

Фабио снова замолчал. Его глаза метались из стороны в сторону. Казалось, он сейчас пытается оправдаться перед собеседником. Модельер вспомнил свой дворец, сад перед центральным входом, ограду… Он даже вспомнил, что у него была охрана, но никак не мог вспомнить, почему у охраны не было собак… Он вспомнил своего личного водителя: молчаливого тихоню, который круглый год носил тёмные очки… Он вспомнил, как устраивал тайные развратные вечеринки в своём дворце, как приезжие гости (именитые личности) надевали маски, чтобы никто их не смог узнать… И, конечно же, вспомнил, что грозило нарушительницам правил дресс-кода в его доме.

– Если кто-то из девушек нарушал правило, я отводил её в специальную комнату, признаться честно, такую же оранжевую, как ваш кабинет. Она раздевалась полностью и ложилась спиной на стол с углублением, в котором было насыпано битое бутылочное стекло. В таком положении ей нужно было пролежать не менее пяти минут и без единого звука, причём ни разу не пошевелившись. Всё это время я унижал её гадкими и пошлыми словами… Но если вдруг она шевелилась, просила прощения, плакала, я хлестал её розгами в область женской промежности. Каждое её слово или движение – один удар. После нескольких ударов я обычно остывал, выплеснув весь свой гнев. А девушка… Она продолжала рыдать, если находилась в сознании… – Фабио внезапно замолчал, ощутив резкую колющую боль где-то внутри себя. Никогда он не испытывал ничего подобного, разве что в красном кабинете, но, к счастью или сожалению, об этом он уже ничего не помнил.

– И что же дальше? – поинтересовался собеседник.

Боль нарастала с каждой секундой. Она скапливалась в районе паха. Но Фабио пока ещё говорил:

– У меня на такие случаи был врач: мой друг за хорошие деньги. Я ему предварительно звонил, он приезжал, ожидал меня возле комнаты. Когда выходил я, туда входил он. Что он там делал, я не знаю, никогда не интересовался. Но через два-три дня, как правило, девушка снова была в строю работниц. Я нанимал прислугу на три года, они все подписывали договор о неразглашении тайны моей и своей жизни в замке после того, как покидали его навсегда. За три года им не разрешалось выходить за пределы моего владения, – модельера начинало скручивать, но он ещё держался. – За три года они зарабатывали столько, что могли позволить себе всё что угодно: дом, яхту, шикарный автомобиль или…

Собеседник прервал Фабио:

– Вы до сих пор думаете, что деньги, яхты, машины, дома могли бы скомпенсировать ту боль, страдания и унижения, что испытывали девушки, играя по вашим правилам?.. А как же душевная травма? Ведь никакими деньгами она не лечится! Даже теми, что когда-то были у вас! Ваше одиночество породило агрессию. Рассказать вам, что произошло дальше?

– Мне очень плохо, очень болит, помогите… – уже хрипел модельер, согнувшись на стуле и схватившись за живот.

– Конечно, я помогу. Ведь вы здесь для того, чтобы полностью исцелиться, – мужчина в маске встал, прошёл вокруг корчившегося от неистовой боли Фабио, остановился справа от него и продолжил: – Вы же помните вашу служанку Бониту? Естественно, помните. За весь свой срок пребывания у вас в рабстве, простите за мой испанский, но более подходящего слова я не смог подобрать, Бонита подвергалась подобному насилию с вашей стороны пятнадцать раз. Получается, что пятнадцать раз вы её отводили в оранжевую комнату, пятнадцать раз заставляли раздеться, пятнадцать раз укладывали на битое стекло, пятнадцать раз по несколько минут истязали её тело, унижали её, оскорбляли, пятнадцать раз лишали её большей части жалованья, пятнадцать раз вызывали ей доктора… Вы ненавидели её лишь за то, что она была красивее и приятнее остальных девушек в вашем адском поместье. Смею добавить, что для Бониты даже отсутствие улыбки на лице при виде своего рабовладельца означало нарушение и, как правило, наказание. Но главная причина вашей ненависти была в том, что вы с первого дня встречи влюбились в Бониту, но так в этом и не признались ей… К вашему великому сожалению, она и воспринимала вас, как хозяина дворца. Не больше и не меньше. Всё могло быть иначе, но… Вы породили агрессию, придумав правила своей беспощадной игры. Вам уже не интересны были остальные девушки, вы хотели только Бониту… – На мгновение рассказчик замолчал, глядя на Фабио, который с ума сходил от нестерпимой боли. – И когда пришло её время покинуть ваше владение, вы переписали контракт таким образом, что она стала вашей собственностью и, конечно же, никуда не смогла уехать. Ведь всё, что получали ваши девушки-служанки, переводилось на их счета до востребования. Это означало, что снять заработанные своей кровью наличные девушки могли ровно в тот самый день, когда истекал срок трёхгодичного контракта в вашем рабовладельческом имении. Но это ещё не всё. Когда Бонита узнала, что у неё не будет другой жизни, она прорыдала целые сутки в своей комнате, а на следующий день попыталась покончить с собой… Слава Богу, что всё обошлось. Одна из ваших служанок вовремя зашла в комнату Бониты и остановила её. Ведь Бонита уже резала вены на своих руках… Вы узнали об этом, но умолчали. Даже не поговорили с девушкой, которую так сильно любили… За несколько последующих дней в её голове созрел план, как можно покинуть ваш замок. Когда вы творили очередной пляжный шедевр в своей мастерской, Бонита спустилась в ваш гараж и с помощью одного охранника, который питал к ней более нежные и открытые чувства, нежели вы, испортила тормозную систему вашего автомобиля. В итоге ваш водитель не смог справиться с управлением; на первом же повороте машину занесло в груду камней. Её не убрали рабочие, что были наняты вами для расширения поворота дороги, ведущей к вашему дому. Во время аварии в машине находились вы и водитель (кстати, он пострадал только морально). Вы сказали, что нужно срочно быть на показе, чтобы он ускорился. Далее отказ тормозов (как же это банально, но действенно), резкий поворот, гора камней, булыжник в лобовое стекло и точно вам в голову. Всё. Кома… Ваша прислуга свободна, ведь им больше некому подчиняться, а вы по-прежнему одиноки и, ко всему сказанному, полностью обездвижены. Почувствуйте, какую ненависть к вам испытывала Бонита, что была готова отправить на тот свет и вас, и вашего водителя одновременно…

Мужчина в маске замолчал, глядя на то, что происходило с Фабио. А с Фабио творилось что-то ужасное, неописуемое. Он уже упал на пол. Его скручивало от нестерпимой боли, взрывающейся ежесекундно внутри него. И любая судорога, любое движение причиняли ему адскую боль и снаружи: пол, на котором извивался несчастный, был усыпан битым стеклом. Фабио казалось, что это длится вечность, что этому не будет конца… Но собеседник, наклонившись к нему, прервал мучения модельера всего одной фразой:

– Ну вот и всё, вам больше не нужно.

Этот момент стал для модельера, наверное, лучшим в его жизни. Невыносимая боль стихла мгновенно, голова снова прояснилась, стекло перестало резать тело. Фабио быстро поднялся на ноги и сел на стул как ни в чём не бывало. Та же комната, свет, тот же лысый мужчина в маске, так похожий на предыдущего фельдшера.