Текст книги "Проклятье шаманки (СИ)"

Автор книги: Евгений Хван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5 Егерь

Моторка мчала меня вверх по реке, все дальше и дальше, унося меня от заимки

браконьеров и страшного для меня места. Не скоро они меня хватятся, а если и хватятся, то догнать им меня не на чем, все двигателя на моторках привел в негодность. Чувствовалось приближение осени, особенно на Енисее.

Прохладный, пронизывающий сентябрьский ветер рвался мне на встречу, но я не

останавливался, стараясь как можно дальше уплыть от насильников, только накинул

сверху брезентовый плащ, нашедшийся в лодке.

Хорошо выглянула луна и в ее свете, я летел на плоскодонке золотоискателей,

держась левого берега реки. Я опасался плыть посередине, если вдруг что-то

случится, то не доплыву до берега с цепью. Ноги у меня хоть и свободные, да

на другой ноге болтается другой конец цепи, заклепанной на обруче, намертво.

Снять наверное цепь, можно будет только на кузне, расклепав концы.

Ну вот наверное накаркал!

Плыл всю ночь, останавливаясь только один раз, чтобы заправиться из канистры.

Деревни с пристанями, что попадались в пути я игнорировал. Боялся, что меня там

опять возьмут в рабство. Правильно поговорка говорит *Обжегшись на молоке, начинаешь дуть на воду*.

Под утро, напряжение и усталость, сыграло наверное со мной злую шутку. Моторка

неслась вперед на всей скорости, я начинал уже клевать носом, когда вдруг

заметил впереди топляк, но было уже поздно что-либо предпринимать.

Лодка на всей скорости врезалась в полузатонувшее бревно и от резкого удара она

перевернулась в воздухе два раза вокруг своей оси и с громким шумом плюхнулась

на поверхность воды, днищем вверх.

Естественно, все что было в лодке выпало в воду и пошло ко дну, в том числе и я. Но я стал сопротивляться и с шумом вынырнул и с трудом держась за осклизкое

днище моторки, посмотрел на берег.

В принципе плыть было недалеко, но меня вниз со страшной силой тянула цепь от

капкана. Делать нечего, надо как-то доплыть, а то лодку течением стало сносить

все дальше от берега.

С силой, оттолкнувшись от днища, я поплыл к видневщемуся обрывистому берегу.

Не знаю что, но жажда жизни оказалась сильней смерти и я даже не знаю как

добрался до земли. Никогда не думал, что мой организм и тело способны на такое и тогда

же я поклялся себе, что во что бы ни стало выживу и отомщу за все этим бандитам. По сути они меня приговорили к смерти, только не своими руками,

сволочи. И когда я буду готов, то обязательно встречусь с ними.

А сейчас, немного отдохнув, я брел по песчаному берегу реки,держа в одной руке,

свисающую цепь. Мне надо найти пологий спуск или овраг, чтобы выбраться наверх.

Спуск, вернее подъем с берега наверх нашел и кое-как выбрался в тайгу.

Босиком, абсолютно без ничего, в насквозь промокшей одежде, я представлял жалкое

зрелище и тем не менее я радовался, что вопреки всему остался жив.

Вот только единственный вопрос у меня возник, как в таких условиях выжить.

Нашел место и залез под корень огромной ели, предварительно на землю

накидав лапника и сверху им же укрылся.

Утро встретило меня промозглой сыростью и туманом. Одежда за ночь так и не высохла и сейчас холодила тело и без того сильно продрогшее. Я пытался сделать комплекс упражнений, чтобы согреться. Есть хотелось со страшной силой. Но ничего

не было и не предвиделось, надо двигаться вперед, остановка это смерть, это я

очень отчетливо понимал.

И босиком, держа в руке цепь, двинулся вперед по тайге.

Сколько так двигался не помню, мне кажется бесконечно долго. Ноги, мои бедные

изнеженные ноги. Я их все исколол, об сучки, камешки или сосновые иголки, не важно, но они все у меня кровоточили и саднили. Еще я подумал, о боже есть ли еще

какие-то у тебя испытания для меня или я умру безвестно в этой проклятой тайге?

От жажды и голода у меня кружилась голова, и я уже чувствовал, что у меня начинает подниматься температура. А что можно было ожидать от этого хрупкого,

тщедушного девичьего тельца? Конечно, проведя ночь в осеннем лесу, да еще мокрым, не сложно было застудиться.

Еще по дороге я подбирал шишки и пытался их разгрызть, надеясь добраться до

вкусных орешков, но они сплошь были пустые, только смола вязла на зубах.

Откуда мне было знать, городскому жителю, чем отличаются сосновые шишки от кедровых, вот и грыз их и все удивлялся, почему нет орехов внутри. До этого видел

их только в супермаркетах, запакованные в пакетиках.

Уже вечерело, когда наткнулся на протекающий ручей и с жадностью припал к воде

не в силах от нее оторваться. Напившись побрел вверх по ручью и вышел на небольшую полянку со стоящей там маленькой деревянной избушкой.

Я обошел ее кругом, дверь была без замков, только подперта тяжелым бревном.

Мне пришлось приложить все свои силы, чтобы открыть дверь в охотничий домик.

Что это был зимний домик охотников я догадался, так как в нем стояла железная

печка-буржуйка и запас сухих дров, наваленных до потолка. Из книг и фильмов, я

знал, что у охотников в таких лесных домиках должен быть какой-то запас продуктов

и спички. Поэтому немедля стал шариться в домике. Если сейчас же не затоплю печь, то думаю быстрее умру от холода, чем от голода, меня всего трясло и зуб на

зуб не попадал.

Хорошо, что я научился затапливать печь, правда, прежде чем научиться, я извел

целый коробок спичек. Димон, увидев, что я пытаюсь спичками поджечь огромные

чурбаки дров, сначала изумился такому способу растопки, но поняв все он так на

меня разозлился, что от его удара я на несколько метров отлетел от печки. В тот

день он сильно избил меня, но видя что от этого мои умения не улучшатся, принялся меня обучать элементарной растопки печи, с предварительным расщеплением дров на лучины с подкладыванием бумаги, а если таковой нет, то сухим мхом.

Правду говорят, что добрым словом и хорошими тумаками можно и медведя научить

кататься на коньках.

Поэтому быстро расщепив дрова на лучины, поджег буржуйку и стал разбираться,что

я нашел на полках. Нашел несколько банок тушенки и рыбные консервы, крупы,соль и

сахар, даже открывашку для консервов. Крутил банку тушенки и так, и этак но открыть ее не смог. Тогда не долго думая, нашел топор и им разрубил банку напополам. Ложку нашел здесь же на полке.

Когда таким образом съел две банки тушенки и две консервов, тогда почувствовал

хоть какую-то сытость и уже не спеша сходил к ручью и набрав воды в найденный

чайник поставил ее на разогретую буржуйку, чтобы попить горячего чая.

После еды и тепла, идущее от печки я впервые расслабился и меня начало клонить

в сон.

Проснулся от озноба и холода, проникшего в избушку. Меня всего не по-детски трясло. Сил хватило только сходить к ручью и набрать ведро воды и поставить его

у изголовья полатей. Затем затопил печку и подняв, лежащую на полу шкуру, то ли

лося, то ли оленя, накрылся с головой и вновь уснул в забытьи, чувствуя внутренний жар во всем теле.

Наверное я бы там и умер в тайге от болезни и голода, если бы не начался охотничий сезон и избушку не посетил ее настоящий хозяин. Охотник-промысловик и

по совместительству нештатный егерь Богатырев Ерофей Трофимович. Трофимыч, как

его все звали, а за глаза леший. Почему, потому что в войну он воевал в разведке

и там же эту кличку и заработал, так как двигался всегда бесшумно и появлялся

внезапно как леший.

Так вот, он осторожно зашел в избушку, приготовив ружье, заряженное патронами

с пулями, чтобы посмотреть, кто это хозяйничает в его домике, наверняка косолапый.

Каково же было его изумление, когда на деревянной кровати он нашел в беспамятстве девушку, да еще с цепями на ногах!

– Как же так, как же так – все приговаривал егерь, пытаясь привести лежащую

девушку в чувство, но она ни на что не реагировала. Она умирала. Он приложил

палец к ее шее и нащупал слабый пульс, жилка еле-еле дрожала, показывая что женщина еще не покинула этот свет.

Тогда охотник кинулся быстро растапливать печь и сбегав к ручью набрал полное

ведро воды и поставил его на печь греться. Затем лихорадочно начал копаться в

своем рюкзаке, доставая из него аптечку и шприцы. Пока буржуйка согревает избушку,

он побежал к лодке и стал выгружать вещи, привезенные с собой и таскать в дом.

Когда вода нагрелась, он быстро раздел девушку и вымыл ее всю и сделав два

укола, накрыл ее принесенным из лодки теплым одеялом, полез на лабаз, там на

лето он складывал весь свой инструмент.

Было там и зубило, и небольшая кувалда, с маленькой наковальней. Весь этот инструмент ему необходим, для мелкой починки капканов. Все охотники смеялись,

и говорили

– Трофимыч нахрена ты чинишь капканы? Выкинь их и выпиши себе новые.

Но старый охотник не привык разбрасываться добром и всегда их чинил сам.

У него в лесном домике всегда лежала маленькая походная кузня, вот теперь как никогда пригодилась. Он поставив ногу бедной девушки на наковальник, сбивая зубилом с

нее цепи и приговаривая:

– Ох! Девонька и какой же варвар тебя так приковал? Такие здоровенные цепи

на такую хрупкую ногу.

Приходил в себя очень долго. Только неделю был в беспамятстве, между жизнью и

смертью. Как потом я узнал, Ерофей Трофимыч всю неделю не отходил от меня, утром

и вечером делал пенициллиновые уколы и поил теплой водой. Целую неделю он вырывал

меня у смерти. К концу недели я очнулся, ну как очнулся, только мог открывать

глаза, а все остальное не двигалось, не было даже сил поднять руку.

До конца сентября, так и лежал как бревно без движения. Приходить в себя начал

где-то недельки через три. К тому времени я уже мог самостоятельно вставать и

ходить в туалет, а то было стыдно, что на старое ведро, меня всегда сажает егерь.

– Ты что! Меня стесняешься? – видя мое смущение, спрашивал Трофимыч -

так ты меня не стесняйся, у меня внучка твоего возраста – потом грустно

добавил была – Утопла она, купались с девчатами на реке и попала в браконьерские сети, там течение сильное, и затянуло ее в водоворот. А через год ее родители, мой сын с невесткой в автомобильной аварии погибли. Так, что один я на всем белом свете остался.

Я с сочувствием смотрел на охотника и мычал, что-то жалостливое. Когда Трофимыч узнал, что я была в рабстве и к тому же немая, то его жалости не было предела. Свою историю, немного подредактированную мной, я изложил ему на бумаге.

Когда он начал спрашивать, как моя фамилия и где находится заимка бандитов, то

я прикинулся и написал ему не помню.

А, что удар был и мне лучше прикинуться, что у меня частичная амнезия. В рассказы про шаманку и мое превращение в девушку никто не поверит, в лучшем случае отправят в психушку. Так что лучше про это надо молчать.

Пока не выпал первый снег, Трофимыч ходил на охоту, кабана надо добыть на еду или лося, говорил он. К вечеру он приходил и приносил, то зайца, то глухаря, затем чистил или

потрошил добычу и вечером мы ели обалденное жаркое из зайчатины или вкусный мясной глухариный бульон.

Однажды Трофимыч собрался в поселок, где он жил и сказал

– От моей внучки много вещей осталось, поеду за ними съезжу, а то негоже тебе

на зиму оставаться совсем голой, к тому же к участковому надо зайти.

Это ж надо в наше время взять девушку в рабство, совсем сволочи совесть потеряли.

Я умоляюще сложил руки перед охотником и взяв карандаш и бумагу, быстро, быстро

написал, что не надо ничего, никому рассказывать.

Егерь только крякнул и недовольно покачал головой, но согласился со мной.

Когда придет время я сам должен с ними рассчитаться, для этого мне надо набраться

сил и умений. Богатырев еще не знал, что ему предстоит обучить меня всему, что он

знает сам. Я отсюда никуда не уйду пока не научусь ухваткам охотника, в этом

твердом намерении, обучиться я буду просить охотника и бывшего разведчика, если надо встану перед ним на колени, мне это надо.* _____________________________________________________________________________________________________

Глава 6 Ученица

Егерь, Ерофей Трофимыч, приплыл обратно на моторке через три дня и привез для

меня целый ворох зимней одежды и нижнего белья, даже в отдельной упаковке гигиенические пакеты, ну это он наверное специально за ними заходил в аптеку.

Я посмотрел и усмехнулся про себя, такие пакеты наши девчонки уже давно не берут

у них для этого есть тампоны, они ими пользуются когда у них критические дни бывают. И я тут сам себе задал вопрос, а почему у меня они никогда не шли, я же

вроде тоже как бы девушка.

И тут меня бросило в настоящий жар, а не беременное ли это тело и почему до сих пор нету месячных? Они же меня без всякой контрацепции ?

Я лихорадочно стал шариться в привезенной Трофимычем женской аптечке, нет ли там?

Есть, нашел. Так теперь к эти полоскам еще и инструкцию надо, слава богу тоже нашел. Все сделал как написано в инструкции. Тест на беременность ничего не показал и пока тошноты нет, что еще там у женщин должно быть? Какие признаки?

Но дни проходили за днями, а у меня все было в порядке, т.е. не в порядке, не было

критических дней, вообще.

Я было обрадовался, видать шаманка не до конца сделала меня девушкой и есть надежда, что колдунья все может вернуть обратно. Вот только мне надо найти ее как-то и попросить прощения. Нет не попросить, а в ножки кинуться и покаяться.

Простит ли?

А Трофимыч предусмотрительный человек, привез даже внучкины лыжи и несколько блокнотов и много карандашей.

Вот я и улучив момент, написал ему на листочке блокнота свою просьбу, научить меня таежной жизни. Он сначала удивился, а потом согласно закивал головой.

– Вот, что девонька! – внушительно сказал он – надо сначала на твои косточки

немного мясца с жирком нарастить, а уж потом будем тренироваться, а то ты ж

настоящий выходец из *Бухенвальда*, слышала? В войну у немцев такой концлагерь

был?

Я удивленно на него посмотрел и отрицательно покачал головой.

– ИЭх деревня! – в сердцах тот чертыхнулся – ладно потом расскажу. А пока

временно будешь помогать мне по домашнему хозяйству.

Я согласно кивнул головой. Иногда это бывает очень удобно быть немой, иногда

бесит до белого каления, когда не можешь полно выразить свои эмоции словами.

Как и сказал егерь, я теперь отъедался и накапливал жирок. Но мне было скучно и

я всегда что-то делал, чтобы хоть как-то отрабатывать хлеб, что тут ем у охотника. Вот уже и рассуждать стал как нормальный человек, а ведь раньше посчитал бы , что так и должно было быть, чтобы на меня кто-то работал, да еще и

ухаживал.

Мои ценности постепенно менялись и под вечерние разговоры с Трофимычем, мои

желания и взгляды на жизнь кардинально меняли свои полюса.

Вот и выпал первый снег, и по реке пошла шуга, середина ноября, Трофимыч говорит,

что все по реке ходить нельзя, потом только по льду, когда река встанет и то не

сразу.

Пока он начал меня приучать к бегу, благо снега выпало пока немного. Дыхалка у меня ни к черту, задыхаюсь на первом же километре.

Трофимыч сочувствует и успокаивает, что не боги горшки обжигают, постепенно придешь в норму и все наладиться, он то видит, что я не сачкую а стараюсь.

Но потихоньку, полегоньку у меня стало что-то получаться и по снегу я к концу

ноября стал вполне проходить за день не меньше– пяти семи километров.

Трофимыч мне опредилил маршрут и я набил по нему уже коллею, не заблужусь, а

егерь пошел по своему участку устанавливать соболиные капканы и кулемки, снаряжая

их добытым недавно лосем. Вообще лосятина очень вкусна, особенно когда ее приготовит Ерофей Трофимыч с картошечкой и специями, я так не могу, у меня не получается.

К середине декабря я делал уже за раз по несколько кругов, а это примерно где-то

восемнадцать-двадцать км по снежному насту.

По рассказам Трофимыча, чтобы обойти четверть участка, надо пробежать за день примерно тридцать– сорок километров

– А ежели ты за день отмашешь пятьдесят верст – дополнил он – почитай ты

можешь считать себя почти таежником, а если еще научишься всем таежным премудростям, то никогда в тайге не пропадешь. Поняла?

Я молча кивнул и тут же написал охотнику *Научишь?*

Тот тоже молча вздохнул и сказал

– А куды ж я денусь!

И пошла моя учеба. Я день за днем старательно постигал эту премудрую науку, под

названием таежная жизнь. Видя мое искреннее желание и старательность, он стал

брать меня с собой в тайгу, на постановку и проверку капканов. За день мы с ним

отмахивали до тридцати– сорока километров, иногда нас заставала ночь посреди тайги, тогда егерь учил меня строить временное укрытие и как устраивать на ночь

нодью, чтобы костер не погас, а всю ночь тлел и давал тепло, дабы не замерзнуть.

И вот настало время, это уже было под самый новый год. Я поймал Трофимыча под

хорошее настроение и написал на бумаге.

Когда он посмотрел на мою писанину, то сначала просто изумился, а затем к нему пришло понимание и он только покачал головой.

Вот как может человек своими одними бровями, без слов сказать столько много,

что и говорить ничего не надо.

– Я понимаю тебя Оля – это я ему так назвался, тоже Олей как и тем браконьерам

– ты хочешь научиться и отомстить своим насильникам? Так? Ты девушка, а кошмары тебя потом не будут мучить?

Я сжав губы, упрямо смотрел перед собой и ничего не отвечал. Потом достал блокнот и написал всю мою историю, кроме той, когда шаманка превратила меня из

парня в девушку. Он сочувственно смотрел и кивал мне, затем что-то решив для себя

потащил меня на улицу и взяв с собой нож начал показывать хваты и перехваты им.

С этого времени пошла моя учеба. Трофимыч учил меня всему, что знал сам, как

подкрадываться к противнику, как бесшумно снимать часового.

– Ты хрупкая девушка – ворчал он – с ножом тебе тяжело управиться со здоровым

мужиком, поэтому тебе лучше научиться метать его на небольшие расстояния.

Он из чурбака сделал человеческую мишень и заставлял меня метать в него ножи.

Научил как отличать ножи и что такое балансировка, и как она влияет на полет ножа. Так что к концу января я более, менее освоил науку метания ножей.

С бегом по снегу на лыжах я освоился и за день мог запросто пробежать хоть все

пятьдесят километров.

Даже иногда Трофимыч отпускал меня одного проверять капканы, когда ему было некогда. Он отогревал и снимал замерзшие соболиные шкурки и обрабатывал их, готовя к сдаче заготовителям.

Трофимыч ставил капканы до конца февраля, а затем я ему помогал их снимать, таща

санки по снегу, куда мы сгружали снятые капканы и попавшихся соболей.

Март месяц егерь не охотился, а только готовил и упаковывал туши убитых лосей и кабанов к транспортировке, только иногда выходил за глухарем или зайца подстрелить, чтобы поесть свежее мясо. А потом и вовсе переложил эту обязанность на меня.

Я теперь не напоминал того, чем обзывал меня охотник, скелет из Бухенвальда, а был,

вернее была уже поджарым и мускулистым охотником. Если бы не мои длинные волосы

и кое-что между ног, то я был бы вылитым парнем.

С каждым днем теплело и веселая капель днем напоминала нам, что близится весна.

Когда однажды я проснулся от страшного грохота. Это пошел по реке ледостав.

– Скоро в путь – сказал Трофимыч – приедем домой, я тебе всем представлю своей внучкой.

Трофимыч еще не знал, но мой путь лежал в город. Одичал я в тайге, меня тянуло

к людям, да и заработать мне надо было.

У меня была цель. Заработать денег и отправиться на поиски шаманки. Мне кажется только она мне может вернуть мой прежний облик. Вот только один вопрос

меня беспокоил. А захочет ли она вернуть меня прежнего, ведь я ее по своей дурости очень сильно оскорбил. Но у меня это оставалось последней надеждой.

Если она не вернет мне прежний облик, я решил, мне незачем больше жить на этом свете.

Когда кончился ледостав и за ним мелкая шуга, воды реки очистились и Трофимыч

сплавал за спрятанной, в ближайшем затоне грузовой лодкой. Мы начали понемногу

загружать лодки, добытым за зиму лесным зверем, соболя погрузим в последнюю

очередь, в день отъезда. А так готовили избушку к следующему сезону. Вычищали и

выметали за зиму накопленный сор. У егеря рядом с избушкой всегда была выкопана

яма, где по весне он сжигал все ненужное и мусор.

Оставшиеся крупы, соль, спички и сахар аккуратно оставляли на полках. В отдельном ящике, не съеденные за зиму консервы и тушенку.

– Надо оставлять все на видном месте – говорил охотник – а то мало ли, кто

заблукает и набредет на нашу избушку, как ты например осенью, это же

спасло тебя от смерти? Так и другой путник спасется. А мы как приедем в поселок

огород надо вскопать, да грядки приготовить для рассады, овощи они со своего

то вкусней всего кажутся.

Не стал я расстраивать старика, что не останусь с ним жить в поселке, но и язык

сразу не повернулся такое ему сказать. Потом скажу попозже.

Когда приплыли в поселок, то до конца мая я даже никуда и не дергался. Честно

помогал Трофимычу с его огородом. Вкалывал с утра до ночи. Ну а как я мог расплатиться с человеком, который спас меня от смерти.

В селе был поселковый магазин, когда я впервые туда пришел за хлебом, то на

меня все смотрели как на инопланетянина. Женщины с сочувствием, а мужики с жалостью, некоторые даже с легкой брезгливостью. Все эти взгляды я чувствовал всем своим спинным мозгом. Откуда у меня появилось это чувство, даже не знаю.

Поэтому недолго думая попросил Трофимыча, есть ли у них местная швея? Он не

спрашивая зачем вечером сходил вместе со мной к ней. Она удивилась, когда я попросил ее сшить для меня кожаную маску, но посмотрев на мое лицо молча сняла мерки и на завтра я уже щеголял в маске, закрывавшей все мое лицо, оставляя открытами только рот и глаза.

Постепенно в поселке привыкли к моей маске и что я постоянно хожу с блокнотом и

карандашом в руке.

Если что-то надо было мне купить, я все писал в блокноте. Женщины у нас очень сердобольные, особенно бабки, но мне не нравилось их сочувствие, какое-то оно

было фальшивое и я как мог избегал слишком людных улиц.

К началу лета, я уже чувствовал, пора мне собираться в город. И как-то улучив

момент, написал Трофимычу в блокнот. Тот надев очки, долго читал мои каракули,

а потом вздохнув сказал

– Конечно денег от меня ты не возьмешь? – сказал он полуутвердительно, полувопросительно – и у меня не останешься?

Я взял блокнот и стал быстро, быстро писать. В нем я написал, что летом поработаю в городе, а осенью приеду в поселок и мы вместе поедем на зимовку в

тайгу. И так честно и жалостливо на него посмотрел, что он засмеялся.

– Ладно так и быть – проворчал он и ушел в другую комнату. Потом вернулся

обратно и принес с собой какой-то документ и протянул его мне.

– Это паспорт моей внучки – вздохнув сказал тот – как-то не удосужился сдать

его в полицию, теперь вот тебе пригодиться. А ежели кто будет спрашивать,

кивай на меня и пусть звонют сюды, я подтвержу, что ты моя внучка. А что не

похожа на себя на фото, скажешь в тайге рысь напала и лицо все расцарапала,

поняла?

Я прижал паспорт к себе и что-то у меня в груди сильно защемило и невольно

полились слезы. Совершенно чужой человек спасает меня от смерти и отдает просто так паспорт своей погибшей внучки. Я взял листок и написал большими буквами *Спасибо деда*. Тот смущенно кашлянув, протягивает мне деньги.

– Тут немного и на первое время хватит – и отмахиваясь, и ничего не слушая

больше, сует мне в руки рубли – там от внучки осталась кое-какая одежа, ты уж

не обижай старика подбери себе что-нибудь.

Разве можно отказать человеку, если все он делает, от всей души. Подобрал конечно

одежду и пришлось обращаться к местной швее, чтобы немного ушила. Теперь придется

учиться носить платья и юбки.

Ерофей Трофимыч, довез меня почти до самого города. Я попрощался с ним и написал, что осенью обязательно буду. Сел на местный рейсовый автобус и приехал в

Красноярск. А, что город большой и оживленный. Вот здесь я и встретился с нашей

действительностью. Да и кто в здравом уме и свежей памяти возьмет меня на работу?

По паспорту мне только, только исполнилось восемнадцать лет. Нет никакого документа об образовании, правда дед Ерофей отдал мне Женин аттестат. Да Трофимыча внучку как и меня звали Женей, т.е. ее полное имя было Богатырева

Евгения Владимировна.

Никуда на работу устроиться не мог, даже официанткой и посудомойкой. Работотадель, по телефону, услышав голос хозяйки у которой я снимал угол и по моей просьбе звонившей по объявлению о приеме, соглашались взять меня на работу, но

увидев меня воочию с легкой брезгливостью отказывали. Как говориться не проходил

фейс-контроль. И до того ж было обидно. Шаманка свое дело знала туго.

С такой рожей меня даже не то, что не брали на работу, а близко на порог не

подпускали. Ну и что, что я знаю пять языков и у меня оксфордский акцент,был, да и

знания по экономике никуда не делись, только никому я с таким лицом не подходил.

Деньги за снятую квартиру заканчивались и пришлось уходить жить в подвалы, благо

на улице было уже тепло.

Оказывается и за подвалы тут была борьба не на жизнь, а на смерть. Хорошо в тайге у Трофимыча поднатаскался и отвоевал себе место в сухом подвале.

Когда уж совсем стало отчаянное положение и я стал заглядываться на мусорные баки, на предмет разжиться едой, голод то не тетка, мне подвернулась работа с углом. В местном Жеке, где я в подвале квартировал, освободилось вакантное место

дворника.

Как-то вечером идя с магазина, я столкнулся с местной компанией бомжей, у меня с ними была целая битва за подвал. Они остановили местную девушку и издевались над

ней, отобрав сумку. Самый старший из них спокойно шарился в сумке, выуживая из

нее кошелек, вот в это время я и налетел на них с тумаками.

Когда они меня узнали, то все дружненько рванули, оставив на поле битвы и сумку и кошелек девушки. Пока провожал ее до дома, она все время благодарила, а когда

узнала, что я девушка, то была просто в шоке. Так и познакомились. Звали ее

Валентина Кошелева и работала она бухгалтером в местном Жеке и заодно училась

на вечернем в экономическом. Вот после занятий ее и встретили бомжары, надеясь поживиться чем-либо.

Она меня и устроила дворником со служебной квартирой. Даже одолжила мне немного

денег до получки. Впервые за месяц я принял горячую ванну, а то весь провонялся

подвалом, хотя у меня и не было шампуня, я прекрасно помылся одним мылом.

А про себя подумал, вот и стал ты Женя, очень непритязательным и научился обходиться малым. А какие раньше у тебя были апломб и амбиции? На дранной козе не

подъедешь, а сейчас и сам недалеко ушел от бомжей.

Неожиданно для себя, мы подружились с Валентиной и я стал частым гостем у нее.

Она тоже жила в служебной квартире и была родом из сельской местности.

Сюда ее устроила тетка, работающая в муниципалитете города и служебную квартиру ей она же выбила. Сама поступила в экономический институт на вечернее отделение

и сейчас учиться уже на третьем курсе. Сейчас как раз у нее намечается летняя

сессия, жаркая студенческая пора.

Неожиданно я предложил ей помочь с курсовыми. Она изумилась, но не стала возражать. А для меня, окончившего Оксфорд, хоть и не с отличием, но довольно умеренно курсовые Валентины, оказались как для первоклашки.

Каково же ее было изумление, когда она за него получила отлично. Я не стал ничего объяснять, а просто сказал, вернее написал в блокноте, что у меня просто память хорошая, а моя родная тетка преподавала экономику и я все запомнил. Объяснение конечно детское, ни в

какие ворота, но что есть, то есть.

Теперь все ее курсовые делал я, а она только все своей рукой подправляла. Совала

мне деньги, но я категорически отказался и написал, что брать деньги у подруги это

последнее дело. Зато она меня обкормила своими домашними вкусняшками.

Ее сокурсники удивлялись, вдруг прорезавшемуся таланту Валентины и все спрашивали, где она нашла такого хорошего консультанта. И как-то предложила мне

за деньги сделать одногрупнику курсовой по экономике. А мне что, деньги не лишние. И понеслась. Сначала одному, затем другому, потом третьему и пошло, и поехало.

Сначала с раннего утра выходил убирать двор, потом приходил к Валентине и целый

день писал курсовые, работал и ночью. Потом просто не стало хватать времени, нанимал бомжей и контролировал их работу,чтобы чисто убирали, а сам корпел и зарабатывал на студентах. За время сессии скопил довольно таки приличную сумму.

И уже ближе к осени,стал собираться в тайгу к деду Ерофею. Валентина очень

огорчилась, узнав куда я ухожу и сказала, чтобы на следующий летний сезон приезжала работать сюда. Сказала, она здесь не последний человек и для меня место

всегда найдет. Сердечно поблагодарив ее, я отправился к деду в село Вольное.

Добрался благополучно и мы уже вместе с дедом Ерофеем собирали урожай с огорода и

готовились к зимнему промыслу.

Дед Ерофей, был несказанно рад, что я вернулся обратно и зимнюю охоту мы проведем вместе.

В поселке уже не шарахались от меня и моей маски. Почти стал для всех своим, все

знали, что я внучка Богатырева Ерофея Трофимовича.

* ______________________________________________________________________________________________________