Текст книги "Ледяные лишаи"

Автор книги: Евгений Гернет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Е. С. Гернет
Ледяные лишаи

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

Ответственный редактор

член-корреспондент АН СССР Г. А. Авсюк

От редактора

Небольшая книга под названием «Ледяные лишаи (новая ледниковая теория, общедоступно изложенная)» появилась в 1930 г. Издана она была очень малым тиражом и теперь стала библиографической редкостью. Написал ее советский моряк – капитан дальнего плавания Евгений Сергеевич Гернет, живший и работавший в то время в Японии, где он и напечатал свою книгу. В ней очень логично и просто излагается теория чередования ледниковых и межледниковых эпох, характерная для последнего (четвертичного) периода истории Земли и обусловленная, по мысли автора, взаимодействием между оледенением и климатом.

Идея эта была для того времени новой и необычной, да к тому же и изложена она была не ученым специалистом, а моряком, попытавшимся объяснить ее как можно проще. Одни, прочтя книгу, усмехнулись, другие – пожали плечами, и почти никто не обратил на нее серьезного внимания. Книга осталась незамеченной учеными. Однако высказанные в ней мысли, как выяснилось в последние годы, на 20–30 лет опередили науку и только теперь находят признание.

В середине 50-х годов подобные идеи независимо от Гернета были высказаны американскими геологами. На этот раз они заинтересовали ученых. Однако логические основы современной теории больших колебаний климата и оледенения были заложены гражданином нашей страны.

Правда, современному читателю кое-что в изложении Гернета покажется недостаточно строгим и даже неточным, а многое из его терминологии – устаревшим или непризнанным. Это действительно так. Гернет не был, как он сам пишет, ученым – геологом, причем работал над книгой, не имея под рукой необходимой справочной литературы. И все же при переиздании книги большинство лексико-стилистических оборотов Гернета, его формулировок и терминов оставлено без изменения. В стремлении по возможности сохранить гернетовскую манеру объяснения природных явлений и его стиль изложения преследовалась одна цель – сберечь книгу Гернета, как редкий памятник науки, утверждающий приоритет нашей страны в еще одной научной области.

Из приложения (послесловия к книге) читатель узнает о незаурядной судьбе ее автора, научном значении его теории и современном ее развитии.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, но вместе с тем будет интересна и специалистам географам, геологам, гляциологам и климатологам, изучающим современное оледенение, его связи с климатом и историю четвертичного периода.

Биографические сведения о Евгении Сергеевиче Гернете (со ссылками на источники, для чего нужно было выполнить немалую работу) сообщила его дочь Галина Евгеньевна Гернет. Автор приложения и редакция выражают ей большую благодарность.

Г. А. Авсюк

Моим читателям

Строгих критиков, которые найдут, может быть, в этой книге много недостатков, я прошу вынести свой приговор о ней с оговоркой о снисхождении, по следующим двум причинам.

Я не только не ученый-геолог, но не получил по геологии вообще никакого образования. Оправданием, что я, не будучи квалифицированным геологом, взялся за книгу по геологии, является то обстоятельство, что затрагиваемый в ней вопрос – о причинах миоценового климата в нашей полярной области и «ледниковой эпохи» – геологами не разрешен, а мною, по глубокому моему убеждению, разрешен вполне. Как же я мог не поделиться с человечеством своим открытием, даже если бы и ошибался?

Писал я эту книгу в Кобе, в Японии, куда меня забросила судьба по службе моей Советскому Союзу. В Кобе ж никаких источников и справочников по геологии на доступных мне языках не было. Поэтому в качестве таковых при составлении книги фигурировали только имевшиеся у меня «История Земли» проф. Неймайра и «Физическая геология» проф. Мушкетова, на которые я единственно и ссылаюсь здесь. Вероятно, что, будь у меня возможность использовать более обширный материал, книга была бы полнее и лучше.

Е. С. Гернет

Кобе, 25 июля, 1928 г.

Глава I. Введение для читателей, геологически не подготовленных

Геологическое летосчисление

За последние сто лет развилась наука о нашей планете – Земле, называемая геологией.

Ученые-геологи изучают процессы, происходящие в настоящее время с Землей, как-то: вулканизм, землетрясения, колебания уровня моря в разных частях Земли, механическая деятельность на земную кору атмосферы, дождей, рек, морей, льдов и т. д. – это область физической геологии.

Они изучают также состав земной коры и находимые в ней ископаемые остатки животных и растений, так называемые окаменелости, и по характеру их узнают прошлое Земли – это область исторической геологии.

Я не имею задачи излагать здесь эту интереснейшую науку, хотя бы даже в виде конспекта. Много книг, излагающих геологию и научно и популярно, уже издано, и я могу только рекомендовать моему читателю не пренебрегать ими при выборе себе книги для чтения.

Во введении я затрону лишь те вопросы геологии, без знания которых нельзя понять мою ледниковую теорию.

Начнем с геологического летосчисления, которое нам необходимо как основной фон дальнейшего изложения.

Геологическая история Земли не имеет абсолютного летосчисления, т. е. никто даже в приблизительных числах не может сказать, сколько времени, в тысячелетиях или миллионах лет, прошло после того или иного события.

Вся геологическая история Земли делится на четыре эры, которые в свою очередь подразделяются на периоды. Более мелкие промежутки времени называются в геологии эпохами, а еще более мелкие – веками. Ниже я приведу длительность каждой эры, согласно вычислениям одного ученого. Указанная им длительность, конечно, совершенно гадательна, и по вычислениям других ученых она иная – чаще короче. Я же называю ее лишь для того, чтобы показать, с какими числами вообще имеет дело геология, а также для взаимного сравнения длительности каждой из эр.

Геологические эры, периоды и некоторые эпохи начиная с древнейших:

I. Архейская эра	1200–1400 млн. лет
на периоды не делится
II. Палеозойская эра	360—540 млн. лет
Кембрийский период
Силурийский период
Девонский период
Каменноугольный период
Пермский период
III. Мезозойская эра	135—180 млн. лет
Триасовый период
Юрский период
Меловой период
IV. Кайнозойская эра	55—65 млн. лет
Третичный период
Палеоген	Палеоцен
	Эоцен
	Олигоцен
Неоген	Миоцен
	Плиоцен
Четвертичный период, сливающийся с нашим временем.

Четвертичный период начался с ледниковой эпохи, которой предшествовало, судя по геологическим исследованиям в Европе и Северной Америке, постепенное охлаждение Земли, происходившее в плиоцене.

Колебания земной коры

Моему читателю необходимо знать, как образуется рельеф земной поверхности – без этого ему будет непонятна моя ледниковая теория. Посмотрим, что об этом говорит геология.

Не только путем исследования окаменелостей, обнаруженных в земле, среди которых морские рыбы встречаются иногда в горных местностях, но и непосредственными наблюдениями над уровнем моря ученые-геологи пришли к заключению, что кора нашей планеты не находится в состоянии покоя, а претерпевает различные колебания.

Колебания эти двоякого рода – эпейрогенические, захватывающие громадные части земной коры и создающие большие пологие волны земной коры, и орогенические, при помощи которых образуются высокие горные кряжи.

Орогенические движения земной коры, несмотря на конечный результат – появление горных хребтов, являются процессами второго порядка и в нашей ледниковой теории не имеют никакого значения. Я только прошу читателя усвоить, что горы не являются какими-то первозданными нагромождениями земли, а образуются при помощи сложных процессов, почему выражение «гора подымается», встречающееся ниже в книге, вполне осмысленно – горы действительно подымаются, хотя происходит это в течение громадных промежутков времени, и, понятно, не всякая гора всегда поднимается – рост горы может и прекратиться.

Эпейрогенические, или волнообразные, колебания земной коры являются процессами первого порядка и имеют громадное значение для моей ледниковой теории, почему на них я остановлюсь несколько долее, заимствуя содержание из «Физической геологии» проф. Мушкетова.

Совершенно понятно, что эти медленные колебания земной коры яснее всего сказываются у морских берегов – при поднятии земной коры море отступает, а при опускании, наоборот, наступает на берег.

Я не буду указывать признаки, по которым судят о том, поднялся или опустился данный берег по сравнению с его прежним положением (это отвлекло бы меня слишком далеко от моей основной темы), скажу только, что по многим признакам геологи умеют определять это обстоятельство.

И вот как результат исследования геологов определенно выяснилось, что Фенноскандия (Финляндия и Скандинавия), например, с конца ледниковой эпохи испытывает куполообразное поднятие с центром около Ботнического залива.

Подобные поднятия распространялись на все северные области и, по-видимому, даже в большем размере. Между Беринговым проливом и устьем Лены имеются следы недавнего пребывания моря на расстоянии 50 км от современного берега, на Таймыре – на расстоянии 214 км, а в северной части России – на расстоянии 400 км.

Следы морского уровня много выше современного имеются на Шпицбергене, Новой Земле, в Гренландии, на Гринелевой Земле, достигая местами до 600 м выше современного уровня.

По берегам Белого моря и Кольского полуострова есть следы пребывания моря на высоте до 90 м над современным уровнем моря.

На юге Европы по берегам Средиземного моря местами наблюдается поднятие, а местами – опускание. Например, западная часть о-ва Крит поднимается, а восточная – опускается.

В Северной Америке мы имеем также местами поднятия, а местами опускание суши. Берега Мексиканского залива и Антильских островов поднимаются, восточный же берег Центральной Америки опускается, так же как и калифорнийский.

В Центральной Америке неизвестны следы поднятий, но зато в Южной Америке они развиты как на атлантических, так и на тихоокеанских берегах, где местами поднятие доходит до 400 м. В Боливии обнаружено поднятие, наступившее уже в эпоху человека. Берега Перу опускаются. Восточный берег Южной Америки (между 20-й параллелью и устьем р. Ла-Плата) поднимается, а в остальной части опускается.

В Африке опускаются северные берега, но западные и восточные (с Мадагаскаром), по-видимому, поднимаются.

Берега Восточной Азии поднимаются в высоких широтах (более 30°) и опускаются в низких. Индийско-Малайский архипелаг поднимается, за исключением Мальдивских и Лаккадивских островов.

Берега Малой Азии, Каспия и Черного моря поднимаются.

Берега Австралии, за исключением Южной Тасмании, почти везде опускаются, как равно и обращенные к Австралии берега Новой Зеландии, Новой Каледонии и Новой Гвинеи. Противоположные берега последних трех островов, наоборот, поднимаются.

Таким образом, мы видим, что земная кора по всему земному шару не находится в состоянии покоя, а, наоборот, испытывает непрерывные колебания, имеющие обширное географическое распространение. Следствием этих колебаний являются разнообразные изменения на поверхности Земли. Само собой разумеется, что такие движения не составляют исключительной принадлежности современной или ближайшей к нам эпох, но, очевидно, происходили во все предыдущие геологические периоды и, вероятно, в гораздо большем масштабе.

Небезынтересно будет отметить скорость таких колебаний земной коры. Приведем примеры: в разных местах Скандинавии берега поднимаются со скоростью 1,36—0,57—1,14—0,24—0,16—0,37 м в столетие; в Финляндии – на севере 1,26 м, а на юге 0,63 м; на Аландских островах этот процесс протекает настолько быстро, что многие местности, бывшие несколько десятков лет тому назад под водой, теперь представляют пастбища; берег Голландии опускается со скоростью 0,10 м в столетие. Из этих данных нетрудно видеть, что эпейрогенические движения земной коры, хотя и очень медленные с точки зрения человеческой жизни, с геологической точки зрения являются весьма быстрыми и интенсивными.

Одно время геологи пытались объяснять изменения в очертаниях берегов колебаниями не суши, а уровня моря, но в настоящее время эта гипотеза совершенно оставлена, ибо если бы колебался уровень моря, то не могло бы быть одновременного опускания и поднятия уровня в двух близко лежащих местностях, что, однако, постоянно наблюдается как, например, на о-ве Крит и в других местах.

Поднятие многих местностей в высоких широтах после ледниковой эпохи некоторые ученые пытаются объяснить облегчением их нагрузки после таяния льда. Верно ли это – я не знаю, но несомненно, что колебания земной коры происходят и совершенно независимо от ледяной нагрузки, что ясно доказывается их географическим распространением.

Поэтому в результате ученые пришли к выводу, что земная кора испытывает непрерывные эпейрогенические колебания, выражающиеся в образовании широких волнообразных вздутий, которые захватывают большие площади, поднимая или опуская их пологими куполами или котловинами, валами или, наконец, в виде отдельных больших глыб и полос, ограниченных разломами, создавая тем самым основные крупные черты рельефа земной поверхности.

Эпейрогенические колебания земной коры являются одним из звеньев моей ледниковой теории.

Перемена геологических климатов Земли

В истории нашей Земли есть одно очень интересное явление, которое до сих пор не имеет удовлетворительного объяснения – это изменение климатов Земли за геологическое время.

О том, какой климат был в данной местности в ту или иную геологическую эпоху, судят по характеру находимых ископаемых растений – представителей данной эпохи. Их сравнивают с современными нам схожими формами и по месту распространения последних судят о климате данной местности в данную геологическую эпоху.

По этим данным выходит, что на Земле с древнейших времен до конца мелового периода был равномерно-теплый климат и что лишь в третичном периоде обособились климатические пояса (в зависимости от географической широты места) и температура начала постепенно понижаться, а затем, на рубеже третичного и четвертичного периодов, наступила ледниковая эпоха, после которой температура опять повысилась и установился современный климат.

Проф. Неймайр, однако, говорит, что такие выводы верны только в том случае, если справедливо предположение, что близкие друг к другу формы жили во все времена в одинаковых или по крайней мере сходных климатических условиях и в течение долгих периодов не происходило никакой акклиматизации организмов. Но раз это допущение неверно или произвольно, то и все следствия, выведенные из него, рушатся сами собой.

Профессор далее считает, что при ближайшем рассмотрении вопроса появляется множество данных, которые говорят против этого допущения. В минувшие периоды акклиматизация совершалась в широких размерах; организмы теплых стран мало-помалу привыкали к холодному климату и наоборот. Кроме того, организмы северных областей, более выносливые и устойчивые в борьбе за существование, оказывались победителями над более нежными южными организмами и таким образом проникали на юг, создавая тем впечатление охлаждения климата.

В общем, по словам профессора, такие выводы, касающиеся климатических условий древнейших периодов, не надежны; что же касается позднейших эпох, то при определении их климатических условий уже можно руководствоваться ископаемыми остатками. Так, встречая в образованиях Европы, относящихся к ледниковой эпохе, остатки карликовой березы, северного оленя и других полярных форм, мы вправе заключить, что в эту эпоху здесь господствовал холодный климат. Образование отложений третичного периода происходило также сравнительно недавно, поэтому по обнаруженным в них остаткам мы тоже имеем право сделать заключение, что в Европе в начале третичного периода царил жаркий климат, потом постепенно охладившийся.

В мою задачу не входит объяснять, почему на Земле до третичного периода был равномерно-теплый климат, тем более что равномерность его, как мы видели, сомнительна, а по моему личному мнению, и вовсе невероятна – климатические пояса существовали всегда, но только не были так резки, как теперь.

Я задаюсь только целью объяснить, почему теплый климат начала третичного периода постепенно охладился, сменился ледниковой эпохой и перешел потом в современный нам климат.

Но посмотрим сначала, что обо всем этом говорит геология.

Миоценовая полярная флора

Теплый климат третичного периода оставался неизменным до конца миоценовой эпохи, почему, удивляясь теплому климату начала третичного периода, обыкновенно говорят о миоценовом климате, ибо миоценовая эпоха – ближайшая к нам, имевшая не начавший еще охлаждаться климат.

Чтобы читатель яснее себе представил этот климат, я приведу описание миоценовой растительности полярной области, сделанное О. Геером, которое я заимствую почти дословно из «Истории Земли» проф. Неймайра.

В Исландии, Гренландии, в Гринелевой Земле, на Шпицбергене и в Северной Канаде найдено до настоящего времени 363 вида миоценовых растений. Самым северным пунктом, где были открыты последние, является Гринелева Земля – под 81°45′ с. ш.; в 1876 г. капитану Фейльдену, натуралисту английской полярной экспедиции, удалось обнаружить здесь в черном сланце 30 видов растений, из которых 10 принадлежат к хвойным. Одной из наиболее распространенных форм является в этих местах таксодиум дистихум, который живет и поныне в южных частях Соединенных Штатов; от этой формы сохранились не только красивые ветви, украшенные листьями, но также и мужские цветы. Кроме того, был найден современный вид пихты и две сосны. Наряду с ними встречены три представителя своеобразного вымершего рода фейльдения, принадлежащего к семейству тисовых, вяз, липа, две березы и два вида тополя; из кустарников здесь найдены два вида орешника и калина. По-видимому, в этой местности существовали в миоценовую эпоху озера, так как здесь найдены кувшинка, а также осока и тростник.

Таким образом, растительность, обнаруженная в полярных областях, больше всего сходна с флорой стран, лежащих в северной части умеренного пояса; для ее существования годовая температура должна быть равна по крайней мере 8 °C, между тем как в настоящее время в этой местности она на 20° ниже 0.

К описанной нами флоре ближе всего примыкают растительные остатки, найденные на Шпицбергене между 77,5—78,7° с. ш. и принадлежащие к 179 видам. Среди них преобладают хвойные деревья и таксодии, наряду с которыми попадаются также сосны, фейльдении и множество елей и пихт, а также мамонтовое дерево, которое в настоящее время растет в Калифорнии, глиптострубус, кипарисы и две чрезвычайно красивые формы, принадлежащие к роду либоседрус. Из лиственных деревьев здесь встречаются семь видов тополя, из которых два были распространены по всему западному побережью Шпицбергена – от залива Бельсунн до Конгс-Фьорда, наряду с ними попадаются также ивы, ольхи, березы и буки. Значительно больший интерес представляют два различных широколистных дуба, одно платановое дерево, один вяз, одна липа, одно ореховое дерево, две магнолии и, наконец, четыре вида клена, из которых от одного необыкновенно хорошо сохранились листья и плоды. Кустарниковая растительность состояла из трех видов калины и многочисленных представителей родов корнус и нисса, а также различных видов боярышника, орешника и зизифус. Кроме того, встреченные здесь полярная кувшинка, частуха и рдест указывают на существование пресного озера, берега которого состояли из торфяников и были населены разнообразными осоками, спарганиями и касатиками.

Таким образом, миоценовая флора Шпицбергена значительно отличается от современной растительности полярных областей, хотя и не содержит вовсе растений жаркого пояса; по общему характеру она приближается к растительности умеренного пояса и напоминает флору Северной Германии, где средняя годовая температура равняется 9 °C.

Несколько более южный характер имеет миоценовая флора Гренландии, найденная здесь под 70° северной широты и состоящая из 169 видов. Среди них встречается магнолия с вечнозелеными листьями, тогда как два вида последней, обнаруженные на Шпицбергене, обладали опадающими листьями. Кроме того, здесь открыты каштановое дерево, один вид гинкго, диоспирус, сассафрас, различные мацелинтокии с кожистыми листьями и род кокулитес. Как и на Шпицбергене, здесь были также распространены мамонтовые деревья, таксодии и тополя, наконец, в этой местности росли платановые деревья, виноградные лозы и дубы (7 видов), причем из числа последних некоторые обладали широкими и чрезвычайно красивыми листьями. Такой состав флоры указывает на мягкий климат, вроде того, который в настоящее время (первая четверть XX в.) мы встречаем в окрестностях Женевского озера, например в Монтрё, где средняя температура года равняется 10,5 °C.

Растения, найденные в Исландии, в долине Медвежьей реки в Северной Канаде (под 65° с. ш.), у Симоновой – в западной части Восточной Сибири, на Аляске, на Камчатке и на Сахалине, указывают, что и в этих местностях в миоценовую эпоху царил гораздо более мягкий климат, чем теперь. Деревья и кустарники, встречаемые во всех этих местностях, не составляют никакого сомнения в том, что теплый климат господствовал во всей арктической области.

Допустив общее повышение средней годовой температуры Швейцарии на 9 °C, мы получаем такие условия, при которых могла существовать находимая там миоценовая растительность; далеко не так легко объяснить появление перечисленных растений в полярных областях. В настоящее время на Шпицбергене под 78° с. ш. мы находим среднюю годовую температуру —8,6 °C, а в Гренландии под 70° с. ш. – 7 °C. Если мы прибавим к этим числам 9°, то в первом случае получим +0,4 °C, а во втором +2 °C, тогда как на Гринелевой Земле средняя годовая температура с прибавкой 9° будет равняться всего —11 °C. Как видно, при такой температуре не могла существовать та растительность, какую мы обнаруживаем здесь в миоценовых отложениях. Поэтому необходимо допустить, что в миоценовую эпоху в первых двух пунктах средняя годовая температура была по крайней мере на 17,5°, а на Гринелевой Земле – на 28 °C выше современной.

Вообще разница между миоценовой и современной флорой оказывается тем значительнее, чем ближе мы приближаемся к Северному полюсу(курсив мой. – Е. Г.).

Как профессор Неймайр комментирует миоценовый климат

Проф. Неймайр говорит:

Явление это принадлежит к числу наиболее важных во всей истории Земли. Нам уже приходилось иметь дело с подобными фактами при изучении древнейших систем, но во всех случаях число изученных местностей было весьма незначительно; наконец, чем ближе к нашему времени, тем более интереса должно возбуждать подобное явление.

Как объяснить, что роскошная растительность простиралась до 82° с. ш. и покрывала те области, которые теперь значительную часть года окованы ледяным и снежным покровом и лишь на короткие летние месяцы покрываются скудной растительностью. Гринелева Земля обладает ныне средней годовой температурой —20 °C и является одним из самых холодных мест на земном шаре; косо падающие лучи солнца мало согревают эту безотрадную страну, и зимняя ночь продолжается здесь несколько месяцев. Каким же образом в подобных условиях могла существовать та растительность, о которой мы говорили? Казалось бы, следовало допустить, что Земля в то время обладала более значительной внутренней теплотой и лучи Солнца были жарче, чем теперь. Но мы уже выяснили, что внутренняя теплота Земли не оказывает ни малейшего влияния на климат, вместе с тем если бы было верно наше предположение, т. е. если бы теплота Солнца постепенно убывала, то мы должны были бы допустить, что еще в конце палеозойской эры существовала огромная температура, исключавшая возможность органической жизни на Земле. Еще труднее присоединиться к той фантастической гипотезе, которая предполагает, что вся солнечная система проходила раньше более теплые части мирового пространства, равным образом следует отбросить предположение, что Солнце обладало раньше гораздо более значительным диаметром или что Земля была окружена более плотной и влажной атмосферой.

Для объяснения этого загадочного явления могут быть приложены только две гипотезы, на которых мы и остановимся подробнее. Одна из них видит причину в распределении моря и суши в миоценовую эпоху, другая же предполагает перемещение земной оси, полюсов и экватора.

Рассмотрим сначала вторую гипотезу; вопрос, затрагиваемый ею, касается также областей астрономии и геофизики.

Далее профессор говорит, что астрономия не отвергает безусловно возможности тех значительных перемещений земной оси, которые допускают геологи для объяснения некоторых геологических явлений, но,

рассматривая географическое распространение ископаемых миоценовых растений в полярной области, мы видим, что их местонахождения образуют непрерывное кольцо вокруг полюса.

Последний, по словам английского геолога Гоутона, «окружен ими со всех сторон и напоминает в этом отношении крысу, сидящую в ловушке, которая заграждена со всех сторон собаками». Миоценовые растения были найдены почти под 30° в. д. от Гринвича на Земле короля Карла; двигаясь отсюда на запад, мы встречаем их на Шпицбергене, на восточном и западном берегах Гренландии, на Гринелевой земле, на Земле Банкса, на о-ве Ситхе, на Аляске и Камчатке и, наконец, в области нижнего течения Лены под 65° с. ш. Отсюда очевидно, что в третичном периоде полюс находился внутри этого круга и речь может быть только о том, занимал ли он другое положение, чем теперь.

Далее профессор отмечает, что миоценовые растения, обитающие наиболее близко к полюсу, находятся в районе к северу от Атлантического океана и что миоценовый климат Европы был теплее такового в Японии. Это как будто подтверждает предположение о том, что полюс в то время был ближе к Берингову проливу, чем теперь, но так как миоценовая флора и Новосибирских островов, и Аляски, и Камчатки все же носит отпечаток умеренного климата, то,

допуская перемещение полюса, мы все-таки не можем объяснить многих явлений; ввиду этого необходимо вернуться к первой гипотезе, согласно которой все подобные явления могут быть объяснены распределением моря и суши. Полярные страны получают вовсе не так мало тепла, что должны непременно покрываться льдами; напротив, оледенение полярных стран могло не наступить, если в рассматриваемый век существовали условия, препятствующие лучеиспусканию в зимние полярные ночи. При таких условиях даже вечнозеленые растения могли переживать здешние зимы, которые, во всяком случае, нельзя назвать совершенно темными; в подтверждение этого можно указать на хвойные деревья и вересковые растения с вечнозелеными листьями, встречающиеся в этих широтах. По-видимому, в этих местностях происходило накопление тепла, получаемого днем и в летние месяцы, и существовали особые условия, препятствующие его лучеиспусканию. Только при такой обстановке здесь могли существовать растения теплых стран умеренного пояса, которые при иных условиях должны были бы очень быстро вымерзнуть. Как в третичном периоде, так и раньше его лучеиспускание у полюсов было очень незначительно, и мы находим здесь богатую растительность; охлаждение полюсов началось еще в плиоценовую эпоху, а в ледниковую полярные страны лишились органической жизни, в настоящее же время условия опять несколько изменились и она мало-помалу вновь продвигается к полюсам.

В очень многие геологические периоды полярные страны обладали сравнительно мягким климатом. Вместе с тем фауна экваториальной части центрального Средиземного моря с необыкновенным постоянством сохраняла во все периоды тропический характер, который отличал ее от обитателей более северных морей. Такое распределение тепла существовало в течение многих геологических периодов и может поэтому быть названо нормальным. Постепенное же охлаждение климата, начавшееся еще в миоценовую эпоху, продолжавшееся в плиоцене и достигшее наибольшей силы в ледниковую эпоху, является как бы эпизодом, нарушившим естественный порядок. Деление на климатические пояса существовало во все периоды, как это показывает изучение осадочных образований, оно только ярче обрисовалось во вторую половину третичного периода. Признавая прежнее состояние Земли нормальным, мы должны сознаться, что интересующий нас вопрос совпадает с вопросом о причине ледниковой эпохи. Считаем не лишним заметить, что все попытки объяснить последнюю общими космическими явлениями потерпели неудачу, последнее, разумеется, усиливает значение гипотезы о том, что ледниковая эпоха вызвана целым рядом причин местного характера, каковы, например, изменившееся распределение суши и моря и т. д. Определенное же решение этого вопроса до сих пор невозможно.

Мы знаем, что перемещения моря и суши и распространение границ океана оказывают огромное влияние на климат, хотя неизвестно, могут ли эти процессы в такой степени изменить его. Насколько мы знаем, ни в одном периоде не происходило столь значительных изменений в очертаниях материков (т. е. столь интенсивных эпейрогенических движений. – Е. Г.), как в третичном; ввиду сказанного наступившее затем оледенение является как бы подтверждением нашей гипотезы. Однако мы видим, что ледниковая эпоха прерывается одной или даже двумя межледниковыми эпохами с умеренным климатом и что потом наступает улучшение климата, тем не менее связать все эти явления с какими-нибудь перемещениями суши и воды мы не в состоянии. С другой стороны, высказанному предположению противоречат найденные в близких к экватору областях Южной Америки следы оледенения, бывшего в ледниковую эпоху.

Наиболее ценная мысль в этих рассуждениях проф. Неймайра, на мой взгляд, это то, что прежнее состояние Земли надо признать нормальным, а, следовательно, ненормальным надо признать современное ее состояние и что причину последнего надо искать общую с причиной ледниковой эпохи.

Значит, вместо двух загадок – почему была ледниковая эпоха и почему мог ранее существовать миоценовый климат – остается только одна: что нарушило прежнее нормальное состояние Земли, дав ледниковую эпоху и затем современный климат?

Ледниковая эпоха

Проф. Неймайр говорит, что если сравнить состояние земной поверхности и ее обитателей конца третичного периода, перед началом ледниковой эпохи, и настоящего времени, то большой разницы между ними заметить нельзя. Климат был тогда, по всей вероятности, лишь чуть-чуть мягче современного и распределение материков и морей только весьма немного отличалось от нынешнего. Рельеф земной поверхности уже тогда приобрел в общих чертах свой современный облик и ему недоставало только некоторых долин и озер, которые образовались впоследствии. В то время, правда, едва ли появился царь нынешней природы – человек – и, наоборот, существовали гигантские млекопитающие, ныне исчезнувшие, но в общем обитатели Земли изменились с тех пор незначительно. Это показывает, что ледниковая эпоха была сравнительно недавно.