Текст книги "В тупике"

Автор книги: Евгений Бенилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Евгений Бенилов
В тупике

И ты ни разу не пожалел, что бросил физику, старина? А ведь у тебя были отличные способности…

Отхлебнув коньяку, профессор Жак Фонтэн (субтильный брюнет лет сорока, с бородой, в очках, в потертых джинсах и выцветшей ковбойке) поставил рюмку на подлокотник кресла. Стены его кабинета покрывали книжные полки, на экране стоявшего на столе компьютера волнисто перебирали плавниками русалки. Рядом с компьютером лежал лист бумаги с ровными рядами формул – было видно, что у про-

фессора красивый почерк. Над столом висела картина в массивной золоченой раме, изображавшая молодую даму в пышном открытом платье, с сиамской кошкой на серебряной цепочке.

– Ни разу не пожалел, Жак. Для науки у меня не хватало воображения… да и не люблю я сидеть на одном месте с утра до вечера, каждый божий день. После окончания физфака меня хватило ровно на три месяца – а потом я отнес документы на Высшие курсы криминалистики. Работа сыщика как раз для меня!

Комиссар Джеф Дженсен (тяжеловесный, широкоплечий блондин, одетый в оранжевый мундир госслужащего IV разряда) положил сигару на край пепельницы. Извиваясь как угорь, струйка дыма поплыла к потолку.

– Нравится работа сыщика, говоришь? – Фонтэн усмехнулся. – А помнишь, как я пытался приучить тебя к детективным романам?

– Помню, – рассмеялся Дженсен. – Я тогда читал одну фантастику.

– Впрочем, вряд ли ты заехал для того, чтобы продолжить спор о книжках, – сказал физик. – Выкладывай, зачем пожаловал, Джеф.

Прежде чем ответить, полицейский еще раз затянулся сигарой.

– Как это ни странно, я пришел как раз для того, чтобы поговорить о фантастике… – Дженсен замялся. – Помнишь, мы с тобой читали роман, где описывалась «нуль-Т» – «нуль-транспортировка», позволявшая переносить людей и грузы с планеты на планету?.. Так вот, меня интересует твое мнение как ученого: противоречит ли нуль-Т законам физики?

Фонтэн с удивлением посмотрел на приятеля.

– Противоречит, – ответил он после паузы. – Ведь планеты, как правило, движутся относительно друг друга, так что импульс транспортируемого объекта не сохраняется.

– Давай предположим, что объект пересылается в пределах одной и той же планеты…

– А зачем тебе? – физик попытался поймать взгляд собеседника. – Может, расскажешь все по порядку?

Несколько мгновений Дженсен молчал, задумчиво вертя в пальцах дымящуюся сигару.

– Что ты знаешь о Тупиковом Потрошителе, Жак? – спросил он наконец.

– Почти ничего – за уголовной хроникой я не слежу.

– Тогда слушай, – полицейский откинулся на спинку кресла и откашлялся. – Первое убийство было совершено в окрестностях Площади Грешниц, недалеко от порта… собственно, все убийства произошли в том районе. Вряд ли ты бывал там, Жак: это прибежище незарегистрированных проституток, причем самого низкого пошиба – почти все они алкоголички или наркоманки (а чаще и то, и другое) и зарабатывают так мало, что крутятся без сутенеров. Основными клиентами этих опустившихся девиц являются матросы – большей частью из Африки или Антарктиды, у них не хватает денег на лицензированные дома терпимости.

Мало кто из незарегистрированных проституток имеет нормальное жилье, да и нет там, возле Площади Грешниц, приличных домов: есть несколько ночлежек (таких, где люди спят десятками в одной комнате), есть два приюта Армии Спасения – вот, пожалуй, и все. В результате, девицы обслуживают клиентов в заброшенных домах (этого добра там навалом), а то и прямо на улице, в каком-нибудь глухом переулке.

Всех трех женщин убили именно в таких закоулках: во Втором Церковном, Кривом и Парусном тупиках; и все три убийства были совершены по одной и той же схеме: к будущей жертве подходил клиент и договаривался о цене, они удалялись в укромное местечко – и живой несчастную девицу никто более не видел. Первый труп обнаружили лишь четыре дня спустя: Церковные тупики находятся на отшибе, и проститутки водят туда клиентов нечасто. Но одна все же повела: завернули они за угол (у этого переулка в самом конце изгиб), а там – убитая девица… и не убитая даже, а растерзанная: живот распорот, внутренности разбросаны в радиусе пяти метров, голова почти отрезана…

Я, собственно, в расследовании первого убийства не участвовал. Да и не было там настоящего расследования: документов у жертвы нет, родственники неизвестны, знакомые – такие же, как она, незарегистрированные проститутки и от полиции бегают, как черт от ладана… В общем, прокурорский статистик оценил вероятность раскрытия в четыре процента и рекомендовал следствие прекратить – а мы, ясное дело, спорить не стали.

Тревогу забили, лишь когда нашли вторую жертву и стало ясно: в городе появился серийный убийца.

На этот раз преступление было совершено не в самом переулке, а в одном из тамошних домов. Верхние этажи этого здания в аварийном состоянии из-за попорченных термитами полов, но на первом этаже жить можно… там даже почему-то не отключена вода. В результате в этом доме образовалось нечто вроде коммуны: веселые барышни и бродяги заселили все мало-мальски пригодные для жизни квартиры.

И вот как-то раз живущая там проститутка услыхала крик, доносившийся из комнаты ее соседки – девица тут же выскочила в коридор и постучала, но ответа не последовало. Некоторое время она барабанила в дверь, а потом созвала своих товарок. В конце концов вызвали полицию: полицейские приехали, взломали дверь и обнаружили труп. Что интересно, окон в этой комнате нет, и куда делся убийца, осталось загадкой. Замечу также, что на месте преступления имелись следы и отпечатки пальцев, не принадлежавшие ни убитой, ни ее подругам, но их вполне мог оставить не преступник, а предыдущие клиенты жертвы.

И все же кое-какая информация у нас появилась, ведь у входа в Кривой тупик расположена видеокамера, передающая изображение в полицейский участок (в окрестностях Площади Грешниц следящих камер мало, так что нам, можно сказать, повезло). Так вот, запись показала, как к будущей жертве подходит человек в длинном сером плаще и черной шляпе-котелке, беседует с ней – и они направляются в глубь Кривого тупика. К сожалению, преступник все это время находился к камере спиной, так что лица его не увидели.

Мы также проверили более поздние записи, соответствующие времени, когда убийца покидал место преступления, но, увы, ничего не обнаружили… что очень странно, ибо других выходов из Кривого тупика нет.

Что же касается самого убийства, то совершено оно было точно так же, как и предыдущее: голова жертвы почти отделена от тела, брюшная полость вскрыта, внутренности разрезаны на куски – мы сразу поняли, что в городе орудует серийный убийца. Дело получило резонанс, и нам пришлось бросить на его раскрытие значительные ресурсы. Однако ООСП – Отдел особо серьезных преступлений, где работаю я – задействован не был.

Нас подключили, когда тогдашнего руководителя следствия, лейтенанта Хозе Лопеса, нашли мертвым.

Лопеса хватились, когда он не явился на работу; секретарша позвонила ему домой, потом на мобильный – но ответа не получила ни здесь ни там. Вдруг один из его сотрудников вспомнил, что предыдущим вечером Лопес собирался заглянуть на место второго убийства: мол, нужно кое-что уточнить. Туда немедленно послали патрульных.

Комната, где жила вторая жертва, была все еще опечатана… вернее, должна была быть опечатанной, однако пломбы на двери оказались сломаны. Соседки, как всегда, ничего не знали и не слышали; так или иначе, патрульные вошли и… обнаружили Лопеса – на полу, в луже крови, с перерезанным горлом! Похоже, убийцу он успел заметить, и даже выхватил пистолет, однако преступник полоснул его ножом по руке (на правом предплечье полицейского зияла глубокая рана), а потом прикончил его. Замечу также, что пистолет Лопеса исчез: очевидно, преступник забрал его с собой.

Тут-то дело и передали в ООСП, причем потребовали, чтобы следствие возглавил начальник Отдела, то есть я.

Первым делом мы проверили записи видеокамеры у входа в Кривой тупик – однако ни до, ни после прихода Лопеса преступника в сером плаще и черном котелке не обнаружили (три проститутки приводили и уводили своих клиентов, но те оказались либо много выше, либо много ниже нашего подозреваемого). Мы тщательно обыскали все дома в злосчастном тупике и допросили всех квартирующих там девиц – но ничего полезного не узнали. В принципе, мы допускали, что Лопеса и женщин могли убить разные люди – однако такую версию исключили эксперты, подтвердившие, что все три убийства были совершены одним и тем же оружием: хирургическим скальпелем. Более того, рядом с телом Лопеса обнаружился отпечаток ботинка – новый отпечаток, но при этом совпадавший с одним из уже имевшихся.

Нам стало ясно: преступник возвращался на место преступления.

На всякий случай поясню, что многие серийные убийцы имеют обыкновение возвращаться на место преступления, так что сам по себе этот факт никого не удивил. Однако почему злоумышленник полез в квартиру именно тогда, когда там был Лопес? Ведь сломанные, но не снятые с двери печати ясно говорили о присутствии полицейских! Впрочем, в этом деле имелось много необъяснимых фактов… так или иначе, мы оставили в квартире засаду, которая прождала преступника еще две недели – но, увы, безрезультатно.

А потом была убита третья девица.

Она погибла так же, как первая: не в квартире, а под открытым небом – в Парусном тупике… после чего, собственно, газеты и окрестили преступника Тупиковым Потрошителем. Дело обстояло так: прохожие, находившиеся на главной улице, услыхали крики; мужчины посмелее откликнулись на зов – и обнаружили труп. Преступника они не видели, и видеокамеры там тоже не было, однако почерк убийцы говорил сам за себя: живот несчастной вскрыт скальпелем, голова почти отделена от тела. И опять никаких свидетелей; очевидно, преступник специально выслеживал проституток-одиночек. Имея в виду, что в прошлый раз убийца возвращался на место преступления, мы оставили в Парусном тупике засаду: двое полицейских просидели в одном из заброшенных домов три недели, но потом я их отозвал. Новых улик за это время тоже не появилось.

В общем, я оказался в довольно неприятном положении: газеты издевались над нами, обыватели забрасывали отдел негодующими письмами, начальство требовало результата.

А три недели назад произошло событие, которое запутало меня вконец.

В тот вечер моя жена пошла с детьми в гости к своей матери – в чем я участвовать отказался, ибо мы с тещей терпеть друг друга не можем. Домой я, соответственно, не торопился и решил заехать на место последнего убийства. Не то чтобы у меня появились новые идеи… если честно, я и сам не знал, зачем туда еду. Так или иначе, я оставил машину у входа в Парусный тупик (до места убийства оставалось метров сто) и, светя себе под ноги карманным фонариком, зашагал в глубь тупика. Кругом было пустынно – ни жриц любви, ни их клиентов.

И вдруг, завернув за угол, я увидел человека.

Нас разделяло метров десять, но я ясно видел его в свете фонаря: мужчина среднего роста и средних лет, с черными бегающими глазами и непрерывно движущимися, будто ртуть, чертами лица; одет в серый плащ и черную шляпу-котелок.

Тупиковый Потрошитель!

«Стой!» – закричал я, вытаскивая пистолет. Но не тут-то было: убийца повернулся и бросился наутек.

Здесь надо пояснить, что после работы (как это водится у нас по пятницам) я с коллегами посидел в баре, так что бежать мне было нелегко. Тем не менее за исход погони я не боялся, ведь мы находились в тупике, причем нижние окна всех домов наглухо забиты досками.

Однако преступник все же на что-то надеялся, ибо – несмотря на мои крики и угрозы – мчался изо всех сил.

Наконец бежать ему стало некуда: дорогу перегораживала стена. Убийца остановился и обернулся через плечо – нас разделяло метров двадцать. «Руки вверх! – закричал я, переходя на шаг и пытаясь отдышаться. – Вы задержаны для выяснения личности сроком на двадцать четы…»

И тут произошло необъяснимое: преступник дерзко рассмеялся, шагнул к стене, будто собираясь сквозь нее пройти, и… растворился без следа!

Его смех продолжал звучать у меня в ушах еще в течение нескольких секунд.

Комиссар Дженсен откинулся в кресле и сокрушенно покачал головой.

– Ты не можешь себе представить, Жак, насколько дико это выглядело!

– Позволь все же уточнить, Джеф: сие таинственное происшествие не могло быть результатом посещения бара? – профессор Фонтэн усмехнулся и пригубил коньяк.

– Мы знакомы с тобой со студенческой скамьи, Жак, – в голосе Дженсена послышалась обида. – Чтобы допиться до галлюцинаций, мне нужно больше виски, чем имеется в баре… А в тот вечер я выпил всего шесть порций.

– Не обижайся, старина! – Фонтэн подлил приятелю коньяку. – А место, откуда убийца исчез, ты осмотрел?

– Конечно! – Дженсен достал сигару, отрезал перочинным ножиком кончик и, щелкнув зажигалкой, закурил. – Более того: сначала я подумал, что убийца не исчез, а стал невидимым. А переулок в этом месте совсем узкий… и не переулок даже, а, скорее, проход. И тогда я, чтобы не рисковать, достал пистолет и расстрелял веером всю обойму. Затем я обыскал весь этот закуток – и… ничего! То есть Потрошитель не стал невидимым, а именно исчез, перенесся в другое место, – Дженсен затянулся сигарой, а затем продолжил: – В общем, ничего я там не нашел: тупик, как тупик – кусок засыпанного мусором асфальта возле бетонной стены. Справа и слева – дома, причем повернуты торцами, и окон там нет.

– А что находится позади бетонной стены?

– Другой переулок… я туда сходил, конечно, но ничего и никого не обнаружил. – Дженсен положил сигару на край пепельницы и сделал глоток.

Фонтэн последовал его примеру.

– Понятно, Джеф, но зачем ты рассказываешь об этом мне?.. Чем я могу тебе помочь?

Прежде чем ответить, полицейский помедлил, будто не решаясь говорить.

– Помоги мне найти рациональное объяснение произошедшему… Ты единственный, кто может мне поверить. С моими коллегами об этом разговаривать смысла нет; о встрече с Потрошителем я вообще помалкиваю!

– Какое тут может быть рациональное объяснение? – Фонтэн с трудом сдержал улыбку. – В стене, наверное, есть замаскированный проход – вот и все.

– И как же я, по-твоему, его не заметил? – спросил Дженсен саркастически. – Я возвращался туда несколько раз и тщательно простукивал все стены. Более того, я вызвал техников из экспертного отдела и попросил просветить стены ультразвуком. И опять – абсолютно ничего!

– И теперь ты пытаешься объяснить исчезновение преступника нуль-транспортировкой? – Фонтэн посмотрел на приятеля с удивлением, не веря, что тот говорит всерьез.

– Не прими меня за психа, Жак… но нуль-Т кажется единственно возможным объяснением.

– Джеф, побойся Бога! – вскричал Фонтэн. – Ты ведь закончил физфак лучшего университета страны, пусть даже и пятнадцать лет назад. Ведь, согласно теории относительности, объекты не могут переноситься с места на место, опережая свет!

– Я вовсе не утверждаю, что нуль-Т опережает свет. Если, например, превратить материю, из которой создан объект, в энергию и переслать вместе с информацией о его строении в виде излучения – то скорость пересылки будет равна световой.

– А ты понимаешь, сколько энергии соответствует массе человеческого тела?! – профессор Фонтэн саркастически рассмеялся. – Да от нашего города не осталось бы камня на камне!

– А кто тебе сказал, что пересылаемый объект нужно превращать в энергию в один присест? – парировал Дженсен. – Ведь это можно делать маленькими порциями, и порциями же превращать энергию обратно в материю.

Профессор Фонтэн задумался.

– Нет, не получается… причем дело не в технике, а в принципе, – сказал он. – Посуди сам: из-за квантовомеханического принципа неопределенности информация о строении объекта будет неточной, да и воссоздать ее с абсолютной точностью невозможно. То есть в результате нуль-транспортировки будет воссоздан человек со слегка другим телом и совсем другим сознанием. А оригинал при этом погибнет… следовательно, эта твоя нуль-Т равносильна самоубийству! – физик усмехнулся и добавил: – Не говоря уж о том, что использовать нуль-транспортировку для убийств – полный абсурд… Да любой нормальный человек запатентовал бы свое изобретение и заработал миллионы!

– За пятнадцать лет работы в полиции отклонениями от нормы меня не удивишь! – возразил Дженсен. – И кстати, кто тебе сказал, что убийца изобрел прибор для нуль-Т? С тем же успехом он мог его украсть, а изобретателя – убить.

В комнате воцарилась тишина. Было слышно, как за окном гудят машины.

– Не мне тебя учить, конечно, – сказал Фонтэн, – но, думается, ты должен сконцентрироваться на поисках убийцы. А уж фокус, при помощи которого исчез, он тебе раскроет сам. Наверняка это что-то рациональное… или, может, ты тогда на секунду отвлекся.

– Если бы тот случай был единственным, – полицейский сокрушенно покачал головой. – Вспомни: ведь преступник исчезал из запертой комнаты без окон после убийства второй проститутки и из глухих тупиков после убийств первой и третьей. Не-ет, интуиция подсказывает мне, что главное в этом деле – разгадать, как убийца исчезает после совершения преступлений… и если мы поймем это – мы поймем все!

– Знаешь что? – тряхнул головой Фонтэн. – У меня появилась идея: составь-ка, пожалуйста, полную хронологию событий, и как можно точнее! – он встал, взял с рабочего стола листок бумаги и карандаш и протянул их Дженсену.

– А что за идея… календарные убийства? – недоверчиво поинтересовался полицейский. – Впрочем, изволь, вот тебе хронология.

Он начал писать:

Убийство 1-й проститутки – 2 сентября, вечером. Убийство 2-й проститутки – 10 октября, 16:35. Убийство лейтенанта Лопеса – 2 ноября, 18:00-21:00. Убийство 3-й проститутки – 11 марта, 19:10.

– Примерно так… – Дженсен положил карандаш на стол. – Когда погибла первая девица, мы не знаем, а время смерти Лопеса известно лишь примерно.

– А когда ты встретился с убийцей, помнишь? – спросил Фонтэн.

Дженсен взял карандаш и дописал еще одну строчку: Моя встреча с Потрошителем – 3 апреля, 20:15. Опять воцарилась тишина: Фонтэн думал.

– Джеф, а вы храните записи видеокамеры, заснявшей убийцу и его вторую жертву?

– Конечно, храним! Это же вещественное доказательство.

– А записи, сделанные после убийства?.. Скажем, 24-го ноября?

– Надо посмотреть… а зачем тебе? – озадаченно спросил Джен-сен.

– Есть у меня одна теория… – уклончиво ответил Фонтэн, вставая. – Насчет видеозаписи можно проверить прямо сейчас?

– В принципе, можно.

– Так что, поехали? – Фонтэн потянул приятеля в сторону двери.

– Ехать никуда не нужно: записи уличных видеокамер можно смотреть онлайн, – Дженсен поднялся на ноги и шагнул к компьютеру. – Это сделано для удобства дорожной службы, когда ее вызывают на аварию.

Он сел к компьютеру, Фонтэн устроился рядом.

– Какой промежуток времени тебя интересует? – спросил полицейский.

– С восьми вечера до двенадцати ночи.

Дженсен щелкнул мышью, и на экране возникло изображение: уходящий вдаль узкий переулок и несколько женских фигур на замусоренном тротуаре.

– А ускорить можно? – Фонтэн нетерпеливо поерзал на стуле. Дженсен опять щелкнул мышью, и запись ускорилась; некоторое

время полицейский и физик всматривались в темную, слегка расплывчатую картинку.

– Стоп! – воскликнул Фонтэн. – Верни чуть назад… здесь!

Несмотря на плохое освещение, на экране ясно очерчивался человек в длинном сером плаще и надвинутом на глаза черном котелке, выходящий из переулка. Других людей в кадре не было.

– Как ты догадался? – изумился Дженсен. – И неужели он возвращался сюда в третий раз?!

– Не возвращался в третий раз, а уходил в первый! Несколько мгновений полицейский недоуменно смотрел на приятеля.

– Что ты несешь?

– Я, кажется, понял, каким образом убийца исчезал с места преступления… – рассеянно отвечал Фонтэн, озабоченно глядя на стенные часы (те показывали 9:25 вечера). – Скажи, Джеф, сколько нужно времени, чтобы добраться отсюда до места последнего убийства?

– Если не будет пробок, то полчаса… а что?

Прежде чем ответить, физик несколько секунд смотрел на листок с «хронологией событий»… и вдруг вскочил с кресла.

– Скорее! – Фонтэн кинулся в переднюю и, путаясь в рукавах, стал надевать куртку. – Мы должны добраться туда не позже чем через тридцать пять минут!

Дженсеновская «хонда» была запаркована прямо у подъезда – полицейский и физик торопливо залезли в кабину. Взревел мотор; визжа шинами, автомобиль резко отъехал от обочины, вклиниваясь в поток уличного движения. Не отрывая глаз от дороги, Дженсен пошарил под сиденьем, достал лампу-мигалку и, не глядя, протянул Фонтэну:

– Включи и прикрепи на крышу – у нее магнитное основание. Внутренность кабины и окрестные машины озарились синими

вспышками; серебристый кабриолет перед дженсеновской «хондой» немедленно прижался к обочине.

– Ты можешь объяснить по-человечески, в чем дело? – в голосе полицейского чувствовалось сдерживаемое раздражение.

– Насколько я понимаю, – начал Фонтэн, – после второго и третьего убийств свидетели слышали крик жертвы и немедленно бежали к месту преступления, однако убийцы там уже не было, – физик помолчал, а потом добавил: – А когда он исчез у тебя на глазах, ты сделал вывод, что он умеет переноситься в пространстве, невзирая на материальные преграды – что, казалось бы, объясняло все странности этого дела. Так?

– Так.

Дженсен резко вывернул руль – машина пересекла встречную полосу и свернула налево. Немедленно раздались скрип тормозов и негодующие гудки.

– А ты не замечал, Джеф, что между убийством третьей жертвы и твоей встречей с Потрошителем прошло столько же времени, сколько разделяет убийства второй девицы и Лопеса?

Полицейский с удивлением покосился на собеседника.

– Не замечал. Хотя бы потому, что точное время смерти Лопеса неизвестно.

Они мчались по широкой, ярко освещенной улице. Пестро одетая молодежь роилась возле дверей дискотек и ночных клубов; дамы в вечерних платьях и джентльмены в цилиндрах прогуливались перед дверями театров и шикарных ресторанов.

– Если принять во внимание весенний перевод часов, то между убийством третьей проститутки и твоей встречей с Потрошителем прошло 22 дня и два часа. А между убийствами второй девицы и Лопеса – опять же с учетом перевода часов – 22 дня и от получаса до трех с половиной часов.

– Хорошо, – согласился полицейский. – И что из этого следует? Они выскочили на широкую, ярко освещенную улицу и, свернув на следующем перекрестке, выехали на скоростное шоссе. Дженсен утопил педаль газа до пола – взревев мощным мотором, машина прыгнула вперед.

– Дело в том, – сказал Фонтэн, – что все эти события можно объяснить, предположив, что убийца перемещался не в пространстве, а во времени!

– Что?!

«Хонда» вильнула в сторону… чертыхнувшись, Дженсен выровнял машину.

– Подумай сам, – нетерпеливо сказал Фонтэн. – Исчезновение преступника после второго убийства – из запертой комнаты без окон!

– с легкостью объясняется перескоком в будущее (именно в будущее, ибо путешествия в прошлое запрещены Принципом Причинности). К несчастью, в тот момент на месте преступления оказался Лопес – и убийце пришлось его зарезать. Это произошло 2-го ноября, после чего убийца перенесся еще на 22 дня вперед и ушел с места преступления вечером 24-го.

– Зачем перенесся?.. Почему просто не ушел?

– Могу предположить, что перед смертью Лопес вскрикнул, и преступник испугался, что на крик сбежится народ… – Фонтэн на мгновение задумался. – А может, просто подстраховался: вдруг Лопес пришел не один, и в квартире сейчас находятся другие полицейские?

– А почему преступник всегда переносится на одно и то же время?

– Не знаю… возможно, это максимальная дальность действия его машины времени.

Физик посмотрел на приятеля в ожидании возражений, но Дженсен промолчал; его лицо отражало лихорадочную работу мысли.

– Когда я в детстве читал фантастику, – сказал полицейский, – то никогда не мог понять, почему хронопутешественники всегда заканчивают свой путь там же, где начали. Ведь за это время Земля должна была сдвинуться вдоль своей орбиты вокруг Солнца, а Солнце – переместиться из-за вращения Галактики. И так далее…

На ветровое стекло упали первые дождевые капли – несколько секунд, и по крыше «хонды» забарабанил ливень. Дженсен включил «дворники».

– Ты хочешь сказать, что путешествия во времени противоречат Принципу Относительности?.. – задумчиво сказал Фонтэн. – Может, машина времени поддерживает связь с каким-нибудь неподвижным объектом… использует его, так сказать, в качестве маяка?

– Слишком сложно, – Дженсен недоверчиво хмыкнул. – И кстати, куда девается воздух, заполняющий будущее местоположение хро-нопутешественника?

– Воздух?.. Вытесняется – и все. Если, к примеру, путешественник возникает на новом месте не сразу, а постепенно.

Слева от дороги возникло яркое световое пятно и едва видные сквозь пелену дождя журавли подъемных кранов.

– Через десять минут будем на месте, – полицейский повернулся к Фонтэну и улыбнулся: – Тогда и определим, возможны ли путешествия во времени… так сказать, экспериментальным путем.

Они свернули с шоссе; «хонда» помчалась по неширокой, плохо освещенной улице. Машин здесь почти не было, да и пешеходов тоже; лишь промокшие до нитки, расхристанные морячки толпились возле дверей обшарпанных баров или шатались по узким тротуарам. Каждый второй дом казался заброшенным: висящая клочьями краска, потрескавшаяся штукатурка, забитые досками или разбитые окна. Вдоль дороги кучками жались крикливо одетые девицы под пестрыми зонтиками.

Дженсен усмехнулся:

– По сравнению с обитательницами Площади Грешниц, эти – настоящие принцессы.

Притормозив, он свернул в темный, узкий переулок – и сразу же повернул еще раз, еще раз, еще раз… Машину подбрасывало на выбоинах; на правой стороне улицы, позади щербатого ряда домов замелькало пустое пространство.

– Площадь Грешниц, – объявил полицейский. – Сколько у нас времени?

Фонтэн посмотрел на часы.

– От двух до пяти минут.

Дженсен свернул еще раз: фары «хонды» скользнули по остову сгоревшей машины на фоне заваленного битым кирпичом пустыря. Под колесами хрустели пластиковые бутылки и прочий мусор. Дождь отбивал барабанную дробь по ветровому стеклу.

Дженсен резко затормозил – «хонда» остановилась: переулок упирался в два дома, между которыми виднелся узкий проход. На одном из домов была вывеска «Парусный тупик»; синие вспышки полицейской мигалки периодически выхватывали из темноты то опрокинутый мусорный бак, то скелет дамского кринолина, то останки мотоцикла.

– Скорее! – не выключая фар, Дженсен выскочил из машины и устремился в проход между домами.

Фонтэн последовал за ним… вдруг он заметил, что в руке полицейского поблескивает мокрым металлом пистолет.

– Джеф, стрелять нельзя! – порыв смешанного с дождем ветра хлестнул физика по лицу.

Дженсен не ответил… они добежали до конца прохода и остановились в нескольких метрах от бетонной стены.

– Стрелять нельзя! – повторил физик, вытирая мокрое лицо. – Преступника надо взять живым: он должен объяснить, откуда у него машина времени.

– Ты предпочитаешь, чтобы он стрелял в нас? – спросил Дженсен саркастически. – Не забывай: убийца забрал пистолет Лопеса!

Ветер свистал между домами, швыряя в стены пригоршни дождя; дождинки смешивались со светом фар «хонды» и сверкали, как маленькие бриллианты. Потоки воды со свистом всасывались в забитый мусором водосток. В луже у ног Фонтэна кружила пустая пластиковая бутылка; на небе над его головой сверкнула молния.

– Помни: это наша единственная возмо… – слова физика утонули в раскатах грома.

Он машинально посмотрел вверх – а когда опустил взгляд, то увидел у бетонной стены человека в сером плаще и черном котелке: слегка одутловатые щеки, хищный разрез ноздрей, влажная прядь волос, прилипшая ко лбу. Правую руку он поднял, прикрывая глаза от света.

– Не шевелиться! – хрипло приказал Дженсен.

На мгновение человек застыл неподвижно… вдруг его рука метнулась к карману. Раздались выстрелы: бах!.. бах!.. бах!.. бах!.. бах!.. Первая пуля отбросила преступника к стене, после второй он начал сползать вниз…

Когда Дженсен спустил курок в последний раз, Тупиковый Потрошитель уже лежал на замусоренной мостовой. Смешиваясь с дождевой водой, из-под трупа расплывалась лужа крови.

Преодолевая тошноту, Фонтэн шагнул вперед… но, услышав громкое шипение, отшатнулся: из пяти пулевых отверстий, зияющих на сером плаще, а также из-за пазухи и из рукавов убитого потянулись струйки дыма. Смешиваясь с дождем, по воздуху поплыл характерный запах горящей электроники.

– Нет! – закричал Фонтэн, кидаясь к застывшему на асфальте телу.

Вышеописанные приключения повлекли за собой несколько событий разной степени важности.

За ликвидацию Тупикового Потрошителя комиссар Дженсен получил повышение по службе. Заметим, однако, что нуль-транспортировку и хронопутешествия в отчете о проделанной работе он не упомянул.

Он также умолчал о странном «панцире», поддетом под плащ преступника и состоявшем из сотен интегральных схем: перед тем как вызвать полицию, комиссар разрешил профессору Фонтэну снять прибор и увезти домой. К сожалению, «панцирь» был изрешечен пулями, так что ничего интересного Фонтэн пока не обнаружил.

Немногим более дало расследование личности преступника: человек в сером плаще и черном котелке оказался мелким служащим городской ратуши. Ни семьи, ни друзей у него не было, и даже сослуживцы, просидевшие с ним в одной комнате пятнадцать лет, ничего вразумительного рассказать не могли. Примерно за полгода до первого убийства он получил в наследство загородный дом – набитый, как утверждал душеприказчик покойного, какой-то аппаратурой (дом принадлежал дальнему родственнику убийцы, школьному учителю физики). Однако, когда туда явились с обыском полицейские, дом был пуст, и куда делась аппаратура, осталось неизвестным.

Неизмеримо большее влияние описанные события оказали на судьбу нашего города: впечатленные произошедшими убийствами и засыпанные возмущенными письмами обывателей, городские власти выделили значительную сумму на трудоустройство всех незарегистрированных проституток и на благоустройство освободившейся от них территории.

В результате сей похвальной инициативы на Площади Грешниц открыли роскошное казино. На работу туда принимают одних лишь женщин и только по предъявлении просроченного желтого билета.

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

29.07.2008