Текст книги "Разделенный Мир"

Автор книги: Евгений Малинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Береги своего друга… – Скоро бабаки растворились в темноте, только шорох шагов да невнятный мотивчик, затянутый длинноносым, еще несколько секунд доносились до магистра.

Лисий Хвост вышел в тронный зал и направился к его центру, где по-прежнему восседала настоятельница монастыря. Когда он приблизился, ее губы тронула легкая улыбка.

– Я и не сомневалась, что ты вернешься первым. – Улыбка лежала на ее полных губах, а в глазах стремительно нарастала тоска. – Ну что ж, теперь задавай свой вопрос – ведь он у тебя давно готов?

Лисий Хвост почти минуту молча вглядывался в ее лицо, словно увидел его впервые, а потом медленно, задумчиво ответил:

– Мой вопрос действительно давно был готов, только после путешествия по твоему лабиринту он мне почему-то кажется весьма незначительным.

– Значит, у тебя появился другой вопрос… – Настоятельница внимательно смотрела прямо в глаза магистру.

– Да… Другой вопрос… – задумчиво подтвердил тот.

– Задавай… – предложила настоятельница.

– Боюсь, он не соответствует требованиям, предъявляемым к соискателям на звание послушника монастыря… – словно про себя пробормотал Лисий Хвост, а затем, уже гораздо тверже, добавил: – И все же я его задам…

Настоятельница молча ждала продолжения, а четверо сопровождавших ее монахов приблизились к беседовавшей паре.

– Почему ты… вела меня с самого моего появления в этом Мире?

В зале повисла тишина. Все пятеро ищущих Суть внимательно рассматривали Магистра, словно только что его увидели. Наконец настоятельница тихо произнесла:

– Вопрос действительно слабый. По-моему, ты и сам знаешь на него ответ. Но я отвечу, поскольку обязана это сделать… Потому что ты назвался Серым Магистром.

– Но почему?! – В голосе магистра звучало недоумение пополам с горечью.

– Это уже второй вопрос… – мягко возразила настоятельница. Но горящий взгляд магистра был настолько полон обидой, что она продолжила: – Но я скажу… Мы действительно ждем, давно ждем Серого Магистра. Если ты понял рассказанную тебе в Замшелом Камне историю возникновения монастырей, ты наверняка догадался, что Хэлф создал сеть монастырей с определенной целью. Наши монастыри имеют тайную миссию, и мы выполним эту миссию.

Она замолчала, а потом с горечью добавила:

– Хотя даже некоторые из настоятелей сомневаются теперь в ее исполнимости.

Настоятельница снова взглянула на магистра и заговорила значительно спокойнее.

– Мы ждем Серого Магистра. Но ты не он. – Лисий Хвост хотел возразить, но она подняла руку, призывая его помолчать.

– Ты не он. Ты, конечно, многое знаешь и многое умеешь. И хочешь знать и уметь еще больше. Но ты не Серый Магистр, несмотря на твою серую накидку и боевой посох. Ты явно не один… Ты явно имеешь в душе страх, ненависть, мстительность… Ты торопишься… Ты суетен, и это – не от слова «Суть». А Серый чародей должен быть здесь. – Она приложила ладонь к сердцу. – Ибо, как ты, без сомнения, знаешь, Серый – цвет закона. Закона в целом, а не его отдельных частей…

– Серый… Цвет… Закона… – протянул Лисий Хвост, и его лицо озарилось запоздалым пониманием. Он уже не видел настоятельницу и стоявших рядом с ней монахов. Ему казалось, что за его левым плечом стоит дед Антип, а за правым Илья Милин, которого за глаза весь полигон уже называл Серым Магом.

Но понимание действительно было запоздалым, потому что именно в этот момент в голове у магистра взорвался сигнал опасности и зазвенел натянутый как струна голосок Златки.

– Меня собираются сжечь! Меня собираются очень скоро сжечь!!! – И уже совсем истерично: – Вытащите меня отсюда!!!

Лисий Хвост вдруг почувствовал, что дед Антип и Илья Милин никуда не исчезли. Более того, за ними появились и Мерлин, и Машенька Еланина, и беспутный Гришка Бубнов, и…

Поэтому он не задумываясь начертил острым концом своего посоха замысловатый знак на каменных плитах зала и ударил в его центр, становясь на свою тайную тропу и уходя на зов Златы.

Зал уже начал подергиваться тонкой туманной завесой, отгораживая магистра от этого мира, когда до него донеслись последние слова настоятеля Поднебесного монастыря:

– Значит, долг все-таки превыше страсти…

Но это уже не имело значения…

2. Камень второй. Машенька – ведьма по призванию

26 октября 20.. года.

Если Красота и спасет мир, то это будет Женская Красота!…

По разбитой, перепаханной, размытой осенними дождями дороге, мерно шагал высокий гнедой жеребец. Его прекрасные, точеные ноги твердо ставили кованые копыта в расползающуюся, липкую грязь. В высоком кавалерийском седле мерно покачивалась стройная фигура в легком кольчужном доспехе. На голове всадника, венчая копну белокурых, коротко стриженных волос, красовался русский, со стрелкой еловка, шлем. На поясном ремне, украшенном серебряными бляшками, покачивался длинный, узкий клинок – не то легкий меч, не то тяжелая шпага. К седлу были приторочены колчан со спущенным длинным луком и тремя десятками длинных же черных стрел, а также свернутая тонкая бечева со скользящей петлей на конце.

Было уже довольно позднее утро, но солнце, прячась за низкими облаками, и не собиралось одарить теплом эту промозглую слякоть. Всадник ехал, опустив голову и глубоко задумавшись. Управление конем, казалось, вовсе не входило в его обязанности, но умное животное, похоже, само прекрасно знало и дорогу, и конечный пункт назначения. Вот только ни конь, ни всадник, видимо, не ожидали, что на этой дороге встретятся препятствия посерьезнее грязи, дождя, тяжелых дум.

А между тем дорога, вильнув осклизлой колеёй, нырнула в промозглый, покореженный лесок, состоящий в основном из поломанных елок и берез, вытоптанной травы и содранного с камней мха. Вместо обычного зеленого лесного покрывала землю устилали полусгнившие тряпки и кости, головешки старых костров и человеческие экскременты. И именно в этом лесочке, в своей, так сказать, естественной обстановке, нашего всадника подстерегала засада.

Конь не прошел между деревьев и нескольких метров, как из-за ободранного ельника вывалилось полтора десятка вооруженных мужиков. С гиканьем, улюлюканьем и свистом они быстро окружили всадника, направив на него несколько самодельных пик. Конь остановился, недовольно всхрапнув, а седок очнулся от размышлений, выпрямился в седле и поднял голову. И тут нападавшие поняли, что перед ними девушка! Совсем еще молоденькая, не более восемнадцати-девятнадцати лет, с припухлыми по-детски губами, вздернутым носом и глубокими, темно-серыми глазами.

Она спокойно разглядывала враз замолчавших вояк, даже не делая попытки вытянуть свое оружие. В этот момент из-за кустов показался огромный детина. Ругаясь и расталкивая застывших мужиков, он подошел ближе и остановился у морды лошади. Девушка также молча перевели взгляд на новое действующее лицо, оказавшееся предводителем этого боевого подразделения.

Здоровяк, встретившись взглядом с ее серыми глазами, сначала опешил, а затем издал довольное рычание.

– Ха, ребята, как нам повезло! Такая курочка!

– Эй, Трот, а что с ней делать-то? – раздался из рядов его подчиненных неуверенный бас.

– Вы что, не знаете, что делают с курочкой петушки?!! Топтать!… Давайте, стаскивайте ее с коня! Удовлетворим инстинкты, а потом, может быть, отвезем ее к герцогу!

Сразу несколько грязных волосатых лап потащили девчонку с коня на землю, а она даже не подумала сопротивляться. Видимо, именно поэтому ее достаточно мягко поставили на землю и повели за поломанный ельник, на сравнительно чистую полянку, где был разбит временный лагерь этой ватаги. Здесь двое ребят поздоровее схватили ее за запястья и, даже не сорвав с нее железных перчаток, развели ей руки в стороны, словно распяв на невидимом кресте. По той сноровке, с которой это было сделано, можно было догадаться, что приемы хорошо отработаны, а вкусы предводителя достаточно изучены.

Вся ватага, в предвкушении шикарного развлечения, забыла обо всем на свете, столпившись вокруг молоденькой пленницы. А сам предводитель медленно подходил к своей жертве, поигрывая обнаженным кинжалом.

– Щас мы срежем ей штанишки и заголим все, что нас интересует, – пробасил он с радостной улыбкой. – Мы потрем ее спинкой о травку, а затем поиграем в лошадок… Но для начала – братский поцелуй… – И он наклонился над неподвижной девушкой, дыша ей в лицо кислым перегаром и гнилыми зубами.

И тут совершенно неожиданно она передернула плечами, заехав при этом кольчужным оплечьем по физиономии предводителя. Трот взревел и отшатнулся.

– Вы что, девку удержать не можете, – набросился он на мужиков, державших девчоночьи руки. – Раз у вас сил даже на это не хватает, кататься последними будете. Если до вас очередь дойдет! А ты, малышка, – он впился взглядом в спокойное лицо, – сейчас покажешь мне свою кровь!

– Ой, – неожиданно прозвучал насмешливый ответ, – и вечно эти здоровяки пугают… А на поверку выходит, что там на один раз пописать осталось…

В вооруженной толпе послышалось приглушенное, но довольное гоготание, а командир буквально остолбенел. А затем на его вывороченные губы вернулась довольная ухмылка.

– Ты, моя радость, сомневаешься в нашей готовности? Ну что ж, полюбуйся, как ты нас возбуждаешь. – И, рванув пояс, он одним движением спустил свои штаны.

То, что оказалось под ними, действительно могло вызвать удивленное уважение. Мужское достоинство заголившегося мужика вполне подходило оставленному на дороге жеребцу и находилось в полной боевой готовности.

Обладатель этих прелестей, неуклюже путаясь в спущенных штанах, снова двинулся к неподвижной девушке. Но когда он уже протянул руку, намереваясь срезать с нее пояс, она легко шевельнула кистями рук и произнесла два-три совершенно непонятных звука.

И в тот же момент грозное орудие сексуального гиганта беспомощно обвисло, превратившись в невзрачную тряпочку. Он замер, раскорячив ноги и опустив голову, в недоумении разглядывая остатки былой гордости, а девица презрительно бросила:

– Ну! Так я и думала!…

Потом она по очереди оглядела державших ее мужиков и тихо прошипела:

– А вы желаете, чтобы у вас и ручки так же обвисли?…

– Ведьма!… – хрипло выдохнул один из них и тут же отскочил в сторону, смешавшись со своими товарищами, которые невнятно, но испуганно загалдели и попятились от странной девицы. Второй стоял, глупо улыбаясь, и продолжал держать девушку за руку.

– Полный дебил, – огорченно констатировала та и с размаху влепила ему в лоб бронированным кулаком. Верзила, все так же мило улыбаясь, плашмя рухнул на землю.

Звук его падения привел в себя Трота. Он заревел дурным голосом, мгновенно поддернул штаны и с воплем: – Держи, ведьма!… – обрушил на девчонку неизвестно как появившийся в его руке широкий тесак. Но сталь встретила сталь. Никто из шайки не заметил, когда девчонка успела выхватить свой клинок, только ее кисть элегантно развернулась, и все увидели, как тесак Трота летит в валявшийся на поляне мусор, а кончик узкого клинка замирает в нескольких мгновениях от ширинки их командира.

И в повисшей над поляной недоуменной тишине раздался хищный шепот:

– Если ты не перестанешь баловаться ножиками, я тебе твою тряпочку насовсем отрежу. За ненадобностью… – Потом она тяжелым взглядом оглядела вооруженную толпу и спокойно задала непонятный вопрос: – Ну? Кто еще хочет комиссарского тела?

Никто ничего не понял, но «комиссарского тела» явно никто больше не хотел.

Девчонка лихо свистнула, и из-за поломанных елок показался ее жеребец. Он подошел к хозяйке и ткнулся мордой в ее окованное сталью плечо. Замолчавшая ватага напряженно наблюдала за странной наездницей, и лишь обезоруженный Трот, блестя безумными глазами и лихорадочно сжимая пудовые кулаки, бормотал:

– Я тебя все равно достану!… Будь ты хоть трижды ведьма!…

Но тут жеребец мягко переступил задними ногами, и поляну снова огласил дикий вопль Трота – конь наступил ему на ногу. Неожиданно в ватаге снова послышались злорадные смешки. Видимо, авторитет руководителя в ней поддерживался исключительно с помощью грубой физической силы, и сейчас рядовых бойцов радовало унижение командира.

Девушка между тем вернула свой клинок в ножны, вскочила в седло и сверху оглядела воинов. Потом, словно в голову ей пришла какая-то мысль, она поманила к себе того самого мужика, который держал ее за руку и первым признал в ней ведьму.

– Эй ты, сообразительный, а ну-ка подойди! – И увидев, что тот не особенно спешит, поторопила: – Не заставляй ведьму ждать!

После такой убедительной просьбы «сообразительный» чуть ли не рысью отправился к всаднице и, подбежав, вполне подобострастно вытянулся перед ней.

– Значит, так!… – обратилась она ко всей компании. – Поскольку я направляюсь в ставку его светлости герцога Вудлока, я не буду вас уничтожать или брать в плен. Но и оставить вас на большой дороге, чтобы вы продолжали хулиганить, я не могу. Поэтому я принимаю командование вашим отрядом ввиду полной неспособности прежнего командира обеспечить надлежащее руководство. Своим заместителем назначаю… – Тут она чуть наклонилась вперед и спросила подбежавшего верзилу: – Тебя как звать-то, сообразительный?…

– Сяма, – бодро доложил тот и неожиданно заулыбался.

– Н-да… Ну и имечки здесь дают… – словно про себя процедила девица, а потом снова заговорила в полный голос.

– Своим заместителем назначаю вот этого здорового Сяму! Меня будете называть… – Тут она на мгновение задумалась, а потом, улыбнувшись, закончила: – Маша Д'Арк. И обращаясь ко мне, прибавлять: «Ваша колдовская сила». Вопросы есть?

Вопросы, может быть, и были, уж больно быстро распятая жертва превратилась в командира, да кто ж бы их решился задать?

– Тогда построиться в колонну по двое!

И сразу стало очевидно, что это ну очень иррегулярная часть! Мужики, похватав свое разнокалиберное железо и дерево, принялись договариваться, словно школьники младших классов на прогулке, кто с кем в паре пойдет. При этом нелестные эпитеты раздавались каждым каждому. Минуты три длились прения, а затем Машеньке все это надоело, и она скомандовала:

– В одну шеренгу стройся!

Вот эту команду вояки выполнили достаточно быстро. Правда, в основном потому, что прониклись тоном приказа и поняли, что сейчас разговоры могут закончиться, а действия начаться. Так что шеренга получилась быстрая, но неровная. «Ее колдовская сила» медленно проехала вдоль образовавшегося строя и, вздохнув, принялась переставлять мужиков.

Она вывела из строя Сяму, а остальных построила по росту. Потом разъяснила значение команд «направо», «налево», «кругом», а также правила ходьбы «в ногу» и главное – смысл слов «беспрекословное подчинение командиру». При этом особый упор был сделан на возможные санкции для непонятливых. После этих теоретических занятий походная колонна построилась довольно быстро. Сяма встал во главе колонны и оказался рядом с жеребцом нового командира.

Когда колонна вышла на слякотный тракт, Маша слегка наклонилась к Сяме и вполне дружелюбно спросила:

– Давно вышли из лагеря герцога?

– Две недели назад… – бодро ответил тот и, увидев брошенный на него взгляд, быстро прибавил: – Ваша колдовская сила…

– Какое задание получили? – продолжала расспросы новоиспеченная командирша.

– Да не давали нам никакого задания… – пожал плечами сообразительный Сяма. – Просто надоело в лагере сидеть, да и деньги вышли. Трот и предложил пошманать по окрестностям… Кто захотел – тот и пошел…

– Так просто?! А я думала, в армии герцога соблюдается воинская дисциплина…

– А то как же!… Мы же эту… дисцис… диспит… питсину постоянно соблюдали. Каждое утро… – Сяма явно очень хотел понравиться новому командиру.

– Ага, – со вздохом согласилась «Маша Д'Арк», – и по два раза.

– Точно, – обрадовался Сяма. – А ты откуда знаешь?

– Ладно… – Всадница выпрямилась в седле и посмотрела сквозь редеющий подлесок на дорогу, по которой шагал отряд.

– Когда до лагеря доберемся? – возобновила она расспросы минуту спустя.

– Так, если прямо пойдем, на вторые сутки… Ваша колдовская сила…

Командование недовольно поморщилось.

– А сейчас мы идем криво?…

Помощник командира почувствовал в словах начальства издевку и постарался объяснить точнее.

– Дорога-то кружит, но зато идет через три села. Если незаметно подойти, селяне попрятаться не успеют, тут мы их и накроем. Тогда, глядишь, чем-нибудь разживемся. Мы ж пока без дохода… А если прямо в ставку топать, так можно напрямки. – Он махнул рукой в сторону блеснувшей за опушкой реки.

– Только, ваша колдовская сила, ребята напрямки не пойдут, – тут же с сомнением покрутил он головой. – Что ж мы, зря две недели сапоги топтали, без добычи возвращаться. Да и в лагере засмеют…

– А вас и так засмеют! – улыбнулась девица. – Два десятка здоровенных мужиков с одной девчонкой не справились…

Сяма неопределенно хмыкнул и бросил на всадницу косой взгляд.

– Чего хмыкаешь? – сразу насторожилась та. – Или не согласен?…

– Колдовать не будешь?… – опасливо поинтересовался здоровяк.

– Не буду, – успокоила она его. – Говори.

– Кто ж посмеет смеяться над ведьмиными людьми?… Всякому жизнь дорога, да и в дерево или там в каменюку никому превращаться неохота… Опять же для мужика его мужество, – он бросил опасливый взгляд на свою ширинку, – в жизни главное. Ты посмотри на Трота, он ведь как скала был, а сейчас… – И Сяма покачал головой.

– Да?… – задумчиво переспросила Машенька, и Сяма поспешно добавил:

– Ваша колдовская сила…

– Ладно, с вашим Тротом мы позже разберемся.

– Ваша колдовская сила действительно хочет совсем отрезать ему… ну это… вот… ну… остатки тряпо… – Верзила окончательно запутался и замолк.

Машенька сурово взглянула на разговорившегося Сяму сверху вниз и сурово предупредила:

– Не смей меня перебивать!

Еще раз сверкнув на заместителя глазом, она продолжила прерванную тему.

– Значит, о вашем Троте позже позаботимся. А сейчас ты мне объясни, почему это вы, воины самого герцога Вудлока, занимаетесь мародерством?

– Мордо… кем?! – не понял сообразительный Сяма. Маша явственно скрипнула зубами.

– Население грабите!… – пояснила она, повысив голос.

– Так нешто герцог сможет всю армию прокормить?! Он едва-едва с собственной гвардией расплатиться может, а тут такая тьма народа собралась. И все кушать хотят. – Сяма явно старался выражаться поделикатнее.

– Что ж он такую армию собрал, если содержать ее не может?

– Так он честно предупредил, что платить никому не будет. Вот когда границы исчезнут, мы сразу – раз… И всех накроем. Против такой-то армии, Ваша колдовская сила, кто устоит? – И Сяма с довольной улыбкой взглянул на Машеньку.

«Полный бред!» – подумала Мария и снова вспомнила свой последний разговор с Лисьим Хвостом перед уходом в Разделенный Мир.

Они встретились в его келье на полигоне. Машенька, конечно, была довольна, что ее направляют в этот странный, страшный, непонятный и такой увлекательный Мир, куда ей давно хотелось попасть. Но эта радость была здорово разбавлена раздражением.

Когда она вошла в келью, Лисий Хвост улыбнулся, поднялся из-за стола и лично проводил девушку к креслу. Затем он откупорил непочатую бутылку «Чинзано» и наполнил бокал гостьи.

– Я вижу, моя прелесть, ты уже получила личный дневник. Значит, ты уходишь не позднее завтрашнего вечера…

– Послезавтра утром, в одно время со Златкой. – Маша оторвалась от бокала.

– Ты, Машенька, направляешься в армию герцога Вудлока. Тебя должны принять в нее в качестве лучника. С этой ролью ты вполне справишься… – Лисий Хвост неожиданно и неведомо чему улыбнулся. – В герцогстве установилось твердое мнение, что границы вскоре падут, и герцог хочет быть готовым к завоевательным походам. Поэтому его армия чрезвычайно возросла. Твое задание очень простое – посмотреть, нет ли среди этого воинства кого-то, кто владеет парой меч-кинжал, подходящей под известное тебе описание. Если таковые обнаружатся, вызовешь нас. В одиночку ни в коем случае ничего не предпринимай…

– Да знаю я все это… – раздраженно перебила Маша наставления своего руководителя. – И до сих пор не могу понять, зачем меня отправляют в это занюханное герцогство! Сам герцог – фигура малоинтересная, герцогство изъездили вдоль и поперек, ничего интересного там нет! Там даже магия практически отсутствует! Неужели Совет думает, что будь там пара таких клинков, об этом никто бы не знал? Да об этом оружии шептали бы на каждом углу!

Она в сердцах резко поставила свой бокал на стол. Лисий Хвост молчал и недовольно морщился, ожидая продолжения. И он его дождался.

– И вообще занимаемся мы ерундой!… Я тщательно проштудировала отчет Милина и описание картинок, которые показывают доставленные им свихнувшиеся камни. По-моему, даже дураку ясно, что Проклятие Аримана может и должен избыть один магистр. И это, без сомнений, Серый Магистр. Так что Совету надо бы подобрать стоящего кандидата на эту роль, кандидата, обладающего необходимым даром… – Она бросила открытый взгляд на магистра, и тот снова недовольно поморщился. – А не устраивать экспедиций на поиски неизвестно чего!… Да еще и отправлять людей по одному, без подстраховки!… Почему мы не идем, как обычно, парами?…

– Никто из нас, практически не рискует… Злата вообще по договору с белем Оземом в библиотеке будет сидеть. Тебе тоже особенно высовываться не придется, я, сама знаешь, к монахам отправляюсь… – добродушно улыбаясь, начал успокаивать ее Лисий Хвост. – Зато мы втроем сможем значительно расширить исследуемую территорию…

– Да даже в подмосковный лес умные люди по одному не ходят, а тут!… – с возмущением выпалила юная ведьма. – Мало ли что может случиться?!

– У нас прекрасно налажена связь, и мы сможем прийти на помощь друг другу в считанные часы…

– Вот именно!… Часы!… – не унималась Маша. – Да за час может что угодно произойти!…

– Ну что может произойти с опытной ведьмой?… – неуклюже польстил Лисий Хвост. – Хотя… ты можешь еще и сейчас отказаться от этой… командировки.

Маша посмотрела на него так, словно сильно засомневалась в его умственных способностях. Потом покачала головой и уже спокойнее произнесла:

– Все равно надо было выслушать соображения членов команды… Дед Антип всегда своим ребятам дает высказаться…

– У каждого свои методы работы, – резко перебил ее Лисий Хвост. – И потом, ты что, намерена давать советы Совету?…

Маша, не отвечая на этот грубоватый каламбур, вернулась к своему бокалу. Магистр поморщился и поспешил закончить неприятный разговор.

И вот теперь Мария с горечью убеждалась, что позавчера, в келье Лисцова, она была права.

«Я здесь меньше пяти часов, – ворочались в голове невеселые мысли под мерный шаг лошади, – и что бы со мной было, если бы эти бравые солдатики не испугались первой же моей ворожбы или побольше уважали собственно командира? Накинулись бы они на меня вшестером. Ну охолостила бы я троих, ну, четверых, а потом что? Мне ж после такой „практики“ часов пять восстанавливаться, я ж после трех-четырех таких заклинаний ни рукой ни ногой не пошевельну! Вот и делай со мной что хочешь!»

Она явственно представила себе, как валялась бы сейчас на той замусоренной полянке без сознания, опоганенная толпой грязных мужиков. Как изгалялся бы над ней этот здоровенный Трот на глазах всей банды… И ее передернуло от омерзения и жалости к себе. Что-что, а воображение у нее было буйное…

«А в общем, интересно! Эти ребятки явно знакомы с магией, но реагируют на ее проявление уж очень нервно… Как будто не ожидали встретиться с ней… Хм… Знают, но не ожидают увидеть… И сами явно не владеют магией… Чудно… Надо бы разобраться…»

Задумавшись, она не заметила, как снова опустилась ее голова и поникли плечи.

– Ваша колдовская сила, – вывел ее из задумчивости Сяма. – Так как двигаться будем, по дороге или напрямки? Если напрямки, то сейчас сворачивать надо. Иначе брод пропустим… – Он снова махнул рукой в сторону блестевшей полоски реки.

Маша резко выпрямилась в седле и, не отвечая на вопрос своего помощника, внимательно оглядела окрестности. А затем вернулась к прежней теме.

– Значит, герцог вам жалованье не платит?…

Сяма в ответ только оскалился.

– А своей гвардии он сколько платит?

Сяма удивленно глянул на нее, но вопросов задавать не стал, а ответил по существу.

– Пехоте – сорок гульдов в год, конным – шестьдесят гульдов…

– А кто еще получает плату в этом вашем огромном войске?

– Ну, некоторые бароны платят своим наемникам… Те, которые имеют деньги и не хотят отрывать своих крестьян от земли…

– Значит, в герцогской армии имеются другие наемные отряды… – не то спросила, не то просто констатировала Машенька и снова, привстав на стременах, внимательно оглядела окрестности. Затем, резко осадив коня, она развернулась лицом к отряду и громко скомандовала: – Привал! Всем ко мне.

Ее подчиненные тут же сломали строй и через секунду столпились вокруг командирского жеребца.

– Значит, так, – обратилась Маша к мужикам. – Я приняла решение создать собственный отряд. Я не хуже прочих баронов. Но поскольку я не герцог, платить своим наемникам я буду двадцать гульдов в год. Кроме того, они будут получать обмундирование, а во время похода и еду. Тот, кто согласен служить в моей гвардии, пусть встанет вон под той елкой… – Она махнула рукой в сторону ближайшей обломанной елочки.

Никто из вояк не шелохнулся. Они стояли и, разинув рты, смотрели на своего командира непонимающими глазами. Первым пришел в себя, конечно, Сяма.

– Ва… Ваша… Ваша колдовская… сила… Это… Ты сказала, что твои гвардейцы еще будут получать, кроме денег?…

– Обмундирование… – Маша начала злиться.

– Это что такое?… Это специальное такое клеймо или просто наказание?… – настороженно переспросил Сяма.

– Это специальная форменная одежда, которая будет только в моем отряде! – Мария уже начинала выходить из себя.

– То есть, – продолжал выяснять дотошный Сяма, – ты будешь каждый год давать своим гвардейцам по двадцать гульдов, одежу и еду?…

– Ты все повторил за мной совершенно точно!… – едко ответила Маша.

И тут на лицах окружавших ее здоровенных мужиков начало проступать понимание, а затем так и просто озарение. Через пару секунд они всей толпой метнулись под указанную Машенькой елочку, едва не выворотив ее из земли с корнем. Перед неожиданным работодателем остался лишь ощерившийся Трот. Но и тот, потоптавшись десяток секунд, двинулся следом за остальными.

– Но от своей гвардии я потребую железной дисциплины, беспрекословного повиновения и беспримерного героизма, – попробовала Машенька охладить безмерный энтузиазм своих рекрутов, но сияющие довольством рожи ясно показывали, что за такое вознаграждение они готовы не только на все сказанное. Правда, Трот не удержался и едко проворчал себе под нос:

– Можно было бы пообещать еще по три дня грабежа захваченных городов… – но был услышан, и ту же получил ответ.

– А кто желает и дальше грабить мирное население, тот или немедленно покинет отряд, или будет повешен при первой же попытке грабежа. Лейтенант – ко мне, остальные разойдись!…

Сяма сначала оторопел, а потом сообразил, что в лейтенанты произвели его, и рысью бросился к новоявленному барону. Вернее – баронессе.

Машенька соскочила на землю. Ведя коня в поводу, она направилась в сторону от толпящихся наемников, которые с жаром принялись обсуждать произошедшие в их судьбе перемены. Они с Сямой остановились под деревом, и Мария тут же принялась намечать первоочередные задачи.

– Значит, так, лейтенант!… – Сяма вытянулся перед ней по стойке «смирно». – Первое – выбери двоих самых надежных и крепких ребят, я их произведу в… капралы. Младшие начальники так называются, – на всякий случай пояснила она.

– Второе – надо составить список поступивших на службу. В списке укажешь, кто знает грамоту и кто бывал в боях. Третье – нужно подобрать умного и достаточно честного парня, который станет каптенармусом. Он будет вести хозяйство отряда и отвечать за еду и одежду гвардейцев… И последнее, я надеюсь, тебе известно, где поблизости можно купить для отряда харчей, пару лошадей и телегу?

– Купить?! – Сяма был поражен.

– Да, да!… Именно купить!… – передразнила его Машенька.

– Я… я… я знаю, где и у кого можно отнять!… – радостно сообразил лейтенант.

– Слушай, ты казался мне более понятливым. ТЫ что, не слышал? Я сказала – купить. Купить!

Сяма растерянно пожал плечами:

– Я… я… никогда не покупал…

– Да?… – теперь растерялась баронесса. – Ну… я думаю, где можно отнять, там можно и купить.

Сяма в ответ только почесал затылок.

– Хорошо! Иди подбирай людей, потом приведешь их ко мне.

Сяма сделал почти идеальный поворот кругом и бегом направился к своим товарищам. А Машенька тем временем развязала одну из седельных сумок и открыла ее. Порывшись, она достала объемистый мешочек, развязала кожаный шнурок и, бросив задумчивый взгляд на толпящихся и гомонящих гвардейцев, отсчитала двадцать пять небольших золотых монеток. Сунув монеты в карман, она аккуратно затянула мешочек и уложила его на место.

Она была уже в седле, когда вернулся Сяма с тремя головорезами, совершенно убийственного вида. Однако держались они весьма почтительно.

– Ваша колдовская сила, позвольте рекомендовать. – Сяма почти шаркнул подошвой растоптанного сапога, и Машенька едва не расхохоталась. – Это Жан Пожир, самый честный человек, которого я знаю. Он на моих глазах отказался грабить монастырь… Это Стоп и Ржавый Гвоздь – самые сильные ребята в бан… в отряде. Они могут успокоить любого…

Он выжидающе уставился на Машу, ожидая одобрения или разноса, а та внимательно оглядывала кандидатов в офицеры.

Жан Пожир был здоровенным, рыжеволосым, довольно молодым парнем с упрямым взглядом исподлобья. Он стоял, уверенно расставив ноги и заложив большие пальцы рук за поясной ремень так, что ладони почти касались рукояток двух коротких мечей. Его голубые глаза смотрели прямо в лицо Маше со странным, непонятным ей выражением.

Стоп и Ржавый Гвоздь напоминали двух самцов-горилл. Их огромные тела были слегка сгорблены. Казалось, что их спины сгибаются под тяжестью здоровенных рук, опускавшихся чуть ли не ниже колен и оканчивающихся покрытыми шерстью бочонками сжатых кулаков. Их маленькие глазки светились затаенной злобой и… преданностью!

«Ну что ж, – подумала Машенька, – все равно выбирать не приходится».

– Значит, так, – раздумчиво протянула она. – Лейтенант объяснил вам ваши обязанности?…

– Так, Ваша колдовская сила, я же не мог до твоего одобрения!… – растерянно забормотал Сяма. Машенька с легкой улыбкой глянула на него и продолжила:

– Тогда слушайте. Лейтенант разделит отряд на две равные части, которые будут называться… отделениями. Вы двое, – она кивнула на горилл, – в чине капралов будете командовать каждый своим отделением. Сами будете подчиняться лейтенанту… Теперь – ты. – Она повернулась к рыжему. – Ты рекомендован в каптенармусы. Это значит, что тебе придется заведовать имуществом отряда, закупать провизию, оружие, одежду. Все эти дела потребуют обращения с деньгами. Ты как, деньги-то считать умеешь?…