Текст книги "Грани матрицы"

Автор книги: Евгений Гаркушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Откусывая сладкий и жирный пломбир маленькими кусочками, я медленно брел по незнакомой улице и поглядывал по сторонам. Внимание мое привлек огромный дом, возвышавшийся среди других построек как горящий огнями океанский лайнер среди утлых рыбацких лодок. На крыше дома высился громадный рекламный щит с безукоризненно вычерченной надписью. Ее просто нельзя было не прочесть. Надпись гласила: «ЛИФТ В НЕБО». И больше – ничего. Только скромный значок копирайта сбоку.

Телефон в кармане внезапно запиликал. Я вздрогнул. Кто мог мне звонить? Как? Я не давал номера никому, намереваясь использовать телефон только как средство вызова. И не звонил с него никому, так что определитель номера сработать не мог. С помощью телефона я лишь обращался к навигационной системе, выходил в Интернет… Но в Интернете я даже с Косолапым общался через свой ящик…

Подавив первый позыв швырнуть телефон в кусты и бежать, я нажал, сенсор ответа на вызов.

– Вас беспокоит домашний компьютер, – сообщил механический голос из динамика. – На ваш адрес пришло срочное сообщение. Зачитать?

Проклятые автоматы! Рано или поздно они меня продадут властям!

– Читай! – приказал я.

– Евгений! Моя подруга в опасности. Ей ввели органический яд, противоядие от которого нужно ввести не позднее чем через две недели. Поэтому я и вынужден захватить электростанцию. И не только поэтому. Помоги мне, потому что ты нуждаешься в этом даже больше, чем я!

Загадочный друг уже начал мне надоедать. Теперь он пытается повесить на меня свои проблемы. С другой стороны, если он действительно друг, я должен ему помочь. Ведь он помог мне. И помог хорошо. Благодаря ему я ближе познакомился с Инной. Благодаря ему я сейчас свободен и нахожусь в относительной безопасности…

Я перевел взгляд на горевшую в небе надпись «ЛИФТ В НЕБО», пытаясь понять, что бы она могла означать. Или надеясь дождаться, когда эту надпись сменит другая, более понятная. Как происходило почти на всех других рекламных щитах. Но строчка «ЛИФТ В НЕБО» не менялась и даже не мигала. Просто горела. Холодным, ярким и уверенным светом.

За моей спиной послышался легкий шум, но я не стал оборачиваться. Как оказалось, это была большая ошибка. Сзади раздался какой-то радостный всхрюк, визг, а голову мою вдруг пронзила резкая боль. Я хотел обернуться, но не смог. Попытался собрать волю в кулак, не отключаться, сопротивляться тем, кто на меня напал… Но у меня ничего не вышло. Я провалился в небытие. Только перед глазами некоторое время плыла надпись: «ЛИФТ В НЕБО».

Часть 2
СТРАЖ

Я пришел в себя в комнате с белыми стенами и потолком. Окон в ней не было. Мебели, кроме кровати и небольшой тумбочки, тоже. Дверь выделялась на фоне стен только фактурой материала.

В помещении, где я очнулся, было весьма неуютно. Ощущалась какая-то опасность, хотя источники ее и не были видны. Впрочем, все мы наслышаны о комнатах с белым потолком и их влиянии на подсознание. Эту комнату я бы классифицировал как больничную палату. Хотя никаких врачебных инструментов рядом не наблюдалось. Может быть, я сплю и вся странная комната – мираж, игра моего воображения?

Версия миража не подтвердилась, хотя и решительно опровергнута не была. Дверь в мою палату отворилась, и – наяву или во сне, это уж как вам будет угодно, – в нее вошла молодая женщина.

В серой форме, с погонами на плечах. Впрочем, подстрижена была девушка как-то неподходяще для военной. Короткие пряди разной длины обрамляли слегка вытянутое личико. Подбородок – треугольником, носик вздернут. Большой рот, лукавые глаза.

Юбку девушки я бы назвал слишком короткой для форменной. Худые коленки открыты. Ноги – немного кривоваты, но в этом даже присутствовал некоторый шарм. Эдакая девочка-подросток с лейтенантскими звездами на плечах.

– Здравствуйте! – широко, показав ровные острые зубы, улыбнулась девушка. – Все в порядке?

Ну и вопросы! Заточили в подозрительный бункер и спрашивают, доволен ли я. Главное, совершенно не помню, как сюда попал!

– Спасибо, товарищ лейтенант! Я приподнялся с кровати, обнаружив заодно, что одет в шерстяной спортивный костюм. Девушка вздрогнула, потом улыбнулась.

– Я не лейтенант, а советник третьего класса, – сообщила она. – Надежда Полякова.

– Рад вас видеть, Надежда. А чему я, так сказать, обязан?

– На вопросы ответит полковник Мизерный, – обезоруживающе улыбнулась военная леди, не желающая называться «лейтенантом». Несмотря на две маленькие звезды и одну узкую полосу на погонах.

Наверное, здесь все же не армия. А что? Таможня? Граница? Налоговая служба? Последний вариант очень даже вероятен. Всех гостей Леонида берет в плен ОМОН, потом их размещают на какой-то секретной базе налоговой службы. Кому-то – например, мне – слишком сильно дают дубинкой по голове. С журналистами так обращаться не стоит. И приходится лечить. Что ж, все сходится.

– Стакан сока? – спросила девушка.

– Буду вам признателен, Наденька.

– Наденька? – растерянно улыбнулась девушка. Похоже, такое обращение советнику третьего класса было еще более непривычно, чем «товарищ лейтенант».

– Если хотите, буду называть вас по имени-отчеству.

– Нет, нет, – поспешно возразила девушка. – Зовите как хотите.

Надежда достала из тумбочки бумажный пакет и пластиковый стакан. Налила сока, внешне похожего на апельсиновый, подала мне. Неплохой напиток, хотя, может быть, и не из настоящих апельсинов.

– Так что, Наденька? Где я? Кто я? Зачем я?

– Вы – в хорошем месте. На нужной стороне. Не беспокойтесь, Евгений.

– И не думаю. Не иначе, все вокруг хотят мне только добра?

Надя подавилась нервным смешком.

– Как вы догадались?

– Да уж немудрено. Сами сок не будете?

– Спасибо. Я на работе.

– Так ведь не коньяк.

– Все равно не стоит…

Девушка, похоже, начала тяготиться своей ролью. Глаза у нее бегали. Сразу видно – неплохая девчонка, которую заставляют делать что-то такое, что ей не вполне нравится.

– Когда здесь обход?

– В каком смысле?

– Врачи, начальство, надзиратели, авторитеты… Одним словом, власть имущие. Когда они посещают пациентов?

– Полковник Мизерный должен скоро подойти. Ему доложили, что вы очнулись.

– Отлично. Настоящий полковник – не шутки.

– Да, – серьезно подтвердила Надя.

* * *

Полковник Мизерный оказался умеренно полным, а может, просто мощным мужчиной среднего роста. Волосы – темные, коротко стриженные. Глаза карие. Одет в серый гражданский костюм. Галстук – неяркий, в полосочку.

– Рад познакомиться, гражданин Воронов, – как-то странно усмехнулся он. – Наслышан о вас.

– Вот как? И что же говорят – хорошее или плохое?

– Всякое. Думаю, мы с вами сработаемся.

– Надеюсь. А какого рода работа? Я, вообще говоря, практикую не по военной части…

Полагаю, полковник и сам это знал. Но он был так многозначителен, что мне захотелось подыграть ему. Дайте человеку произвести на вас впечатление – и вы завоюете его расположение. Дешевый, но действенный трюк. Мне же необходимо было расположить полковника к себе. Похоже, он руководил группой, которая захватила меня в плен. Может быть, они найдут способ договориться и выпустить меня живым, а не расстреляют в мрачном подвале.

– Пойдемте в конференц-зал, – предложил полковник. – Здесь и присесть негде.

Действительно, я сидел на кровати, а он нависал надо мной. Случаю же осмотреть близлежащие помещения я обрадовался, но полковнику все же заметил:

– Одет я для конференц-зала непрезентабельно.

– Ничего. Скоро подберем вам одежду. Пока и так походите, тут все свои.

Мы вышли из комнаты. Дверь с внешней стороны была обита железом. Узкий коридорчик вел вдаль. А мы вошли в соседнее помещение, с овальным столом и восемью креслами вокруг. Одна из стен была закрыта шторой. Что за ней? Окно? Карта?

Мы с полковником присели. Мизерный достал из кармана небольшую серую коробочку, нажал на кнопку, попросил:

– Кофе нам, пожалуйста, организуйте. С какими-нибудь сладостями.

Кофе так кофе. Со сладостями – и хорошо. Поесть бы не мешало.

Полковник между тем откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на меня и объявил:

– Мне тут врачи много чего не велели. Рассказывали, как разговаривать с вами. Но вы, по-моему, сильный человек. Поэтому я скажу откровенно: вы, гражданин Воронов, попали в будущее. И вам предстоит здесь жить.

Я тихо рассмеялся.

– Прямо-таки в будущее? Насколько далекое?

– На полвека вперед. Сейчас две тысячи пятьдесят девятый год.

Не очень-то я ему поверил. Пятьдесят девятый год! Всегда сомневался, удастся ли мне прожить в новом веке больше пятидесяти лет. Да и признаков старости не заметно – чувствовал я себя отлично. В машины же времени как-то не верилось.

– Ну, пятьдесят девятый год – это еще умеренно далекое будущее, – пошутил я. – А если серьезно? Книги о будущем мне писать доводилось. Но не совсем понимаю, зачем имитировать такую странную ситуацию сейчас. Последний новый год, встречу которого я помню, выражался четырехзначным числом с двумя нулями посредине. Никак не могло пройти больше пятидесяти лет! Что я делал все это время?

Полковник фыркнул, нажал кнопку на своем брелоке, штора на стене отъехала в сторону. За ней находился огромный экран. Полковник поколдовал с брелоком еще, и на экране появилась картинка, звездное небо, фрагмент космического корабля, с которого велась съемка, впереди – Сатурн. Точнее, я сначала предположил, что это Сатурн. Но кольца были какие-то странные.

– Нравится? – спросил полковник. Я пожал плечами.

– Качество не слишком впечатляет.

– Звездная система, расположенная по вектору в созвездии Лебедя, – объяснил полковник. – В двадцати световых годах от Солнечной системы. Съемки с автоматического космического корабля.

– Потрясающе, – без особого восторга заметил я. – И что?

– Как что? – не понял полковник.

– Допустим, мы видим не компьютерный мультфильм. Предположим, прошло определенное количество лет. Это не ответ на мои вопросы. Как я сюда попал? И зачем?

Полковник два раза моргнул.

– Мы вас почти что воскресили.

– Сейчас такое в моде?

Мизерный почти шарахнулся от меня.

– Я вас недооценивал, гражданин Воронов. Или переоценивал.

Вошла Надя. Она несла большой поднос с двумя дымящимися фарфоровыми чашками и вазочкой, на которой лежала горка печенья.

– Меньше загадок, полковник, – предложил я. – Говорите прямо. Как можно воскресить человека?

– Вырастить по образцу тканей, – отрапортовал Мизерный, придвигая лицо ко мне и пристально глядя в глаза.

– И что, по-вашему, это – разумное объяснение? Можно создать клон, но откуда взять память?

Полковник отшатнулся от меня с таким выражением, будто его ударили. Надя, выставившая на стол чашки и вазочку, уронила на пол пустой поднос. Раздался оглушительный звон.

– Технология процесса является секретной, – выдавил из себя полковник несколько секунд спустя. – Но я не понимаю – неужели вас совершенно не волнует, что вы – восстановленная личность?

– Особых различий не замечаю, – признался я. – За исключением досадных провалов в памяти. А важно, наверное, только это.

Откровенно говоря, мне было немного не по себе. Но не до такой степени, чтобы плакаться Мизерному в жилетку или биться головой о стену.

– Зубы, – сказал Мизерный.

– Что зубы?

– Исследуйте свои зубы.

Я провел языком по зубам. Вроде бы все целы.

– На месте, – ответил я.

– Пломбы, – уточнил полковник.

А вот пломб не было! Наверное, мое лицо приняло озадаченное выражение. Полковник торжествующе улыбнулся.

– Ваш организм полностью здоров. Вы словно только родились. Да, собственно говоря, примерно так оно и есть.

– Приятно чувствовать себя молодым и здоровым, – кивнул я. – Но вы все время уводите в сторону. Кем бы я ни был, откуда бы ни появился… Что вам от меня надо?

* * *

Полковник пригубил дымящийся напиток из фарфоровой чашечки. Вздохнул, взял кусочек печенья. Я тоже попробовал кофе. Пакость наподобие дешевого растворимого, с кислым привкусом. И печенье сухое, безвкусное. Наверняка загорится, если поджечь.

– Мы, гражданин Воронов, хотим предложить вам высокооплачиваемую и престижную работу. С массой льгот и привилегий. Такую работу, за которую любой человек будет согласен на все. Что и говорить – я бы сам от нее не отказался. А я занимаю довольно высокую должность…

Я хмыкнул. Это уже похоже на что-то.

– PR-акции? Вам рекомендовали меня как специалиста? Кто, хотелось бы знать, помнит меня на этой планете через пятьдесят лет после… Ну, за исключением, скажем, того, что я сам себя помню.

– Пи Ар? – переспросил полковник, проигнорировав мой второй вопрос. – Что это значит?

– Паблик рилэйшенз. Общественные отношения. Формирование общественного мнения в нужную сторону.

– Вы этим занимаетесь? – удивился Мизерный.

– Сейчас – не занимаюсь. Но доводилось.

– Нет, наша работа не касается рекламных кампаний. Мы хотим предложить вам возглавить охрану одного объекта.

На этот раз настал черед удивиться мне. И удивиться сильно.

– Охрану объекта? Но, как бы вам сказать… Я ведь ни разу не занимался ничем подобным! Собственно, об охране я вообще имею очень слабое представление. И мои навыки в этой области крайне ограниченны.

– Я в курсе, – не растерялся полковник. – Но, как мы знаем, у вас большой опыт планирования диверсионно-подрывной работы…

– Что? – не веря своим ушам, переспросил я. – Да за кого вы меня принимаете? Я взрывчатку никогда в руках не держал!

Полковник выразительным жестом остановил меня.

– Мы читали ваши книги, Евгений. Их мог написать только специалист. К тому же вы достаточно себя проявили… – Полковник замялся, словно потеряв мысль. – Одним словом, я уверен, что у вас получится. Тем более, сейчас большинство граждан стало мягче. Или, напротив, прут напролом. А у вас, я надеюсь, сохранились черты человека прошлого. Гражданина общества, где каждый был воином. И мы уверены, что вы сможете выполнить поставленную перед вами задачу.

Говорил Мизерный красиво. Слишком красиво для того, чтобы ему можно было поверить.

– Мне нужно получить больше сведений. Тогда я подумаю над вашим предложением, – сказал я. – Но сначала у меня еще один вопрос. Вы говорите, что воскресили меня. Я что, погиб? Когда, как? Или вы вывели меня из состояния клинической смерти?

– Именно так, – согласился Мизерный. – Вы долго лежали в холодильнике. У нас уже не было никакой надежды. Но потом обнаружилось, что мозг не поврежден. И мы вас оживили.

– Пересадив мозг в выращенное тело?

– Примерно так.

– Что же со мной случилось? Как я попал в холодильник?

– Не знаю, – простодушно ответил полковник. – Столько времени прошло… Одни документы и остались! Ни родственников, ни друзей… Печально, но что поделать?

* * *

Помимо маленькой спальни, небольшого конференц-зала и крошечного душевого блока, в непосредственной близости от места моего обитания оказалась еще одна спальня, побольше, с двумя кроватями. Вся «квартира» была отгорожена от прочих помещений тяжелой бронированной дверью. Закрывалась она, похоже, снаружи. Наверное, когда-то ее можно было открыть и изнутри, но отпирающий механизм сняли – об этом свидетельствовали следы на двери.

Я подумывал было искупаться, когда меня вновь навестила Надя. Девушка принесла большую тарелку пшенной каши, брусок желеобразного продукта, напоминавшего холодец, но теплого, две головки чеснока. И стакан напитка, похожего на травяной настой с лимоном.

– Ваш обед, – объявила девушка.

– Спасибо, – кивнул я.

Ни ножей, ни вилок… Простая алюминиевая ложка, пластиковая тарелка. Я в тюрьме? Или все сейчас живут не очень широко?

Попробовав кашу, я нашел ее довольно вкусной, хотя пшенку прежде никогда не любил. Желе оказалось мясным. А как его готовили, я не понял. Чай я выпил, чеснок есть не стал.

– Почему вы не хотите чеснок? – спросила Надя, внимательно наблюдавшая за моей трапезой.

– Не тянет, – признался я. – Чеснок с борщом хорошо…

– Борща нет. Когда пойдете работать, сможете ходить в рестораны. В некоторых подают борщ, – улыбнулась девушка.

– Не такой уж я любитель. Особенно ресторанных борщей.

– Я когда-то пробовала – мне тоже не понравилось, – призналась Надя. – Правда, не в ресторане. Покупала пакет с растворимым борщом…

– Ну, растворимый борщ, наверное, дрянь…

– Не наверное, а точно! – засмеялась девушка.

Она забрала посуду, отнесла ее куда-то за бронированную дверь, но очень скоро вернулась. Присела на кровать и смущенно улыбнулась.

– Ты что-то хочешь спросить? – спросил я, переходя с «вы» на более непринужденную форму общения.

– Я много чего хочу спросить. Но мне не велели приставать к вам с разговорами.

– Зачем же ты тогда пришла? – спросил я.

– Так ведь я буду жить с вами. В этой комнате, – спокойно заявила девушка.

Я слегка опешил. Такое абсурдное заявление было еще более странным, чем рассказ полковника.

– Со мной? Зачем?

– Ну, надо ведь за вами кому-то присматривать?

– Да я не болен…

– Не в том смысле. Всякое может случиться… При том, на что вы способны, за вами нужен глаз да глаз!

Что ж, если я пленник, это не лишено смысла. Но почему не поставить в каждой комнате видеокамеру? Или не запирать дверь на большой засов? Или, в конце концов, не поселить со мной дюжего охранника-мужчину? Очень уж странно выглядела ситуация, когда даже с высокопоставленным и уважаемым пленником живет девушка-лейтенант. А я был даже не высокопоставленным пленником, а вообще непонятно кем…

– Что, такую работу не могли доверить мужчине? – спросил я.

Большие глаза Нади округлились.

– Вы предпочитаете мужчин?

– Нет, конечно! То есть смотря в каком смысле… Я вообще ничего не понимаю… У вас здесь какие-то странные порядки!

– Полковник Мизерный считает, что за вами нужен присмотр. И что женщина уследит лучше. Тем более что на женщину вы нападать не станете. Да и ужиться женщине с мужчиной гораздо легче, чем двум мужчинам или двум женщинам. Сексуальное взаимопонимание, основанное на взаимном интересе. А нам ведь предстоит быть вместе почти все время.

– Да я и на мужчину нападать не стану, – начал было я, но замолчал.

В конце концов, зачем мне спорить? Пусть живет. И насчет взаимопонимания полковник прав. Но только не делают так! Девушка ведь, наверное, не проститутка? С другой стороны, ее ведь не в постель ко мне кладут!

Я почувствовал, что краснею. А Надежда Полякова рассматривала меня со спокойным интересом. Как лошадь, которую выставили на торги. Эту девушку я начал слегка побаиваться.

* * *

Спал я беспокойно. Не помогли ни физические упражнения, ни расслабляющий душ. Стены и потолок давили. Смущало то, что на соседней кровати отдыхает молоденькая девушка.

Несмотря на всю ее привлекательность, приставать к ней в такой ситуации мог только маньяк. Наверняка в потолке вмонтированы камеры. Да и не в камерах дело… Что-то порочное и ирреальное прослеживалось в моем нынешнем положении.

Часа в три ночи я проснулся окончательно. Было душно. Нельзя ли включить принудительную вентиляцию? Над дверью горел то ли ночник, то ли указатель выхода, немного рассеивающий липкую тьму.

– Надя! – позвал я не очень громко, но и не совсем шепотом.

Девушка не отозвалась.

– Лейтенант Полякова!

Надежда что-то промурлыкала. Потом резко поднялась на кровати, подтягивая к груди одеяло. Спала она в пижаме, жест был рефлекторным. Наверное, дома спит голой.

– Вы меня звали, гражданин Воронов?

– И тебе не спится? – пошутил я.

– Нет, я хорошо сплю… Вы что-то хотели?

– Можно здесь телевизор посмотреть? Или почитать что-нибудь? Хочешь, давай просто поразговариваем!

– Давайте лучше поразговариваем, – быстро отозвалась девушка. Словно бы и сама выспалась.

Я вспомнил – она хотела задать мне много вопросов. А я, в свою очередь, хотел задать свои.

– Мы сейчас в подвале? Душно…

– В бункере, – уточнила Надя, – На глубине пятидесяти метров. Под армированным бетоном. В личных апартаментах командующего округом.

– Ты не разглашаешь секретные сведения?

– Да какой тут секрет? Мы вообще, наверное, отсюда уедем через пару дней. Может, и завтра. Если вы согласитесь работать на правительство.

– Это действительно так выгодно, как говорил полковник Мизерный? – спросил я.

– Действительно.

Еще бы. Что еще она может сказать? Наш разговор прослушивается и записывается. Я представил себе оператора, прислушивающегося к шепоту, и мысленно сплюнул. Что за извращенцы придумали такое развлечение – держать вместе почти незнакомых молодых мужчину и женщину, да еще и подглядывать за ними?

– Ты поедешь с нами? Охранять тот самый объект?

– Конечно. Я буду с вами все время, Евгений, Замечательно!

– Ты хотела что-то спросить у меня. Спрашивай.

– Скажите, а в ваше время дрались на дуэлях? Я не удержался и рассмеялся.

– Только по взаимному согласию. Дуэли назывались «выйти поговорить». И дрались на кулаках. Иногда с применением холодного оружия. У бандитов были еще «разборки». На них стреляли из автоматического и полуавтоматического оружия. Бывало, и гранаты в ход шли.

– Вам доводилось участвовать в разборках? – жарким шепотом спросила девушка.

– Так я ведь не бандит. В людей не стрелял.

– А могли бы?

– Отчего бы и нет? Если, конечно, возникнет насущная необходимость…

Надя зашевелилась под своим одеялом.

– Как оно было – жить больше пятидесяти лет назад?

– А как оно – жить пятьдесят лет спустя? – улыбнулся я. – Сейчас что, не осталось людей, которые жили пятьдесят лет назад?

– Они все старые. Старели сами, вместе с ними старели и воспоминания. Они – такие же, как и все мы. Нам нужен свежий человек…

– Для того, чтобы охранять объект? – уточнил я.

– И для этого. – Девушка мечтательно вздохнула. – Мы что, так и будем шептаться через всю комнату?

– Перебирайся ближе, если хочешь, – предложил я.

Надя тотчас поднялась и подошла. Я ожидал ее с некоторым содроганием. Девушка присела на край кровати. Одета она была в очень строгую пижамку.

– Можно мне прилечь? – спросила Надя после минутного колебания.

– Естественно.

Я подвинулся к стене, и девушка легла поверх одеяла. Я аккуратно пододвинул ей руку под голову:

– Так хорошо?

– Вполне, – довольно мурлыкнула она. – Скажи, ты чего-нибудь боишься?

– Сейчас?

– Глобально.

– Я много чего боюсь, – ответил я.

– Никогда бы не подумала. И чего же?

– Зачем рассказывать о страхах? Думаю, нас могут слушать.

«Да и ты можешь сыграть на этих страхах, – пронеслась мысль, которую я не торопился высказать вслух. – Ведь то, что ты лежишь рядом и дышишь мне в ухо, не означает, что ты не предашь меня. Точнее, ты не можешь предать меня по той простой причине, что у тебя нет передо мной обязательств».

– А смерти? Ты боишься смерти?

– В разное время – по-разному. Иногда – нет. Иногда становится очень не по себе, когда понимаешь, что когда-то тебя не будет. Впрочем, в любой душе теплится надежда, что она пребудет всегда…

– Ты мог бы убить человека? – прошептала Надя. – Делал это когда-нибудь?

Направление нашего разговора не нравилось мне все больше.

– Мог бы. Наверное. Но не хотел бы. Не делай другим того, чего себе не желаешь.

– А женщины? Какие тебе нравятся женщины? Я опять улыбнулся. В темноте этого, конечно, не было видно.

– Худые, с чувственным ртом, большими глазами и короткой стрижкой с прядями волос разной длины. Те, что носят форму.

Конечно, я сказал неправду. Но, похоже, Надя этого не поняла. Просто сравнивала себя с нарисованным мной портретом. Получалось на удивление похоже.

– В самом деле? А другие? Например, пышногрудые блондинки?

– Давай, я не буду отвечать?

– Тогда надо спать, – прошептала девушка.

– Ты не хочешь под одеяло?

– Мне жарко. Я посплю так.

И девушка расслабилась, дыша мне в ухо. Это было приятно и слегка возбуждающе, но никаких безрассудных шагов я предпринимать не стал. И тоже попытался заснуть. Что было не так-то просто в сложившейся ситуации.

* * *

Утром, после душа и завтрака, меня впервые вывели из бункера. Точнее, из самой охраняемой его части. Поднявшись на пару этажей, мы с Надей и полковником Мизерным очутились в большом конференц-зале. Воздух здесь был свежим – кондиционеры работали в полную силу. На дальних креслах сидели двое крепких вооруженных сержантов – как я понял, на тот случай, если я поведу себя неадекватно. Отчего-то все они меня боялись. Полковник Мизерный относился ко мне настороженно и с некоторым воодушевлением. Лейтенант Полякова вела свою, ведомую только ей игру. А других людей я видел лишь издали. Тоже, наверное, мера предосторожности. Все они были в форме.

– Правительством мне поручено вести с вами переговоры, – заявил полковник. – Я также уполномочен заключать с вами любые договоры. Имейте в виду, что наша беседа записывается – я честно предупреждаю вас об этом.

Надя устроилась на другом конце большого овального стола, забравшись в кресло с ногами. Наверное, военной она действительно не была. Или в нынешней армии царили вольные порядки. Впрочем, по полковнику этого не скажешь.

– Полагаю, вообще все, что я говорю и делаю, тщательно записывается, – усмехнулся я.

– Такие действия со стороны обслуживающего персонала были бы явным нарушением конституционных прав гражданина, – истово проговорил полковник.

– Но, тем не менее, разве это не так?

– Конечно, нет, – не моргнув глазом, ответил полковник.

Уверен, он говорит так для официальной записи. Уголки губ Мизерного разошлись в легкой улыбке. Собственно, чему он радуется? Будто бы я сообразительный ученик. Его ученик.

– Приступим, – кивнул я. – Расскажите, что вы мне предлагаете.

– Заняться охраной термоядерной электростанции. Совместно с нашими зарубежными коллегами. ГигаТЭЦ – так называется эта станция – очень важный объект. Особенно в последнее время. То есть она всегда была важным объектом, но сейчас мы ждем провокаций. И нападений.

– С чем это связано?

Мизерный нахмурился, словно бы я не понимал очевидных вещей и его это раздражало. Или он досадовал на себя за не очень четкое изложение мыслей.

– Причины разные. Споры о выборе места для строительства еще одной станции, гораздо более совершенной. Вопрос по составу акционеров будущего строительства и квотам распределения энергии. И, в конце концов, обычная активизация террористов. С ними это бывает. Можно сказать, сезонное явление. Как беспокойство у котов в марте.

– Бывает, – кивнул я, размышляя. – Только почему вы решили обратиться ко мне? Как я уже заявлял, я не специалист. Умею стрелять, в молодости занимался боксом и дзюдо. На этом мои боевые навыки заканчиваются. Даже в армии я не служил. Не лучше ли привлечь специалистов? Полковник поморщился:

– Вы сами не представляете, от какого выгодного предложения отказываетесь!

– Я не отказываюсь. Кое-что уточняю. Браться за работу, будучи не в силах ее выполнить, по меньшей мере безответственно. А за такую важную – просто преступно.

– Мы склонны полагать, что вы выполните работу лучше всех, – уверенно заявил полковник.

– Вот именно, – зачем-то поддакнула со своего кресла Надя.

Авантюрные настроения никогда не были мне чужды. К тому же почему бы и не попробовать себя в роли охранника? Глупо, конечно. Особенно, когда на кону высокие ставки. Но раз они так хотят… Труд охранника я представлял себе довольно необременительным. Примерно как у пожарных. Всегда все отлично, и делать почти нечего, только вот когда пожар – хоть увольняйся…

– И что конкретно вы мне предлагаете?

– Зарплата – тысяча рублей в месяц. Подъемных сразу получаете десять тысяч. Оплачиваемый отпуск – два месяца. Отдых – бесплатный, в любом санатории на территории России. Все ваши разумные пожелания выполняются. Вы получаете большую благоустроенную квартиру, которую оборудуют по вашему вкусу. Развлекательная техника устанавливается бесплатно. На вспомогательные непрофильные работы вы можете приглашать кого хотите – по своему усмотрению. Не больше трех человек за раз. Они тоже будут получать разовое вознаграждение за счет ГигаТЭЦ.

– Гражданин Мизерный имеет в виду девушек по вызову. Шлюх, – улыбнулась, как-то хищно оскалившись, Надя. – Имейте в виду, полковник, гражданин Воронов не понимает всех наших иносказаний. Говорите прямо.

Я оторопел. Ну и порядки, ну и нравы! Заключая контракт, работодатель собирается платить проституткам! Да я не хочу! Впрочем, не будем заострять внимание на этой теме – еще подумают обо мне плохо… Лучше прояснить другие вопросы.

– А что, технику я не могу купить на подъемные? На этот раз был ошарашен полковник.

– Вы хотите ухудшить условия контракта?

– Да нет, только вы говорите о покупке техники так, будто я собираюсь приобрести себе «роллс-ройс». Или вы мне купите…

– Машину или иное средство передвижения вам нельзя. Один из пунктов контракта – до особого распоряжения и без согласия руководства вы не можете покидать территорию ГигаТЭЦ. Зачем вам автомобиль?

– Если ездить никуда нельзя – то незачем. Собственно, я ведь и не говорю, что он мне нужен.

– Ну тогда в чем проблема?

– Ни в чем. А что мне нужно из техники? Телевизор, холодильник, микроволновка. Может быть, магнитофон…

Перечисляя необходимые мне вещи, я понял, что спорить начал напрасно. Действительно, для комфортного существования нужно много всяких мелочей.

– Такой техникой обеспечена любая сдаваемая квартира, – объяснил полковник. – Мы имели в виду нечто большее. Например, отличный домашний бассейн. Как я понял, вам нравятся домашние бассейны.

Я в очередной раз удивился. Плавать я любил. Бассейны в принципе мне нравились. Но домашние бассейны? Полковник явно что-то присочинил. Или экстраполировал свои наблюдения.

– И тренажеры. Беговые дорожки, велосипеды с виртуальной трассой, космический тир… Это все стоит дорого!

– Конечно, конечно, – кивнул я, – Не собираюсь отказываться от преимуществ новой работы. Только вот насчет вознаграждения… Тысяча рублей в месяц – это много? Когда я в последний раз получал зарплату, она была несколько выше.

– Деньги тогда были совсем другие, – возразил Мизерный. – Сейчас тысяча рублей – приличная сумма. Не каждый может позволить себе отложить такие деньги за год. Я, к примеру, получаю шестьсот пятьдесят рублей в месяц.

– Ну и отлично, – согласился я. – Поступаю!

– Нет, не отлично. Вы еще не слышали наших требований, – заметила Надя.

– Да, – хмыкнул полковник. – Во-первых, вы постоянно находитесь рядом с Надей.

– Может быть, вы нас скуете? – спросил я.

– Нет, все будет в разумных пределах. Она имеет право везде следовать за вами. И вы не вправе ей отказать.

– Ладно, – согласился я, надеясь, что мы найдем с девушкой общий язык и она не будет проявлять чрезмерное рвение. Хотя некоторые аспекты поведения госпожи Поляковой меня настораживали. Не будет ли она вести себя чересчур странно?

– Во-вторых, в первое время, пока существует необходимость, вы работаете без выходных, круглосуточно.

– Да вы с ума сошли! – не выдержал я. – Мне ведь нужно спать!