Текст книги "Россия. Надежды и тревоги"

Автор книги: Евгений Примаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Стиль перемещается по горизонтали

Стиль руководства со стороны бывшего президента переместился и на уровень правительства – констатация создавшейся тяжелой ситуации, а не выстраивание мер по ее преодолению.

4 февраля 2014 года под председательством премьер-министра прошло заседание президиума Совета при Президенте по модернизации экономики и инновационному развитию России (президент отсутствовал). Вначале речь шла о развитии технологий с использованием возобновляемых источников энергии, но вскоре развернулась дискуссия о том, как сделать эффективным правительство в осуществлении того или иного проекта. Помощник президента Андрей Белоусов предложил изменить существующую практику, при которой проекты осуществляются путем распределения компетенций между министерствами и ведомствами, и вместо такой модели «сконцентрировать все финансовые источники в выбранном ведомстве, провести инвентаризацию всех проектов», а затем кредитовать оставшиеся после инвентаризации проекты из ВЭБа, «но не под 12 % годовых». Предложение Белоусова заменить действующую модель, практикуемую правительством, разработкой и исполнением «комплексного плана» было сразу же отвергнуто вице-премьером Дворковичем. А премьер свернул обсуждение с кратким комментарием: «Темой кто-то должен заниматься по-серьезному»[11]11
  Коммерсантъ. 2014. 5 февраля.


[Закрыть].

Существуют примеры, отнюдь не свидетельствующие о крайне необходимой поддержке отечественной промышленности. Медведев во Владивостоке 2 июля 2012 года с целью развития внутрироссийской авиационной инфраструктуры, например, предложил освободить от таможенных пошлин импортируемые самолеты вместимостью до 72 пассажиров[12]12
  См.: Интерфакс. 2012. 2 июля.


[Закрыть]. Не максимально сконцентрироваться на отечественном производстве малой авиации, для чего существует серьезная база, а ввозить самолеты из-за рубежа. Вице-премьер Дмитрий Рогозин привел на правительственном совещании 14 августа 2013 года ряд цифр, которые говорят сами за себя. По его словам, доля российских современных самолетов составляет только 7 % численности нашего авиапарка, а их вклад в объем пассажирских перевозок всего 4 %. Российские компании приобрели с 2008 года в 10 раз больше иностранных самолетов, чем отечественных. И все это происходит в стране, которая еще 25–30 лет назад была среди лидеров мирового самолетостроения.

Отсутствие административной дисциплины стало характерной чертой исполнительных органов. Часто отчет о выполнении поручений президента представляется в форме собственных распоряжений нижестоящим организациям или программами с радужными обещаниями решить все вопросы… к 2025 году.

«Новый стиль» сохранился и тогда, когда Д. А. Медведев стал возглавлять «Единую Россию». На одной из его встреч с соратниками глава фракции партии в Госдуме Владимир Васильев поднял наболевшую тему: члены «Единой России» принимают непопулярные у населения законы, а затем «как-то им нужно избираться». В ответ председатель партии рекомендовал «поженить две проблемы». «Наша партия, – сказал он, – продвигает свой курс, но при этом важно не потерять поддержку людей»[13]13
  Коммерсантъ. 2013. 25 декабря.


[Закрыть].

Несколько слов о внешнеполитической деятельности. В июне 2011 года Медведев заявил, что режим Каддафи потерял свою легитимность. Россия не наложила вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, требующую закрыть небо над Ливией якобы для того, чтобы исключить бомбардировки мирного населения. На самом деле эта резолюция была использована НАТО для прямого участия в свержении существовавшего в Ливии режима.

Дело дошло до того – это, наверное, первый случай в дипломатической практике, – когда президент страны публично отправил в отставку еще находившегося на своем посту в Триполи российского посла В. В. Чамова. Причиной стала шифротелеграмма Чамова с предложением о поддержке существовавшего в Ливии режима. Даже если необходимо поправить посла, его вызывают для консультаций в МИД. Но обычно в таких случаях – я, как бывший министр иностранных дел, хорошо это знаю – по закрытой линии доводят до посла, что его точка зрения не совпадает с позицией Центра. А тут объявляют по радио и в печатных СМИ о снятии с поста чрезвычайного и полномочного представителя нашего государства в зарубежной стране в то время, когда он там находится.

История показала, что свержение существовавшего режима в Триполи ввергло эту страну в хаос, поставило под сомнение даже существование Ливийского государства. Это послужило уроком, и Россия отклонила все резолюции Совета Безопасности ООН, которые можно рассматривать как одобрение вмешательства извне в дела Сирии.

Характеристики Медведева как Председателя правительства и президента совпадают и слева, и справа. Приведу в этой связи слова бывшего министра финансов России Алексея Кудрина: «Я сказал тогда, что я не буду с ним (тогдашним Президентом России Дмитрием Медведевым, собиравшимся стать премьером) работать в правительстве… Я предполагал, зная Медведева, зная проблемы и вызовы, которые станут перед страной, что ему будет сложно с ними справиться, скорее всего, он не сможет организовать работу должным образом. Сейчас прошло время, и я вижу, что так и произошло»[14]14
  РБК. 2014. 7 октября.


[Закрыть].

Очевидно, было бы несправедливо считать, что В. В. Путин, какой бы пост он ни занимал, не имел реальной возможности более активно выступить против таких отдельных негативных проявлений в деятельности своего партнера. Может быть, он не делал этого, исходя из договоренностей, сложившихся при создании «тандема». Возможно, он не делал этого, исходя из стремления сохранить политическую стабильность в России. Вероятно и то, что Путин считал внутреннюю и внешнюю политику страны в целом отвечающей интересам России. Именно в целом. Быть может, проявился и «нейтрализующий эффект» в виде заявлений самого Медведева, что ему комфортно работать с Путиным, что он не согласился бы занимать пост Председателя правительства при любом другом президенте. Однако все это происходило в условиях, когда Д. А. Медведев в ряде своих интервью говорил, что не исключает для себя возможности вновь баллотироваться в президенты. Медведев – человек порядочный, и думаю, что его упорно подталкивало к таким заявлениям непосредственное окружение и примкнувшие лица неолиберальных взглядов.

В заключение все-таки хочу сказать, что по ряду проблем Медведев отступал от первоначально занимаемой позиции, но без самокритики.

О сути российского неолиберализма

В России, особенно в последнее время, широко распространились требования о независимости суда, о решительной борьбе с вседозволенностью чиновничьего аппарата, с коррупцией, с фальсификацией на выборах, об обязательности подчинения закону всех сверху донизу. Эти либеральные идеи выдвигаются и поддерживаются в нашей стране широкой общественностью, политическими партиями различных взглядов. Чрезвычайно важно пре творить это общее согласие в жизнь. Однако без четкого определения грани между либеральными идеями и позициями неолибералов в России, особенно в экономике, без противодействия неолиберальной политике[15]15
  Появление неолиберализма как экономического течения связывается с тем периодом, когда на Западе пошло отступление от кейнсианских идей, отстаивающих роль государства в экономике. Один из основоположников неолиберализма Людвиг фон Мизес (1881–1973), обеспокоенный возможностью роста социалистических идей, отводил необходимость государственного аппарата к единственной функции – защите частной собственности на средства производства. В 70‑е годы неолибералы срослись с монетаристами.


[Закрыть] существует угроза соскальзывания к ней, что чревато серьезными негативными последствиями для нашей страны.

Эти мысли были высказаны мною в докладе 13 января 2014 года на заседании «Меркурий-клуба». Ни доклад, ни его публикация в «Российской газете» не были приурочены к открывшемуся через несколько дней Гайдаровскому форуму, на котором, как известно, выступавшие отстаивали линию со многими неолиберальными элементами. Мой доклад с оценками развития в прожитом году был традиционным – в течение многих лет подобные доклады заслушивались на заседании «Меркурий-клуба» в день празднования Нового года по старому стилю. Ничего общего с действительностью не имеют также предположения, что идеи доклада либо заранее обговаривались, либо даже были кем-то «спущены сверху». Все, что произнесено и написано мною о неолибералах, – собственная точка зрения, которая, надеюсь, имеет право на существование. Благодарен всем, кто в средствах массовой информации и Интернете выступил в поддержку критики неолиберальной политики в России. Это послужило импульсом решения развить тему в книге.

1992–1998: безраздельная власть «либералов»[16]16
  Я ставлю эти кавычки, так как основное направление деятельности тех, кто провозглашал себя «либералами», мало соответствовало либерализму. В последующем изложении называю их псевдолибералами без всяких кавычек.


[Закрыть]

Либерализм, консерватизм и социализм – три самые значительные идеологии современности, которые испытывают взаимовлияние, даже взаимопроникновение. Для понимания модели развития экономики сегодняшней России – это относится и к другим странам – определяющим является соотношение между частями идеологической модели. Это не означает, что каждая из этих трех идеологий полностью утрачивает характеризующие ее основные черты. Вместе с тем политика лиц или группы лиц, причисляющих себя к той или иной идеологии, далеко не всегда соответствовала и соответствует ее сути. Обычно это относят к социалистической практике в СССР. Но это имеет прямое отношение и к тем, кто окрашивает себя в либеральный цвет.

Примером могут служить так называемые «либералы» 90‑х годов, взявшие в свои руки после краха Советского Союза штурвал экономики Российской Федерации. Много написано и сказано об их экономической политике, осуществляемой конечно же в нелегкий период перехода страны от командно-административной системы к рынку. Но как мыслился этот переход и что было основным для «либералов»? Научный редактор русского перевода книги лауреата Нобелевской премии Дугласа Норта «Институты, институциональные изменения и функционирование экономики» Борис Мильнер рассказывает о своей встрече в марте 1996 года с автором – основоположником широко распространенной теории институционализма. По словам Мильнера, Норт, говоря об экономической сит уации в России, сказал, что она требует решения трех задач: освоить перемены и новые механизмы, преодолевать негативные последствия перемен и ошибок и сохранять ценное из наследия прошлого[17]17
  См.: Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирования экономики: Пер. с англ. М.: Фонд экономической книги «Начало», 1997. С. 9.


[Закрыть].

Эта «триада» не была положена в основу определяемой псевдолибералами экономической политики России. Многие из тех, кто во время горбачевской перестройки пропагандировал «социализм с человеческим лицом», иными словами, возможность демократизировать социализм, теперь во главу угла поставили ликвидацию всего того, что было при СССР. Отвергалось буквально все – не только то, что несомненно подлежало отторжению, но и целый ряд механизмов для научно-технических и экономических достижений, позволивших мобилизовать ресурсы для решения крупнейших задач и в военной, и в гражданской областях.

Псевдолибералы 90‑х годов настаивали на том, что рынок – единственный регулятор экономики, призывали государство вообще уйти из экономической жизни. Через так называемую ваучеризацию в России появились группы, получившие в результате антинародной приватизации природные богатства страны, ее экономический потенциал и претендовавшие на власть в нашей стране. По у тверждению псевдолибералов, все это делалось для устойчивого внедрения рыночного хозяйства в России.

Бывший экономический советник президента России Андрей Илларионов писал об экономических руководителях нашей страны в 90‑е годы: «Потребовалось время, чтобы понять, что позиция, идеология их кумиров не являются ни либеральными, ни демократическими. Люди, провозглашавшие отделение собственности от власти, на практике захватывали госкомпании, государственные здания, получали госфинансирование, добивались вначале пониженных ставок арендной платы, а затем и полного освобождения от платежей государству. Такие действия дискредитировали не только конкретных людей, но и идеи, с которыми они ассоциировались в общественном сознании»[18]18
  Интернет-портал «Политонлайн». 2011. 14 октября.


[Закрыть]. Напомню, что Андрей Илларионов отнюдь не принадлежит к критикам либерализма или к тем, кто идеологически и политически обслуживает властные структуры в России.

В конце 2013 года известный юрист и общественный деятель Михаил Барщевский опубликовал в русском переводе стенограмму лондонского судебного процесса Березовского с Абрамовичем. Эта публикация характеризует морально-деловой климат в России в 90‑е годы. Приведу некоторые выдержки из допроса Березовского. Ссылаясь на его письменные показания, адвокат Абрамовича цитирует: «…никто не мог приобрести крупный бизнес или активы в России в 90‑х годах прошлого века, не имея доступа к политическому влиянию и власти»[19]19
  Барщевский М. Счастливы неимущие: Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12: В 2 т. М.: Новая газета, 2013. С. 50, 51.


[Закрыть]. Исходя из этих письменных показаний, адвокат сказал: «В 1995 году господин Березовский имел два основных источника влияния. Первый источник – он установил тесные, близкие отношения с влиятельными людьми в непосредственном окружении президента Ельцина. В частности, с Татьяной Дьяченко, дочерью Бориса Николаевича, и с Валентином Юмашевым, который вскоре стал мужем Татьяны и был руководителем аппарата президента Ельцина. Второй источник – контроль господина Березовского над единственной Национальной российской телевизионной компанией (98 % покрытия национальной территории)»[20]20
  Там же. С. 54.


[Закрыть].

А вот как обустраивались дела, связанные с тем, что Березовский убедил Ельцина приватизировать эту телевизионную компанию и завладел контролем над ОРТ. Вопрос адвоката Березовскому: «Сделка, которую вы совершили с Ельциным, была такова: вы сказали ему: „Вы президент, получаете поддержку моего телеканала, а я получаю такое положение, когда смогу получить большие средства из двух сибирских предприятий“. Такая сделка был заключена?» Березовский ответил: «Правильно»[21]21
  Там же. С. 138.


[Закрыть]. Из материалов процесса явствует, что Березовскому за поддержку Ельцина на выборах в 1996 году были переданы два государственных предприятия – Омский НПЗ и «Нефте газ». Позже они стали частью «Сибнефти», которая была включена в залоговый аукцион и через сеть махинаций попала под контроль Березовского и Абрамовича.

Не буду останавливаться на дальнейшем изложении стенограммы лондонского процесса – и на «алюминиевых войнах», и истории залоговых аукционов, и борьбе за политическую власть. Как писал в предисловии к книге М. Барщевский: «Сам я узнал много нового, хотя моя профессиональная деятельность в те годы подразумевала достаточно высокую степень осведомленности, однако оказалось, что это была иллюзия»[22]22
  Барщевский М. Счастливы неимущие: Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12. С. 7.


[Закрыть].

Политика псевдолибералов потерпела полный провал – они были авторами дефолта в 1998 году, переросшего в экономический кризис, чуть не обрушивший Россию в пропасть. Может быть, и не стоило останавливаться на уже пережитом Россией, если бы не одно «но»: современные российские неолибералы не только не выступают с критикой псевдолибералов 90‑х, но, напротив, превозносят их.

После экономического краха псевдолибералов в России установилась линия на развитие рыночного хозяйства с широким участием государства в экономике. В 1998 году было сформировано левоцентристское правительство. При нем даже в труднейшее время не были принесены в жертву истинно либеральные рыночные ценности: от вергнуты призывы к тотальной национализации, отмене конвертируемости рубля, возвращению к государственной монополии внешней торговли. Но к этому решительно добавились прекращение антинародной приватизации, усиление государственного регулирования экономики, отказ от «любимчиков» бизнесменов, борьба с экономическими преступлениями.

В это время уже наблюдалась активизация в России тех, кто придерживается монетаристских принципов, которые, кстати говоря, пошатнулись на Западе, во всяком случае, подверглись серьезной корректировке, так как практика выявила их недостатки. Заслуживает внимания оценка применения теории монетаризма выдающимся экономистом Джоном Гэлбрейтом: «Чудо, которое мы открыли, – монетаризм… Оставьте все на усмотрение центрального банка, фиксируйте денежную массу в обращении, меняйте ее объем только соответственно росту экономики – и проблема решена… В последние годы мы узнали, что такое чудо помогает лишь постольку, поскольку порождает огромную безработицу и огромные бездействующие производственные мощности. Вот так работает монетаризм. Он действительно останавливает инфляцию, но мы, однако, обнаружили, что такое лекарство гораздо опаснее болезни, которую им стараются вылечить»[23]23
  Монетаризм, основателем которого считается Милтон Фридман (чикагская школа), в разных источниках называют ответвлением либо неолиберализма, либо неоконсерватизма. По мнению монетаристов, денежные инструменты способны наилучшим образом обеспечить экономическую стабильность. Основным из этих инструментов рассматривается кредитно-денежная политика, регулирующая роль денежной массы.


[Закрыть].

Наши «либера лы», предпочитая переносить на российскую почву западные идеи, при этом игнорируют их эволюцию. Выдающемуся русскому философу Николаю Бердяеву принадлежит высказывание, правда, по другому случаю, но которое совершенно справедливо можно распространить и на нашу современность: «То, что на Западе было научной теорией, подлежащей критике, гипотезой или, во всяком случае, истиной относительной, частичной, не претендующей на всеобщность, у русских интеллигентов превращалось в догматику, во что-то вроде религиозного откровения»[24]24
  Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С. 18.


[Закрыть]. Естественно, я не распространяю бердяевскую критику на всю российскую интеллигенцию, а лишь на ту ее часть, которая, как говорится, «…стремилась быть католиками больше чем Папа Римский».

Иллюстрацией может служить игнорирование российскими неолибералами реального развития экономической мысли на Западе, начиная со второй половины XX века. Я не ставлю задачей подробно рассмотреть западные экономические теории за этот период, однако можно очевидно отметить некоторые тенденции этого процесса. После Второй мировой войны до середины 70‑х годов господствующее положение принадлежало идеям Джона Кейнса – и в теоритическом плане, и в экономической политике. Согласно этим идеям, регулятором экономики наряду с рынком, ограниченным законами и институтами контроля, должно стать государство. В этом Кейнс видел средство стабильного развития экономики при капитализме.

В 70‑е годы начала все больше проявляться экономическая неустойчивость на Западе. Нефтяной, валютно-финансовый кризисы привели к снижению темпов роста производства. Кейнсианские идеи были подвергнуты острой критике. Но важно то, что вопреки такой критике жизнь снова и снова возвращала к роли государства в рыночной экономике. Причем не эпизодической, во время кризисных потрясений, а роли постоянной. Созданная при Ф. Рузвельте антикризисная система государственного вмешательства в экономику не перестала существовать после того, как Соединенные Штаты вышли из кризиса в конце 30‑х годов. Государственное регулирование в США достаточно развито по сей день.

Следует также сказать, что в Соединенных Штатах и в других странах современного капитализма сохранение роли государства диктовалось не только экономическими соображениями. Опора в XX и XXI веках на любую из экономических теорий без государственного вмешательства не могла бы обеспечить социально-политическую стабильность в развитых капиталистических странах.

Особенности государственно-частного партнерства

В начале XXI века наступил новый этап – восторжествовала идея государственно-частного партнерства. Такая модель может рассматриваться как антипод неолиберальному подходу. Подчеркивалась роль государства не только как регулятора экономики наряду с рынком. Государство стало владельцем или акционером целого ряда предприятий, крупных банков. Одновременно провозглашалось, что госсобственность постепенно будет приватизироваться, за исключением стратегических предприятий, связанных главным образом с обороной и безопасностью. Однако нужно сказать прямо, что в государственно-частном партнерстве определяющая роль с самого начала принадлежала государству.

К середине нулевых годов нашего столетия действительно проявились сложности государственно-частного партнерства. Неолибералы видят причину этого в излишне большой, по их мнению, роли государства в партнерстве с частным бизнесом. Но дело в другом: не во всех случаях и далеко не по всем проектам его негосударственная часть готова была выполнить свои функции. И не только не проявляла готовность, но по многим причинам не могла. Все большее значение вынужденно приобретало государственное финансирование проектов в экономической и социальной сферах. Трудности усугубились кризисом 2008–2009 годов.

Наши неолибералы, во всяком случае часть из них, понимают, что в современных условиях полностью отрицать роль государства в рыночной экономике абсурдно. Поэтому, выдвигая на первый план в качестве рыночного регулятора частный сектор, они сводят роль государства в экономике к созданию условий, необходимых для развития частного предпринимательства. Не оспаривая этой роли, следовало бы подчеркнуть, что она служит тому, чтобы благоприятные условия для функционирования частного бизнеса соответствовали интересам всего общества. Это осуществляется в том числе через налоговую политику, предоставление иных льгот для повышения интереса предпринимателей к «рискованным» вложениям, особенно в производство, разрабатывающее технико-технологические новинки, или в те инфраструктурные проекты, которые рассчитаны не на быструю и гарантированную финансовую отдачу.

Абсурдность позиции неолибералов проявляется в том, что они негативно относятся к роли государства в воспроизводственном процессе. А это не что иное, как абсолютно несостоятельная попытка абстрагироваться от государственных заказов, от которых зависит динамика производства товаров и услуг, от субсидий бизнесу, от трансфертов в жилищно-коммунальное хозяйство. Попросту не замечать всего этого. К тому же на откуп частному предпринимательству в странах с рыночной экономикой отнюдь не отданы ни развитие общедоступного здравоохранения, ни финансирование фундаментальной науки, решение в целом такой важной задачи, как совершенствование человеческого капитала.

Рынок сам по себе не приводит к созданию единого правового поля, обязательного для всех предпринимателей, без чего вообще не может развиваться рыночная экономика. Очевидно, не меньшее значение имеет и государственная роль в выработке основных линий в различных сферах научно-технического прогресса, промышленной политики, в стратегии экономического развития.

Непосредственное участие государства в воспроизводственном процессе экономики определяется, несомненно, и тем, что оно является собственником средств производства. Антигосударственная аргументация российских неолибералов часто сводится к тому, что в экономике Соединенных Штатов невелика роль государственного предпринимательства. Действительно, в США госсобственность занимает меньшее место, чем, скажем, в большинстве европейских стран, Японии, не говоря уже о Китае. Однако федеральное правительство в США владеет четвертью всей территории страны, которая находится под управлением министерств обороны, энергетики, транспорта, федеральными дорогами, другими элементами экономической инфраструктуры. Но, пожалуй, главное – контролируемая государством Федеральная резервная система (ФРС) имеет самое большое влияние на развитие американской экономики. ФРС осуществляет монетарную политику, через федера льные резервные банки выпускает банкноты (за выпуск монет отвечает Министерство финансов), контролирует банковскую систему США, предоставляет финансовые услуги правительству.

ФРС обладает полномочиями для изменения учетной ставки, исходя из тех задач, которые закладываются для экономических решений.

Характерно, что не только во время мирового экономического кризиса 2008–2009 годов, когда конгресс США принял беспрецедентные по объемам пакеты мер по стимулированию американской экономики, но и в последовавшие годы на Западе усилилась тенденция отхода от «чистого» неолиберализма. Отражением этой тенденции была позиция Пола Кругмана, лауреата Нобелевской премии и многолетнего колумниста в «Нью-Йорк таймс», который пишет, что нужно сменить курс от политики жесткой экономии к активному стимулированию развития экономики. Основной противник такого подхода, заключил П. Кругман, монетаристы. «Это в них причины всех бед»[25]25
  Кругман П. Выход из кризиса есть! М.: Азбука бизнеса, 2013. С. 214.


[Закрыть]. Речь идет об отказе от «жесткой экономии», охватывающей в том числе и инвестиционную сферу. Это, как представляется, не противоречит необходимости сокращения ряда бюджетных расходов.

Российские неолибералы не только исходят из универсальности западных экономических теорий, даже без учета их эволюции, но главное – не считаются с особенностями и степенью развития рыночных отношений в нашей стране. Видный представитель неолиберализма австрийский ученый Фридрих Хайек, тоже лауреат Нобелевской премии, полученной в 1974 году, отмечал, что свобода в экономической деятельности создает основное условие быстрого экономического роста и его сбалансированного характера, а свободная конкуренция призвана обеспечить открытие новых продуктов и технологий.

В абстрактной форме такая констатация не вызывает сомнений. Но можно ли считать, что в современной России сам рыночный механизм уже способен обеспечить рост и сбалансированность экономики, а низкий уровень конкуренции достаточен для достижения технико-технологического прогресса? Однозначно – нет. Без государственного вмешательства в экономику невозможно усовершенствовать в России и рыночный механизм, и достичь необходимого для научно-технического прогресса уровня конкуренции.

Все это не означает возможность навечного доминирования государства в экономике. Но в определенные исторические периоды – а я считаю, что в настоящее время мы находимся именно в таком периоде, – отказ от государственного доминирования в экономике противоречит интересам нашего общества.

Еще один принцип неолиберализма в том, что свободная игра экономических сил, а не государственное планирование способна обеспечивать социальную справедливость. Однако этот вывод не выдержал столкновений с действительностью и в капиталистических странах, где, в частности, государство ввело прогрессивную шкалу налогообложения, способствующую пере распределению доходов в пользу малоимущих. Что касается России, то без государственного индикативного планирования (конечно не директивного) вообще невозможно преодолеть отставание в жизненном уровне населения от развитых западных стран.

А такое отставание, к сожалению, существует. Имеет место и огромное неравенство в доходах. По данным, приведенным в исследовании Global Wealth Report (2013), опубликованном на сайте международной финансовой корпорации Credit Swiss Group, 110 российских миллиардеров контролируют 35 % всех активов[26]26
  См.: Официальный сайт Credit Suisse Group AG.


[Закрыть].

Наши неолибералы, конечно, не выступают против подъема жизненного уровня населения. Однако они не согласны с необходимостью широкого маневра в экономической политике, чтобы сделать больший упор на решение социальных задач. Не способствует этому и распространение частнособственнической инициативы вширь – коммерциализация здравоохранения, образовательных учреждений, науки. Разгосударствление во всех этих областях рассматривается неолибералами как магистральное направление развития России.

Острые противоречия с российскими неолибералами сохраняются также по вопросу взаимоотношений между отдельной личностью и обществом. Неолибералы, по сути, отрицают, что свобода, демократия совместимы с определенными самоограничениями в пользу общественных интересов. Естественно, границы этих самоограничений должны определяться в каждом конкретном случае в законодательном порядке.

Приведу на этот счет высказывание выдающегося российского философа первой половины XX века Ивана Александровича Ильина. Хотя со многими его политическими оценками трудно согласиться – к примеру, его односторонняя и уже хотя бы поэтому неа декватная оценка «белой идеи», – заслуживают серьезного внимания многие философские обобщения Ильина. Процитирую одно из них: «В сердце настоящего гражданина, а особенно истинного политика, государственный интерес и его личный интерес пребывают в состоянии живого неразложимого тождества. Это не значит, что у него „нет никаких“ личных интересов, что он отрекается всецело от себя и живет одними государственными делами. Но это значит, что интересы своей Родины и своего государства он принимает так близко к сердцу, как свои собственные; а в случае прямого столкновения между ними – он приводит свой собственный интерес к молчанию»[27]27
  Наши задачи: Избр. статьи: В 2 т. Париж, 1956.


[Закрыть].