Текст книги "Долгоносики"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кукаркин Евгений
Долгоносики

Евгений Кукаркин

Долгоносики

Написана 2000 – 2002 г.г. Юмор. Повесть о стратегическом выращивании жуков-долгоносиков.

Моя молодая учительница географии, только что закончившая университет, часто говорила мне.

– Знаешь, Сеня, есть такая пословица, своободен как сопля в полете. Это я к чему? Да к тому, что к твоей голове, к сожалению, никогда ничего не прилипнет.

Это она намекала мой высокий рост, я выше всех в классе. Всего то метр девяносто восемь. Из уважения у ее годам, я ничего не говорил в ответ.

Она меня возненавидела давно. Однажды на уроке, учительница нам рассказывала, как находить части света по компасу.

– Вот видите стрелку? Направо от меня – ээто восток, влево – запад, впереди север. Сеня скажи, что у меня сзади?

– Попа, Мари Ивановна.

В этот день меня выперли из школы. И до одиннадцатого класса, я был у нее в нечестивцах.

С учителем биологии я, как ни странно, нашел общий язык. По-моему в школе, только я один мог препарировать опарыша и доказать, что у него есть мозги. Ипполит Вильгельмович был польщен.

– Сеня, ты уверен, что это мозги?

– Но не говно же, там все беловато-сероваатое...

Совместно с учителем, мы об этом написали статью в журнал "Техника молодежи". Нам прислали ответ, что они напечатать статью не могут, так как это очень спорный вопрос, но сейчас один институт заинтересовался нашими выводам и возможно это будет в дальнейшем его центральной тематикой. Ипполит Вильгельмович после моего открытия больше меня никогда не вызывал. А в аттестат закатил пятерку.

Уже в девятом классе я принес со стройки карбид и в подвале школы устроил маленький эксперимент, засыпая эту пакость в бутылки с лимонадом, пивом и водкой, купленными в ларьке, напротив школы. Результат был ошеломляющим, все клопы, тараканы и крысы, полезли из подвала наверх, залезая в одежды гардероба, в классы и учительские. Оказывается дети потом разнесли всю эту живность в одеждах по дома. Бедный школьный кот и канарейка географички, надышавшись газами, выходящими из подвала, целый день в коридорах школы орали непотребные песни, перебивая голоса учителей. Все кончилось плохо, одна из бутылок с водкой взорвалась недалеко от меня и мою рожу малость поцарапало осколками, мало этого, почему-то вдруг охмелевших детей в школе распустили по домам. Директор взбеленился и запретил мне заниматься химией и даже близко подходить к подвалу.

Очень плохо у меня сложилось с училкой немецкого языком. Немка считала, что я идиот. И всегда мне орала.

– ВАЛЬТ, – это не еда, а лес, а ЗОНЕ не ссосиска, а солнце.

– А ВАЛЬТЕР, от слова ВАЛЬТ, значит лесноой пистолет.

– Нет, это выдумки твоей безмозглой головвы.

Она сама дура, дело в том, что напротив нашего дома общежитие иностранных студентов, я там часто играл в преферанс, решал для иностранцев задачки по математике за деньги и весьма преуспел в иностранном и высшей математике, изучив для начала ее курс, а потом теорию Нефклидовой геометрии. Я неплохо говорил по-китайски, на английском, испанском и на иврите, но вот немецкий мне не давался и я всегда путал его с другими языками.

С литературой было совсем плохо. Все стихотворения я перевирал, а моим последним сочинением, было "Проблемы мазохизма и алигофрении в Русской литературе", в котором я разобрал книгу Чернышевского "Что делать" и аналогичный ленинский труд. Это сочинение наделало много шума и меня даже допрашивали дяди из большого дома, выясняя не написал ли кто-нибудь такую чушь за меня. После этого я писал все сочинения только под диктовку учителя русского языка и литературы.

Остальные предметы меня либо совсем не интересовали, либо могли принести слишком большие разрушения для школы или эмоциональные травмы для учителей и меня близко к ним не подпускали.

Школу я закончил на одни тройки, кроме физкультуры, биологии и географии . По первой, я имел пять с плюсом, по второй – просто пять, а по третей – справку о том, что прослушал весь этот курс. Естественно об институте думать было нечего и, выброшенный в этот мир, я принялся искать работу. Так как работу ищут миллионы умных людей, то мне естественно везет больше всех. Мой родственник работал дворником в министерстве культуры и как положено во всем мире, соответственно принадлежал к высшему классу уборщиков мусора. Он считал, что с моими значительными успехами по биологии я далеко пойду и поэтому направил меня с запиской в научно-исследовательский институт по проблемам жучка долгоносика. Начальник отдела кадров долго рассматривал мою записку, зачем то помял ее, понюхал и спросил.

– А вы, это, что-нибудь о млекопитающих знаете?

– Чего? Это которые только молоко потребляют?

– Я говорю, о летающих, кровососущих и прочих организмов.

– А-а-а... Нет, о летающих организмах и кровососущих, нет, но вот клопы были. Что еще..., тараканы в квартире ползали, потом... крысы, ну, за ними коты, потом, понятное дело – собаки, но это во всех домах, а вот в сельской местности у моей тетки...

– Ладно, все ясно. Но прежде чем тебя принять, нужно заполнить анкету на 12 страниц, получить справки из жил конторы, школы, пройти медицинскую комиссию и Большой дом. У нас все секретно, поэтому такие осложнения...

– Но я уже проходил мед комиссию в школе. Мне даже выдали справку 1289 формы, для недоразвитых подростков, а ее срок действия еще не прошел, так как переосвидетельствование необходимо пройти через год и тринадцать дней.

– Хорошо, не ходи на комиссию. Начнем с анкеты. Вот садись сюда и заполняй. Что неясно – спроси.

Я сел и добросовестно стал заполнять графы.

– Здесь написано, имел ли я переломы, шрамы и ранения и за что? О каких надо упоминать шрамах и размерах их.

– Больше двух – трех сантиметров.

– У вас нет линейки?

Кадровик с удивлением протянул мне линейку. Я тут же снял рубашку, потом штаны и стал измерять свои шрамы, наконец нашел нужный рубец тут же занес в графу: "Шрам на левой ягодице, получил при падении с кровати на тапок".

– Извините, еще один вопрос. Здесь просят указать по имени и отчеству родственников умерших с 1905 года по настоящий момент.

– Ну и что?

– У меня их 86 человек, правда я их в лицо не помню, а здесь только десять строчек.

– Напиши десять последних.

– А по какой линии отца, матери, деда, бабушки или может пробабки?

Похоже кадровик скис, он с ненавистью посмотрел на меня.

– Пиши кого хочешь.

Я старательно выдумываю несуществующих родственников.

– Можно вопрос?

– Говори.

– Здесь спрашивают, о моих слабостях, что это?

– Куришь, пьешь, наркотики...

– А если этого нет.

– Слабость есть у всех, даже у меня. Вот, например... я люблю женщин, поесть, шикарно жить, Пиши все откровенно, но только свое.

– Хорошо, я напишу.

Старательно вывожу: "Слаб в коленках".

– Еще один вопрос...

– Слушай, ты меня по всем вопросам будешь спрашивать, это нам не хватит и дня? Неужели ты сам ничего не можешь ответить?

– Нет, кое что я сам написал, это имя и фамилию.

В течении половины дня заполнил анкету, сдал кадровику, который был в обморочном состоянии.

– У меня все..., – я положил на стол анкету.

– А у меня... похоже инфаркт.

– Тогда я пойду.

– Ради бога и побыстрей.

– Когда мне явится в следующий раз?

Бедняге стало плохо, он откинулся в кресле и затих. Я вышел из кабинета.

Кто говорит, что Большой дом плохо работает, держит анкеты по целым месяцам, мою анкету проверили за три дня. Правда это произошло после того, как я пришел в отдел кадров на следующий день.

Кадровик увидел меня и побледнел.

– Зачем пришел?

– Вот, я вам справку из школы принес и еще, на всякий случай, от ветеринара, дело а том, что наш кот ходит в один горшок вместе с взрослыми, а мой дед сказал, что это есть такие вирусы, которые переходят от животных к людям и это может быть опасно для жизни, поэтому обязательно надо взять у ветеринара эту бумажонку. А разве надо явиться не сегодня?

– Я сообщу когда.

– Вы только не затрудняйтесь, вы сами понимаете у меня переносного телефона нет, а вдруг надо будет искать, чтобы сказать..., я уж лучше приду и вы сразу мне все сообщите. Если вам сегодня затруднительно мне что то сказать, то я приду завтра и еще справки принесу...

– Вон.

– До завтра.

И я ушел.

На следующий день пришел рано, еще кадровика не было и сел под его дверью. Он вошел в приемную и его сразу стало шатать.

– Слушай, Иванов, я лучше тебя уволю, чем возьму. Только прекрати сюда ходить.

– Разве я в чем то провинился. Вот мой дед говорил, виноват только тот, кто много пьет. Разве я пьян? Мой прадед однажды выпил и потерял секретную грамоту, полученную из первого отдела, меховой фабрики. Если бы он в покер не выиграл ее у чертей, то может и не было бы меня. Вот иногда до чего пьянка доводит. А один раз...

– Хватит, – завопил кадровик. – Вон отсюда, завтра я сам тебе оформлю документы в Большом доме.

– Ты кто? – спросил меня худощавый тип, когда я принес ему в кабинет свои документы.

– Новый младший лаборант. Меня направили к вам.

– Отлично. Как звать?

– Сеня.

– Меня Митя. Я Заведующий лаборатории отбора. Когда-нибудь долгоносиков видал?

– Конечно. В зоологическом музее, есть такое мохнатое животное с длиннющим носом, а еще у мамы была подруга Клава, у нее рубильник был на пол метра...

– Врешь. Полметра быть не может, у моего тестя нос загнутый и двадцать сантиметров. Я считал, что у него самый длинный нос в мире...

– Может и вру, зато нос у тети Клавы был всегда мокрый от насморка и когда она его не вытирала, то он казался длиннее.

– Ладно твоя взяла. Так того долгоносика, которого ты в музее видел, муравьедом зовут, а наш долгоносик маленький, зелененький, урожай жрет, зелень всякую. Вот наш институт и работает над проблемами его уничтожения и разведения. Наша лаборатория создана для естественного отбора долгоносиков и дальнейшей их передачи в другие отделы для исследования. Это очень трудная работа отбирать эту живность. Есть долгоносики ушастые, есть пятнистые, есть длиннохвостые, так вот их надо отделять от нормальных, коротких и гладких. Это и есть твоя работа.

– А что делать с этими уродами, которые не годны для исследования?

– Как что? Обратно на поля. Пусть множатся и выводят новые породы.

– А разве не все равно какие породы долгоносики, их всех надо уничтожать...

– Что ты, что ты! Академик Добровольский в своем крупном научном труде доказал, что нормальный долгоносик сжирает пищи в два раза больше, чем ненормальный. Значит бороться надо с кем? С нормальными...

– Почему же кругом такая секретность?

– Еще спрашивает. Да это же стратегическое оружие. Представь, сейчас нам Америка помогает в доставке продовольствия, пшеницы, овощей, а мы им долгоносика на поля... бац... Сразу поставки прекратятся. Эту же тварь керосином не выведешь.

– А другим способом можно?

– Можно. 34 отдел разработал долгоносикобойку. Видишь долгоносика на листе, подводишь лопаточку под него, а сверху... бац... ударным механизмом, ни долгоносика, ни листа. Представляешь, плантация, кругом вот такая клубника, с кулак и ни одного листа...

– А мы где-нибудь уже диверсию делали?

– Конечно. Только... тсс... никому. Африку знаешь?

– Нет, а кто это? У нас в классе была девочка, мы ее звали Азией или Азизой, что то похожее..., а больше никого...

– Это такой кусок земли, с одной стороны вода с другой – живут евреи.

– Меня на уроке географии никогда не спрашивали, поэтому ничего не учил. Откуда мне знать, что Африка – остров.

– Жаль конечно. Так вот, была Африка зеленой, а мы туда долгоносика... бац... теперь желтая, ничего не растет. Наша работа.

– А что сейчас делать?

– Пойдешь в инкубатор. Там этого долгоносика, как собак нарезанных, увидишь две емкости с крышечками, в одну будешь отбирать нормальных, а в другую ненормальных долгоносиков. Да не забудь, раздеться до трусов и одеть плотные очки, а то в одежде их вынесешь столько, что не дай бог..., потом долгоносикобойками всю мебель перепортим.

– И сколько сидеть в этом инкубаторе?

– До обеда. Эту тварь надо накормить, а потом и тебя тоже. Так как работа вредная, то тебе положено молоко, сливки и компот.

– Почему компот?

– Он сделан из таких суррогатов, что после того как его выпьешь, не один долгоносик не вытерпит запаха изо рта... либо убегает, либо падает в обморок.

– Так может этот компот пить вредно.

– До тебя никто в институте еще не умер.

Аквариум забит зелеными листьями и плотной ползающей массой жучков такого же цвета. Когда я вошел в него, то сразу раздавил ногами около сотни тварей. Они в долгу тоже не остались и облепили меня со всех сторон. Это очень щекотно и неприятно, когда по твоей коже ползают цепкие жуки. Я начал работать, сортируя и расшвыривая эту мразь по емкостям.

В обед приехала машина с накошенной травой и мне пришлось перегружать этот силос в аквариум. Долгоносики все время стремились наружу и приходилось их щелчками забрасывать обратно. Только через час закончил эту работу и тут в помещении появился мой начальник и какая то пожилая женщина. Они громко разговаривали.

– Безобразие, – шумела женщина, – в лаборатории Шульмана проводили закалку долгоносиков. Уже вывели первую партию выдерживающую 60 градусов Цельсия, а лаборантка Шурочка после испытания открыла дверь и забыла ее закрыть...

– И они улетели...

– Нет, простудились. Представляешь, вся партия померла. Это дикое легкомыслие.

– Пусть повторят опыт...

– Да опыт то повторят, но вот что делать с Шурочкой. К Зильберману ее нельзя, она уже там была, помнишь месяц назад ЧП произошло. Вместо дистиллированной воды, она устроила дождь из водопроводного крана. Но это же отрава, все долгоносики сразу погибли...

– Матвеевна, что ты хочешь?

– Возьми Шурочку к себе.

– Но я только что взял к себе лаборанта.

– Теперь будет у тебя их два. Я с директором договорюсь. Тебе дополнительную ставку сделают. Митенька, миленький, возьми ее, это моя внучка.

– Ладно, давай ее сюда.

Женщина ожила она выскочила за дверь и потом появилась снова с тощей и длинной как глиста, девочкой.

– Вот Шурочка, это твой новый начальник, дядя Митя, теперь ты будешь работать с ним.

Девочка хмыкнула и тут уставилась на меня, как на приведение. Женщина между тем, жала руку моему начальнику.

– Ты знаешь, я в долгу не останусь, завтра ученый совет, я потребую, чтобы твоей лаборатории выделяли спирт на протирку помещения.

– Давно пора.

– Пока, Митенька.

Она удрала. Начальник обвел нас взглядом.

– Ты чего, Шура, – обращается он к окостеневшей девочке.

– Он... он... голый.

– Поработаешь здесь, тоже голой будешь. А сейчас нечего таращится, бери швабру, ведро, долгоносикобойку и давай, прибирай помещение...

Мы с девочкой лопаем обед в столовой и ведем умные беседы.

– У меня папа зашибает деньгу в автосервисе, – говорит она. – Он говорит, что там настоящие мужчины катаются, как сыр в масле.

– Подумаешь, а мой дедушка катался с высокой горы и нечаянно ударился головой об избу.

– Ну и что?

– Изба развалилась.

Она задумалась.

– Дед то твой жив остался?

– А что ему будет... Он потом был депутатом...

– И сейчас жив?

– Конечно. Отбыл срок депутатом, потом по закону об окончании полномочий..., ему предоставили доходное место, стал заместителем директора по хозяйственной част в морге.

Шура ошеломленно смотрит на меня и уже ни о чем не спрашивает.

– Ты только со школы? – тогда спрашиваю я ее.

– Да. Не поступила в институт и загремела сюда.

– А я даже не пытался в институт попасть, у меня справка по географии и много троек.

– Тогда твое дело действительно плохо. У меня одни пятерки, только по-английски тройка и видишь... не попала.

– С английским, испанским, китайским и ивритом я в ладах, говорю свободно и даже пишу.

– Врешь?

– Нисколько. Принеси мне статью на одном из этих языков, я тебе свободно переведу.

– Я сейчас.

Она бросила вилку и помчалась из столовой. Прошло пол часа, обед кончился и я поплелся к своим долгоносикам. Так как моего начальника не было, то самостоятельно залез в аквариум к долгоносикам и принялся их сортировать дальше. Через четверть часа пришла Шура и не одна. Она пришла с молодой женщиной, которая увидев меня почти голого в аквариуме, расхохоталась. Звук спокойно проходил через стеклянные стены, так как вентиляционные сетки, в виде окошек, были разбросаны по всему периметру и свободно допускали доступ воздуха в аквариум.

– И это твой лингвист? – хохотала женщина, тыкая в меня пальцем.

– Он. Не обращайте внимания, что он такой. Сеня, ты меня слышишь?

– Слышу.

– Во, видите, он нас еще и слышит. Тетя Катя дайте статью..

Шура буквально вырывает какой то журнал из под мышки женщины, разворачивает его и прижимает к стеклу аквариума.

– Сеня, переводи, – кричит она.

Это статья на китайском языке о рождаемости сиамских кошек.

– Сиамские кошки, хорошо рождаются в период потрясений и революций, перевожу я. – При гнилом капитализме редкость этой породы была очевидна. На один миллион китайцев приходилась одна кошка, а сейчас каждая вторая семья имеет кого-нибудь из семейства кошачьих...

– Чего ты там несешь? – изумляется женщина. – Дай-ка.

Она вырывает журнал смотрит на статью и нее глаза лезут на лоб.

– Действительно... А ну-ка переведи эту.

Тетя Катя листает несколько страниц, сама подносит к стеклу статью и прижимает.

– Доктор Май Ли долго изучал мозг долгоносика и пришел к неожиданному выводу. У насекомого рефлекс на все зеленое, этот цвет вызывает реакцию агрессивности у насекомого...

Женщина отрывает статью и пытается перевести сама.

– Точно.

– Ну что я вам говорила, тетя Катя, – верещит от восторга Саша.

– Неужели еще говоришь по-английски, испански и еврейском языке?

– Говорю.

– Где научился?

– В студенческом общежитии.

В это время открывается дверь и появляется мой начальник Митя.

– Что вы здесь делаете?

– Изучаем долгоносика по-китайски, – комментирую я из аквариума.

– Как это?

– Не слушай его, Дмитрий, – говорит Катя. – Лучше пойдем поговорим.

Она уводит Митю из комнаты.

– Сеня, вылезай от туда, – просит Саша.

Мы с Сашей сидим за столом и играем в фантики. В комнату врывается Митя.

– Сеня, тебя вызывает директор, академик Ардаматский.

– Зачем?

– Там узнаешь. Иди.

Маститый академик сидел за столом и просматривал мою анкету.

– Садитесь молодой человек. В этих графах нет и намека, что вы полиглот.

– Мы эту анкету писали совместно с начальником отдела кадров, я под его диктовку в основном и вводил данные.

–Что же он еще не ввел?

Я задумался. Была не была.

– В графе "интересы"..., я не отметил, что неплохо играю в преферанс.

– Ага... Пульку можешь раскидать?

– Могу. Даже на деньги не постесняюсь...

– А у тебя они есть?

– Да вот пачка.

Я вытаскиваю из кармана толстую пачку денег, перевязанную шнурком от ботинка и показываю ему. Академик захлопал губами, потом в его глазах появился блеск.

– Нам как раз четвертого не хватает. Сейчас мы и начнем. Ты не против?

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Иначе после окончания работы никого не собрать, все разбегутся.

– Как скажите, время у меня есть.

Академик берет телефонную трубку и зовет невидимых игроков. Вскоре пришел зам по науке, главный инженер Садомский и член кореспондент Майский. Они сначала стеснялись меня, потом когда я начал набирать очки, сразу признали как своего.

– А я твою червоточину..., – крякает главный инженер и хлестко лупит картой по столу, – по пуповине...

– Моя взятка, – говорю я и нагло забираю карты.

– Мать твою, – ругается членкор. – и на кой хрен я зашел с фи-фи, лучше б пердонул семеркой.

– То же мне, говнопер, – шипит на него академик.

– По козырю, – начинаю я, кидая первый карту.

Инженер сразу же матерится, а Академик задумывается.

– Ну ты, обалдуй, – делает ему замечание членкор, – двигай мордой, кидай карту...

Идет интеллектуальный переброс фразами. Высший руководящий состав института, матерился с более высоким искусством, чем сапожники.

Давно кончился рабочий день, наступил вечер, за окном уже стало темно. Мы разыграли последний круг и тут я понял, что всех ободрал. Все начальство неохотно со мной расплачивалось.

– Ну ты даешь, малый, – ворчит главный инженер.

– Это ерунда. На чемпионате по преферансу среди вузов страны, я обыграл самого Янга из Сомали, чемпиона мира.

После этой фразы, они молча собрались и пошли на выход.

Утром я явился на работу и тут же напоролся на Митю.

– Сеня, тебя от меня забирают.

– Куда?

– Старшим переводчиком.

– Не переживайте. Шура будет делить долгоносиков.

– Попробуй загони ее в аквариум.

– Запросто. Заведите крысу и ваша девочка будет все время сидеть в аквариуме, там самое безопасное место.

– Крысу? – Митя задумался. – Лучше медведя. Эту по моему крысой не испугаешь.

– Придумал. В зоомагазине есть ужи, знаете змейки такие. Одну купим и оставим здесь. Против этой то твари ни одна женщина не устоит.

– Это идея. У тебя есть деньги, сбегай, купи.

Змею я принес за пазухой и чтобы не сбежала, сунул в раковину, предварительно заткнув сливную дырку тряпкой и заполнив до половины водой. Уж, в благодарность, проплыл круг почета.

Шура, как всегда, опоздала минут на двадцать. Она появилась в лаборатории и, отбросив сумочку на лабораторный стоя, заявила.

– Я пришла.

– Прекрасно, – ответил Митя, – переодевайся и залезай в аквариум.

– Еще чего, не имеете права, я женщина и голой к этим жукам не полезу. Сеня уже там был, пусть туда и залезает.

– Сеня не может, его перевели в новый отдел на повышение.

– А тогда..., тогда..., у вас осталась ставка. Можете взять еще одного лаборанта.

– Это уже слишком.

Расстроенный Митя выскочил из лаборатории. Шура победно проходит мимо меня и вдруг вскрикивает.

– А...

Я оглядываюсь. Девочка скрючилась в идиотской позе и застыла глядя на раковину. Моя змея вытянула голову от туда и смотрит на нее.

– Ты чего?

– Там змея, – шепотом говорит она.

– Ну и что?

– Не шевелись, она укусит.

Змее надоело глядеть на нее и она опять плюхнулась в воду. Вдруг Шура ловко схватила пальцами ее за голову и с воплем пронеслась мимо меня к аквариуму, там быстро открыв дверцу, зашвыривает ее к долгоносикам. Закрыв дверцу, она говорит.

– По моему я ее напугала...

Похоже это так, уж скрутился в комок и затих, зеленые паразиты переползали через него, как через препятствие.

– Ладно, я пошел, на новое место работы.

– Не забывай меня. Давай сегодня встретимся в обед.

– Хорошо.

Катя сразу меня представила всем, это четырем женщинам неопределенного возраста и помятому старичку, рассаженным по разным углам комнаты.

– Вот, товарищи, это и есть наш новый сотрудник, молодой полиглот Сеня.

Все со мной не дружно поздоровались.

– Простите, Сеня, а сколько же вы знаете языков? – сразу ядовито спросил старик.

– Много: свиной, говяжий, лошадиный, медвежий, заячий..., но вы знаете их очень много и пересчитывать дня не хватит.

Все засмеялись.

– Я не про это, – смягчился старый пень, – я про иностранные.

– А... про эти языки? Так..., я уже экзаменовался в аквариуме.

– Как? Как?

– В аквариуме...

– Я его проверила, – занервничала Катя, – когда он работал по расфасовке долгоносиков.

– Очень сложная работа, – ядовито подтверждает старик.

Для окончательной проверки моих знаний, мне принесли работу академика Ардаматского, которую я с русского должен перевести на иврит.

..."Долгоносики, – писал он, – весьма интеллектуальный коллектив насекомых, способных дружно уничтожить несколько гектаров зеленой массы в течении нескольких дней. Это как королевская саранча, только та обитает в основном в южных районах, а эта в северных."...

Что за чушь несет академик, это не статья, а просто сказка для дураков. Нет ни каких фактов, не сказано сколько долгоносиков и за сколько дней могут сожрать окружающую местность и я решил подкорректировать статью. Так и перевел.

..." 13 долгоносиков за 13 дней уничтожит 13 гектаров зеленой массы."...

Сдал. Через пол часа меня выперли из отдела переводчиков обратно к Мите. При этом начальник отдела сердито говорил.

– Ты выболтал самые секретные данные, за это тебя вообще надо бы судить, но, учитывая твою неопытность и молодость, я перевожу тебя обратно на подготовку сырья...

Я встретил Шуру в столовой.

– Чего такой расстроенный? – спросила она. – Достался трудный перевод?

– Меня выперли из отдела, я перехожу обратно на старое место.

– Можешь не спешить, там змея нажралась долгоносиками, стала толще моей руки и похоже ей так худо, что она хочет блевать.

– У моей тети был точно такой же случай...

– Не надо тети.

– Хорошо, неужто змея сожрала всех долгоносиков в аквариуме?

– Те которые был отсортированы и находились в отдельных сосудах, остались целы. Она слопала весь дневной не отсортированный запас...

– Это же крах научных исследований. Теперь будет следствие и все узнают, что змею принес я. Меня же выпрут из института.

– А ты никому не говори об этой диверсии.

– Кроме тебя об этом знает Митя.

– Митю я беру на себя.

Уж обожрался на столько, что когда я его взял на руки он выглядел как обрывок толстого каната. Я вытащил его из аквариума и опять бросил в раковину с водой, бедная змея сразу пошла на дно. Пришлось ее положить на стол рядом. Пришел Митя и долго шептался с Шурой у канцелярского стола. Наконец позвали меня.

– Сеня, – торжественно начал Митя, – твой и Сашин опыт со змеей не должен пройти без внимания науки. Я сейчас напишу служебную записку Ардаматскому, чтобы он позволил нам открыть новую тему. Шутка ли, эта тварь за час сожрала примерно 400 долгоносиков, то есть ее производительность, выше долгоносикобойки.

В это время, змея как человек рыгнула и выплюнула на стол зеленую массу.

– Да она пережралась, – подскочил Митя.

– Конечно, – философски заметил я, – попробуй не есть несколько суток, так сожрешь и не только эту гадость.

Шура с брезгливостью смотрела на стол.

– Я это убирать не буду.

– Лучше сходи в буфет принеси молока, – сказал я и, вытащив пачку денег, дал ей несколько бумажек. – Змею будем лечить.

– Но здесь много... денег.

– Купи себе мороженное.

Шура ушла.

– Эх, провалилась наша научная тема, – сказал Митя.

К концу дня привезли новую партию долгоносиков, мне пришлось задержаться, чтобы перегрузить этих паразитов в аквариум.

Когда я на следующий день первый пришел на работу, змеи нигде не было, куда то сбежала. Я только хотел раздается и залезть в аквариум на сортировку жучков, как прибежала секретарша академика Ардаматского

– Сеня, тебя срочно зовут к академику.

– Зачем?

– Там сейчас должны прибыть иностранцы, нужен переводчик со знанием китайского языка.

Я опять оделся и потопал в директорский корпус. Делегация из четырех человек была в приемной Ардаматского. Старший, видимо самый седоватый изможденный мужчина, а остальные выглядят как мальчишки.

– Привет, – сразу же сказал им по-китайски.

Старший поклонился и ответил мне с почтением.

– Здравствуйте.

Мальчики дружно закивали головами.

– Я ваш переводчик. Звать меня Сеня. А вас как?

– Я Пу Ин, – ответил седой, – старший советник Академии наук, отделения биологии.

– Ни фига себе. Когда я занимался с китайскими студентами, то был знаком с одной косоглазой студенткой, только ее звали Пу Ан. Не родственница вам, не знакомы?

– Нет, – ошеломленно ответил советник.

– Так вот, она была полной пробкой, такой идиотки я еще не видел. Она как споткнулась на дробях, так и до конца своего обучения в институте математики дальше не продвинулась. Правда, когда я пол года назад играл в пульку с одним видным китайским товарищем, то узнал, что она уже работает в министерстве рыбного хозяйства Китая, каким то начальником отдела. Кстати вы в карты не играете? В пульку, в девятку, очко?

– Нет, – похоже старший подавился слюной.

– А зря. Среди китайских студентов был один парень, правда сифилитик, но умница. Вот играл в покер, загляденье, я его пять раз ловил на жульничестве. Последний раз не стерпел и двинул по уху, а тот как заорет.

– Я больной, не смей трогать больного... видишь другое ухо отвалилось.

Тоже ни хрена не выучился, досрочно отправили, как дурака, на родину. Там то оказывается пошел в гору стал видным партийным деятелем, говорят ухо новое пришили и даже вылечили.

Советник и китайцы глядели на меня разинув рот. В это время секретарша сказала.

– Академик Ардаматский просит вас зайти.

Я тут же перевел.

– Пошли, нас зовут. Какого хрена уставились на меня?

Компания китайцев в каком то отупении перешагнула порог кабинета и остановилась у двери.

– Сеня, скажи им, чтобы рассаживались.

– Ага. Слушайте вы, – сразу же перешел на китайский. – академик просит вас сесть.

Китайцы послушно расселись.

– Я академик Ардаматский, – начал он свою речь и понес такую ахинею, что я не знал как переводить... – Наш институт достиг невероятных успехов в области развития и уничтожения жучка долгоносика. Мы получили особь, которая может существовать на крайнем севере и жарком юге. Научились долгоносика уничтожать в огне и топить в воде. У нас уже выращено два академика, 24 доктора наук, 462 кандидата... Я рад, что эта проблема вас заинтересовала и вы прибыли сюда поделится своими соображениями.

Китайцы, как болванчики закивали головами.

– Да, – подтвердил советник, – мы прибыли к вам с некоторыми предложениями.

– Я слушаю вас.

– К сожалению в нашей стране, много народа и такие виды живности, как долгоносик, воробьи и прочие твари, просто исчезли с полей крестьян. Неграмотные крестьяне, как варвары, подавили жучка на своих полях и только далеко в горах есть еще некоторые виды долгоносика. В институте биологии вдруг определили, что жучок сам по себе съедобен, как ваши семечки из подсолнуха. Если его поджарить на масле, на сковородке, то жучок из зеленого становится черным, его так же шелушат и начинку съедают. Прекрасный вкус и масса витаминов.

Я тут же подумал, что в каждом государстве полно своих идиотов.

– Очень интересно, – констатировал академик. Так что же вы от нас хотите?

– Продайте нам партию закаленного долгоносика и на первое время пришли тысяч двадцать этой твари, для китайских ресторанов.

– Мы подумаем, – сразу согласился академик. – А пока... – он нажал кнопку селектора, – Ася принеси угощения.

– Когда вы нам дадите ответ? – настойчиво спросил советник.

– Завтра. Сейчас прошу к столу.

Ася прикатила столик с яствами и водкой. Она ловко раскидала приборы среди китайцев и налила в рюмки водку.

– За успешную сделку, – первым начал Ардаматский.

Китайцы сделали по глотку водки, поморщились и положили рюмки на стол.

– Так не пойдет, – сказал академик, – за успешную сделку надо пить до дна, иначе сделки не будет.

Китайцы послушно допили и тут же Ася наполнила рюмки опять.

– За дружбу между нашими народами.

Я тут же дополнил перевод.

... – Надо пить до дна иначе дружбы не будет.