Текст книги "Отдел 'С'"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кукаркин Евгений
Отдел 'С'

Евгений Кукаркин

Отдел "С"

Написана в 1996 г. Фантастика, приключения

Все парни на курсе сходили с ума по Аньке, полноватой девчонке с кукольным лицом. Вот и сегодня я пристаю к ней.

– Ань, пошли сегодня на вечер? – предлагаю я.

Она смотрит на меня насмешливо.

– А потом?

– Видно будет...

Тут-то и вынырнул от куда-то Витька, тоже один из ухажеров..

– Опять пристаешь? Давно тебя предупреждал, отвали. Хуже будет.

Кого, кого, а уж Витьку я никогда не боялся. Такой шкет с наглой рожей.

– Да что ты говоришь?

Витька петушком наскакивает на меня и получает щелчок по носу.

– Ну, погоди, – рычит он и убегает.

Аня с любопытством смотрит на нас.

– А что, пожалуй, я сегодня пойду.

Танцы идут полным ходом. Я прижался к Аньке и с восторгом чувствую ее грудь. В перерыв ко мне подошел какой-то парень и просил выйти из зала, там мол мой дружек не может пройти.

– Аня, я сейчас, – говорю разгоряченной от танцев девушке.

– Угу...

Я вышел из дверей в темноту ночи.

Несколько черных фигур вдруг выплыло передо мной. Первая, голосом Витьки с угрозой заявила.

– Попался, сученок.

– Ах это ты, щенок трусливый.

Витька взвыл не своим голосом.

– Бей! – и толкнул меня в грудь.

Я отлетел кому-то на руки и мое избиение началось.

Я слышу голоса, даже десятки голосов. Одни далеко, другие рядом. Их можно выделить, как бы изолировавшись от всех других. Вот и сейчас, услышав красивые женские голоса, концентрируюсь на них

– Где ты достала такие колготки?

– На Большом, у пожарки.

– А я никак туда выбраться не могу. Опять Тромб идет. Катька прячь пакет. Все возиться с этим из пятой палаты, а Васенька сказал, что это уже потенциальный идиот.

– Жалко парня, симпатичный такой. Представляешь, в драке проломили голову, да так, что куски кости в мозг вошли. Тромб делал операцию десять часов. Лежит несчастный в реанимации уже вторую неделю.

Кто-то мешает мне слышать дальше разговор. Этот кто-то стоит передо мной, но у меня такое ощущение, что я слышу его внутренний голос.

– "Конечно, если бы осколок вошел острием, было бы легче. Извлек его и все. Глядишь и у парня меньше осложнений было. Ну был бы чуть парализован, замедлен, потом может и прошло, а теперь. Теперь-то, что с ним будет? Во-первых столько мелкой костевой крошки вошло в некоторые области мозга, а во-вторых, кусок кости плоскостью продавил колодец, смешав и перемешав все серое вещество. Смешно..., назвал дырку обыкновенным колодцем, хотя доставил этот кусок мне немало хлопот."

– Вася, как дела? Больной приходил в сознание?

– Не могу понять, Григорий Петрович. Веки вроде подрагивают, но такое ощущение будь-то он спит.

Рука щупает мое запястье, трогает лоб.

– Вроде ничего. Все нормально.

Но я слышу другое, какой-то неслышный голос опять говорит.

– "Что с ним будет? Жалко если у меня ничего не выйдет."

Рядом стоит другой, а у него совсем другое.

– "Эх, у Машки грудь, пальчики оближешь. Как бы мне подкатиться к ней. Жалко денег маловато, а то бы ..."

– Пусть, сегодня Катя приглядит за ним, на Марию надежды мало.

– Хорошо, Григорий Петрович.

Они уходят, а я опять ловлю издали знакомые голоса и отфильтровываю их из массы звуков.

– Тебе Васенька нравиться?

– Кобель в халате. Всех баб перещупал, все угомониться не может. Выдать бы его за муж за Томарку. Эта стерва его быстро на место поставит.

– У Томарки своих хватит...

– Тромб возвращается.

– На сегодня, это его последний обход. Сегодня Васенька дежурный.

– Я к тебе потом подойду.

Голоса обрываются и я исчезаю в дыре сновидений.

Два дня я не открываю глаз и слушаю, слушаю и слушаю. Голоса разные, но я уже отличаю знакомые, узнаю голос Тромба, Васеньки, Кати, Маши, Людмилы, но самое интересное, я слышу как они говорят про себя.

Например, подходит ко мне Маша и говорит.

– Бедненький, такой симпатичный.

А ее другой голос говорит.

– "Хоть бы ты сдох. Вонючий, как хорек. Опять обосрался. Позову-ка я Катьку, она дура, пусть убирает."

– Катенька, я тут занята старичком, ты посмотри этого молодого.

Катенька все подо мной убирает, а сама мыслит по другому.

– "Достать бы сотенную, я бы Петюньке сапожки купила. Матери еще надо лекарство, а хорошо бы накупить пористого шоколада, ну килограммчик и есть, есть и есть..."

Я открыл глаза. Полная девушка, сидя на стуле, прикорнула у койки, облокотившись на стойку. Ее рот открыт и веки чуть вздрагивают. Интересно это кто, Катя или Маша? Я пытаюсь поймать, что там у нее в головке, Это какой-то ужас. Небритый мужчина бежал за ней. Они бегут преодолевая препятствия. Вот он схватил ее за платье, оно трещит и тут девушка вздрагивает и открывает глаза.

– Больной, как вы себя чувствуете?

Мне смешно. Я читаю в ее мозгах другое.

– "Господи, как я хочу в туалет."

– Все в порядке. Вы идите, со мной все в порядке.

– Куда идти? – растеряно спрашивает она.

– В туалет.

"Откуда он знает?" – семафорит ее мозг. – "Но действительно, не могу."

Девушка убегает и через минуты три появляется.

– Вас как звать, Катя или Маша?

– Катя.

Она удивлена. Другой ее голос говорит.

– "Странно, он назвал мое имя, но я с ним не знакома. Может быть где-нибудь мы встречались?"

– Нет, не встречались.

– О....,– губы ее вытянулись в трубочку, – вы..., я сейчас...

Она убегает. Вдалеке, за стенкой, возникает разговор. Я ловлю его.

– Вася, Васенька, проснись. Парень очнулся, но он... понимаешь, он... Впрочем сходи сам посмотри.

Катя входит не одна, а с молодым парнем, в неряшливо накинутым халате.

– Как себя чувствуете, больной?

Сам-то он думает по другому.

– "Что еще выкинет этот идиот? Надо же, заступил на место Гришки, а теперь вляпался."

– Все в порядке доктор, но я не идиот.

– Тебя никто идиотом не называет.

– "Наверно совпадение, надо его успокоить."

– Меня не надо успокаивать. Со мной все в порядке.

– "Неужели... он читает мысли?"

– Немножко читаю.

Я вижу он в шоке. В его голове, черт знает что от бутылочек валерьяны до доктора Тромба.

– Больной, вам нельзя перенапрягаться. Катенька, дайте больному снотворное.

"Надо срочно позвонить Тромбу и подальше, подальше отсюда."

Может ему тоже мысленно ответить.

"Куда помчался? Стой!"

Васенька как подрубленный останавливается и поворачивается с измученным лицом ко мне. Теперь я сам удивляюсь, мне удается влиять на него. Может попробовать чего-нибудь ему еще сказать.

"Господи, что ему от меня надо?" – стонет Васенька.

– "Ладно, иди."

Васенька исчез, чувствую возникновение опасности справа от койки.

– "Только бы успеть..." – несутся ко мне мысли.

Это Катя. Но что же она хочет? Пользуясь моей неподвижностью, она подкралась сбоку и вколола укол. Эх, дубина, надо было бы ее остановить... Я еще пытаюсь сопротивляться.

– "Иди, дура, к Васеньке".

Катя вытаскивает иглу шприца из моей кожи и покорно идет в коридор к Васеньке.

– Ты чего? – слышу я.

– Не знаю.

– "Чертовщина какая то."

Ловлю еще какие то мысли, но сон подрубает сознание.

Около меня три человека. Я открываю глаза и узнаю только Васеньку и Катю.

– Он открыл глаза, Григорий Петрович.

Сразу поплыли мысли от широкоплечего великана.

"Если этот недоделыш Васенька, говорил правду, то это чудо. А может это бред сивой кобылы?"

– Нет, доктор, Васенька говорил правду.

Великан подпрыгивает. В глазах его изумление.

– Больной, давайте я вас осмотрю.

Он протягивает ко мне руку, которая дрожит от возбуждения, щупает мои лоб, плечи, шею.

– "Может не надо повторной операции. Мелкие крошки кости пусть так и сидят в его мозгах. Пластинку, я вроде установил нормально, а если копаться в его мозгах, может быть будет еще хуже."

– "Вы правы, доктор, лучше не надо."

Тромб весь передергивается, его пальцы вздрагивают.

– "Забыл, он же читает мои мысли. Надо все продумать. Самое важное, отделить в отдельную палату и что бы меньше знали об этом случае."

– "Может лучше в общую?"

Доктор не доходит до двери резко поворачивается и говорит мне.

– Нет, лучше в отдельную.

Васенька изумленно смотрит на доктора, на меня, потом бежит за доктором за дверь. В палате только Катя.

– "Что же происходит? Все забегали, а мне что делать. Тромб похоже совсем чокнулся. Таким я его не видела. Ну и что, парень обладает каким-то чудесным свойством данным от бога, радоваться надо, а у него руки трясутся."

– "Катенька, ты прелесть."

Девушка улыбается и гладить шершавой ладошкой по моей щеке.

– Тебе надо больше отдыхать, сил набираться.

Она открывает портьеру затемненного окна и уходит.

Теперь я как король. Отдельная палата, телевизор и обслуживание по высшему классу. Кроме Тромба, из врачей в палату никого не пускают. Дежурная сестра всегда закрывает дверь с той стороны на ключ. Если надо, выпускают в туалет по звонку и пропускают уборщицу или сестру с едой в строго определенное время. Слух стал такой обостренный, что я могу через стенку вслушиваться в трепотню сестер или нянечек, особенно в "мертвый час" или после "отбоя".

Стол дежурной сестры стоит в пяти метрах от двери и настроившись я слышу примерно такой разговор.

– А в этот-то одиночной палате, говорят убийца. Я слышала от Машки, что приходил следователь с Большого Дома, приказал его запереть. Сам Тромб, когда входит в палату, всегда креститься. Наверно боится, что тот его прибьет.

– Я была в этой палате.

– Да что ты?

– Мальчик молодой, симпатичный. С перевязанной головой. Всегда смеется надо мной. "Не бойся,– говорит,– не укушу и дочке передай, пусть рожает спокойно. Они все выворачиваются на изнанку при таком положении". И откуда он все знает? Я же ни кому здесь ни слова об этом не говорила.

– Но не положат же так просто в отдельной палате такого молодого. Он либо герой, либо арестант, либо депутат, либо сын известных родителей.

– Ох, не знаю.

В это время по коридору проходит тяжелый человек и резко бросает сестрам.

– Курбатова, марш на место, в свое отделение. Что это за безобразие?

– Я только лекарство взять.

– Взяла, так иди.

Наступила тишина.

На следующий день в палату входит Тромб и гражданский.

– К тебе следователь, – говорит Тромб.

– Здравствуйте. Я по поводу вашего вашей травмы. Вы помогите мне восполнить некоторые детали?

Пытаюсь покопаться, что у него в голове. Там ничего, кроме чувства голода.

– "Времени совсем нет и я еще не жрал. Сейчас по быстрому кончу с этим голодранцем и в столовку. Нет лучше в пельменную."

– Да, пожалуйста.

– Вы знаете тех людей, которые вас били?

– Нет.

– А Виктора Костюченко знаете?

– "Интересно скажет – да – или будет юлить?" – думает следователь.

– Да, знаю. Мы с ним учимся на одном потоке в институте.

– Вы его в драке видели?

– Он меня в компанию этих парней, что били, втолкнул и сказал: "Бей." А вот участвовал он в драке или нет, дальше не помню.

– Хорошо. Давайте все запишем.

Он начинает писать протокол допроса.

– "Ну вот и все. Побегу на Большой там еще может пельменная и работает", – вылавливаю последнюю его мысль.

Лежу месяц. Для сестер я легенда. Тромб входит всегда со страхом.

– "Держать себя в руках надо. Напрягись. Внимание. Все в порядке. Что же получилось? Не пойму. Не отвлекайся, он уже копается в моих мыслях."

Я уже привык отвечать ему мысленно.

– "Скоро на выписку?"

Доктор каждый раз вздрагивает и уже говорит.

– Через два дня. Рана на голове уже зажила.

Он спешно меня осматривает и только собрался уходить, как я ему посылаю сигнал.

– "Позови Катю."

Тромб задерживается у двери.

– Катя сегодня не дежурит.

– "Ладно, иди."

То-то я не мог поймать ее голос или сигнал...

Но через два дня меня не выписывают. Появляется военный. В каком чине я не вижу, так как погоны прикрыты халатом. Он староват, с массой морщин на лбу.

Тромб представляет меня.

– Вот о нем я и говорил, Сергей Сергеевич.

– "Неужели... Черт возьми, еще один случай, вот генерал обрадуется."

– "Вы о чем?"

Его лицо расцветает в улыбке.

– Как дела, молодой человек?

– Нормально. Доктор сегодня хочет выписать.

Тромб боязливо вздрагивает, а незнакомец радостно кивает головой.

– Да, вас сегодня выпишут.

– "Сегодня как раз хороший день." – доволен незнакомец.

– Ничего подобного, дождь и темень за окном.

– "Попался, голубчик."

– "Идите к черту." – посылаю ему сигнал.

Он опять расплывается в улыбке. Я начинаю терять терпение и командую доктору.

– "Док. Вытолкните его из палаты."

Лицо Тромба напряглось. Он как лунатик, подходит к военному и начинает его выталкивать в направлении двери.

– Что с вами, Григорий Павлович?

– "Это я приказал."

Военный еще больше раздвигает рот в улыбке и позволяет уже без сопротивления вытолкнуть себя за дверь.

– "Генерал не поверит, если расскажу..." – читаю его последнюю мысль.

Доктор поспешно выписал меня через час после этой встречи.

На кафедре никто ничего не понял. Все для приличия интересовались моим здоровьем, но я видел их насквозь. Мое здоровье было им до фени. Только Аня при моем появлении внутренне простонала. Это я к ней все время приставал, пока не нарвался на Витьку.

– "Господи, только бы он ни о чем меня не спрашивал. Витька, дурак, втянул в эту историю, теперь и не знаю как отделаться."

Я просто поклонился Ане и прошел на свое место. Появился Витька, увидел меня и скривил рот.

– "Вот черт, завтра опять к следователю. Если этот, засранец, не поможет прикрыть дело, я влип. Надо Аньку подослать, что бы этот, мудак, отказался от дела. Ей пригрожу, пусть ляжет под него."

Я сидел и развлекался, читая мыслишки своих друзей и врагов.

Аня первая подошла ко мне.

– Миша, как дела?

– "Хоть бы ты сдох..."

– Спасибо, Аня, все в порядке.

– Сегодня в нашем кафе ансамбль "Самоцветы". Ты не хочешь сходить?

– "Нужны мне эти "Самоцветы", как собаке пятая нога".

– Давай сходим.

– "Ну вот вляпалась, теперь точно придется трахнуться".

– Тогда пока, до семи вечера.

Естественно после кафе, Аня пришла ко мне в общагу. По дороге мы купили бутылку дешевого вина. И вот после первого стакана, Аня наконец меняет настроение.

– "А мальчик-то ничего. Только как он ко мне приставать будет? Хорошо бы потянул немного."

Попробую-ка я влезть в ее головку.

– "Смелей, Анечка, смелей. Подними свою ручку. Так. Положи на плечо. Теперь целуй. Хватит. Срывай юбку. Быстрей. Теперь кофту. Рви бюстгальтер, рви. Ну вот, падай."

Вслушиваюсь, как прореагирует она.

– "Господи, что со мной, я все делаю как во сне. Чего он тянет? Не тяни же."

Я не тяну.

Учусь так себе, как все. Подходит время экзаменов и первый преподаватель по математике тешит нашу группу одними двойками. Я смело взял билет.

– Билет номер одиннадцать.

– Хорошо, идите готовьтесь.

– "Еще один придурок, по роже вижу, что ни черта не знает."

– "Врешь, это у тебя засраный характер".

Математик подпрыгивает и с испугом смотрит на меня.

– "Что это? Неужели мне показалось?"

– " Не связывайся. Поставь хорошо и отпусти", – командую я.

– Вашу зачетку, – неуверенно говорит он.

Рука его трясутся, когда он мне выводит четверку.

За дверью все в шоке. Анечка прижимается ко мне.

– Миша, я тебя поздравляю.

– "Везет же дуракам. Мне схватить бы вшивенькую троечку."

Она меня чмокает в щеку и открывает дверь, чтобы предстать перед преподавателем.

– "Может можно охмурить этого старого пердуна. Бр... До чего у него противная морщинистая кожа." – слышу я на последок.

Начался суд над Витькой. Я копаюсь в мозгах судей, защитников и свидетелей, пытаясь направить их в нужном направлении. Какой-то тип вошел как свидетель.

– Итак. – спрашивает его судья, – вы видели, кто ударил...

Свидетель с виду невозмутимый, а на деле...

– "Только бы никто не дознался, какую чушь я понесу".

– "Попробуй только не скажи?

Свидетель в испуге оглядывается.

– "Говори правду..."

– Уважаемый суд, я не видел кто бил истца. Просто Виктор предложил мне достать джинсы за то, чтобы я мог выступить здесь и сказать, что его при драке не было. Я должен был показать, что Виктор разговаривал в это время со мной в кафе за бутылочкой вина.

– Что вы несете? – визжит защитник.

– "Ну что за кретин, – мысленно ругается он. – А этот тоже хорош. Подобрал себе свидетеля."

– "Может ты тоже кретин. Тебя тоже Виктор подобрал."

Нога защитника повисла над полом.

Теперь я зависаю над судьей.

– "Надо же, а ведь Маша говорила, что подсудимый понравился моей дочке. Она еще просила, что бы я был снисходительней к Виктору. Попробуй теперь вытащи его , вон как все заворачивается."

– Защита, что с вами?

Защитник наконец поставил ногу к ноге.

– Извините. Я сам не ожидал таких показаний свидетеля. Мы снимаем своего свидетеля.

– "Дурак, теперь показания истца будут решающими. Что же делать?"

– "Покрути мозгами. К твоей дочке давно подвалил другой парень, а твою жену Машку трахает этот жмурик."

Лицо судьи перекосилось и застыло. Он немного остыл и вызвал меня свидетелем.

– Вы видели, кто вас ударил по голове?

– Нет. Но это сделали по команде Виктора, нанеся удар сзади.

– "Ну что я говорил."

– Однако на первых показаниях вы не говорили этого.

– Так меня допрашивали тогда после операции. Потом пришла ко мне память, но следствие этот факт уже не интересовал.

– Вы точно помните, что обвиняемый крикнул "бей".

– Точно.

– "Чего, ты, тянешь и ежу все понятно. Раз виновен, пусть отвечает."

Судья мотает головой, как будто пытается отбросить мои навязчивые внушения..

– "Вот черт, придется засудить, а с Машкой я потом разберусь".

– Свидетель. можете идти на свое место. Суд удаляется на совещание.

Витьке припаяли пять лет.

Прошло еще три месяца сплошных приколов и развлечений. Я дуриком сдал экзамены в летнюю сессию. Все стали разъезжаться на летние каникулы и часть студентов вымелось из общежития. Из моей комнаты исчезли все. Я не знал куда себя деть.

В комнату постучали.

– Войдите.

Вошли двое. Что неуловимо знакомое мелькнуло на первом лице, морщинистый лоб, седые волосы. Второй моложавый, крепко сжатые губы, квадратный подбородок.

– Узнаете меня? – спрашивает седоватый.

Что там у него в головке, рожа-то знакомая.

– "Пропали способности или нет... А вдруг пропали?"

Вспомнил. Это тот, что приходил с доктором Тромбом. Я его еще тогда при помощи доктора вытурил.

– "Может вас еще раз... выгнать..."

Тот опять, как и в тот раз начинает по дурацки улыбаться.

– "Не смей!"

Вот это да. Да это же мне мысленно приказывает второй. Ах, козявка.

– "А ну-ка, за дверь..."

Я напрягаюсь и вижу как пот прошибает моложавого. Его начинает шатать.

– Не надо... – вслух стонет он.

Отбрасываю давлению и слышу.

– "Ну парень, ну даешь."

Седовласый заспешил.

– Мы к вам с предложением, Михаил Андреевич. Нам такие люди, как вы нужны. Переходите работать к нам.

– К кому это?

– Простите, не представился. Полковник КГБ Сергей Сергеевич Матвеев, а это майор, Георгий Павлович Коровин.

– Значит в КГБ?

– "Чего это Георгий затих? Генерал мозги нам вправит если мы его не приведем."

– Мы за вами давно следим. Вам не место учиться в этом институте. Здесь вы знаний не получаете, а просто валяете дурака, заставляя преподавателей ставить хорошие оценки.

– А у вас что, думаете меня заставят учиться?

– "А ведь точно не заставят." – мелькает у него в голове.

– Ну вы должны служит своей родине и хотя бы ради этого немного подучиться. Прежде чем вы скажете "нет" или "да", я предлагаю вам съездить с нами в управление и там мы все обсудим.

– "Георгий, ну помоги же мне..."– семафорит своему напарнику полковник.

– "Он не поможет. Я его малость вырубил..."– влез теперь я.

– Ой...

– Ладно, поехали.

В приемной генерала, меня попросили подождать. Полковник и майор вошли первые и захлопнули дверь. Я прислушался настроившись на волны их голов.

– Я ничего не мог сделать, товарищ генерал, – говорил майор. – он просто забил меня и чуть не вышвырнул за дверь. Пришлось просить его, что бы он не делал этого. Я даже боялся что-либо просигналить полковнику Матвееву, потому что могло произойти невероятное. Но мое резюме одно. Такой мощности силового давления у нас еще не было. Он может все: читать мысли, мысленно разговаривать на расстоянии, давать приказания и даже... убивать.

– То есть, – проговорили низкие тона.

– Ну это масса вариантов: остановить сердце, кровоизлияние в мозг, ну а самое эффектное заставить броситься под машину, поезд или прыгнуть с десятого этажа в окно.

– Выходит, вы не сможете сейчас при нашем разговоре блокировать его мозг и он может спокойно копаться в наших мыслях?

– Выходит так, но он и сейчас копается в наших мозгах и слушает все. Я это чувствую.

– Что?

– Это так, товарищ генерал.

– Зовите его сюда.

За длинным столом сидит полный гражданский, а наши знакомые стоят по бокам.

– Здравствуйте, Михаил Андреевич.

– Здравствуйте.

– Простите за любопытство, но я хочу узнать, вы сейчас действительно слышали наш разговор?

– Да.

– Вы нам очень нужны, Михаил Андреевич. Переходите к нам.

– "Очень нужны". – подтверждают его сигналы из головы.

– Я не очень уверен, что именно нужен вам. Вы не против, если два дня я подумаю.

– Конечно. Подумайте. Но прошу вас, взвесьте все. Мы вам дадим все, что вы хотите.

– "Квартиры, деньги, машина, все твое", – дразнят его мысли.

– Этим доводом вы меня более-менее убедили. Я думаю, что дам положительный ответ.

Все облегченно вздохнули.

– "Мы с тобой еще натворим дел..."– сигналил мне майор.

– Английский вы знаете плохо? – допрашивает меня мой новый начальник.

Такой "дядька" прикреплен к каждому "силовику", так называют нас, обладающих какой-либо уникальной способностью.

– Плохо. Но зачем, я могу и так знать, что говорит любой незнакомец на любом языке и мысленно ответить ему так же.

Начальник затыкается, но в его голове я вижу параграф инструкции и тоска по собаке, которая должна сегодня родить.

– А однако, по английскому языку у вас в зачетке пять. – опять начинает он.

– "Придется, голубчик, тебе подучиться". – вспыхивает злорадный сигнал.

– "Идите вы к черту. Мне так надоело учиться."

Он открывает рот, что бы прочесть массу новых нравоучений.

– "Заткнись." – приказываю я.

Несчастный начальник тупо уставился в пространство.

У нас собрание отдела. Генерал представляет меня.

– Хочу вам представить нового сотрудника нашего отдела.

– "Интересно, а как он в постели?" – пробивается из хаоса мыслей сигнал с задних рядов.

– "Тебя-то уж, стерву, отдеру", – отвечаю я.

– "Ах ты, поганец. Вон отсюда, мерзавец."

Я чувствую слабое давление на мозг и под напрягшись командую.

– "А ну выходи сюда."

Она сначала пыталась сопротивляться, но потом угасла и вот молодая, высокая черноволосая женщина, в просторной юбке поднимается с задних сидений и неуверенно выходит в проход и идет ко мне. В зале мертвая тишина. Она подходит ко мне и неуверенно спрашивает.

– Вы меня звали?

– Да, просто хотел познакомиться.

Снимаю с нее давление и она с удивлением оглядывается. В зале кто-то хмыкнул. Она вдруг отшатывается от меня и выбегает из зала.

– Я чувствую вы поладите со всеми, – говорит генерал. – Надеюсь все поняли, какого сотрудника приобрели мы.

Начальник теперь смотрит с опаской и уже не читает нотаций. Теперь у нас разъяснительная работа.

– Мы работаем, – объясняет мне офицер, – в отделе "С", где собраны люди обладающих каким-то воздействием на окружающих.

– Вы тоже, обладаете этим свойством?

– Я. Нет. Я кадровый сотрудник комитета. После провала одной крупной операции за рубежом, меня направили сюда. Я здесь недавно, до этого работал в другом отделе. Но вернемся к структуре отдела. Здесь три направления. Первое, охранное. Это когда наш сотрудник присутствует в аппарате президента и читая мысли окружающих предотвращает попытки покушения на главу государства. Иногда наши сотрудники обслуживают премьер– министра или других лиц. Но к сожалению, лиц обладающих уникальной способностью маловато и приходиться эпизодически посылать людей к высшим чиновникам государства. Второе направление, розыскное. Это допросы подозреваемых, поиски преступников, документов, необходимой информации. В основном, работа с агентами зарубежных спецслужб . Так же, на своих уголовников практически наши сотрудники не применяются. Опять из-за дефицита кадров. Наконец, третье, самое основное направление. Это работа большого масштаба, связанная с политикой государств, с убийствами, политическими интригами и влиянием на видных политиков, военных и чиновников. Большинство сотрудников там.

– Куда же меня направят?

– Еще не знаю. Сообщат. Я буду готовить вас к каждой операции, потому что одно дело копаться в голове объекта, другое– влипнуть на мелочах.

– А кто эта женщина, которой я немного испортил настроение.

– Наденька Попельгейм. Хорошая девушка. Теперь она будет бояться вас. Вы не то что ее осмеяли, вы померились силами. Наши это поняли. Теперь вас все будут бояться.

– "Даже я."

– А что в отделе есть очень сильные сотрудники?

– "Все равно все прочтет, поэтому скажу."

– Самые сильные, это майор Коровин и капитан Попельгейм. По моим данным вы здорово повлияли на майора. Поэтому, равным вам на сегодня нет.

В отделе все шарахаются от меня. Никто не подходит и не разговаривает. Когда они спешно проскакивают мимо я слышу обрывки мыслей.

– "Слава богу, пронесло..."

Начальник принес мне первое задание. Приближается 7 Ноября 1990 года. Все сотрудники должны выйти на Красную Площадь и прощупывать мысли граждан, с целью предупреждения террористической деятельности. Мне достался участок у библиотеки Ленина, Наде Попельгейм в центре у ГУМа, а Георгию Коровину у собора Василия Блаженного. Начальник с переносной рацией стоит около меня и ждет не сообщу ли ему в какой точке возникнет опасность.

Перед нами плывут толпы народа и думают черт знает о чем, начиная от праздничных пирогов, кончая тем, что пожрать. Есть всякие типы, кто восторгается правительством, кто несет его по клочкам. Вот идет мужик, в его голове следующее.

– " Перестрелять этих всех засранцев, пердуна Лигачева и всю его компанию, а Горбача отметелить и повесить к верх ногами."

– "Оружие есть?" – подаю ему сигнал.

Мужичонку перекосило от страха.

– "Что это, упаси господь, от всякой напасти. Грех то какой, плохо о больших людях подумал."

Идет другой и тоже.

– "Эх, гранатку бы мне, зафитилил бы друзьям на трибуне."

Таких полно, но прямой опасности нет. Вот идут парни, в карманах ножи и кастеты и этих в башке другое.

– "Пощупать бы того фраера, у него в кармане что-то есть." – думает один.

– "У этой бабы сиськи, во... Трахнуть бы ее. А этому, блаженному загнать финик по кожу. "– думает его напарник.

К сожалению, у меня задание другое и бандиты проходят мимо.

Проходит час, народ все идет и идет, я уже автоматически фильтрую голоса и вдруг ближе к ГУМу слышу.

– "Подойти поближе, что бы наверняка. Мишке в лоб пулю так и запущу. Только бы обрез не заметили. Эти солдатики вроде ничего и фараонов вокруг нет."

– У ГУМа, – толкаю с силой начальника в плечо. – Он у ГУМа, пробирается во вторую колонну. Быстрее.

– Человек проходит через колонны демонстрантов от ГУМа. Срочно задержите, он вооружен, – орет в микрофон начальник.

Невидимые глазу люди зашевелились на площади.

– Передайте Наде, пусть прикажет ему задержаться, он от нее не далеко.

– "Что она тянет?"

– Пташка, (позывной Нади) останови его, – воет в микрофон начальник, он выходит к трибуне напротив тебя.

Надя не слышит. Тогда я напрягаюсь.

– "Стоять. Не шевелись." – приказываю незнакомцу.

Во второй колонне небольшая свалка. Видно как кого-то волокут к ГУМу.

Проходит еще пол часа и вдруг ощущение опасности возникает вновь. На этот раз идут разбушевавшиеся демократы и националисты. Вот здесь в головах от камней до пулеметов – все есть.

– Передайте в центр, – прошу начальника, – идет воинственная огромная толпа. Возможны инциденты. Могут бросить бутылку или камень.

Опять оживление на площади. Видно, как на трибуне кто-то подходит к Горбачеву и что-то говорит ему на ухо. Тот мотает головой и остается на месте. Толпа подходит к трибуне останавливается и начинает орать, свистеть и наносить оскорбления лицам на трибуне. Особенно достается Лигачеву и Горбачеву. Горбачев покидает трибуну, за ним тянуться остальные.

Наша работа закончена. Я иду к Наде.

Она стоит, облокотившись на стенку, белее мела.

– Надя, что с тобой? Где твой "дядька"?

– " Если бы ты знал, как мне больно."

– Меня ударили в спину. По-моему я сломала бедро. А "дядька" убежал хватать...

– Кто это тебя зашиб?

– Свои придурки. Как только ты сообщил об опасности, наиболее ретивые пошли напролом и сбили меня.

Я подхожу к ней и поднимаю на руки. Подбегает начальник.

– Передай, что бы за ГУМ дали скорую помощь, я ее отнесу туда.

– Что с ней?

– Не знаю. Может перелом. Тебе так не больно? – обращаюсь к девушке, осторожно прижимая к себе.

– Нет.

– "Как мне больно..."

За ГУМом ко мне бегут люди с носилками. Появился и Надин "дядька" я заставил его бросится на витрину кафе. Он порезанный стеклом, бледный сидит на асфальте и осколках и твердит.

– За что?

– "За дурость, что бросил свой пост..."

Генерал поздравляет нас с отлично проведенной операцией.

– Жаль конечно, что вас нельзя раскрывать. Но вы молодцы. У этого типчика-то охотничье ружье со спиленным прикладом, если бы он не окаменел, после твоего приказа, мог бы натворить дел.

– "Интересно как нас наградят? Дадут мне еще звездочку или нет?" крутиться в генеральской голове.

Мне дают новое задание. С моим начальником мы стоим перед генералом.

– Вот какое дело Михаил Андреевич. Нужно тихо убрать одного человека.

– Разве в КГБ нет других профессионалов?

– Есть, но нужно все сделать без грохота, просто представить несчастный случай.

– Господи, наверно есть тысяча способов сделать этот несчастный случай и другим. И почему я? Георгий разве с этим не справиться?

– Георгий за границей, Надя больна, лежит с переломом. Из силовиков остались вы.

– Как вы это предполагаете?

– Для вас это не представляет никакого труда. По Кутузовскому будет в четко определенное время передвигаться в машине нужный объект. Вот здесь вот, – он тычет в невесть откуда взявшуюся карту Москвы, – в это же время всегда по одному и тому же маршруту выезжает безобидный пенсионер на своем "москвиче". Ваша задача заставить пенсионера врезаться в машину объекта.

– Я могу знать кто это?

– Нет. Не можете.

– " Это крупный политик. Лучше не требуй его фамилию."

– "Говори..." – приказываю я.

– "Это президент Российской федерации."

Я поражен. Чем Ельцин-то переехал дорогу КГБ.

– Это приказ, – говорит генерал. – Ваш начальник поможет вам разработать операцию.

Мы на Кутузовском. Мне показывают красный "москвичишко", стоящий у тротуара. Действительно, ровно в 10 выходит седовласый мужчина и... ведет за руку девочку, лет десяти. Ни чего себе, про девочку не было ни слова. Они влезают в машину, надевают ремни и тут на проспекте показывается черная "волга" на центральной полосе.