Текст книги "Лирические сказки для взрослых и детей"

Автор книги: Евгений Кривченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

С тех пор минуло уже много лет, Король счастлив со своей Королевой, и они воспитывают четырех прелестных ребятишек, а жители королевства уже давным-давно перестали бояться двух огромных крылатых ящеров каждую ночь парящих вокруг королевского замка.

62

Лес

Андрею Германовичу Тильману,

его "Синдереллой" навеянное ...

Лес притягивал к себе и манил... Его нежный, трепещущий шелест, его первозданная свежесть и аромат каким-то колдовским туманом заполняли все помыслы юной Принцессы, заслоняя собой весь остальной мир. А потому, она старалась использовать любую, даже самую маломальскую возможность, чтобы, обманув бдительность своих наставников, удрать под его могучие вечнозеленые своды. Навряд ли она могла бы объяснить, что влекло ее в этот волшебный неповторимый мир, с самого детства бывший для нее средоточием всех сказок и легенд, которые только бывают на свете. И потому, невзирая на строжайший запрет Королевы-матери, Принцесса старалась проводить в Лесу каждую свободную минуту

.

Лес, плотным зеленым кольцом окружавший замок, раскинул свои обширные владения во все стороны на много-много дней пути. Поговаривали, что в его таинственных глубинах таится множество всякой нечисти, но Принцесса лишь посмеивалась над этими сплетнями, свято веря в доброту и мудрость Леса, и все дальше и дальше проникала в его тайны. Она бесстрашно окуналась в зеленую чащу, где звери и птицы почтительно уступали ей дорогу, словно признавая ее королевское происхождение. Принцессе удалось достаточно хорошо изучить все ближайшие подступы к замку, и теперь она прекрасно знала здесь каждую тропинку и чувствовала себя тут полновластной хозяйкой. Освобождаясь от тяжелых, гнетущих каменных стен, и окунаясь в этот прекрасный мир Принцесса словно бы растворялась в сладковатом смоляном запахе растущих деревьев, впитывая его каждой клеточкой своего тела.

Вот и в тот день она уже была готова отбросить прочь от себя все чужое и лишнее, что налипло на душу за день, и погрузиться в невообразимо чарующую нежность Леса, когда позади нее громко хрустнула ветка. Принцесса проворно обернулась и удивленно уставилась на коренастого, широкоплечего парня, пристально глядящего на нее из-за кустов. Прежде она никогда никого не встречала в Лесу и потому смотрела на незнакомца с некоторой опаской. Но что-то неуловимое в его глазах убедило Принцессу в том, что у него нет дурных намерений, и она приветливо улыбнулась. Парень широко улыбнулся в ответ и вышел на поляну.

Он оказался королевским егерем и очень удивился, встретив в Лесу Принцессу. Поначалу Егерь решил, что она заблудилась, и с жаром предложил свою помощь. Они разговорились, усевшись на поваленное недавней бурей дерево. Егерь с удивлением отметил, что, оказывается, она очень даже неплохо разбирается в жизни этого таинственного зеленого мира, хотя на самом деле Лес не был столь тихим и спокойным, как это ей представлялось. А Принцессе как-то сразу понравился немногословный и уверенный в себе парень, всю свою жизнь проведший под сенью вековых исполинов. Ей понравилась его неуловимая кошачья грация и степенность, обстоятельность и простота, и она с удовольствием расспрашивала Егеря обо всем, чего еще сама не знала о Лесе. А когда вечерние сумерки поглотили просветы между деревьями, он проводил Принцессу до замка и бесследно растаял в темноте. И возвращаясь к себе, Принцесса с удивлением чувствовала, что вместо обычной щемящей грусти расставания с Лесом, ее переполняет какая-то неудержимая тихая радость.

В следующий раз, когда ей вновь удалось отделаться от своих воспитателей, она стремглав бросилась на ту же самую поляну, где впервые повстречала Егеря, но, конечно же, его там не оказалось. А Принцесса явно почувствовала, что как-то неуловимо и непонятно изменился окружавший ее Лес. И бесцельно бродя среди деревьев, она вдруг радостно осознала, что же изменилось в этом лесу: из его бескрайнего зеленого моря полностью исчезло чаровавшее ее раньше ощущение безбрежного одиночества. Ведь теперь-то Принцесса точно знала, что где-то рядом, в этой бездонной чаще, живет Егерь. А осознав это, она уселась на то же самое бревно и просто сказала: "Ну, выходи же, не прячься!" Нигде не шелохнулся ни один листок, не хрустнула ни одна ветка, но рядом с Принцессой, словно бы из ниоткуда, появился Егерь. Они взглянули друг на друга и – расхохотались.

С тех пор все свое свободное время Принцесса проводила в лесу. И конечно же, Королева-мать узнала об этом. С этого дня все выходы из замка были закрыты для Принцессы, но это нисколько не помешало ее привычным прогулкам. Егерь дал ей ключ от старой потайной калитки, которой пользовался еще его отец. Кстати, выяснилось, что их отцы погибли в одной и той же битве, сражаясь под одним и тем же знаменем, и это еще больше сблизило Принцессу с Егерем. Теперь она уже не представляла себе, что еще совсем недавно не знала этого парня и не вела с ним долгих и задушевных бесед. И почти каждый день, достав из тайника заветный ключ, она убегала в Лес на встречу с Егерем.

Но однажды, Принцесса привычно сунула руку в тайник и внутри у нее все похолодело: ключа не было. Принцесса растерялась, и тут сзади раздался голос Королевы-матери: "Тебе нужен ключ?" Принцесса обернулась, как ужаленная, и в ужасе прижалась к калитке. Но в голосе матери, в ее глазах не было ни зла, ни упрека.

– Зачем тебе ключ, доченька? Лес коварен и опасен, никогда не знаешь откуда ждать беды. – Она печально улыбнулась и, взглянув прямо в глаза Принцессе, тихо и задумчиво произнесла, – А я и не заметила, как ты выросла. Наверное стоило рассказать это все тебе гораздо раньше.

Я была тогда примерно твоей ровесницей и ужасно гордилась тем, что я принцесса и первая красавица в округе. Однажды мы ехали через лес и попали в дикую бурю. Карета сбилась с пути и, в конце-концов, утонула, опрокинувшись в болото. Мы едва спаслись, с трудом выбравшись на маленький убогий островок и провели страшную ночь под проливным дождем. Под утро мы совсем выбились из сил и пали духом, когда из леса появился он. Господи, – неожиданно горько молвила Королева,– какая же я была тогда дура! И словно бы оправдываясь она продолжала,– Ты понимаешь, я ведь с детства привыкла к почитанию и восхищению, к тому, что я – Принцесса, а он, он лишь небрежно изобразил подобие какого-то поклона и сразу же начал действовать. Я так на него взъярилась, я орала как ненормальная, грозя ему самыми страшными карами, но он лишь улыбался в ответ и молча возился с ветками. Потом неожиданно вспыхнул костер и Егерь предложил нам обогреться и обсушиться пока готовится завтрак. А когда мы ели он из своей куртки и двух толстых веток соорудил носилки для нашего кучера, сломавшего ногу, и приказал моим пажам нести его. А когда те отказались тащить на себе простолюдина Егерь, все так же улыбаясь, сильно ударил каждого из них в лицо. Больше возражений ни у кого не возникло и мы пошли к замку.

Знаешь, я лишь впоследствии поняла, – вдруг вновь очень-очень тихо и как-то проникновенно произнесла Королева, – что наш проводник был настолько заботлив и внимателен ко мне, насколько это вообще было возможно в тех условиях. И к концу этого трехдневного похода я уже просто привыкла к тому, что в трудный момент рядом всегда окажется его плечо или рука на которые можно будет смело опереться изо всех сил. Да вобщем-то я и продержалась-то в этом аду лишь благодаря его помощи. Когда мы вышли к замку я, на радостях, потеряла сознание и очнулась лишь через несколько дней. Я была безгранична счастлива что все ужасы Леса остались позади, но уже через несколько дней вдруг стала замечать насколько фальшивы и мелки многие из моих кавалеров. Ведь теперь вольно и невольно я сравнивала каждого из них с Егерем, прикидывала как бы они повели себя там, в Лесу. А еще через пару недель я неожиданно для себя самой осознала, что ужасно соскучилась по этому немногословному парню и попросила отца розыскать и доставить его в Замок.

И вот он стоит передо мной, – глаза Королевы затуманились, – та же потертая куртка, те же светлые, умные глаза и непокорные русые волосы стянутые широким кожаным ремешком. Он стоит и молча смотрит мне в глаза, а я ... я долго несла всякую чушь, а потом и вообще начала оправдываться, но Егерь прервал меня: "Не утруждайте себя, Принцесса, я все понимаю. Я и Замок – понятия не совместимые, так же как Вы и Лес. Будьте счастливы!" И он ушел и навсегда исчез в этом проклятом Лесу. А я даже не попыталась его вернуть.

Только повзрослев я поняла какую же я совершила глупость, ведь больше никогда в жизни мне так и не удалось испытать то восхитительное чувство спокойствия и уверенности возникавшее когда он был рядом. И сейчас я не хочу чтобы ты повторила мою ошибку. Егерь и замок – понятия не совместимые, так что нужно решать совместима ли ты с Лесом. Не на день, не на два – на всю жизнь! А потому – вот тебе ключ, – мать положила его на дорожку, – и хорошенько подумай, доченька, прежде чем ты возьмешь его.

И она ушла прочь, а Принцесса, как завороженная, долго-долго глядела на большой кованый ключ лежащий у ее ног.

63

Сказка о безобразной принцессе Лали

и Повелители карл

Сергею Михайлову.

Жизнь в Долине Сказочных Королевств такова, что нет-нет, да и прогневит кто-то из ее обитателей какую-нибудь злую колдунью или ведьму поганую. Ну а та, разумеется, нашлет на обидчика своего проклятие мудреное да коварное, вот тут-то все и начинается... И в этой истории все развивалось по давным-давно заведенному сценарию. Одна старая и ужасно вредная колдунья не могла смириться с прелестью и красотой принцессы Лали и прокляла ее, в одночасье обезобразив до неузнаваемости. А чтобы еще больше досадить несчастной сохранила колдунья молодость и красоту Лали в ее зеркальных отражениях. И каждый, кто видел в зеркале это хрупкое и нежное чудо в ужасе бежал прочь от той которая его порождала. С тех пор и запретили в Холмистом королевстве держать на видных местах зеркала. Даже в самом замке оставили лишь три зеркала – в спальнях родителей и у самой принцессы. И когда ей становилось совсем невмоготу Лали отдергивала занавес, скрывающий зеркало, и любовалась своей изящной фигуркой, нежной розовой кожей, и густыми черными волосами, блестящим водопадом спадавшими на плечи. А потом всю ночь горько рыдала уткнувшись в подушку. Как назло, случилось это все в том возрасте, когда девушка только начинает мечтать о поклонниках, а потому не было у бедной Лали кавалеров способных разрушить ведьмины чары и вернуть ей утраченную красоту юности. И когда приходила пора сватовства никто не стучал в ворота замка и не просил руки принцессы, ведь сами-то вы не стали бы жениться на зеркальном отражении, правда? И хотя никто никогда в замке и не ждал приезда женихов, но все равно, где-то в глубине души и Королева, и сама Лали тайно надеялись, что рано или поздно это все же случится. И вот однажды, когда весенние грозы объявили о начале ежегодного сватовства в ворота замка Холмистого королевства настойчиво затарабанили.

В замке поднялся страшный переполох, а Король с Королевой и принцессой Лали с трепетным страхом ожидали доклада церемониймейстера. Но он был явно растерян и, беспомощно подойдя к тронному возвышению, не смог произнеси ни звука. Повисла томительная, тревожная пауза, Лали даже привстала от напряжения и в это мгновение дверь в зал распахнулась, и Королева испуганно вскрикнула. В окружении немногочисленной, но чрезвычайно богато одетой свиты стоял маленький уродливый карлик увенчанный массивной золотой короной.

Первой обрела дар речи Королева.

– Чужеземец, ужасное проклятие нашей дочери еще не повод свататься к ней таким ... она замешкалась подыскивая подходящее слово.

– Уродам. – спокойно закончил Карла. Он прямо и открыто смотрел на королевскую семью, а потом с достоинством поклонился и, опережая Короля пытавшегося обратиться к нему, пояснил. – Гроза застала нас в дороге и я прошу Вас о ночлеге для меня и моей свиты. И простите, Ваше Высочество, я не знал что у вас сейчас пора сватовства и не коим образом не желал задеть честь вашей дочери. Я – Повелитель карл, еду к друзьям в одно из королевств Долины. А что касается проклятия, то лекари моей страны гораздо искуснее здешних и я был бы рад помочь вам, если, конечно, это будет в моих силах.

Король, в свою очередь, извинился перед столь знатным гостем за возникшее недоразумение и радушно предложил ему свое гостеприимство. А Королева, при первом же удобном случае, стараясь не замечать уродства Повелителя карл, поведала ему о семейном несчастье и попросила о помощи. Карла охотно согласился, предупредив, что для этого ему, возможно, прийдется пробыть в замке достаточно долго. На том и порешили.

Первые дни принцесса Лали, да и все остальные со страхом и неприязнью следили за столь необычными и уродливыми гостями. Но день шел за днем и постепенно страх начал проходить, а принцессе, лишенной до этого нормального общения, даже стало нравиться беседовать с Повелителем карл. Обычно они встречались в саду и целый день бродили по его тенистым дорожкам болтая о всякой всячине. Карла оказался на редкость умелым рассказчиком и Лали, затаив дыхание, как завороженная слушала самые невероятные и обыденные истории. А еще он был необыкновенно почтителен и любезен с Лали и принцесса все чаще и чаще чувствовала себя настоящей светской дамой. В такие мгновения она забывала о своем несчастье и сладко нежилась в лучах поклонения исходивших от карлы. Однажды, когда это забытье уже было готово превратиться в вечность, Лали звонко засмеявшись, откинулась назад, уронив в фонтан украшавший ее пышный венок. Машинально потянувшись за ним она взглянула в воду и уведенное отражение тотчас же взорвало все ее фантазии испуганным криком. Но уже через мгновение к ней вернулась обычная собранность и, повернувшись к Повелителю карл, она мужественно взглянула ему в глаза.

– Зачем вы здесь? – и после горькой паузы добавила,– Я что, красивее ваших девушек?

Карла спокойно улыбнулся в ответ.

– Если Ваше Высочество имеет ввиду внешность, то, по вашим меркам, Вы не настолько уродливы чтобы быть красавицей у нас.

Принцесса закусила губу, а карла продолжал как ни в чем небывало.

– Но я достаточно долго прожил в обоих мирах чтобы придавать внешности хоть сколько-нибудь серьезное значение. А отвечая на Ваш первый вопрос, Принцесса, я постараюсь быть предельно откровенным. Я здесь от того, что никогда прежде я не получал такого удивительного наслаждения от женского общества. Я любуюсь Вами, Принцесса, и стараюсь сохранить в памяти каждый Ваш жест, каждое движение. Наши прогулки и беседы доставляют мне невыразимое удовольствие и это все от того, что Вы воистину прекрасны.

Лали попыталась броситься прочь, но карла властным жестом остановил ее, и она стояла, и слушала, глотая слезы.

– Вы прекрасны, Принцесса! Редкая женщина сравнится с Вами по обаянию и грациозности, по присущим Вам прелести и задору. Поверь мне, девочка, я знаю что говорю

.

– Ложь! Ложь! Ложь! – только и смогла прошептать сквозь слезы принцесса.

– Каждая женщина по своему прекрасна, нужно только суметь разглядеть ее красоту. Увидеть и показать другим. Мне даровано это умение, искусство видеть то, что скрыто под маской внешности. По правде говоря обычно это лишь несколько ярких и сочных мазков на общем блеклом фоне, но Вы, Лали, совершенно уникальны. Когда всевышний рисовал Вас, в его палитре не было серых тонов. Вы вся лучитесь изнутри таинственным радужным светом, который и вызвал-то злобную завись колдуньи. Но от ее проклятие свет Ваш лишь стал ярче.

– Зачем, зачем вы лжете, зачем издеваетесь надомной?

Повелитель карл подошел вплотную к Лали и, привстав на цыпочки, отнял ее руки от заплаканного лица.

– Каждый раз, расставшись с Вами я возвращался к себе и рисовал Ваш портрет. Порой я писал его всю ночь напролет, пытаясь запечатлеть Вас такой, какой увидел впервые, там, в тронном зале. Я писал его по памяти, писал так, как я Вас помню, как я Вас чувствую. Если я лгал Вам, то лжив и портрет.

Карла как-то странно щелкнул пальцами, в кустах что-то зашуршало и тотчас же смолкло.

– Обернись! На сморщенном безобразном лице зажегся едва различимый огонек надежды. Ежесекундно оглядываясь на Повелителя карл Лали неуверенно повернулась и беззвучно вскрикнула.

За ее спиной во всю ширину аллеи стояла огромная, обрамленная золоченной рамой картина. Но Лали не увидела ни великолепия тронного зала, ни мать с отцом, ни многочисленных придворных, ничего. Ничего, кроме божественно прекрасной девушки стоящей в центре картины. Она стояла у трона и с трепетным волнением смотрела на Лали. Никогда в своей жизни принцесса не видела никого прекрасней чем эта девушка с картины. И тотчас же она с изумлением осознала, что уже не раз видела эту потрясающую красавицу в зеркале своей спальни. И хотя там отражение было не столь прекрасно, но на картине несомненно была она.

– Но как? Откуда ... – изумлению Лали не было предела.

– Теперь Вы верите мне, Ваше Высочество? Принцесса плакала навзрыд, но нашла в себе силы кивнуть. А потом, взяв себя в руки и судорожно зажав в кулачке промокший насквозь платок, она долго и внимательно разглядывала эту необычную картину.

– Но ведь я не так красива как она, там ...

Карла довольно засмеялся.

– Вы еще прекраснее, ведь Вы живая, настоящая, а это была лишь картина, да и то написанная на мертвом холодном стекле! – и подняв с земли камень он с силой метнул его в портрет.

Раздался характерный звон и картина тысячью осколков осыпалась на аллею.

– Зеркало!!! – в ужасе закричала Лали и, оттолкнув Повелителя карл бросилась прочь, подгоняемая его торжествующим смехом. Она бежала до тех пор, пока, обессилив, не упала на землю и только тогда позволила своему горю излиться жгучими слезами на молодую и нежную траву. Она плакала и клялась себе никогда никому не верить.

А Повелитель карл долго смотрел вслед принцессе, а потом, грустно улыбнувшись, подошел к остаткам того, что еще недавно было ее портретом. Он ужасно не любил рисовать на стекле, но в эту картину карла вложил все свое мастерство, всю душу, и теперь, с горьким сожалением, ковырял башмаком острые осколки. Но сделанного не воротишь, а значит он должен как можно быстрее покинуть этот гостеприимный замок. Покинуть его до того, как Лали, умываясь, вновь ощутит под руками нежную бархатистость кожи, до того, как наполнится он толпами восторженных поклонников, а в глазах Принцессы не вспыхнет жаркое пламя благодарности, которое, тоскующему сердцу, так легко принять за любовь...

64

Хранитель

Ладке-шоколадке.

Привычно устроившись в седле, Отважный Король, с любовью следил за тем, как размеренно вышагивает, возвращаясь домой, его дружина. Это были храбрые и умелые бойцы, не раз сходившиеся со смертью лицом к лицу. Вот и вчера, они вместе рубились в жестокой сечи, наголову разгромив и опрокинув незваных гостей. И сейчас, глядя на проплывающие мимо панцири и кирасы, шлемы и щиты, Король испытывал настоящую нежность к их обладателям.

Отважный Король был Воином. С самой большой буквы. Битва, азарт схватки, бескомпромиссность боя были для него самым желанным в этом мире. И стоило хоть где-то поблизости раздаться звону мечей, как Отважный Король немедленно покидал замок и стремглав мчался на этот ласкающий душу звук. В сражениях и на турнирах ему не было равных, его боялись и боготворили, зачастую одно его появление на поле брани решало исход битвы. Да и сам Король не единожды говорил, что по настоящему он живет только сражаясь. Лишь сутки минули с момента последней схватки, а он уже явственно ощущал обступающую со всех сторон скуку. Конечно же, ее можно будет слегка развеять вечером, рассказывая придворным о вчерашней стычке. Потом можно организовать парочку хороших турниров, но это уже все так, детские забавы.

Обычно он никогда не посылал гонцов с известиями о своем возвращении, но в замке, как всегда, все уже было готово к встрече победителей. Его жена, прелестнейшая Нежная Королева, каким-то непостижимым ему образом заранее узнавала об этом, и Отважному Королю еще ни разу не удавалось застигнуть ее врасплох. Сейчас она уже хлопотала во дворе отдавая последние распоряжения прислуге накрывавшей огромные дубовые столы для уставших и проголодавшихся солдат.

Король спешился, и Нежная Королева, мигом пpо все забыв, метнулась к нему. Она обвила его руками и, жарко прильнув всем телом, замерла на груди. Король покровительственно обнял ее и внимательно оглядел приготовленные столы.

– Вдоволь ли мяса и вина? – спросил он, отстранив жену.

– Да, мой господин, – ее глаза блеснули,– я велела зажарить пять быков и выкатить четыре бочки вина.

Отважный Король одобрительно кивнул и отправился к конюшням. Убедившись, что там вдоволь заготовлено овса и свежего сена, Король поднялся в свои покои. Жена заботливо помогла снять запыленные доспехи и принялась обтирать его влажной губкой. Ее ласковые пальцы нежно, почти невесомо касались тела напрочь сметая налипшую за время похода усталость и боль, до краев заполняя мышцы свежей живительной силой. Затем Королева сама облачила мужа в парадный камзол, тщательно расправив все складочки и с гордостью и какой-то трепещущей нежностью оглядела супруга. Отважный Король всегда заставлял учащенно биться даже самые стойкие женские сердца, а сейчас и вовсе был великолепен. И Королева, не выдержав, порывисто схватила руку мужа и припала губами к его ладони. Король снисходительно глянул на жену, потом высвободил руку и, потрепав Королеву по щеке, отправился в тронный зал, где уже все было готово к пиршеству.

Сидя во главе стола, Король с увлечением рассказывал придворным о недавнем сражении, а Королева заботливо подкладывала ему в тарелку самые лакомые кусочки, и лучше всякого виночерпия внимательно следила за тем, чтобы не пустел его кубок. А Король, радуясь тому, что рядом сидят его боевые друзья, вновь и вновь подымал тосты за их доблесть. Шумное празднество продолжалось всю ночь, и все было бы просто прекрасно, если бы не тревожные, молящие взгляды Нежной Королевы, которые он ловил на себе время от времени. Эта мольба рождала в душе мутную волну раздражения и, в то же время, какое-то чувство вины, только усиливающее это раздражение. Ну ведь не может же он вот так просто покинуть тех, кто бок о бок бился с ним в смертельной битве!

Вообще-то ему грех было жаловаться. Сколько достойнейших рыцарей пытались покорить сердце его возлюбленной, но она подарила его лишь ему, вызвав тем самым жгучую зависть всех соседей. Она, словно ласковым солнечным светом, окружила его нежностью и заботой, освободив от всех рутинных забот. Но в ответ Королева ждала от него что-то такое, что, интуитивно чувствуя, Отважный Король ну никак не мог ей дать. А вобщем-то, на самом-то деле, для полного счастья Королю не хватало всего лишь того, чтобы жена его поняла, что все эти сентиментальные нежности пpостительны только слабым и неразумным женщинам, а не суровым и закаленным в битвах мужчинам.

А поутру, когда празднество уже почти закончилось, в замок примчался обезумевший от ужаса гонец. С трудом придя в себя, он сообщил, что в окрестностях замка объявился ужасный дракон, опустошающий всю округу. Король мигом поднял свою дружину и, махнув на прощание жене, исчез за воротами.

Нежная Королева, закусив губу, долго смотрела ему вслед тщетно пытаясь сдержать текущие по щекам слезы. Она так ждала, так устала быть одна, так соскучилась... Переполнявшая душу обида рвалась наружу горькими рыданиями, но Королева заставила себя успокоиться, ведь иначе там, куда умчался любимый, может случиться непоправимое. И, утирая слезы платком, она направилась в Потайную башню. А там, заложив дверь тяжелым засовом и став на колени у ярко горящей свечи, Королева, закрыв глаза, лихорадочно шептала слова древнего заклятия, которому научила ее много лет назад одна старая колдунья. Тогда, еще до замужества, безумно влюбившись в Отважного Короля она пришла к могущественной колдунье и попросила защиты от всех ратных бед для своего любимого. Цена запрошенная колдуньей была ужасна, но, стиснув зубы, Королева судорожно кивнула и сделка состоялась.

С тех самых пор, стоило Отважному Королю выехать за ворота замка, как Нежная Королева, уединившись в этой комнате, вновь и вновь твердила древнее заклинание. И вырастал за спиной у ее возлюбленного незримый и непобедимый дух-хранитель, отводящий в сторону всю смертоносную сталь, направленную в Короля. Но каждый удар мечом или копьем, каждая стрела или вражеский кинжал, предназначенный супругу, разрывали ее тело дикой мучительной болью. Но все равно, даже корчась в ужасных муках, она, как в бреду, не переставала твердить волшебные слова. Когда же опасность отступала, словно пелена спадала с Нежной Ко-ролевы, и она вновь ясно различала колеблющееся пламя свечи и каменные своды башни. Вот и сейчас ее совершенно неожиданно выдернуло из этого безбрежного океана боли где ее, словно утлую лодчонку жестоко мордовали свирепые волны. Она с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь от изнеможения, отправилась вниз готовиться к встрече супруга.

А вечером, сидя в тронном зале, Король с жаром повествовал о своей битве с драконом. В самый разгар схватки под Королем пал от страшных ран конь, придавив его своим телом. Дракон немедленно бросился на беспомощного воина и не жить бы ему, если бы чудовище совершенно неожиданно не споткнулось на ровном месте и, нелепо перевернувшись, не рухнуло на землю. А пока оно поднималось, подоспевшие рыцари вызволили своего короля, и все вместе они быстро прикончили дракона.

А Нежная Королева, обреченная всегда быть одна, тоскующим взглядом ласкала своего любимого и, как о манне небесной, молила Господа хоть на несколько дней задержать в пути следующего гонца.

65

Сказочник

(С искренней признательностью KVS за все то доброе, что он для меня сделал.

И с извинениями за маленький плагиат.)

Ксюше ...

Всю свою жизнь он писал сказки. Добрые и веселые, грустные и лирические, они заставляли слушателей плакать и смеяться, и удивленно раскрывать глаза, замирая от неожиданной развязки. И как у всякого Мастера, была у Сказочника страна, в которой жили герои его захватывающих историй. Страна полная приключений и волшебства, мужества и благородства, и непримиримых схваток со злом. Но даже ближайшие друзья вряд ли догадывались, что все эти сказки не были лишь плодами его фантазии. На самом-то деле висело на стене у Сказочника большое магическое зеркало, через которое он, как через окно, наблюдал все то, что происходило в волшебной стране. И каждый вечер, усевшись в старое дубовое кресло и положив перед собой бумагу и перо, он пристально, почти не мигая, смотрел в зеркало, лишь изредка делая какие-то пометки на листах. А потом, словно бы очнувшись от долгого и тяжелого сна, принимался лихорадочно записывать самое интересное из увиденного и, как правило, к утру уже были готовы одна, а то и две сказки. Конечно же, он мог и не писать никаких сказок, а просто сидеть и смотреть в свое удовольствие. Но, во-первых, очень уж ему хотелось поделиться увиденным; во-вторых, он никогда не брал за это денег; а в-третьих, Сказочник писал их чтобы увидеть искорку интереса в глазах той единственной и самой прекрасной, которую встречают лишь раз. И когда сказка удавалась и любимая замирала, сопереживая ее героям, Сказочник был счастлив.

Он так и любил свою милую, от сказки к сказке, от искорки к искорке, от улыбки к улыбке. И каждая новая сказка становилась еще одним признанием, но милая лишь внимательно слушала, склонив голову на плечо, и молчала. И потому Сказочник вновь и вновь усаживался перед зеркалом и окунал свой взгляд в зазеркалье, надеясь, что уж на этот раз он выберет такую историю, что любимая не сможет не ответить. Дописывая последние строки, Сказочник замечал что ночь уже давно кончилась и пора на работу. И, тяжело вздохнув, он уходил в пыльную затхлость серого дня перекладывать бумажки в какой-то скучной конторе. Но впереди был вечер, а в нем искорки в любимых глазах и ночь в мире волшебства и опасностей.

Но сказка сменялась сказкой, а любимая так и не хотела слышать тех слов, которые он находил для нее в волшебной стране. И однажды, отчаявшись и завесив зеркало одеялом, Сказочник выплеснул на бумагу то, что переполняло его душу. Но даже сейчас любовь и нежность, тоску и одиночество он облек в сказочную форму, просто он не умел иначе. Только уж на этот раз и слепому было ясно, кто такие Принцесса и Рыцарь. И желая побыстрее прочесть любимой свою, по-настоящему первую, сказку, он бросился к ней со всех ног.

И вновь светятся лукавые искорки, пьянит ее манящая улыбка, а Рыцарь признается в любви и повисает в воздухе немой вопрос, ответить на который может только Она, ведь без этого сказка так и останется незавершенной. Мучительно долго тянется так и не прерванная ответом пауза, и не выдержав, Сказочник, неловко извинившись, уходит прочь.

Он не вышел на работу на следующий день, а через неделю, обеспокоенные его исчезновением друзья, взломали дверь его дома. Они с удивлением увидели беспорядочно разбросанные вещи и кровать, густо усыпанную осколками вдребезги разбитого зеркала. Но больше всего их удивил клок, вырванный из старой штормовки Сказочника, непонятно каким образом зацепившийся за резную раму разбитого зеркала...

66

Сказкаоб одинокомхудожнике

Анюте.

Солнце еще только едва позолотило крыши окрестных домов, а Художник уже пристраивал на обочине Главной дороги свои многочисленные полотна. Сегодня мимо них пройдут тысячи, а может быть даже десятки тысяч жителей коро-левства съехавшихся на Большой базар. И может быть (ну всяко же бывает!), хоть кто-нибудь все-таки увидит, разглядит среди суеты его гениальные полотна. И купит их. Хотя бы одно. Пусть самое маленькое. Пусть самое крошечное, пусть даже без рамочки, лишь бы купили! Тогда, Художник мучительно сглотнул, можно будет наконец-то убить или хотя бы просто приглушить мучающий его уже четвертые сутки голод. А если действительно повезет, то еще останутся деньги на новые холсты и краски.

В том, что он гениален, Художник ни сколько не сомневался. И это не пустое бахвальство, не глупый самообман, отнюдь! Это была всего лишь трезвая и в меру объективная оценка собственных способностей. Его талант был столь же очевиден, как ежедневный восход и заход солнца. И именно сознание собственной исключительности и не позволяло Художнику зарабатывать себе на кусок хлеба. Он просто не мог заставить себя опуститься и попусту тратить время на ремесленную мазню кабацких и гостиничных вывесок. И живя тем, что подаст бог, он писал все новые и новые шедевры. Писал, твердо веря в то, что в свое время они еще обессмертят его имя.