Текст книги "Заповедное слово"

Автор книги: Евгений Шатько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шатько Евгений Иванович
Заповедное слово

«ЛГ»,1967, № 48

Жена подала мне цветастый кисет, который только что сострочила на машинке.

Я высыпал в него шесть пачек махорки.

– Ватник не чисть, – предупредил я и надел ссохшиеся кирзовые сапоги.

– Ты опять за своё… – со вздохом сказала жена, подавая мне мешок в дверях.

– Ну будя, будя, – ответил я и потёрся ватником о побелённую стенку. – Будя. Прощевай, любушка!

Первые пятьдесят километров – дачи да посёлки – не интересовали меня. Ну его, урбанизм! На шестом десятке мелькнул пегонький телёнок с пятнами вокруг глаз, будто в очках! Пошёл, пошёл материал! На сто первой версте я вылез из вагона. Парная темь застилала глаза.

Я свернул козью ногу, поскрёб подзаросший подбородок (пятнадцать дней не брился) и спросил железнодорожника с металлическим сундучком:

– Сумнительно чтой-то… аль это Жмыхово?

– Аль не видишь? – ответил он язвительно.

Я выбрел на площадь. Автобус до Жмыхова стоял у ларька. Я поискал хоть какую-нито телегу, чтоб с сеном беспременно, не нашёл и взошёл в автобус. Был он гожий, молочного цвета – совсем не то. Два-три пассажира дремали, кондуктора тоже не имелось – не разговоришься!

Я оторвал билет и сипло сказал:

– Студёно быдто бы… ай не больно?

Никто не откликнулся.

Когда за окном залучились огоньки села, я постучал водителю.

– Отчини дверцу, отчини! – закричал я. – Закуражевел я, сдрему-то; невзначай мимоедом избу прошмыгнёшь!

– Я вас не понимаю, – ответил водитель к тихому моему удовольствию.

Я быстро пошёл к крайней избе, думая: «Перво-наперво парного, как водится, молочка испью. Испью, а там разговор сам потекёт».

Сопя, я постучал.

Мне стали открывать не спрашивая.

«Патриархальность, патриархальность какая!» – подумал я и воскликнул:

– Примайте странника!

Из сенных сумерек на меня кинул лешачий взгляд хозяин.

– Проходь, проходь. светлый ходок, – улыбнулся он космато, с лукавиной. – Чай, по радуге пришёл?

– По ей, по ей, – ответил я, входя и доставая сразу кисет.

Я в пояс поклонился хозяину, по рукам видать – изрядному пахарю:

– Парного бы… стал быть… молочка… Уж не обрезонь, стюдёно шибко!

– Ай румку не примешь? Охолодал ить? – светясь, спросил хозяин, ушёл за перегородку, чего-то там пошебаршил и вынес мне рюмочку.

Я выпил, и что-то отдало вроде коньяком.

– Индо слеза, право слово! – похвалил я и утёрся кисетом. – Сам, быват, гонишь?

– Казённая. Ты садись, папаша, рассупонивайся. – Он указал мне на красный угол и поставил на стол бутылку. – Не мешкая и почнём.

– Что ж, почнём! – согласился я и начал вторую рюмку.

– Вы петь будете или речитативом? – вдруг спросил хозяин любопытно.

«Славный какой мужик! – подумал я радостно. – Сейчас про жито, про озими потолкуем, а там и заповедное слово выскакнет».

– Начинайте, не стесняйтесь! – сказал пахарь и налил мне третью рюмку.

– Чего начинать-то? – спросил я любезно.

– С былины начинайте! – попросил он и сбегал для чего-то за перегородку.

«Уважить надо мужика, – решил я и начал школьной скороговоркой:

– Уж он сошку-то бросил за ракитов куст.

Исполать тебе, детинушка, торговый гость!»

– Стой, стой, – изумлённо сказал хозяин и кинулся за перегородку.

Я схватил его за руку и запел:

– «Мне царевну и даром не надо, чуду-юду я и так победю!»

Он надел пенсне и удивлённо уставился на меня.

– Я тебе ишо и спляшу! – закричал я. – Хошь лубяную кадрель, хошь лыковый перепляс».

Я пошёл выделывать сапогами, размахивая кисетом над головой.

«Сливаюся с народом, – радостно стучало в груди, когда я зазывно дробил сапогами перед милым пахарем. – Сливаюся и стираю грань».

Пахарь, однако, сызнова бросился от меня за перегородку, я вприсядку вкатился за ним туда и едва не сбил с табуретки включенный магнитофон.

– Это что за агрегат? – спросил я тоскливо.

– Слушайте, бросьте дурочку ломать! – сказал он раздражённо. – Вы из Москвы?

– Из ей! – сознался я. – В народ командированный, слиться чтоб… На трое сутки. А ты что, – я кивнул на магнитофон, – наука, што ль?

– Она и есть! – ответил он. – Институт этнографии, былинный сектор.

– На диссертацию материал наскребаешь, что ли? – спросил я.

– На её! – ответил он со вздохом.

http://www.lgz.ru/