Текст книги "Рассказы о животных (СИ)"

Автор книги: Евгений Чарушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Друзья

Однажды лесник расчищал в лесу просеку и высмотрел лисью нору. Он раскопал нору и нашел там одного маленького лисенка. Видно, лисица-мать успела остальных перетащить в другое место. А у этого лесника уже жил дома щенок. Гончей породы. Тоже еще совсем маленький. Щенку было от роду один месяц. Вот и стали лисенок и щенок расти вместе. И спят они рядышком, и играют вместе. Очень занятно они играли! Лисенок лазал и прыгал, как настоящая кошка. Прыгнет на лавку, а с лавки на стол, хвост задерет трубой кверху и смотрит вниз. А щенок полезет на лавку – хлоп! – и упадет. Лает, бегает вокруг стола целый час. А потом лисенок спрыгнет вниз, и оба лягут спать. Поспят-поспят, отдохнут и снова начнут гоняться друг за другом. Щенка звали Огарок, потому что он был весь рыжий, будто огонь. А лисенка лесник назвал Васькой, как кота: он лаял тоненьким голоском – будто мяукал. Все лето щенок и лисенок прожили вместе, и к осени оба выросли. Щенок стал заправским гончаром, а лисенок оделся в густую шубу. Лесник посадил лисенка на цепь, чтобы он не убежал в лес. "Подержу, – думает, – его на цепи до середины зимы, а потом продам его в город на шкурку". Ему жалко было самому стрелять лису, уж очень она была ласковая. А с гончим Огарком лесник ходил на охоту и стрелял зайцев. Вот однажды вышел лесник утром покормить лису. Глядит, а у лисьей будки одна цепь и рваный ошейник. Убежала лиса. "Ну, – подумал лесник, – теперь мне не жалко тебя застрелить. Видно, не бывать тебе ручным зверем. Дикарь ты, дикарь. Найду в лесу и застрелю как дикую". Вызвал он своего Огарка, снял с полки ружье. – Ищи, – говорит, – Огарко. Ищи своего приятеля. – И показал следы на снегу. Огарок залаял и побежал по следу. Гонит, лает, по следу идет. И ушел он далеко-далеко в лес, еле его слышно. Вот он и совсем замолк. А вот снова сюда идет: лай все ближе, ближе. Лесник спрятался за елку на опушке, взвел курки на ружье. И вот видит: выбежали из лесу разом двое. Лиса и собака. Собака лает и повизгивает. И бегут они по белому снегу рядышком. Как настоящие приятели – плечо к плечу. Вместе кочки перескакивают, друг на друга смотрят и будто улыбаются. Ну, как тут стрелять. Ведь собаку убьешь!

Увидали звери лесника, подбежали. Васька прыгнул к нему на плечи, а пес встал на задние лапы, уперся в грудь хозяину и хамкает: ловит шутя лисий хвост.

– Эй вы, чертенята! – сказал лесник, спустил курки на ружье и вернулся домой. И так жила лиса у него в избе всю зиму – не на цепи, а просто так. А весной стала уходить в лес мышей ловить. Ловила-ловила да и осталась в лесу совсем. А гончий Огарок с тех пор не гонит лисиц. Видно, все лисицы ему стали друзья.

Почему Тюпу прозвали Тюпой

Когда Тюпа очень удивится или увидит непонятное и интересное, он двигает губами и тюпает: "Тюп-тюп-тюп-тюп..."

Травка шевельнулась от ветра, пичужка пролетела, бабочка вспорхнула, – Тюпа ползёт, подкрадывается поближе и тюпает: "Тюп-тюп-тюп-тюп... Схвачу! Словлю! Поймаю! Поиграю!" Вот почему Тюпу прозвали Тюпой. Слышит Тюпа, кто-то тоненько посвистывает. Видит: в крыжовнике, где погуще, кормятся серенькие вертлявые пичужки – пенки, ищут, нет ли где мошки-букашки. Ползёт Тюпа. Уж так таится, прячется. Даже не тюпает – боится спугнуть. Близко-близко подполз да как прыгнет – прыг! Как схватит... Да не схватил. Не дорос ещё Тюпа птицу ловить. Тюпа – ловкач неуклюжий.

Тюпа маленький

Тюпу побили. Это Непунька, Тюпкина мамка, его отшлёпала. Сейчас ей не до него. Непунька ждёт-пождёт, скоро ли у неё будут другие, новые маленькие сосунки. Она и местечко приглядела – корзинку. Там она будет их кормить, песни петь. Тюпа теперь её боится. И близко не подходит. Никому неохота получить шлепка. У кошки обычай: маленького кормит, а взрослого гонит. Но у Непуньки-кошки новых сосунков отобрали. Непунька ходит, котят ищет, зовёт. Молока у Непуньки много, а кормить некого. Искала она их, искала и как-то невзначай увидела Тюпку. Он от неё в это время прятался, боялся трёпки. И тут Непунька решила, что Тюпа – это не Тюпа, а её новый маленький сосунок, который потерялся. И обрадовалась Непунька, и мурлычет, и зовёт маленького, и хочет покормить, приласкать. А Тюпа – учёный, он близко не подходит. Его ещё вчера так приласкали – до сих пор помнит! А Непунька поёт: "Иди, покормлю", – легла на бочок. Молочко у Непуньки тёплое. Вкусное! Тюпа облизнулся. Он давно сам научился есть, а помнит. Уговорила Непунька Тюпу. Насосался он молочка – заснул. И тут начались другие чудеса. Ведь Тюпа взрослый. А для Непуньки он маленький. Она перевернула Тюпку и моет его, вылизывает. Тюпка проснулся, удивился: зачем это, для чего это? Он сам может. Хотел уйти. А Непунька уговаривает: "Лежи, ты маленький, запнёшься, потеряешься"... Песни пела-пела и сама заснула. Тут Тюпа выбрался из корзинки и занялся разными своими делами. То да сё. Бабочек пошёл ловить. К воробью подкрадывается. Проснулась Непунька. Ах, где же её Тюпонька? Выбежала на двор, зовёт. А Тюпа взобрался на крышу и там ползает, бегает – пугает какую-то пичужку. Непунька скорее к нему: "Не упади! Не свались!" А Тюпа не слушает. Взяла Непунька Тюпку за шиворот и понесла, как маленького, с крыши. Тюпа отбивается, упирается, не желает с крыши идти. Никак не может понять Непунька, что Тюпа уже не маленький.

Почему Тюпа не ловит птиц

Видит Тюпа, недалеко от него сидит воробей и песни поёт-чирикает:

– Чив-чив! Чив-чив!

– Тюп-тюп-тюп-тюп, – заговорил Тюпа. – Схвачу! Словлю! Поймаю! Поиграю! – и пополз к воробью. Но его воробей сразу приметил – крикнул по-воробьиному:

– Чив! Чив! Разбойник ползёт! Вот он где прячется! Вот он где! И тут, откуда ни возьмись, со всех сторон налетели воробьи, расселись – кто по кустам, кто и прямо на дорожке перед Тюпой. И начали на Тюпу кричать:

– Чив-чив! Чив-чив! Кричат, галдят, чирикают, ну, никакого терпенья нет. Испугался Тюпа – такого крику он ни разу не слыхал – и ушёл от них поскорее. А воробьи вдогонку ещё долго кричали. Наверно, рассказывали друг другу, как Тюпа полз-прятался, хотел их словить и съесть. И какие они, воробьи, храбрые, и как они Тюпку испугали. Некого Тюпе ловить. Никто в лапы не даётся. Влез Тюпа на деревцо, спрятался в ветках и поглядывает. Но не охотник добычу увидел, а добыча охотника разыскала. Видит Тюпа: он не один, на него какие-то птицы смотрят, не пенки-малышки, не крикуны-воробьишки, вот какие – самого Тюпы чуть поменьше. Это, наверно, дрозды искали местечко, где вить гнездо, и увидали какую-то непонятную зверюшку – Тюпку. Тюпа обрадовался:

– Вот интересно-то! Тюп-тюп-тюп-тюп! Кто это такие? Тюп-тюп-тюп-тюп! Схвачу! Тюп-тюп-тюп-тюп! Словлю! Тюп-тюп-тюп-тюп! Поймаю! Поиграю! Только не знает Тюпа, кого первого ловить. Один дрозд сзади Тюпки сидит, другой перед Тюпкой – вот тут, совсем близко. Тюпа то сюда, то туда повернётся – тюпает-тюпает. То на одного, то на другого посмотрит. Отвернулся от одного, кто был сзади, а другой, передний, как налетит на Тюпку да как клюнет его клювом! Тюпа сразу перестал тюпать. Он понять не может, что это такое. Обидели его! Клюнули! Спрыгнул Тюпа в кусты – и ходу, где бы только спрятаться. И если теперь Тюпа видит птицу, он никакого внимания на неё не обращает. Вот почему Тюпа не ловит птиц.

Томка

У охотника я увидел песика. Он вот какой. Уши длинные, хвост короткий. Охотник рассказал, какой песик понятливый, как на охоте помогает, и умный-то, и не грязнуля... От этого песика, говорит, есть щенки. Приходите поглядите. И мы с ним пошли. Щенки небольшие – только что научились ходить. "Который-то из них, – думаю, – мне будет помощник на охоте? Как узнать – кто толковый, а кто не годится?" Вот один щенок – ест да спит. Из него лентяй получится. Вот злой щенок – сердитый. Рычит и со всеми лезет драться. И его не возьму – не люблю злых. А вот еще хуже – он тоже лезет ко всем, только не дерется, а лижется. У такого и дичь-то могут отнять. В это время у щенят чешутся зубы, и они любят что-нибудь погрызть. Один щенок грыз деревяшку. Я эту деревяшку отнял и спрятал от него. Почует он ее или не почует? Щенок начал искать. Других щенят всех обнюхал – не у них ли деревяшка. Нет, не нашел. Ленивый спит, злой рычит, незлой злого лижет – уговаривает не сердиться. И вот он стал нюхать, нюхать и пошел к тому месту, куда я ее спрятал. Почуял. Я обрадовался. "Ну, – думаю, – вот это охотник! От такого и дичь не спрячется". Назвал его Томкой. И стал растить помощника.

Как Томка научился плавать

Мы пошли гулять и взяли с собой Томку. Сунули его в портфель, чтобы он не устал. Пришли к озеру, сели на берег и стали кидать камушки в воду – кто дальше бросит. А портфель с Томкой на траву положили. Вот он вылез из портфеля, увидал, как камушек плюхнулся в воду, и побежал. Бежит Томка по песочку, косолапый, неуклюжий, ноги у него в песке так и заплетаются. Дошел до воды, сунул лапы в воду и на нас оглядывается.

– Иди, Томка, иди – не бойся, не потонешь! Полез Томка в воду. Сначала по животик зашел, потом по шею, а потом и весь окунулся. Только хвост-обрубочек торчит наружу. Повозился, повозился да вдруг как выскочит – и давай кашлять, чихать, отфыркиваться. Видно, он дышать в воде вздумал – вода и попала ему в нос да в рот. Не достал камушка. Тут мы взяли мячик и кинули его в озеро. Томка любил играть с мячиком, – это была его любимая игрушка. Шлепнулся мяч в воду, покрутился и остановился. Лежит на воде, как на гладком полу. Узнал Томка свою любимую игрушку и не стерпел – побежал в воду. Бежит, повизгивает. Но теперь носом в воду не суется. Шел, шел да так и поплыл. Доплыл до мячика, цап его в зубы – и обратно к нам. Вот так и научился плавать.

Томка испугался

Когда Томка был совсем еще небольшим щенком, я взял его с собой на охоту. Пускай приучается. Вот ходим мы с ним. Томка за бабочками, за стрекозами гоняется. Кузнечиков ловит. На птиц лает. Только никого поймать не может. Все улетают. Бегал он, бегал – так уморился, что сунулся в кочку носом и заснул. Маленький еще. А будить мне его жалко. Прошло с полчаса. Прилетел шмель. Бунчит, летает над самым Томкиным ухом. Проснулся Томка. Покрутился спросонья, поглядел: кто это такой спать мешает? Шмеля он не заметил, а увидал корову и побежал к ней. А корова паслась далеко-далеко и, должно быть, показалась Томке совсем маленькой, не больше воробушка. Бежит Томка корову загрызать, хвост кверху поднял – никогда он еще коров не видал. Подбежал поближе, а корова уж не с воробушка – с кошку ростом кажется. Тут Томка немного потише побежал, а корова уж не с кошку, а с козу выросла. Страшно стало Томке. Он близко не подошел и нюхает: что за зверь такой? В это время шевельнулась корова – ее, наверно, кто-то укусил. И побежал от нее Томка! С тех пор он и близко к коровам не подходит.

Томкины сны

Когда Томка спит, он лает во сне, повизгивает, а иной раз и лапками шевелит, будто он бежит куда-то. Спрашивают у меня ребята:

– Почему это Томка лает? Ведь он же спит!

– Он сны видит, – отвечаю.

– А какие?

– Да, наверно, какие-нибудь свои, собачьи сны, – про охоту, про зверей, про птиц. Человеку таких снов не увидеть.

– Вот интересно-то! – говорят ребята. Обступили они Томку, глядят, как он спит. А Томка спал, спал и залаял тоненьким голоском. Я и спрашиваю у ребят:

– Чего же это он во сне видит? Вам понятно?

– Понятно, – говорят ребята. – Это он зайчонка увидел небольшого. Томка поспал еще немного и лапками пошевелил.

– Вот, – говорят ребята, – это Томка побежал.

– За кем побежал?

– Да не за кем, а от козы. Он ее увидел, а она бодается. Тут Томка зарычал, залаял.

– Проснись! – закричали ребята. – Проснись, Томка! Ведь он тебя сейчас съест!

– Кто, – спрашиваю, – съест?

– Медведь! Томка с ним подраться хочет. Медведь-то вон какой страшный! Томке с ним не справиться.

Как Томка не показался глупым

Томка не любит, когда над ним смеются, – обидится, отвернется. А потом он научился делать вид, что не над ним смеются, а над кем-то другим. Как-то заметил Томка курочку с цыплятами. Идет поближе – хочет понюхать. А курочка как закричит, как прыгнет на Томку – и поехала на нем. Едет, клюет Томку и кричит. Так и слышно, как она выговаривает: "Ах ты, такой-сякой, невоспитанный! Вот я тебя! Вот я тебя! Не смей к цыплятам подходить!" Томка обиделся, но не захотел показаться смешным и сразу сделал вид, что никто его не клюет, никто на него не кричит. И тогда курочка соскочила с него и вернулась к цыплятам.

Никита-доктор

Говорит Никита Томке:

– Ну, Томка, сейчас я буду тебя лечить. Надел Никита на себя халат из простыни, очки нацепил на нос и взял докторскую трубочку для выслушивания – дудку-игрушку. Потом вышел за дверь и постучался – это доктор пришел. Потом утерся полотенцем – это доктор вымыл руки. Поклонился щенку Томке и говорит:

– Здравствуйте, молодой человек! Вы хвораете, я вижу. Что же у вас болит? А Томка, конечно, ничего не отвечает, только хвостиком виляет – не умеет говорить.

– Ложитесь, молодой человек, – говорит доктор Никита, – я вас выслушаю. Доктор повернул Томку кверху пузом, приставил к животу дудочку и слушает. А Томка хвать его за ухо!

– Ты что кусаешься! – закричал Никита. – Ведь я же доктор! Рассердился доктор. Ухватил Томку за лапу и сунул под мышку градусник-карандаш. А Томка не хочет измерять температуру. Барахтается. Тогда доктор говорит больному:

– Теперь вы откройте рот и скажите: а-а-а. И высуньте язык. Хотел язык посмотреть. А Томка визжит и язык не высовывает.

– Я пропишу вам лекарство, – говорит доктор Никита, – и научу чистить зубы. Я вижу, что вы, молодой человек, неряха, не любите зубы чистить. Взял Никита свою зубную щетку и стал чистить у Томки зубы. А Томка как схватит щетку зубами! Вырвался у доктора из рук, утащил щетку и разгрыз ее на мелкие кусочки.

– Ты глупый, Томка! – кричит Никита. – Ведь совсем не так играют! Так и не научился Томка играть в больного.

Воробей

Пошёл Никита с папой гулять. Гулял он, гулял и вдруг слышит – кто-то чирикает: Чилик-чилик! Чилик-чилик! Чилик-чилик! И видит Никита, что это маленький воробушек прыгает по дороге. Нахохлённый такой, прямо как шарик катится. Хвостик у него коротенький, клюв жёлтый, и никуда он не улетает. Видно, ещё не умеет.

– Смотри-ка, папа, – закричал Никита, – воробей не настоящий! А папа говорит:

– Нет, это настоящий воробей, да только маленький. Это, наверно, птенчик выпал из своего гнезда. Тут побежал Никита ловить воробья и поймал. И стал этот воробушек жить у нас дома в клетке, а Никита кормил его мухами, червяками и булкой с молоком. Вот живёт воробей у Никиты. Всё время кричит – есть просит. Ну и обжора какой! Чуть утром солнце покажется, – он зачирикает и всех разбудит. Тогда Никита сказал:

– Я научу его летать и выпущу. Достал воробья из клетки, посадил на пол и стал учить.

– Ты крыльями вот так маши, – сказал Никита и показал руками, как надо летать. А воробей ускакал под комод. Покормили воробья ещё денёк. Опять его посадил Никита на пол учить летать. Никита замахал руками, и воробей замахал крыльями. Полетел воробей! Вот он через карандаш перелетел. Вот через красный пожарный автомобиль перелетел. А как стал через неживую кошку-игрушку перелетать, наткнулся на неё и упал.

– Плохо ты ещё летаешь, – говорит ему Никита. – Давай-ка я тебя ещё денёк покормлю. Покормил, покормил, а назавтра воробушек через Никитину скамейку перелетел. Через стул перелетел. Через стол с кувшином перелетел. Вот только через комод не мог перелететь – свалился. Видно, надо его ещё кормить. На другой день Никита взял воробья с собой в сад, да там и выпустил. Воробей через кирпич перелетел. Через пенёк перелетел. И стал уж через забор перелетать, да об него стукнулся и повалился. А на следующий день он и через забор перелетел. И через дерево перелетел. И через дом перелетел. И совсем от Никиты улетел. Вот как здорово научился летать!

Перепёлка

У нас в клетке жила ручная перепёлка. Такая маленькая дикая курочка. Вся коричневая, в светлых полосках. И на горле у неё нагрудничек из пёрышек, будто ребячий слюнявник.

 Перепёлочка ходит по клетке и тихонько насвистывает – вот так:

 – Тюрр-тюрр! тюрр-тюрр!

 А то ляжет на бочок и купается в песке, как настоящая курица, чистит пёрышки, крыльями похлопывает. Мы ей покажем червячка, она подойдёт и клюнет из рук.

 Мы её даже на руки брали, как игрушку.

 Сидит она на ладошке и не улетает. Совсем ручная.

 Но самое удивительное вот что. Как только зажжём мы вечером электричество, перепёлочка сразу начинает высвистывать – кричать:

 – Фить-пирю! Фить-пирю!

 – Что такое она говорит? – спрашивает Никита.

 – Это она тебя спать укладывает. Слышишь, кричит: «Спать пора! Спать пора!»

 Прислушался Никита – вправду похоже:

 – Фить-пирю! Спать пора! Фить-пирю! Спать пора!

 А Никите и в самом деле спать пора. Но только уложить его трудно.

 – Рано ещё! – говорит Никита.

 Перепёлка опять:

 – Спать пора!

 – Да не хочу я!

 – Спать пора!

 – Ну, да я ещё немножко поиграю!

 Тут как раскричится перепёлка, что терпеть больше нельзя:

 – Спать пора! Спать пора! Спать пора!

 – Да уж умываюсь!

 – Спать пора! Спать пора!

 – Да я уж штанишки снимаю!

 – Спать пора! Спать пора!

 – Да что ты кричишь, глупая? Ведь я уже лёг.

 Потушат свет в доме – тут и перепёлка замолчит, и Никита уснёт.

 Так у нас повелось.

 Стала перепёлка укладывать Никиту спать.

 Чуть засвистит она своё «фить-пирю», Никита зевать начинает. Позевает-позевает, а потом умоется, разденется и ложится спать.

 Правда, перепёлочка не только по вечерам, но и в другое время кричала «спать пора», но я сразу же накину на клетку какое-нибудь полотенце или платок, она и замолчит.

 В темноте перепёлки кричать не любят.

 Летом мы переехали жить на дачу.

 В саду устроили перепёлочке большую клетку-загородку. Посадили её туда и ушли в поле собирать цветы на новоселье. А в клетке оказалась щель – перепёлка-то и убежала. Пришли мы обратно, а её нет.

 Вот жалко-то нам было!

 Стали мы её искать. Целый день ищем, целый вечер. В траве роемся, кусты раздвигает. Нет и нет нашей перепёлочки.

 Устали мы, из сил выбились. Никите давно спать пора.

 – Как же я спать буду? – плачет он. – Никто меня не укладывает.

 И вот взошла луна. Яркая-яркая, всё кругом осветила: и траву, и дорогу. Вдруг мы слышим из куста, что у самой дороги:

 – Фить-пирю! Фить-пирю!

 – Она! – говорит Никита.

 А перепёлка ещё громче:

 – Фить-пирю! Спать пора!

 Мы в кусты – и сразу поймали нашу перепёлку.

 Она была вся холодная, мокрая от росы. Вернулись мы с ней домой, заделали крепко щёлку в клетке и посадили перепёлку туда обратно. А Никита пошёл спать.

 1938 г.

Про зайчат

Однажды на даче ко мне прибежал Никита и кричит:

 – Папа, отдай кроликов! Папа, отдай кроликов!

 А я не понимаю, каких кроликов ему отдать. И отдавать я никого не собираюсь, и кроликов у меня нет.

 – Да что ты, Никитушка, – говорю, – что с тобой?

 А Никита прямо плачет: отдай да отдай ему кроликов.

 Тут пришла мама и всё мне рассказала. Оказывается, деревенские ребята принесли с лугов двух зайчат: они их на сенокосе поймали. А Никита всё перепутал. Надо было сказать: «Возьми зайчат», а он говорит: «Отдай кроликов».

 Взяли мы зайчат, стали они у нас жить.

 Ну и славные были зайчата! Этакие мохнатые шарики! Уши врозь, глаза коричневые, большие. А лапки мягкие-мягкие – будто зайчата в валеночках ходят.

 Захотели мы зайчат покормить. Дали им травы – не едят. Налили молока в блюдце – и молоко не пьют... Сыты, что ли?

 А спустили их на пол – они шагу никому не дают ступить. Прямо наскакивают на ноги. Тычутся мордочками в сапоги и лижут их... Должно быть, ищут мать-зайчиху.

 Видно, голодные, а есть не умеют. Сосунки ещё.

 Тут в комнату пришёл Томка, наш пёс. Тоже захотел посмотреть на зайчат. Они, бедняжки, на Томку наскочили, лезут на него... Томка зарычал, огрызнулся и убежал.

 Как же нам накормить зайчат? Ведь они, бедняги, умрут с голоду.

 Думали мы, думали, и придумали, наконец. Пошли мы искать им кормилицу-кошку.

 Кошка лежала на лавке у соседнего дома, кормила своих котят. Она такая пёстрая, расписная, даже нос у неё разноцветный.

 Притащили мы кошку к зайчатам, она как зафыркает на них, как заворчит басом, чуть не воет. Да ну её!

 Пошли мы другую кормилицу искать.

 Видим, на завалинке лежит кошка, вся чёрная, с белой лапой. Мурлычет кошка, нежится на солнышке... А как взяли да подложили к ней зайчат, она сразу же все когти выпустила и ощетинилась. Тоже не годится в кормилицы! Отнесли мы её обратно.

 Стали третью кошку искать.

 Уж в самом конце деревни нашли. На вид такая хорошая, ласковая. Только эта ласковая-то чуть-чуть наших зайчат не съела. Как увидела их, вырвалась из рук да как бросится на зайчат, как на мышей.

 Насилу мы её оттащили и за дверь выбросили.

 Наверное, наши зайчата так и умерли бы с голоду, если бы, на наше счастье, не нашлась ещё одна кошка – четвёртая. Она сама к нам пришла. А пришла потому, что котят искала. У неё котята умерли, и она по всей деревне ходила и искала их... Рыженькая такая, худая; мы накормили её, напоили и уложили на подоконник и принесли к ней зайчат. Сперва одного зайчонка, потом и другого.

 Сунулись к ней зайчата и сразу присосались, даже зачмокали – нашли молоко!

 А кошка сначала задёргалась, забеспокоилась, а потом вылизывать их стала – и даже песенку замурлыкала.

 Значит, всё в порядке.

 Много дней кормила кошка зайчат.

 Лежит с ними на подоконнике, а народ останавливается у окошка, смотрит:

 – Вот так чудо, кошка зайцев кормит!

 Потом зайчата подросли, научились сами есть траву и убежали в лес. Им там вольнее жить.

 А кошка завела себе настоящих котят.