Текст книги "Продолжение ЖЖизни"

Автор книги: Евгений Гришковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

24 октября

Вернулся сегодня из Екатеринбурга в Москву. Екатеринбург в очередной раз меня поразил. Год не был в городе, а там такого за это время понастроили! Достроить, правда, не успели, по-прежнему неуютно, как в квартире, в которой приходится жить и одновременно делать ремонт, но размах замыслов поражает. И ещё очень порадовал состав пассажиров, когда летели в Екатеринбург и возвращались в Москву. Всё какие-то нестарые, современные люди, для которых этот маршрут явно привычный, много иностранцев, которые тоже, видно, летают по нему часто и в основном вполне сносно, а то и бегло говорят по-русски. То есть наполнение самолёта гораздо более опрятное, деловое и современное, чем рейсы на Ганновер, Дюссельдорф, Тель-Авив или Америку в целом. (Представляю, какие будут отклики из-за пределов страны (улыбка с подмигиванием).) Разговоров про кризис везде много, не только в самолёте, но и в Екатеринбурге, но уже слышал хорошие анекдоты. А если есть хорошие анекдоты на тему кризиса, значит точно переживём.

Спектакли в Екатеринбурге прошли очень хорошо. Чувствуется, что за год мы друг по другу соскучились. Здесь практически самый большой театральный зал из всех, в каких приходится играть, и все три вечера были аншлаги. И профессионально, и по-человечески очень приятно.

27 октября

Какая удивительная погода сегодня стояла в Москве! Как прекрасна была столица нашей родины! Она и вправду была златоглавая – это такая редкость! И многие люди красиво одеты, потому что самая элегантная одежда, на мой вкус, это лёгкие демисезонные пальто, твидовые пиджаки и плащи. Нам в нашем климате так мало удаётся это поносить. Всё как-то холодно, холодно, потом дожди, дожди, а потом бабах! – и все уже в шортах. А вот сегодня было красиво. И довольно много дам в шляпках – на Тверской.

В этом смысле сильно завидую американцам. Правда, я бывал там совсем немного, но зато фильмов видел много. Как часто в американских фильмах бывает поздняя осень или ранняя весна, и видно, что не тепло, но при этом солнечно и красиво. Это моя самая любимая погода. Правда, в такую погоду довольно часто бывает высокое давление, очень высокое, и болит голова (улыбка).

Завтра похоронят великого Муслима Магомаева. «Урожайным» оказался этот високосный год, а он ещё не закончился. Шестьдесят семь лет, всего ничего. Очень, очень жаль. Все те, кому сорок с небольшим, жили с ним с самого-самого детства. «Бременские музыканты-2» – это же просто гениально спето. Для меня он всегда был нашим Элвисом. Не знаю теперь, с каким ощущением буду говорить про Элвиса в спектакле «ОдноврЕмЕнно» и изображать песню под магомаевский «Луч солнца золотого».

Помню очень сильное и абсолютно трагическое ощущение исполнения спектакля «Как я съел собаку» после того, как умерла бабушка. Мне повезло, у меня долго были бабушки. Одна умерла четыре года назад, другая – два года назад. В спектакле «Как я съел собаку» много говорится про бабушку. Конечно, там это некая условная бабушка, и я писал этот текст так, чтобы каждый мог вспомнить свою. Но для меня-то она была совершенно конкретная, живая и любимая. И мне было весело и легко говорить слово «бабушка» со сцены, когда обе были живы. И я сам был совсем юным до тех пор, пока у меня была возможность кого-то так называть, к кому-то обращаться «бабушка». А потом их не стало. И я не могу уже себя ощущать в какие-то моменты таким молодым.

Умер Муслим Магомаев. Когда такие, как он, уходят, остро ощущается безвозвратность ушедшей юности. С ними, собственно, уходит и юность. Позади, всё дальше и дальше, остаётся двадцатый век. Но, думаю, наш Элвис и Элвис Пресли сейчас где-то вместе. Они заслужили, чтобы им там было хорошо.

31 октября

Погода в Алма-Ате такая же, как в столице России, – пасмурно и беспросветно. Впрочем, мне было не до погоды. С удовольствием сыграл в алмаатинском ТЮЗе «Как я съел собаку», который давно не исполнял и до следующей осени исполнять не буду. Поразила часть алмаатинской публики. В целом публика тёплая, внимательная и вполне театральная, но так, как там, на спектакли не опаздывают нигде: начать удалось только через полчаса после третьего звонка, то есть заявленный на семь часов спектакль начался в половине восьмого. А были и опоздавшие, которые заходили в зал в половине девятого, причем совершенно спокойно, целыми компаниями, и даже несли с собой какие-то пакеты, видимо, перед театром заехали в магазин, так что они совсем не были похожи на итальянских любителей оперы, которые едут в Ла Скала послушать любимую арию в середине второго акта. Забавно. Не могу сказать, что очень по этому поводу расстроился, но за свою большую практику с таким уж точно не сталкивался.

Хотя, конечно, пробки в Алма-Ате серьёзные. По городу перемещаться, особенно в ненастную погоду, тоскливо: всё стоит. Алма-Ата не похожа на другие такие же большие города, потому что у нее нет ярко выраженного центра. Все культурные и административные здания, а также клубы, рестораны, гостиницы весьма сильно разбросаны по городу, а пробки чудовищные. Зато концерт в клубе «Жесть» компенсировал все погодные неприятности и раздражение от пробок. Как же было приятно играть для такой публики! Как же много было счастливых и поэтому красивых людей! Особенно запомнилась девушка, что стояла не шелохнувшись весь концерт, и поэтому её было хорошо видно, – красивая элегантная казахская девушка. Она периодически включала телефон и держала его перед собой. Я думал, она звонит своему знакомому или друзьям и даёт возможность послушать, что происходит на концерте, а после концерта она подошла и сказала, что включала диктофон, чтобы потом поставить эту запись своей семимесячной дочери.

5 ноября

Страна отметила таинственный праздник хэллоуин, Америка выбрала нового и, как говорят, полезного нам президента, индексы разнообразных бирж отреагировали на это позитивно. Короче, всё неплохо. Вчера по телевизору показали сразу несколько исторических шедевров: «Волкодав», «Александр. Невская битва» и «1612». У меня была возможность немножко посмотреть ЭТО. Такие фильмы и являются подготовительными к тому, чтобы в итоге появился «Адмирал». На данный момент «Адмирал» – это апогей «осмысления» исторического наследия России. Но об этом много уже говорилось. Одно слово – кошмар.

Хочу совсем о другом. Вернулся домой. И хоть меня не было чуть больше двух недель, заметил, как что-то изменилось в детях. Старшая-то всё время меняется. Продемонстрировала мне купленную на зиму обувь, посмотрели с ней её любимые видео, скачанные из интернета, послушали пару песен. Оба были счастливы. А тут я стал перечитывать комментарии к прошлым постам и наткнулся на такой текст:

«Мне кажется, самым главным периодом в формировании моих мыслей, взглядов, был тот год между 14-ти и 15-летием. И во многом на него повлиял папа. Пусть он этого не знал и не знает. Но мы, девушки, обладаем какой-то чудесной способностью „заглядывать“ в мысли. Для меня очень было важно немного со стороны смотреть за тем, что делает мой отец, и я всегда искала повод, чтобы только находиться с ним рядом. На дачу едет – отлично! Полью грядки, покатаюсь на качелях, искупаюсь…

В гараж – тоже хорошо! Покатаюсь на велосипеде, понажимаю на тормоз, чтобы с маслом разобраться…

Сидит с бумагами работает – замечательно! Помогу посчитать, заточу карандаш или подам, что нужно.

Отдыхает / смотрит фильм – присяду тихонечко рядом и буду наблюдать.

Не знаю, одна ли я такая, или кто-то ещё так делал в этом возрасте и не только, но папу своего я очень люблю.

И благодарна ему за все. Хотелось бы даже… „попросить“, чтобы вы тоже проводили много времени вместе… Даже не ходили куда-то, а так, в домашней обстановке, о чем-то разговаривая…

Не знаю, почему захотелось вам это сказать, но сказала…»

Как прекрасно написано! Как бы я хотел, чтобы и моя дочь по прошествии времени могла так вспомнить наше проведённое с нею время. Мне многое становится понятно благодаря этому тексту, потому что именно так Наташа себя и ведёт. Она приходит и смотрит со мной даже не интересные ей новости… А сколько радости у неё бывает оттого, что мы вместе смотрим какой-то её фильм! И пусть в моём присутствии она понимает, что фильм не очень хороший, хотя до этого казался хорошим, она всё равно сильно радуется оттого, что ей удаётся мне что-то показать и объяснить.

11 ноября снова надолго уеду. Ужасно неохота. Кто-то может не поверить в то, что мне не хочется лететь в Париж, кто-то может подумать, мол, зажрался (улыбка). На самом деле это будут трудные гастроли, десять спектаклей подряд. Я не люблю играть много спектаклей подряд в одном и том же месте. К тому же играть спектакли с переводчиком – очень сложное дело. Потребуется много репетиций и предельная концентрация внимания. И потом, перевод – это всегда компромисс. На самом деле мне больше нравится играть там, где идти на компромисс не надо. Хотя Париж прекрасен, и мой переводчик Арно ле Гляник удивительный человек и настоящий интеллигент, преданный театру, искусству и смыслу. Но он такой перфекционист, что замучивает своим дотошным отношением к переводу даже такого щепетильного человека, как я.

6 ноября

Сегодня водил детей на «Мадагаскар 2». Все остались довольны. Прежде всего друг другом, ну и мультфильмом, конечно. Младшему, Саше, больше всего понравилась акула, которая появляется на экране на несколько секунд. То есть каждый нашёл своё. Я пил джин-тоник, дети ели попкорн. Лучшего времяпрепровождения не придумать.

Сегодня поступило приглашение принять участие в программе «Гордон Кихот». Из этого я тут же сделал вывод, что у уважаемого Александра Гордона есть ко мне претензии. Я подумал и отказался. Сообщаю об этом в ЖЖ, чтобы развеять всякие сомнения относительно того, что я опасаюсь участия в программе. Я видел одну с художником Никасом Сафроновым. Пожалуй, я разделяю те претензии, которые ведущий предъявлял нестареющему Никасу. Но разговор не получился, а по сути программа довольно неприятная. Ведущий и приглашённый разговаривали на разных языках. Было ощущение, что Сафронов даже не понимает, о чём речь.

Я отказался по той причине, что мне не хочется знать, какие могут быть и есть у Александра Гордона претензии к тому, что я делаю, и ко мне лично. Я не хочу этого слышать ни конфиденциально, ни на людях. К тому же в этой программе, как я понял, присутствуют сторонники и противники приглашённого. Я не хочу увидеть знакомых мне людей среди противников, и не прочу никому из знакомых и близких роли моих защитников. Пусть уважаемый Гордон со своими претензиями живёт без меня.

С Александром Гордоном мы познакомились, когда я играл спектакли в театре «Школа современной пьесы».

Он в этом театре актёрствовал, и весьма небезынтересно. Не хочу видеть знакомого мне человека и в чём-то коллегу в состоянии гнева и раздражения, адресованного мне. К тому же что-то мне неохота быть поставленным в один ряд с Никасом Сафроновым. А если буду в этом участвовать, я неизбежно в этот ряд попадаю. И даже не попадаю, а становлюсь, по желанию уважаемого ведущего. Полагаю, что могу обойтись без этого (улыбка).

А соревноваться в уме, остроумии и способности остро отвечать мне тоже не хочется. Мне кажется, это не моё дело. Лучше позанимаюсь в ближайшие дни детьми, а потом полечу в Париж и поиграю спектакли.

8 ноября

Не ожидал в комментариях таких жёстких приговоров Гордону. Я к Александру отношусь иначе. Он существует в телевизионном контексте очень давно, делал любопытные вещи – и какие-то вещи совершенно бессмысленные. Но всегда старался сохранить свою отдельность, свою интонацию. Зачастую он говорит весьма умно и даже взволнованно. Правда, потом делает какие-то странные и совсем не умные поступки. Но он человек телевидения, у телевидения свои законы, и мне эти законы непонятны. В любом случае, телевидение устраивает аттракцион. Это может быть интеллектуальный или похожий на интеллектуальный аттракцион, а может быть ужасный в своей бессмыслице и пошлости – но это всегда развлечение.

На днях посмотрели с дочерью дома фильм японского аниматора Макото Синкая «5 сантиметров в секунду». Пожалуй, ничего подобного прежде не видел, это шедевр. Три новеллы о юношеской любви. Причём, одна может разорвать сердце чувствительного мужчины, а другая то же самое может сделать с чувствительной женщиной. Это высокохудожественно, вас накрывает эта картина и захватывает с первых кадров так, будто вы сели в автомобиль, а через три секунды уже мчитесь со скоростью 200 км в час. Мультфильм нарисован так, что практически каждый кадр можно напечатать в виде плаката. Очень рекомендую посмотреть.

Кстати, в комментариях я встретил разные высказывания о втором «Мадагаскаре». Так вот, я не хвалил мультфильм и не рекомендовал его к просмотру. Я хотел только сказать, что мы с детьми остались довольны этим походом. Чувствуете разницу? (Улыбка.)

А ещё вчера, практически ночью, посмотрели всем семейством (правда, в ужасном качестве, но терпения не хватило ждать, когда появится в нормальном виде) новый шедевр Хаяо Миядзаки «Рыбка Поньо на утёсе». Есть вариант перевода названия «Поньо с утёса». Это очень миядзаковский фильм, переходящий из вполне логичных, хоть и фантастических событий, в какой-то сон. Впервые у него главный герой маленький мальчик лет пяти. Как точно он его создал! Вообще эта картина – миядзаковский вариант «Русалочки», но только Русалочке тоже лет пять. Совсем нет врагов и всё наполнено счастьем. Вот что нужно смотреть, когда несколько поколений собираются у экрана.

Суббота заканчивается. Сегодня был удивительно солнечный день, и небо было, как в японских мультфильмах.

10 ноября

Иногда задевают за живое, казалось бы, малозначительные вещи. Меня сильно задело замечание одного из комментаторов: человек заподозрил меня в том, что я написал в предыдущем тексте рекомендацию посмотреть фильм «5 сантиметров в секунду» из рекламных и коммерческих соображений. Ну как же так?! Разве можно жить в таком ужасном недоверии ко всему и всем?! Я рассердился и очень расстроился.

Вчера рано утром позвонила из аэропорта «Шереметьево 2» Ирина Юткина, мой директор и продюсер, и сообщила, что Виктория Исакова, с которой мы последний месяц репетировали спектакль «Планета», потому что Анна Дубровская не могла поехать на гастроли в Париж, – короче, Виктория Исакова, очень хорошая актриса и настоящий товарищ и коллега, попала в больницу и, возможно, ей предстоит операция. А стало быть, в Париж она лететь не может. Как следствие, спектакли в Париже 13-го, 14-го и 15-го состояться не смогут. Об этом Ирина узнала, когда проходила регистрацию, и вся техническая группа спектакля «Планета» оформляла в багаж декорации и реквизит. Нужно было срочно что-то решать, и другого решения, кроме как вместо спектакля «Планета» сыграть спектакль «Как я съел собаку», у меня не было. Ни декорации, ни техническая группа в Париж не полетели.

Обидно! Я давно уже живу в таком режиме, когда планы чётко сформированы на год вперёд, а бывает, и больше, чем на год. Например, я сейчас знаю, чем буду заниматься в октябре следующего года. Где, когда и во сколько. Но при этом не знаю, с каким настроением буду это делать. Гастроли планировались очень давно, и я согласился на них, понимая, что Аню Дубровскую, Сашу Цекало, операторов, которые со мной работают, техническую группу… всех порадует длительное пребывание в Париже. Когда решение было принято, радовались все. А потом Саша Цекало сообщил, что поехать в Париж не сможет, Аня – тоже, по причине съёмок и спектаклей, Вика Исакова очень интересно репетировала и радовалась гастролям, а попала в больницу, техническая группа прямо из аэропорта уехала домой, и в итоге мне нужно лететь завтра в Париж и играть спектакли, день за днём. Изначальный смысл поездки утрачен. К тому же играть замену всегда сложнее, чем просто запланированный спектакль.

Но надеюсь, всё пройдёт хорошо. Мы с переводчиком постараемся. Может быть, кто-то даже будет рад замене. Но день был ужасный.

13 ноября

Сегодня вечером первый спектакль в Париже. Второй день репетирую с переводчиком. Точнее, мы с ним медленно, в который раз, поскольку исполняли этот спектакль уже много, повторяем текст, и я потихоньку начинаю текст ненавидеть (улыбка).

Сегодня солнышко, но прохладно. Париж зелёно-жёлтый. Здесь много вечнозелёных растений, в частности, плющей, которые цепляются маленькими острыми лапками, похожими на лапки многоножек, за стены и камни. Париж как всегда очаровательно замусорен, испачкан собачьими какашками и при этом неизменно величествен, аристократичен и вальяжен.

А сначала Париж мне совсем не понравился. Так случилось, что мне уже довелось поиграть в Лондоне, Берлине, Хельсинки… да где только не довелось. И даже в некоторых французских городах типа Авиньона и Гренобля. Но с Парижем всё не складывалось. Я очень ждал встречи с ним и предвкушал прекрасное впечатление, а он с первого раза не понравился, причём сильно. Приехал я в Париж в августе, была жуткая жара, и весь город был заполнен туристами в шортах. Я вообще этот вид одежды в городском пейзаже не люблю, а тут было невероятное число безумных людей с фотоаппаратами и в шортах. Короче, я тогда ничего не понял…

В следующий раз я приехал в Париж больше чем через год, для участия в осеннем фестивале, и играл восемь спектаклей в театре «Бастий». Только не подумайте, не в «Опера-Бастий», а в небольшом театрике недалеко от площади Бастилии. Меня поселили тогда не в гостинице, а в меблированной квартирке на улице Промонтье. Стояла ужасная погода, конец ноября. Перед серией спектаклей нужно было довольно долго репетировать. В общем, я провёл тогда в Париже три недели и каждый день ходил на работу одним и тем же маршрутом. Погода всё время стояла беспросветная. Через неделю моей жизни в доме, где была квартира, я знал всех, и все знали меня. Я знал всех собак, всех кошек, всех тётушек, которые с этими собаками прогуливались. Знал, во сколько приходит пьяненький сосед, знал, до которого часа они будут ругаться за стенкой с женой. Знал, что на лестничном пролёте между первым и вторым этажом громко скрипят две ступени (там один лестничный пролёт был деревянный).

А ещё на улице, по которой я ходил в театр и по которой возвращался, была овощная лавка, и её держал толстый улыбчивый марокканец. Я у него регулярно покупал маленькую дыньку, пару бананов и одно большое яблоко. День на пятый, когда я зашёл к нему в лавчонку, он сразу протянул мне пакет с моим привычным набором.

Это были не очень весёлые гастроли, можно даже сказать, было скучно. Но я тогда вдруг понял бездонность Парижа. Ощутив жизнь одной улицы, я прочувствовал наполненность жизни всех улиц Парижа. А ещё понял, что могу здесь жить. Пусть не всегда, но довольно долго. А так я могу сказать всего про несколько городов.

17 ноября

Гастроли проходят не очень хорошо. На этот раз они профинансированы меценатами, а организация легла на французов, и в ситуации, когда на них нет практически никакой финансовой ответственности, а главное – финансовых рисков, они расслабились и едва ли ударили палец и палец. Короче, про эти гастроли мало кто в Париже знает, если не сказать, что не знают ни черта. Если бы вы видели, как выглядят афиша и программка! Такое ощущение, что её сделали в девяносто втором году, в кооперативе, да ещё и левой ногой. Как забавно встречаться с иллюзиями по поводу того, что в Европе всё намного лучше, интереснее, талантливее, а главное – ответственнее. С такой безответственностью со стороны организаторов ни в России, ни в Украине, ни в Белоруссии, ни в Казахстане я не встречался никогда. Французы безо всякого уважения относятся к чужим деньгам, выделенным на эти гастроли.

В итоге играть приходится в полупустом зале и слушать сокрушенные высказывания по поводу того, что никто не знает, что эти спектакли здесь идут. Обидно ещё и потому, что сам театральный зал прекрасный, современный, очень удобный и для зрителей, и для исполнителей. Таких залов в России практически нет.

А ещё тяжело при мысли, что в это же самое время я мог сыграть спектакль в Красноярске, Хабаровске, Краснодаре или Ростове-на-Дону где очень ждут и где зал был бы полон, но эти поездки не состоялись по причине гастролей в Париже, в целесообразности которых, как и в целесообразности такого большого числа спектаклей нас убеждала французская сторона. Они вообще-то просили дать пятнадцать. Я их понимаю: им бы тогда было выделено ещё больше денег. Хорошо, я поостерёгся ехать так надолго.

Сегодня первый раз в Париже сыграю «Дредноуты». Посмотрим, что французы из всего этого поймут. Кстати, парижский фрагмент спектакля «ОдноврЕмЕнно», там, где я рассказываю про Мону Лизу, про круассаны и так далее… появился совершенно случайно. В изначальном тексте был фрагмент про Дрезденскую галерею и Сикстинскую мадонну. Просто к тому времени я в Париже не бывал, а в Дрездене бывал. Но когда в 2000 году я играл спектакль в Лондоне, мне английский продюсер сказал, что про Дрезден и Сикстинскую мадонну англичане не знают, и им будет непонятно. Я не поверил тому, что англичане могут не знать про Дрезден, который в хлам разбомбили в сорок пятом, и что они не знают про галерею и уж тем более Сикстинскую Мадонну. Оказалось, действительно не знают. Реакции было ровно ноль. И тогда я придумал рассказать про Мону Лизу, которую на самом деле ни тогда, ни на сегодняшний день не видел. Потом, в дополнение к Моне Лизе, сочинился и весь парижский фрагмент.