Текст книги "Познавшие истину"

Автор книги: Евгений Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Не занимайся ерундой!

Именно в момент разговора с министром, Рюмин увидел на столе Абакумова материалы служебной проверки на себя. Михаил Рюмин совсем пал духом.

Случайно он пересёкся с бывшим министром МГБ Всеволодом Меркуловым. У того были личные счёты с Абакумовым: в 1946 году Всеволод Меркулов занимал пост министра МГБ, а бывший начальник СМЕРШ4444
  СМЕРШ – Главное управление военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны было выведено из состава НКГБ, и переименовано в «СМЕРШ», (сокращённо «Смерть Шпионам»). Эта организация подчинялась напрямую Председателю ГКО И.В. Сталину. 4 мая 1946 года «СМЕРШ», было введено в МГБ СССР в качестве 3-го контрразведовательного управления в армии, ВВС и ВМФ.


[Закрыть] Виктор Абакумов был его заместителем. Меркулов считал, что поста своего он лишился из-за интриг Абакумова, потому ненавидел его. В деле Рюмина он увидел шанс поквитаться со своим недругом. Однако Меркулов благоразумно решил держаться в стороне, сведя Рюмина с Дмитрием Сухановым – помощником секретаря ЦК ВКП (б) Георгия Маленкова. На эту должность Суханов попал благодаря Хрущёву, и «приглядывал» за Маленковым.

Суханов велел Рюмину написать письмо в ЦК ВКП (б), которое попало в руки Никите Хрущёву. Тот сообразил, что донос Рюмина, это то ружьё, выстрелом из которого можно убить сразу трёх зайцев: во-первых, убрать с поста министра МГБ Абакумова, во-вторых, начав расследование по «делу врачей», Рюмин напугает врачей Лечсанупра, а очень важно держать их «в узде», Сталин хоть и старый человек, но ещё неизвестно сколько проживёт. Сталин, Берия и Маленков могут довести свои преобразования до конца, и тогда Хрущёв потеряет все привилегии. Сталина следовало отравить, а врачи в это время должны быть полностью под контролем Хрущёва, только в этом случае, они дадут «правильное» заключение о смерти вождя. Но для убийства Сталина одной покорности врачей Лечсанупра мало, нужно ещё убрать с поста руководителя «девятки» Власика, после чего внедрять своих людей в охрану Сталина. Донос майора Рюмина решал все эти проблемы. Никита Хрущёв подсуетился и 11 июля 1951 года ЦК ВКП (б) принимает постановление: «О неблагополучном положении дел в МГБ», на следующий день Виктор Абакумов был арестован.

Замышляя комбинацию с Рюминым, Меркулов рассчитывал столкнуть Абакумова и занять его место. Однако у Хрущёва были другие планы, и Меркулов в них не вписывался. Более того, как инициатор комбинации по устранению Абакумова, он был опасным свидетелем для Никиты Хрущёва, при первой же возможности его следовало убрать. Виктор Абакумов разместился в камере Лефортовской тюрьмы, а в кресло руководителя МГБ уселся секретарь ЦК ВКП (б) Николай Игнатьев – человек Хрущёва. Первым же своим приказом Игнатьев присвоил майору Рюмину звание полковника, и назначил его начальником Главного следственного управления МГБ СССР. Михаил Рюмин правильно понял, за что ему такая милость, и с энтузиазмом принялся раскручивать дело «врачей-вредителей». Оно ударило по руководителю «девятки» генералу Власику, и тот был арестован. После чего Игнатьев «почистил» девятое управление МГБ от людей Власика, и к марту 1953 года всё было готово. 1 марта 1953 года Сталин был отравлен на своей Ближней даче. Четыре дня врачи боролись за его жизнь, но 5 марта 1953 года в 21.50 Иосиф Виссарионович Сталин умер. Напуганные врачи выдали заключение, что смерть вождя наступила в результате кровоизлияния в мозг, хотя все эти дни, они лечили его от отравления.

Маленков и Берия догадывались, что со смертью Сталина что-то не так, но никаких доказательств не имели, не ясно было, кто за всем этим стоит. Они решили действовать неспеша, обходными путями. Сразу после похорон Сталина, ЦК КПСС4545
  С 1952 года ВКП (б) была переименована в Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС).


[Закрыть] вынес решение о слиянии МГБ и МВД. Новое министерство внутренних дел возглавил Берия, а Игнатьев вернулся в ЦК КПСС. За месяц Лаврентий Берия прекратил все политические репрессии – «дело врачей», «мегрельское дело» и прочие уголовные дела были пересмотрены, а все арестованные выпущены на свободу. Вновь раскрутившийся маховик репрессий, остановлен.

Интересный это персонаж в нашей истории – Лаврентий Павлович Берия! Его до сих пор обвиняют в репрессиях тридцатых и сороковых годов, совершенно не задумываясь о том, что когда шли эти репрессии, Берия к органам безопасности не имел никакого отношения. Но как только он их возглавлял, репрессии прекращались. Так было в 1938 году, то же самое и в 1953 году. Это с подачи Никиты Хрущова, у которого руки были по локоть в крови, оболган Лаврентий Берия.

Берия разобрался, кто стоит за смертью Сталина, и 5 апреля 1953 года инициировал опрос среди членов ЦК КПСС. По итогам этого опроса «за допущенные товарищем Игнатьевым серьёзные ошибки в руководстве МГБ СССР», 28 апреля 1953 года он был выведен из состава ЦК КПСС, дальше следовало ожидать исключения из партии, арест, следствие и суд. Игнатьев понял, что Берия докопался до причин смерти Сталина, и запаниковал. Хрущёв принялся срочно «зачищать концы». Стали убирать исполнителей из охраны Сталина и тех следователей, кто вёл «дело врачей». Срочно арестовали Рюмина и тут же расстреляли во «внутренней тюрьме» на Лубянке. Однако Никита Хрущёв прекрасно осознавал, что Берия всё равно выйдет на него, как на руководителя заговора, стоит только арестовать Игнатьева, тот его сдаст. Убить Игнатьева «по-тихому», нельзя, тот подстраховался и написал собственноручное признание в заговоре, где во всём обвинял Хрущёва. Где эти бумаги, неизвестно, и в случае смерти Игнатьева, они всплывут. Обдумав всё, понял Никита Сергеевич, что времени у него, что бы убрать Берию, от силы два месяца. В тандеме Маленков-Берия, именно Лаврентий был ведущей силой. Без него Маленков слаб и не опасен. Кто его враг, Никита Сергеевич Хрущёв знал. Следовало решить, где искать друга, точнее союзника, ибо друзей у таких натур как Хрущёв быть не могло. Дружба предполагает верность при любых обстоятельствах, а Никита Сергеевич всегда мог предать, и люди видели это. Значит, нужен союзник в этой смертельной схватке с Берией. А где найти такого?

В Президиум ЦК КПСС тогда входили: Георгий Маленков (он был Председателем Совета Министров и фактически являлся главой государства), Лаврентий Берия, Вячеслав Молотов и Никита Хрущёв (после смерти Сталина он исполнял обязанности Первого секретаря ЦК КПСС), Никита Булганин (с 15 марта 1953 года он был назначен министром обороны СССР) и Лазарь Каганович. Из четверых, лишь Берия был опасен Хрущёву, и он озаботился поисками союзника. Им оказался «маршал Победы» Георгий Жуков – человек амбициозный, самовлюблённый, которого советская пропаганда возносила до небес во время Великой Отечественной войны, а ныне он вынужден «прозябать» в должности командующего Уральским военным округом. Жуков был популярен в войсках, и именно на армию решил сделать ставку в государственном перевороте Никита Сергеевич.

Хрущёв быстро столковался с Жуковым, пообещав ему должность министра обороны. После чего «маршал Победы» стал подбирать себе сторонников среди верных ему генералов. К июню 1953 года план заговора был составлен. Никита Хрущёв не планировал арестовывать Берию, поскольку живым он был крайне опасен. Его люди в МВД, зная, что он жив, могут поднять внутренние войска, а в подельниках у Никиты Сергеевича только Жуков с кучкой генералов. Потому власть можно захватить путём стремительно проведённой операции, тогда Маленков, Каганович и Молотов не успеют договориться. В случае малейшего промедления, заговор Хрущёва «посыплется» и тогда крах. Значит, Лаврентий Берия жить не должен.

26 июня 1953 года он был убит в своём особняке на Малой Никитской, когда приехал на обед. Власть была захвачена, и всех людей Берии в МВД, по-тихому арестовали и расстреляли. Интересно, что в «подельники Берии» угодил и Всеволод Меркулов, заваривший всю кашу с «делом врачей». Хотя Меркулов и давал нужные показания против Берии, в живых его Хрущёв оставлять не захотел. Расстреляли так же и Виктора Абакумова, за то что, несмотря на пытки, не согласился давать показания против Берии.

Впоследствии Георгий Жуков, генералы Москаленко и Батицкий в своих мемуарах описывали, как они арестовывали Лаврентия Берию, но в воспоминаниях их было много нестыковок, потому-что никакого ареста не было. Это уже потом инсценировали спектакль с судом над мнимым Берией, при этом судебное заседание было скорым и тайным. Хрущёв инкриминировал Берии то, что он планировал захватить власть и уничтожить членов Президиума ЦК КПСС. Никаких доказательств не приводилось, да они и не требовались – переворот удался. Маленков, Молотов и Каганович были растеряны, и, опасаясь за свои жизни, присмирели. Никита Сергеевич понимал, что вскоре эта троица отойдёт от шока, и начнёт борьбу против него, но это уже были аппаратные игры, а в них он был большой мастер.

В июле 1953 года Комитет государственной безопасности был выведен из состава МВД. Теперь КГБ пребывал в статусе ведомства при правительстве СССР. Во главе этого ведомства Хрущёв поставил своего верного человека Ивана Серова. Тот должен был проверить архивы КГБ, и уничтожить все «расстрельные» списки с подписями Хрущёва. Свою задачу Серов выполнил, а сотрудникам КГБ он запомнился как заносчивый и недалёкий человек. Он привёл с собой кучу людей, которые до этого работали в партийных структурах. Специалистами партаппаратчики оказались плохими, они развели в «конторе» дрязги, мешающие работать. В КГБ начались случаи предательства – сотрудники «сливали» информацию ЦРУ и MI-64646
  SIS/MI-6 – служба внешней разведки Великобритании: «Secret Intelligence Service/Military Intelligence», в переводе на русский язык означает: «Секретная специальная служба/ Военная служба». Цифра «6» обозначала номер отдела в структуре SIS, из которого и выросла вся служба внешней разведки Великобритании. MI-6 подчиняется МИД Великобритании. Её руководитель является заместителем министра иностранных дел.


[Закрыть] за это Серов лишился поста Председателя КГБ, на его место был назначен бывший секретарь ЦК КПСС Александр Шелепин. Он хоть и являлся «партаппаратчиком», но в отличие от Серова был умным, и при нём КГБ заработало в полную силу. Однако Шелепин в то время замыслил заговор против Хрущёва, потому работа в КГБ ему мешала, отнимая время. В 1961 году он добился от Никиты Сергеевича возвращения на должность секретаря ЦК КПСС. Новым Председателем КГБ был назначен тридцатисемилетний Владимир Семичастный – бывший секретарь ЦК ВЛКСМ4747
  ВЛКСМ – Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодёжи.


[Закрыть].

«Контора» замерла в ожидании, сейчас это комсомолец начнёт куролесить. Но страхи были напрасными, Семичастный оказался неглупым человеком, он понимал, что ничего не смыслит в разведке, потому всегда слушался профессионалов. Владимир Семичастный руководил КГБ с 1961 по 1967 годы, и это были далеко не худшие годы для Комитета. Всем был хорош Семичастный, но был у него один «бзик» – он считал, что в центральном аппарате разведки должен быть хоть один руководитель с родины организатора ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского. Так в 1967 году заместителем начальника ПГУ КГБ СССР оказался литовец Альфонас Рандакявичус. Он хоть и перевёлся в Москву с поста Председателя КГБ Литовской ССР, но всю жизнь прослужил в политорганах армии. Рандакявичус прикрасно понимал, что для руководителя службы внешней разведки он не пригоден, не знает ни одного иностранного языка, он и по-русски-то говорил с сильным акцентом, совершенно не разбирался в вопросах оперативной работы. Сильно страдал Рандакявичус от сознания своей ненужности.

Никита Сергеевич считал Семичастного своим ставленником и целиком доверял ему. Глуп был Хрущёв, потому и не видел, что страной он управлять не может. Однако это прекрасно понимали все члены Президиума ЦК КПСС, они и составили заговор против Хрущёва. Председатель КГБ Семичастный примкнул к нему. 12 октября 1964 года Хрущёв прилетел в Москву из Пицунды. Он поехал на заседание Президиума ЦК К КПСС, где его ожидал сюрприз – ему было предложено уйти в отставку. Он всех «достал» своей глупостью, так что почти все члены Президиума были единогласны. Только осторожный Анастас Микоян сказал несколько добрых слов в адрес Хрущёва.

Генеральным секретарём ЦК КПСС, а, следовательно, и главой государства стал Леонид Ильич Брежнев, в аппаратной борьбе он смог оттеснить Шелепина. Брежнев не доверял Семичастному, считая его слишком сильной фигурой, и в 1967 году сместил с поста Председателя КГБ, направив в Киев заместителем Председателя Совета министров Украинской ССР. На пост Председателя КГБ СССР был назначен Юрий Владимирович Андропов. Тот имел некоторые представления о разведке – с 1953 по 1957 года работал послом в Венгрии. Знал специфику агентурной работы, в годы войны готовил партизан для заброски в тыл на Карельском перешейке. Ну а если к этому прибавить большой ум и порядочность, то понятно, что с назначением Андропова на пост председателя КГБ СССР Брежнев не прогадал.

Комитет мог спокойно работать, одна беда, бывшие партаппаратчики которые пришли ещё с Серовым, за десять с лишним лет пересидев несколько председателей КГБ, стали считать себя опытными чекистами, и лезли в оперативные дела. Особенно много таких «спецов» окопалось в Инспекции при председателе КГБ СССР. Один из них, по фамилии Белозёров занялся имуществом Управления «С». Его заинтересовала дача Управления «С» в подмосковном посёлке Кратово. Генерал Абердин пытался доказать Белозёрову что дача управлению нужна для негласной встречи с агентурой.

– Вся ваша агентура Виталий Александрович за кордоном, – хмурил свой морщинистый лоб Белозёров. Он брил голову и морщины со лба, плавно переходили выше на череп, казалось, что это мозговые извилины проступают наружу.

– Нельзя так упрощённо трактовать деятельность нелегальной разведки Всеволод Андреевич, – усмехнулся Абердин, – мы не можем все узлы операций прорабатывать сидя в кабинетах на площади Дзержинского. Большинство наших контактов негласные, они проходят за стенами учреждения.

– Вот словно для вас Виталий Александрович слова из доклада Генерального секретаря КПСС Леонида Ильича Брежнева на двадцать третьем съезде партии, – улыбнулся Белозёров. Он перелистнул настольный календарь и стал читать: – Хотелось бы предостеречь работников министерств от попытки возрождения узковедомственного подхода к делу.

«Видать, я у тебя не первый, раз цитату из речи Брежнева на календаре записал, что б всегда под рукой была, – подумал Абердин. Он усмехнулся про себя: – Интересно, много у тебя таких цитаток, или одна на все случаи жизни, и ты всегда это лыко в строку суёшь?»

– Между тем Виталий Александрович, – продолжал Белозёров, – был опрошен персонал на даче вашего управления в Кратово, они пояснили, что за истёкшие пять месяцев на даче никто не проживал.

– Вы что же, заявились на дачу, сверкая корочками КГБ?! – вскинулся Абердин.

Дача управления «С» в Кратово была оформлена как гостевой дом института Моспроэктстройиндустрия. Через отдел кадров этого института были наняты супруги Ивановы. Муж Николай был дворником, а его жена Елена, экономкой и горничной. О том, что дача принадлежит КГБ, супруги Ивановы не догадывались.

– Вы меня Виталий Александрович за идиота-то не держите, – собрал в кучу морщины на черепе Белозёров, – сотрудники нашей инспекции посетили дачу под видом пожарного надзора. Провели разведбеседу с супругами Ивановыми, они ни о чём не догадались.

– И на том спасибо, – вздохнул Абердин.

– На основании рапорта моих сотрудников, я сделал заключение, что дача в Кратово вам особо и не нужна, – продолжал Белозёров, – на балансе первого и второго главных управлений в Московской области числится порядка пятнадцати дач. Можно свести этот дачный фонд в единую систему. Первое и второе управления будут пользоваться дачами по мере необходимости. От лишних дач мы избавимся. Нужно работать по-новому товарищ Абердин, именно этому нас учит партия!

«Тяжело спорить с дураками, особенно если не изучал материалы съездов коммунистической партии, – вздыхал про себя Абердин, шагая по коридорам здания. Он вдруг остановился: – А почему я собственно должен с ним спорить?! С аппаратчиком должен разговаривать только аппаратчик».

Виталий Абердин направился в кабинет первого заместителя ПГУ КГБ СССР Рандакявичуса. Тот в молодости был активистом муниципального комитета комсомола в литовском Каунасе. Когда началась война, стал комсоргом дивизии. После войны остался в политорганах. Когда пришёл к власти Хрущёв, он стал тащить в КГБ партийцев, и этим ветром Рандакявичуса занесло в Комитет. Сначала он служил в Особом отделе, затем его назначили председателем КГБ Литовской ССР.

«Недобрая рука» Семичастного переметнула беднягу Альфонаса Бернгардовича в кресло первого заместителя ПГУ КГБ, от чего Рандакявичус совсем растерялся. Дурак в таком положении, что бы доказать свою значимость, грызёт коллектив. Рандакявичус был умным и порядочным, страдая от своей ненужности, он занялся «самоедством», и так загрыз себя, что с инфарктом угодил в больницу. В тот день, когда Абердин вздумал поговорить с ним, был первым днём выхода на службу Рандакявичуса.

– Как вы себя чувствуете Альфонас Бернгардович? – спросил Абердин, здороваясь с первым заместителем управления. Сев на стул, он продолжил: – Выручайте Альфонас Бернгардович, без вас полный завал в работе.

Рандакявичус подозрительно посмотрел на Абердина и медленно сказал:

– Я вас слушаю Виталий Александрович.

Абердин рассказал о разговоре с Белозеровым, и о даче управления «С» в Кратово, упомянув, как тот ловко «срезал» его цитатой из речи Брежнева.

– Я всё понял, – оживился Рандакявичус, – вопрос с нашими дачами, мы решим в нашу же пользу.

Едва Абердин вошёл в свой кабинет, зазвонил телефон.

– Здравствуй Виталий Александрович, некто Саломатин тебя беспокоит, – услышал Абердин в трубке неторопливый голос заместителя начальника ПГУ, – что ж ты у Альфонаса Бернгардовича был, а ко мне, в соседнюю дверь не соизволил зайти. Оно конечно понятно, Рандакявичус первый заместитель управления, а я всего лишь заместитель, однако Александр Михайлович4848
  Сахаровский Александр Михайлович – с 1956 по 1972 годы начальник ПГУ КГБ СССР.


[Закрыть] курировать операцию по разработке Коня поручил мне, так что хочешь, не хочешь, Виталий Александрович, а встретить нам придётся.

– Я всегда готов Борис Александрович. Когда?

– Чего тянуть, заходи сейчас.

Злые языки в «конторе» поговаривали, что взлётом своей карьеры Соломатин обязан стечению обстоятельств: в мае 1967 года председателем КГБ стал Андропов, а в августе этого же года в Советское посольство в Вашингтоне обратился уорен-офицер ВМС США Джон Энтони Уокер. Он предложил шифры ВМС США. Встретился с Уокером резидент КГБ в Вашингтоне Соломатин, он быстро оценил потенциал того как агента, и предложил ему за шифры три тысячи долларов, чего Уокер явно не ожидал, (он думал получить за них не более семисот долларов). Таким образом, Джон Уокер стал первым агентом, завербованным КГБ в период руководства Юрия Андропова, а Соломатин из резидента, «влетел» в кресло заместителя ПГУ КГБ. Однако, как известно, удача – это постоянная готовность использовать выпавший шанс. Борис Соломатин был прекрасным оперативником-агентуристом, способным видеть перспективу.

Когда Абердин вошёл в кабинет Соломатина, там уже находились генерал-майор Кострин – начальник управления «Р» (оперативное планирование и анализ операций). Полковник Зимин – заместитель начальника Службы «А» (служба активных операций).

– Владимир Михайлович, пока не начали совещание, позвольте поздравить вас с успешной защитой кандидатской диссертации, – сказал Соломатин.

– Дай бог не последняя, – вставил Абердин, пожимая руку Кострину.

Генерал Кострин до этого в МГИМО защитил кандидатскую диссертацию по проблеме проникновения американских корпораций в страны Африки, теперь вот кандидатская диссертация по психологии в МГУ.

– Эта последняя, – рассмеялся Кострин, – Сахаровский сказал, что пока он начальник первого управления, больше защищать кандидатские дисертации мне не даст. Выбирай, говорит, либо практика, либо теория.

– Хорошо, – кивнул Соломатин, – перейдём к практике.

– Ну что ж, начнём разговор о деле, – согласился Кострин. Он достал из своей папки три машинописных листа и положил на стол: – Мы проанализировали всю имеющуюся у нас информацию на Коня, просмотрели всё сведения по базе ВВС США в Вито деи Нормани. Вот наши рекомендации.

Кострин протянул листы бумаги Соломатину, тот бегло их прочитал:

– Ну что ж, разумно, – кивнул он. Положил их перед Зиминым: – Борис Николаевич, вашей службе есть над чем подумать. Займитесь лично разработкой Коня.

Соломатин улыбнулся, глядя на Зимина:

– Как всегда, вся служба надеется только на тебя. Мы уверенны, не подведёшь.

– Конечно, кто везёт, на то и пашут, – пробурчал Зимин. Он взял рекомендации по операции и продолжил: – Тем, кто везет, достаётся кнут, а кто налегке бежит, тот пряники жуёт.

– Не ворчи Борис Николаевич, – улыбнулся Соломатин, – обилие желчи вредит организму.

Соломатин и Зимин служили вместе в резидентуре КГБ в Вашингтоне. Когда там пошли слухи, что Соломатина скоро переведут в Москву на повышение, все думали, что его место займёт Зимин. Это был самый опытный офицер в резидентуре Вашингтона. Однако случилось непредвиденное: оставаясь исполняющим обязанности резидента, Зимин на несколько дней уехал по делам в Нью-Йорк. За себя оставил молодого оперативника Олега Калугина. И надо же такому случиться, тому пришлось докладывать о работе редезентуры лично Андропову. Грамотный доклад молодого оперативника понравился председателю, он приказал ему принести личное дело Калугина. Спустя две недели Зимина ждал неприятный сюрприз, главой резидентуры в Вашингтоне стал Олег Калугин. Затем у Зимина пошла чёрная полоса, Калугин сделал всё, что бы убрать его из вашингтонской резидентуры. Он обвинял Зимина в пассивности и неаккуратности при работе с агентами. Наконец добился своего, в конце 1968 года Зимина отозвали в Москву. Соломатин уговорил Андропова назначить его заместителем начальника Службы «А».

Тридцать первого января, после представления Андропову, Зимин пришёл в кабинет Соломатина, поблагодарить за протекцию. Они засиделись допоздна. Курили, пили кофе и разговаривали о жизни, точнее о службе, именно тогда Зимин сказал:

– Конечно, я понимаю, что Калугин предназначен для работы в Америке, он и стажировку проходил в Колумбийском университете, однако поверь мне Борис, добром для нас та его учёба не кончится.

Неизвестно, от обиды это сказал Зимин, или чуствовал что, но он оказался прав. В 1958-1959 годах в момент потепления отношений между США и СССР, по программе сенатора Фулбрайта в Колумбийский университет под видом журналиста, от КГБ на стажировку отправился Олег Калугин, а вторым стажёром был аспирант Академии общественных наук при ЦК КПСС Александр Яковлев. Оба они были завербованы ЦРУ. Яковлев получил агентурный псевдоним «Тэйм», а Калугин «Весь».

Яковлева ЦРУ вербовала на перспективу, как агента влияния, а Калугина принялись продвигать по службе. Учась в Колумбийском университете, Калугин свёл дружбу с бывшим советским инженером Анатолием Кудакиным, который будучи в заграничной командировке сбежал в США. Он работал в американской химической корпорации «Тиокол», и будто бы раскаялся из-за своего побега, решил помочь своей бывшей родине. На самом деле Кудакин являлся агентом ЦРУ под псевдонимом Кук. Он передал Калугину несколько перспективных разработок концерна «Тиокол», и Калугин заработал свой первый орден «Боевого Красного Знамени».

Спустя четверть века Яковлев, будучи секретарём ЦК КПСС, станет идеологом перестройки, от которой развалится Советский Союз, а Калугин возглавит управление «К» (контрразведка) в ПГУ КГБ и сдаст много агентов, которых в США завербовало ПГУ КГБ. Однако в тот зимний вечер 1968 года, ни Соломатин, ни Костров обо всём этом ещё не догадывались – не дано человеку предвидеть будущее.

Вот и сейчас Соломатин по реплике Зимина понял, что «не переболел» тот ещё старой обидой.

Полковник Зимин, вернувшись в свой кабинет, три раза перечитал рекомендации управления «Р». Он взял шариковую ручку с красной пастой и подчеркнул фразу: «Конь не удовлетворён своим материальным положением и страдает от этого».

– Эх, прав был старина Буаст4949
  Пьер-Клод Виктор Буаст – французский филолог, автор «Универсального словаря французского языка».


[Закрыть], заявляя «Сердце алчущего, океан, ждущий дождя». Прольёмся же на нашего Коня дождём, – усмехнулся он, потом щёлкнул кнопкой селекторной связи: – Светлана Борисовна, вызовите, пожалуйста, ко мне Васильеву и Надеждина.