Текст книги "Иллюзион"

Автор книги: Евгений Гаглоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава шестая
Театр магии

Конечно, Катерине приходилось время от времени слышать, что ее семье принадлежит такой-то театр, но она никогда не придавала этому особого значения. Девочка ведь и не помышляла, что когда-нибудь вернется в этот город и снова встретится с бабушкой Евдокией. Теперь же ей хотелось поскорее увидеть собственными глазами, что это за театр – «Иллюзион». Однако увиденное повергло ее в настоящий шок!

Здание много лет простояло пустым и заброшенным. За его состоянием никто не следил, вот почему гигантское строение, серое и мрачное, с толстыми каменными колоннами, уже одним своим видом наводило страшную тоску. Театр «Иллюзион» выглядел так, словно при его возведении сменилось несколько бригад слепых строителей, которым было неведомо, что до них сделали их предшественники. Глядя на здание, можно было подумать, что оно слеплено из нескольких построек, причем в самых разных архитектурных стилях. Похоже, его неоднократно надстраивали и перестраивали, и теперь уже было невозможно представить, как оно выглядело изначально. Наверняка от старой постройки остались лишь колонны, широкая лестница с каменными ступенями и лежащими на постаментах львами, облупившаяся лепнина под самой крышей. Часть окон была заколочена досками, центральный вход – три высокие двери – тоже забит крест-накрест. Лишь одна боковая дверь оставалась открытой: видимо, Аглая решила впустить в отсыревшее здание немного свежего воздуха.

Перед главной лестницей, когда-то монументальной и величественной, теперь красовалась большущая свалка, в которой копались местные ободранные коты. При появлении Катерины они не прервали своих занятий и продолжали безбоязненно раскидывать мусор во все стороны в поисках каких-то важных для кошек вещей.

Катерина вошла внутрь и вдруг поняла, что смутно помнит это место. Она оказалась в просторном вестибюле со сводчатым расписным потолком. Между колоннами на сквозняке трепетала густая паутина, позолоченные светильники на стенах давно потускнели от времени. Часть плафонов вовсе оказалась разбитой. Стены, некогда увешанные плакатами и афишами с изображением артистов, теперь покрывали граффити и непристойные надписи, сделанные черной краской из баллончиков.

В дальнем конце вестибюля Катерина увидела распахнутые двери. Оттуда доносились чьи-то приглушенные голоса. Девочка двинулась в том направлении, и в памяти сразу же всплыла картина, как когда-то ее, маленькую и неуклюжую, вела по этому вестибюлю какая-то женщина с длинными темными волосами. Может, это была ее мама? Катерине вдруг стало грустно. В их семейном архиве не сохранилось ни одной фотографии матери, а ей иногда так хотелось вспомнить, как она выглядела. По словам Евдокии, мать была очень красивой и благородной женщиной. Еще Катерина знала, что она умерла за пару лет до исчезновения отца.

Что и говорить, не повезло ей с родителями.

Девочка вошла в темный и сырой зрительный зал.

Аглая, худенькая и стройная, словно тростинка, беседовала с каким-то толстым, приземистым стариком, похожим на раздувшуюся жабу. Сходство усиливали его выпученные глазки и большая бородавка на носу, Катерина разглядела ее даже издалека. Старик, облаченный в коричневый вельветовый костюм, чуть не трещавший по швам на его объемной фигуре, держал в руках папку с бумагами и обмахивался ею, словно веером. От сквозняка на его почти лысой голове смешно развевались редкие седые волосенки.

Они стояли на высокой деревянной сцене, по обе стороны которой свисал тяжелый пыльный занавес неопределенного цвета. А позади них весь задник сцены от потолка до пола занимало сплошное гигантское зеркало. Его неровная поверхность помутнела от времени, видимо, поэтому в нем как-то причудливо отражались и Аглая, и толстый старик, и неровные ряды зрительских кресел – поломанные, без спинок и сидений. Стены зала были покрыты полуистлевшим от сырости полотном. Под самым потолком шел ряд больших окон. Вдоль одной из стен громоздился поржавевший остов строительных лесов. Конструкция поднималась до самого потолка, и ее покрывал толстый слой пыли и паутины. Похоже, она простояла здесь с закрытия «Иллюзиона».

– Этому зданию почти триста лет, – сказал старик, когда Катерина приблизилась к сцене. – Я буду счастлив стать его новым владельцем, ведь это настоящий памятник архитектуры!

– Рада, что мы пришли к соглашению, – улыбнулась Аглая.

– Только у меня есть одно условие! Все, что находится в помещениях наверху и в подвале, должно остаться здесь!

– Зачем вам эта рухлядь?

– Это история! – с пафосом произнес старик. – Вы же знаете, обожаемая Аглая, когда-то я и сам был фокусником и выступал на этой сцене вместе с вашим покойным мужем!

– Он не покойный, он исчез, – сухо поправила его Аглая.

– Неужели? А я слышал совсем другое!

– Никто точно не знает, жив Александр или нет, – сдержанно произнесла мачеха.

– Ну да ладно! – Толстяк достал из кармана пиджака диктофон и поднес его к губам. – Не забыть позвонить адвокату, чтобы он начал оформлять купчую, – пробормотал он. – И договориться о встрече с архитектором по поводу внутренней отделки театра! Приходится записывать напоминания самому себе, – пояснил он Аглае, отключая диктофон. – На собственную память уже совсем не надеюсь!

Тут Аглая заметила падчерицу.

– Катерина? – воскликнула она. – Ты уже здесь? А мы еще не закончили.

– Так я могу подождать. – Катерина подошла поближе к сцене. – Устроишь для меня экскурсию, когда вы обо всем договоритесь?

– Конечно, если хочешь! Кстати, познакомься. – Аглая представила ей старика. – Это Ипполит Германович Бестужев!

– Это ваша дочь? – улыбнулся Ипполит Германович.

– Да! – с гордостью кивнула Аглая.

Она никогда и никому не говорила, что Катерина ей неродная. И девочка считала ее своей настоящей мамой, что бы там ни значилось в разных официальных документах.

– Как она похожа на Александра! – восторженно воскликнул старик.

– Вы и правда знали моего отца? – поинтересовалась Катерина.

– Знал ли я Александра Державина?! – Ипполит закатил глаза. – Да он был моим лучшим учеником! А ведь многие из них выступали потом на этой самой сцене! Все свои фирменные фокусы он придумал лишь благодаря мне! Я привил ему любовь к иллюзиям! Любовь…

– К надуванию публики! – закончила за него Катерина.

В цирке она вдоволь насмотрелась на тамошних фокусников. Те еще мошенники!

Ипполит визгливо захохотал.

– Хорошо сказано, деточка! Такая же острая на язык, как и отец!

– Раз вы так хорошо его знали, можно мне кое о чем вас спросить? – сказала Катерина. В конце концов, что ей терять?

Старик продолжал хохотать и никак не мог остановиться, его необъятный живот колыхался, угрожая прорвать ткань дорогого костюма. Аглая удивленно взглянула на Катерину.

– Его правда обвиняли в убийстве? – спросила девочка.

Визгливый смех Бестужева тут же стих.

Аглая и Ипполит уставились на Катерину так, словно у нее вдруг выросла вторая голова. Мачеха удивленно вскинула брови. Старик с резко изменившимся лицом отвел взгляд в сторону и сделал вид, что разглядывает ржавые строительные леса.

– Да кто тебе сказал эту глупость? – воскликнула Аглая.

– Один мальчишка в школе.

– Он лгун и выдумщик! Нет, ну надо же! Сболтнуть такое!

Но Ипполит Германович молчал и старательно глядел куда-то мимо девочки, что, конечно, не скрылось от глаз Катерины.

Аглая же разошлась не на шутку. Катерина редко видела ее такой взбудораженной.

– Это твой новый приятель? – с недовольством спросила она. – Не дружи с ним! И скажи мне его фамилию! Я потом поговорю с его родителями!

– Назаров, – ответила Катерина, в упор глядя на Ипполита.

Старик вздрогнул и принялся еще энергичнее обмахиваться своей папкой. Аглая ничего не замечала.

– Я ему покажу, как болтать о нас всякую ерунду, – рассерженно заявила она.

И она еще многое бы сказала в его адрес, но в этот момент на сцене позади них появился какой-то человек. Катерина сначала не придала этому значения. Может, Бестужев привел какого-то своего приятеля? Но незнакомец, бесшумно появившийся из-за потемневших от сырости кулис, выглядел очень странно. Он с затравленным видом озирался по сторонам, казалось, не замечая, что, кроме него, тут есть и другие люди. Мужчина кутался в длинное грязное пальто, из-под которого виднелись мятые пижамные брюки в синюю полоску, на руках были голубые хирургические перчатки. К тому же его абсолютно лысая голова имела какую-то странную вытянутую форму.

Катерина тут же его узнала, ведь она видела его портрет совсем недавно.

Пельт! Девочка даже запомнила его фамилию.

Беглый сумасшедший держал в руке метровый отрезок ржавой трубы. Наконец он увидел Аглаю и Ипполита Германовича. Его взгляд стал более осмысленным.

– Где он?! – завопил Пельт, размахивая трубой. – Куда вы его спрятали?! Отдайте, я так хочу вернуться домой!!!

Аглая ойкнула от страха и резко повернулась к Пельту. Ипполит Германович, уронив свою папку, испуганно попятился назад.

– Кто вы? – заикаясь, спросил старик.

– А ты не знаешь?! – завопил Пельт. – Вероломный старикашка! Такой же, как Державин! Не думал, что у тебя такая короткая память!

– Это тот сумасшедший из клиники! – крикнула Катерина. – Эдуард Пельт! Его только что в новостях показывали!

– Господи! – выдохнула Аглая. – Как он сюда попал?

– Где?! – продолжал вопить сумасшедший. – Я точно знаю, что он у тебя! Ты обещал отдать его мне!

Размахивая трубой, он двинулся на Аглаю. Женщина испуганно шагнула назад, едва не врезавшись в застывшего за ее спиной Бестужева.

– Не тронь ее! – крикнула Катерина. Она отважно бросилась к лестнице, ведущей на сцену, собираясь дать отпор обидчику. – Только посмей!

Ипполит Германович поспешно вытащил из кармана телефон. Дрожащими пальцами он начал набирать номер.

– Нет! – рявкнул Пельт. Размахнувшись трубой, он выбил телефон из рук старика. – Никакой полиции! Я уже вдоволь насиделся под замком!

Ипполит Германович свалился на колени и испуганно запричитал:

– Только не трогай меня!

– Где он?!

– Да что вам от нас нужно?! – возмущенно выкрикнула Аглая. Первый страх уже прошел, и теперь она прямо-таки содрогалась от негодования.

Сумасшедший обернулся к ней с надеждой в глазах.

– Проход! – умоляющим тоном произнес он. – Проход на ту сторону! Где он?! Я ведь точно помню! И ключ! Отдайте мне ключ! Или вам не поздоровится! – Он снова угрожающе взмахнул трубой. – Ключ!!! Я отдам за него все что угодно! Хоть у меня ничего и нет… Но я достану!

Катерина уже почти взобралась на высокий помост. Она не даст Аглаю в обиду, чего бы ей это ни стоило!

– Нет у меня никакого ключа! – бесстрашно заявила Аглая. – И я не знаю, где проход, который вам нужен! Так что убирайтесь, пока я сама полицию не вызвала!

Сумасшедший вдруг с криком бросился на нее.

Труба описала в воздухе полукруг, Аглая с визгом отпрыгнула и упала на Ипполита Германовича. Внезапно ветхие доски под ними проломились, и оба с воплями исчезли в темном проломе, а из образовавшейся дыры взметнулся столб пыли.

Перепуганная Катерина хотела было подбежать к пролому, взглянуть, как там Аглая, но лысоголовый сумасшедший наставил на нее трубу, словно это был пистолет.

– Они придут! – зловеще произнес он. – Очень скоро! И вы не обрадуетесь! Лучше отдай ключ мне, ведь они не станут так вежливо просить!

– О ком вы?! – не поняла Катерина.

– Гости с той стороны! – заговорщицки прошипел сумасшедший. Он кивнул в сторону огромного зеркала. – Ты узнаешь об их приближении! Когда твой двойник там, в зеркале, не будет поспевать за тобой, знай, они приближаются! Отдай мне ключ! И у тебя не будет проблем!

– Сейчас проблемы будут у вас! – пообещала Катерина, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь потяжелее.

Пельт снова размахнулся. Катерина проворно пригнулась, и труба просвистела над ее головой.

А сумасшедшего крутануло на сто восемьдесят градусов, и он развернулся – лицом прямо к гигантскому помутневшему зеркалу. Едва лысый увидел свое отражение, как взвыл от ужаса. В следующий миг он спрыгнул со сцены и опрометью бросился к выходу, визжа от страха.

Настоящий шизофреник!

Однако Катерине показалось, что она тоже кое-что заметила в зеркале в тот момент, когда Пельт смотрелся в него. Может, это лишь плод ее разыгравшегося воображения? Девочке почудилось, что отражение сумасшедшего немного отстает от движений самого Пельта.

Бывает же такое! Катерина тряхнула головой, подскочила к краю темного провала и заглянула внутрь.

– Аглая! Ипполит Германович! Вы целы?! – взволнованно крикнула девочка.

– Целы! – Из дыры послышались звуки какой-то возни. – Здесь не так высоко, – ответила Аглая, – к тому же я упала на Ипполита Германовича, а он мягкий, как матрас!

– Ой… ну для меня это было не так мягко… ох, – кряхтя, простонал Бестужев. – Вы мне весь живот отбили! Этот маньяк уже убежал?

– Во все лопатки! – подтвердила Катерина. – Он увидел свое отражение и перепугался до смерти. Наверное, давно не смотрелся в зеркало. Вы слышали, о чем он тут твердил?

– О каком-то ключе! – сказала Аглая.

– А вы что, правда с ним знакомы, Ипполит Германович?

– Вот еще! Обычный бред сумасшедшего! – оскорбленным тоном заявил Бестужев. – У меня никогда не водилось таких приятелей!

А вот в это Катерина не поверила.

«Обманщик, такой же, как Державин», – сказал Эдуард Пельт.

Вокруг определенно творилось что-то странное.

– Хорошо, что никто из нас не пострадал! – продолжал старик. – Однако как нам теперь выбраться отсюда? Вокруг такая темень! Кажется, мы провалились в подвал?

– Да, – подтвердила Аглая. – Прямо в подземелье. И, честно говоря, я никогда раньше здесь не бывала. Подождите, у меня где-то есть брелок с фонариком!

Несколько секунд спустя внизу загорелся тусклый синий огонек. В его свете Катерина увидела перепачканную Аглаю, сидящего на земле Ипполита Германовича и еще какую-то груду тряпья рядом с ними.

Аглая, немного осмотревшись, направила луч фонарика на эти тряпки.

А секунду спустя раздался ее дикий, истошный вопль.

Луч света мигнул и погас.

Глава седьмая
Надежды Наташи

Наташа Назарова вернулась домой поздно. Она часто заходила после уроков в библиотеку, где обычно засиживалась часами, делая домашние задания или читая книжки. Все для того, чтобы как можно меньше времени проводить в квартире с матерью, которая в последнее время стала невыносимой. Игорю проще, он парень. Пришел, бросил сумку в коридоре и заперся в своей комнате. Игорь мать попросту игнорировал, и та весь свой пыл обрушивала на дочь. Она постоянно приходила в ее комнату, за что-то ругала и давала кучу указаний. «Прибери, пропылесось, помой посуду, выбей ковры, ты же знаешь, как много я работаю, и сил на домашние дела у меня не остается!» При этом постоянной работы у матери не было уже года три. Все из-за ее пристрастия к алкоголю. Она то мыла полы в магазине неподалеку, то разносила почту, то подметала улицы, зарабатывая от случая к случаю. На Наташе была вся работа по дому, стирка, готовка, уборка, но мать всегда оставалась недовольной.

– Вы с братом мне на шею сели и ноги свесили! – кричала она, напившись. – Знали бы, как я устала тащить вас обоих! Скорее бы уже школу закончили и пошли работать! Игоря хоть в армию заберут, одним ртом меньше, а вот ты здесь надолго застряла! Родилась бы посимпатичнее, быстрее бы замуж взяли. Да кто на тебя позарится?!

Ежедневно выслушивая ее оскорбления, Наташа и сама уже начала считать себя уродиной. Мать то критиковала ее волосы, то ей не нравилось лицо девочки, то ее нескладная фигура.

– На твоем месте я носила бы на голове бумажный пакет! – частенько говаривала она.

Именно в такие моменты Наташе хотелось все бросить и сбежать. Уйти, куда глаза глядят, подальше от такой жизни. Но куда она могла податься? До получения аттестата она зависела от матери, так что приходилось сжимать зубы и терпеть.

Сидя в тишине районной библиотеки с любовным романом в руках, девочка мечтала о том, что когда-нибудь в ее жизни появится сильный и красивый парень, который влюбится в нее и уведет из дома, где ее так презирают. Тогда вся ее жизнь будто по волшебству переменится. Но прекрасный принц все не появлялся, и каждый день Наташе приходилось возвращаться домой к молчаливому и невозмутимому брату и вечно сердитой, пьяной матери.

Открывая входную дверь, Наташа надеялась, что сегодня мать уже приложилась к бутылке и тихо спит на диване. Она нарочно задержалась сегодня дольше обычного, мечтая хоть один вечер побыть в тишине. Но ее надежды не оправдались. В маленькой кухне работал телевизор, значит, мать еще не спит.

Наташа тихонько проскользнула в прихожую и разулась.

Из комнаты Игоря громыхала музыка. Тяжелый рок. Он всегда слушал его, когда находился в паршивом расположении духа, а сегодня именно такой день, ведь его при всех отлупила девчонка!

Вообще ситуация была странная. Наташа совершенно не помнила отца, но всегда знала, что в его смерти был виноват фокусник Александр Державин. А теперь дочь этого человека учится в их классе. Немудрено, что Игорь сразу воспринял ее появление в штыки. Но сама Наташа еще не поняла, как ей относиться к новенькой. Александр Державин давно сгинул, так в чем же виновата его дочь? Она тоже выросла без отца, как и они с братом. В чем ее вина? Но если уж брат что-то вбил себе в голову, ничто не сможет убедить его в обратном.

Мать, покачиваясь, вышла в коридор.

Услышав ее шаги, Наташа закатила глаза: уже успела напиться! Низкорослая, с редкими обесцвеченными волосами и постоянно опухшим лицом – трудно было поверить, что в молодости она была красивой женщиной. Наташа видела ее фотографии, мать развесила их на стене своей спальни, чтобы помнить дни своей счастливой молодости. Но сейчас в ней невозможно было узнать прежнюю красавицу. Обрюзгшая от постоянного пьянства, женщина куталась в потертый полосатый халат и нетвердой рукой опиралась о стену. Видно, дела совсем плохи.

– Явилась? – громко спросила мать, стараясь перекричать музыку, доносившуюся из комнаты Игоря. – И где же мы шлялись столько времени?

– Я была в библиотеке.

– Ты ходишь туда каждый день!

– Приходится, ведь ты не покупаешь мне книг, а учиться нужно.

– Смотри-ка! – язвительно усмехнулась мать. – Ишь, как заговорила! Но помимо учебы у тебя есть и другие дела, которые ты должна делать. Да выруби ты, наконец, свою чертову музыку! – рявкнула вдруг она и пнула ногой дверь в комнату Игоря.

Но тот лишь увеличил громкость.

Мать устало вздохнула и покачнулась. По ее щекам потекли крупные слезы. Наташа устало закрыла глаза. Началось второе действие спектакля. Сейчас последует монолог о неблагодарности детей, который она уже знала наизусть.

– Я всю жизнь вам посвятила! – заголосила мать. – Недоедала, недопивала! Улицы убирала и подъезды мыла, горбатилась, лишь бы вас на ноги поставить! А что получила взамен? Неблагодарные скоты! Нет чтобы на работу куда-то устроиться, помочь мне на старости лет!

– Тебе всего тридцать пять! – сказала Наташа. – Молодая еще.

Хотя мать выглядела на все пятьдесят.

Она хотела пройти в свою комнату, но мать схватила ее за руку.

– Думаешь, мне легко? – прошипела она. – Терпеть все это! Ты могла бы разносить почту! Хоть какая-то польза была от тебя!

– Что?! – возмутилась Наташа. – Да ведь вся квартира на мне… И это я не приношу пользу?! Я стираю, готовлю, убираю за вами… А ты… Только пьешь!

Мать размахнулась, чтобы отвесить ей пощечину, но Наташа увернулась, и та едва не растянулась на полу.

– Нахалка! – крикнула мать. – Да как ты смеешь?! Лучше бы вы исчезли вместе со своим папашей! Жаль, что в тот день он не взял вас с собой!

Наташа убежала к себе и захлопнула дверь.

Мать нетвердой походкой двинулась за ней, но на этот случай Наташа давно прикрутила к двери шпингалет. Она закрылась изнутри и, заливаясь слезами, бросилась на узкую кровать.

Отец пропал без вести десять лет назад, и все эти годы мать считала, что он бросил ее ради другой женщины. Полиция несколько месяцев проводила расследование, однако обстоятельства исчезновения Николая Назарова до сих пор так и не прояснились. Тело не нашли, хотя он исчез на глазах почти трех сотен свидетелей.

Следователи терялись в догадках. Но мать имела свое мнение на этот счет.

– Он подло сбежал, оставив меня с двумя детьми! – твердила она. – Полюбил другую, стройную и красивую! Я-то теперь уродина, ведь беременность испортила мне фигуру! А виноваты во всем вы! – при этом она тыкала пальцем в Игоря или Наташу. – Какая же я была глупая, что решила завести детей! Моей талии завидовали манекенщицы, а теперь я похожа на расплывшуюся корову!

Во всех своих бедах она винила детей. Игорь давно привык и просто не обращал на выступления матери внимания, но Наташа частенько засыпала на мокрой от слез подушке. И проклинала свою судьбу.

Мать снова принялась стучать в дверь ее комнаты, выкрикивая ругательства. Она то угрожала, то просила впустить ее, то принималась браниться, не стесняясь в выражениях. Наташа схватила две подушки и прижала их к ушам. Сколько еще ей жить в этом аду?

Мать ударила дверь так, что шпингалет чуть было не оторвался. Наташа закрепила его, как сумела, и держался он не очень-то надежно. Удар задвижка выдержала, а вот небольшое зеркало в деревянной раме на двери съехало на самый конец гвоздя, на котором висело, какое-то мгновение будто бы пребывало в размышлении, а потом с грохотом упало. Наташа, спрыгнув с кровати, успела подхватить его почти у самого пола. Не хватало еще, чтобы оно разбилось. Тогда несчастья, преследующие ее, вообще никогда не закончатся.

Она прислонила зеркало к стене и взглянула на свое отражение. Растрепанные волосы, покрасневшие от слез глаза. Жалкий вид. Хорошо, что ее сейчас никто не видит.

– Впусти меня, деточка! – голосила мать. – Я исправлюсь, вот увидишь!

Наташа слышала это всю свою жизнь и давно перестала верить пустым обещаниям.

В этот момент в квартире раздалась звонкая трель. Кто-то с силой нажимал на кнопку дверного звонка.

Мать, видно, сразу направилась к входной двери.

– Кого там еще принесло? – недовольно спросила она.

Может, кто-то из ее собутыльников? Наташа всегда выгоняла их, но они все равно приходили. Приятели матери, выглядевшие так, что любой нормальный человек и на порог бы их не пустил, отличались наглостью и бесцеремонностью.

Но сейчас это был кто-то другой. Наташа прильнула ухом к двери и услышала, как мать испуганно охнула, открыв входную дверь.

– Вы Татьяна Назарова? – осведомился незнакомый мужской голос. – Следователь Чехлыстов.

Наташа вытерла слезы и поправила волосы.

К ним пришел следователь! Нужно выйти. Мать в таком состоянии, что просто не поймет, о чем он ей говорит. Наверное, стряслось что-то серьезное. Ограбили соседей или дружки матери что-то натворили.

Наташа еще раз взглянула на себя в зеркало и провела по лицу рукой, отбрасывая волосы. Странно, но ей вдруг показалось, что ее рука в зеркале движется как-то заторможенно. Она отодвинулась в сторону, ее зеркальный двойник повторил движение, но с еле уловимой задержкой. Наташа зажмурилась, затем резко открыла глаза. Теперь все было нормально.

Что только не померещится от расстройства!

Девочка отперла дверь и вышла из комнаты.

В их тесной прихожей стоял молодой мужчина в коротком кожаном плаще. Он что-то вполголоса говорил матери. Та, привалившись плечом к стене, слушала его с непонимающим видом.

Наташа толкнула дверь в комнату Игоря. Брат лежал на тахте, положив длинные ноги на подлокотник, и смотрел в потолок. Наташа поманила его пальцем. Игорь тут же вырубил музыку и вскочил на ноги. Брат и сестра вышли в коридор к следователю.

– Что-то случилось? – встревоженно спросил Игорь.

– Наконец хоть кто-то адекватный, – с облегчением сказал следователь. – Я пришел сообщить, что сегодня было обнаружено тело Николая Назарова. Вашего отца, как я понимаю?

Наташа, не веря своим ушам, испуганно на него уставилась. Игорь нахмурился. Мать с отсутствующим видом смотрела то на следователя, то на детей.

– Что происходит? – заплетающимся языком спросила она.

– Вы нашли его, – тихо произнес Игорь. – Где?

– В подвале театра «Иллюзион», – ответил следователь.

– В заведении Державиных? – побледнев, проговорил парень. – Он… находился там все эти годы?

– Это и есть самое странное. По всем признакам, ваш отец погиб всего несколько дней назад.

Игорь открыл было рот, но так ничего и не сказал.

– Его убили? – спросила Наташа.

Следователь кивнул.

– Странным ножом со стеклянным изогнутым лезвием. Тело нашли случайно, нынешние владельцы здания наткнулись на него, когда показывали театр покупателю. Рядом с ним валялись какие-то мелкие осколки. Похоже на хрустальную статуэтку. В подвале очень сыро, весь пол залит водой из проржавевших труб, поэтому никаких следов мы пока не обнаружили. Неизвестно, как он вообще туда попал. И что там делал. Мы опознали его по старым отпечаткам пальцев. Когда ваша мама, – он осуждающе взглянул на мать, – придет в себя, пусть свяжется с нами.

– Хорошо, – кивнул Игорь.

Следователь попрощался и ушел, оставив бумажку с номером телефона. Проводив его тупым немигающим взглядом, мать повернулась к Наташе.

– Чего ему было надо? – спросила она.

Игорь и Наташа переглянулись. Похоже, ее совсем развезло, раз она уже ничего не соображает. Вдвоем они отвели мать в гостиную и уложили на продавленный диван. Наташа накрыла ее пледом, и та тут же отключилась.

Брат и сестра вошли в тесную кухню и молча уставились друг на друга.

– Так что теперь? – чуть слышно спросила Наташа.

– Завтра с утра расскажем матери. Пока она не успела наклюкаться. Пусть позвонит в прокуратуру и узнает все подробнее.

– Оказывается, отец был жив все это время, – сказала потрясенная девочка. – Значит, Державин не убивал его. Возможно, мать не лгала нам все эти годы? Может, он действительно просто сбежал от нее?

Игорь мрачно усмехнулся.

– От такой и я бы сбежал. Только вот куда?

Наташа только сейчас поняла, что не одна она постоянно думает о побеге из дома. Ее брат мечтает о том же, хоть и хранит все в себе.

Они сели за стол и снова замолчали.