Текст книги "Стенка на стенку"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Недурно здесь у тебя.

За порогом Филата встретил все тот же двухметровый блондин.

– Спускайтесь осторожно, на нижней ступеньке выбоина, – участливо предупредил верзила.

В серьезном тоне Филат уловил едва различимые нотки сарказма и в тон ему отреагировал:

– Ничего, дружок, не переживай, как-нибудь преодолею это препятствие, не споткнусь!

Глава 11

Выйдя на улицу, Филат почувствовал облегчение. Такое чувство возникает у зека, когда он покидает опостылевшую зону.

Если Селезень не сболтнул ради красного словца и человечек действительно сумеет помочь, тогда его поездка в Питер окажется не напрасной, тогда можно будет уже сегодня вечерком отрапортовать Михалычу о проделанной работе. Только бы не сорвалось… Только бы не какой-нибудь сюрприз… И Филат вспомнил о безрадостном конце Чифа. Ну ничего, он не Чиф, к нему не подъедешь за здорово живешь, он не лопухнется…

Данила тихо скучал в джипе, а Глеб, как и всякий водила, используя отлучку шефа, копошился в двигателе. К своим шоферским обязанностям Глеб относился придирчиво-трепетно – вот почему Филат в дальние поездки предпочитал брать с собой именно его. Глеб всегда готовил машину так тщательно, словно предстояло ехать не по накатанному асфальту, а по пескам трассы Париж-Дакар.

Однако сзади по-прежнему зияла пробоина вместо стекла.

Заметив выходящего Филата, Глеб отер руки о ветошь и с готовностью опустил капот.

– Куда едем, шеф?

– К центру – Понял, А то застоялся я, как лошадка в стойле. И потом, что-то мне неуютно под окуляром этого сторожа, – он кивнул в сторону видеокамеры у подъезда.

Глеб повернул ключ в замке зажигания, и машина, показывая свой свирепый норов, по-звериному заурчала.

Улица вымерла – если не считать парочки машин на противоположной стороне. Одна из них припарковалась здесь еще до их приезда, другая – белая «вольво», видно, подвалила в отсутствие Филата. Едва джип отъехал, как тотчас тронулось и «вольво», и, держась на значительной дистанции, увязалась следом.

«Ну– ну, посмотрим, что же это за салочки?» – подумал Филат, пытаясь рассмотреть людей в салоне автомобиля. После сегодняшнего происшествия верить в случайные совпадения было бы последней глупостью.

Некоторое время «вольво» висела на хвосте, лишь изредка теряясь в потоке попутного транспорта, а потом неожиданно свернула в переулок. Ругать себя за излишнюю подозрительность Филат не стал: не исключено, что слежку за ним передоверили кому-то другому, как эстафетную палочку. Вероятнее всего, кто-то вел его впереди, но, сколько он ни всматривался, в соседних машинах не заметил ничего подозрительного. Ладно, разберемся, остается надеяться, что палить снова не станут.

Глеб не врал, когда утверждал, что знает Питер неплохо – он сумел проехать едва ли не весь город насквозь за каких-нибудь двадцать минут, ни разу не угодив в пробку, петляя по переулкам без светофоров и игнорируя вопли клаксонов.

Следуя инструкциям Филата, Глеб подогнал джип к самому подъезду здания, в котором размещался горкомимущества. Ничего примечательного: ни псевдогреческой колоннады вдоль фасада; ни атлантов, подпирающих тяжелые своды; ни сирен, стыдливо прикрывающих руками срамные места, – ничего такого, что могло бы привлечь взор гостя северной столицы. Это был простой образец сталинской административной архитектуры – обычная трехэтажная коробка, выкрашенная в грязно-желтый цвет, каких в Питере можно отыскать не одну сотню.

И уже совсем трудно было поверить в то, что за этим невзрачным фасадом определялась судьба денег, на которые вполне можно было бы кормить граждан небольшого европейского государства в течение целого года.

У подъезда Филат тоже не заметил ничего сомнительного – несколько мужиков неряшливого вида, в замасленных спецовках, явно базарили не о трудовых заданиях, а о том, где бы на скорую руку пропустить кружечку пенящейся «Балтики». Вряд ли у этих работяг под спецовками были припрятаны укороченные АКМы. И тем не менее ему следовало быть начеку.

– Я один пойду, здесь не надо светиться, отъезжай куда-нибудь в сторонку и жди меня.

– Сколько там пробудешь, Филат? – спросил Глеб.

– Думаю, не меньше часа.

– А может быть, мне пока стекло заменить? Тут, я знаю, есть автосервис – совсем рядом. Ребята там рукастые, поставят новое стекло за пять минут. Не хрена нам с этой дырой по городу таскаться. Только внимание ментов привлекать…

С доводами опытного шофера спорить не приходилось. Любой побитый автомобиль, тем более иномарка, вызывает интерес у инспектора ГАИ, словно вышедшая на панель красивая телка. Вообще странно, как это их не остановили до сих пор. Возможно, тому объяснение – картонка с надписью «Гордума» под лобовым стеклом, отпугивающая младший офицерский состав. Эту картонку ему сунул Красный – еще вчера.

– Хорошо, езжай. И чтобы больше никаких дел. Поменяешь стекло – и сразу сюда!

– Само собой!

Филат шагнул из джипа на серый заплеванный асфальт и неторопливой, но уверенной походкой делового человека пошел к подъезду. Мужички, стоявшие неподалеку, лениво посмотрели в его сторону и, не признав в Филате начальства, вполголоса продолжали соображать дальше.

Вахтер оказался не столь ленив. Он даже приподнялся со своего стула, чтобы преградить незнакомцу дорогу, но, натолкнувшись на жесткий взгляд Филата, тихонечко присел. Точно такой же неподдельный страх испытывает мелкая дворняжка, встретившись глазами со породистым сторожевым псом, приученным чуть что пускать в дело клыки. В эту секунду старика точно парализовало: если бы Филат потребовал отвесить большой поклон – эта прихоть мгновенно была бы исполнена.

Внутри здание горкомитета по имуществу выглядело не таким убогим, как снаружи, – чувствовалось, что в интерьер вбухано немало бюджетных денежек: везде ощущалось желание чиновников проводить рабочее время посреди новомодной роскоши. Вдоль коридора стояли даже хромированные плевательницы, возле которых валялись недокуренные сигареты. Проходя мимо, Филат сплюнул в угол.

Кабинет Петра Васильевича располагался на третьем этаже. Филат толкнул массивную высокую дверь, отделанную под орех. В приемной сидела молодая и очень красивая девица. Она подняла на вошедшего огромные черные глаза и вежливо поинтересовалась:

– Вам назначено?

– Передайте Петру Васильевичу, что я от Игоря Игнатьевича Селезнева.

Судя по реакции секретарши, имя произвело должное впечатление. Легкой птахой она мгновенно вспорхнула со стула и исчезла за ореховой дверью. Филат не без восторга посмотрел ей вслед и понял, что девка не такая уж и робкая, какой она ему показалась поначалу.

Чтобы надеть на службу такую коротенькую юбку в обтяг, требовалось или девичье озорство, или лукавая женская смелость. И ноги у нее были длинные и прямые – так что, судя по тому, какие кадры у Петра Васильевича сидят в приемной, тот был явно не пуританин.

Уже через мгновение ореховая дверь открылась, и секретарша, одарив гостя любезной улыбкой, пригласила его войти:

– Петр Васильевич вас ждет.

Филат поблагодарил секретаршу улыбкой, в которой горело восхищение и желание. Если бы не дела, он непременно разговорился бы с юной чаровницей и назначил ей свиданку.

Петр Васильевич оказался сравнительно молодым мужиком – в том самом возрасте, когда появление внуков доставляет куда меньше радости, чем приобретение очередной девятнадцатилетней любовницы. Председатель питерского комитета по имуществу завис над широким полированным столом огромной глыбой. Он даже не встал при появлении посетителя.

– Роман… А как по батюшке?

– Можно попроще – Филатом. Я привык к Филату, знаете ли, это даже не кликуха, а сокращение от фамилии.

Мужик сразу ему понравился: определенно свойский. А это значит, что не будет долгих словесных разминок перед главным вопросом. И это хорошо – прибережем сэкономленное время для других благих дел.

– Может, на ты?

– Можно. – Во взгляде Петра Васильевича промелькнула тень. Фамильярность гостя его покоробила. – Мне Игорь про ва… про тебя ничего толком не рассказал…

– Знаю-знаю. Он при мне с тобой разговаривал, – перебил Филат.

Хозяин кабинета кивнул:

– Ясно… Я так понимаю, ты не здешний? – Во взгляде прочитался вопрос.

– Из Москвы, – коротко пояснил Филат. Брови вздернулись: в глазах мелькнуло удивление, сменившееся интересом. Взгляд остановился на переносице Филата, точно Петр Васильевич вознамерился рассмотреть его повнимательнее и понять, чем таким существенным московские законные воры отличаются от питерских. Петр Васильевич покрутился в кресле: было видно, что место во главе длинного стола доставляет ему удовольствие. Не дожидаясь приглашения, Филат расположился на одном из пустующих стульев – важно поставить себя правильно в самом начале разговора.

– Меня интересует контрольный пакет акций «Балтийского торгового флота», – сразу взял быка за рога Филат.

– Знаешь, пойдем-ка покурим, – предложил вдруг Петр Васильевич и вышел из-за стола. Филат, недоумевая, двинулся за ним. Выйдя в приемную, Петр Васильевич строго обратился к красивой секретарше:

– Рита, мы с товарищем выйдем в коридор покурить. Если меня будут спрашивать – вернусь минут через двадцать, – и, не дожидаясь ее реакции, исчез в коридоре.

Филат одарил Риту широкой улыбкой и поспешил за Петром Васильевичем. Они удалились в дальний конец и встали у окна.

– В кабинете у меня такие разговоры вести не стоит, – понизив голос, сказал Петр Васильевич. – Итак, тебя… тех людей, которых представляешь, интересует контрольный пакет? Сорок процентов?

– Я не целка, чтобы ломаться. Отвечу прямо: да. И если будет возможность, то все сто процентов.

Петр Васильевич задумчиво закивал.

– Полагаю, у нас с тобой игра в боевую?

Последние слова вызвали у Филата невольную улыбку. Его новый знакомый хотел показать, что ему не чужда феня и что он знается с уголовничками давно и прочно. Сказанное следовало понимать, что он предлагает играть без шулерских приемов, то есть в открытую.

– Принимается.

Легкой улыбочки Филата Петр Васильевич как бы не замечал. Скорее всего, по каким-то своим соображениям.

– Сделать это будет очень и очень непросто. В тендере примут участие крупные фигуры.

– Сколько? – не обращая внимания на дипломатические увертки, выпалил Филат.

Вот здесь Петр Васильевич задумался всерьез, как будто этот животрепещущий вопрос застал его врасплох. Как и всякий купец, он боялся продешевить, но вместе с тем полагалось назначить приемлемую цену, которая бы устроила клиента.

– Меня бы интересовал «лимон». Баксов, – чеканя каждое слово, произнес Петр Васильевич.

Пришел черед задуматься Филату. Он подозревал, что услуга так, наверное, и стоила. Но только в том случае, если обещания превращались в реальные дела, точнее, имели желаемый результат. Если же Петр Васильевич только и мог, что наговорить с три короба, взять солидный аванс, а потом начать ваньку валять – тогда, считай, дело провалилось. И виновником провала будет он, Филат. А за такое Михалыч и тем более Варяг не то что башку открутят – кожу сдерут с живого! Так что тут требовалось не только торг вести с достоинством, но еще и понять, на что способен Петр Васильевич, точно ли он такой надежный и влиятельный, каким его расписал Селезень.

Филат даже достал свою походную трубку, набитую ароматным голландским табачком, и вопросительно посмотрел на Петра Васильевича. Тот слегка махнул рукой: дескать, что за церемонии – кури себе, – и продолжал выжидательно рассматривать гостя. А Филат, и не думая прерывать молчание, сладко затянулся.

В глубине души он даже радовался, что сумма оказалась не столь велика.

На самом деле, «лимон» баксов за услугу – полпроцента стоимости «Балторгфлота» – цена скромная. Другой бы запросил и больше. Филат, разумеется, не знал, на сколько тянул этот самый флот – ему такие детали знать не полагалось. Правда, краем уха он слыхал, что Михалыч называл сумму в двести «лимонов» баксов. Да только Михалыч и соврет недорого возьмет. В любом случае, по его, Филата, разумению, «лимон», запрошенный чиновником питерского горкомимущества, был вполне приемлемой благодарностью за услугу. В Москве аналогичные чиновники за аналогичные услуги брали куда больше – это Филат знал точно. Ибо не раз выходил на важных особ в мэрии и договаривался об их доле то в бензиновом, то в строительном проекте.

Петр Васильевич выудил из кармана распечатанную пачку сигарет.

«Нервничает», – не без удовлетворения отметил Филат. Что ж, неплохо. Легче будет уламывать.

Глубокое молчание гостя Петр Васильевич расценил по-своему. Он нервно выбил из пачки сигарету, слегка размял ее кончиками пальцев, а потом яростно скомкал в ладони. Рассыпавшийся табак коричневой пылью упал ему на брюки, но на такую мелочь обращать внимание он не стал.

– Бросил, знаешь ли… Год назад. А привычка дает о себе знать… – и добавил:

– Врачи запретили. Тут у нас такие дела, что нервы ни к черту… Так что, Филат, ты думаешь, что миллион – многовато? – В его голосе появились просительные нотки. Филат обрадовался: клиент попался неопытный. Если бы у него был какой-никакой опыт, он бы заломил втрое больше! – Мне-то и с этого миллиона достанется дай бог четверть. Ты себе даже не представляешь, сколько надо будет заносить наверх! – Петр Васильевич поднял палец к потолку. – И в этом здании, и в Смольном…

– Да нет, сумма приемлемая. – Филат заметил, как по лицу Петра Васильевича пробежала тень довольной улыбки. – Даже более того. Я тебе добавлю сверху еще сто тысяч зеленых, если ты мне надыбаешь кое-какую информацию.

– Какую именно? – Голос равнодушный. Как будто не очень-то нужны ему еще сто тысяч баксов.

– Мне надо знать, кто реально претендует на флот. Только ли городские.

Или чужие тоже.

– А зачем?

Так ли уж необходимо раскрываться перед человеком, которого он сегодня увидел впервые в жизни? Но здесь имеется маленькая деталь – Петр Васильевич рекомендован Селезнем, а его слово значит в воровском мире немало. И Филат решил приоткрыть карты.

– Хотелось бы знать конкурентов не заочно, а так сказать… в лицо. Не так давно тут убили нашего человека. Он тоже топтался около вашей конторы, и, насколько нам известно, угрохали его люди, которые так же, как и мы, нацелились купить контрольный пакет акций. Я должен выяснить, у кого поднялась рука на представителя московского сходняка. У меня такое впечатление, что кто-то и за мной следит.

Петр Васильевич не выглядел удивленным, наоборот, как-то слишком уж резко поддакнул.

– Вполне может быть. Здесь по коридорам шастает столько разного народа.

Но я не знаю всего. Я лишь один из заместителей председателя. Не исключено, что кто-то ведет свою игру.

– А может, в этом замешан кто-то из питерских начальников? – хмуро предположил Филат. – Может быть, ваш мэр губы раскатал на флот?

– Чисто теоретически это возможно, но, минуя нас, он не сумел бы провернуть такую операцию. К тому же он не может лично выкупить акции. Но это может для него сделать кто-то другой…

– Ты не ответил на вопрос!

– Если у нас пошла игра в открытую, так сказать не краплеными картами, тогда я отвечу откровенно. Конечно, кое о чем я догадываюсь. Даже больше того на этот счет у меня имеется кое-какие соображения. – Лицо Петра Васильевича сделалось очень серьезным. Он не блефовал, это чувствовалось сразу, что-то ему и впрямь было известно. – Если я не ошибаюсь, если мои подозрения верны, то думаю, вы сели за стол играть с очень серьезными людьми. Игра будет крупная.

Кущ на кону стоит немалый. Я, наверное, мог бы для тебя кое-что узнать.

Поконкретнее.

– Это каким же образом? – насторожился Филат.

– У нас тут и стены имеют уши, – усмехнулся Петр Васильевич. – Я могу предоставить информацию о конкретных людях, которые через нашу контору интересуются флотом. Ты ведь понимаешь, речь идет о том, чтобы все было официально, как бы официально… Чтобы тендер состоялся, чтобы в схватку вступили десяток конкурентов… Но победитель этого тендера определится заранее, в тиши наших кабинетов. Возможно, мне кое-что удастся выяснить задолго до… – Он сделал многозначительную паузу. – И эта информация будет стоить… скажем, двести тысяч. – И заметив, как губы Филата неопределенно дернулись, он добавил:

– Или, как бы это сказать… вашу организацию не устраивает такая сумма?

Филат сумел изобразить на лице невозмутимость. Он хотел ответить, что Петр Васильевич сам уже фактически является частью той самой организации, о которой он неловко заикнулся, и давно работает на нее. Но решил ответить не так прямолинейно.

– Для организации, которую я представляю, возможно, двести тысяч зеленых и небольшие деньги, но мы должны быть твердо уверены в том, что деньги пойдут на дело… Хорошо, договорились, когда ты сможешь все выяснить?

– Думаю, что пары дней для этого будет вполне достаточно. У меня имеются кое-какие каналы. – Взгляд Петра Васильевича был красноречив.

– Мне бы очень хотелось продолжить наше сотрудничество. – Филат поднялся. Улыбка его выглядела самой естественной.

– Можешь не сомневаться, я вас не разочарую. – Те-терин вложил руку в протянутую ладонь гостя.

Они вернулись в приемную. Филат в дверях распрощался с Петром Васильевичем, а тот дал свою визитку, написав на ней прямой служебный номер.

Оставшись наедине с красивой Ритой, Филат, не таясь, обмазал ее всю с головы до ног похотливым взглядом. Она его возбудила, эта длинноногая секретарша, которая сразу уловила интерес Филата и манерно опустила ресницы, отгородившись от него, – точно накинула на лицо непроницаемую паранджу. «Теперь ее не достать! – досадливо подумал Филат. – Ишь ты, уползла в свою раковину!»

Но неожиданно он вновь встретил ее взгляд.

Секретарша, не скрывая любопытства, пялилась на Филата. Интересно, чем это он так ее заинтересовал, что она не может отвести от него взгляда? Желание приятной волной пробежало по телу, как будто он ступил под горячий расслабляющий душ.

Секретарша неожиданно густо покраснела, как будто невзначай прочитала его мысли. Длинными изящными пальцами профессиональной пианистки она поправила на груди блузку, опустив в декольте изящный золотой медальон, словно опасалась, что рука неведомого посетителя способна сорвать с гибкой шейки дорогую безделушку.

– До встречи, Рита! – едва кивнул Филат. В ответ – многообещающая улыбка. Он поймал себя на неожиданном предчувствии: в скором будущем он непременно опять повстречает эту девицу.

* * *

Белую «вольво» Филат увидел сразу, едва выйдя порог здания. Он не сумел разглядеть номера, автомобиль стоял боком, спрятавшись под тенистым клена. О том, что это всего лишь случайность, не могло бы и речи. Филат не доверял таким роковым совпадения Зачем, спрашивается, такой дорогой тачке заезжать битый щебень, когда вокруг полно места для парковки. Мужиков в спецовках не было видно – скорее все пришли к консенсусу.

Джип, моргнув фарами, подрулил к подъезду. Филат не без удовольствия увидел, что заднее стекло было заменено и, только сидя в салоне, можно было заметить следы недавней атаки – битое стекло, засыпавшее сиденье и вспоротую тяжелой пулей спинку заднее кресла. – Чехлы бы накинули, что ли! – в сердцах бросил Филат.

В салоне он также отметил некоторые перемены – перед лобовым стеклом было укреплено крохотное распятие. Это что-то новенькое. Раньше за Глебом такого не наблюдалось. Но крест – воровской символ, и он всегда приносит удачу.

– Теперь куда едем, начальник? – бодро поинтересовался Глеб.

У водителя улучшилось настроение, и он чуть ли любовно рассматривал новое бронированное стекло.

– «Вольво» давно там стоит? – показал Филат глазами в сторону затаившейся в тени машины.

– Эта? Без нас встала. Она уже здесь была, когда вернулись с автосервиса… Так куда?

А если все-таки случайность? Эдак ведь и свихнут можно от подозрений.

– Давай в порт, у меня там дельце есть.

– Понял, – Глеб тронул рычаг коробки перед и машина плавно тронулась.

Как только черный джип с московскими номерами выехал на проспект и скрылся вдалеке, из белой «вольво» вышел высокий мужчина в щеголеватом светло-сером костюме. Это был шатен с красивым лицом. Над верхней губой под левой ноздрей чернела крупная родинка, а уголки губ были изогнуты, точно у капризного ребенка. Он заглянул в салон, кивнул кому-то и уверенной походкой направился к подъезду. Не успел он исчезнуть за дверью, как из «вольво» вылез худой долговязый парень в джинсах и в легкой летней рубашке и рысцой побежал к казенной автостоянке. Он покружил между припаркованных машин и подошел к бежевой «девятке». Как бы невзначай сунув руку в карман, долговязый вынул какую-то коробочку и нажал кнопку. фары «девятки» мигнули, раздался тонкий писк – отключилась охранная сигнализация. После этого долговязый вынул ключ, отпер дверцу и юркнул в салон. Он действовал уверенно и споро. Нагнувшись под приборную доску, он стал там копошиться. Буквально через пару минут он незаметно выскользнул из «девятки», огляделся по сторонам и бегом вернулся к «вольво».

Минут через двадцать из здания горкомимущества вышел высокий красавец-шатен. «Вольво» мягко подкатила к нему, дверца распахнулась – и шатен нырнул внутрь. Машина с тихим урчанием улетела прочь.