Текст книги "Люди крепче стен"
Автор книги: Евгений Сухов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Сделаем, товарищ майор! – бодро отозвался командир огневой группы. – Теперь нас ничто не удержит.
– Не давать фрицам и часу передышки! Давить, давить и давить!
К следующему огневому рубежу выдвинулись смешанной группой, в которой оставался один уцелевший танк. Пехота прикрывала его от фаустников, от метателей гранат, стремительно уничтожая цели. Приостановились лишь однажды – у трехэтажного дома, из которого назойливо и часто бил крупнокалиберный пулемет. Танк замедлил движение, отыскал пулеметное гнездо и двумя точными выстрелами уничтожил цель.
Впереди стоял форт «Радзивилл».
Глава 6
Разведка боем
Внешне форт «Радзивилл» выглядел низким, неказистым, всего-то трехэтажное здание, имеющее форму многоугольника. Но в действительности в глубину он был отстроен куда значительнее, чем на поверхности. В его подземных просторных помещениях, включая казармы, складские сооружения, свободно размещалось до пятисот человек. Вокруг форта был вырыт противотанковый ров шириной до десяти метров, глубиной до восьми, такой не перепрыгнешь. На высоком валу, опоясывавшем форт, были возведены трехметровые крепкие решетки, которые, по замыслу немцев, должны сдерживать наступление пехоты.
В лесных насаждениях вокруг форта раскиданы нагромождения гранитных глыб, поросших густым высоким кустарником, что делало форт невидимым даже в зимнее время. Эти гранитные глыбы представляли собой преграду для танков.
Стены до трех метров толщиной – такую полковыми пушками не пробьешь, и усилены пятнадцатью бойницами, из которых выглядывали грозные дула тяжелых пулеметов. Изломы рва прикрывали боевые казематы из гранита, обстреливающие из амбразур кинжальным огнем стены крепости и наступающих на значительном расстоянии.
На крыше форта оборудованы минометные позиции и укреплены пулеметные площадки. Кроме того, сооружены пять бронированных колпаков, не позволявших разрушить крепость бомбардировкой и тяжелыми гаубичными снарядами.
Крепость выглядела неприступной, а сумрак, что укрывал землю, делал ее более зловещей. И все-таки твердыню нужно было брать – именно она открывала дорогу в глубину центральной крепости «Цитадель».
– И что ты скажешь? – спросил Велесов.
– Взять будет непросто, – честно признал майор Бурмистров, отложив бинокль в сторону.
С высоты наблюдательного пункта, расположенного на пятом этаже здания, бывшего некогда немецким укрепленным пунктом, можно было рассмотреть, с какой тщательностью немцы готовятся к предстоящему штурму.
При должной организации обороны держаться в крепости можно было долго. Пленные немцы утверждали, что в крепости большой запас продовольствия; имелась своя артезианская скважина, автономная система вентиляции.
– Немцы учли прежние ошибки, – продолжил Прохор. – Усилили гарнизон. К сожалению, мы не знаем внутреннее устройство форта и у нас нет плана помещений. Нужно хотя бы примерно представлять, из какого угла могут пальнуть или бросить гранату.
В городе установилось сравнительное затишье. И дело тут не только в том, что обе стороны, обессиленные беспрестанными сражениями, нуждались в покое – проходили интенсивные приготовления к грядущему бою, который по своему натиску и жестокости вряд ли будет уступать предыдущим сражениям. Где-то далеко, на южном направлении с немецкой стороны, зло затараторил пулемет, затем вдруг, опасаясь ответного усиленного огня, умолк.
– Кое-какой у нас опыт имеется, – возразил майор Велесов. – План внутренних помещений всех фортов очень схож. Вслепую не пойдем.
– Выявим разведкой боем систему прикрытия дотами наземных и подземных сооружений, разобьем их орудиями, а там вперед! – Глянув на часы, Бурмистров сказал: – Оперативное совещание через пятнадцать минут.
Дважды разведвзвод при поддержке артиллерийского огня пытался подойти к стенам форта, чтобы выявить расположение огневых точек, но немцы, понимая, что это не штурм, не раскрывали огневое прикрытие, а лишь отпугивали наседающих длинными пулеметными очередями и залпами из минометов.
Следовало подключить большие силы, немцы должны поверить, что наступление началось, – вот тогда встречным огнем будут выявлены все пулеметные и минометные гнезда.
На оперативное совещание подошли командиры взводов разведроты, приданных штурмовому подразделению, которым и предстояло провести разведку боем. Все три лейтенанта были разных возрастов. Одному едва миновало двадцать, белобрысому и нахальному, внешне напоминавшему хулиганского мальчишку (кто знает, возможно, таковым он и был в довоенной жизни), с орденом Красной Звезды на затертой гимнастерке, подчеркивающим, что он давно не юнец и боевого опыта у него вполне достаточно, чтобы командовать людьми значительно старше себя. Второму было далеко за тридцать: степенный мрачного вида, кроме двух орденов Славы III и II степени, еще две золотые нашивки за ранение. Третьему было лет сорок пять: худощавый, жилистый, чувствовалось, что в его сухих руках немало силы. Он выглядел бы помоложе, если бы не седая прядь на челке – след какого-то недавнего и очень глубокого переживания. Каждый из них прошел немалый боевой путь, находился на своем месте, и в своих взводах лейтенанты пользовались заслуженным уважением. В разведке существовал строгий отбор бойцов, выводивший на командные должности лучших, часто самых отчаянных воинов, на которых следовало равняться остальным.
Вместо сидений – ящики из-под снарядов да стопки кирпичей, сложенные друг на друга. Командиры взводов устроились на единственной уцелевшей скамье, плечом к плечу.
– Сегодня ночью идем на штурм форта. Но, прежде чем двинуться, нужно выявить систему огня форта, а также наиболее безопасные к нему подходы, – заговорил майор Бурмистров, внимательно посмотрев на сидевших перед ним командиров взводов. Сидели неподвижно, в лицах строгость, понимание ситуации. Умирать не впервой, дело привычное. – Первый взвод, лейтенанта Петухова, зайдет с северной стороны. Второй взвод, лейтенанта Галушина – с юго-восточной, а третий – лейтенанта Маркушина – с юго-западной. По данным нашей разведки, наибольшее сосредоточение огневой техники находится в юго-восточном направлении. Под прикрытием артиллерии нужно как можно ближе подойти к стенам и выявить все огневые точки. Непродуманный героизм ни к чему. Старайтесь по возможности сберечь людей. Побольше шумите, забрасывайте гранатами. Со всех сторон много укрытий: валуны, нагромождения камней, разбитая техника. У немцев должно создаться впечатление, что мы атакуем большими силами. Задача ясна?
– Когда приступать, товарищ майор?
– Через час сигнал к наступлению – две красные ракеты. В оставшееся время объяснить задачу личному составу и выходить на позиции. Я пойду с первым взводом. Можете быть свободны!
Командиры взводов дружно поднялись и вышли из помещения.
Майор Бурмистров глянул через щель в стене разрушенного одноэтажного дома на форт, казавшийся теперь мрачным темным пятном на фоне слежавшегося снега. Зрелище зловещее, неприятное. От темно-серого гранита веяло нешуточной угрозой.
Поблизости расположились бойцы первого разведвзвода: попрятались в глубокие воронки, затаились за обломками зданий, за покореженной техникой. На небе едва проглядывала узкой полоской ущербная луна. Ее рассеивающийся блеклый свет едва достигал поверхности земли, а потому город выглядел темным. Лишь едва заметными белесыми пятнами проступал на земле затоптанный, перепачканный порохом и грязью недавно выпавший снег.
Жахнули артиллерийские залпы полковой и дивизионной артиллерии. Обрушив всю свою мощь на стены здания форта «Радзивилл», артиллеристы подкатили пушки к крепости метров на триста и били по ней прямой наводкой. Саперы-химики запалили дымовые шашки, немедленно скрывшие черным дымом артиллерийские позиции.
Бойцы лишь плотнее вжались в землю и молили о том, чтобы у наводчиков не сбился прицел и выпущенные снаряды не попадали на их головы.
Гарнизон крепости, не желая выдавать огневые позиции, благоразумно отбрехивался короткими очередями. Пулеметные расчеты и артиллерийская прислуга попрятались в глубину крепости, вслушиваясь в разрывы. На бронированных колпаках разрывались снаряды, осколками брызгали мины, взрывались заложенные фугасы, пытаясь нанести увечья многометровым стенам. Но в темноте форт выглядел несокрушимым, казалось, что снаряды вовсе не причиняли ему ущерба.
Артиллерийские удары умолкли неожиданно. Майор Бурмистров почувствовал, как по жилам быстрее прежнего побежала кровь – наступал их черед действовать. С разницей в несколько секунд в воздух взлетели две красные ракеты, рассеивая вокруг себя искры.
Пора! Поднявшись, майор Бурмистров громко выкрикнул:
– В атаку!!!
Увидел, как следом поднялись еще несколько человек и, пригибаясь, стараясь не попасть под встречные пули, устремились вперед. Неподалеку раздались крики: обыкновенный злобный мат, прибавлявший каждому поднявшемуся силы; призывы и проклятия, крики «Ура!», смешавшиеся и переросшие в одно протяжное: «А-а-а-а!!»
С громким гулом пролетел снаряд и громыхнул где-то позади.
Бойцы, бегущие в атаку, что-то яростно кричали, и хрипловатый голос Прохора, сорванный на ночном морозе, влился в единодушный громкоголосый ор.
Стены форта вспыхнули многими огнями: длинными очередями стреляли станковые пулеметы, злобно перебивая друг друга, частили автоматы, а на крыше, еще какую-то минуту назад пустынной, замелькали тени, и сверху на головы наступающих, рассекая воздух нарастающим свистом, полетели мины.
Оставалось пробежать еще двадцать метров, пусть немцы раскроются, пусть выдадут все огневые точки. Крепко стиснув зубы, уверовав, что не убьют и что даже не будет ранен, Прохор ускорил бег, отмечая на стенах крепости и подле нее те места, откуда усиленно велся огонь.
Добежав до покореженного орудия, спрятался за бронированный лафет. В его сторону густо и зло ударили несколько тяжелых пуль. Рядом, тяжело дыша, шумно плюхнулся лейтенант Петухов. На щеке кровь.
– Быстро вы бежите, товарищ майор, за вами и не угнаться.
– Так я не от врага бегу, а на него, – усмехнулся Бурмистров. – Что у тебя со щекой? Не ранен?
– Зацепило, зараза, – пожаловался лейтенант. И, пытаясь изобразить улыбку, пошутил: – Как же я теперь женихаться буду?
Достал из кармана перевязочный индивидуальный пакет, разорвал прорезиненную оболочку, вытащил из него бинт с подушечкой, умело и привычно забинтовал рану.
– Такой красивый и молодой, как ты, всегда деваху найдет, – заверил Прохор, посмотрев на стену. Интенсивность пулеметного огня спала. Перед крепостью тоже ни души – все залегли, но вспыхнувшие ракеты, надолго зависшие в воздухе на крошечных парашютах, продолжали высвечивать каждый уголок перед стенами, выдавая жертв. – Ты главное женилку побереги!
Бойцы затаились: ни шороха, ни движения.
– Девка моя в селе осталась, – посетовал Петухов. – Так мы даже с ней того… ни разу и не спали. Щупать только себя позволяла да целовать иной раз, – неожиданно разоткровенничался лейтенант.
– Сейчас она жалеет, что такого бравого офицера ни с чем отпустила!
– Возможно… Последний раз, когда на побывке был, сразу после ранения к ней заехал. Так она мне на шею бросилась. Говорит: «Только тебя миленького и ждала. Если желаешь, хоть сейчас меня бери». А я говорю, как вернусь, так и случится. Дождаться она меня должна. А вот сейчас думаю, что зря отказал ей. Не почувствуй я во время бега пулю, не уклонись малость, так меня бы сейчас и не было.
– Девушкам отказывать нельзя… Как ее зовут?
– Люся.
– Людмила, значит. Не переживай, женишься ты на своей ненаглядной. Главное, чтобы уцелел. А это и не рана вовсе, а царапина!
Осветительные ракеты погасли. Ночь стала еще темнее. Только на восточной стороне Познани сумрачное темное небо подсвечивалось заревом пожарища. Поставленная задача была выполнена. Немцы, поверив, что русские штурмуют крепость всерьез, раскрыли огневую систему прикрытия. Можно было отходить. С позиций взлетела зеленая ракета, давая сигнал к отступлению.
Разведчики отползали медленно, всякий раз зарывались лицом в холодную землю, смешанную с колючим снегом, и лежали не шевелясь, уткнувшись лицом в обожженную землю, до тех пор, пока осветительная ракета не прогорит до последней искры. Убедившись, что кругом потемки, вновь ползли в сторону своих позиций.
Дважды Прохор наталкивался на убитых. Одного из них он хорошо знал, – три раза вместе ходили в разведку, – молчаливый обстоятельный мужик лет сорока. Пуля пробила ему шею навылет, и у него не было ни одного шанса выжить. А вот второй ему был незнаком, светловолосый парень лет двадцати пяти. Осколки разорвавшейся мины глубоко вошли в его узкое лицо, обезобразив череп.
Вытащив у убитых бойцов «Книжку красноармейца», Бурмистров пополз дальше к позициям, уже просматривающимся в разрушенных домах.
Глава 7
Капитуляция форта «радзивилл»
На наблюдательном пункте полка кроме штабных офицеров присутствовали командиры штурмовых групп. Разместились за длинным столом, на котором была начерчена карта форта. Подполковник Крайнов выслушивал доклад разведчиков и лично наносил на схему места огневых точек.
Неожиданно для всех присутствующих во время доклада майора Бурмистрова в сопровождении двух автоматчиков из личной охраны в помещение штаба полка вошел командир дивизии генерал-майор Мотылевский. Офицеры дружно поднялись, громыхнув скамейками. Подполковник Крайнов был старшим по званию, он шагнул навстречу генералу и доложил:
– Товарищ генерал-майор, разведка боем выявила дополнительные пулеметные и минометные точки, а также наиболее слабые места в обороне противника. Наносим на схему форта местоположения выявленных огневых точек, а также тип вооружения. Помечаем наиболее удобные подходы к форту и благоприятные места для штурма крепости.
– Садитесь, – разрешил Мотылевский. Расстегнул толстый бушлат, под которым просматривались генеральские погоны. Подошел к столу и посмотрел на схему «Радзивилла»; на разложенные фотографии, запечатлевшие форт с разных сторон и под различными углами; на снимки крепости, полученные авиаразведкой. – Хороший снимок, все как на ладони видно. – Генерал поднял одну из фотографий и принялся рассматривать.
– Так точно, товарищ генерал-майор!
– Я тут у вас в сторонке посижу послушаю. На чем остановились?
– Час назад прибыла пешая разведка. Майор Бурмистров рассказывал о результатах разведки боем. Он хорошо знаком с обстановкой на местности. Именно поэтому было решено возложить на него и капитана Велесова захват крепости «Радзивилл».
– Все ясно. Продолжайте, товарищ майор.
– Продвижению штурмовой пехоты мешает бетонированный дот. Его нужно взорвать. Уверен, что эта задача по плечу для небольшой группы саперов… Товарищ капитан, – обратился Бурмистров к командиру саперной роты дивизии капитану Мулындину. – Есть тропа, по которой ночью можно подойти к доту вплотную и взорвать его… Вот здесь и здесь, – ткнул Бурмистров карандашом на фотоснимок, – ров сильно обсыпался. Через него могут пройти самоходки и танки. Под прикрытием артиллерии они выйдут к главному входу крепости. С этого места очень хорошо видна западная минометная позиция немцев, ее смогут расстрелять танки.
– Эта задача для ваших танков, товарищ Игонин, – глянул Крайнов на смугловатого крепкого капитана.
– Сделаем! – озорно отозвался танкист.
– Немецкие минометные позиции перед главными воротами имеют только пулеметное прикрытие. Их уничтожение тоже задача для нескольких танков… Остальные танки выходят к восточному каземату. Есть еще одно задание для саперов, уже посложнее… С южного каземата немцы простреливают позиции нашего батальона на северной и северо-восточной стороне. Ваша задача уничтожить пулеметные амбразуры казематов.
– У вас есть предложение, как это сделать наилучшим образом? – спросил Мулындин.
– С наступлением ночи нужно выдвинуться к форту и подложить под амбразуры взрывчатку. Напротив крепости в развалинах будут стоять три замаскированных стопятидесятидвухмиллиметровых орудия, а в этих кустарниках еще два, – прочертил Бурмистров небольшой участок на схеме острозаточенным карандашом. – Они будут бить прямой наводкой по крепости и ослеплять огневые точки противника, когда саперы станут подходить к крепости и закладывать под стену фугас. Пехота тем временем будет подползать поближе к крепости, чтобы поддержать штурмовиков.
– Задача выполнимая, – согласился капитан. – Подойдет длинный заряд килограммов на пятьдесят. Подложим прямо под стену. Стена разлетится на куски.
– Прикрывать вас будет отделение автоматчиков. – Бурмистров посмотрел на капитана Велесова, сидевшего на скамье рядом. – Ввиду важности операции я и небольшая группа штурмовиков выдвинемся вместе с саперами и после взрыва ворвемся через проем в помещение форта и закрепимся там до подхода пехоты.
– Ну а тяжелая артиллерия? – спросил генерал Мотылевский.
– Без нее нам не справиться, товарищ генерал-майор. Как только немцы услышат взрыв в форте, так тотчас начнут палить из всех орудий по наступающим. А вот дальше слово за вами, – повернулся Бурмистров к командиру полковой артиллерии. – Нужно долбить артиллерией по всем амбразурам и желательно подавить ее всю!
– Задумка неплохая, – согласился генерал. – Место для артиллерии тоже выбрано удачно. Только нужно еще заложить фугасы и в углах главных ворот. Взрыв должен быть сильным, чтобы проем получился пошире. – Выдержав недолгую паузу, генерал продолжил: – Без химиков-дымовиков тут не обойтись. Используйте их поактивнее.
– Есть, использовать активнее!
– А где капитан Ринченков? – Мотылевский обвел взглядом собравшихся.
– Я здесь, товарищ генерал-майор, – немедленно поднялся из затемненного угла командир отряда подрывников.
– Попробуйте расколотить крышу форта. И усильте свое подразделение огнеметчиками. В закрытых и труднопроходимых помещениях форта они будут весьма полезны. И еще… Сигнал к взрыву дота – три красные ракеты! Его подрыв будет означать общий штурм «Радзивилла»!
* * *
Ближе к двенадцати ночи саперы выбрались из подвала разрушенного трехэтажного здания, служившего разделительной полосой между советскими и немецкими позициями, и нырнули в темень, волоча за собой блоки удлиненного заряда. По обе стороны от саперов, держа их в пределах визуального наблюдения, выдвинулся взвод штурмовиков, который возглавлял майор Бурмистров.
Кругом ночное затишье, только иной раз взлетали осветительные ракеты, ярко освещая территорию перед стенами форта. После того как они прогорали, пространство вокруг вновь погружалось во мрак, становившийся все темнее и гуще.
Саперы, груженные взрывчаткой, ненадолго остановились перед рядами колючей проволоки, где ночью в заграждениях был сделан лаз, и, стараясь не цепляться о торчащие металлические колючки, двинулись прямиком к доту, стоявшему на пути наступления.
Долговременная огневая точка пряталась в кустах – со стороны не так-то просто ее рассмотреть. Подле стены нес службу изрядно продрогший караульный. Ночной морозец все более крепчал, причиняя ему немалые неудобства. Чтобы совсем не околеть, часовой активно шевелил плечами, похлопывал рукой замерзшие части тела. Пилотка натянута на самые уши, горло повязано широким шарфом.
Трое бойцов штурмового отряда заползли с боковой стороны дота и, затаившись, стали выжидать подходящий момент. Со стороны крепости послышался металлический стук, на мгновение отвлекший караульного. И в этот же момент из-за валуна, рассекая кинжалом воздух, на часового прыгнул Степаненко. Часовой умер еще до того, как упал на землю. На вдохе он почувствовал, как холодная сталь, разодрав шинель и раздвинув ребра, глубоко вошла в левую сторону грудной клетки. Сил для выдоха у него не оставалось, как не было возможности смежить глаза. Часовой повалился на бок, его глаза безучастно смотрели на то, как из неглубокого рва выползли четверо советских бойцов и по-деловому стали прикладывать длинную гибкую трубку в основании дота.
Быстро и без суеты саперы присоединили капсюль к трубке, заполненной взрывчатым веществом, металлические обоймы, электродетонатор, закрепили провода и тотчас попрятались за гранитные валуны.
Ожидание тянулось медленно. Положив ладонь на конденсаторную подрывную машинку, капитан Мулындин ждал сигнала на подрыв.
Майор Бурмистров поглядывал по сторонам. Угроза отсутствовала. Все было тихо. Но могли хватиться часового, лежавшего бездыханным под гранитным камнем. Прохор посветил фонариком на позиции, подавая сигнал: «К подрыву готовы». Однако начальство не торопилось давать команду взрывать. Но его тоже можно понять – подтягивает пехоту поближе к форту, чтобы взять его одним махом. При повторном штурме потери будут намного больше, а потому форт следует взять сразу. Своим острым зрением Прохор увидел, как артиллеристы подкатывают к первой линии обороны противника орудия. Значит, будут бить прямой наводкой по стенам форта, чтобы наверняка произвести как можно больше разрушений.
Сигнал к взрыву должен прозвучать с минуты на минуту, и Бурмистров невольно принялся отсчитывать долгие секунды: «Один, два…» На семнадцатой секунде три красные ракеты почти одновременно взлетели над позициями, окрасив в багровый цвет стволы гаубиц.
– Не подведи, моя хорошая, – проговорил Мулындин и повернул приводную ручку, осуществляя заряд конденсатора. На приборе мгновенно вспыхнула сигнальная лампа, свидетельствующая о готовности к взрыву.
Прогоревшие ракеты не успели коснуться земли, как капитан Мулындин нажал на кнопку взрывателя. По электрической цепи мгновенно пробежал разряд и взорвал электродетонаторы взрывчатого вещества. Прогремел сильнейший взрыв, расколотивший монолитную конструкцию дота на многие фрагменты. По сторонам разлетелись куски бетона, деревянные балки, обломки железа, многочисленное тряпье и куски окровавленной плоти, которые еще мгновение назад назывались пулеметным расчетом.
Прогремевший взрыв дал сигнал к началу штурма форта. Тяжело и часто заработала батарея гаубиц, к ней в слаженном ритме присоединилась полковая и батальонная артиллерия. Ночь со свистом рассекали трассирующие пули, натыкаясь на гранитную преграду, они раскалывались на искрящиеся брызги и сгорали в воздухе.
– Поддержи! Нужно заложить фугасы! – выкрикнул капитан Ринченков.
– Следуйте за нами! – выкрикнул в ответ майор Бурмистров, расчищая автоматным огнем дорогу к форту. – Мы вас прикроем!
Позади рваным бегом, прячась в клубах дымовой завесы, двинулась лавиной пехота: она то залегала, а то вдруг совершала короткие пробежки, но неумолимо двигалась вперед.
Артиллерия продолжала усиливать огневую мощь, подавляла вспыхивающие огневые точки, давала возможность пехоте продвинуться дальше. Штурмовые отряды преодолели гранитные валуны, пробежали через широкую полосу разросшихся кустов и залегли недалеко от рва.
Стены крепости были настолько крепкими, что снаряды полковых пушек отскакивали от них, как сухой горох, не причиняя гранитному булыжнику особого вреда. Только гаубицы, чьи тяжелые снаряды были нацелены на амбразуры, камень за камнем разбивали и раскалывали гранитную кладку, проникали все дальше в глубину форта.
Штурмовой взвод беспрестанным автоматным огнем бил по окнам, не давая немцам высунуться, забрасывал в амбразуры гранаты. На какое-то время пальба из окон поутихла, но стоило штурмовикам попытаться подойти ближе, как стрельба возобновилась с прежней силой.
Через разрушенный дот, примыкавший к стене, в сопровождении штурмового взвода к воротам форта выдвинулся отряд подрывников, нагруженных взрывчаткой и горючей смесью. Двигались медленно, с трудом преодолевая огневое заграждение.
Подрывники подползли к форту. В основании здания и в углах главных ворот уложили трубки, начиненные взрывчаткой, и отступили на значительное расстояние.
– О чем ты сейчас думаешь? – неожиданно спросил Бурмистров, всматриваясь в ожесточенное лицо капитана Ринченкова, держащего приводную ручку.
– Думаешь, о Боге? Да хрен там! Думаю, сколько я сейчас фрицев уничтожу, а мне есть за что мстить!
Прогремел взрыв. В стене форта образовался проем в несколько квадратных метров. Ворота, сорванные взрывом, лежали на земле. Тяжелая артиллерия, завершая начатое, расширила дыру до высоты второго этажа, предоставляя наступающим возможность проникнуть в глубину форта.
– Вперед! – выкрикнул Бурмистров и швырнул в проем гранату. Не дожидаясь, когда рассеется дым и уляжется поднятая пыль, вбежал в форт и через плотное облако дал длинную автоматную очередь слева направо. Следом шумно, цепляясь носками сапог о битый кирпич, в помещение форта ворвалась штурмовая группа. В ответ раздались беспорядочные свинцовые очереди, смачно разбивающие штукатурку на противоположной стене, рикошетившие от потолка, норовившие сбить с ног.
Через рассеивающуюся дымовую завесу были видны нечеткие силуэты немцев, пытавшихся перегруппироваться и организовать контратаку. Снизу к ним подтягивались автоматчики, чтобы вытеснить штурмовую группу русских, сумевших проникнуть в форт. «А вот это у вас не выйдет!» – зло думал Бурмистров, командуя:
– Селезнев, закрепиться на позициях.
– Есть, закрепиться! – раздался задорный голос комроты.
Штурмовики, спрятавшись за перекрытия, рухнувшие со второго этажа, заблокировали проем и вели плотный встречный огонь. Пороховые газы наполняли помещение едким дымом. Пахло жженым порохом, нарастающий грохот лупил по барабанным перепонкам, а снаружи, не сбавляя натиска, по форту долбила гаубичная артиллерия. Каждое точное попадание снаряда сотрясало здание.
Немцы подтаскивали бетонные плиты, сбрасывали их в лестничные пролеты на штурмующих. Отступать им было некуда – бились с отчаянностью обреченных. Рядом, громко вскрикнув, упал боец из первой роты. Уже не подняться, пуля угодила в основание шеи. С правой стороны рухнул второй. Через громкое беспрестанное стрекотание автоматных очередей Бурмистров вдруг услышал глуховатый стук о каменную поверхность. Звук цилиндрического тяжелого предмета, скатывающегося по каменным ступенькам, не спутаешь ни с каким другим. Повернувшись, Прохор в трех шагах от себя увидел немецкую осколочную противопехотную ручную гранату с длинной деревянной ручкой и понял, что в запасе у него не более трех секунд. И тут в одно мгновение он осознал, что время для него остановилось, он даже перестал прислушиваться к шуму боя, звучавшего отовсюду, – вселенная сжалась до размеров небольшого уголка комнаты, где застыла граната. Пнув ее, Бурмистров тотчас бросился на пол, закрывая голову руками. Успел увидеть, как граната зависла в воздухе, а потом прозвучал взрыв, вместе с которым в каменную кладку, отчаявшись его уничтожить, ударили десятки мелких осколков.
