Текст книги "Пираты офшорного моря"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Матвей Черный – это круто! – высказал после затянувшейся паузы общее мнение Александр. – И что же нужно стянуть на этот раз?

– Его портфель.

– Ничего себе заказец! И кому же такое взбрело в голову?

– Есть один человек, – туманно произнес Тимофей. – Своего имени он не назвал, оставил только задаток в три тысяч баксов. Сказал, что как только мы принесем ему портфель, получим остальное.

– Говорят, Матвей Черный живет где-то за городом, у него свой дом. Наверняка – охрана. Как же мы к нему проникнем?

– Вот здесь и понадобится ваша помощь. Не забыли, я по военной специальности связист. Я вырубаю телефонную линию, а потом заявляюсь к нему в форменной одежде, говорю, что на линии неполадки. А как только он меня оставляет одного, я прячу его портфель в свой саквояж и спокойно ухожу.

– Портфель большой, – усомнился Александр. – Куда ты его уложишь?

– Саквояж у меня тоже будет немаленький. Я все просчитал! А потом его портфель можно сложить вдвое. Он хорошо складывается.

– Его дом охраняется? – спросил Алексей.

Глаза Панкратова вновь вспыхнули: кроме вина, парня всегда будоражило хорошее дело. Точнее, даже не дело, а риск, связанный с ним. Именно поэтому он оказался в «корпорации». Не подвернись ее, он непременно обрел бы пристанище среди громил, и надо полагать, что в их среде не затерялся бы.

Что отличало Тимофея Воропаева от прочих любителей пикантных трофеев, больше полагавшихся на экспромт и вдохновение, он всегда тщательно изучал клиента, его распорядок дня, наилучшее время для проникновения в его дом. По существу, их деятельность мало чем отличалась от работы квартирных воров, за исключением той малости, что ценности и деньги они никогда не брали.

Последние два дня Тимофей как раз занимался тем, что изучал распорядок Матвея Черного. В загородном доме жили трое: сам Матвей Черный, его жена и охранник, высокий светловолосый мужчина немногим более тридцати лет.

С хозяевами все было предельно ясно: до обеда они спали, как и положено старикам, затем долго обедали, наслаждаясь всевозможными разносолами, а когда заканчивали обед, то выползали на свежий воздух, чтобы растрясти калории. Про охранника можно было сказать то, что в основном он находился в помещении и выходил крайне редко. А чем конкретно он занимался, сказать было трудно. И все-таки послеобеденное время было самым подходящим для проникновения в дом: старики, в надежде вырвать у судьбы хотя бы еще пяток лет, прогуливались по улице под руку и не возвращались до тех пор, пока не покрывались обильной испариной. Так что в запасе у него было полтора часа, чтобы забрать портфель и уйти.

– Мы подъедем в тот момент, когда в доме никого не будет.

– Что, совсем никого? – удивился Александр.

– Точнее, в доме будет всего лишь один мужчина. Непонятно, что он у них делает: не то охранник, не то «мальчик на посылках». Но они ему доверяют. Думаю, что проблем с изъятием не будет. Берем портфель и немедленно сваливаем. Потом отдаем портфель, получаем деньги у заказчика и делим их между собой. Что вы на это скажете?

Ответ Воропаев предвидел заранее, но уж очень хотелось полюбоваться на горящие глаза приятелей.

– Можешь не сомневаться, мы «за», – ответил за обоих Алексей. – Чего же отказываться от выгодного дела?

Глава 3
Деловое предложение

Леша Панкратов не подвел: служебная машина – небольшой белый мини-вэн с надписью «Связь» на боковой стороне – подкатила к дому Воропаева в точно назначенное время. На заднем сиденье лежали три комплекта спецодежды (за что Тимофей расплатился отдельно). Зашторив окна, переоделись в спецодежду (Тимофей с удивлением отметил, что она пришлась ему впору) и покатили к загородному поселку.

Остановились неподалеку от телефонной будки. Закинув на плечо моток телефонных проводов, Тимофей направился прямиком к будке, на ходу перебирая ключи. Служба в войсках связи принесла определенные навыки: при желании он мог обесточить целый квартал, лишить телефонной связи целый район. Сейчас же его задача была куда более скромной: нужно было отключить телефонную линию, ведущую к дому Матвея Черного.

Тимофей посмотрел на часы. Маленькая стрелка преодолела полуденный рубеж. В это самое время престарелая пара с набитыми животами поднялась из-за стола, чтобы совершить свой традиционный променад. Еще через полчаса они скроются в березовой рощице и будут долго гулять там.

Вытащив подходящую отмычку, он открыл дверцу. Уверенно выдернул белый провод из пазов, прервав телефонную связь. Неторопливо, как сделал бы на его месте любой телефонный мастер, прикрыл дверцу и закрыл на замок. Затем столь же неторопливо, размеренной походкой человека, обремененного тягостной службой, направился к припаркованной машине.

Распахнув дверь, сел на пассажирское кресло рядом с водителем.

– Поехали! – распорядился Тимофей, сбрасывая с плеча моток кабеля.

– Мне пойти с тобой? – спросил Алексей, выруливая на проезжую часть.

– Не надо, – отмахнулся Тимофей. – Сам разберусь.

Чем хороша подобная работа, так это в первую очередь тем, что требует от исполнителя качественного перевоплощения. А для этого необходим определенный сценический талант. Еще какую-то неделю назад он представлялся крупным продюсером, чтобы завоевать расположение восходящей звезды, а сейчас должен выглядеть обыкновенным телефонным мастером. Но одного лишь умения располагать к себе клиента недостаточно, важно вжиться в образ, подключить интуицию.

Эх, хороша работенка!

– Езжай по этой улице, потом свернешь направо и остановишься у дома из красного кирпича.

– Понял, – с готовностью отозвался Алексей.

Тимофей посмотрел на часы. Престарелая чета наверняка уже вошла в березовую рощицу. Скорее всего, в это самое время они сидели на лавочке под небольшим навесом. Назад им идти около сорока минут, так что у него вполне хватит времени, чтобы осуществить намеченное.

По заверению заказчиков, старик оставлял свой портфель всегда около двери в прихожей. Только раз в неделю, а то и в месяц, он перемещался на кухню, чтобы быть набитым бутербродами с сырокопченой колбасой, а потом вновь возвращался на прежнее место.

Алексей крутанул руль и выехал на смежную улицу. Сначала показался белый высокий забор, за которым вполне мог находиться склад боеприпасов; столь же высокие ограждения любят крупные бизнесмены, желающие отгородиться от чрезмерного внимания. Впрочем, за таким забором мог жить и известный артист, ретиво преумножающий свое благосостояние с каждым новым поколением зрителей.

В какой-то момент Тимофей хотел захватить с собой для конспирации моток кабеля, но потом решил, что это будет перебор. Достаточно всего-то одного старенького саквояжа, из которого для убедительности будет выглядывать конец телефонного провода.

Вжикнула дверца мини-вэна, и Тимофей неторопливой походкой мастерового, обремененного унылой службой, подошел к воротам. У двери на уровне плеча чернела кнопка звонка. Взяв саквояж в левую руку, он надавил на нее. Старался выглядеть поестественнее: где-то на уровне его лица была вмонтирована видеокамера, и сейчас наблюдатель всматривался в его идеомоторные реакции. Тимофей расслабил лицевой нерв. Глянул на часы, стараясь показать некоторое нетерпение. Охранник, что наблюдал за ним в эту минуту, должен был отчетливо видеть его неудовольствие.

Не скрывая раздражения, Воропаев вновь потянулся к звонку и тотчас услышал над самой головой недовольный голос, усиленный мембранами:

– Вам кого?

– Мы из телефонной службы. На вашем участке порвался кабель. Мы устраняем неполадки. Проверьте, пожалуйста, у вас работает теле– фон?

– Обождите немного. – Еще через минуту снова раздался удивленный голос: – Действительно… Телефон не работает.

– Вот мы и должны отремонтировать. Нам нужно проверить связь с вашего аппарата.

– А дальше что?

– А затем мы свяжемся со своей АТС. Вы можете открыть?

– Хорошо, – после некоторого молчания отозвался голос.

Прозвучал короткий звуковой сигнал. Калитка слегка приоткрылась, приглашая визитера войти внутрь. Тимофей перешагнул порог и ступил на брусчатку, что широкой дорожкой вела прямиком на порог дома. На ступенях у дверей стоял высокий молодой человек лет тридцати пяти, весьма располагающей наружности, губы сложены в добродушную улыбку. Стрижка короткая, сквозь редкие светлые волосы проглядывал овальный череп. Напрягали лишь его глаза, взиравшие настороженно и цепко.

– А что это он вдруг порвался? – удивленно спросил он. – Что-то случилось?

– В этом районе идут ремонтные работы, экскаватор ковшом зацепил кабель, – с показным спокойствием ответил Тимофей. – Но сейчас уже все сделали, остался только ваш участок. Это буквально на несколько минут.

– Вечно у нас что-нибудь не так, – вздохнул охранник. – Сначала бы проверили, как следует, где кабели проложены, а потом бы уже копали. Ладно, давайте, проходите, – гостеприимно распахнул он дверь. – У нас несколько параллельных аппаратов, один в прихожей, другие в комнатах.

Внутри приятно шевельнулось. Не нужно ничего придумывать, расклад уже ясен.

– Хватит и телефона в прихожей, – кивнул Тимофей несколько поспешнее, чем следовало бы.

В какой-то момент Воропаеву показалось, что в глазах охранника вспыхнула настороженность, но уже в следующую секунду он доброжелательно улыбнулся и коротко произнес:

– Проверяйте.

Вошли в прихожую, больше напоминающую конференц-зал: под высоким потолком висела огромная люстра, свет от которой добирался до самых дальних углов. О том, что это прихожая, говорили разве что шкафы для одежды, да вот еще вешалка, сделанная из оленьих рогов, стоящая в самом углу прихожей: на ней висели три старомодные фетровые шляпы. Именно в таких шляпах артист оригинального жанра Матвей Черный выступал в начале своей карьеры, и по тому, в каком хорошем состоянии они находились, можно было понять, что относился он к ним весьма трепетно.

Был бы заказ на них, можно было бы прихватить и эти артефакты.

Рядом с вешалкой стояла небольшая тумбочка, покрытая салфеткой, на которой возвышался громоздкий телефон в стиле ретро (судя по всему, к старине здесь относились по-особому трогательно). И только вставки из красного и черного дерева свидетельствовали о том, что вещь эта дорогая и эксклюзивная, возможно, даже изготовленная на заказ.

У тумбочки, привалившись к ней, стоял заветный темно-коричневый портфель. На первый взгляд – обыкновенная вещь, причем основательно потертая, очевидно прослужившая своему хозяину без малого полвека. За те гонорары, что получал Матвей Черный, он мог каждый день покупать по сотне таких портфелей.

Поставив саквояж, Тимофей осмотрелся. Внутри дом выглядел куда более просторным, чем снаружи. Охранник, скрывшийся за соседней дверью, пошумел какими-то металлическими предметами и наверняка уже позабыл о его существовании. Тимофей поднял трубку телефона и осмотрелся. Вокруг ничего похожего на видеокамеры.

В этот самый момент Леша Панкратов должен был соединить оборванные концы кабеля и наладить связь. Ждать пришлось четыре минуты: наконец в телефонной трубке прозвучал длинный гудок.

– Валентина, – громко произнес Тимофей, так чтобы было слышно охраннику, находившемуся за соседней дверью. – Ты меня хорошо слышишь?.. Линия отлажена… Да, я сейчас отвечу… У хозяина дома. Да все в порядке.

Положив трубку, Воропаев быстро сложил вдвое кожаный портфель и сунул его в распахнутый саквояж. Вполне достойная плата за оказанную любезность. Теперь дело за малым, пусть ставят на квитанции свои подписи, никто не должен усомниться в том, что его появление в доме было неслучайным.

– Хозяин! – громко крикнул Тимофей. – Вы не могли бы расписаться на квитанции?

– Если хозяин нужен, так это не ко мне, – распахнул дверь охранник. – Хозяева сейчас прогуливаются, но думаю, что они не будут возражать, если я распишусь за них.

– Пожалуйста… Возьмите, – протянул Тимофей квитанцию, мысленно вздохнув.

Все произошло гораздо легче, чем он предполагал. Недавние страхи остались позади. Вот так частенько бывает, думаешь о чем-то, тщательно готовишься: планируешь, а действительность оказывается весьма банальной – сунул в сумку нужную вещицу и двинул себе дальше.

Хотелось спрятать поглубже распиравшее душу ликование, что вылезало наружу в виде плутоватой улыбки.

Охранник похлопал себя по карманам.

– Куда же я ручку-то подевал? Кажется, на столе оставил, давайте пройдем.

– Я ведь в обуви, – мягко воспротивился Тимофей. Отходить от заветной двери очень не хотелось.

– Ничего страшного, – отмахнулся охранник, – как раз сегодня придет уборщица и все подотрет. Так что не стесняйтесь, проходите.

Неопределенно пожав плечами, Тимофей пошел за охранником.

В какой-то степени эту комнату можно было назвать служебным помещением: небольшое пространство, заставленное мониторами, что позволяли наблюдать за всем, что происходит в доме и вокруг.

На одном из мониторов Тимофей рассмотрел мини-вэн, стоявший у ворот особняка, а у машины, явно изнывая от безделья, топтался Саня Чистяков. Распечатав пачку сигарет, он двумя пальцами выудил одну и выжидательно посмотрел в сторону дома. Курил он редко, только в крайнем случае, когда нервничал. Сейчас как раз был тот самый случай: контрольное время понемногу выходило, и приятели не знали, что же им следует предпринимать. Инструкций по поводу своего возможного задержания Тимофей не давал.

На двух других экранах просматривалась задняя часть здания и двор. Охранник расположился перед четвертым монитором, стоявшим на столе, где было несколько листков бумаги, поверх которых лежала красная шариковая ручка.

– Та-ак, – поднял он ручку. – Взгляните-ка сюда. – Он слегка повернул монитор.

Тимофей с любопытством вытянул шею. То, что он увидел в следующую минуту, мгновенно смяло радужное настроение: на экране он увидел самого себя десятиминутной давности. Вот, воровато осмотревшись, он сложил портфель Матвея Черного пополам и, распахнув собственный саквояж, сунул в него желанную добычу. Затем щелкнул замками. Камера неожиданно поползла вперед, приближая его счастливое лицо.

– Так что вы на это скажете, молодой человек? – весело спросил охранник.

Горло Тимофея перехватил неприятный спазм. Вот так всегда и бывает, какую-то минуту назад действительность представлялась в радужных красках, цветных узорах, как в детском калейдоскопе, но оказывается, что это всего лишь оптический обман, и узоры составлены всего-то из осколков цветного битого стекла.

Гармония разрушена. И самое скверное, совершенно непонятно, что же произойдет в следующую минуту. А то, что ничего хорошего не будет, так это точно, об этом свидетельствовал направленный в грудь Тимофея ствол пистолета.

По тому, с каким видом охранник смотрел на Тимофея – холодно, с едкой усмешкой на тонких губах, – было понятно, что палить из пистолета для него дело обыкновенное. Человеческая плоть для него нарисованная картинка, как в тире. Он как будто бы выбирал на теле Тимофея подходящее местечко, чтобы угодить точно в «яблочко».

Тимофея охватила тихая паника, он вдруг почувствовал, что холодные глаза в совокупности с куском красивого вороного металла парализовали его волю, раздавили каждую клетку его тела. В дальнейшем, если ему все-таки удастся выбраться из этой передряги, потребуется немало времени, чтобы обрести себя прежнего.

Рука Тимофея невольно потянулась к вороту, чтобы облегчить дыхание.

– Руки в стороны! – строго приказал охранник, приподнимая ствол пистолета. Вот и выбрано «яблочко» – самый центр лба, чуток повыше переносицы.

Тимофей медленно раздвинул руки, продолжая наблюдать за мушкой на стволе пистолета.

– Ты знаешь, что я сейчас могу убить тебя? – добродушно спросил охранник.

– Но зачем?

– Объясняю… Ты проник в дом, ограбил его владельца, – сделав небольшую паузу, добавил: – Потом стал угрожать оружием охраннику. Мне же ничего не оставалось, как защищаться.

– Постойте, давайте договоримся…

– Даже не знаю, что с тобой и делать: сейчас пристрелить или, может быть, повременить пару минут, – всерьез задумался охранник.

Тимофей нервно сглотнул:

– Давайте с вами договоримся, нельзя же вот так запросто!

– Ответь мне, зачем тебе понадобился этот хлам?

Тимофей вдруг поймал себя на том, что продолжает сжимать в правой руке саквояж, сделавшийся вдруг неожиданно тяжелым.

– Как вам сказать… – Тимофей не мог подобрать нужных слов.

– В этом портфеле ничего нет, если, конечно, не считать пачки исписанной бумаги.

– Вы можете мне не поверить… но это такая работа…. если хотите, игра, – неуклюже начал Тимофей.

– Вот как? И в чем же она заключается? – заинтересованно спросил охранник.

– Дело в том, что некоторые люди заказывают нам раздобыть какие-нибудь вещи знаменитостей. И мы их достаем… За это нам немного платят… Но больше ничего мы не берем. Ни денег, ни драгоценностей!

– Поставь саквояж, парень. – Тимофей повиновался, поставив саквояж на пол. – Вот что я тебе хочу сказать: такие игры не доведут тебя до добра. За них можно и пулю схлопотать между глаз, причем за какие-то гроши. – Сунув пистолет в кобуру, охранник продолжил: – Или ты думаешь как-то иначе?

– Все это не со зла…

– Садись, – указал он на стул, стоявший напротив.

Тимофей повиновался. Задержание принимало какой-то совсем неожиданный оборот.

– И сколько же ты должен получить за этот хлам?

– Шесть тысяч, – уныло сказал Тимофей.

– Надеюсь, что не рублей, – хмыкнул охранник.

– Долларов.

– Эти деньги вы делите на троих? – кивнул он в сторону окна, на машину, подле которой продолжал нервно покуривать Саня Чистяков.

– Да.

– И охота тебе за такие деньги подставлять башку? – брезгливо поморщился охранник. Видно, он знал, о чем говорил.

Тимофей лишь неопределенно пожал плечами: дескать, что поделаешь.

– Нам как-то везло. Не было до сих пор ничего такого.

– Пойми, чудак, – продолжал охранник (теперь его голос звучал вполне доброжелательно). – Рано или поздно это должно было закончиться. Всякому везению приходит конец. Твое счастье, что ты напоролся на меня, а не на какого-нибудь отмороженного дядьку. В этом случае для тебя все могло закончиться куда более печально. Лежал бы с биркой на ноге.

Тимофей невольно хмыкнул: в чем-то охранник был прав, ну не до старости же заниматься подобными вещами. Сколько же можно было искушать судьбу!

– Такое впечатление, что вы мне собираетесь что-то предложить.

– Вижу, парень, что у тебя есть деловая хватка. Хм, может, ты и прав… Для того чтобы тебе что-то предлагать, мы сначала должны с тобой познакомиться. Тебя как зовут-то?

– Тимофей.

– Ага, старинное русское имя. Сейчас такие в моде.

– Имя, скорее всего, греческое.

– Разве?.. Ну да ладно, не в этом суть дела. А как тебя по отчеству величают?

– Петрович, – ответил Тимофей, после некоторой заминки.

– Подходящее имечко. А меня зовут Мещерский Гурий Афанасьевич. Ты где-то учишься, Тимофей Петрович?

– Зачем вам это нужно?

Мещерский усмехнулся:

– Чтобы составить более полное впечатление о человеке. И чтобы получше познакомиться. Должен же я все-таки знать, кому предлагаю интересную работу.

– Учусь… Заочно… На юридическом заочном. Третий курс.

– Наверное, мечтаешь стать каким-нибудь преуспевающим адвокатом, чтобы черпать ковшом деньги. А то и судьей. Там взятки очень даже неплохие. Зарплата тоже немаленькая. Государство судей никогда не обижало.

– Как получится, – тихо ответил Тимофей, – не люблю загадывать.

– А вот здесь ты прав, ведь каких-то полчаса назад ты должен был ехать на своем микроавтобусе, а тебе приходится вести разговор со мной. И еще непонятно, к чему он может привести.

Воропаев лишь пожал плечами. Похоже, ему попался философ. Впрочем, возможно, что это не самый скверный расклад.

– А жизнь вещь очень простая. Закончишь ты свой юридический и вместо адвокатуры определишься куда-нибудь в ментовку и будешь по улицам шастать и алкашей обирать. Ты вот думаешь, что я мечтал здесь когда-нибудь обосноваться и охранять какого-то пожилого хмыря? Так же, как и ты, по молодости все в генералы метил, а выше капитана так и не поднялся.

– Что вы от меня хотите? Или у вас нет собеседника для душещипательного разговора?

– Если ты будешь вести себя так и дальше, то считай, что твоя карьера закончилась. Погибче тебе следует быть, парень, тогда можешь многого добиться. Это тебе мой бесплатный совет. Так вот, Тимофей, я хочу предложить тебе непыльную работенку…

– Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не собираюсь никого грабить, тем более убивать.

– Тимофей Петрович, выслушай меня до конца. Я принимаю тебя за того, кто ты есть на самом деле. За авантюрного парнишку, который ищет приключения на собственную задницу. Рискует по глупости из-за всякой мелочи и даже не думает о том, что охрана какой-нибудь зарвавшейся звезды может отдубасить тебя всего лишь за украденные грязные трусы. Советую тебе всегда думать о возможных последствиях. Тебе же я предлагаю не только интересную работу, но и вполне безбедное существование, тем более что ничего такого сложного делать не придется. Тебе интересно мое предложение?

– Хотелось бы выслушать его до конца.

– Деловой подход. Оказывается, не все еще потеряно… В неделю я буду платить тебе пятьсот баксов. За месяц получишь две тысячи баксов. Живи себе, как жил. Можешь потратить эти деньги на кабаки, выпивку, можешь истратить их на девок, меня это совершенно не интересует.

– За что же такая щедрость?

В голосе прозвучали нотки явной заинтересованности. Вот как быстро меняется ситуация. А ведь каких-то несколько минут назад охранник готов был пристрелить его, как грабителя. А сейчас он выступал в качестве работодателя, а Тимофей с интересом слушал его и, кажется, склонялся к тому, чтобы принять его предложение.

Чудно устроена жизнь!

– За твой паспорт.

– Не понял.

– Мы открываем фирму, ты в ней будешь генеральным директором, оформим все честь по чести. Ты будешь получать свои деньги, и все! Ну, разве сходить иной раз зарегистрировать на себя еще парочку фирм. Но пойми, за такую услугу это вполне хорошие деньги.

– А если фирма будет заниматься чем-то противозаконным?

– Что ты имеешь в виду? Распространением наркотиков, так, что ли?

– Ну-у…

– Уверяю тебя, что никаких наркотиков не будет. А все остальное в нашей стране в той или иной степени покупается и продается. В том числе оружие… если уж не официально, то полуофициально. – Широко улыбнувшись, он добавил: – Но оружие мы тоже не продаем. А потом, если что-то пойдет не так, как мы планируем, то ты всегда можешь сказать, что кто-то воспользовался твоими паспортными данными.

– За риск две тысячи маловато.

– Вот ты уже и торгуешься. Ладно… От каждой крупной сделки ты будешь получать свой процент.

Тимофей задумался всерьез. С одной стороны – каких только фирм не бывает, в том числе и записанных на подложные документы. Например, живет какая-нибудь восьмидесятипятилетняя старушка в умирающем поселке Сыроежкино где-нибудь на самом краю России и совершенно не подозревает о том, что по подложным документам она крупнейшая бизнес-вумен и на нее записаны пара металлургических заводов и дюжина фабрик. А тут делается вполне официальное предложение, похоже, действительно не очень опасное, и даже обговорена сумма (надо признать, весьма неплохая) за некоторые моральные неудобства.

– Мне надо подумать, – сдержанно ответил Тимофей.

Мещерский понимающе кивнул:

– Достойный ответ. Разумеется, не без этого. Но все-таки советую особенно долго не затягивать с ответом, потому что я могу потерять терпение и эту хорошую работу предложить кому-то другому. А чтобы тебе не было особенно скучно, то можешь от моего имени предложить подобную работу и своим приятелям. Условия те же! – Взяв со стола ручку, он написал несколько цифр на листке бумаге и протянул его Тимофею. – Вот, возьми. Это номер моего мобильного, позвонишь, когда надумаешь.

Воропаев молча взял бумагу. Сложил ее вчетверо, сунул в нагрудный карман. Получилось как-то бережно, словно он действительно всерьез собирался подумать над предложением этого Гурия.

– Ну, чего ты сидишь? – бодро спросил Мещерский. – Топай! Ты же ведь не арестован. – И, кивнув на окна, за которыми нервно прохаживался Чистяков, добавил: – Да и приятели тебя уже заждались.

Тимофей поднялся и направился к двери.

– Стой! – прозвучал в спину окрик.

Обернувшись, Тимофей натолкнулся взглядом на смеющееся лицо охранника.

– Саквояж-то свой возьми, как-никак рисковал. А потом чего тебя таких деньжищ-то лишать? Как-то не совсем по-приятельски будет. Не хочу омрачать наше будущее сотрудничество.

Вернувшись, Тимофей поднял саквояж и не прощаясь шагнул в прихожую, а оттуда, распахнув дверь, вышел во двор. Услышал, как поднялся из-за стола Мещерский и, тяжеловато ступая, направился следом за ним.

– Как зовут вашего заказчика?..

– Зачем это вам?

– Темнишь, парень. Тебя с ним что-то так связывает? Почему ты не хочешь назвать даже его имя?

– Его зовут Рамзиль.

От порога дома до калитки – не более тридцати шагов. Их можно преодолеть всего-то за полминуты, но неожиданным образом время растянулось, словно он вышагивал в безмерном пространстве, лишенном осей координат. Так бывает всегда, когда испытываешь стресс. Поговаривают, что в этом состоянии человек способен рассмотреть даже траекторию летящей пули и вовремя увернуться от нее. А находясь за рулем автомобиля, даже неопытный водитель в тысячную долю секунды из нескольких сотен возможных вариантов способен выбрать наиболее правильный.

Тимофей всего лишь делал второй шаг, но решение уже было принято: оставалось только узнать, как на него отреагируют приятели.

Время вернулось в свой обычный ритм, разделившись на двадцать шагов, что остались до калитки. Неожиданно вспомнилось, что петли у нее были несмазанные и она издавала неприятный скрежет. Тимофей нисколько не сомневался в том, что в этот самый момент из окна первого этажа за ним наблюдает Мещерский. Оставалось только погорделивее выгнуть спину и добраться до калитки.

Не споткнувшись.

* * *

Слегка отодвинув занавеску, Гурий Афанасьевич с интересом наблюдал за Тимофеем. О человеке может многое поведать его походка, а уж когда он покидает негостеприимный дом, то диагностику можно провести очень точно.

Тимофей шел по двору. На первый взгляд обыкновенный ремонтник. Спина выпрямлена: ничего не свидетельствовало о том, что парень только что пережил.

Гурий Афанасьевич довольно хмыкнул, взял телефонную трубку, набрал номер.

– Абу Рахим… Это Мухаджир, брат, – заговорил он по-английски. – Можешь не волноваться, кажется, я отыскал подходящих людей… Да уверен, что это именно то, что нам нужно. Насильно здесь ничего не сделаешь, нужно найти свой подход. Я дал им номер своего мобильного телефона… Нет, не один, с ним еще пара человек. Это то, что нам нужно. Можно считать, что этот вопрос закрыт… Спрашиваешь, позвонит ли? Нисколько не сомневаюсь, что он согласится. Я сам такой же породы. Этим ребятам нужно поиграть в риск, вот мы им и предоставим такую возможность. Да, буду держать на контроле.

Положив трубку телефона, Мещерский подошел к окну. Тимофей подошел к приятелям и что-то им сказал, потом сел в автомобиль. Мещерский был уверен, что сейчас он обернется: так оно и случилось. Отошел от окна, устроился в мягком кресле и, скрестив руки на груди, улыбнулся.

Все складывалось именно так, как он и рассчитывал.

Потом он подошел к телефону и набрал номер.

– Рамзиль.

– Слушаю тебя, Мухаджир.

– Твои парни только что были у меня.

– И как они тебе?

– Это то, что нам нужно. Они мне подходят, работают с выдумкой; я прямо хохотал, когда они с телефонным кабелем орудовали, такой концерт для меня устроили.

– Ну вот видишь, я тебя не разочаровал, таких людей подогнал!

– Но этого мало, нам нужно еще хотя бы человека три.

– Не беспокойся, брат, отыщем.

– Хорошо. Жду. – Мещерский положил трубку.

* * *

Тимофей распахнул калитку, в этот раз ее скрип показался ему совсем невыносимым. Из салона мини-вэна вышел Алексей, и теперь они с Саней Чистяковым поджидали приближающегося Тимофея.

– Ты чего так долго? – нервно спросил Алексей.

Тимофей невольно усмехнулся. Странное дело, но после посещения этого дома он будто бы переродился, стал чувствовать острее. Настроение приятеля ему не нравилось.

– Так вышло, – коротко ответил Тимофей и, распахнув дверь, плюхнулся в кресло.

В какой-то момент Воропаев не выдержал и глянул через плечо на решетчатые ворота. В окне с правой стороны от крыльца откинулась занавеска, и Тимофей разглядел улыбающееся лицо Гурия Афанасьевича. Судя по всему, тому было весело.

– Ну, чего ты там копаешься! – уже не скрывая раздражения, крикнул Тимофей. – Езжай по-быстрому!

Наконец двигатель завелся, и мини-вэн выехал на проезжую часть.

– Что с тобой, Тимофей? Тебя прямо не узнать.

Воропаев промолчал.

– Ты, наконец, расскажешь, что там произошло?

Тимофей раскрыл саквояж, вытащил из него портфель и, просунув его в оконную щель, объявил:

– Я сейчас выкину его к чертовой матери!

– Постой! – отчаянно завопил Алексей, притормаживая. – Ты чего делаешь?! Сдурел, что ли?! Это ведь шесть тысяч баксов! Или теперь ты стал такой богатый, что можешь просто так разбрасываться такой капустой?!

Тимофей тяжело вздохнул: как ни крути, но Алексей был прав.

– Да расскажи ты, наконец, что там произошло.

– Хорошо. Давай поедем к тебе, там все и расскажу.

– Вот это другое дело, – повеселел Алексей. – А то выброшу, выброшу… Во дает!

Примерно через час подкатили к девятиэтажке в Чертанове, где жил Алексей. Полукругом вытянулся жилой массив с небольшим двориком, плотно заставленным автомобилями. Из живой природы – только крохотный палисадник, разбитый у одного из подъездов. Судя по всему, и этот клочок природы доживал свои последние дни. Пройдет всего-то пара недель, как кусок земли закатают в серый асфальт, и погребальным памятником живой природе поставят пару автомобилей, все это назовут «два стояночных места».

Но Алексеем, всю жизнь прожившим в дальнем Подмосковье, в деревянном доме, где один сортир был на четыре многодетные семьи, однокомнатная квартира в городе воспринималась как высочайшее благо цивилизации. Вид из окна он называл не иначе как панорама, хотя в действительности обзор упирался в глухую стену соседнего дома, отстоящего на пару десятков метров.

И все-таки в квартире у него было уютно (Алексей так обихаживал собственное жилье, словно рассчитывал прожить в нем до глубокой старости), и его приятели любили к нему захаживать.

Обстоятельно, стараясь не упустить даже малейшей детали, Тимофей пересказал все, что с ним случилось в доме Матвея Черного, и особенно содержание разговора с Гурием Афанасьевичем. Получилось несколько суховато; нервное напряжение, что держало его на протяжении последнего часа, неожиданно куда-то испарилось. В итоге в сухом остатке осталось весьма дельное предложение о сотрудничестве.