Текст книги "Смотрящий по России"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

И тогда конец!

Беспалый решительно повернул обратно. Через несколько минут он уже был у собора. Остановился. Теперь в воздухе витала тревога. Вытащив пистолет, он осторожно стал спускаться вниз. Через несколько шагов должна появиться парочка трупов, еще не хватало споткнуться о жмуриков и расшибить лоб. Забавно получится!

Беспалый запалил спичку, осветил помещение. Там, где должна была лежать парочка трупов, остались только небольшие лужицы крови и были заметны следы волочения. Он сделал несколько шагов вперед – третий труп тоже исчез.

Беспалый невесело улыбнулся – а может, вся стрельба ему просто померещилась? Или трупы отправились домой собственным ходом?

Где-то здесь должен был лежать портсигар, но его тоже нигде не оказалось.

* * *

Веселовский прибыл через три дня. Протянув Тимофею пустой спичечный коробок, он с улыбкой сообщил:

– Ну а монетку я оставил себе, не взыщи!

Беспалый улыбнулся:

– Не возражаю.

– Рассказывай, что там стряслось? Почему такая срочность? Как только мне передали, что ты оставил знак, так я сразу бросил все свои дела и поспешил к тебе. Цени!

Оправдываться Беспалый не собирался. Он серьезно посмотрел на Веселовского и сообщил:

– В общем, я пристрелил трех человек. Обстоятельства сложились так, что я просто не мог поступить по-другому.

И без утайки рассказал события последних дней. Веселовский слушал внимательно, ни разу не перебив. Несколько раз он пытался закурить, но всякий раз вспоминал, что бросил.

А Тимофей продолжал:

– Но самое странное случилось утром. Я ожидал, что будет произведено расследование по поводу того, куда подевались два курсанта. Но ближе к обеду Голицын объявил, что их срочно вызвали в центр. Или Голицын как-то здесь замешан, или ему просто приказали так сказать, и он даже не подозревает об их судьбе.

– А может, они просто никуда не исчезали? – перебил его Веселовский.

– Что значит не исчезали? – не понял Беспалый.

– Может, ты их не убил? Предположим, что ты их просто ранил и они уползли.

Беспалый поморщился:

– Уж не хочешь ли ты мне сказать, что все это мне приснилось? В их лбах я видел дырки от пуль! А потом, когда вернулся, то наблюдал и следы волочения. Потом вдруг следы прервались. Я так подозреваю, что, скорее всего, их куда-то отвезли.

Веселовский задумчиво помолчал:

– Если все это действительно так, следовательно, за тобой следили с самого начала.

– Возможно. Что ты обо всем этом думаешь?

– А чего тут думать? Дело скверное, так я тебе скажу. – Веселовский наконец закурил, не выдержал. И, сложив губы трубочкой, выпустил дымок под потолок. – Ясно одно, что все эти сокровища находятся здесь несанкционированно и со всем этим делом предстоит очень серьезно разбираться. Деньги – это такая вещь, когда с ними имеешь дело, то обязательно что-нибудь прилипает к рукам. Невозможно удержаться от соблазна, чтобы не взять что-нибудь и для себя. Тем более что когда грабеж идет по всей стране. Так что твое прошлое воровство по сравнению с этим выглядит просто детской забавой.

Беспалый улыбнулся:

– Я это воспринимаю как амнистию.

Веселовский только отмахнулся:

– Да ты уже давно амнистирован!

– Интересно, сколько людей вовлечено в это дело? Такой масштаб в рукаве ведь не спрячешь!

– Не спрячешь, – сдержанно согласился Веселовский. – По моему мнению, в это дело втянуто немало людей. Во-первых, нужно обеспечить прикрытие. Кто-то должен выписывать ордера на обыск, документы на изъятие ценностей. С этими людьми нужно делиться. Затем все награбленное должно свозиться куда-нибудь в одно место…

– Но почему они не растаскали золото сразу же? – не удержался Беспалый.

– Это очень опасно! Сам пойми, что это будет, если женушки энкэвэдэвских начальников уже на следующий день будут щеголять в реквизированных драгоценностях? Так и на их хозяина могут напороться, а еще хуже, кто-нибудь заинтересуется таким неожиданным достатком, начнется дознание. Что тоже очень скверно. А «тройка» выписывает, как правило, один вердикт – к стенке! Так что отобранные вещички должны отлежаться. Вот все это время они и находились в соборе. Церковные стены свои тайны хранить умеют, – протянул Веселовский, выпустив очередное облачко дыма. – Наверняка начальнички, что покровительствовали этим мародерам, объявили этот собор важным стратегическим объектом. Вкрутили своим подчиненным, что там припрятано что-то очень важное и секретное, и приказали охранять его круглые сутки.

Беспалый лишь пожал плечами:

– Все может быть.

За разговором время шло незаметно. Сумерки сгустились, и на двор внезапно легла ночь. Избушка, где они сидели, была крепенькой, еще прошлым летом здесь проживали старики, да переехали к сыновьям в город. Беспалый подошел к окну и осторожно отвернул занавеску. Во дворе мелькнула чья-то тень и скрылась за плетнем.

– Ты чего это? – удивленно посмотрел на Тимофея Веселовский.

Беспалый помрачнел.

– Мне показалось, что нас кто-то подслушивает, – хмуро произнес он.

Хотя знал наверняка, что ему вовсе не показалось и человек, стоявший за окном, слышал все рассуждения Веселовского до последнего слова.

– Не думаю, – отмахнулся Веселовский. Но его голос на этот раз прозвучал тише обычного. – Так вот… Возможно, через годик-другой, когда об этих сокровищах уже станут забывать, они просто разделили бы их без суеты. Но, на мой взгляд, помешала как раз школа СМЕРШа, что расположилась рядом. Охранять сокровища стало уже труднее, но они сумели устроить своих людей и в школу. Вот эти-то люди и присматривали за сокровищами. А когда ты случайно узнал об этом, то захотели убрать и тебя. Пока не удалось!.. Решили шума не поднимать, чтобы не привлекать к этому месту внимания. В лагерную пыль превратят всех, с кем ты находился в близком контакте, – усмехнувшись, Веселовский печально добавил: – Я тоже подвергаюсь риску, поскольку встретился с тобой. Но кто же стоит за ними, вот в чем вопрос? Я попробую выяснить. И что-нибудь предпринять. – Посмотрев на часы, он добавил: – Ну а сейчас двигай в казарму. Время позднее, а мне вставать нужно рано. Есть еще кое-какие дела.

Глава 12
НОЧНЫЕ ГОСТИ

Странное дело, но на следующий день исчез и Сомов. Его отсутствие никого не встревожило, никто даже не поинтересовался, куда же пламенный комиссар подевался. Беспалый был убежден, что где-нибудь на столе начальника штаба уже лежит депеша и о его срочном вызове.

Как бы там ни было, но Беспалый зажил посвободнее. Через день он вновь посетил подвал и, к своему удивлению, обнаружил, что пролом в стене был заделан и ничего не говорило о произошедших здесь событиях. Несколько раз Тимофей встречался в расположении с Ниной, но она всякий раз отводила глаза в сторону, что лишний раз убеждало Беспалого в том, что девушка помнит не только о былой ночи, но и о тайне, что накрепко повязала их обоих.

В расположении лагеря вскоре появились несколько новых курсантов. Как объяснил Голицын, они прибыли на место убывших. Курсанты держались свободно, по-свойски. Как-то случайно Беспалый встретился с одним из них взглядом, и его глаза не понравились Тимофею. Пугал пристальный интерес, с которым он рассматривал Беспалого. А вечером к нему неожиданно подошла Нина и, сунув в руку записку, тут же ушла, не обронив ни слова.

Тимофей отошел от остальных и, развернув записку, прочитал ее. Девушка предлагала встретиться у собора ровно в полночь. Тимофей невольно хмыкнул – ничего себе свиданьице, у кладбища, да еще ровно в полночь. Для подобных встреч можно было бы подобрать местечко поуютнее, например, теплую чистую горницу с мягкой постелью. Почему бы не совместить беседу с приятным времяпрепровождением?

Тем не менее вечером Беспалый выскользнул из казармы и направился в сторону собора. Уже у кладбища он проверил, удобно ли будет выхватывать ствол. В кобуре он носил пистолет очень редко, предпочитая наружный карман пиджака, стволом вверх. Так легче извлекать оружие – достаточно потянуть за скобу, и оно уже в ладони. Да и потом, в таком положении мушка никогда не зацепится за подкладку, а подобная оплошность может стоить жизни. Генерал так и вовсе советовал специально спиливать мушку со ствола. Пистолет был в порядке, но ощущение опасности не оставляло Тимофея.

Собор в столь поздний час выглядел на удивление зловещим. Оставалось только гадать, почему днем он производил довольно приятное впечатление. Гнетущее ощущение усиливали покосившиеся кресты. Видно, вурдалакам не лежалось спокойно, вот они и шевелятся, расшатывая могильные плиты.

Полчаса прошло в скучном ожидании. Но вот у самого забора мелькнула чья-то тень, а скоро он заметил темный силуэт. Немного постояв, неизвестный уверенно направился в подвал. Всмотревшись, Беспалый разглядел светлую косынку, именно так повязывала голову Нина, пряча из каких-то своих соображений темно-каштановые волосы.

Беспалый хотел окликнуть ее, но она уже скрылась в подвале. Очевидно, они не поняли друг друга, дожидаясь в различных местах. Следовало уладить недоразумение, и Тимофей направился следом за ней.

Он не понял, что произошло с ним, но ноги почему-то отказывались повиноваться. Застыв посреди тропы, он всмотрелся во тьму. Ничего особенного, если не считать поднявшегося ветра, который в каком-то сатанинском восторге старался пригнуть к земле придорожные кусты.

Именно это и называется интуицией. Еще его можно назвать предвидением.

Посмотрев под ноги, Беспалый увидел протянутую на высоте голени тонкую проволоку, уходящую к ближайшему кусту, а на нем была закреплена «лимонка». Растяжка! Достаточно сделать всего лишь полшага вперед, чтобы проволока выдернула кольцо из гранаты. Убойная сила взрыва такова, что в радиусе трех метров осколки начисто срезают всю траву. Зацепи он проволоку, у него не было бы ни малейшего шанса остаться в живых. Кто-то очень сильно его недолюбливал. Отцепив проволоку, Беспалый сунул гранату в карман, так, на всякий случай. Надышался свежим воздухом, пора и домой возвращаться, а то после такой прогулки не то что без ноги, без головы остаться можно.

Все это время Тимофея не оставляло ощущение, что за ним кто-то пристально наблюдает. Этот неведомый наблюдатель был очень искусен и гораздо опытнее и сильнее его. Очевидно, он каким-то образом сумел притаиться в ночи, не обнаруживая себя, и можно было только догадываться о его присутствии.

У лагеря Тимофей заметил еще одну растяжку, натянутую поперек тропинки. А ведь когда он шел сюда, ее не было. Это совершенно точно, следовательно, охота шла именно на него, и человек, установивший растяжку, знал, что он пойдет именно этой дорогой. Может быть, это один из учебных методов князя Голицына ставить растяжки по ночам, чтобы воспитанники не расслаблялись, – старик ведь прослыл большим оригиналом!

А учить генерал умеет, этого у него не отнимешь. Взять хотя бы то, как он натаскивал слушателей в стрельбе из пистолета. Стоял позади курсантов и с силой дергал за ворот при каждом промахе, помогая себе при этом коленом. Многие от подобной «ласки» просто валились на землю.

Казарма размещалась в длинном деревянном здании. Некогда здесь была конюшня. Место не самое лучшее, но все необходимое было под рукой, включая туалет, а потому по надобности незачем было выскакивать во двор. У входа дежурил часовой. Узнав Беспалого, он потерял к нему интерес и, выверяя шаги, направился к противоположному концу здания. Хватит на сегодня приключений: зайти в сортир, облегчиться и на покой. Завтра рано вставать, наверняка Голицын опять придумает какую-нибудь учебную пакость.

Тимофей зашел в туалет. Странное дело, у стены стоял один из новоприбывших слушателей и смотрел через крохотное окошко во двор. По мнению Беспалого, он выбрал не самое удачное место для отдыха, если уж тебе так не спится, то можно выйти в коридор и выкурить пару папирос, а там, глядишь, и сон нагрянет. И вообще, он проживает в другой казарме, непонятно, что он здесь делает?

Этого курсанта звали Федот, фамилия Крепких вполне соответствовала его внешности. Роста не особенно высокого, но плечи широкие, как ворота. Его легко было представить за плугом, но уж никак не за партой. А судя по тому, что он успел рассказать о себе, то получалось, что он является выпускником военной академии. Взгляд у него был откровенно придурковатый, напрочь лишенный какого бы то ни было интеллекта. С такой физиономией на печи бы лежать да затылок чесать, но уж никак не военные науки постигать.

Уловив настороженный взгляд Беспалого, Федот подошел к толчку и сделал вид, что пытается расстегнуть ремень, но делал это медленнее, чем следовало бы. С такой сноровкой и в штаны наложить можно. Федот явно пережидал Беспалого. Ну, если вам так нравится нюхать дерьмо – извольте!

Беспалый направился в казарму.

Его не покидало смутное ощущение, что здесь было что-то не так. Тимофей вышел на улицу. Обогнув казарму, так, чтобы не столкнуться с часовым, Беспалый подошел к туалету и приник к маленькому оконцу. Оно было закрашено, но в самом уголке кто-то старательно оттер краску.

Беспалый приник к стеклу. Крепких стоял на прежнем месте и спокойно покуривал. Похоже, что он никуда не торопился. Не самое лучшее место для отдыха, но создавалось впечатление, что оно ему нравилось. Неожиданно он энергично отбросил в сторону окурок и, подскочив к двери, прислушался. Странное поведение для выпускника военной академии. Затем так же быстро подошел к толчку и слегка ослабил на брюках ремень.

В туалет расслабленной походкой вошел Хавронин, замкнутый малоразговорчивый боец. Едва взглянув на стоящего рядом Федота, он приспустил штаны и устроился по большому делу. Развернувшись, Федот ударом ноги опрокинул Хавронина на пол и следующим ударом пнул его под дых. Хавронин беспомощно открыл рот, пытаясь вдохнуть, но в следующую секунду Федот засунул ему в рот заготовленную тряпку. Затем взял в углу швабру и подпер ею дверь. Федот действовал умело, как будто занимался подобными вещами большую часть жизни. Склонившись над лежащим, он вытащил изо рта папиросу и ткнул ею в щеку Хавронину.

Хавронин взвыл.

– Так ты сам все расскажешь или мне еще немного поусердствовать?

Хавронин отрицательно покачал головой.

Удар был сильным и хлестким. Хавронин ткнулся лицом в пол и долго не шевелился. Но Федот никуда не торопился – он достал уже следующую папиросу и так же неспешно закурил. А когда Хавронин зашевелился, он взял его за волосы и с силой ткнул лицом в пол. Из разбитых губ брызнула кровь. Все понятно, сначала нужно сломать человека психологически, чтобы легче было разговаривать. Чувствовалось, что свое дело Крепких знал. Вот сейчас парень очнется, и Федот наверняка придумает что-нибудь новенькое. Голицын этому не учил, скорее всего, подобного опыта тот поднабрался в какой-нибудь другой школе. Например, на Лубянке, там умели разговорить даже мертвого.

Федот присел на корточки и поднял голову Хавронина за волосы, тот тихо застонал.

– Как самочувствие, браток? – участливо поинтересовался Федот. Голос у него был проникновенный, как у врача из лазарета. Но уже в следующую секунду он с силой ткнул Хавронина лицом в стенку. – Кажется, тебе немного полегчало?

– Что ты от меня хочешь? – прошелестел тот разбитыми губами.

– Где они лежат?

– Ты меня оставишь в живых?

Федот достал ствол и, приставив его к виску Хавронина, сказал:

– Я вижу, что ты до конца так и не понял, с кем имеешь дело. Если я тебя пристрелю в этом сортире, так мне еще спасибо скажут, а так у тебя есть шанс. Ну?!

– Я понял… Их трое. Два человека у двери, справа. А один в глубине казармы, четвертая койка от двери с левой стороны.

– Ты ничего не напутал?

– Нет.

Федот вскинул руку и коротко опустил ребро ладони на горло Хавронина. Негромко крякнув, тот свесил голову набок.

Некоторое время Федот прислушивался и, удостоверившись в тишине, стал раздевать Хавронина. Снял с него гимнастерку, по-быстрому стянул брюки. Наклонившись, он для верности нанес еще один удар в горло. Даже через стекло было слышно, как затрещала трахея.

Это уже конец!

Поднатужившись, Федот подтащил труп к толчку и сунул его головой в дыру. Еще одно усилие, и безвольное тело плюхнулось вниз. Теперь Хавронина не достать, спрятан надежно. Быстро переодевшись в одежду Хавронина, Федот сделал несколько шагов по уборной. Беспалый невольно удивился его превращению – изменилась не только его фигура, даже походка теперь напоминала хавронинскую. И только после этого Федот убрал от двери швабру. В туалет вошел еще один боец, этот тоже появился не так давно, звали его Поликарп. Федот что-то негромко сказал ему, и он, согласно кивнув, выскочил в коридор.

Дневальный сидел на прежнем месте, слегка подремывая. Глянув вполглаза на проходившего мимо «Хавронина», он потерял к нему интерес, вновь предаваясь каким-то своим полуночным думам. И чего это людям по ночам не спится? Была бы его воля, так давил бы клопа все двадцать четыре часа в сутки!

Беспалый, стараясь не шуметь, крался вдоль стены казармы. Вот и окно. Приникнув к нему, Тимофей увидел, как Федот направился прямиком к койке Хавронина. Посмотрев на спящих бойцов, он уверенно лег под байковое одеяло, не раздеваясь. Беспалый скрипнул зубами: решил контролировать обстановку, падла! Сейчас что-то будет.

Ждать пришлось недолго, через несколько минут в казарму неслышно вошло шесть человек. Среди них был Поликарп, несколько минут назад разговаривавший с Федотом. Остальные были незнакомы Тимофею, во всяком случае, прежде в расположении он их не встречал. Четверо направились к койкам справа от двери, а еще парочка двинулась в глубину казармы.

Бойцы спали крепко. Беспалый по себе знал, как глубок сон после тяжелого дня, разбудить в это время может разве что канонада, прозвучавшая под самым ухом.

Один из четверых нагнулся над спящим курсантом и ловко накинул ему на шею удавку. Несколько сильных движений, и курсант умер, даже не проснувшись. Взяв его за руки и за ноги, они уверенно понесли тело к двери. Действовали они профессионально и очень быстро. Движения каждого были отработаны до автоматизма, видно было, что за их плечами немало подобных операций. Даже если бы кто-то из бойцов проснулся, то вряд ли смог бы помешать происходящему, хотя бы из боязни разделить участь приговоренных.

Точно так же неизвестные поступили и со вторым курсантом и спокойно, безо всякой суеты вынесли его из казармы. Федот лежал на прежнем месте и пристально наблюдал за спящими. За эти несколько минут никто даже не пошевелился.

Оставался последний, Гаврила, лежавший в дальнем правом углу от двери. Щуплый, резкий и необычайно нервный. Если кто и составлял с природой единое целое, так это был он. Он прожил большую часть жизни в лесу и умел чувствовать опасность даже кожей.

Беспалый наблюдал, как незваные гости приближаются к его койке. Вот сейчас тот откинет одеяло и на пол грохнется парочка трупов. Но ничего подобного не произошло, один из неизвестных привычно захлестнул горло шнуром, и, когда Гаврила стал вырываться, издавая сдавленный хрип, другой ударил его ребром ладони в сонную артерию.

Видно, что-то почувствовав, один из убийц – коренастый и широкоплечий – повернулся к окну и встретился взглядом с Беспалым. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, будто завороженные. Развернувшись, коренастый что-то коротко сказал детине, стоявшему рядом, и тот, коротко кивнув, быстро направился к двери.

Отпрянув от окна, Беспалый бросился к соседним строениям. Под ногами что-то трещало и ломалось. Дважды он едва не упал, зацепившись за выступающие из земли коряги. Отдышаться Тимофей остановился только у опушки леса, там, где обычно проводились учения. А успокоился окончательно лишь тогда, когда понял, что вряд ли его возможно было узнать по глазам во тьме ночи.

Он долго бродил вдоль опушки, понимая, что сейчас это едва ли не самое безопасное место. Лег на землю, вдохнул аромат трав. Ночью они пахли совсем по-иному, более насыщенно, что ли. Вот тебе и гамма запахов, о которой говорил князь Петр Васильевич Голицын.

Вдруг Беспалый услышал тихий скрип колес, доносившийся со стороны дороги, проходящей километрах в полутора от леса. Он даже не удивился своим возможностям. Сейчас чувства Беспалого были обострены как никогда. Было тихо, но Тимофей чувствовал, что если бы сейчас защебетали птицы, то он наверняка понял бы даже их язык. В этом не было ничего удивительного, просто он стал частью природы: камнем на дороге, кузнечиком в высокой траве, мышью, спрятавшейся в норе. Все это сейчас было родным, понятным и близким.

Приподняв голову, он увидел вдали телегу, из-под широкой мешковины, накрывавшей ее, торчали четыре пары ног. Лошадью правил курсант Велесов. Он никуда не спешил, изредка понукая коней. По-другому на кладбище и не едут.