Текст книги "Гениальный грабитель"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4. Серое небо Якутии

Для Якутии солнечная погода – редкость, чаще всего небо темно-серое, непроницаемое, тяжелое, того и гляди разрешится от бремени холодным неприятным дождем. Но сейчас через приоткрытые занавески был виден кусок голубого неба. Очевидно, сегодня им покровительствовала даже природа.

Шабанов обернулся в сторону Вари, смотреть на красивую девушку было всегда приятно. Степан с улыбкой вспоминал вечер, когда впервые ее увидел…

Как известно, судьбу всегда определяют случайности. Не окажись у него свободного времени, так он ни за что бы не приехал в Дружный. Не будь он так голоден, так не принял бы предложение Федора перекусить и прошел бы мимо небольшого неприметного ресторана под названием «Алмазы Якутии». Расположись они за другим столиком, так их обслуживала бы совершенно другая официантка, на которую Степан не обратил бы внимания. Но в этот день все сложилось именно в его пользу. Просто звезды повернулись таким образом, и к нему за столик в укороченной черной юбке подошла Варя, или Варенька, как он стал называть ее впоследствии, и очаровала своими крупными глазами. Нельзя сказать, что она была писаной красавицей, глядя на которую мужики валились по сторонам штабелями. В ней отсутствовали какие-то стандарты женской красоты, позволявшие блистать на подиуме. Ровным счетом ничего, что могло бы выделить ее из большого числа красивых девушек с обложек журналов. Но именно такая, несколько особенная внешность не позволила бы ей затеряться даже среди писаных красавиц. Ее лицо обладало притягательностью, о которой она даже не подозревала, возможно, именно это качество называется харизмой. У Вари не было тех ног, глядя на которые, мужики, посворачивали бы шейные позвонки. Обыкновенные ноги, не костлявые и не полные, ровно такие, какие встречаются у подавляющего большинства женщин. Может быть, слегка полноватые в коленях, но это идет только в плюс ее женственности. Фигура стройная, крепенькая, никакой осиной талии или значительных прелестных выпуклостей, что так украшают женскую фигуру и дают дополнительные очки в сравнении другими сестрами Евы. Лицо простое, лишенное каких-то красивых особенностей в виде пухлых губ или глаз величиной с чайное блюдце. Щечки пухленькие, миленькие, с ярким румянцем, будто бы наливное яблоко; линия губ аккуратная, прямой небольшой нос; выпуклый без единой морщины лоб; невероятно ровный овал лица с едва выступающими скулами, что делало ее похожей на степную воинственную нимфу. Правда, поверить в сказочное перевоплощение мешали большие широко распахнутые глаза, взиравшие на окружающих с толикой наивности. Видно, ее предки, донские казаки, пришли в гиблые северные места три столетия назад, спасаясь от царского гнета. И вот их кровь, смешавшись с кровью местного населения, дала возможность появиться столь необычному самоцвету.

Что еще? Ах да, еще у Варвары был дивный мелодичный голос, поражавший и подчинявший одновременно. Нередко девушек, имеющих ангельскую внешность, подводит именно голос – порой с хрипящими интонациями, с надрывом где-то в голосовых связках, часто пронзительный, как у рассерженной вороны. А тут невероятно чистый, как журчание колодезной воды. В нем слышались сильные порывы ветра, призывы к былой казачьей вольнице и гортанное пение шаманов под размеренные удары бубна. В девушке была индивидуальность, столкнувшись с которой, долго не забываешь, и существовал риск заполучить зарубку на сердце.

У Степана Васильевича было много женщин. Он вошел в ту пору, когда обладание ими не считал какой-то победой. Всего-то небольшое приключение, которое скрашивало серую суетность, вскоре забывавшееся. Он не вел им счета, как случалось в честолюбивой молодости. Просто, достигнув определенного возраста, начал понимать, что, быть может, это не он обладал женщинами, а они одерживали над ним победы. Иное дело – добиться благосклонности женщины незаурядной, пусть даже не модельной внешности, но невероятно умной, настоящей личности, знающей себе цену. Таких встреч бывает не так уж и много, их можно пересчитать на пальцах одной руки.

Прежние его женщины походили одна на другую, напрочь лишенные индивидуальности: высокие, стройные и бездушные, будто куклы Барби. Заглянув в местечковый ресторан, Шабанов никак не ожидал увидеть нечто особенное, что поразило бы его воображение. Что же там может быть такого, чего он не видел раньше? В конце концов, опыт посещения общепита он имел невероятно большой, начиная с уютных ресторанчиков в Таиланде и заканчивая забегаловками в Мексике. Разумеется, он предполагал увидеть на стенах крохотного якутского ресторанчика что-то из местного колорита: шкуру убитого мамонта или череп саблезубого тигра, вырытого из многолетней мерзлоты, а то и подвешенный к самому потолку бубен шамана или кусок кимберлитовой породы, занимавший почетное место где-нибудь в углу ресторана, но в целом удивляться было нечему, разве что многочисленным оленьим рогам, украшавшим стены. Его встретила весьма заурядная обстановка, напоминающая общепит советской эпохи, где главным украшением стола считалась белая скатерть с вазой с неживыми цветами, выставленная в самую середину, и стеклянная уродливая пепельница. Так что в своем костюме от Армани он невольно ощущал себя неуютно. Тут главное не вляпаться рукавом в остатки хлебосольного борща или не присесть на стул со следами недавней трапезы. В этой сибирской обстановке он невольно ощущал себя некой экзотической птахой, оказавшейся в вольере среди голубей и воробьев.

Тимофеев ушел. Торопиться Шабанову было некуда, а потому он заказал оленину, оказавшуюся весьма вкусным блюдом: сочная, запеченная с овощами.

– А что вы делаете вечером? – спросил Степан, оставляя за обслуживание щедрые чаевые. Всмотрелся в лицо Варвары, рассчитывая увидеть в нем хотя бы искорку радости, однако ничего не уловил. Губы невольно дрогнули в едва заметной усмешке: не иначе клиенты расплачивались за ужин россыпью золотого песка.

– Ничего особенного, – хрупкое плечико слегка дрогнуло. – Пойду домой.

Самое время, чтобы подняться и отправиться восвояси, навсегда позабыв о нечаянной встрече. Мало ли приходилось видеть хорошеньких лиц по всему свету среди официанток и продавщиц супермаркетов? Каждая из них, с подведенными бровями и подкрашенная, мало чем отличалась от кукол, выставленных на витрине. Однако что-то мешало ему подняться и, любезно улыбнувшись на прощание, исчезнуть из ее жизни навсегда, забыть о ее образе за повседневными делами. Интересно, вспомнит ли он Варвару через неделю, если все-таки уйдет? Скорее всего, нет, сколько таких девчушек встречалось на его пути, тенями ушедших в безвестность, о которых он никогда не вспоминал позже.

Но Шабанов не желал расставаться с Варей.

– Давайте с вами сходим куда-нибудь…

– Куда же вы предлагаете сходить? – рассмеялась девушка. – У нас ведь нет ни театров, ни музеев, нет даже хороших ресторанов. Наше наиболее приличное заведение на четыреста километров в округе.

– Мы можем просто прогуляться, посидеть где вам понравится. У вас есть здесь любимые места?

– Даже не знаю, что вам сказать, – вздохнула девушка. – Вы, наверное, командированный, вам здесь скучно, вот вы и решили приударить за девушкой, которая, по вашему мнению, просто страдает от отсутствия внимания.

– Знаете, как раз наоборот. Глядя на вас, я просто удивляюсь, почему ваш ресторан не набит поклонниками. По моему мнению, они просто обязаны добиваться вашей благосклонности.

– Увы, это не так, – девушка развела руками. – У нас мужчин значительно меньше, чем вы думаете. Я имею в виду приличных… Всех хороших мужчин уже разобрали, они давно уже обзавелись семьями.

– Может, все не так скверно, – бодро произнес Шабанов. – Уверен, у вас впереди немало счастливых минут. Приедет добрый молодец и увезет вас куда-нибудь в счастливое будущее на белом коне.

– Ох! Я уже давно перестала ждать принца. Когда же он только явится?

– А может, он находится прямо перед вами, – жизнерадостно улыбнулся Степан. – Вам нужно только присмотреться к нему повнимательнее.

– Занятная получается беседа. Это похоже на предложение руки и сердца. Таким образом мне никто не предлагал выходить замуж. Вот только я даже не знаю имени своего предполагаемого жениха.

– Меня зовут Степан…

– А мое имя вы уже знаете.

– Знаю. С древнегреческого Варвара переводится как «дикарка».

– Наверное, так оно и есть, если живу где-то на краю земли. Но я о вас ничего не знаю.

– Если это необходимо для предстоящего свидания, могу рассказать… Я электронщик, работаю в одной солидной фирме в Москве. Так вы согласны на мое предложение?

– Хорошо, у меня в шесть часов заканчивается смена, – согласилась Варвара.

– Я буду вас ждать, Варенька, около входа. – И уже с улыбкой добавил: – Очень надеюсь, что меня не побьют ваши поклонники.

– Не переживайте, я вас в обиду не дам.

* * *

Состоявшееся свидание Степана не разочаровало. Духовное сближение происходит в тот момент, когда внешность женщины уже не играет определяющей роли и как бы отходит на второй план.

Поднявшись, Варвара сверкнула ослепительно-белым телом и, задернув занавески, погрузила комнату в полумрак. Девушка не стеснялась наготы, что было невероятно здорово, очевидно догадываясь, что ее природному совершенству могла бы позавидовать сама Венера Милосская.

– Ты опасаешься, что нас может кто-то увидеть? – удивился Степан. – Видно, ты позабыла, но номер гостиницы находится на третьем этаже.

– Просто у меня возникло ощущение, что за мной кто-то наблюдает. И мне это не нравится.

– Единственный, кто на тебя может смотреть в эту минуту, так это я! Вид красивой и любимой женщины доставляет эстетическое удовольствие каждому мужчине, и я не исключение. Ты прекрасна!

– Я это знаю, – сдержанно ответила Варвара, натягивая на бесконечно длинные ноги трусики. Судя по тому, сколь решительно она взялась за следующий предмет туалета, бюстгальтер второго размера, рассчитывать на продолжение не стоило. А жаль! День начинался неплохо.

– Что ж, придется подчиниться.

Степан сел на краешек кровати и, не сводя взгляда с девушки, принялся одеваться. Более эстетичного зрелища лицезреть ему не доводилось. Встав перед зеркалом и высоко подняв руки, Варя принялась причесываться. В этот момент Степан отыскал в ее внешности сходство с Нефертити.

Неожиданно повернувшись, Варвара спросила:

– Почему ты на меня так смотришь?

– А как же, по-твоему, должен смотреть влюбленный мужчина на свою женщину?

– Ну не знаю… У меня почему-то возникает чувство, что я чего-то не так делаю.

– Все так… Что бы ты ни делала, все прекрасно. Так ты поедешь со мной?

– Даже не знаю, что тебе ответить. Ведь ты меня совершенно не знаешь.

– То, что мне о тебе известно, вполне достаточно.

– Мы провели под одной крышей всего лишь несколько дней и ночей.

– Это куда больше, чем ты думаешь. Можешь назвать меня романтиком, но я всегда мечтал именно о такой женщине, как ты. Ты приходила ко мне в снах. – Степан поднялся и подошел к Варваре, повернувшейся к нему. Положив широкие ладони на ее полноватые плечи, продолжил: – Я читал о тебе книги, слушал о тебе песни, видел твое изображение на картинах. Твои глаза не давали мне покоя и лишали меня сна. И вот теперь я рядом, ты не представляешь, как я счастлив. И ты хочешь лишить меня этого счастья?

Длинные руки девушки лозой обвили его шею, тонкие пальцы невольно обожгли кожу, породив желание.

– Просто, знаешь… Как-то все это неожиданно. Мне никто никогда не говорил таких слов… и не делал таких скорых предложений. Я не знаю, что ответить… Я просто в растерянности.

Отпускать девушку не хотелось, так и простоял бы с ней всю жизнь, сжимая ее в объятиях и греясь исходившим от нее теплом.

– Пока ты со мной, с нами ничего не случится.

– Кажется, ты меня сумел убедить.

– Так ты едешь со мной?

– Поеду. Мне очень хочется верить, что все будет хорошо. А сейчас мне нужно идти, – слегка отстранившись, произнесла девушка.

– Куда?

– Должна же я сообщить родственникам о своем решении.

– Послушай, Варвара, тебе нужно как-то приодеться, что-то купить себе в дорогу. – Сунув ладонь в карман куртки, Степан вытащил пачку денег и, отделив от нее значительную часть, не считая, протянул Варваре: – Держи.

Брови девушки слегка изогнулись, отчего лицо приняло недовольное выражение.

– Ты хочешь меня купить?

– Вовсе нет. Я даже не думал об этом… Если бы я хотел купить тебя, то ограбил бы банк, а все деньги отдал бы тебе. Ты стоишь значительно дороже, чем эти бумажки. Ты просто не знаешь себе цены. Во всяком случае, я бы не обменял тебя на все те алмазы, что добыли в карьере.

– Ты умеешь расточать комплименты, – едва улыбнулась Варвара. – Боюсь, как бы у меня не закружилась голова.

– Если ты и упадешь, так только в мои объятия, – заверил Степан.

– Хорошо. Я возьму деньги, но лишь взаймы. Договорились? Мне бы не хотелось чувствовать себя на содержании.

– Самолет улетает завтра в шесть часов вечера. Я за тобой заеду.

– Хорошо.

Девушка ушла, оставив после себя запах терпких духов.

В Дружном Шабанов пробыл две недели, значительно больше запланированного срока, встречаясь с Варварой каждый вечер. А на пятнадцатый день забрал ее с собой.

Глава 5. Неожиданное предложение

Прибыв в Москву, Шабанов с Варварой неделю проживали в гостинице, а на восьмой день он снял просторное жилье в высотном доме, откуда открывалась прекрасная панорама на близлежащие окрестности, в том числе и на банк «Заречье», размещавшийся в неприметном трехэтажном здании, затерявшемся среди домов сталинской постройки, столь же помпезных, как и канувшая в небытие эпоха. Прямо к банку примыкал небольшой фруктовый сад, заросший сиренью и можжевельником, а в его глубине, спрятавшись среди высоких яблонь, стоял крепенький особняк.

Коротко и резко прозвучал гудок автомобиля, и Степан, приоткрыв занавеску, приложил к глазам бинокль. К небольшому трехэтажному зданию банка, облицованному гранитной плиткой, подъехал микроавтобус, напоминающий машину «Скорой помощи». Снаружи мини-вэн был самым обыкновенным: ни размерами, ни тем более цветом (выкрашен в темно-зеленую краску, какую нередко предпочитают охранные структуры) он не отличался от машин аналогичного класса. На кузове не видать ни дополнительных знаков, ни каких бы то ни было маркировок, указывающих на нестандартность машины. Номер также непримечательный, незапоминающийся, легко вписывающийся в общий перечень столь же заурядных.

В действительности микроавтобус был самым настоящим сейфом на колесах, а в его бронированной утробе находился небольшой контейнер, сваренный из титановых пластин, по внешнему виду напоминающий ноутбук, обитый изнутри мягким войлоком. Внутри контейнера помещалась синяя деревянная коробочка, а в ней, в аккуратных гнездах, лежали алмазы, каждый из которых был немногим больше фундука. Прежде чем добраться до заветной начинки, следовало разгрызть многослойную металлическую скорлупу, о которую ломались самые крепкие сверла.

Невозможно было рассмотреть людей, сидящих в кабине, лишь только неотчетливые силуэты, спрятанные в сумраке полированного бронебойного стекла. Но Степан знал, что в кабине было два человека: водитель в темно-зеленом пятнистом камуфляже и его напарник, на коленях которого покоился укороченный «калаш».

Этот неприметный фургон появлялся на Герасимовской, 4, по понедельникам, ровно в десять часов утра. Почти не сбрасывая скорость, он проезжал через широко распахнувшиеся ворота, которые тут же с глухим стуком закрывались за ним.

С двадцать второго этажа здания, где расположился Шабанов, просматривалась лишь часть большого двора с куском асфальтированной дороги и серое трехэтажное здание с высокими металлическими воротами, уводящими в глубину первого этажа. На первых двух этажах здания размещался скромный банк «Заречье» с незначительным уставным капиталом, о котором мало кто слышал в Москве, не говоря уже о провинции.

В день приезда бронированного микроавтобуса банк закрывался до самого обеда на технический перерыв, что должно было нервировать клиентов. Трех часов вполне достаточно, чтобы выгрузить привезенные алмазы, передать их под роспись лично управляющему банка, скрупулезно сверявшему предоставленные камни с сопроводительной описью, и отправить машину в обратную дорогу.

По прошествии трех часов, облегчившись не менее чем на пятьдесят миллионов долларов, мини-вэн выкатит из банка, поторопив резким сигналом охранника, расположившегося в небольшой будке. Далее автомобиль отправится неизвестно куда. Скорее всего, заедет в какой-нибудь арендованный гараж, где будет дожидаться очередного выезда к заготовленным алмазам.

В остальные дни, примерно раза два в неделю, в сопровождении одного или двух охранников к банку подъезжали курьеры с небольшими кейсами из белого металла, в которых также находились небольшие партии алмазов. Курьеры скрывались в холле банка, откуда их препровождал в строго охраняемое хранилище служащий.

Ворота захлопнулись. Бронированный мини-вэн спрятался в бункере. Отложив в сторону бинокль, Степан отошел от окна. Доев салат, он поблагодарил Варвару за заботу, быстро оделся и, попеняв на промозглую погоду, поднял высокий воротник и вышел на улицу. Протопав метров двести, он зашел в ресторанчик, откуда хорошо были видны ворота банка и все те, кто его посещает. Заказав чашечку кофе, он устроился у самого окна и принялся наблюдать за тем, что происходит на улице.

Суета, надо сказать!

– Можно к вам? – раздался за спиной голос.

Повернувшись, Степан увидел рядом со столиком коренастого, лет сорока пяти, мужчину с большими руками и обветренным волевым лицом, изборожденным огромным количеством глубоких морщин; в центре щек – глубокие провалы, обозначавшие отсутствие зубов. «Чего это он здесь расположился, когда вокруг столько много свободных столиков!» – подумал в раздражении Степан.

Запрятав глубоко неудовольствие, Шабанов равнодушно произнес:

– Присаживайтесь… Не занято.

Мужчина устроился напротив, заказал у подскочившей официантки половину меню и, углубившись в карту вин, выбрал дорогущие виски.

– А здесь приятная обстановка, – удовлетворенно произнес он, когда первая часть заказа в виде густой, вкусно пахнущей солянки была подана.

– Да, ничего, – невесело согласился Шабанов, не желая поддерживать разговор. Следовало допить чашку кофе и возвращаться обратно. Сюда можно вернуться завтра и в ресторанной тишине продумать все детали предстоящего дела.

– Вы здесь часто бываете?

Прозвучавший вопрос Шабанову откровенно не понравился (собственно, какое ему дело!), но следовало сохранять нейтральность, и он, посмотрев на соседа, ответил столь же беспристрастно:

– Случается.

У мужчины был отменный аппетит, он черпал ложкой по самому дну, чем невероятно действовал Степану на нервы.

– А я вот впервые. И кухня здесь, оказывается, отменная.

– Неплохая. – Соседство становилось в тягость. Посмотрев на часы, Шабанов неодобрительно покачал головой. – Приятного аппетита, но мне нужно идти.

– Жаль. – Мужчина вдруг отложил ложку в сторону и, сунув руку в карман, вытащил небольшой мешочек. – А я вам хотел предложить купить кое-что интересное.

Развязав тесемку, развернул плотную промасленную бумагу и положил на стол крупный блестящий прозрачный камушек, в котором Степан с первого взгляда узнал алмаз: у него были три правильные грани, а вот четвертая в силу какой-то природной прихоти была выпуклой и имела неровный излом.

Ему и раньше предлагали сомнительные вещи, начиная от невыразительного золотого кольца, стянутого где-нибудь в подворотне у подвыпившего мужика, до полного собрания сочинений Толстого. Ни то ни другое его не прельщало. Часто от предложенных вещей за версту тянуло откровенным криминалом, а ввязываться в темные истории и выступать в роли скупщика краденого не входило в планы Шабанова. Так что он шарахался от всякого криминального предложения как черт от ладана.

В этот раз ему предлагали нечто особенное. Выдающееся. Но явно криминального толка. Каждый здравомыслящий человек должен был бежать от подобного предложения, подтянув штаны. Однако вещь была настолько уникальная, что внутренние преграды, предупреждавшие о грядущих неприятностях, были сметены мгновенно, словно картонные домики расшалившимся торнадо. Такой камень мог украсить любую сокровищницу. Это была удача, какая может встречаться всего-то единственный раз в жизни.

– Что это? – спросил Степан Васильевич, почувствовав, что голос заметно напрягся.

– Алмаз, – ответил мужчина. – Разве не похож?

– Похож. Можно взглянуть? – услышал Шабанов собственный голос с подсевшими от накатывающего восторга интонациями.

– Возьмите, – протянул собеседник камень.

Вне всякого сомнения, это был алмаз, весьма крупный, величиной с грецкий орех, в нем было не менее семнадцати каратов. Такой камень сделал бы честь любому ювелирному магазину.

– Почему вы решили продать его именно мне?

– Я многим продавал, но мне не верили, говорили, что это обыкновенная стекляшка.

– И что же потом?

– А потом знающий человек посоветовал продать его именно в этом ресторане. Сказал, что сюда люди с большими деньгами заглядывают, вот я и зашел.

– А что же этот знающий человек сам не купил алмаз?

– Купил бы, – вздохнул мужичонка, – вот только запрашиваемых денег у него не имеется.

Весьма странное совпадение – как только он начал охотиться за алмазами, так они сами пошли к нему в руки. Это мог быть только добрый знак свыше.

– Соглашусь, это недешевая безделушка.

Не отвлекаясь, мужчина продолжал доедать солянку – оставшиеся в тарелке капли он просто слил в подставленную ложку.

Степану и раньше приходилось видеть немало редчайших алмазов, многие из которых впоследствии, получив собственные имена, позанимали места в бронированных сейфах; другие, проданные на аукционах, пополнили фамильные драгоценности, третьи сделались вкладом на случай возможной инфляции. Но так или иначе все они были выдающимися алмазами, но сейчас он держал в руках нечто уникальное. Сам бы он мог назвать несколько десятков критериев, по которым оценивается стоимость алмазов, главным из которых, разумеется, была прозрачность. Но сейчас перед ним был камень необычайной чистоты, с которым может сравниться разве что слеза младенца. Отсутствовали изъяны и включения, характерные для камня столь большого размера. На Степана тотчас накатило возбуждение, какое всегда встречается, когда сталкиваешься с невероятно сильной вещью.

Шабанов почувствовал, что он невольно размяк, как случается, когда смотришь на нечто красивое и необыкновенное, будь то красивая женщина или картина, выполненная художниками Ренессанса. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить сбившееся дыхание и заговорить подчеркнуто равнодушным голосом.

– И сколько же будет стоить… такая красота? – Он вернул алмаз хозяину, сунув его в грубую, задубелую пожелтевшую ладонь, побитую суровыми ветрами.

– Пятнадцать тысяч долларов. – Мужичок тотчас сунул обратно камень в мешочек и без должного почтения убрал его в нагрудный кармашек. Так легкомысленно со столь дорогой вещью можно обращаться только в том случае, если успел с нею сродниться, привыкнуть к ней и воспринимать ее почти как подкладку от собственных ботинок. – Так вы берете?

Степан Васильевич обратил внимание на то, что мужчина даже не застегнул клапан на куртке, что в его случае являлось непростительной беспечностью, а ведь алмаз может выскользнуть из накладного кармана при быстрой ходьбе или если вдруг его обладатель надумает завязать шнурок на ботинке.

Шабанов едва не сдержал улыбки – такой камень стоил раз в пять дороже. Сложно даже предугадать, на какую сумму он может вытянуть, когда получит подобающий блеск и умелую ювелирную огранку, в обрамлении высококачественного золота. Пожалуй, что к сумме следует приписать еще один ноль. А тут какие-то пятнадцать тысяч долларов, которые для него всего-то карманные деньги.

И тут Степана ужалила шальная мысль: а что, если все это искусно расставленная ловушка? Служба безопасности «Российских алмазов» способна еще и не на такие лицедейства. Каким-то неведомым путем они сумели выйти на него и вот теперь только дожидаются кивка, чтобы обвинить его в скупке левых алмазов.

– Как попал к вам такой камушек? – вместо ответа спросил Шабанов, стараясь уловить в лице собеседника перемены.

На лице мужчины вдруг возникла разочарованная улыбка, которую можно было расценить не иначе как: «Ну вот, опять обломалось! Теперь придется шастать по Москве с алмазом величиной с грецкий орех. И где гарантия того, что не нарвешься на каких-нибудь отмороженных? Тяпнут по башке и отберут товар».

В какой-то момент Степану показалось, что собеседник сейчас поднимется и, еще более ссутулившись под тяжестью навалившейся проблемы, потопает прочь. Однако подобного не произошло, новый знакомый произнес:

– Я работаю на карьере водителем.

Это прозвучало с теми интонациями, с какой обладатель многомиллионного состояния объявляет о своем сказочном наследстве. Объяснение водителя должного впечатления на Степана не произвело.

– И что с того? – хмыкнул он невольно. – Это не подразумевает сказочного богатства. Если бы вы были генеральным директором карьера «Дружба», тогда можно было бы догадаться, откуда у вас такой алмаз. А у водителя? – Шабанов с недоуменным видом пожал плечами. – Или в этой жизни я чего-то не понимаю.

Его встретил снисходительный взгляд человека, много повидавшего на своем веку. Правый уголок рта лишь едва дернулся, опасаясь проявить ядовитую усмешку, потом в строгих глазах появилось нечто, напоминающее сочувствие. Этот мужичок не так прост, как выглядит со стороны.

– Все очень просто. Я облил колеса «БелАЗа» машинным маслом, вот на него и прилип такой красавец, – не без гордости проговорил водитель.

Все логично. Алмаз, кроме невероятной прочности, обладает еще одним качеством – прилипает к жирной поверхности, что нередко используют при обогащении. А если он как-то затерся между протекторами, так его и вовсе не возможно рассмотреть. Тут ни один проверяющий не приметит. Не осматривать же машину под рентгеном в самом деле!

Все сходится!

– И сколько же удалось вывезти таких камушков?

– На жизнь хватает. – И уже доверительно, совсем по-свойски, продолжил: – Если честно, то такой всего лишь один! Есть еще, но по мелочи…

Ясно одно: вряд ли такой человек может быть подставным. Обыкновенный работяга, лет двадцать пять в три смены горбатившийся на карьере, крутя баранку в любую погоду. И алмаз, прилипший к колесам его «БелАЗа», он воспринял как награду за долгие лишения.

– Почему продаете именно мне? – спросил Степан, подняв на гостя чистый взор. – Здесь, в ресторане, немало людей. Например, вот те, что сидят в углу, – показал Шабанов на троицу, энергично переговаривающуюся. – Или вот тот тип, что сидит у дверей, – кивнул он на представительного мужчину в очках.

– Не нравятся они мне, – просто объяснил водитель. – А потом, алмазы требуют деликатности.

– Тоже верно.

– А еще потому, что вы богаты, – ответил гость, – и капризничать не станете. Или я ошибаюсь?

Шабанов невольно посмотрел на накладной кармашек куртки, где за плотной джинсовой тканью прятался крупный алмаз, слегка выпиравший острым ребром. Вновь хотелось увидеть волшебные огоньки, запрятавшиеся между гранями, вновь почувствовать пальцами холодную поверхность. Но камень, завернутый в промасленную хрустящую бумагу, был теперь недосягаем.

– Почему вы решили продать алмаз? Полежал бы у вас до лучших времен, потом продали бы его подороже или, скажем, передали его детям, может, они сумеют более выгодно им распорядиться. Может, дело какое-то свое откроют.

– Откровенно?

– Хотелось бы.

– Так получилось, – вздохнул водитель. – Давно хотел Москву посмотреть, вот и выбрался в отпуск… Остановился в одной недешевой гостинице, взял хороший номер, культурно хотел отдохнуть… Зашел вечерком в один неплохой кабак, а там повздорил с какими-то жлобами… Ну и побили сгоряча посуду, там еще приборы какие-то дорогущие стояли. Тоже вдребезги! Служба безопасности нас задержала, отобрали паспорта, сказали, что дело не будут передавать в полицию, если мы принесем деньги. Срок дали до утра. Вот и кручусь!

– Неужели разбитые тарелки стоят пятнадцать тысяч долларов? – усомнился Степан Васильевич.

– Хм… Нет, там всего на пять набралось. Если по правде, захотелось мне этот должок в карты отыграть… Вроде бы неплохо играю. Тут как раз компания подобралась, так меня еще на десять штук нагрели, вот и набралось пятнадцать. Как последнего лоха развели! Предупредили, что деньги нужно срочно вернуть, – ждать не будут. Где я живу, они знают. Если не верну, так даже в Якутии отыщут. У этих катал везде свои люди.

– Это серьезно, – согласился Степан.

– Боюсь, на перо поднимут.

– Как же вы так неосторожно?

– Сначала вроде бы фартило, выигрывать начал. Отыграл все деньги, даже в плюсе остался, тут надо было бы вставать и уходить…

– И что же помешало?

– Да ничего, потом решили сыграть еще.

– Азарт почувствовал.

– У меня такое бывает, когда я сажусь за карты, то просто не могу остановиться. Не встаю до тех самых пор, пока не спущу все до копейки или пока весь банк не возьму.

Степан понимающе кивнул. Страсть ему была понятна. Именно по этой причине он когда-то совсем отказался играть в карты, опасаясь, что когда-нибудь встанет из-за стола без портков.

Получалось, что с алмазом произошла случайность, какая в жизни бывает крайне редко. Мужчина заявился к человеку, разбирающемуся в камнях, и не случись с ним проигрыша в пятнадцать тысяч долларов, так вряд ли они когда-нибудь пересеклись бы.

– Почему же в таком случае вы не расплатились алмазом? – задал Шабанов определяющий вопрос. Купить алмаз или нет – зависит от ответа мужчины. Некий тест «на вшивость».

Алмазы относятся к камням первой группы, монополия на них, как добыча, так и обработка, принадлежит государству, а тут алмазом стоимостью под сотню тысяч долларов расплачивается обыкновенный работяга. Положительного исхода не может быть при любом раскладе. В первом случае, наиболее благоприятном для работяги, его просто сдадут в полицию, где, кроме правоохранительных органов, он попадет под опеку еще и ФСБ, интересующейся очередной лазейкой в системе охраны алмазов. И прежде чем его отправят на пятнадцать лет в таежные лагеря валить лес, придется столкнуться с прессом государственной машины. А уж она расплющит его в лепешку! Поломанного, с надорванной психикой, уничтоженного морально, с убитым здоровьем, его отправят куда-нибудь в Заполярье, где он не протянет и полгода.