Текст книги "Гнев смотрящего"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 13. Ямщик, не гони лошадей

Главной страстью генерал-майора Павла Сергеевича Лозовского, одухотворявшей всю его деятельность, являлось непомерное тщеславие. Он не принадлежал к числу тех людей, которые успокаиваются на достигнутом, наоборот, каждое достижение лишь укрепляло его в мысли, что он достоин большего. Для такого человека неожиданное появление Владислава Игнатова на посту заместителя генерального директора «Госснабвооружения» было как нож в спину. Птичка напела на ушко Лозовскому, что за фрукт этот Игнатов, известный в некоторых кругах по кличке Варяг, так что неизменная доброжелательность и учтивость Игнатова не могли никак изменить отношения Лозовского к новому коллеге. И то, что Игнатов стал, по сути дела, единолично определять политику концерна, отнюдь не добавляло в душе Павла Лозовского добрых чувств к нему. Этим и объяснялась та легкость, с которой Заботин завербовал молодого генерал-майора.

Для налета банды Коляна на загородный особняк Варяга его помощь практически не понадобилась, однако в организации недавнего покушения он сыграл ключевую роль. Это обстоятельство и стало роковым в его судьбе. Хотя Лозовский тщательно соблюдал все меры предосторожности, слежка за ним оказалась слишком плотной. Варяг вовсе не жаждал мести, но ни у него, ни у Чижевского не было ни малейшей надежды расстаться с Лозовским цивилизованным путем. Поэтому Варяг и «дал» добро на силовую акцию. Чижевский, получив задание, немедленно вызвал к себе славную троицу бывших офицеров ГРУ. Отставные разведчики образцово наладили систему наружного наблюдения. Теперь важно было в кратчайший срок устранить Лозовского так, чтобы эта акция не вызвала кривотолков в прессе и дотошного расследования. Смерть клиента не являлась непременным условием задания – достаточно было вывести его из игры на достаточно длительный срок.

– А если он капитально разобьется на машине в результате несчастного случая – этого будет достаточно? – поинтересовался майор Абрамов.

– Если капитально, то да, – ответил Чижевский.

– Тогда будем действовать в этом направлении, – сказал Абрамов. – По слухам, наш друг очень любит быструю езду, и это хорошо. Вы не знаете, где у него дача? Я так понимаю, что землю под строительство дач всем работникам концерна отвели где-то в одном месте?

Получив все необходимые сведения, разведчики удалились, как выразился Абрамов, «обмозговать дельце». Однако к концу дня Абрамов вернулся и положил перед Чижевским листок бумаги, исписанный аккуратным почерком курсанта-отличника. Это был счет – слева на листке в столбиках перечислялись различные предметы, а справа указывалась сумма в рублях и в долларах.

– Десять импульсных электроламп… Конденсаторы… – поднял брови Чижевский. – А, кажется, понимаю!

– Ну и пара скоростных иномарок нам понадобится, – заметил Абрамов. – Хочется надеяться, что не насовсем.

* * *

Через три дня Лозовский, завершив последнюю деловую встречу и дав указания юристам по составлению договора с партнерами, сложил в портфель бумаги, которые хотел просмотреть вечером, и направился в гараж. Заместителям генерального директора персональная охрана не полагалась – водитель одновременно выполнял и функции охранника. Лозовский любил сам водить свой «Лексус» и потому частенько отпускал охранника. «Вот и хорошо, – заметил по этому поводу Абрамов, – одним грехом меньше будет на душе».

Лозовский весело насвистывал – он окончательно убедился в том, что его участие в покушении не раскрыто, и предвкушал несколько спокойных дней. Он, конечно, понимал, что Заботин не оставит его в покое и принудит продолжать интриги, от которых генерал-майор уже изрядно устал. Но пока можно было стряхнуть груз страха и опасений и не думать ни о чем, кроме работы, а это для Лозовского стало в последнее время разновидностью отдыха.

Павел Сергеевич выехал на шоссе и ощутил себя в своей стихии, сгоняя фарами с левой полосы более тихоходные машины и протискиваясь вперед на светофорах. Наконец он выехал из города, и на дороге стало посвободнее. «Лексус» понесся вперед сквозь надвигающиеся сумерки, свистя, как ракета, и заставляя попутные автомобили шарахаться вправо. Лозовский с высокомерным выражением лица обгонял других водителей, отпускал по их адресу пренебрежительные реплики, язвительно усмехался и даже порой делал неприличные жесты. Он, разумеется, не обратил внимания на трехсотый «Мерседес» синего цвета, стоявший у придорожного ресторанчика и тронувшийся с места в тот момент, когда серый «Лексус» Лозовского пронесся мимо, пугнув клаксоном какую-то невзрачную «копейку», ехавшую в левом ряду.

– Ишь, какой молодец, – заметил майор Абрамов, провожая взглядом задние огни серого «Лексуса». – Всех решил сделать. Но всех не сделаешь.

Майор поднес к губам рацию и произнес в микрофон:

– Ван, Ван, слышишь меня? Давай заводись и будь готов – клиент проследовал мимо меня, скорость примерно сто пятьдесят. Я выезжаю, а ты пока свяжись с Фаридом, пусть тоже будет наготове.

– Есть, командир, – откликнулся Лебедев. Синий автомобиль мягко выкатился со стоянки на обочину, пропустил, не останавливаясь, мчавшиеся мимо машины и, взревев мощным двигателем, рванулся вперед. Уже через пару минут впереди замаячили кормовые огни «Лексуса» Лозовского.

Павел Сергеевич почувствовал себя задетым за живое, когда его легко обошел справа такой же автомобиль, как его собственный, и занял левую полосу. Лозовский резко прибавил газу и мигнул фарами, однако наглец и не подумал уступить ему полосу. По правде говоря, генерал-майор не сумел ни на сантиметр сократить расстояние до синего «Мерседеса», так что его претензии выглядели не слишком обоснованными. Он дергался то вправо, то влево, прикидывая возможность обгона, однако, прежде чем обгонять соперника, сначала требовалось его догнать.

Уже стемнело, Павел Сергеевич проехал две трети дороги до дачи, однако он не замечал ничего вокруг, видя перед собой только кормовые огни машины, пробудившей в нем соревновательный дух. «Сделаю его раз, а там пускай он меня обгоняет», – загадал Павел Сергеевич, уже с некоторым трудом удерживая в равновесии бешено летящий по неровной дороге автомобиль. Его обидчик принадлежал, видимо, к числу фанатиков автодела, все выходные проводящих в гараже, копаясь во внутренностях своего железного друга и увешивая его всевозможными наворотами вроде тех многочисленных дополнительных фонарей и фар, которыми была в изобилии снабжена корма синего «Мерседеса» и которые торчали на его крыше на специальной раме.

– Вот дурак, – пробормотал Лозовский, – это же не джип.

Лозовский вновь дернулся вправо, но приближался извилистый участок дороги, и обгонять справа было не с руки. За время преследования скорость в сто пятьдесят километров в час стала для Павла Сергеевича совершенно естественной и привычной, так что он не стал сбавлять ее и перед поворотом, следуя примеру своего соперника, который, видимо, тоже не собирался замедлять ход. Мелькнул знак «Дорожные работы», на противоположной стороне дороги появились кучи песка и гравия, трактора и какие-то дорожно-строительные агрегаты. Все это стремительно приближалось в свете фар вместе с поворотом. Справа с автомобилем Лозовского поравнялась какая-то красная машина. Павел Сергеевич вскипел, решив, что и этот водила хочет его обогнать и влезть перед его носом в левый ряд.

– Хрен тебе, – процедил Павел Сергеевич, прибавляя газу.

Внезапно он с ужасом увидел, что «Мерседес», мчавшийся впереди, вдруг затормозил. Одновременно с этим он услышал резкий щелчок: это разом сработали все дополнительные фонари, которыми был увешан синий «мерс». Ряд фонарей, установленных на крыше, перед тем как включиться, предварительно развернулся на своей раме и уставился назад, прямо на скрючившегося за рулем генерал-майора. Все фонари синхронно произвели вспышку, и Павел Сергеевич совершенно ослеп. Он автоматически вывернул руль влево, потому что вправо его не пускала красная машина, и неудержимо понесся куда-то в пространство. Если бы он сейчас затормозил, машина, конечно, перевернулась бы, но он начисто забыл про тормоза. «Лексус» мгновенно пересек полосу встречного движения и на обочине с ходу врезался в тракторный прицеп, нагруженный песком. Этот прицеп расчетливо подал назад, навстречу «Лексусу», сидевший в кабине трактора «K-700» капитан Усманов. Раздались гулкий грохот, скрежет металла, сминаемого и рвущегося, как бумага, и звон стекла. Удар пришелся несколько вкось, и у иномарки мгновенно сорвало обе правые двери вместе со стойкой и пробило бензобак. Выбитые столкновением искры попали на бензин, и тот мгновенно вспыхнул. Машина отлетела в сторону и с грохотом закувыркалась куда-то в темноту, перелетев через кювет. На мгновение разведчики, внимательно наблюдавшие за происходящим, потеряли ее в темноте из виду, но затем глухо ухнул взорвавшийся бензобак, и глазам наблюдателей предстали под невысоким откосом охваченные пламенем обломки. Все было сделано четко, быстро и абсолютно слаженно – настолько четко и согласованно, что даже не сразу верилось в удачный исход.

Первым очнулся Усманов, хотя он же и пострадал больше всех – трактор так дернуло от удара по прицепу, что капитан разбил себе нос о приборную доску. Тем не менее он скатился из кабины на землю, сбежал с откоса на луг, пробежал по нему в темноте метров пятьдесят и снова выбрался на дорогу. Лебедев в своей красной «Тойоте» уже подъехал к этому месту.

– Ну, ты живой, Фарид? – спросил он товарища, когда тот с окровавленным лицом плюхнулся на соседнее сиденье.

– Порядок, заживет, – прогнусавил Усманов, утираясь извлеченным из кармана куртки носовым платком. – Пoехали отсюда, а то уже зеваки собираются.

Мимо них неторопливо прокатил синий «Мерседес» Абрамова. Майор размышлял: «Опять небось нас мясниками назовут. А с другой стороны: каково было задание? Чтоб клиент капитально разбился на машине. У нас он так уделался, что капитальнее некуда. Выходит, мы все сделали правильно».

Навстречу майору пронеслась, завывая сиреной и озаряя мрак бликами мигалки, машина ГАИ. Абрамов усмехнулся, закурил и включил радио.

Бодрый голос ведущего объявил:

– А сейчас Вадим Черешня исполнит в оригинальной аранжировке романс «Ямщик, не гони лошадей».

Майор рассмеялся и начал подпевать.

Глава 14. Взрыв на шоссе

Заработавшись допоздна с бумагами, Варяг в очередной раз заночевал в офисе. Ему уже давно не приходилось спать одетым на диване – для него оборудовали вполне комфортабельную комнату отдыха с душевой и тренажерами. Проснувшись, Варяг полежал не больше минуты, а затем заставил себя рывком подняться, налил себе чашку кофе из термоса, стоявшего на столике, сделал большой глоток и направился к тренажерам. Хорошенько размявшись, он вновь вернулся к столику, чтобы отхлебнуть кофе, и повторял такие перемещения несколько раз, прогоняя сонную одурь, пока тело его не заблестело от пота. Затем он прошел в ванную комнату и встал под душ, обжигающе горячими струями которого смыл с себя пот, после чего пустил ледяную воду. Такие ежеутренние встряски возвращали ему свежесть и проясняли мышление и память. Прояснение наступило и сейчас – Варяг хлопнул себя по лбу и застонал, вспомнив о том, что Светлана с Олежкой сегодня должны ехать в Москву – сыну предстояло пройти вступительный тест в гимназию, а он забыл послать за ними машину. Варяг набрал номер мобильного телефона Светланы и, услышав ее спокойное «Да», заговорил:

– Света, это я… Прости, вчера так все навалилось, не смог приехать. Ну не сердись, пожалуйста…

– Владик, я все понимаю и не сержусь, но нам надо сейчас выезжать, – мягко сказала Светлана. – На чем мы поедем? А ты сам не хочешь поприсутствовать? Все-таки твой сын сдает первый в жизни важный экзамен…

– Как же быть… – Варяг задумался. – Я сейчас же вышлю «Мерседес». Выезжайте на нем, а я перехвачу вас по дороге. Буду на казенном «Ауди». Конечно, мы поедем вместе!

Светлана, похоже, смягчилась.

– Ладно, Владик, сделаем, как ты сказал, – лови меня по дороге в Москву. Мы выходим через час.

– Хорошо, я сейчас же пошлю машину. Встречаемся у ресторана «Русь». А лучше сразу после него – не надо привлекать внимания… Ну, до встречи.

Минут через сорок служебный «Ауди», в котором Варяг сидел рядом с водителем, преодолел подъем и оказался на гребне холма, с которого расстилался вид на обширную заснеженную низменность, на горизонте вновь переходившую в подъем, увенчанный черной зубчатой стеной леса. По широкой черной ленте шоссе, пересекавшей низменность, в обе стороны растекался поток автомобилей. Внезапно солнце пробилось сквозь белесую пелену плотных зимних облаков, и разноцветная эмаль бегущих автомобилей ярко засверкала в его лучах. По обе стороны от шоссе по равнине были разбросаны домики деревни, из труб которых кое-где поднимался дымок. Варягу показалось, будто вдалеке он видит свой «Мерседес», и он приказал водителю:

– Останови здесь. Они сейчас подъедут, а мне надо выйти.

Водитель повиновался. Варяг вышел из машины и сбежал в придорожный овраг.

Теперь Варяг уже ясно видел мчавшийся по шоссе жемчужно-серый «Мерседес». Вот он минует мост через речушку, вот въезжает в деревню, вот приближается к тому месту, где у начала подъема на холм стоит последний дом – старинное здание из красного кирпича. Когда-то в нем, кажется, была чайная, потом дом пребывал в запустении, а теперь какой-то московский предприниматель переоборудовал его под приличный придорожный ресторан. Ремонт длился долго, но, судя по внешней отделке – кованому навесу над крыльцом, фонарям, ажурным наличникам, красивой вывеске, – заведение было не из дешевых. «Надо будет как-нибудь зайти туда, посидеть со Светой», – подумал Варяг. Тем временем жемчужно-серый «Мерседес» поравнялся с рестораном и уже начал подниматься в гору.

Внезапно земля завибрировала у Варяга под ногами. Водитель пулей выскочил из машины и ухватился за крыло. Послышался глухой подземный гул, и Варяга пронизало предчувствие чего-то ужасного. Какую-то долю секунды на шоссе ничего не менялось, но затем дорожное покрытие и земля по обе стороны шоссе под «Мерседесом» задрожали и вздулись бугром. Серый автомобиль тяжело прыгнул вверх. Еще какое-то мгновение гул рокотал под землей, но вдруг из образовавшегося в асфальте бугра, словно из кратера вулкана, рывком выплеснулся огромный столб земли, камней, огня и дыма. Грохот и треск раскатились над округой. Упругая волна горячего воздуха швырнула Варяга назад, так что он едва удержался на ногах. Щеголеватый ресторан в одно мгновение лишился новенькой блестящей крыши, крыльца и всех стекол. Варяг потрясенно смотрел на место взрыва, еще не сознавая, что случилось, и ощущая только страх. Однако впереди ничего нельзя было разглядеть – только дым и пыль, которые свивались в облако и жутким живым грибом поднимались к белесому небу. Варяг заметил, как из этого облака падают на землю какие-то дымящиеся обломки и вновь исчезают в дыму. Земля вокруг почти мгновенно почернела, а дым все клубился, расползаясь, и в нем уже можно стало различить рваные края громадной воронки, вздыбившиеся, словно черные торосы, глыбы асфальта, какие-то деревянные обломки и контуры траншеи, тянувшейся к зданию ресторана и рядом с ним исчезавшей под землей.

В отдалении послышались крики, завыла охранная сигнализация какой-то машины. Варяг бросился к «Ауди», вскочил за руль и включил зажигание. Водитель открыл рот, но не успел ничего крикнуть – машина с ревом сорвалась с места, обдав водителя градом комьев земли, вылетела с обочины на шоссе и устремилась под уклон, к месту взрыва.

– Тоннель к дороге подвели, суки, – вслух, словно помешанный, бормотал Варяг. – Взорвали «мерс»… Убили Свету, убили Олежку…

При этих словах из глаз у него брызнули слезы, мешая всматриваться в дорогу. Осознание непоправимого пришло в самый неподходящий момент. Несмотря на влажную пелену, заволокшую обзор, Варяг по какому-то наитию бросил машину с дороги влево. «Ауди» с грохотом перелетел через кювет, пронесся полсотни метров, проломил штакетник и, промчавшись по самому краю дымящейся воронки, резко остановился у самой стены ресторана.

Варяг выскочил из-за руля, споткнулся о выброшенные взрывом комья земли, упал, но тут же вскочил на ноги и огляделся. Он вытащил из кобуры под мышкой «ПМ» и взвел курок. Дым уже рассеялся достаточно для того, чтобы было видно: вокруг воронки нет ни одной человеческой фигуры. Варяг метнулся было к траншее – точнее, к тоннелю, обвалившемуся в результате взрыва, однако, как и следовало ожидать, тоннель оказался наглухо завален. В глаза ему бросился дымящийся кусок пластиковой упаковки с сохранившейся этикеткой «Аммонит промышленный». Это могло стать уликой, но Варяг не мог тратить время на сбор улик. Он бросился обратно к зданию, с разбегу взлетел на капот «Ауди» и через него прыгнул в окно. Приземлившись на пол, он бросился в глубину здания. Пробежал через кухню, пересек коридор, ворвался в кабинет на другой стороне коридора и через выбитое взрывом окно увидел пустырь перед шоссе, а на обочине шоссе – «Жигули»-«шестерку» с работающим двигателем. К машине бежал человек в перепачканной землей кожаной куртке. Варяг вскинул руку и выстрелил через окно, но не попал. Сообразив, что расстояние слишком велико, он вскочил на подоконник и прыгнул наружу. Прокатившись несколько метров по земле, он поднялся на ноги и бросился за убегавшим.

Последние годы Варяг старательно поддерживал свою физическую форму и сейчас бежал так резво, как не бегал никогда в жизни. Дистанция между ним и человеком в кожаной куртке стала сокращаться, но все же время было упущено: Варяг видел, что не успеет догнать врага прежде, чем тот сядет в автомобиль. Из груди Варяга вырвался надрывный стон отчаяния, а человек в кожаной куртке двумя прыжками поднялся на шоссе, обернулся и, злобно оскалившись, дважды выстрелил в своего преследователя. Одна из пуль свистнула у самого уха Варяга. Тогда Владислав остановился и, с трудом переводя дыхание, сам начал стрелять. Убегавший метнулся, прячась за машиной, к месту водителя. В воздухе хлопнуло несколько выстрелов, зашуршали осыпающиеся стекла, разбитые пулями, но тем не менее человек в кожаной куртке сел за руль и с лязгом захлопнул дверцу. В глубине салона Варяг различил очертания его головы, вскинул руку и вновь открыл огонь. Взревел двигатель – «Жигули» рванулись с места. Варяг вновь нажал на спусковой крючок, но ударный механизм беспомощно щелкнул – в магазине кончились патроны, и лишь россыпь пустых гильз золотисто поблескивала на земле у ног стрелка. Варяг, почти обезумев от бессильной ярости, вдруг заметил, что тронувшаяся с места машина продолжает двигаться какими-то судорожными скачками, словно ею управляет человек, впервые севший за руль. Еще несколько скачков – и двигатель заглох. «Жигули» остановились, и Варяг опрометью ринулся вперед. Однако, выбежав на дорогу, он остановился, все еще сжимая в руке бесполезный пистолет. Он увидел, как передняя дверца неподвижной машины приоткрывается и из нее неуклюже, с огромным усилием выбирается человек в кожаной куртке. Из его головы на перепачканную землей спину куртки обильно струилась ярко-алая кровь. Кое-как встав на ноги, человек повернул к Варягу искаженное болью лицо, что-то прохрипел и, потеряв равновесие, тяжело рухнул на дорогу.

Варяг подбежал к нему и перевернул на спину, но тот уже агонизировал: по его телу пробегали судороги, глаза невидяще смотрели в небо. Одна из пуль Варяга попала ему в голову, другая – в шею. Было удивительно, как с такими ранениями он еще смог выйти из машины и пройти несколько шагов. Впрочем, Владислав не задавался такими вопросами. Он так и остался сидеть на обочине дороги возле тела убитого им врага. Пойти к воронке и посмотреть на то, что осталось от жены и сына, – это было выше его сил.

Глава 15. Тяжелая ноша

Все было подготовлено к устранению семьи Варяга, и Колян отдал приказ о проведении акции. Верный Барнаул с раннего утра занял наблюдательную позицию на втором этаже ресторана, поджидая жемчужно-серый «Мерседес», который полчаса назад порожняком пронесся мимо, направляясь из Москвы в Раздоры. Как только на том отрезке шоссе, под который был подведен тоннель, набитый аммонитом, покажется машина, Барнаул поворотом ключа пустит ток, который приведет в действие детонаторы в подкопе, и семья фактического руководителя «Госснабвооружения» неминуемо отправится на небеса. Это произойдет даже в том случае, если Барнаул включит адскую машинку чуть-чуть не вовремя – взрыв ожидался такой силы, что на участке шоссе метров в двести все живое должно было погибнуть. На всякий случай Колян, связавшись с Барнаулом по мобильнику, спросил:

– Ну сколько времени ты сможешь просидеть с биноклем, чтоб не заснуть? Может, тебе сменщика дать? Учти, головой за дело отвечаешь!

– Не надо, – отказался Барнаул, – с лишними людьми быстрей спалишься. Я выносливый, могу не спать сколько угодно, особенно если зачифирю.

На том и порешили.

Радченко в связи с покушением беспокоили два момента: во-первых, что делать с пацанами, копавшими тоннель, и, во-вторых, не наследил ли он каким-либо образом, проживая в квартире безвестно пропавшего гражданина Патрикеева – по документам этого самого гражданина. После некоторых раздумий бригадир перестал беспокоиться. Конечно, весь молодняк можно было бы положить в том же подвале, но, с другой стороны, какая же бригада без «пехоты»? Да и так ли плохо, если по столице разнесется слух, что Варягово отродье сплавил на тот свет Николай Радченко? А если «пехотинец» даже и попадется в руки ментам или людям Варяга и те заставят его разговориться – что ж, парень сможет сказать: «Да, рыл подкоп, да, видел там Коляна».

И что дальше?

Где искать бригадира, такая шелупонь и представления не имеет. Стало быть, пусть пацаны живут и честно работают на бригаду. А что касается гражданина Патрикеева, то Колян перестал им быть с того момента, как отдал команду на взрыв. Бригадир, разумеется, понимал, что и менты, и спецслужба законного сразу бросятся искать хозяина ресторана – ведь именно из ресторанного подвала тянулся тоннель под шоссе. Поэтому Колян приказал своим бойцам вернуть настоящего Патрикеева по месту жительства, а сам обзавелся новыми документами. На его удачу, удалось провернуть классный вариант: настоящий паспорт с пропиской плюс сама квартира – причем двухкомнатная, в которой был прописан владелец паспорта.

Его новая квартира находилась в доме, где лишь недавно началось заселение и потому жильцы еще не могли хорошо узнать друг друга. На это выгодное обстоятельство Коляну указал посредник, объясняя со своей паскудной улыбочкой, почему цена столь высока. Видимо, ему хотелось предстать перед Коляном мудрым торговцем, понимающим проблемы клиента. У Коляна же даже не хватило духу возразить, что зато дом находится на отдаленной окраине, где и метро-то пока нет, – слава богу, хоть телефон провели. Впрочем, Колян знал, что посредник ответил бы: «Такие люди, как вы, на метро не ездят».

Итак, Колян сидел в своей новой квартире, куда сгинувший владелец успел завезти только кухонный гарнитур да видавший виды диван, подсчитывал прорехи в бюджете и размышлял, как бы их побыстрее заткнуть. О деньгах он не жалел – ему не жаль было никаких денег, лишь бы удалось отомстить Варягу. Тем не менее пополнить кассу бригады каким-то образом следовало. Пока реальным источником поступлений могли стать только доходы от взятых «под крышу» торговых точек в городе.

Очередная передача денег была назначена на сегодня, в торговом зале на втором этаже книжного магазина «Библио-Глобус». Колян наскоро перекусил и отправился в магазин, где до того ни разу не бывал. Там, в толчее у книжных стеллажей, кейс с деньгами перекочевал из руки гонца в руку Коляна. Колян услышал сдавленный шепот гонца:

– Тут двадцать шесть штук, – и отошел в сторону.

Вечером он позвонил диспетчеру.

Услышанное огорошило его, но не слишком. Диспетчер, сам толком не понимая, что говорит, поскольку всю информацию он получал на условном языке, тем же условным языком пересказал Коляну последние новости. Двое бойцов, ожидавших Барнаула на шоссе в машине, так его и не дождались. В их машину Барнаул при отступлении должен был пересесть, а свою, старую угнанную «шестерку» с перебитыми номерами, бросить на обочине. Взрыв уже давно прогремел, движение со стороны области прекратилось, поскольку все машины, успевшие миновать ресторан до взрыва, давно проследовали в Москву, а Барнаул все не появлялся. Тогда бойцы развернулись и поехали к месту взрыва. Всеми правдами и неправдами миновав выстроившуюся на дороге огромную пробку, они въехали в деревню, увидели огромную дымящуюся воронку, окруженную машинами милиции и «Скорой помощи», понаблюдали, как пожарники тушат горящее здание ресторана, но вскоре их внимание привлекло другое, значительно меньшее скопление автомобилей и людей за поворотом той самой деревенской улицы, на которой они припарковали свою машину. Они подошли поближе, и на них, как на обычных любопытных, немедленно прикрикнул милиционер из оцепления:

– Чего вам здесь надо? Идите отсюда!

Однако в толпе людей, суетившихся на дороге между милицейскими автомобилями и каретой «Скорой помощи», бойцы уже успели разглядеть того, кого надо. В группе крепких мужчин стоял высокий светловолосый человек с волевым, запоминающимся лицом, в небрежно накинутом на плечи пальто. Окружающие смотрели на него с участием и тревогой, словно он был ранен, однако крови на его одежде не было. Бойцы Коляна впились в этого человека недоумевающими, потрясенными взглядами. Затем они, не сговариваясь, отошли подальше от милиционера, остановились, и один из них выдохнул:

– Е-моё! Это ж сам Варяг!

– Точно, он! – подтвердил второй. – Я его по фоткам знаю!

– Смотри, там кого-то на носилки грузят, – толкнул его в бок первый. Тот пригляделся и произнес окончательно упавшим голосом: – Это же Барнаул. Вот и нашелся, блин…

* * *

Владислав приехал на дачу поздно, когда за окнами уже сгустилась ночная тьма. Лиза и Лена еще не спали. Лиза подбежала к отцу, порывисто обняла его, но поняв, что он не собирается с ней играть, вернулась к оставленным куклам. Девушка, смущаясь, тихо поприветствовала неожиданного гостя и стала молча наблюдать за ним. Таким она еще его не видела. На Владиславе не было лица: он казался похудевшим, постаревшим, точно на него давила какая-то невидимая и очень нелегкая ноша.

– Что-нибудь случилось? – спросила Лена.

Владислав перевел взгляд на Лизу, беззаботно возившуюся с куклой, и тихо сказал:

– Случилось. – И добавил: – Потом… Поздно уже, Лизе пора спать.

Лена поняла его с полуслова и быстро увела девочку в спальню. Когда она вернулась, Владислав уже сидел за столом, и перед ним – что было совсем уж странно и не похоже на него – стояла бутылка коньяка и наполовину опустошенная рюмка.

Прежде чем она успела задать ему свой вопрос, он глухо выдохнул:

– Сегодня погибли моя жена и сын.

Лена вздрогнула. Она подозревала, что этот сильный красивый мужчина, который редко, но регулярно приезжал сюда повидаться с дочкой, ведет жизнь, полную тайн и опасностей, но не смела его ни о чем выспрашивать. Безошибочным чутьем, которое дано женщине от рождения и никак не связано с ее возрастом и жизненным опытом, она давно уже поняла, что у Владислава есть где-то семья, что он занимается большим и, возможно, опасным делом. И вот теперь он сам приоткрыл завесу тайны. Она терпеливо ждала продолжения.

– Их взорвали в машине, – глухо продолжал Владислав. – В моей машине. Вероятно, хотели убить меня, а погибли… они. Тяжело мне, Лена. Мы со Светой столько пережили вместе за эти годы, что и передать нельзя… Я ей жизнью обязан, она меня спасла… А потом столько крови было, столько всего… – Он не договорил и опрокинул рюмку коньяка в рот, налил себе еще. – Никому не рассказывал, а тебе вот рассказываю… Не знаю почему. – Он посмотрел на Лену потухшими глазами.

– Как же так… Как же вы теперь? – срывающимся голосом спросила девушка, почувствовав, как защемило у нее сердце от этих страшных слов.

– Не знаю, не знаю… Тяжело очень, Лена… Но надо жить, – упрямо проговорил Владислав, – теперь у меня только Лиза осталась. Одна Лиза. Больше никого нет.

Его последние слова прозвучали как тихий выстрел, так что Лена даже вздрогнула и отшатнулась. Ей вдруг захотелось обнять этого сильного мужчину за шею, прижать к своей груди, шептать ему на ухо ласковые слова, утешать. Ей почему-то показалось, что ему сейчас очень нужна ее поддержка. Но она смущалась, стеснялась – не ведала, как следует себя с ним вести…

– Я не знаю, кто это… Но обязательно узнаю, – жестко произнес Владислав, решительно отодвинув бутылку и пустую рюмку в сторону. – Я до них доберусь. Вот этими самыми руками отвинчу голову… – Он вытянул руки вперед, сжал кулаки и вдруг бессильно уронил на них лицо.

Лене показалось, что он плачет. Девушка инстинктивно положила обе ладони ему на голову и стала гладить по волосам, шепча:

– Ну успокойтесь, ну будет вам…

Он резко встал из-за стола и решительно направился к выходу.

– Поеду… Сам не понимаю, зачем сюда приехал… Наверное, надо было выговориться. – Он невесело улыбнулся Лене. – Хорошая ты, Лена. – Помолчав, добавил: – Только Лизе не рассказывай. Ей не надо об этом знать!

И вышел. Через минуту в ночи взревел автомобильный двигатель, зашуршали шины по аллее, а еще через полминуты все стихло.