Текст книги "Крысятник"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Мой бумажник? – изумился сибиряк. – Где?

– Да уж не в трубе!

Малыш нагнулся и поднял с пола объемистый «лопатник». На лице Чертанова невольно отобразилось недоумение – бумажник каким-то непостижимым образом перебрался в неприбранный, заваленный окурками, угол универмага. Поневоле поверишь тут во всякого рода мистику.

Толстяк непонимающе переводил взгляд с Чертанова на Малыша, торжественно застывших, словно в почетном карауле. И, только опознав протянутый бумажник, расцвел наивной, почти детской улыбкой.

– Ой, господи! И в самом деле! – Он всплеснул руками, и пакеты с шуршанием посыпались к его ногам. – А я ведь и не заметил по запарке!.. Даже не знаю, как вас благодарить. – Сибиряк поспешно выхватил из рук Малыша свой «лопатник» из темно-коричневой кожи. – Это надо же, какие честные люди встречаются!

Судя по выражению лица потерпевшего, сам он вряд ли бы стал возвращать найденный кошелек и, разумеется, считал коротышку настоящим простофилей.

Малыш горделиво приосанился:

– А у нас, уважаемый гость столицы, здесь все такие честные проживают!

Чертанов ждал, что при последних словах Малыш рассыплется мелким смехом, но он стойко выдержал несколько озадаченный взгляд толстяка и даже помог ему собрать оброненные пакеты.

Как только грузная фигура сибиряка затерялась в толпе, опер, усмехнувшись, спросил:

– Что-то ты его больно рьяно опекал. Уж не щипанул ли ты его часом напоследок?

– Обижаешь, гражданин начальник, – очень искренне возмутился карманник. Но, натолкнувшись на недоверчивый взгляд майора, чуток смешался: – Ну… разве что пару тысчонок позаимствовал. Так это ведь в качестве компенсации за перенесенные мной душевные муки. Разве от такого жмота благодарности дождешься?

Чертанов махнул рукой:

– Ладно, забыли. Лучше скажи, когда встреча?

– Тебя найдут, – просто сказал Малыш. – А вот когда и где, это не мне решать.

Может быть, Михаил Чертанов ошибался, но в последней фразе щипача ему почудился угрожающий смысл.

* * *

Домой Чертанов пришел далеко за полночь, даже его соседи, устав от многочасового веселья, притихли и занимались вполне житейскими делами: в комнате напротив затевалась ленивая перебранка, на кухне громыхала посуда, а за стеной надрывалась от избытка чувств женщина. Однажды майор попробовал урезонить соседей раздраженным стуком, но женский голос укорил его за то, что он сбивает кавалера с ритма.

Не раздеваясь, Михаил плюхнулся на стул и закурил, с наслаждением втягивая в легкие сладковатый табачный дым. Разумнее было бы скинуть ботинки и вытянуться на кровати, забывшись до самого рассвета. Но Михаил нутром чуял, что расслабляться нельзя, и радовался, что сегодня он дома один, а не с Ангелиной.

«Тук-тук-тук!»

Чертанов мгновенно поднялся, неслышно приблизился к двери и выключил свет. Стук повторился, на этот раз он был еще более громким и настойчивым. Михаил вытащил пистолет и, прижавшись спиной к стене, повернул ключ.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель упал тусклый свет коридорной лампы. Тяжело, скрипя половицами, в комнату осторожно вошел высокий человек в длинной кожаной куртке.

– Стоять! – негромко произнес Чертанов. – Руки из кармана вынуть… да, вот так… А теперь поднять… Выше!

– И что дальше? – равнодушным тоном поинтересовался гость, выполнивший все его требования. – Ты, кажется, хотел поговорить с Репой?.. Так вот, если ты меня продырявишь, то боюсь, что эта встреча может не состояться.

Не отводя от него взгляда, Чертанов пошарил левой рукой по стене и, отыскав включатель, зажег свет.

Напротив него стоял крепкий, широкоплечий человек, в дорогой черной кожаной куртке и идеально отглаженных брюках. Зимние ботинки, несмотря на весеннюю распутицу, были начищены до блеска.

– Репа? – невольно изумился Чертанов.

– Мне руки опустить, или мы так и будем разговаривать?

– Опусти. И присаживайся.

Репа красноречивым взглядом осмотрел обстановку, поморщился, всем своим видом давая понять, что его появление в столь убогой комнате всего лишь нелепый поворот судьбы, и, по-хозяйски устроившись на диване, заключил:

– Небогато ты живешь, майор, прямо скажу. Понятливые опера твоего уровня давно имеют особняки в районе Рублевского шоссе или приличные хаты в самом центре Москвы. А ты в такую дыру забился! – Поморщившись, Репа добавил: – Может быть, мы с тобой найдем какие-то общие интересы, которые сумеют поднять твое благосостояние?

Репа закинул ногу за ногу так барственно, что Чертанов едва сдержался, чтобы не пнуть по его раскачивающейся ступне. Но правила игры требовали иного поведения.

– Боюсь, мы не договоримся, – сухо ответил он. – Я слишком дорого стою.

Холеное лицо Репы сделалось серьезным. Последние слова Чертанова он воспринимал как начало торга. И Репа заговорил вновь, слегка растягивая слова, что придавало его речи весомую значимость:

– Я с тобой согласен, майор. Ты молодой, перспективный, за такими парнями, как ты, большое будущее. Уверен, что со временем ты даже до начальника отдела поднимешься. А там, как знать, может, еще и выше шагнешь, если, конечно, вовремя поддержат. – Он многозначительно улыбнулся. – Так что я скупиться не стану. Обещаю, что года через три нашей совместной деятельности ты станешь состоятельным человеком.

Умные, внимательные глаза следили за реакцией собеседника.

Чертанов откинулся на спинку стула:

– Согласен. Но при одном условии.

– Что за условие?

– Ты покупаешь меня вместе со всеми сотрудниками, оптом. Создаешь на базе МУРа свое акционерное общество. И потом, как полноправный хозяин, решаешь, кому где жить и сколько получать.

На лице Репы промелькнули, сменяя друг друга, гнев, разочарование и, наконец, усмешка сильного человека, умеющего ценить удачный выпад достойного противника.

– Жаль, – признался он. – Я думал, что мы с тобой договоримся. Чего же ты тогда от меня хочешь?

Чертанов нахмурился:

– Кто-то валит твоих антикварщиков. Поджидает их в засаде, захватывает и отстреливает, как зайцев! Из-за этого у тебя наверняка возникли перебои с отстегиванием денег в общак, а Варяг, которого тоже не может не беспокоить эта проблема, куда-то запропастился. Мне кажется, что в этой ситуации мы можем быть полезны друг другу. Ты в курсе дел, и я тоже. Предлагаю обменяться информацией.

– Хм, – качнул головой Репа. – Действительно, братва ищет этих отморозков. Но они, гондоны, залетные, точняк. Добраться до них нелегко. Ни одной зацепки.

– Одну могу подкинуть, – невозмутимо произнес Чертанов.

Репа порывисто расстегнул «молнию» на куртке.

– Адресок чей-то промелькнул? – быстро спросил он. – Кликуха?

– Примета. У главаря не хватает мизинца на левой руке.

– Вот как? – Лоб Репы подернулся мелкими морщинами. – Дефект заметный…

– Теперь ты согласен, что нам выгодно объединить усилия? – поинтересовался Чертанов, внимательно наблюдая за собеседником.

Репа растянул губы в улыбке:

– Лично ты мне симпатичен, майор. Но пообещать тебе могу лишь одно. Когда беспалого беспредельщика не станет, ты первым узнаешь об этом. – Погасив улыбку, он встал: – Кажется, мы обсудили все вопросы?

Чертанов тоже выпрямился во весь рост:

– С каких это пор авторитеты занимаются кидняком?

– Что? – не поверил своим ушам Репа. Его правая рука нырнула в карман куртки.

– Речь шла об обмене информацией. Ты ее получил. Я – нет.

– Что ж, – произнес Репа после долгого молчания. – Я поделюсь с тобой своими соображениями. Побереги себя, майор! Сейчас это твоя главная задача.

– Соображения даже такого авторитетного человека, как ты, не факт! – дерзко заявил Чертанов.

– Боюсь, очень скоро ты убедишься в обратном, – буркнул, нахмурившись, Репа и вышел.

Глава 9
КОГДА ОХОТНИК ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ДОБЫЧУ

Ночь Михаил провел почти без сна. Липкий кошмар в образе тигра-людоеда раздирал его чувства на части. Он видел себя привязанным к огромному кедру, к которому ленивой походкой подбирается зверь. Чертанов хотел кричать от ужаса, но сил не было даже для того, чтобы выговорить проклятия. А тигр, нацелив свои желтые глаза в лицо, усиленно соображал, с какой же части тела следует начать трапезу. Михаил просыпался оттого, что чувствовал на своем лице его зловонное дыхание, и, разглядывая потрескавшийся потолок, искренне радовался, что это было всего лишь наваждение.

Под утро, вопреки ожиданию, он глубоко уснул и пробудился оттого, что рядом надрывался телефон. Не разлепляя глаз, он дотянулся до трубки и едва прошелестел:

– Слушаю.

– Это прекрасно, – отозвалась трубка язвительным голосом полковника Крылова, – а то я уж решил, что ты коньки отбросил. Никак до тебя не дозвониться.

– День вчера трудный был, товарищ полковник, – виновато забасил Чертанов, окончательно просыпаясь. – А потом, не спалось как-то.

– Хорошо, у меня есть верный способ встряхнуть тебя. Сейчас едешь на Рязанский проспект, дом номер пять. Похоже, там случилось что-то по нашей части.

– Как вы сказали? – вскочил Чертанов, сбросив с себя одеяло.

– Ты и в самом деле не проснулся… Рязанский проспект, пять. Там уже должен быть Шибанов. Так что согласуй с ним все действия. Потом подробно доложить.

– Понял, товарищ полковник.

Уже через полчаса Михаил был на месте. У подъезда стояла машина патрульно-постовой службы, возле нее караулил молоденький лейтенант с кожаной папкой в руке, скорее всего участковый. Облокотившись на раскрытую дверцу автомобиля, он нервно покуривал. На его веснушчатом добродушном лице запечатлелась нешуточная забота – от предстоящего дня не стоило ожидать ничего хорошего, если он начинается с воя милицейской сирены. Чертанов запоздало вспомнил о том, что забыл прихватить со стола нераспечатанную пачку «Кэмела», и теперь смотрел на лейтенанта почти с раздражением. Подойти и стрельнуть закурить мешало самолюбие.

Майор вошел в подъезд и увидел Шибанова, беседующего с женщиной лет сорока.

– Так что случилось, Гриша? – спросил Чертанов, здороваясь с капитаном за руку.

– Пока еще неизвестно, но вчера вечером вот эта женщина слышала крик в соседней квартире, а потом все смолкло. Дверь до сих пор никто не открывает.

– Эта? – кивнул Чертанов на дверь.

– Да, кричали здесь, – мелко закивала женщина, настороженно разглядывая подошедшего майора.

– Кто тут живет, знаете?

– Сдобин Николай Павлович, – без промедления отвечала женщина.

На женщине совершенно отсутствовал макияж, отчего ее лицо выглядело неестественно бледным. Белесыми были даже брови, выщипанные в тоненькую дугообразную ниточку.

– Не могли бы рассказать поподробнее?

Чертанов в который раз сунул руку в карман, надеясь отыскать пачку сигарет, и вновь разочарованно вздохнул. Все-таки нужно было бы побеспокоить этого лейтенанта и попросить у него пару сигарет.

– Я соседка, – сообщила женщина, – с первого этажа. Вечером услышала какие-то громкие голоса, но не придала этому особого значения. В этой квартире часто компании собирались, бывало, и раньше шумели. Ну, пошумели немного и успокоились. Я уже спать собралась и вдруг слышу, что-то капает. Выхожу в коридор, а там, мать моя! – всплеснула она руками от избытка чувств. – С потолка река течет! Я быстро одеваюсь, поднимаюсь на второй этаж. Пробую достучаться, а мне никто не открывает. Побежала к сантехнику, разбудила его, вот он воду и перекрыл. Мой сосед рано уходит. Думаю, проснется и закроет кран, а его вроде нет…

– С чего вы взяли, что в квартире случилось что-то серьезное? – излишне резко поинтересовался Чертанов.

Шибанов понимающе взглянул на него, похлопал себя по карманам и жестом фокусника извлек пачку «Мальборо». Молча протянул ее Чертанову.

– О, выручил! – обрадовался Чертанов, вытаскивая сигарету. Сбивая большой палец о колесико зажигалки, он попытался прикурить, но зажигалка заупрямилась.

Шибанов вновь посмотрел на майора, отнял у него зажигалку и уверенно высек голубоватое пламя.

– У-у, спасибо, – протянул Чертанов, глубоко затягиваясь. Щеки его при этом запали, придавая ему изможденный вид. Пыхнув дымом, он вновь посмотрел на женщину: – Может, жилец поехал с гостями гулять дальше?

Женщина поежилась, то ли от сквозняка, то ли от нехорошего предчувствия.

– Не спускался он, – произнесла она почти шепотом. – Гости его ходили, а его самого среди них не было.

– Откуда такая уверенность? – прищурился Чертанов от едкого дыма.

– Куртка у него заметная. Знаете, с полосками такими белыми. Отсвечивает. А потом, он и фигурой приметный – сутулится.

– Вы видели гостей?

– Только из окошка. Но могу сказать точно, сколько их было.

– И сколько же?

Сигарета была докурена до основания. Чертанов не без сожаления посмотрел на фильтр и швырнул его в самый угол площадки, туда, где стояло изрядно помятое металлическое ведро. Не попал. Окурок ударился в металлический обруч и отскочил на кафельный пол.

– Трое! – убежденно проговорила женщина, чуть подавшись вперед. – И мне кажется, что среди них была женщина.

– Взламываем дверь! – распорядился Чертанов. – Инструменты есть?

Он подошел к двери и несильно постучал по металлической поверхности, как бы пробуя ее на прочность.

– Не торопись, майор, – сказал Шибанов. – Скоро появится соседка с верхнего этажа. У нее есть запасной ключ, она и откроет. Говорят, она там убиралась раз в неделю.

– А где она сейчас?

– Была у дочери, в Химках.

– Да ты что, капитан, издеваешься? Когда она оттуда припрется?

– Ей позвонили, она уже выехала.

– Общественным транспортом, что ли? Я не намерен ждать! – жестко произнес Чертанов. – Ломаем дверь!

Шибанов удивленно посмотрел на него:

– Миша, что с тобой? Я тебя сегодня не узнаю. Ты что, полчаса потерпеть не можешь?

– Я сказал, ломаем дверь!

– Не гони лошадей, – не сдавался Шибанов. – К чему нам лишняя головная боль? Сам же знаешь, что спешка нужна только в двух случаях, когда ловишь блох и когда чужую жену… В общем, не при дамах будет сказано, – посмотрел он на притихшую соседку.

Женщина неловко топталась на месте. Она рада была бы уйти, но не знала, как это сделать поделикатней.

– Всю ответственность я беру на себя! – произнес Чертанов и повернулся к свидетельнице: – А вы можете идти. Когда вы нам понадобитесь, мы вас вызовем.

– Мне ведь на работу, а я совсем не собрана, – облегченно пробормотала она и, придерживая рукой распахнувшиеся полы халата, бойко заторопилась вниз по лестнице.

Минут через пять появился сантехник. Огромный, с широким разворотом плеч, с чемоданчиком в руке, весьма прилично одетый, он напоминал домушника, перебивавшегося временными заработками в жилконторе. Глянув в замочную скважину и неодобрительно крякнув, сантехник уверенно заключил:

– Сложный замок, итальянский. Здесь повозиться придется, просто так не открыть. Лучше бы по косячку отодрать, топориком… Вот видите, здесь можно пройтись, – провел он пальцами по краю. – А дальше она сама отойдет.

– Ну, чего стоишь, приступай! – распорядился Чертанов.

Сантехник открыл чемодан, что должно было означать: «как скажете», и вытащил крепкий топор. Приладившись, он с коротким замахом саданул топором по косяку, отколов длинную изогнутую щепу. Потом еще разок, но уже основательнее. А когда дерево превратилось в мочало, поддел под основание лезвием и вывернул косяк с гвоздями. Замок соскочил, и дверь, освободившись от запоров, открылась.

Первым вошел Чертанов. Выругался, моментально промочив ноги, и, приподняв штанины, зашлепал в глубину квартиры. Отставая на шаг, следом продвигался Шибанов, неловко придерживаясь рукой о стену.

Участковый припозднился. Застыв в дверях, он угрюмо наблюдал за последствиями потопа, давая понять всем своим видом, что казенная форма – не водолазный костюм. Наконец, собравшись с духом, он осторожно сделал первый шаг и приступил к форсированию потока.

В центре комнаты легкими фрегатами плавала пара домашних тапочек. Паркет разбух и кое-где выпирал угловатыми утесами. Вдоль дальней стены лежал свернутый в рулон ковер, на треть утопавший в воде. Из него торчали чьи-то ноги в коротких темно-зеленых носках.

Чертанов обошел рулон со всех сторон и опять выругался.

– Помоги, – обратился он к Шибанову, – давай размотаем!..

– Миша, не торопись, – запротестовал капитан. – Давай сначала осмотримся, что к чему.

– Я знаю, что делаю!

Шибанов пожал плечами, но спорить не стал.

Раскручиваясь, ковер мягко погружался в воду. В двух местах на густом ворсе отчетливо обозначились слипшиеся бурые пятна. Так выглядит только кровь. Развернув ковер, опера отошли, будто бы выполнили тяжкую работу. На ковре, обмотанный скотчем от голеней до плеч, лежал мужчина лет тридцати с множественными ранениями по всему телу. Одет он был по-домашнему, в белую футболку, которая от выступившей крови выглядела почти красной, и в спортивные темно-синие брюки.

– Кто же это его так? – спросил Шибанов, посмотрев на майора.

Чертанов нервно дернул щекой:

– Это ты у меня спрашиваешь?

Подтянув брюки, он присел, двумя пальцами приподнял майку на покойном и стал изучать раны. Через несколько минут он разогнулся и устало проговорил:

– Двенадцать пулевых ранений на теле, половина из которых смертельные… Крепко его уделали. – Повернувшись к двери, где, прислонившись к косяку, стоял молодой участковый, он раздраженно прикрикнул: – Позаботьтесь о том, чтобы отсюда убрали эту воду, наконец!.. Работать невозможно.

Лейтенант молча кивнул и скрылся в коридоре.

В углу комнаты стояли две огромные сумки с промокшими днищами.

– Что здесь? – спросил Чертанов, ни к кому конкретно не обращаясь. Вжикнув «молнией», он открыл одну из сумок и цокнул языком: – Ну, конечно же, барахлишко! Собрать – собрали, а вот унести не смогли.

– Их, наверное, спугнул кто-то, – предположил Шибанов.

– Скорее всего, – как-то нехотя согласился Чертанов, выкладывая на диван небрежно упакованные вещи, среди которых были серебряные ложки, столовый фарфоровый сервиз, шкатулка с золотыми кольцами. – Ну а это-то им зачем понадобилось? – он небрежно швырнул на подлокотник кресла полотенце.

В дверях появилась юркая пожилая женщина, высохшая и темная, словно жердь деревенского плетня. Наверное, та самая соседка с верхнего этажа, у которой находился запасной ключ от квартиры покойного.

Всплеснув руками, она произнесла печально:

– Батюшки, что же здесь такое происходит!

В голосе больше огорчения, чем скорби. Такое впечатление, что старушка больше думала не об усопшем соседе, а о предстоящей уборке. Она принесла ведро с помятым боком, похоже, то самое, что стояло в коридоре. Не сказав более ни слова, установила ведро в самый угол комнаты и, побултыхав тряпкой в луже, принялась ее выжимать. Раздался негромкий дребезжащий звук падающих струй.

– А здесь что?

Чертанов подошел к столу. Скатерть не прибрана: по всей ее поверхности валяется чешуя и ломти рыбы, похоже, что леща; высокий бокал с остатками пива, а сами опорожненные бутылки, напоминая древнегреческие амфоры, покоятся на затопленном полу. Подняв кипу газет, майор обнаружил пистолетную обойму.

– Как будто от «макарова», – проговорил за его спиной Шибанов. – Интересно, это ее в мужика разрядили?

– Я тебе что, гадалка? – неожиданно разозлился Чертанов. – Пусть эксперты разбираются.

Шибанов нахмурился и посмотрел на часы.

– Сейчас кинолог с собакой должен подъехать. Может, он что-нибудь прояснит.

Через час комната была заполнена людьми. Лишних людей на месте убийства не бывает, но те, что пришли, выглядели очень озабоченными. Криминалист Федорчук, едва ли не ползая на коленях, выискивал под столом расстрелянные гильзы. Насчитал десять, где-то лежали еще две. Шибанов брал показания у свидетеля – белобрысого парня лет тридцати. Временами ярко вспыхивала фотовспышка, это фотограф запечатлевал последнее и важнейшее событие в жизни усопшего. Вел он себя необыкновенно раскованно: то подходил ближе, снимая лицо, а то вдруг отступал назад и приседал. Создавалось впечатление, что он делает снимки не для уголовного дела, а для семейного альбома.

Прокуратура была представлена серым мужичком, которого Чертанов видел и раньше. Прокурорский ни во что не вмешивался, вел себя необычайно скромно, лишь иной раз задавал вопросы свидетелям. Встретившись взглядом с Михаилом Чертановым, сухо кивнул на его приветствие и тотчас потерял к нему интерес.

В прихожей дважды сердито тявкнула собака, это через плотный заслон собравшихся продирался кинолог.

Кинологом оказалась девушка лет двадцати четырех. Но молодость здесь роли не играла, наверняка она числилась неплохим специалистом. Других в МУРе не держат.

– Сидеть, – уверенно распорядилась девушка.

Голос у нее оказался звонкий и необыкновенно сильный. Таким впору кричать: «Рота, подъем!» В порывистых движениях чувствовалась волевая натура, такой женщиной не очень-то и покомандуешь.

– Вы знаете свою задачу? – спросил Чертанов, не без интереса разглядывая ее.

– Я уже шесть лет работаю с собакой, начала еще на первом курсе, – улыбнулась девушка.

Чертанов невольно отметил, что кожа у нее необыкновенно белая, как будто никогда не знала солнечного света.

– Тогда приступайте.

– Это чей джемпер? – показала девушка на широкий вязаный свитер, лежащий на спинке дивана.

– Когда мы сюда пришли, то он уже был здесь, – пожал плечами Шибанов, с интересом поглядывая на пса, который равнодушно смотрел прямо перед собой.

– Очень хорошо. Абрек, ко мне, – позвала девушка овчарку.

Чепрачной масти, с холеной лоснящейся шерстью, пес лениво пересек зал, постукивая длинными когтями о размокший паркет, и остановился рядом с хозяйкой. Девушка подняла джемпер и поднесла его к морде овчарки:

– Нюхай, Абрек, нюхай!

Пес оживился, взмахнул хвостом и тонко заскулил, привлекая к себе внимание всех присутствующих.

– Молодец, мой мальчик, молодец, – потрепала хозяйка овчарку по загривку. – А теперь давай работай! – она приспустила поводок.

Пес метнулся в сторону двери, а потом неожиданно повернулся к Чертанову и, оскалив пасть, бросился прямо на него. Майор увидел у самого лица огромную морду зверя. На какое-то мгновение ему показалось, что это воскрес убитый им тигр, чтобы осуществить свою месть, и, спасаясь от страшных клыков людоеда, он выставил вперед руку.

Овчарка яростно вцепилась ему в предплечье, прокусив его.

– Абрек, назад! – яростно закричала хозяйка, с силой потянув на себя поводок.

Овчарка неохотно отступила и сердито посматривала на Чертанова, готовая в любую секунду броситься вновь.

– Вам больно, товарищ майор? – участливо поинтересовалась девушка.

– Да не особенно, – соврал Чертанов, поморщившись, – вот только куртку жаль, порвал, стервец! А она ведь совсем новая.

– Я вам потом зашью, товарищ майор, совсем незаметно будет. Тонкими нитками. Даже и не знаю, что с Абреком случилось, обычно он всегда спокойный такой… А тут! Просто сегодня день какой-то неудачный, с самого утра не заладился.

– Это ты точно заметила, – согласился Чертанов, потирая прокушенное место. – Все как-то наперекосяк. А собака у тебя дура! Ты бы ее хоть как-то воспитывала, что ли!..

Девушка обиженно поджала губы.

– Давайте еще раз попробуем, – вмешался следователь прокуратуры, – что-то мне все это не нравится. – И, посмотрев на инструктора, добавил строго: – А ты собаку на коротком поводке держи, еще неизвестно, на кого она тут накинуться может.

– Он у меня просто так не накидывается, – глухо произнесла девушка. – Абрек очень умный пес. Медалист!

Овчарка совсем успокоилась и лишь порой бросала недружелюбные взгляды в сторону Чертанова, давая понять, что их конфликт способен перейти в завершающую фазу.

Девушка вновь взяла свитер и поднесла его к собаке.

– Нюхай, Абрек, нюхай! – Собака, оскалив пасть, зарычала. Дважды гавкнув, вновь посмотрела на Чертанова. – Лучше нюхай, Абрекушка, – попросила девушка. Пес вырывался и готов был броситься на Чертанова вновь. – Да что же это с тобой случилось сегодня? – Посмотрев на Чертанова, кинолог с надеждой спросила: – Товарищ майор, вспомните, может, это ваш свитер?

– Склерозом не страдаю. – Он выдвинул вперед нижнюю челюсть.

– Ну, может быть, вы прикасались к этому джемперу?

– Не прикасался. – На этот раз голос Чертанова прозвучал не столь убежденно.

Девушка выглядела растерянной:

– Товарищ майор… даже не знаю, что вам сказать, но Абрек указывает на вас. А может, вы были в этой квартире раньше?

– В этой квартире я никогда не был! – Чертанов, с трудом сдерживая злобу, обвел взглядом присутствующих. – Вообще, откуда взялась эта баба? Скоро она начнет утверждать, что это я подстрелил хозяина квартиры.

– Майор, вы здесь не очень-то кипятитесь, – негромко и даже как-то доброжелательно проговорил прокурор. – Девушка здесь ни при чем, и свое дело она знает великолепно. Побольше бы таких специалистов. Да и пес на хорошем счету, промашек за ним тоже никогда не наблюдалось. Вы лучше нам скажите откровенно, вы действительно здесь никогда не были?

– Я вижу, – процедил Чертанов, – что дело значительно продвинулось. У прокуратуры появился на примете один подозреваемый, так? Но пытаться меня расколоть бесполезно, я крепкий орешек. И в этой квартире я никогда не бы-вал! – произнес он по слогам.

Прокурор скептически хмыкнул:

– А что вы, собственно, раскипятились так?.. Поберегли бы свои нервишки. Никто вас пока ни в чем не обвиняет… Давайте-ка лучше займемся свидетелями. Кто у нас там сейчас на очереди? – обернулся прокурор к участковому, растерянно топтавшемуся у самой двери.

– Одна пожилая пара… соседи с четвертого этажа. Говорят, что видели тех, кто приходил в эту квартиру.

– Зовите, интересно будет поговорить.

– Послушай… как там тебя… Не имею чести знать…

– Кирилл Степанович Гордеев, – с улыбкой подсказал прокурор. Он был из тех людей, которых совершенно невозможно вывести из равновесия.

– Что ты во все вмешиваешься, Гордеев? Это мое дело, ясно тебе?!

Улыбка у прокурора была очень доброжелательной, такую физиономию можно встретить только у Деда Мороза на новогодней елке.

– Вы, кажется, хотите поссориться с прокуратурой? – ласково осведомился он и, не дождавшись ответа, добавил в той же мягкой манере: – Если нет, тогда прошу без хамства.

Победно махнув тряпкой, из ванной комнаты вышла уборщица и, ни на кого не взглянув, прошла в коридор, стукнув на прощание пустым ведром о косяк. На смену ей явился участковый, из-за спины которого опасливо выглядывали пожилые мужчина и женщина.

– Вы проходите, – весело распоряжался Гордеев. Было видно, что он умеет располагать к себе людей и проделывает это с немалым удовольствием. Его лицо так и лучилось обаянием. – Садитесь, пожалуйста, вот сюда. Вам удобно? Труп покойного хорошо видно? – Получив утвердительный ответ, он обрадовался: – Прекрасно! А теперь расскажите, что вы видели во дворе.

Старик слегка поерзал на диване и заговорил, растягивая слова:

– Я поздно ложусь. Как-то не получается рано. То одно нужно сделать по хозяйству, то другое… А вчера еще и сердчишко прихватило. Ну, около часа ночи слышу: машина подъехала. Дверцами – хлобысь, а сами: бу-бу-бу. Я подошел к окну и увидел, что из машины четверо вышли. Двое мужчин и две ба… гм, женщины…

– А что за машина была, конечно, не разобрали?..

– Как это – не разобрал? – обиделся свидетель. – Я же вам не какой-то там пень замшелый, в моделях иномарок разбираюсь. Внедорожник «Тойота Прадо» это был. У меня зять на таком же ездит, чтобы вы знали! Приехавшие о чем-то поговорили во дворе и в подъезд вошли. Шумно себя вели, думаю, многих они переполошили.

– А вы можете сказать, они попали в квартиру или нет?

Старик посмотрел на жену, как бы спрашивая у нее совета, а потом отвечал:

– Похоже, что хозяин их не впустил, потому что они чего-то наверху у двери шумели, и вскоре все затихло.

– Понятно, – протянул Гордеев. – А лиц этих людей вы случайно не рассмотрели?

– Рассмотрел, – почему-то смущенно ответил свидетель. – Особенно хорошо я того запомнил, который за рулем был. – Тут, наклонившись к Гордееву, он понизил голос: – А это, простите, кто будет? – Взгляд пенсионера был устремлен на Чертанова.

– Не переживайте, – нарочито громко произнес Гордеев, – это наш сотрудник. Мы занимаемся одним делом.

– Вон оно как! – удивленно протянул старик. – Уж больно товарищ на того похож, что за рулем джипа был. Стрижка короткая, лицо волевое, глаза колючие… – Уже с некоторым сомнением свидетель добавил: – Хотя, может быть, я и ошибаюсь, все-таки в темноте все происходило и далековато. Что разглядишь с четвертого этажа?

– А вы не разглядели, во что был одет запомнившийся вам гражданин?

– Разглядел… Вот такая же куртка и была, – показал старик взглядом на Чертанова. – Так ведь, Марьюшка? – обратился он к супруге, которая за время разговора не проронила ни слова.

– Конечно, так, – охотно согласилась она.

Но по ее лицу было видно, что она согласилась бы с мужем даже в том случае, если бы он принялся утверждать, что можно перемешать лед и пламя.

– Вот видите, – с явным облегчением протянул старик. – Бывают же такие чудеса, а?

Прокурор поднялся и протянул на прощание свидетелю руку:

– Спасибо, вы нам очень помогли.

– Я всегда готов помочь следствию, – растроганно произнес тот, задерживая ладонь прокурора в своей руке.

– Если вспомните еще какую-нибудь подробность, то сообщите нам, пожалуйста.

– Обязательно, – пообещал старик, покидая комнату.

– Вы тоже в чудеса верите? – осведомился Гордеев у белого как мел майора.

– Копать решил под меня? – выкрикнул Чертанов. – Ну, копай, копай! Может, внеочередное звание заработаешь!

– Может быть. Но в настоящее время меня больше интересует другое. Имеется ли у вас личный автотранспорт, и если да, то какой марки?

Михаил Чертанов широкими шагами шел к выходу, но, задержавшись на пороге, он оглянулся через плечо и зло бросил:

– Той самой марки! «Тойота Прадо»!